Текст книги "Spirit of Adventure (СИ)"

Автор книги: Алексей Кулецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Наконец-то двигатели заработали на повышенных оборотах, их низкий, утробный звук заполнил окрестности. Паром начал медленно отваливать от причала, потом медленно стал исчезать в темноте. В конце концов, от него остались одни, удаляющиеся от причала огоньки.

Из темноты постепенно стал появляться новый паром. Прозвучало объявление о прибытии парома "Елена". Этот паром был немного меньше отошедшего. Открылась аппарель, из его объемного брюха стали выезжать легковушки. После того, как палуба опустела, открылись в очередной раз ворота нашего накопителя и, в этот раз оживилась наша часть площадки. "Поехали! Поехали!" – стали подгонять парни в униформе. Машины ряд за рядом стали заезжать на паром. Вот поехал и наш ряд. Мы въехали на судно и паренек из судовой команды, указал нам наше место. Оказалось достаточно близко к носу. Ну и хорошо, выезжать теперь недалеко.

Мы закрыли машину и поднялись на верхнюю палубу, чтобы немного проветрить уже ставшие дурными головы, а заодно и посмотреть на панораму Керченского пролива, открывавшуюся сверху. Рядом с нами стоял огромный железнодорожный паром, на котором стояли в несколько рядов цистерны с нефтепродуктами. Суденышко было примерно раза в два с половиной больше нашего парома. Внушительный такой. Помню, такой же паром в прошлом году примерно неделю болтался возле Алушты, незадолго до того, как наши начали операцию в Сирии.

Несмотря на ночной час, пролив кипел движением и жизнью. Какие-то огоньки все время перемещались по поверхности воды. Возле причалов Порта – Кавказ на якоре стоял освещенный плавкран и строился новый волнолом. Паромы сновали в обе стороны, перевозя автомобили и людей из Крыма на Кавказ и обратно. Ночь ночью, а пролив не спит. Миновали новый волнолом, возводимый недалеко от причала и вышли на водную гладь. Вода была совершенно спокойной, качка совершенно не ощущалась. Где-то немного правее по курсу сияли огоньки великой стройки, а прямо – виднелись огни города Керчь. Там – моя малая родина, Крым, такой долгожданный.

Рядом снами на верхней палубе стояла, обнимаясь, молодая парочка. Томная девица была вся в претензии, по поводу того, что видите ли, день рождения её высочеству пришлось отмечать в дороге, вместо романтического вечера в ресторане и вечернего платья. Ее парень как мог ее успокаивал, говоря, что мы обязательно все наверстаем, однако "принцесса была безутешна". "Блядь, детский сад!" – вполголоса сказала жена, вспомнив, как семидесятилетний юбилей моего отца мы встречали в сплошной пелене, медленно передвигаясь сквозь снежный буран, на автодороге М1 "Беларусь", по дороге на Минск. Батя впоследствии признавался, что это – самый прикольный и запоминающийся его день рождения, даже если на дорогу у нас ушло девятнадцать часов изнурительного пути и бессонная ночь.

Несмотря на то, что фраза была сказана вполголоса, парочка ее судя по всему, услышала, потому что остаток пути они провели молча. Мужская ее половина все пробовала обнять половину женскую, женская же – пробовала блюсти пионерскую дистанцию, не позволяя ему приблизиться слишком близко, мы обиженные все же. Но при этом осознавая, что весовые категории и физические возможности не в ее пользу. "Вот же тёлка! Пожила бы на Севере, в размороженном Видяево, дура! Что бы тогда запела..." – сказала жена, садясь в машину. Предстоял долгожданный съезд на Крымский берег.

