Текст книги "Константинополь Тихоокеанский (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Алексей Осадчий
Константинополь Тихоокеанский

Глава 1

Лето 2014 года было жарким. В Красноярском крае полным ходом шла губернаторская кампания. Ну, как шла, – ясно было, что новосибирский «варяг» Виктор Толоконский, назначенный президентом временно исполняющим обязанности губернатора края, при поддержке «Единой России» спокойно и методично «пережмёт» ярых сердцем, но недалёких умом «краснояров», неспособных объединиться, в который раз уподобившихся прутикам от веника.

Одна из группировок таких вот «краснояров», впечатлившаяся моим хэштэгом о Толоконском #Обьегомать и матерно-политическими частушками и эпиграммами про «обского-командированного», и отправила поэта в Новосибирск, за компроматом на ВРИО, на берега так сказать, Оби матушки.

Политика послужила лишь завязкой для этой истории, – истории фантастической, альтернативной, «торчковой». По сию пору понять не могу – было, не было. А может, действительно – вкололи дозу, показали «картинку». Хотя. Ведь не жалею. Вот ничуть не жалею!

Но, по порядку. В новосибирском Академгородке, где находился офис Матвея, обещавшего свести с людьми, знающими всю подноготную певца и чиновника Толоконского, я обратил внимание на календарик военного корабля, пришпиленный к монитору.

– О, «Громобой»!

– Интересуешься?

– А то. Как прочитал новиковскую «Цусиму», так и пошло.

– На цусимском форуме какой ник? Ясно, значит, это ты предложил рокировочку адмиралов Макарова и Рожсствснского.

– Было дело, хотел написать альтернативу как Степан Осипович ведёт Вторую Тихоокеанскую эскадру, а Зиновий Петрович в Порт-Артуре от Того отбивается. Закинул на форум идею, но Володя И. такую классную стёбную пародию забабахал, что всерьёз эту тему затрагивать теперича невозможно.

– Да, помню, поржали тогда знатно. Слушай, Лёха, есть тема. У тебя как с баблом? При помощи достижений современной науки, сконцентрированных в немножко засекреченной лаборатории Академгородка, руководимой моим братом, всего за триста тысяч отечественных тугриков можешь аки попаданец попробовать переиграть Русско-японскую войну. Хочешь за Макарова, хочешь за Рожественского.

– А за Того можно? – ехидно вопросил я, предполагая какую-то примитивную кальянно-кокаиновую, но уже отработанную разводку для доверчивых, слегка «повёрнутых» реконструкторов и альтернативщиков, коими передовой город Новосибирск, родина монстрации и иных креативных движей, просто кишел.

– Нет, за япошек не получится, языками не владеешь, – Матвей театрально-постановочно развёл руками, – да и за наших есть ограничения.

– Интересно, какие?

– Такие. Все рОманы о вселении в другого человека с полным сохранением воспоминаний, знании языков и прочего от «прошлого владельца тела» – полная муйня, чистейшая фэнтэзи. На деле всё несколько иначе. В той теме, что я предлагаю, нет попаданческого всемогущества и перехвата у «донора тела» навыков и умений. Самое трудное – первые дни после переброса. Тело чужое, а мозги, (хотя сам мозг тоже от донора, лучше пускай будет душа) – твои. Притирка и совмещение идут сложно. Предположим, «закинулся» в Макарова, а ходить как адмирал не сможешь, походка другая. Тут вся моторика совершенно другая, даже голос меняется – по привычке прежнего своего тела гортань раздувается, ну или как там это называется – модуляции, фуяции, короче, – связки напрягаются чутка по иному. Новое тело получает сигналы от мозга, запрограммированного на твою «основную» тушку. А мозг тоже «не в своей тарелке». Пока адаптируется, время пройдёт. У кого сутки у кого и пара недель…

Так что высок риск спалиться через несколько часов – минимум в тамошнюю дурку загреметь. И не поможет знание обстановки и имена-фамилии-привычки окружающих аборигенов. Например, Николая второго сами же казаки конвоя в больничку сдадут, плохо государю, заболел. А родственники вообще на раз выкупят. Были прецеденты.

