Текст книги "Великая окопная война. Позиционная бойня Первой мировой"

Автор книги: Алексей Ардашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Унтер-офицеры из пулеметных и минометных расчетов были вооружены, кроме карабина, еще и пистолетом Р08 Luger или Mauser. Эти пистолеты благодаря кобуре, которую можно было использовать в качестве приклада, могли вести прицельный огонь на дистанции более 100 метров. Пистолеты были более удобным оружием самозащиты, чем громоздкая винтовка. Существовала модификация Люгера с 32-зарядным магазином барабанного типа (аналогичным с магазином MP 18). Как говаривал Эрвин Роммель (Rommel): «В бою один на один побеждает тот, у кого в магазине на один патрон больше».

Ручные гранаты.Саперные ручные гранаты, применявшиеся в 1914 году, вскоре уступили место более эффективным образцам. Наибольшую популярность получила граната-колотушка Stielhandgranate 15, ставшая основным оружием штурмовых батальонов. Когда в феврале 1916 года немецкие штурмовики шли в атаку под Верденом в составе первого эшелона, винтовки висели у них за спиной, зато обе руки были свободны для метания гранат. В 1916 году на вооружение немецкой армии поступила новая граната – Eierhandgranate 16. Эта «лимонка» весила 310 г. При известном навыке эту гранату можно было забросить на 50 метров, радиус поражения гранаты был достаточно ограничен. Впервые «лимонки» немцы применили в июле 1916 года. Контратаковав англичан к северу от Типваля (над Соммой), немецкие солдаты, забросав «лимонками» англичан, сумели занять потерянные позиции.

Основным поражающим фактором немецких гранат была ударная волна, а не осколки, поэтому гранаты были особенно эффективны в условиях окопной войны, а не на открытом пространстве. Штурмовики, атаковавшие хорошо укрепленные позиции союзников, часто использовали связки гранат, забрасывая их за бруствер или в бойницу.

Пулеметы.Немецкая армия намного уступала английской и французской армиям в оснащенности пулеметами. Линейные пехотные полки начали получать пулеметы лишь в 1913 году. В 1914 году каждый пехотный полк имел в составе шесть пулеметных рот. Когда в декабре 1916 года в составе пехотных дивизий были сформированы штурмовые батальоны, каждый батальон имел в своем составе одну или две пулеметные роты. Штурмовые батальоны располагали от 12 до 24 пулеметов, а отдельные Sturmkompagnien имели в своем составе пулеметный взвод с двумя пулеметами.

Основным пулеметом немецкой армии был MaschinenGewehr 08 – вариант пулемета системы «Максим». Боевая масса пулемета достигала 63,6 кг. Поэтому, несмотря на свою эффективность, MG08 был главным образом оборонительным оружием – таскать под огнем по изрытому воронками полю железку весом более 60 кг было делом непростым. Тем не менее во время наступления под Верденом в июне 1916 года в наступающих порядках немцев шли и пулеметчики. Баварский лейб-гвардейский полк при поддержке штурмового батальона «Рор» занял городок Флери, причем в уличных боях немцы использовали 24 пулемета MG08.

Ручные пулеметы.В 1915 году немцы попытались создать собственный ручной пулемет на базе пулемета MG08, К тому времени большинство армий Антанты уже обзавелись этим видом оружия, поэтому немцы сформировали пулеметные роты, оснащенные трофейным оружием. Первый Musketen-Bataillon был вооружен ручными пулеметами системы «Мадсена», захваченными в России.

Английская армия в то время уже располагала пулеметом Льюиса. Льюис, весивший 15 кг, хотя и был тяжелее Мадсена, но все же значительно превосходил в маневренности тяжелый MG08. Штурмовикам нравились пулеметы Льюиса, и многие из них продолжали использовать английское оружие даже после того, как в части начали поступать ручные пулеметы немецкого производства.

Минометы.После того как минометы впервые с успехом были применены во время осады Порт-Артура, немецкое командование решило оснастить подобным оружием свои саперные части. К 1914 году саперы располагали тремя типами минометов (Minenwerfer): легкий 76-мм (масса мины 4,7 кг, дальнобойность 1050 м), средний 170-мм (49,5 кг, 900 м) и тяжелый 210-мм (100 кг, 550 м). Штурмовые батальоны, как правило, имели в составе минометную роту. Отдельные штурмовые роты обычно располагали четырьмя легкими минометами.

