Текст книги "Искатель, 1961 №3"

Автор книги: Алексей Леонтьев

Соавторы: Сергей Мартьянов,Владислав Микоша,Кирилл Андреев,Владлен Суслов,Рэй Брэдбери,А. Федоров,Новомир Лысогоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

ИСКАТЕЛЬ 1961
№ 3

*

Художник-оформитель: В. Немухин

Редакционная коллегия:

Б. А. Балашов, И. А. Ефремов, А. П. Казанцев,

В. С. Сапарин, Н. В. Томан, В. М. Чичков

Издательство ЦК ВЛКСМ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»

ЭТОТ НОМЕР ПОСВЯЩАЕТСЯ

СМЕЛЫМ, ОТВАЖНЫМ, МУЖЕСТВЕННЫМ

ТЕМ, КТО НЕ РАЗ ВСТРЕЧАЛСЯ ЛИЦОМ К ЛИЦУ

С ОПАСНОСТЬЮ И ВЫХОДИЛ ПОБЕДИТЕЛЕМ

ТЕМ, КТО СУМЕЛ ДОКАЗАТЬ, ЧТО В ЖИЗНИ

ВСЕГДА ЕСТЬ МЕСТО ПОДВИГАМ

ИТАК, В НОМЕРЕ:

БЕСПРИМЕРНЫЙ ПОДВИГ

КОММУНИСТА ЮРИЯ ГАГАРИНА

Это случилось на высоте 9000 метров.

Киносценарий

SOS! SOS! SOS!

«ПЕРЕСВЕТ»

ИДЕТ НА ПОМОЩЬ

С КИНОКАМЕРОЙ ПО ДОРОГАМ ВОЙНЫ

* * *

Два рассказа Брэдбери

Воскрешение из мертвых. Возможно ли это?

Гости из далекой галактики.

Фантастический рассказ А. М. Волкова

ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ ЧЕЛОВЕКА
В КОСМОС ОСУЩЕСТВЛЕН!

Наша нынешняя весна – это стремительный порыв в будущее:

12 февраля. На Венеру стартует советская космическая лаборатория.

9 марта. Выведен на орбиту и приземлен четвертый советский корабль-спутник.

25 марта. Полет пятого корабля-спутника.

12 апреля. В космосе – человек!

Весь мир услышал имя первого космонавта – гражданина СССР Юрия Алексеевича Гагарина. Открыта новая эра в истории Земли. Вековая мечта человечества сбылась.

ОТКРЫТА НОВАЯ – КОСМИЧЕСКАЯ ЭРА
В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

«Свершилось великое событие. Впервые в истории человек осуществил полет в космос.

12 апреля 1961 года в 9 часов 7 минут по московскому времени космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту поднялся в космос и, совершив полет вокруг земного шара, благополучно вернулся на священную землю нашей Родины – Страны Советов.

Первый человек, проникший в космос, – советский человек, гражданин Союза Советских Социалистических Республик!

Это – беспримерная победа человека над силами природы, величайшее завоевание науки и техники, торжество человеческого разума. Положено начало полетам человека в космическое пространство.

В этом подвиге, который войдет в века, воплощены гений советского народа, могучая сила социализма.

…Волею рабочего класса, волею народа, вдохновляемых партией коммунистов во главе с Лениным, наша страна превратилась в могущественную социалистическую державу, достигла невиданных высот в развитии науки и техники.

…Нам, советским людям, строящим коммунизм, выпала честь первыми проникнуть в космос. Победы в освоении космоса мы считаем не только достижением нашего народа, но и всего человечества. Мы с радостью ставим их на службу всем народам, во имя прогресса, счастья и блага всех людей на Земле. Наши достижения и открытия мы ставим не на службу войне, а на службу миру и безопасности народов».

Из Обращения Центрального Комитета КПСС Президиума Верховного Совета СССР и правительства Советского Союза к Коммунистической партии и народам Советского Союза, к народам и правительствам всех стран, ко всему прогрессивному человечеству

ПЕРВЫЙ КОСМОНАВТ – ГРАЖДАНИН СССР

«Совершенный Вами полет открывает новую страницу в истории человечества, в покорении космоса и наполняет сердца советских людей великой радостью и гордостью за свою социалистическую Родину».