– Ага, прям были?

– Ну конечно. Всё очень просто – ты ложишься в саркофаг, к тебе подключается «Герберт».

– Кто?

– Аппарат так назвали, в честь Уэллса.

– А-а-а. понятно. И что дальше?

– Происходит подводка к конкретному времени и к конкретному, реально существовавшему персонажу, а потом – бах! И ты в новой реальности, в теле этого чела: царя, короля, адмирала, самого себя в раннем возрасте.

– Всё так просто. А история что – не меняется совсем? Да Контора давно бы эту лавочку прикрыла. Не, Матвей, не держи меня за лоха.

– Да у истории этих самых развилок и параллельных миров до куевой тучи. Ты ж не первый кто такие вопросы задаёт.

– Интересное кино, вроде серьёзные люди рекомендовали вашу фирму, но про попаданство точно разговор не шёл.

– Политика и компра на Толокошу одно, а тут ты сам начал разговор за историю и альтернативки. Заметь, никакой подставы и подводки с моей стороны. Пока ты на «Громобой» не уставился, я и не знал, с кем дело имею, думал политтехнолог какой, по чернухе работающий. Просто мой старший брат в Новосибирске сейчас всей научно-попаданческой фигнёй вертит, ведущий инженер проекта. Так что чистой воды блат, ну и мой гешефт, разумеется. Всего изготовлено «Гербертов» три штуки, два в столицу увезли, там экспериментируют с «проходчиками» от государства. Но как только поняли, – любые изменения в тех реальностях нашему миру никак не угрожают, успокоились, режим ослабили.

– Погоди, но если всё так, как ты рассказываешь, у аппарата очередь должна стоять как на селфи с Путиным. Историки, олигархи, их тёлки, всем охота царём побыть или там Матильдой какой. А триста тысяч рублей подозрительно низкая цена за право побывать в мирах иных, в телах властителей, всяких там Ленино-Николаев. Какие проблемы, будучи царём батюшкой, десяток слитков закопать в 1916 году в условленном месте, а в 2014 выкопать?

– В том и облом – абсолютно не совпадают, не пересекаются миры. Вроде всё тоже, но ни брюликов, ни золотишка заныкать не получается. Пробовали, практически все «проходчики» пробовали захоронки сделать. Некоторые как очнутся – бегут за лопатами в хозмаг. Но нифига. И главное – есть очень неприятный момент. Очень неприятный. «Вытащить» оттуда «проходчика» оператор «Герберта» никак не может. Сознание возвращается в тело только после смерти «там». Реальной такой смерти – настоящей, подчас болючей и страшной. Иначе никак не вернуться. И как думаешь, много олигархеров и их прошмандовок найдётся, желающих поприкалывйгься и умереть, пусть даже и в ином мире в ином теле? И второй момент – время течёт по-разному. Тамошний календарный год здесь пролетает за две или за две с половиной секунды. Бывает только отключился проходчик, а уже глаза открывает и претензии выкатывает – убили, больно было, разводка, деньги верните. Охрана богатеньких чуваков сидит неподалёку, видят хозяин залез в саркофаг и через пять секунд обратно ломится, матерится – начинают спасать босса. Хотя всех предупреждали, прямо разжёвывали, что и как. В общем, не приветствуют у брательника в лаборатории нуворишей. А у фанатов историков, у писателей-альтернативщиков денег больших нет. Хотя есть пишущий персонаж, раз пять уже в одну и ту же реальность гонял. То ли баба ему какая там понравилась, то ли угадал с алгоритмом вживания. Но который уже раз в одного и того же чела вселяется. И вроде подолгу там, по 30–40 лет проводит, когда как. Не рассказывает ничего, но здесь заядло так книжки кропает про известного сыщика, прям огромадной серией. И нормально, исторически достоверно эпоха прописана.

– Ого, навскидку сразу два имени на ум пришли. Но что же тогда получается, отсмотреть на вашем «Герберте», что ТАМ происходит с «проходчиками» нельзя?