*****

На часах – четвертый час утра, или может быть, еще ночи. Во всяком случае – было еще темно. Паром «Елена» мягко ткнулся носом в причал на Крымском берегу. «Здравствуй бля, малая родина!» – вслух поприветствовали мы, когда колеса нашего авто въехали на Крымскую землю. А именно – на асфальтовое покрытие улиц города Керчь, которое, как казалось, не меняли со времен Великой Отечественной войны. Заплатки и выбоины следовали непрерывной чередой. Ставшее привычным более – менее быстрое вождение по хорошему покрытию трассы «Дон» сыграло злую шутку. Машина запрыгала по рытвинам, рискуя просто напросто развалиться на части, или поехать дальше, оставив подвеску где-то в черте города – героя Керчь. Приходилось снижать скорость, потому что все, что было в машине незакрепленного – начинало жутко грохотать, пытаясь сместиться со своих мест.

"Пиздец, ну и дороги!" – непроизвольно вырвалось у меня, когда машина прогрохотала подпрыгнув, на очередной заплатке, после этого тут же провалившись в яму. "Тут, я так понял, за дороги еще со времени воссоединения не брались!" – подвел итог я, объезжая асфальтовые наплывы и колдобины, в изобилии попадавшиеся на пути. Заплатки были уложены на покрытие в несколько слоев, предельно топорно. Съехавшие с парома и направлявшиеся вглубь полуострова выписывали по дороге замысловатые кренделя, объезжая ямы и рукотворные неровности. Хотя какой там рукотворные... у тех, кто это делал, руки наверное росли из жопы. Я уже было, стал прикидывать, сколько я буду ехать до Алушты по такой дороге. Картина вырисовывалась не особенно радостной.

Вспомнил, что под Керчью есть очаг грязевулканической деятельности. Так называемое Булганакское сопочное поле. Включил планшет, открыл карты. Нужный отворот уже скоро. Несмотря на возражения жены, все же повернул в сторону угрюмых Керченских окрестностей. Окрестности встретили нас предутренним туманом, угрюмым безлюдьем, дорогой, на которой когда-то был асфальт и толпами ежей, снующих, а во многих случаях, еще недавно сновавших по дороге в разных направлениях. А еще – диким желанием спать. Немало их, павших под колесами проезжающих авто, неестественно сплющенных валялось на остатках асфальта.

Нашли село Бондаренково, возле которого, на его северной окраине как раз и располагалось это сопочное поле. Туман начинал стелиться по земле, заполняя собой все низины. Картина за стеклом окна была такой, как будто мы участвуем в съемке фильма про оборотней и прочую нечисть. Казалось бы – еще немного и на лобовом стекле появится, оставляя след, чья-то липкая когтистая пятерня, вся покрытая язвами и взъерошенной шерстью. Было немного жутковато.

Небо становилось едва – едва синим. На часах – начало пятого. До рассвета еще часа полтора. Поглядел за окно, за которым смутно просматривалась эта самая северная окраина и решив, что отложим поездку к вулканам на "как-нибудь в другой раз", плюнув на собственное самолюбие и амбиции, мы повернули обратно в город. Вроде бы никуда не нужно было сворачивать, дорога, огибая село, если верить навигатору, выходила в город.

Вот по ней мы и поехали. Выехали мы в город точно на ту же самую дорогу, по которой еще часа два назад следовали с парома. В этот раз уже поехали внутрь полуострова, еще раз проехав уже знакомый поворот к вышеупомянутым достопримечательностям. Выехав к знаку, где название города Керчь было зачеркнуто красной чертой, у заправки мы затесались среди таких же сонных автолюбителей и решили попробовать поспать. На обочине стояло десятка два машин, таких же, как и мы съехавшие с парома и не спавших ночь.

Задернули все шторки и разложили сиденья. Едва приклонив голову к подголовнику я, судя по всему, напрочь отключился, потому что совершенно выпал из реальности и не видел, как взошло Солнце и стало жарко. Проснулся от ощущения того, что совершенно мокрый и с меня просто течет. Дневное светило уже вовсю жарило в окно, несмотря на ранний час. Стоявшие вокруг машины уже подразъехались и мы стояли практически в гордом одиночестве.