Н. ХРУЩЕВ

_{Летчик-космонавт СССР Герой Советского Союза}

_{Юрий Алексеевич Гагарин}

Алексей Леонтьев,
Андрей Донатов
713 ПРОСИТ ПОСАДКУ

Киносценарий

Рисунки Г. Филипповского

Этот сценарий основан на истинном происшествии. Некоторое время назад о нем сообщала печать. Мы попробовали восстановить события и представить себе участников этого необычайного путешествия. Вот они:

Пассажиры самолета, в том порядке, как они расположились в первом салоне:

Кресло № 1. Миссионер. Католик. Крупный мужчина лет сорока.

Кресло № 2. Солдат. Девятнадцатилетний американский парень.

Кресло № 3. Генри Чармен. 28 лет. Бакалавр права. Лет шесть назад он окончил Принстонский университет, с тех пор по всему свету и без особого успеха ищет работу.

Кресло № 4. Студентка. Девушка восемнадцати лет. Разрез глаз и чуть смуглая кожа выдают в ней коренную обитательницу Азии.

Кресло № 5. Унылый человек. На все смотрит сквозь призму своей бессонницы. Сон – это его недосягаемая мечта, счастье.

Кресло № 6. Коммивояжер, или, как часто говорят, «комми». 35 лет. Живая реклама распространяемых им товаров фармацевтической фирмы: энергичный, плотный, розовощекий.

Кресло № 7. Тереза. Креолка, 25 лет. Подруга бывшего диктатора одной из латиноамериканских республик.

Кресло № 8. Диктатор. Бывший.

Кресло № 9. Секретарь диктатора.

Кресло № 10 и кресло № 11. Муж и жена. Молодожены. Он – электрик. Оба из обеспеченных семей. Первое их столкновение с настоящей жизнью происходит теперь, во время свадебного путешествия.

Кресло № 12. Кристин. Красивая женщина лет двадцати шести – двадцати восьми.

Кресло № 13. Мальчик лет семи. Обыкновенный мальчишка этого возраста.

Кресло № 14. Иржи Влчек. Чех, 23 года. Кинооператор..

Кресло № 15. Филуменист. Француз. Ему за шестьдесят. Все свободное время своей жизни он посвятил любимому занятию. Мир до сих пор представлялся ему главным образом по спичечным этикеткам.

Кресло № 16. Англичанин. Почтенный рантье. Главная его забота – хороший завтрак, ленч, обед и, разумеется, ужин.

Кресло № 17. Американка. Женщина неопределенного возраста.

Кресло № 18. Ее муж.

Кресло № 19. Женщина в сари. Немолодая, молчаливая и строгая. Ее дочь, девочка лет пяти. Она не занимает отдельного места.

Во втором салоне находятся двое:

Врач Рихард Гюнтер, ему под пятьдесят.

Агент – человек средних лет с ничем не примечательным лицом.

Команда самолета:

Бортинженер.

Радист.

Стюардесса.

Командир.

Второй пилот.

Штурман.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ

Здесь скрещиваются десятки авиалиний, соединяющих самые различные пункты земного шара. Так же как во времена расцвета морских путей трудно было отличить разноплеменный одесский порт от марсельского или ливерпульский от сиднейского, так же нелегко сегодня определить национальную принадлежность этого большого аэровокзала, лежащего где-то далеко за пределами нашей страны.

В просторном холле пассажиры пестры и разноязычны. Закованные в броню крахмальных сорочек, пиджаков и галстуков, шумные латиноамериканцы, сдержанные обитатели Азии в просторных, сверкающих белизной одеждах, сутаны католических священников, короткие шорты и расписные рубахи американцев.

Снуют служащие, носильщики с вещами, девушки в форменных пилотках с посадочными документами в руках.

– Внимание, внимание! – сообщает металлический голос диктора аэропорта. – Пассажиров, отлетающих рейсом двести сорок пять, просят приготовиться к посадке. Внимание! Пассажиров, отлетающих рейсом двести сорок пять…

У барьера кассы – широкоплечий, с густой проседью человек.

– Очень сожалею, – пожилой кассир разводит руками, – но на семьсот тринадцатый рейс нет ни одного билета. Целый салон забронирован за делегацией.

– Что же делать? – настойчиво спрашивает человек. – Мне необходимо улететь!

– Могу посоветовать только одно: подождать. Быть может, кто-нибудь опоздает или сдаст билет…

БАР В КОНЦЕ ХОЛЛА

У стойки – группа журналистов. Провожают молодого оператора в спортивной куртке.

– Счастливого пути, Иржи!

– Привет Златой Праге!

Звенят рюмки.

1-й журналист (глядя на часы): Однако делегация что-то запаздывает…

В противоположном конце холла видна группа людей во фраках, визитках и расшитых мундирах. Тихо переговариваясь, они не спеша прохаживаются по холлу.