Огнеметы.18 января 1915 года был сформирован добровольческий саперный отряд для испытания нового оружия – огнемета. 3-й гвардейский саперный батальон переформировали в Flammenwerfer Abteilung. Батальон первоначально состоял из шести рот, но к 1917 году число рот увеличилось до 12. В каждой роте было 20 больших и 18 малых огнеметов. В составе каждого штурмового батальона был огнеметный взвод (Flammenweriertrupp), насчитывавший от четырех до восьми легких огнеметов.

Артиллерия.Испытанная в 1915 году крупповская 3,7 cm Sturmkannone оказалась недостаточно эффективной, но немцы не изменили свое мнение о том, что для борьбы с пулеметными гнездами противника необходимо использовать полевую артиллерию. Вскоре 37-мм пушку заменили на горную гаубицу, которую тоже можно было переносить по полю боя на руках. Наконец, в 1916 году на вооружении штурмовых батальонов начала поступать 7,62 cm Infanterie Geschuetz. Пехотная пушка представляла собой трофейную русскую трехдюймовую полевую пушку, у которой ствол был укорочен с 2,28 м до 1,25 м. В каждом штурмовом батальоне была одна батарея.

Нехватка живой силы

До конца 1917 года штурмовые батальоны комплектовались исключительно добровольцами. Требования к штурмовикам были настолько высоки, что когда четыре егерских батальона переформировывали в штурмовые батальоны, более 500 человек отсеяли как негодных. Хотя офицеров назначали в штурмовые батальоны приказом, обязательным к исполнению, солдаты и унтер-офицеры были, как правило, моложе 25 лет, неженатые и в хорошей спортивной форме. Штурмовые батальоны выполняли и учебную роль. Солдаты и унтер-офицеры проходили краткосрочную подготовку в составе штурмовых батальонов, после чего возвращались в свои части.

Нарастающая нехватка живой силы вынудила Людендорфа отказаться от планов превратить все пехотные дивизии в штурмовые. Людендорф решил провести реорганизацию армии, собрав немногих оставшихся молодых людей в рядах нескольких ударных дивизий (официальное название Angriffsdivision, однако эти дивизии также назывались Stossdivision и Mobilmachtungsdivision). Ударные дивизии получали львиную долю артиллерии, боеприпасов, пищи и времени на подготовку. Таким образом, Людендорф планировал в 1918 году наконец прорвать Западный фронт. Однако на каждую ударную дивизию приходилось примерно три обычные траншейные дивизии (Stellunsdivision), боевая ценность которых ненамного отличалась от нуля. Траншейные дивизии укомплектовывались стариками и юнцами, имели минимум оснащения и отличались очень низким боевым духом.

Переподготовка пехоты

Перед войной немецкая пехота не имела себе равных по уровню подготовки. Конечно, ветераны английского экспедиционного корпуса превосходили обычных немецких пехотинцев, но таких дивизий у англичан было всего шесть, в то время как немецкие пехотные дивизии все имели одинаково высокий уровень. В августе 1914 года немецкая армия насчитывала четыре миллиона солдат. Практически все они были потеряны к 1917 году. Именно этот год большинство немецких офицеров называют годом гибели немецкой довоенной армии. Во французских частях дело обстояло так же, как и в английских – ведь довоенная тренировка французских солдат с построением в тесную цепь в первые месяцы войны значительно облегчала работу немецким пулеметчикам.

Немецкие офицеры переучивались в ходе войны. Осенью 1916 года немцы начали разрабатывать новую оборонительную тактику, главным образом из-за ужасающих потерь, понесенных в результате английского артиллерийского огня. Традиционно немцы держали в передовых траншеях всех солдат и старались не уступить противнику ни клочка контролируемой территории. Такая тактика дорого обходилась пехоте. Все младшие офицеры прошли месячные курсы по принципам новой гибкой оборонительной тактики. Результаты переподготовки офицерского состава не замедлили дать результаты в 1917 году.

Вторая кампания по переподготовке солдат была предпринята зимой 1917/18 года. Пехотинцы обучались меткой стрельбе – искусству, утраченному пехотой всех воюющих на Западном фронте армий. «Мы проводили учебную атаку на оборонительные укрепления со сложной траншейной системой, используя боевые гранаты, учитывая уроки битвы под Камбрэ… при этом наша часть понесла некоторые потери… Пулеметчик из моей роты меткой очередью срезал с лошади офицера из другой роты, наблюдавшего за ходом учений. К счастью, раны оказались несмертельными» ( Ernst Juenger,«Storm of Steel», London, 1929).