– Неа, «Герберт» только подводит к конкретному времени и человеку, а там – бах и обрывается вся связь. Говорю же, параллельные миры, малейшее изменение, какой-то там квантик сознание перенёс, – расцепляются сразу. Конечно, потом вся информация приходит с «возвращенцем». Иначе откуда бы что знали. Первыми «туда» испытатели ходили, вояки, типа как отряд космонавтов. По сути, путешествие в параллельный мир даже ещё круче, чем в космос слетать. А сейчас и космических туристов полно, сдерживает лишь цена, реально дорого тушку на орбиту выводить. Здесь же затраты минимальные – эксплуатация аппарата, работа оператора «Герберта» и всё пожалуй. Электроэнергии потребляется немного, кстати, при отключении электричества аппаратура не вырубится, запаса аккумулятора хватает минут на десять, а это примерно триста лет пребывания ТАМ. Как понимаешь, столько никто не прожил, рекорд лет шестьдесят, но там чувак сам в себя переместился, в школьника. Всё продумано, всё предусмотрено. Не сомневайся, гарантия от и до! Если решишься, будешь даже не тысячным – счёт проходчиков давно перевалил за десять кило.

– Бумаги поди какие подписывать надо?

– Желательно, иначе от исков не отбились бы. А так всё в ажуре. Аттракцион «Иномирье». Чёрт его знает, что человеку привидится в ящике лёжа. Что за образы и фантазии в голову втемяшатся. Хотя ты вроде не психопат какой новорусского пошиба. Если альтернативки пишешь…

– Убедительно излагаешь. А вдруг да прямо в ящике от переживаний сердце откажет? Попал, скажем, в лапы к Малюте Скуратову или товарищу Берия ТАМ, а мотор остановился ТУТ?

– Невнимательно слушал. Если мотор при виде Берия откажет ТАМ, то ТУТ ты очнёшься и начнёшь ломиться из саркофага. Но вообще-то медобследование желательно пройти, чтоб потом на нас бочку не катить. Хотя не было у «Герберта» ни единого летального случая. Психоз – да, случается и нередко. Но в основном сами проходчики и виноваты, не сумели вжиться, попали под подозрение, погибли мучительной смертью, или в тамошней дурке долго-долго умирали…

– Получается, самое выгодное и простое, в себя маленького вселиться?

– Ага, в ребёнка лучше всего проходит. Есть кекс, дважды в себя школьника закидывался, чтоб первую любовь чпокнуть и морду сопернику набить. Вроде второй раз получилось настучать по репе школьному врагу, а девочку так и не уболтал. Ничего, подкопит монет и в третий раз заявится. – Гм, тогда денежный клиент, который много раз туда-сюда путешествует, просто должен знать рецепт какой-нибудь легко изготавливаемой отравы, чтобы тихо-мирно ТАМ скончаться и перенестись обратно. Это здесь секунды, а там годы, надоест же, особенно если «перепрыгивал» тайну какую узнать, выполнил миссию и не ждать же полжизни кончины. А стреляться больно и страшно. Должно у вас быть, что-то типа таблеток или зелья какого…

– Умище! Зришь в корень! Сразу видно писателя альтернативщика. Есть, есть рецептик – приготовил, выпил, уснул ТАМ, а проснулся уже в «Герберте»…

Не то чтобы я безоговорочно поверил Матвею, попросил глянуть его ник на цусимском форуме. Точно, помню, как с ним в 2011 спорили, даже немного повздорили, рассуждая о возможности гарнизона Порт-Артура продержаться до прихода эскадры Рожественского.

То, что за компроматом на Толоконского явлюсь именно я, ну откуда им было знать, моя кандидатура всплыла в самый последний момент. Непохоже на прямое кидалово, тогда что – пустят в ящик увеселяющий газ и внушат, как оно было? Поди на фанатов русско-японской «Герберт» и настроен. Выползаешь такой весь от наркодурмана не отошедший и счастлив, что «Микасу» утопил. А у Матвея с братом и картинки соответствующие на мониторе наверняка записаны и музыка соответствующая: «Наверх вы товарищи. Все по местам»… Хм, а если сыграть немножко иначе, любопытно же. Попробую прокачать…

– Старик, а как происходит подготовка к «внедрению». Заранее говоришь в кого хочешь попасть, в Макарова там, Рожественского или в Небогатова?