2-й журналист: Увы! Бедные красные шапочки свободного мира вынуждены терпеливо ждать представителей коммунистического волка.

3-й журналист: М-да… Пожалуй, кое-кому очень бы хотелось, чтобы эта делегация исчезла, как дурной сон!

1-й журналист (негромко): Или, во всяком случае, не долетела до цели…

Иржи бросает взгляд на говорящего, но тот уже снова поднимает рюмку.

За одним из столиков завтракает группа людей в форме летчиков: два пилота, штурман, бортинженер, радист, стюардесса.

Второй пилот – седой, коренастый здоровяк – подмигивает моложавому командиру:

– Не знаю, как другим, а мне ужасно не хочется уходить отсюда…

– Уютное местечко?

– Я видел места и получше… Просто последняя трапеза в полном составе.

– Собираешься выходить на пенсию? – улыбается Штурман.

– Нет, но, насколько мне известно, наша компания не держит на работе замужних женщин…

Стюардесса, хотя на нее никто не смотрит, густо краснеет.

И тут же смущается сидящий напротив молодой бортинженер.

Летчики смеются.

– Внимание! – сообщает диктор аэропорта. – Объявляется посадка на рейс девятьсот тридцать шесть. Внимание!..

– Следующий наш, – говорит командир экипажа. – Поторопитесь.

Второй пилот смотрит на часы.

– Еще успеем выпить чашечку кофе…

БАРЬЕР КАССЫ

К кассиру подходит служащий аэропорта, за ним человек среднего роста, в плаще.

– У вас список пассажиров на рейс семьсот тринадцать? – спрашивает служащий.

– Да, господин начальник.

– В нем нет Рихарда Гюнтера, врача?

– Мужчина лет пятидесяти, с сильной проседью, – добавляет человек в плаще. – На левом запястье большой шрам – вытравлен номер.

– Нет, сударь. – Кассир вынимает список. – Можете убедиться…

Его палец скользит вдоль столбика фамилий пассажиров.

БАР

К столику, за которым сидят летчики, подходит официант. У него на подносе шесть маленьких чашечек кофе: по одной на каждого члена экипажа. Стюардесса, пригубив, опускает чашку.

– Какой странный вкус у кофе! Первый раз пью такой…

– Местные сорта, – замечает второй пилот. – Они всегда чересчур горчат…

– Внимание! – объявляет диктор аэропорта. – Внимание! Пассажиров, отлетающих рейсом семьсот тринадцать, просят приготовиться к посадке!..

Команда торопливо допивает кофе…

БАРЬЕР КАССЫ

– Ну как? Вы обещали…

Широкоплечий седой человек перегибается к кассиру.

– Пока ничего, сударь. Но не отчаивайтесь: делегации до сих пор нет…

– Опаздывает?

– Кажется, просто перенесли вылет… Потерпите еще.

К кассе подходят пассажиры. Человек с проседью отходит.

ВТОРОЙ ХОЛЛ

Иржи и его друзья направляются к выходу.

Молодой человек с безукоризненным пробором предупредительно распахивает дверь холла перед тучным пожилым мужчиной, на лице которого брезгливое высокомерие странно соседствует с явным испугом. Рядом с мужчиной броско одетая молодая женщина.

– Смотрите! – восклицает один из журналистов. – Президент Лопес! Далеко забрался!..

– Подальше от признательных соотечественников…

– С любовницей и личным секретарем…

– Это все, что осталось от миллионов верноподданных!

Иржи снимает камеру. Наводит объектив на скрывающихся за дверью диктатора и его спутников.

Следом в кадр попадает молодая белокурая женщина. Рядом с ней мальчик лет семи. Иржи опускает камеру.

– Я, кажется, где-то ее видел…

– В мечтах! – усмехается один из журналистов.

– Или во сне! – подхватывает другой.

У выхода на летное поле командир экипажа передает стюардессе посадочные документы.

– Твое счастье – не приехала делегация. Целый салон будет пустым… А вот Жаку, – командир кивает на молодого бортинженера, – огорчение: он так мечтал скоротать время за беседой со своими красными друзьями!

– Ты что? – спрашивает командир. – Тоже стал коммунистом?

Второй пилот хмурится.

– Не люблю, когда кто-нибудь из пассажиров остается на земле, – тихо произносит второй пилот. – Плохая примета…

Со столика, за которым завтракала команда, официант собирает шесть пустых чашечек из-под кофе.