Наставления, по которым шла подготовка пехоты в 1918 году, были созданы на основе руководства для штурмовых батальонов. Причем в пехотных наставлениях ни слова не говорится о штурмовиках – подразумевалось, что каждый пехотинец теперь рассматривается как штурмовик. Теперь основной тактической пехотной единицей было отделение. Шесть из 18 отделений пехотной роты располагали ручными пулеметами.

Боевой дух

В годы Великой войны психологическая нагрузка на солдат была очень высока, если не сказать непосильна. Один бой длился не несколько дней, а недели и месяцы. Враждующие стороны не видели друг друга: солдаты зарывались в землю, пытаясь избежать града пуль и снарядов. Это была война людей против машин, живой плоти против мертвой стали. Поля сражений представляли собой огромные кладбища, усеянные человеческими останками и кусками тел. Для пехоты не было воинской славы. Пехотинцам не приходилось с триумфом вступать на позиции, оставленные разбитым неприятелем. Проходить через покоренные города тоже приходилось крайне редко – линия фронта почти не двигалась. Все это разрушающе действовало на человеческую психику.

Штурмовики находились в совсем другом положении: они практически не участвовали в обороне и не месили грязь на дне осыпающихся траншей. Их на грузовиках доставляли к линии фронта, после заката они выходили на исходные позиции и с наступлением темноты наносили неожиданный удар по позициям противника. К рассвету штурмовики возвращались на базу, везя с собой трофеи и пленных, а пехота оставалась на месте, тоскливо ожидая неизбежного ответного удара неприятеля. Часто штурмовиков использовали для того, чтобы нарушить договор «живи и давай жить другим», когда солдаты по обе стороны линии фронта договаривались между собой о прекращении огня. Штурмовики носили характерную униформу, у них на плечах висели мешки, полные ручных гранат, а на ремне они обычно носили кинжал. Как летчиков-истребителей и моряков-подводников, штурмовиков окружал романтический ореол, они пользовались вниманием немецкой прессы. Если немецкие пропагандистские плакаты в 1914–1916 годах эксплуатировали образ средневекового рыцаря, то к 1917 году рыцари уступили место героям с узкими лицами, стальными глазами, в каске, с противогазом на шее и мешком ручных гранат на плече. Такой была внешность нового немецкого воина.

Штурмовые батальоны использовались для поднятия боевого духа во всей армии. Многие молодые новобранцы мечтали попасть в ряды штурмовиков. Если ночной рейд штурмовиков на позиции неприятеля приводил к ответному удару на этом участке фронта, сообщения о рейде с большим энтузиазмом встречали на других участках. Солдаты, неделями находящиеся под непрерывным артиллерийским огнем, с большим удовольствием читали об успехах штурмовых батальонов. Действия штурмовиков смаковали немецкие окопные газеты, одна из которых, называвшаяся «Der Stosstrupp», имела постоянную рубрику «Stosstruppgeist» («Штурмовой дух»). Боевой дух в штурмовых батальонах был гораздо выше, чем в среднем по армии.

Боевая тактика

До 1914 года немецкая пехота отрабатывала исключительно действия в наступлении. Среди немецкого командования не существовало общего мнения относительно того, как пехоте следует наступать через открытое пространство в условиях плотного артиллерийского, винтовочного и пулеметного огня. Было ясно, что для того, чтобы уменьшить потери, пехоту следует рассредоточить, но в 80-х годах XIX века многие генералы выступали против этого. Они слишком хорошо помнили тот хаос, что царил на полях сражений 1870 года, когда впервые применили подобную тактику. Например, под Гравелоттом стрелковые цепи были прижаты к земле и не могли двинуться ни вперед ни назад. Тогда целые батальоны превращались в дезорганизованные толпы людей. Многие офицеры полагали, что хотя плотные цепи и понесут большие потери за короткий срок, но такими наступательными порядками легче управлять, поэтому они будут мобильнее, быстрее пересекут открытое пространство и в целом потери окажутся не столь высокими. Эта теория оказалась полностью дискредитированной во время Англо-бурской войны, когда английская пехота часто оказывалась прижатой к земле огнем дальнобойных винтовок Маузера.

