Текст книги "Великая окопная война. Позиционная бойня Первой мировой"

Автор книги: Алексей Ардашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Британцы, в свою очередь, на этом не успокоились и в течение зимы 1915 года при помощи бурения вывели глубокие мины под высоту у С. Элоя, а также между Майдельштедом и Бакхофом.

В 1916 году минная борьба велась с переменным успехом. Получив богатый опыт подземного противодействия на других участках фронта – у Лоретта и Вами, в Аргоннах, Вогезах и Карпатах, – немецкие минеры стали успешнее справляться со всеми техническими трудностями создания минных и контрминных систем, что позволяло им одерживать частные победы в минной борьбе. Так, например, им удалось разбить сравнительно неглубокие английские галереи у ручья Дувэ, отбросить неприятеля назад у Франзекихоф, создав контрминную систему на глубине 40 м. Не менее удачны были немецкие минные атаки у Шпанбрекской мельницы. Подземные атаки у высоты С. Элоя, а также у Майдельштеда и у Бакхофа на глубине от 50 до 60 м позволили им отбросить англичан от своей второй линии окопов.

В ходе ведения наземной и воздушной контрминной борьбы для разрушения галерей противника применялись орудия различных калибров, минометы, бросающие «бутыли», воздушные мины (бомбы), гранаты (особые заряды детонирующего вещества в жестяных коробках с деревянными рукоятками – «calendriers»), а также небольшие вращающиеся бомбочки, бросаемые как плоский камень, – «жабы». Иногда для поражения минеров противника в галереях использовались удушливые (отравляющие) газы и насосы, выбрасывающие горящую жидкость (огнеметы).

Несмотря на переменный успех в подземной минной войне англичане все-таки решили выбить немцев с Витшаэтской дуги. Теперь успех был поставлен в зависимость от совместных действий в трех измерениях: в воздухе, на земле, под землей.

Замыслом операции предполагалось нанесение ударов по выступу с трех направлений: в центре и на флангах. Таким образом, англичане хотели одновременно рассечь, окружить и уничтожить группировку противника на Витшаэтской дуге. Оперативное построение 2-й армии было в один эшелон. Корпуса также строили свои боевые порядки в один эшелон с выделением мощного резерва. Это позволяло наносить мощный первоначальный удар, а также своевременно наращивать усилия на тех направлениях, где намечался успех.

На правом (южном) фланге наступал 2-й корпус «Анзак» в составе 3-й австралийской, новозеландской и 25-й пехотных дивизий; 4-я австралийская пехотная дивизия была в резерве. В центре действовал 9-й корпус. В него входили 36, 16, 19-я пехотные дивизии. 11-я пехотная дивизия была в резерве. На левом фланге наносил удар 10-й корпус. В первом эшелоне наступали 41, 47, 23-я пехотные дивизии; в резерве находилась 24-я пехотная дивизия. Пяти дивизиям первого эшелона, действовавшим на направлениях главных ударов, назначался узкий участок прорыва, в то время как остальным четырем (на сковывающих направлениях) – широкий. После захвата дивизиями первого эшелона первого рубежа в бой вводился резерв («перепрыгивал» через атакующих) для овладения рубежом Ооставерн – конечной целью операции. Одним из основных требований, предъявляемых генералом Пламером, было выполнение поставленных задач с минимальными потерями.

Командующий 2-й английской армией для захвата господства в воздухе, ведения разведки и нанесения поражения наземным войскам противника создал мощную по тем временам авиационную группировку в количестве 300 самолетов. Воздушные удары применялись и для разрушения немецкой контрминной системы. Для эффективного огневого поражения немецких войск, разрушения их оборонительных сооружений, подавления и уничтожения германской артиллерии генерал Пламер сосредоточил в районе дуги 2200 орудий, в том числе 756 тяжелых. Чтобы прорвать оборону противника в высоком темпе, он для поддержки действий 12 пехотных дивизий выделил 90 танков. Чтобы достичь высоких темпов прорыва тактической зоны обороны противника на направлениях главных ударов, были созданы высокие плотности артиллерии. Только в полосе наступления 9-го армейского корпуса имелось 718 пушек и гаубиц, 192 окопные мортиры, 198 пулеметов, что позволяло создавать довольно высокие плотности: одно орудие на каждые 7 м фронта или 240 орудий на милю.