БАРЬЕР КАССЫ

– Пожалуйста, сударь, – кассир вручает билет широкоплечему седому человеку. – Вы будете лететь, как глава государства: один в целом салоне.

– Благодарю!

Человек торопливо отходит от кассы.

РАДИОРУБКА

– Внимание! – говорит диктор. – Отправляется самолет компании «Айринтернейшнл», рейс семьсот тринадцать…

БАРЬЕР КАССЫ

Человек в плаще перегнулся к кассиру.

– Больше не было пассажиров на этот рейс?

– Нет… Впрочем, простите… Был один…

– Кто?

– Одну секунду… Вот… Филипп Дюбуа из Гааги.

– Дюбуа? Каков он из себя?

– Лет пятидесяти, широкоплечий… С сильной проседью. На левой руке…

Кассир запнулся…

– Где он?!

– Я полагаю… Вероятно, в самолете, сударь…

– Задержите вылет! Немедленно!

– Это невозможно, сударь. Они уже отлетают. Необходимо разрешение главы компании.

– Повторяю! – слышится голос диктора. – Отправляется самолет компании «Айринтернейшнл», рейс номер семьсот тринадцать!

Человек достает бумажник.

– Билет! Скорее!..

Торопливо набрасывает на листке бумаги несколько слов.

– Немедленно передайте старшему радисту…

БАР

За стойкой чьи-то руки тщательно перетирают шесть маленьких чашечек из-под кофе.

У стойки двое в спецовках аэродромных рабочих.

1-й рабочий: Что-то сегодня было немного пассажиров на семьсот тринадцатый.

2-й рабочий: Ждали красную делегацию… А она так и не приехала.

Руки, перетиравшие чашки, дрогнули. Одна чашечка, выскользнув, падает на пол…

В ясном безоблачном небе набирает высоту тяжелый, четырехмоторный самолет…

САЛОН САМОЛЕТА

Из динамика доносится голос стюардессы:

– Наш рейс будет происходить на высоте девяти тысяч метров. Скорость – четыреста километров в час. Наш лайнер за семь часов восемнадцать минут перенесет вас через океан и с максимальными удобствами доставит к месту назначения…

Сидящий впереди загорелый человек лет двадцати восьми, в потертом костюме – это Генри Чармен – мельком оглядывает свою соседку – тоненькую, совсем юную девушку-студентку.

– Предупреждаю: храплю во сне. Дурная привычка. Ничего не могу сделать…

Через проход рядом с рослым миссионером сидит пьяный солдат. Он откидывает кресло, вытягивает ноги. Ему мешает небольшой чемодан миссионера, стоящий у передней стенки салона. Солдат пытается сдвинуть его, но чемодан оказывается неожиданно тяжелым.

– Ого!.. Что у вас там, святой отец? Золото чикагского банка?

– Слово господне, сын мой.

– ?!.

– Я везу слово господне душам заблудшим, потерявшим истинную веру. Здесь магнитофон и пленки.

– О!.. – оживляется солдат. – Есть у вас «Лысая Элли»? Знаете: «Та-там… та-та…»

– Там псалмы… – укоризненно говорит миссионер, легко переставляя чемодан. – Псалмы и молитвы… Записи хора нашей обители…

Солдат, сразу потеряв интерес, откидывается в кресле…

За спиной миссионера устраивается у окна худой, унылый человек с желчным лицом. Он недовольно ерзает в кресле.

– Располагаетесь ко сну? – дружелюбно интересуется его сосед – розовощекий коммивояжер.

– Я забыл, как это делается… – мрачно произносит унылый пассажир.

– Страдаете бессонницей? – оживляется комми. – Могу предложить вам лучшее в мире патентованное снотворное фирмы «Грехэм, Грехам и Дриблинг». – Он тянется к лакированному, испещренному наклейками чемодану. – Гарантированный…

– Шарлатанство! – обрывает коммивояжера унылый сосед.

– Простите…

– Шарлатанство! – мрачно повторяет пассажир. – Все ваши Грехэмы – шарлатаны! И Дриблинг вместе с ними.

– Виноват… Вы имеете честь быть знакомым с мистером Дриблингом?!

– Я знаком с его продукцией!.. Пять лет меня пичкали всякой дрянью, чтобы избавить от бессонницы, а теперь говорят, что необходимо переменить климат. Климат, оказывается, виноват, а не их паршивые таблетки!

– Поверьте, – с достоинством возражает комми, – если бы вы постоянно пользовались патентованными средствами фирмы «Грехэм, Грехэм…….