В первые годы XX века немцы начали внедрять в войска «бурскую тактику» – построение в редкую цепь, но вскоре от нее отказались, поскольку управлять растянутыми цепями было совершенно невозможно. Когда взвод в 80 человек растягивался по фронту на 300 м, командир взвода был уже не в состоянии управлять своим подразделением. Поскольку вопросами подготовки личного состава занимались командующие военными округами, в рядах немецкой армии возник разнобой: в некоторых округах пехоту учили наступать редкой цепью, в других – плотным строем, словно никаких пулеметов не было и в помине! 1914 год поставил все на свои места. Французские и русские пулеметчики, как известно, не отличавшиеся особой меткостью, безжалостно секли плотные цепи наступающей немецкой пехоты. Применять подобную тактику против англичан было вообще чистым самоубийством – доказательством тому служит гибель прусской пешей гвардии под Ипром.

Ад Вердена.Атакующая немецкая пехота под Верденом наткнулась на два главных препятствия: проволочные заграждения и пулеметные гнезда. Артиллерия союзников открыла по ничейной полосе ураганный огонь, едва лишь немцы успели перейти в атаку. Когда в феврале 1916 года немцы повторили штурм Вердена, в первом эшелоне наступления шли штурмовики и саперы. Как только немецкая артиллерия подавила французские орудийные батареи при помощи химических снарядов, отряды штурмовиков начали проделывать проходы в проволочном заграждении. Бетонные ДОТы, сооруженные вдоль отлогого склона холма на восточном берегу Моза, были атакованы огнеметчиками Реддемана из 3-го гвардейского саперного батальона. Другие штурмовики тем временем забрасывали ручными гранатами французские траншеи. На некоторых участках немцы выдвинули вперед горные пушки, оснащенные большими бронещитками, и подавляли пулеметные гнезда прямым огнем.

Следом за штурмовиками шла пехотная цепь, словно снова вернулся славный 1914 год. Пехотинцы заняли французские траншеи, выбив последние отряды французов. Затем немцы подтянули пулеметы, которые, выпуская ленту за лентой, помогли отбить последующие французские контратаки.

Однако успех сопутствовал наступлению лишь первую неделю. Французы подтянули к месту прорыва свежие пехотные дивизии и артиллерию. Потери наступающей стороны резко увеличились. Немецкие полки продолжали выставлять в первый эшелон штурмовые части, однако с каждым днем становилось все труднее и труднее координировать действия пехоты и артиллерии. Покинув знакомые позиции, немцы оказались на полностью неизведанной территории, для которой не существовало точных карт (местность была приведена просто в неузнаваемое состояние германской же артиллерией). Французы стали действовать более рационально, часто немецкие атаки натыкались на неожиданные проволочные заграждения, за которыми стояли французские пулеметы.

Первую немецкую атаку поддерживало 1600 орудий, две трети из которых приходилось на тяжелые гаубицы. Подобная артиллерийская мощь могла перемолоть сколько угодно пехоты противника, но результат получился прямо противоположный. Французские солдаты быстро поняли, что траншеи мало помогают от навесного гаубично-минометного огня, поэтому стали действовать, опираясь на импровизированные позиции, организованные в воронках и развалинах зданий. Чтобы нанести как можно более глубокий удар по обороне противника, штурмовики двигались вперед с максимальной скоростью, не оглядываясь на фланги и тылы, рассчитывая на следующую во втором эшелоне пехоту. Немецкая артиллерия вела огонь по принципу «огненного вала», перенося огонь вперед по мере продвижения наступающей пехоты. Однако огненный вал слишком часто «забегал далеко вперед». Штурмовые группы, продвигаясь в глубь позиций противника, обходили некоторые неприятельские опорные пункты – таким образом была основана тактика просачивания.

Оборона на Сомме.Наступление под Верденом прекратилось летом 1916 года, когда англичане начали наступление на Сомме. Английская армия так никогда до конца и не смогла оправиться после этого первого опыта ведения войны в Европе в индустриальную эпоху, но и для немцев Сомма также стала трагическим уроком. Для немецкой пехоты, обреченной сидеть в темных блиндажах, дрожащих под разрывами тысяч тонн взрывчатки, Сомма стала кошмаром. Англичане хвалили прочность немецких укреплений, часто отмечая, что подземные убежища удается разрушить лишь прямым попаданием. Но это было слабым утешением для солдат, скрывающихся в блиндажах, – при той плотности огня прямых попаданий англичанам удавалось добиваться очень часто. Целые взводы оказывались погребенными заживо. Контратаки глохли, не успев начаться, поскольку батальоны теряли до половины личного состава еще на исходных позициях.