Встали совершенно разбитые, с дурными головами. Грело лишь одно – мы уже в Крыму. Еще немного и мы будем петлять по узким улицам родной Алушты. Открыв багажник, достал ту самую канистру с краником, мы умылись, немного освежив лицо и разогнав сон, после чего снова продолжили свой путь. Дорога поражала своим бесподобным качеством. Кренделя продолжились с удвоенной силой, потому что я старался ехать немного побыстрее. Получалось однако слабо. Выбоины и заплатки теперь дополнялись внушительным наплывами по краям дороги. Наскочить со всего маху на такой – про подвеску можно забыть, как про переднюю, так и заднюю. В салоне тоже все подпрыгивало, а нас мотало из стороны в сторону.

Ехавшие навстречу, в сторону Порта Крым так же следовали ни шатко ни валко, объезжая те же самые препятствия и в меру сил жалея нежные подвески собственных иномарочных авто. Километров через тридцать после Керчи, дорога стала ровной, вполне приличного, по местным меркам качества, по которой можно было уже разогнаться километров до восьмидесяти. Еще через некоторое время, покрытие сменилось на ровное и новое. Правда это новое и ровное покрытие было не сплошным и временами сменялось на старое и не очень ровное. Не все коту масленица, как говорится.

К хорошему привыкаешь быстро. Тем временем, мы снова въехали на нормальное, новое покрытие, разметка еще не была нанесена, а еще через некоторое время мы поехали по встречке, объезжая место дорожных работ. Потом снова вернулись на свою сторону. По дороге все равно сильно разогнаться не получалось – в сторону Симферополя шел довольно плотный поток транспорта. Скорость держалась где-то на уровне километров девяносто. Таким образом мы доехали до Ленинского.

*****

Возле Ленинского, в семнадцати километрах от него нас ждал еще один пунктик культурной программы, село Вулкановка. Неподалеку от него среди степи возвышается Джау – Тепе, или Вражий Холм. Крупнейший в Крыму грязевой вулкан. Мы свернули с трассы и стали углубляться внутрь. Как проехать на Вулкановку, никто из местных толком не мог объяснить, видно еще просто не проснулись. Пришлось снова доверится навигатору. Проехав прямо, сквозь село, мы выкатились на грунтовку, по которой и поехали на юг. Без асфальта сильно не разгонишься, поэтому пришлось ехать примерно километров тридцать в час, не более. По пути попалась небольшая, но довольно крутая горка, с которой пришлось спускаться на пониженной передаче.

Вокруг – выжженная Солнцем желтая крымская степь. Справа от нас виднелось водохранилище, выглядевшее немного странно на фоне желтой, выжженной степи. Ровные участки сменялись небольшими, унылыми холмами. Керченское холмогорье – так кажется, называется эта местность в путеводителях по Крыму. Далеко на юге сквозь дымку проглядывали более высокие холмы. Каждый, более – менее похожий на конус холм уже принимался за вулкан. Наконец, впереди стали видны домики небольшого села. Срезали угол проселочной дороги и выехали на убитую дорогу, на которой когда-то был асфальт, равно как и во многих других местах в Крыму.

До какой же задницы довела полуостров эта херова украинская власть! Дербанили сволочи наиболее лакомые куски, хапая ртом и жопой, не прожевывая, чавкая и давясь! При этом – ни во что не вкладываясь. От президента к президенту – все жаднее и жаднее. При Кучме и Ющенко так не воровали, как при Януковиче, с его донецкой братвой. Чего стоили восемь тысяч гектаров заповедного леса на Южном берегу. Охотничье товарищество "Кедр", ёпта!

При всем трагизме ситуации для жителей Донбасса, слово Донецк, Енакиево или Макеевка еще долго будут граничить с ругательством. Наконец – подавились! Керчь – не деревня, а дороги – просто жесть. Превратить регион, из которого можно деньги грести лопатой, в дотационный – это нужно уметь! В этом они поистине преуспели. Профукали все, теперь – посасывайте! Не видать вам Крыма как своих ушей. Еще бы повышвыривать всех этих донецких беженцев обратно, защищать родные места – было бы совсем хорошо. Слишком много этих паразитов развелось в крымских городах, на недешевых иномарках, как правило.