В третьем ряду за коммивояжером и его соседом – молодая пара. Он и она очень юны, и потому особенно нелепо звучит их «семейный» диалог.

Она: Я хотела бы сесть у окна.

Он (очень вежливо): Весьма сожалею, но это мое место. (Вынимает билет.) Можете убедиться…

Она: Но вы могли бы уступить… Любой мужчина…

Он: Вот именно! Любой мужчина – любой женщине… Но не я – вам!..

Позади молодоженов сухонький старичок пытается затолкнуть в сетку нелепый чемодан, представляющий собой увеличенный в сотни раз спичечный коробок.

– Прошу обратить внимание, – доносится из динамика голос стюардессы. – Во внутреннем кармане за каждым креслом имеется спасательный пояс…

Старичок испуганно вздрагивает. Чемодан обрушивается на его соседа – огромного, что-то жующего толстяка.

– Такие вещи следует оставлять в багаже, – ворчит толстяк,

– Простите… Я не знал….

– Первый раз летите в самолете? – смягчается толстяк.

– Да! – Старичок с трудом устраивает чемодан. – Я с детства мечтал объехать свет… И вот, наконец! Неделю назад я взял первый приз на конкурсе филуменистов…

– Филуме…

– Филуменистов. Я собрал сто тысяч этикеток спичечных коробков!

Толстяк подымает глаза на нелепый чемодан.

– Это подарок… – говорит старичок. – Но главное – вот… – Он протягивает соседу билет. – Билет кругосветного путешествия! Для этого стоило потрудиться…

Толстяк недоверчиво разглядывает билет.

– Что-нибудь не так? – тревожится филуменист.

– Нет… Все правильно.

В голосе толстяка сожаление. Кажется, он раздосадован тем, что билет оказался в порядке.

ВТОРОЙ САЛОН

Голос стюардессы (из динамика): Сейчас я покажу вам, как пользоваться поясом в случае вынужденной посадки в океане…

Салон почти пуст. В переднем углу с газетой в руках – широкоплечий седой человек. Какой-то звук привлекает его внимание. Он понимает, что в салоне еще кто-то есть. Пассажир медленно поворачивает голову.

В противоположном углу сидит человек в плаще с ничем не приметным лицом.

КАБИНА ЭКИПАЖА

Впереди, в креслах, – командир корабля и второй пилот.

За их спинами – столик штурмана, рация и место молодого бортинженера.

– Жак, помоги! – просит стюардесса.

Бортинженер подымается.

Второй пилот (не оборачиваясь): Счастливый миг наступил…

Штурман (не отрываясь от карты): Увы, последний раз…

Штурман не успевает увернуться. Бортинженер шутливо надвигает ему на глаза фуражку.

ПЕРВЫЙ САЛОН

Инженер ловко надевает на девушку пояс. На какое-то мгновение его руки задерживаются на талии стюардессы.

– Вот и все!

Неуловимым движением она прижимается к юноше. Это мгновенное объятие понятно только им двоим. В следующую секунду, прежде чем пассажиры успевают что-нибудь заметить, девушка отстраняется, вынимает из карманчика пояса пакетик.

– Здесь порошок от акул. Вы берете щепотку. Одно движение…

Стюардесса шутливо щелкает пальцами перед лицом бортинженера. Тот с преувеличенным испугом скрывается за дверью кабины пилотов.

– И все хищники тут же исчезнут!.. Надеюсь, все меня хорошо поняли?

– Да! – отзывается коммивояжер. – Неясно только одно… – Он оглядывает окружающих, предвкушая собственную шутку. – Куда звонить по телефону, чтобы прислали такси?

Унылый сосед комми только хмыкает, зато сидящая через проход яркая спутница экс-диктатора разражается неудержимым смехом. Можно подумать, что она в жизни не слышала ничего более смешного. Впрочем, быть может, это действительно так. Рядом с ней скучающий диктатор и напомаженный секретарь.

– Об этом я сообщу дополнительно! – очаровательно улыбается стюардесса, принимая шутку.

Позади диктатора, у окна, – Иржи. К радости оператора, его соседями оказались красивая блондинка, замеченная в холле аэропорта, и мальчик.

Иржи перегибается к соседке.

– Кажется, я не против вынужденной посадки…

Женщина – ее зовут Кристин – вопросительно смотрит на него.

– Мы бы оказались рядом с вами в открытом океане.

Кристин усмехается:

– Я в восторге от подобной перспективы.