– Да хоть за минуту до сеанса можно переиграть. Например, хотел побыть Троцким, а передумал и стал Иваном Грозным. Нужно только чтобы «донор» был человек реально живший и в нашем мире уже умерший, единственное исключение – заброска в самого себя маленького, ну или молодого. И точное время перехода знать. Без тщательной подготовки сложно ТАМ долго продержаться, а в дурдоме «обратный элексир» приготовить затруднительно.

Вечером мы уже соображали на четверых. Я, Матвей, его учёный брат Виктор и мой коллега по командировке, охраняющий кассу, предназначенную на покупку компры на Толоконского, двухметроворостый громила Жека.

Договорились, что деньги братья получат только после моего «выпрыгивания» из «Герберта». Очереди к аппарату не наблюдалось – ремонт. Ну а то, что Виктор на неделю раньше починил машину времени и хотел немножко подкалымить, пока начальство не в курсе – это по нашенски. Интересно, но братья решили, что я их не обману, и честно рассчитаюсь именно с подачи старшего, оказавшегося фанатом моего цикла про адмирала Небогатова. Дескать, восхищен физик-лирик тем, как мне изящно удалось переиграть русско-японскую войну без попаданцев, единственно «угробив» несчастного Рожественского, погибшего в «Авантюре адмирала Небогатова» от сердечного приступа в день соединения Второй и Третьей Тихоокеанских эскадр.

Чувствуя себя немного (да ладно, – много, ой как много) дураком в диковинном шлеме, я стоял у «Герберта» и смотрел, как Виктор работает на этой хитромудрой штуковине. Здоровяк Жека, предупреждённый о возможных подлянках, был настороже, только что в Красноярск позвонили при братьях, назвали их, мол сейчас с ними решаем по компромату на Толокошу. Братаны к нашей страховке отнеслись с пониманием, ничуть не задёргались, не занервничали.

– Алексей, вы не переживайте, никакого обмана и «дурящего газа» вызывающего галлюцинации нет. Смотрите, саркофаг прозрачный сверху, Евгений может за вами даже наблюдать. – Виктор был само спокойствие.

– По сторонам больше смотри, – сквозь зубы сказал я Жеке.

– Итак, время и персона, – это уже ко мне обратился учёный-калымщик.

Ага, ну если ждёте русско-японскую эпопею, будет вам сюрприз ребята.

– Первое января тысяча восемьсот двадцать девятого года по старому стилю. Великий князь Константин Николаевич Романов, на тот момент ещё младенец.

– Это кто? – Жека удивился.

– Смотрел сериал про «Бедную Настю»?

– Ага. Давно только.

– Вот там был цесаревич Александр, а его младший брат Костя где-то зашхерился в подвалах Зимнего дворца и его серий пять искали и император и гвардия и двор. В Костю и хочу перекинуться.

– В подвал Зимнего?

– Да нет, пораньше, в самое его младенчество. В год с небольшим…

Глава 2

Да, попал. Причём сам, по доброй воле…

Это за гордыню. За то что «кроил» в своих книгах альтернативную историю без попаданцев, громогласно похваляясь умением завязать интригу не через всемогущего и всезнающего иновременца, а отталкиваясь исключительно от небольших расхождений с историей реальной. Дескать, неспортивно эскадру из 21 века перебрасывать под Порт-Артур и Чемульпо 1904 и заниматься всепобежданством.

И вот начал свою собственную карьеру попаданца с титьки кормилицы. Нет, не обманули братья Кормильцевы (ирония, ага). Попал куда заказывал и в кого заказывал. Сейчас так же Романов, надежда и опора Российской империи. Впрочем, надежда – старший брат, стало быть, его опора и правая рука. Как только подрасту, разумеется.

Перенос в царёныша прошёл неожиданно гладко, видимо ребёнок куда лучше подходил для внедрения путешественника во времени, нежели чем уже состоявшаяся личность. Вживаясь в роль, немного поплакал, покапризничал, усиленно имитируя болезненность.