Выговорился... Итак, перед тем, как выехать на остатки асфальта, мы увидели то, к чему собственно, стремились. Конусообразный холм, высотой метров в шестьдесят, с усеченной вершиной. На одном из склонов все еще видны следы былых мощных извержений. Огромный поток грязи, называемый сопочной брекчией, уже заросший травой, но все еще просматривающийся на окружающей местности.

Проехавшись по селу и посмотрев на царившую там разруху, мы проехали прямо к холму. Припарковал машину у подножия и мы стали совершать первое восхождение на Крымскую вершину в этом сезоне. Поднявшись на середину склона и посмотрев назад, я увидел, что по дороге, совершенно беззвучно ползет какая-то черная каракатица с длинной штуковиной, располагавшейся поперек дороги. Ползет медленно, но уверенно. Машину стоило бы с дороги убрать, потому что был риск, что может задеть, а гаишников в этой глуши можно ждать до седых яиц – не приедут. На фоне общей сонливой неподвижности и тишины, она ползла тоже совершенно без звука, который перебивал небольшой ветерок на склоне. Но картина от этого выглядела не менее занятно.

Сбежал по склону вниз, благо поднялся еще не высоко и съехал с дороги, поставив свой внедорожник в небольшое понижение. Каракатица появилась из-за перегиба дороги. Это был древний трактор, весь закопченный и замасленный, с каким-то сельскохозяйственным приспособлением, вроде тех, которые имеют комбайны. Он, чихая и кашляя пропылил мимо. Из кабины высунулась удивленная физиономия. Видно ненормальные туристы, да еще с подмосковными номерами здесь редкость. Хотя... когда мы заехали в село, нам навстречу выехала "десятка" с ульяновскими номерами. Неужели кто-то приехал сюда в гости, на отдых? Хотя одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что из Ульяновска он сюда не доехал бы ни за что, просто-напросто рассыпавшись на составные части по дороге.

Итак, убрав машину с дороги и обливаясь потом, я снова отправился на восхождение. Склон был не особенно крутой, поросшей жесткой, колючей травой, поэтому идти было нетрудно. А вот и вершина. Кратера, как его рисуют нам рассказы о вулканах, не было. Была усеченная вершина, словно перекопанная огромной лопатой. Немного под нами на склоне был уступ в виде террасы, наверное более древнее основание конуса, образовавшегося после позднейших извержений. Кто-то не поленился и приволок на этот уступ табличку с информацией, что Джау – Тепе является памятником природы республиканского значения, где и воткнул ее в грунт.

С вершины открывался вид на окрестную, унылую степь. Километрах в трех от нас блестело еще одно водохранилище, немного меньшего размера, а недалеко от подножия сопки виднелась на фоне желтой травы своего рода расселина, поблескивавшая влагой и мокрой почвой на дне, что резко контрастировало с иссушенной, унылой местностью. Возле этого места был небольшой мостик в состоянии, близком к развалине, возле которого навсегда замерла табличка, предупреждавшая на украинском языке о том, что ведутся дорожные работы. Рабочие ушли наверное навсегда и когда вернутся – не сказали. Путеводители говорили по поводу воды – о сероводородном источнике с большим дебетом. Однако никакого характерного запаха мы, проезжая мимо, не почувствовали, хотя толком и не принюхивались.

Все. Достопримечательность осмотрена. Извержения в ближайшее время, судя по всему, не планировалось. Крайнее произошло в сорок втором году и пока ничто не предвещало нового. Сопка молчала уже более семидесяти лет. Но литература опять же говорит, что после длительного затишья, вулканы проявляют мощь, пропорциональную стадии покоя. Значит – Вражий холм еще проявит себя. Во всей красе. Шанс есть. Однажды он разрушил старое село. Пришла пора спускаться вниз, возвращаться на нормальную дорогу и ехать домой, в Алушту. Собака наотрез отказалась спускаться по колючей траве, пришлось нашего хищника взять на руки.