Командующий 4-й немецкой армией генерал фон Арним на Витшаэтской дуге мог противопоставить неприятелю 5 пехотных дивизий и около 350 орудий. Однако германские войска занимали господствующие высоты, контролирующие подступы к обороне. К тому же в инженерном отношении немецкая оборона практически была лишена изъянов.

Подготовка

Операции готовилась самым тщательным образом в течение почти 15 месяцев. При этом ограничений в средствах практически не было. Для снабжения армии всем необходимым привлекались многие британские заводы, месяцами работавшие для обеспечения наземных войск и минеров. Англичане хорошо оборудовали исходный район для наступления. Были созданы главные и отсечные линии окопов, извилистые ходы сообщения, группы убежищ. Склады запасов напоминали собой пчелиный улей. Густая, разветвленная по разным направлениям сеть широко– и узкоколейных железных и обыкновенных дорог напоминала собой хорошо оборудованную трамвайную сеть большого европейского города. По этим дорогам постоянно доставлялись боеприпасы, продовольствие и другие грузы к складам и окопам. Очень искусно располагалась артиллерия. Для ведения наблюдения за полем боя и корректировки стрельбы артиллерии были оборудованы два великолепных наблюдательных пункта на высотах Кеммель и Россиньоль.

Важнейшими условиями достижения успеха готовящейся операции считались умелая организация и эффективное ведение разведки. Все данные от допросов пленных, наземной и воздушной разведки, аэрофотоснимки, перехваченные радиосообщения, работа звукометрических аппаратов – все стекалось в армейский разведцентр. Обобщение и анализ полученной информации позволяли правильно спланировать и увязать между собой воздушные, наземные и подземные действия.

Серьезно относились и к борьбе с германским шпионством. Факт ведения минных работ англичанами был известен немецкому командованию. В тыловых районах этого участка фронта буквально роились германские шпионы. Но даже вынутый из подземных штолен грунт вывозился англичанами в тыл в мешках, так что даже по цвету грунта противник не мог определить хотя бы примерную глубину заложения минных камер.

Фронтовые рудники

Особое место занимала подготовка подземной минной атаки. К декабрю 1916 года в район проведения операции прибыло значительное количество опытных минеров и более 25 000 уэльских рудокопов которые сразу же приступили к созданию грандиозной системы, напоминавшей разработку рудников. В целях повышения скорости и надежности работ англичане применили механизмы, которые работали при строительстве Лондонского метрополитена.

Минеры в голове «мины»

Используя уже ранее выведенные галереи, а также отрывая новые, англичане 22 магистральными галереями с целой сетью разветвлявшихся от них рукавов охватили практически всю Витшаэтскую дугу от высот 59 и 60 – на севере и до селения Сен-Ивон – на юге. Основная часть галерей шла на глубине 50–60 м под вторым уровнем грунтовых вод. Лишь некоторые из них проходили на глубине 24–36 м. Они подводились под первую и кое-где под вторую линии немецких окопов. Общая протяженность английских галерей в этой операции достигала 7300 м (по данным Лиддел-Гарта, – 8000 м).

Германские саперы всячески противодействовали подготовке неприятелем минной атаки. Создавалась разветвленная контрминная система, проводились подрывы камуфлетов, разрушавших некоторые английские галереи. Нужна была огромная выдержка английского командования, чтобы до конца вести все намеченные галереи. Так, например, за несколько месяцев до атаки Пламеру доложили, что германцы находятся в 45 см от мины, проводимой под высотой 60, и что необходимо упредить противника и мину взорвать. Однако Пламер был непоколебим – важно дождаться момента начала минной атаки и одновременно подорвать все горны.