Втихомолку же материл себя распоследними словами, да так, что плакалось непритворно. Эх, кабы знать, что физик-шмизик Виктор Кормильцев и его братец никакие не мошенники! Да разве бы полез я в тельце Костика? И вообще, на кой мне этот персонаж для вселения потребовался? Я ж спец по концу девятнадцатого – началу двадцатого века. А здесь ещё не все декабристы до мест ссылки добрались, первая железная дорога лет через пять или десять откроется. Блин, хоть уворовывай у Некрасова стих его бессмертный и не менее бессмертное предисловие: «Папенька, кто построил эту железную дорогу? – Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька».

Первые месяцы было тяжко. Несмотря на то, что на момент переброса Косте было год и четыре месяца, титьку младшему сыну императора предоставляли исправно. Ну а что оставалось делать, вкушал молоко кормилицы, сурово хмурил бровки, вызывая умиление у многочисленных «мамок-нянек». Вспоминал, как в киноэпопее «Шит и меч» Басов наставлял Любшина: «Вживаться, вживаться, вживаться». А куда ж теперь деваться? Я по малолетству «эликсир» изготовить не сумею – кто ребятёнка царского отпустит на кухню? Я смирился, от скуки начал капризничать. Громко и раскатисто ревел, если говорили на французском или немецком, а когда переходили на русский, ныть переставал, начинал потешно повторять «ридну мову». Нет, вовсе не стремился, чтоб пошёл слух в народе, дескать, младший царевич неметчину с пеленок не терпит – нашенский. Просто нечем заняться было. До трёх лет учиться читать как-то подозрительно, да и кто бы малому дитяти позволил фолианты листать? Потому развлекался как мог. Первой своей задачей, коль оказался в 1829 году, определил – предотвратить гибель Пушкина от руки Дантеса. Хотя, надолго отсрочить смерть солнца русской поэзии вряд ли получится, Александр Сергеевич человек вспыльчивый, наскребёт себе приключений на цилиндр. Не Дантес, так ещё какой иной замес…

Мне в самом начале 1837 всего-то девять с небольшим годочков стукнет. И как прикажете «отмазывать» Пушкина? Девятилетнего великого князя фиг выпустят из дворца. Ну ладно, это дело ближайших лет, а пока. Вот чёрт – снова кормёжка. И дёрнул же чёрт напроситься в малолетку!

Всё потому, что хотел над «перебросчиками» поглумиться, думал, они от меня вселения в Рожественского ждут, или в Макарова. Ну, или в Николая под номером два. А тут им такой сюрприз. В великого князя Константина Николаевича оборотиться хочу, полутора годочков от роду. В Костю? – А пожалуйста!

Кстати, за процедурой кормёжки Костика кашей пришёл понаблюдать Николай Павлович, он же Николай Палкин, он же горячо любимый папенька. От скуки я наотрез отказался приветствовать почтенных родителей на иностранный манер. Никаких низкопоклонских папАн и мамАн. Нет! Чёткое советское папа и мама. И как ни бились над произношением и постановкой ударений лучшие умы Российской империи – маленький Константин был неколебим. Даже братец Саша не сумел переубедить двухлетнего упрямца.

Сашка, Сашка, мой милый добрый старший брат. А ведь когда шёл сериал «Бедная Настя» и ты, вернее актёр тебя изображающий, стрелялся на дуэли с бароном Корфом, я кричал: «Мочи его, Корф. Цель в лобешник. Чтоб эта гнида не стала вошью и Аляску не продала». Саша, Саша. А это же я тебя уговорил сбыть «кладовку со льдом» и навлёк на Царя Освободителя проклятия потомков геополитиков. Ну, ничего, в этой реальности – фиг пиндосам, а не Аляска!