Развернулись на дороге и поехали по ухабистой, но прямой. Все быстрее, чем по грунтовке. Дорожное покрытие варьировало от более – менее ровного, до фронтового, с воронками от снарядов и бомб, по которой приходилось выписывать всевозможные замысловатые фигуры, чтобы окончательно не загубить подвеску. По пути догнали машину с татарстанскими номерами. Интересно, такие же как мы, ненормальные крымчане – эмигранты, осматривающие различные достопримечательности малой родины, или к кому-то приехали в этой глуши?

За татарами так и протянулись до трассы, после чего разъехались в разные стороны. Мы снова находились на нормальной дороге, по которой можно было хоть немного разогнаться, километров хотя бы до ста. Впереди была Феодосия.

*****

Тем временем, мы подъезжали к отдаленным феодосийским пригородам. По пути стали попадаться зачуханные пятиэтажки, которые не ремонтировались наверное, еще с советских времен. Все это, вместе с пожелтевшей на злом Солнце травой, создавало довольно унылую картину упадка, в котором до сих пор находится Остров Крым. Стало видно море, на глади которого стояли на рейде корабли. Вдалеке замаячила застройка крупного города. Движение становилось плотнее, дорога постепенно сужалась до одной полосы в сторону Феодосии и одной в сторону Керчи, оказавшись зажатой на узкой перемычке между пляжами и мелкими, но очень солеными озерами, источавшими своеобразный аромат. Озеро Аджиголь – одно из самых крупных по пути, в справочниках значилось как интересный объект природы. Много птиц, но купающихся нет. Еще бы – рядом море, а славы грязевого курорта у него нет. А раз славы нет, то и купающихся тоже нет.

Левая сторона дороги на всем протяжении была сплошь заставлена машинами. На пляже стояли палатки и купающиеся отдыхающие как могли, проводили свой досуг. Искупавшись, они шли через дорогу в стоявшие на правой стороне дороги столовки и кафе. Знаков, обозначавших пешеходные переходы, в большом количестве не наблюдалось, а о разметке здесь видимо, забыли еще лет пятнадцать назад, если не больше. Поэтому проезжающие мимо автомобилисты были вынуждены притормаживать и останавливаться, пропуская пляжников, оттого вся вереница машин была вынуждена двигаться не пойми как.

По мере продвижения к Феодосии, плотность пробки нарастала, временами она не двигалась вообще. Появились первые желающие объехать пробку по обочине. После того, как нас обогнали несколько автомобилей, обдав пылью, мы, в свою очередь, тоже выехали на обочину и какое-то время ехали по ней, скоротав изрядный кусок пробки, пока не уперлись в отбойник. Пока мы ожидали возможности проехать, сзади раздались нетерпеливые гудки. В зеркало увидел серебристый "Ленд Крузер", который к сигналу еще и подмигивал фарами. Жена высунулась в окно с видом "Ну и хули? Мы тоже на танке!", показала нетерпеливому на отбойник, после чего тот на какое-то время угомонился.

Воспользовавшись небольшим промежутком между машинами, я втиснулся в него, объехал отбойник и еще какое-то время снова ехал по обочине. Потом мне эта тряска порядком надоела и я встал в общую вереницу за "Черри Тигго" с омскими номерами, моргнув аварийками в знак благодарности и извинения сзади едущему. Появился знак на украинском языке – Феодосия. Вот мы и в городе! Хотя города, как такового еще не было. "Крузер", обойдя нас, снова попылил по обочине, пока не уперся в чей-то "Грейт Волл", который принципиально высунулся наполовину на обочину, перегородив дальнейший путь японцу. Тому деваться было некуда, справа не давали проехать многочисленные кафешки, распахивавшие свои двери в ожидании клиентов прямо на дорогу.