Землетрясение!

Предварительная артиллерийская подготовка атаки началась еще 15 мая 1917 года. Одной из главных ее задач наряду с поражением живой силы и укреплений немцев было скрыть подземные работы, которые по мере приближения к первой линии окопов становились все более отчетливо слышны противником. 21 мая саперы принялись скрытно проделывать проходы в немецких заграждениях, что было сделать весьма трудно.

Главная артиллерийская подготовка со стороны англичан началась 27 мая и продолжалась 10 дней. В ходе ее тяжелая артиллерия вела огонь по немецкому тылу, уничтожая артиллерийские батареи, разрушая склады боеприпасов, узловые пункты дорог и др., а минометы наносили урон живой силе противника на переднем крае и в ближайшей тактической глубине. При этом применялись мины, как в обычном снаряжении, так и химические. После разрыва таких мин отравляющие вещества в виде тумана стелились по всей местности и уничтожали все живое. Особое внимание в ходе артиллерийской подготовки было уделено Витшаэте и Мессину, которые занимали восточные пруссаки и саксонцы. Эти населенные пункты практически сровняли с землей.

С первых дней июня артиллерийский огонь стал вестись с перерывами, чем была сделана попытка выманить немцев из укрытий на боевые позиции и там их уничтожить. Однако германское командование, предвидя штурм англичан и боясь подземных взрывов, в первых двух траншеях оставило минимально необходимое количество солдат и офицеров. Вообще же по ходу Первой мировой войны, особенно начиная с 1916 года, боязнь подземных минных атак среди личного состава обеих воюющих сторон стремительно возрастала. Другим поводом для проведения артиллерийской подготовки различными методами, в том числе и огневыми валами, была проверка готовности и способности английской артиллерии к надежному подавлению и уничтожению противника в ходе проведения операции.

7 июня 1917 года в 3 часа 10 минут (по другим данным, в 4 часа утра) в небо взвилась зеленая ракета. По всему фронту Витшаэтской дуги раздался сильнейший взрыв, от которого, как говорили немцы, содрогнулись земля и небо. Это был произведен взрыв 19 горнов по 23 тонны ВВ в каждом – около 437 тонн (из 22 не сработало 2 заряда, один горн был уничтожен немецкой контрминой). По данным фельдмаршала Хэйга, общий вес заряда составлял свыше 1 миллиона фунтов (27 500 пудов) динамита. По другим источникам, величина заряда равнялась 454 т (28 000 пудов), то есть грузу 30 товарных вагонов, а по Лидд, ел-Гарту – 600 т. Взрыв был настолько силен, что глухие сотрясения почвы ощущались в глубоком немецком тылу – до 25 км и были приняты за землетрясение. Некоторые германские военнослужащие в страшном испуге и без оглядки бежали в тыл своих позиций, наводя страх и ужас, сея панику среди своих войск. В некоторых источниках указывается, что взрыв был слышен даже в Лондоне, где заранее оповещенный Ллойд-Джордж специально выехал на Темзу, чтобы лично проверить результаты работы английских минеров.

Внешний эффект был потрясающим. Вслед за раскатами грома от взрыва горнов в небо поднялись огромные, высотой в многоэтажный дом столбы дыма и пыли, в которых просматривались клубы пламени и летящие обломки. Весь передний край, а местами и вторая линия немецких окопов превратились в груды земли с воронками, достигавшими 60 м в глубину и 120 м в диаметре. Более кучно воронки расположились в центре дуги напротив Витшаэте и на ее флангах – в районе Циллебэка и ручья Дувэ, а также у Сен-Ивона, где намечалось тремя ударами рассечь немецкую оборону и затем охватить ее с флангов.

Вслед за взрывом англичане открыли ураганный огонь по тыловым позициям немцев. Сквозь густые клубы дыма на врага двинулись танки, за которыми следовали штурмовые подразделения. Авиация также наносила удары по германским позициям. Эффект от взрыва позволил англичанам достигнуть внезапности, нанести поражение противнику и на плечах оставшихся в живых немецких солдат почти беспрепятственно ворваться в первую и во вторую линию германских траншей.