К пяти годам великий князь Константин бойко читал и требовал сказок. Французский и немецкий учить отказывался наотрез – закатывал истерики. Царственный папаша пытался сломить характер «юного декабриста», но не преуспел. А уж коль государь император рукой махнул на строптивца, то и остальные отступились. Правда маменька вздыхала и охала, жалуясь фрейлинам на нервы и сердечные припадки, но я был неумолим. А потом родители «сообразили» братца Колю и братца Мишу, и маменьки стало не до упрямца.

Немного доставали старшие сёстры обожавшие возиться с кудрявым херувимчиком: пришлось придумать единственно возможный способ поразмышлять в одиночестве – хваталось игрушечное ружьё или сабля и с криками: «Я солдат. Я на посту! Уходи!» – Ольга и Александра изгонялись куда подальше. Вскоре за Константином Николаевичем начал себя навеличивать, потом отец, а за государем императором, разумно закрепилась слава умного ребёнка, с суровым, воистину царским характером. Шептались даже придворные, мол Константин-то крутенёк будет, не то что наследник Александр. Даже прочили мне авансом польский трон «знающие господа», – раз уж с детства такой вояка и себе на уме, стал быть самый подходящий кандидат на роль усмирителя баламутов ляхов…

Сашка был на девять лет старше, потому драк и конфликтов не было – слишком большая разница в возрасте, чтобы что-то делить. К тому же я, вооружившись сабелькой, продуманно его величал – МОИ ОФИЦЕР и слушался, исполняя «приказы». Николая Павловича, естественно, звал – МОИ ГЕНЕРАЛ, что бате невероятно льстило.

Когда пошёл шестой год, начал продуманно требовать сказок. Помимо народных, мне зачли и «Сказку о царе Салтанс». Я восхитился, потребовал книгу, благо читать уже «выучился», обозвал Пушкина волшебником и детскими нескладными фразами дал понять – хочу познакомиться с великим поэтом. Василий Андреевич Жуковский едва не лишился чувств, когда Костик продекламировал. «Приходи к нам дядя Пушкин. Выпей с нами, вот те кружка. Приводи свою подружку». Более я так не хулиганил. Наставник братца Саши возликовал и занялся также и моим обучением. Рассматривая детские каракули по мотивам творчества Александра Сергеевича, Жуковский переговорил с императором, потрясая моими рисунками с нескладными подписями, и Пушкина таки «доставили» к маленькому почитателю таланта. В большой дворцовой зале собралось всё наше почтенное семейство за исключением прихворнувшей маменьки и младших. Император и цесаревич, первыми пообщавшиеся с поэтом, с любопытством посматривали в нашу сторону.

– Здравствуйте, ваше высочество, – поприветствовал мою особу поэт.

– Здравствуйте, многоуважаемый Александр Сергеевич, – ответствовал великий князь Константин, важно насупившись.

– Как мне сказали, ваше высочество не чужды поэзии, – улыбнувшись, повёл беседу Пушкин.

– Да, хотите, прочитаю стих?! – Носов, Незнайка, простите. – Я поэт, зовусь я Костя. Пушкин к нам приехал в гости!

– Браво, у вашего высочества прекрасное чувство рифмы. – Александр Сергеевич с уважением посмотрел на меня.

– Вот, взгляните на рисунки. Это про царя Салтана, это белка орехи грызёт. Вот из пустых орешков делают денежки, а это богатыри охраняют остров. Только у них не пики, а ружья. Из ружей громко стреляют, разбойники боятся и убегают и Русь матушка всех победила.

Краем глаза я заметил выразительную пантомиму Жуковского, – мол, что я тебе говорил, юный великий князь тот ещё оригинал. Ну что ж, куём железо, пока есть таковая возможность.

– Дядя Пушкин. Учите меня, как дядя Вася Жуковский учит брата Сашу. Я попрошу папу.

Немая сцена. Папенька, здесь же присутствующий, посмотрел на Жуковского, тот на Пушкина, солнце русской поэзии чего-то невнятно забормотало.

По итогам встречи было высочайше решено – Василий Андреевич остаётся гранд-ментором великих князей, а Александр Сергеевич по мере сил и возможностей будет ему помогать.