«Английская артиллерия открывала огонь ежечасно. Даже когда на исковерканную землю опускалась ночь, артиллерийская канонада не прекращалась… В течение трех дней и ночей Эбельхаузер и его товарищи на собственной шкуре испытывали, что такое ад на земле. Огонь был повсюду… воронки теснились одна на другую, каждая из них была открытой и немой могилой. Сколько солдат было похоронено в этих могилах, солдат, чьи останки так никогда и не удалось отыскать? Земля тряслась день и ночь… немногие уцелевшие защитники этого участка Западного фронта превратились в ползающих животных, пытающихся укрыться в свежей воронке. Они переползали от одной воронки к другой, тщетно пытаясь найти еду и укрытие. Но ни того ни другого нигде найти не удавалось». Ни английским, ни немецким командирам сражение на Сомме не прибавило авторитета. Пехотные полки следовали старой прусской традиции: «Halten zu halten ist» («удержать все, что можно удержать»). Передовая линия была наполнена солдатами, что было очень кстати для английских артиллеристов, не испытывавших недостатка в боеприпасах (расход боеприпасов колебался в широких пределах, но в разгар сражения составлял 500 тонн на дивизию на фронте около 2000 м). Покинуть перепаханный вдоль и поперек участок немецкие командиры не имели права, – те, кто решался вывести людей из-под огня, лишались своих должностей. Слова генерала фон Фалькенхайна были одиозны: «Враг может продвигаться вперед только по нашим трупам». Поэтому немецкие пехотинцы держались до конца. К августу 1916 года за два месяца боев на Сомме немецкая армия потеряла столько же людей, сколько за шесть месяцев боев под Верденом. К концу сражения на Сомме на этом участке фронта было собрано до 135 пехотных дивизий (под Верденом сражалось всего 75).

Подобно французам под Верденом, немцы на Сомме оказались не в состоянии удерживать занимаемые позиции. Немцам пришлось воевать среди воронок, организовывая импровизированные огневые точки. Основную часть пехоты отвели на несколько километров назад, откуда проводили контратаки. Контратаки проводились днем и ночью силами батальона или полка. Иногда вместо контратаки проводили настоящий штурм, например, штурмом был взят Дельвильский лес, который перед этим четверо суток перепахивала немецкая артиллерия.

Немецкое Верховное главнокомандование среди причин отступления на Сомме назвало недостаточную глубину обороны, чрезмерную концентрацию пехоты на переднем крае, а также превосходство союзников в артиллерии и авиации. О превосходстве противника в авиации с горечью пишет в своем дневнике один из пехотинцев:

«Французские аэропланы кружат над нашими позициями, пролетая у нас над головами; но нигде не видно немецких самолетов. Мы никогда не любили наших пилотов за их высокомерное поведение, теперь наша ненависть к ним безгранична».

Аэропланы союзников, корректирующие огонь, очень деморализовывали немецкую пехоту. Поэтому когда корректировщик засекал немецкую батарею, ее спешно эвакуировали. Однако подобный прием не проходил в отношении пехоты, убрать которую было невозможно, да и связь с передовой была очень ненадежной.

Гибкая оборона.Зимой 1916/17 года немцы сформулировали основные принципы новой оборонительной тактики. Согласно Führung der Abwehrschaft (инструкция по обороне) 1916 года, передовую линию на глубину 500–1000 м следовало прикрывать силами немногочисленных передовых постов. Передовые посты занимались борьбой с дозорами противника, а также в их задачу входило смешать порядки наступающей вражеской пехоты. Главная линия обороны проходила сзади, обычно вдоль обратного склона холма, и имела три линии траншей. В 2000 м позади траншей возводились хорошо замаскированные бетонные ДОТы, расположенные в шахматном порядке и поддерживающие друг друга. Так немцы организовывали свою оборону на тех участках, где не предполагалось проводить наступательных операций. Пехота, отведенная назад, предназначалась для нанесения контрударов в тот момент, когда продвижение противника начинало приостанавливаться. Едва только союзническая пехота теряла поддержку тяжелой артиллерии и пулеметов, немцы переходили в массированную контратаку и отбивали позиции.