"Крузер" стал нетерпеливо дудеть, однако "Грейт Волл" высунулся еще больше, не давая ему проехать и не освобождая пути. Тот попытался объехать китайца третьим рядом, но тот вильнул в сторону "Крузака", едва не въехав ему в крыло. "Крузак", улучив момент, все же дал по газам и объехал "Волла", в свою очередь, круто вильнув ему под нос и преградив путь. Распахнулась дверь и из толстого джипа вылез достаточно больших размеров чувак и ринулся к китайцу. Из того вышло какое-то туловище с видом идейного чмыря и что-то стал говорить "здоровому" с как бы воинственным видом.

Мы приготовились к зрелищу, а из пары машин вышли водители, наверное приготовившиеся к роли секундантов или рефери. "Идейный", до которого видимо дошло, что он, скорее всего будет избит "неидейным" ввиду разгромной разницы в весовых категориях, что-то еще тявкнул ему вслед и, пока не попало, скрылся в машине, встав в общий поток. "Крузак", напоследок злобно рыкнув движком, умчался по обочине вперед, подпрыгивая на рытвинах.

Пробка тем временем продолжала неспешно куда-то двигаться. Понемногу движение становилось свободнее, вот уже впереди появились большие промежутки между машинами, которые вдруг поехали на приличной, по сравнению с той, что ехали до этого, скоростью. Аварий по пути не было, значит – виной всему отдыхающие, сновавшие через дорогу.

Я не осуждаю водителя "Крузера", потому что и сам не святой – ну бывает, иногда объезжаю по обочине, не без этого, возможности машины позволяют. Поэтому вот такие идейные чмыри просто порой бесят, особенно, когда сам куда-то спешишь. Ну не хочешь ты подвеску убивать – по обочине не едь, но дай дорогу остальным, может кто-то действительно спешит и у него решается важный вопрос. Поэтому – нехрен!

*****

Итак, пробка сама собой рассосалась, едва только до моря стало достаточно далеко. Мы наконец-то поехали. Доехав наконец, до развилки дорог, мы решили не ехать на Симферополь, а поехать вдоль всего ЮБК, осматривая, по возможности, красоты родных мест. К тому же, дорога через столицу Крыма влекла за собой внушительный крюк, а чего – чего, кружить уже не хотелось – задница уже начала понемногу принимать форму сидений. Поэтому – хоть и по серпантину, но короче.

Основной поток ушел на Симферополь, а мы повернули на Коктебель и Судак. Начался горный серпантин. Пришлось снова судорожно вспоминать все, чему учили на автоделе. На какой передаче в гору – на той и с горы, тормозить – многократно, но кратковременно, передачу ни в коем случае не выключать, по возможности – тормозить двигателем – вот некоторые из тех немудреных правил, следование которым поможет сохранить вашу жизнь.

Остановились перед ажурным монументальным знаком "Страна Коктебель" для традиционной фотосессии. За ним – синие вершины гор, отчего эта местность и получила свое название – "Край синих холмов". За нами – немного унылое плато, господствующее над долиной, Узун-Сырт, или в переводе "Длинная спина", еще называемое горой Климентьева. Когда-то на ней была Мекка советских планеристов. Да и сам Коктебель когда-то в советские времена, назывался Планерское. В самом поселке останавливаться не стали, лишь только на въезде остановились перед магазинчиком и купили крымской минералки, потому что купленная в Анапе была уже выпита.

Оставив поселок слева, мы поехали по серпантину в сторону Судака. Периодически нашему взгляду открывались прекрасные и неповторимые виды окрестных гор и отдельных скал. Скала "Носорог" действительно напоминала стоявшего, наклонив голову, носорога. Отдельные скальные гребни поднимались среди виноградников. Пару раз, соблазненные открывающейся панорамой, мы останавливались и делали пару снимков.