– По-моему, это было бы совсем неплохо, – подхватывает Иржи. – Верно, малыш? – обращается он к мальчику. – Мы отыскали бы роскошный необитаемый остров…

– Необитаемых островов теперь нет, – убежденно говорит мальчик.

– Ты уверен?

– Нам говорили в школе…

– Очаровательный малыш! – вновь перегибается Иржи к соседке. – Ваш брат?

Та не отвечает, углубившись в журнал. Но от Иржи не так-то легко отделаться..

– Минуточку! – восклицает он. – Подымите голову!

Кристин невольно повинуется.

– Вот так… М-да… Лицо у вас, конечно, не очень фотогенично… Но при известном мастерстве оператора… Повернитесь, пожалуйста, в профиль…

– Было бы лучше, если бы вы повернулись к окну, – с неожиданной усталостью говорит Кристин, – и оставили меня в покое…

Иржи отворачивается. Он совсем по-детски обижен.

На лице женщины мелькает чуть заметная улыбка.

За ними сидит респектабельная чета американцев: она – высокая, сухопарая, неопределенного возраста; он – большой, полный и добродушный.

Бок о бок с ними – строгая, смуглая женщина в просторном сари, с девочкой на руках.

Американка подзывает стюардессу.

– Вы не можете устроить нас… э-э… в другом месте?

– Вам неудобно?

Американка многозначительно указывает глазами на соседку в сари.

Стюардесса прошла хорошую школу. Она привыкла не выдавать своих чувств.

– Второй салон почти пуст… Там вам будет спокойней.

ВТОРОЙ САЛОН

– Пожалуйста, – говорит стюардесса, вводя респектабельную пару. – Можете занимать любые места.

Подозрительно оглядев обоих пассажиров – благодарение богу, эти, кажется, не цветные! – американка опускается в кресло.

– Сюда! – указывает она мужу.

Тот послушно усаживается рядом.

Теперь седой пассажир и человек в плаще – назовем его агентом – разделены четой американцев.

КАБИНА ЭКИПАЖА

Динамик доносит сюда голос стюардессы:

– Экипаж сердечно приветствует всех, кого счастливый случай свел сегодня на борту нашего самолета!..

Второй пилот (подавляя зевок): Каждый раз, как я слышу это сердечное приветствие, меня клонит в сон.

Командир: Можешь вздремнуть. Сменишь меня над океаном.

Голос стюардессы: Завтрак будет подан через час. В буфете имеются виски, коньяк, прохладительные напитки…

ПЕРВЫЙ САЛОН

С подносом, заставленным рюмками и фужерами, стюардесса направляется вдоль прохода.

Генри протягивает руку к подносу.

– Это входит в стоимость билета?

– Безусловно, сударь.

– Самое приятное сообщение…

Генри берет стаканчик виски. Подумав, прихватывает еще рюмку коньяка.

Студентка испуганно забивается в угол…

– Пропустим за те же деньги? – жизнерадостно предлагает коммивояжер унылому соседу.

Тот равнодушно кивает. Комми снимает с подноса два стаканчика.

– У вас есть пльзенское пиво? – серьезно спрашивает Иржи.

Белокурая соседка бросает быстрый взгляд на оператора.

– Простите? – переспрашивает стюардесса.

Иржи, засмеявшись, вынимает камеру. Нацеливает ее на стюардессу.

Мальчишка заинтересованно следит за действиями оператора.

Коммивояжер, воспользовавшись тем, что его унылый сосед внимательно рассматривает открывающиеся за окном дали, всыпает в один стаканчик содержимое маленького пакетика.

Это замечает Тереза.

Комми прикладывает палец ко рту.

– Прошу, старина…

Он протягивает соседу стаканчик виски, где уже бесследно растворился белый порошок.

Унылый пассажир отпивает глоток, удивленно поворачивается.

– Какой странный вкус! Никогда не пил такого…

– Местные сорта, – поспешно вставляет комми. – Ну, за благополучное путешествие!

Они залпом осушают стаканы.

В огромной руке флегматичного толстяка тонет стаканчик виски.

– Местное?

– Настоящее шотландское, сударь…

Толстяк нюхает, осторожно прихлебывает и, наконец, убедившись в справедливости слов стюардессы, выпивает стакан.

– Никогда не следует доверять сообщениям авиакомпаний, – говорит он соседу.

Старичок филуменист вздрагивает.

– Вы имеете в виду… акул?!

– Нет. Завтрак…

Толстяк вынимает из саквояжа объемистый пакет с сандвичами.