Далее маленький Костик показал поэту на глобусе Россию, рассказал, что есть земля материковая и острова, а есть моря и океаны, по которым плавают корабли. Да, ходят, конечно же ходят, но тут-то я совсем малявка и ещё не поступил в обучение к бравому капсрангу Литке, исследователю Арктики. Вряд ли добрейший Фёдор Петрович будет пенять царственному воспитаннику за такую мелочь. Ну и, в довесок Пушкин узнал о Сибири, где нет дорог и Костик обязательно их там построит, когда вырастет и они на пару с поэтом покатят на лошадях в гости к Ермаку.

Нервное напряжение сказалось – попробуйте поломать комедию перед не самыми глупыми людьми империи, уснул на два часа раньше обычного и продрых едва ли не до полудня.

Кстати, рассматривая свои «каляки-маляки» о царе Салтане и тридцати трёх богатырях с ружьями, отметил, что рисую весьма недурственно для шестилетнего ребёнка. Значит две матрицы, моя и собственно Константина каким-то образом «складываются», сам-то разменяв пятый десяток, рисовал на порядок хуже малыша Кости. Чёрт, про «совмещение матриц» и братья перебросчики говорили. Жаль, только сейчас вспомнил, ведь думал тогда, что жуликоватые новосибирцы несут чушь и ахинею, рекламируя свою «машинку».

А если не соврали, значит и в остальном верно. Значит и здоровья, запаса прочности у организма сейчас на двоих. Неплохо б прожить не 65 лет, как великий князь в ТОЙ жизни, а хотя бы 90, дабы посмотреть, что у Ильича получится. Впрочем, о чём это я. Делов то – загнать Илью Николаевича Ульянова просвещать аборигенов на Камчатку. Нет! Лучше на Аляску, если уж решил оставить американскую землицу за Россией. И женить Ульянова не на Марии Александровне, а на алеутке какой. Вот это будет номер! Впрочем, не в Ильиче дело. Братец Саша изрядно напортачил при освобождении крестьян, а братец Костя, то бишь я, ему в том немало помог. С этого, собственно и началось на Руси матушке брожение.

Хотя, стоп, что толку «глобалить» темы, отстоящие на десятилетия от дня сегодняшнего. Аляска, Крымская война, Крестьянская реформа, – до сих событий жить да ещё б дожить. На сегодня в повестке в очередной раз усмирённая но так и не покорившаяся Польша, и холерные бунты. Тёзка, дядюшка Константин Павлович, подложил папеньке преизрядную свинью, то бегая от шляхтичей, то ведя себя, как предтеча проститутки Троцкого по вопросу ведения боевых действий (ни войны, ни мира, одни бесполезные переговоры с бунтовщиками). После чего дядя подцепил холеру и геройски скончался.

Батя, злой как тысяча чертей, похудел, осунулся, получая известия из усмиряемого Царства Польского, шпынял генералитет, устраивал бесконечные совещания и смотры, а вечерами, призвав Сашку и меня в кабинет, расспрашивал как прошёл день и просил поскорее подрастать, помогать рулить державой.

Более-менее всё подуспокоилось к 1834 году. Поляки двинулись кто в Европу, кто в Сибирь. А я, уже здравомыслящий семилетка, направленный строгим родителем на морскую стезю, вовсю использовал приказ императора снабдить сына огромным глобусом и наиподробнейшими картами земного шара, а такожс Российской империи. Капитан первого ранга Федор Литке, рассказав великому князю Константину о своих путешествиях и начертив их на картах, ошарашено смотрел, как малолетка царевич увлечённо прорисовывает Северный морской путь и предлагает устроить промежуточный порт в устье Енисея, где бы могли зимовать корабли, пробивающиеся на Аляску и Камчатку через льды и торосы.