А вот уже и Судак. Толкаться по узким, пыльным улицам никакого желания не было, тем более, что данный населенный пункт значился, как место для посещения в нашей дальнейшей культурной программе. По указателю мы повернули на Алушту. Повороты на дороге становились круче, даже чем по дороге на Ольгинку или Новороссийск. Много стало закрытых поворотов почти на сто восемьдесят, еще и с перепадом высоты. О каких-то отбойниках речи и не шло. Разрозненные остатки бывших когда-то ограждений, торчавшие словно гнилые зубы из пасти, порой попадались на крутых поворотах. Иногда с них открывались изумительные виды на побережье и на море. Фотографировать уже сил не было, поэтому с легким сердцем мы это оставили на потом. Солнце всю дорогу светило с правой стороны, поэтому к концу дороги у меня на руке сформировался прекрасный автозагар, с четкой границей между красным и белым, который несомненно плавно перешел бы в волдыри, если бы не старая майка сынули, которую я накидывал на левое плечо.

Начиналась самая интересная часть пути с наибольшим количеством поворотов и опасных мест. Уши приходилось держать востро, дорога не давала расслабиться ни на секунду. Судакский район закончился, начиналась Большая Алушта. После Приветного дорога стала понемногу идти вверх, изобилуя крутыми поворотами, многие из которых буквально проползал на первой передаче. Предстоял подъем на гору в окрестностях Рыбачьего.

Серпантин петлял по склону, передо мной машин не было, зато сзади удалось собрать довольно внушительный хвост. Я еду, как учили, кто спешит – я не держу. Кто-то начал сигналить. "Кто там бля, такой нервный?" – спросила у пространства жена, склонившись к правому зеркалу заднего вида. Принял немного правее на очередном повороте, две машины с пермскими номерами понеслись вперед, изо всех сил давя на тормоз на поворотах. "Летите дурни, летите!" – подумалось вслед проехавшим. "Мало вас таких дебилов с равнины по кюветам валяется!" – закончил вслух я свою мысль.

С вершины горы открылся вид на Алуштинское побережье и село Рыбачье. Дорога пошла на спуск со всеми своими прелестями. Неожиданно мы уперлись в водовозку, груженую водой под завязку. Седельный тягач с полуприцепом в виде огромной двухосной цистерны медленно сползал к селу. Мы невольно залюбовались грамотной ездой местного водителя. "Глушилка" горного тормоза была включена, давая характерный звук двигателю, тяжеленная машина еле ползла вниз по склону, но за то время, пока мы тянулись следом за ним, водитель ни разу не нажал на педаль! Вот это класс.

На одном из крутых поворотов большегруз принял правее, давая нам себя обогнать. Мы аккуратно объехали его, в знак благодарности поморгав аварийками. Въехав в Рыбачье, мы стали осторожно следовать по его центральной улице, заставленной машинами. При этом – аккуратно разъезжаясь со встречными, которых было немало. Понемногу мы проехали все село и дорога пошла к следующему селу – Малореченскому. Слева от нас, прямо на пляже был выстроен целый квартал коттеджей. "Яйца бы оторвать той суке, которая давала разрешение на это строительство!" – в один голос отметили мы.

Малоречку проехали вообще без заморочек, на въезде проехав мимо действующего маяка и приблизились к главной ее достопримечательности – Храму Святителя Николая, еще называемому Храмом-маяком. Далее предстояла встреча с одним из самых солнечных мест Южного берега Крыма – Ксеропотамосом, или, как его называют в обиходе – селом Солнечногорским.

После Солнечногорского на нашем пути оставался лишь только один крупный населенный пункт, в котором и заканчивался наш маршрут – город Алушта. Оставив позади множество крутых поворотов, дачи на шестнадцатом километре трассы, мусорный полигон, за который следовало бы сказать отдельное спасибо тому, кто додумался разместить свалку в курортном районе, городское кладбище и съезды к здравницам, мы дали "приветственный гудок" знаку на восточной окраине города, обозначавшему начало населенного пункта. Ура!!! Здравствуй Алушта, родная жемчужина у моря! Ты сейчас не совсем здорова, тебя долго гноили, но для меня ты прекрасна в любом состоянии. Прошло чуть меньше года с момента нашей крайней встречи, а кажется, прошла целая вечность! Теперь у нас впереди почти месяц общения с тобой!