– Прошу…

– Благодарю вас, – отказывается несколько успокоенный филуменист. – Простите… Нет ли у вас спичек?

Толстяк, уже занявшийся сандвичем, указывает на табличку: «Не курить».

– Пока не наберем высоту, нельзя…

Летит самолет.

Четыре мотора несут его тяжелое тело. Внизу в головокружительной дали разворачивается причудливая схема земли.

Холмы, леса, поселки, поля и дороги…

А в самолете, этом крохотном мирке, отдаленном от земли расстоянием в девять километров, идет своя дорожная жизнь…

ПЕРВЫЙ САЛОН

Иржи, нацелив вниз камеру, снимает через окно самолета.

Мальчик, сидящий рядом, как завороженный следит за действиями оператора. Он сползает с кресла, перегибается, старается сам заглянуть вниз…

Генри нажимает кнопку звонка. Его соседка с тревогой наблюдает за ним, оторвавшись на секунду от какой-то толстой книги.

Из двери, ведущей в кабину экипажа, появляется стюардесса.

– Что-нибудь выпить, – говорит Генри. – Совсем пересохло в горле.

– Лимонад, сок?

Генри морщится.

– Стаканчик виски.

Юный молодожен подзывает стюардессу.

– Мне тоже, – важно говорит он. – И, пожалуйста, поменьше содовой.

– Боже мой! – восклицает жена. – Какое счастье! Через шесть часов я опять буду дома, у мамы!..

– А я у адвоката. Надеюсь, ему не составит труда найти повод для развода…

Во втором салоне тишина.

Американец прилежно читает молитвенник. Его жена изучает журнал с полуобнаженной красоткой на обложке.

Огромная шляпа американки мешает агенту наблюдать за широкоплечим пассажиром. Агент меняет место и тут же встречается взглядом с преследуемым…

ПЕРВЫЙ САЛОН

Унылый сосед коммивояжера сладко зевает. Комми торжествующе подмигивает своей яркой соседке справа, предлагая разделить очередную шутку.

– Вы, кажется, хотите спать? – невинно спрашивает он.

– Что?! – вспыхивает сосед.

И тут же вновь неудержимо зевает.

КАБИНА ЭКИПАЖА

На передней панели ведут свой немой рассказ приборы. Стрелки отсчитывают скорость, высоту, тонны и килограммы бензина. Вспыхивают сигнальные огоньки. Поблескивает экран радара.

Штурман (радисту): Как метеосводка?

Радист: Не блестящая… (Протягивает листок.) Запрещение полетов для легких машин.

Штурман: Нашему «Бемби» это не страшно….

Над его столиком висит знакомая всему миру фигурка олененка.

Командир: Курс?

Штурман: Двести семь… Выйдем прямо к месту.

Командир (бегло взглянув на приборы): Снос два градуса. (Кладет руки на штурвал.) Ты представляешь, как когда-то летали без автопилота?

Штурман: У меня не хватает фантазии.

Командир: Вот старик, наверное, помнит. (Посмотрел на второго пилота. Тот мерно всхрапывает во сне.) Смотри-ка, в самом деле заснул.

Радист (снимая наушники): Между прочим, меня тоже клонит в сон.

Штурман (не отрываясь от карты): Понижение атмосферного давления. Первый признак хорошего самочувствия…

И сам подавляет невольный зевок.

Внизу – девственной, арктической белизны снежное поле облаков.

Но вот далеко-далеко в разрывах облаков замелькала ис-синя-серая гладь океана…

– Океан! – восклицает мальчик. – Кристин, гляди – океан!

Камера уже в руках мальчика. Рядом Иржи. Женщина, чуть скосив глаза, наблюдает за ними.

– Хочешь снять? – спрашивает оператор.

– А… можно?..

– Конечно! Вот смотри… – Большие руки Иржи покрывают тонкие пальцы мальчика. – Надо сделать вот так… – Он наводит фокус. – Теперь нажимай кнопку…

– Странно! – говорит филуменист, заглядывая в окно. – Он совсем не похож.

– Кто? – равнодушно спрашивает толстяк. Он по-прежнему что-то жует.

– Океан! Я столько раз видел его совсем другим…

– Где?

– На этикетках… – смущается филуменист.

– Я же говорил, что никому не следует доверять, – меланхолически замечает толстяк.

Далеко не всех пассажиров интересует показавшийся внизу океан.

Коммивояжер, например, занят своим соседом. Тот, наконец, уснул!

Свернув в тоненькую трубочку лист бумаги, комми, как школьник, тянется к ноздрям соседа. Жестом он приглашает Терезу полюбоваться.