После таких занятий каперанг галопом нёсся к императору, докладывая о гениальности будущего генерал-адмирала Российского флота и прося профинансировать северные экспедиции. Государь несколько раз захаживал на занятия, принимал живейшее участие в беседах и досрочно произвёл Фёдора Петровича в контр-адмиралы. Кстати, Пушкин, раз или два в месяц бывал во дворце как учитель словесности, со слезой слушал свои стихи в моём прочтении, особенно умилялся классик детской архисерьёзной декламацией «Евгения Онегина». Однажды Александр Сергеевич привёл робкого юношу, оказавшегося Петром Ершовым. Автор «Конька Горбунка» презентовал свежую, с пылу с жару, прямиком из типографии книгу. Вообще, после сведения знакомства с Пушкиным и великий князь Константин Николаевич имеет обыкновение громогласно спрашивать у придворных дам и офицеров гвардии, какие стихи Пушкина те знают, и просил почитать, изрядно увеличило продажи книг Александра Сергеевича. Кто ж хотел быть принародно оконфужен чудо-ребёнком в ранге царевича? Покупали, читали и заучивали. Анекдот о бравом полковнике, молодцевато ответствовавшем малолетнему Косте, дескать, стихов не знает, книг не читает, ибо видит своё предназначение в служении престолу и получившему в ответ: «Как же так, господин полковник. О чём вы тогда с дамами разговариваете? О лошадях?»…

Вояку, которого едва не хватил удар, я тут же одарил томиком Пушкина и напросился в его полк, почитать господам офицерам стихи «великого российского поэта». Император, сначала обозлившийся на выходку второго сына, неожиданно сменил гнев на милость и добро на «выезд в войска» дал.

Успех был невероятный. Офицеры (и юные и в годах) выходили после общения с великим князем с квадратными глазами. Ещё бы. Первым делом поздоровавшись, семилетка царевич раскатал большую карту Российской империи и прочитал лекцию о том, как трудно оборонять страну с такими протяжёнными границами, о важности хороших дорог внутри империи, по которым будут перебрасываться подкрепления. Засим великий князь подкрепил речь зачтением отрывка из чернового наброска Пушкина, презентованного своему воспитаннику, про царя Дадона и золотого петушка. Петушок в пояснениях Костика был лазутчиком узнававшим планы врага, что позволяло вовремя выставить заслоны на пути неприятеля. Затем, для усиления эффекта ошарашенные вояки заслушали отрывок из «Полтавы», красочно описывающий сражение и триумф Петра и получили в подарок от Константина по томику «Полтавы».

По Петербургу поползли слухи, что случись, какая неприятность с наследником престола, у Александра есть надёжный дублёр. Только этого мне не хватало. Подсиживать брата, чтобы стать мишенью для польских революционеров не было ни малейшего желания. Но ведь скучно высиживать до шестнадцати годочков (а это 1843 год, между прочим) грызя гранит науки и обучаясь этикету и прочим танцам-шманцам. Вот и чудил, умеренно впрочем. Многие, кстати думали, что моя нарочитая серьёзность и насупленная детская рожица – попытка подражать папеньке, потому были весьма внимательны – чего там юный великий князь ляпнет такого «стратегически важного», наверняка у августейшего отца подслушанного.

После бенефиса в полковом офицерском собрании Николай Павлович соизволил пообщаться с Костиком и осторожно, как бы между делом, поинтересовался, кем же хочет стать его второй сын, когда подрастёт. По тому, с каким напряжением папа ждал ответа, было понятно, скажи: «Царём», – не удивится…

Но в такую примитивную ловушку угодить было ж совсем непростительно. И государь император услышал расширенный и дополненный вариант мечты Кости построить дорогу через всю Россию до американских земель и даже высочайше одобрил чертёж, уточнив лишь, как планируется преодолеть Берингов пролив – строить мост или подземный тоннель. Тут маленький Костик удивлённо воззрился на отца-сапёра и попросил рассказать что такое подземные тоннели…

– Да, Константин, – произнёс император после получасового рассказа о различных фортификационных сооружениях, – Саше бы твою целеустремлённость, твой характер. Нельзя наследнику быть таким влюбчивым, подверженным мимолётным увлечениям и страстям.

– Ничего, папенька, я вырасту и стану вам с Сашей помощником. А когда Александр женится, родит детей и его сыновья вырастут, поеду путешествовать по дороге, которую построю. До Великого океана!

Батя заморгал, предательская слеза застила царский глаз. Николай Павлович быстро встал и повернулся к окну…