Новая оборонительная тактика немцев целиком строилась на контратаке, особенно на контратаке с флангов. Немцам удавалось ликвидировать целые пехотные бригады союзников, зажав их в глубине своей обороны. Нанося фланговые удары, немцы отбивали свои позиции и отсекали французскую и английскую пехоту, достигшую второй или третьей линии окопов. Отрезанные пехотные части не имели возможности вызвать артиллерийскую поддержку и пополнить боекомплект, поэтому их легко ликвидировали. Подобная тактика, основанная на контрударах, еще выше подняла роль штурмовиков. Стремительные броски пехоты стали главной причиной успешной обороны германской армии в 1917 году и стали репетицией весеннего наступления, начавшегося весной следующего года.

Однако даже оборонительные бои влекли за собой потери: война на истощение (Materialschlacht) складывалась явно не в пользу Германии. Французы отказались от расточительных пехотных атак и стали занимать территорию только после того, как артиллерийским огнем там было уничтожено все живое. Англичане тоже взяли на вооружение подобную тактику. Под Мессинами 2266 английских орудий обрушили на немецкую оборону 144 000 тонн взрывчатки, а саперы подвели под немецкие позиции минные галереи – и все это только для того, чтобы пехота смогла провести наступление с ограниченными целями.

Массированная артподготовка предваряла и наступление англичан во Фландрии. Если название городка Пашендаль отзывается болью в английских сердцах, то немцы, оборонявшие в 1917 году участок фронта у Ипра, вспоминают об этом как о ночном кошмаре. «Ад Вердена» был ничто по сравнению с Фламандской битвой, ставшей «Величайшей мукой мировой войны». Там не было траншей, не было вообще никаких убежищ, за исключением нескольких бетонных блокгаузов. «В заполненных водой воронках барахтались солдаты. Без защиты от непогоды, голодные и промокшие, брошенные под непрерывный артиллерийский налет» (генерал фон Куль (Kuhl), начальник штаба кронпринца Руппрехта).

Люди против танков

Битва под Камбрэ началась столь неудачно для немцев, так как союзники предприняли массированную танковую атаку. Завидев танки, многие немецкие пехотные части в панике бежали с поля боя. Танки мало волновали немецкое командование до тех пор, пока союзники их не применили. Несмотря на отчаянные просьбы генерала сэра Дугласа Хейга (Haig), впервые английские танки в ограниченном количестве были использованы лишь в 1916 году, а французы начали применять танки еще годом позже. 16 апреля 1917 года 82 французских танка типа «Schneider» и «St. Armand» были брошены в атаку, но, застряв на изрытой воронками местности, по очереди стали жертвами немецкой артиллерии.

Но на ровном и прочном грунте под Камбрэ танки смогли полностью показать свои возможности. Массированная танковая атака началась неожиданно. Шум танковых двигателей заглушали английские аэропланы, на бреющем полете кружившие над немецкими траншеями, кроме того, союзники не провели обычной артподготовки. К счастью для немцев, в 1917 году танки еще не отличались большой надежностью и многие боевые машины вышли из строя по техническим причинам. Поэтому, когда немцы начали контрнаступление, у союзников не оказалось достаточного количества танков, чтобы сдержать продвижение противника.

30 ноября над полем боя показались немецкие аэропланы. Впервые за всю войну самолеты использовались для непосредственной поддержки пехоты:

«Выслав вперед дозоры, немцы в 7 часов утра двинулись вперед, построившись в небольшие колонны, усиленные ручными пулеметами и кое-где огнеметами. Пролетавшие на бреющем полете немецкие аэропланы бомбили и расстреливали из пулеметов англичан, внося беспорядок в ряды обороняющихся. Наступающие практически никогда не атаковали укрепленные пункты с фронта, а обходили их с флангов и тыла».

Немцы снова применили тактику просачивания. Удивительно, но в немецких источниках подобный термин нигде не используется. Это выражение придумали союзники, чтобы описать новую тактику противника. Впервые с этой тактикой столкнулись французы после провала наступления, предпринятого в апреле 1917 года генералом Нивелем (Nivelle). Немецкая контратака была неожиданной и ожесточенной.