Листок касается ноздрей уснувшего. Тот встряхивает головой, чихает… и не просыпается.

– Видели?! – торжествующе говорит комми. – Фирма «Грехэм, Грехэм и Дриблинг», патентованные средства – отделения в тридцати странах мира!

Он снова щекочет ноздри соседа. К восторгу Терезы, тот вновь чихает.

Дремлющий впереди солдат приоткрывает глаза.

– Будьте здоровы!

Ему никто не отвечает.

– Будьте здоровы! – настойчиво повторяет он.

Смотрит вокруг и замечает студентку. Генри нет. Его кресло свободно.

– П-сс, малютка! – с трудом поднявшись, солдат шагает через проход. – Рад тебя видеть!

Он тяжело плюхается в кресло. Девушка с мольбой оглядывается вокруг. Позади с брезгливой миной диктатор. Комми и Тереза заняты уснувшим пассажиром. Девушка с надеждой останавливает взгляд на миссионере, но тот скромно отводит глаза.

Солдат берет девушку за подбородок.

– Надеюсь, наше путешествие будет приятным…

Девушка вырывается, на ее глазах выступают слезы.

– П-сс, малютка! От доблестной морской пехоты…

Из хвоста самолета приближается Генри. Он чисто выбрит, причесан, в руках у него бритвенный прибор и полотенце. Секунду он смотрит на происходящую сцену, потом кладет тяжелую руку на плечо солдата.

– Это место занято, приятель…

– Что? Доблестная морская пехота…

– Место занято, – рывком Генри подымает солдата. – Ясно?..

Генри садится, загородив собой девушку. Она благодарно смотрит на неожиданного спасителя.

Большое спасибо…

– Ерунда, я просто привык к этому креслу.

Укладывая в чемодан бритвенный прибор, Генри задевает лежащую на ручке кресла книгу – ее читала соседка. Он подымает книгу, заглядывает в раскрытую страницу.

– «Презумпция невиновности». – Морщит лоб, вспоминая, – «…подразумевает, что суд исходит из принципа презумпции невиновности… Эго означает… это означает…» Черт возьми, забыл, что это означает!..

– Вы юрист?

– Бакалавр права… Так что же все-таки означает этот принцип?

– Что обвиняемый не обязан доказывать суду свою невиновность.

– Хм… Оказывается, от долгого бездействия даже знания ржавеют… Итак, вы мой коллега?

Девушка улыбается.

– Будущий… Я еду поступать в университет.

– О! Куда же? В Эдинбург или в Сорбонну?

– Нет. В МГУ.

– М-Г-У?

– Да. В Москву.

– В Москву?! – Генри с изумлением глядит на соседку. – И вы не боитесь? Или, может быть, вы сами коммунистка?!

Лицо девушки становится отрешенно строгим.

– Нет… Но моего отца сжег напалм… Летчик, сбросивший бомбу, быть может, окончил Сорбонну…

Она отворачивается к окну.

Генри, скрывая замешательство, резко нажимает кнопку звонка, ведущего к стюардессе.

Во втором салоне по-прежнему тишина. Пожилая американка дремлет. Ее муж украдкой перелистывает журнал с обнаженной красоткой на обложке. Впрочем, как только супруга открывает глаза, он тут же снова берется за молитвенник.

А впереди – два человека, чье молчание каждую секунду может лопнуть, как перетянутая струна. Агент не выдерживает первым.

– Простите, – говорит он. – Если не ошибаюсь, доктор Гюнтер?

Седой пассажир медленно поворачивает голову.

– Вы ошиблись! Меня зовут Дюбуа… – И как бы желая утвердиться в этом, повторяет: – Филипп Дюбуа…

Но агент не склонен отступать.

– Удивительное сходство! Могу побиться об заклад, что лечился в вашей клинике в Гайтбурге!

Пассажир вынимает сигареты. Взгляд агента падает на его левую руку. Она в перчатке.

– И проиграете… – спокойно говорит седой пассажир, поправляя перчатку. Не торопясь закуривает. – Я не врач… И никогда не был в Гайтбурге…

ПЕРВЫЙ САЛОН

Иржи опускает камеру.

– Вот и все! Кажется, мы с тобой сняли неплохой план.

– Он попадет в фильм? – спрашивает мальчик.

– Весьма возможно…

– А какие вы снимаете фильмы?

– Разные…

– А полнометражные, художественные – тоже?

Осведомленность мальчика для Иржи неожиданна.