Миновав Судакское кольцо, мы не поехали в центр, к особенностям алуштинского движения по узким улочкам, заставленным машинами, еще нужно было привыкнуть, а поехали в направлении симферопольской трассы, потому что так заехать к месту базирования было куда легче. С дурной головы и непривычки, чуть было не уехали все-таки в центр, перепутав повороты. Вовремя спохватились и проехали немного дальше, туда, где проходила трасса Алушта – Симферополь.

Прекрасные впечатления от встречи с родным городом чуть было не подпортила смазливая сучка на "Инфинити", которая видимо заработала на "крутую тачку" только лишь усердно раздвигая ноги и не жалея сил работая орально. Не включая поворотников и не сбавляя скорости, она пронеслась под носом у выезжающих на трассу, даже не глядя по сторонам. Вот тварь! Я не против женщин за рулем, и знаю немало тех, кто прекрасно и грамотно водит свой автомобиль. Но поему-то за рулем именно дорогих иномарок часто попадаются и вовсе безмозглые существа, за которых всюду наверное, "решает все вопросы" и платит какой-то богатый "папик", а их дело – вовремя обслужить и ублажить.

Не могу не вспомнить, как как-то раз в Москве видел двух дур на новеньком "Мерине", которые выписывали на мосту через МКАД такие замысловатые кренделя, что проезжающие мимо держались от них на почтительном расстоянии. Вытворяя вещи, вроде поворота направо из крайнего левого ряда, а потом, видимо передумав и не сигналя поворот, возвращаться обратно, невзирая на две сплошные и пост ГИБДД рядом. Ибо, что врезаться в их машину, что сразу пристрелить этих сук, по последствиям было бы примерно одинаково. Поэтому с этим говном никому связываться не хотелось. Вообще – в Москве это настоящая беда. Вся эта мразь, под названием "Золотая молодежь", ведет себя, как будто поймали Бога за бороду. То – тварь за Феррари, то – очередной ублюдок на Ламборджини. А все остальные – это лохи, нищеброды, скотобаза и шлоебень. И порой радует, когда их иногда бьют или даже убивают. Жаль, что слишком мало и редко.

Так или иначе – мы благополучно выехали на большую дорогу и, никуда не сворачивая, поехали к дому. Большая разница, скажу я вам, наблюдать родной город из окна троллейбуса или из окна собственного авто, тем более, когда сам находишься за рулем! А еще большая – между хождением по родному городу пешком и ездой по нему же на любимом авто. Хождение пешком по местным горкам уже давно стало чем-то вполне самим собой разумеющимся, я вырос на этих горках и не замечаю их, когда иду.

А вот когда на них глядишь через лобовое стекло – все совершенно по-другому. Теперь ты должен остановиться перед переходом, чтобы пропустить пешеходов и ужасно злишься, когда они начинают либо тупить посередине дороги, либо через переход идет растянувшись и не спеша целое стадо, а ты уже давно мог бы уже проехать. С горки пешком ты шел легко и спокойно, а теперь – включаешь пониженную передачу, а машина – ускоряется, приходится тормозить, к тому же глядеть в оба, потому что несколько переходов расположены как раз на таком спуске. Слава Богу, в городе догадались прорыть целых три новых подземных перехода в тех местах, где до этого посшибало немало народу.

А Площадь Советская в центре чего стоит! Когда-то, когда я был маленьким, она казалась такой большой. А теперь, заставленная машинами – такая маленькая и тесная, что посекундно опасаешься, что можешь задеть какую-нибудь машину, которую поставил раком какой-нибудь незадачливый олень. В конце концов, к новому для себя ощущению я привык и езда по родным улицам стала напоминать хождение пешком, только с несколько увеличенной скоростью.