«Все началось с прицельного артиллерийского обстрела, сконцентрированного по месту контратаки. Участок фронта, который немцы планировали отбить, методично заполнялся дымом и огнем, сыпавшимися из скрежещущих и готовых рухнуть на землю небес. Траншеи тряслись и обрушивались под разрывами снарядов, воздух наполнялся свистом немецких пуль… Внезапно огонь был перенесен дальше, а из дыма последних разрывов вынырнули фигуры немецких солдат, которые стремительно двигались вперед, на ходу метая ручные гранаты» (генерал Эдвард Спирз (Spears). То, что союзники называли тактикой просачивания, немцы называли «координацией», подразумевая под этим словом то, что в рамках одного пехотного батальона согласованно действует несколько типов вооружения. Лучше всего координацию можно продемонстрировать на примере действия одной из частей. 30 ноября 2-й батальон 109-го пехотного полка просочился в глубь английской обороны, но был остановлен пулеметным огнем примерно в 500 м от Гонелье. Несколько английских пулеметов прижали немецкую пехоту к земле, а вызвать артиллерийскую поддержку не было возможности – обычная проблема для Первой мировой войны.

5-я рота 110-го пехотного полка, находившаяся в резерве, была брошена вперед с целью подавить пулеметы неприятеля, мешавшие дальнейшему продвижению. Позиции английской пехоты немцы подавили пулеметным огнем, а в одной из воронок был установлен миномет, из которого открыли огонь по пулеметным гнездам. Наконец удалось вызвать артиллерийскую поддержку, и артиллеристы накрыли огнем позиции англичан непосредственно за пулеметными гнездами. Разделившись на отделения, 5-я рота начала приближаться к английским пулеметам, делая короткие перебежки под прикрытием минометного огня. Отделение капрала Герсбаха (Gersbach) достигло старой траншеи, ведшей к одному из пулеметных гнезд англичан, и, прокладывая себе путь при помощи ручных гранат, двинулось вдоль траншеи. Пулемет был захвачен, и продвижение пехоты возобновилось. Вся операция, с момента, когда командир послал на помощь штурмовиков и миномет, до уничтожения пулеметного гнезда, заняла два часа. Благодаря совместному применению различных вооружений удалось достичь успеха. «Командир отделения при поддержке огня тяжелого вооружения и действуя совместно со стрелками и пулеметчиками, продолжал продвигаться от одного опорного пункта к другому, каждый раз нанося противнику удар во фланг» (Infanterie in Battle, Washington DC, 1939).

Битва кайзера.К моменту начала весеннего наступления 1918 года немецкая пехотная тактика изменилась до неузнаваемости. Минимальным тактическим подразделением немецкой пехоты было отделение, которое, в свою очередь, подразделялось на пулеметную группу, состоящую из двух солдат расчета MG08/15 и двух подносчиков боеприпасов, и стрелковую группу, состоящую из 8–10 стрелков во главе с капралом. Другие армии перешли на такую структуру лишь к середине Второй мировой войны, ценой большой крови убедившись, что только так можно добиться максимальной плотности огня и маневренности в пехотном взводе.

Это наступление было последним немецким наступлением, оно должно было решить дальнейшую судьбу Германии. Поэтому штурмовики получили приказ наступать, не считаясь с потерями. Как и под Верденом, штурмовики неуклонно продвигались вперед к обозначенным целям. Если позицию не удавалось взять с ходу, штурмовики обходили ее и продолжали движение. Подобное стремительное наступление оборачивалось большими потерями, поскольку очень быстро штурмовики лишались поддержки артиллерии, а пехотное тяжелое вооружение также отставало.

С марта по июнь 1918 года штурмовые батальоны много раз поднимались в решительные атаки, многие из которых захлебнулись. Штурмовикам удалось достичь тактических успехов, но эти успехи имели только местное значение. В конце концов, тактическое превосходство не могло компенсировать политической и стратегической слепоты немецкого Верховного командования. Пытаясь выдержать нереальные темпы наступления и ориентируясь на тактику, а не стратегию, ОХЛ обрекало Германию на поражение. И в этом поражении не было вины штурмовых групп. Один из офицеров писал: «Непоколебимый прусский боевой дух оставался в нашей пехоте. Даже спустя сорок четыре месяца войны солдаты сражались с тем же энтузиазмом, что и в августе 1914 года. Неудивительно, что потребовались усилия армий почти всего мира, чтобы остановить этот неукротимый поток». В мире общепризнаны огромные достижения немцев в развитии боя пехоты.