Сначала атака развивалась довольно легко. Затем, по мере вклинивания британцев в немецкую оборону, сопротивление противника стало усиливаться. Вскоре наступавшие достигли населенных пунктов Витшаэте и Мессин. С ходу их взять не удалось. Тогда новозеландская пехота попыталась очистить укрепления, прикрывающие подходы к Мессину, чтобы впоследствии было легче овладеть самим населенным пунктом. Но атака развивалась медленно. Высокому темпу наступления препятствовала довольно низкая скорость движения огневого вала. На этом участке она составляла всего 100 м за 15 минут, в то время как на других участках то же расстояние преодолевалось за 3 минуты. До конца дня Мессин взять так и не удалось.

Меньше продержался Витшаэте. Он был захвачен довольно быстро. Части 36-й и 16-й (Ирландской) дивизий стремительной атакой сломили ожесточенное сопротивление немцев. Труднее пришлось 47-й (2-й Лондонской) дивизии, которая выполняла задачу не только по захвату сильно укрепленной позиции у Хуайт-Шато, но форсировала канал Ипр – Комин. Тем не менее дивизия успешно справилась с поставленной задачей и к 10 часам захватила участок канала. Этим была достигнута цель первой фазы операции.

В то время когда войска первого эшелона закреплялись на достигнутом рубеже, вперед выдвинулись 40 артиллерийских батарей, которые своим огнем должны были поддержать ввод в бой резерва.

В 15 часов 10 минут резервные дивизии и танки британцев прошли сквозь боевые порядки передовых частей и, используя результаты огневого поражения противника, устремились на германские позиции. Совместными усилиями артиллерии, танков, пехоты на некоторых участках они смяли сопротивление врага, и через час отдельные части 2-й армии вышли на рубеж, который являлся конечной целью наступления.

На этом атаки временно прекратились. Первый день операции для англичан закончился довольно успешно. Они взяли в плен 7200 солдат и 145 офицеров. В качестве трофеев англичанам досталось 94 окопные мортиры, 294 пулемета и другое имущество.

На следующий день английское командование решило обойти узлы сопротивления, окружить их и продолжать развивать наступление. 8 июня британцы передовыми отрядами отрезали немецкой пехоте пути отступления и атакой с нескольких направлений овладели Мессином. К вечеру 8 июня немцы под натиском английских танков и пехоты были вынуждены также оставить позиции на флангах дуги: на юге – между ручьем Дувэ и рекой Лис, у канала и железной дороги – на севере. Вслед за отходом последовали контратаки немцев. Накал борьбы не ослабевал до 15 июня, когда германское командование решило отойти на заранее подготовленную так называемую хордовую позицию. Дальше англичане, сколько ни пытались продвинуться, но так и не смогли этого сделать.

Результаты

Итогом операции явилось улучшение положения британских войск в районе Ипра и обеспечения флангов для предстоящего сражения во Фландрии. Итак, цель была достигнута. Победа англичанам досталась сравнительно небольшой ценой. Тем не менее, несмотря на тщательную подготовку, англичане потеряли 16 тыс. человек, в то время как немцы – 25 тыс. Для сравнения: потери французов в 1915 году в Шампани и Артуа составили 192 тыс. человек, а немцев – 120 тыс. Еще более грандиозный урон понесли противоборствующие стороны в борьбе за Верден в 1916 году. Там на участке фронта в 20 км погибли, получили ранения и попали в плен 2 млн французов и германцев. Из них 400 тыс. были убиты, причем 300 тыс. павших опознать не представлялось возможным. Под Мессином основные потери немцы понесли в начале операции от подземной атаки и огня артиллерии неприятеля, а англичане – в ходе развития наступления в глубине и отражении контратак противника.

Опыт Первой мировой войны (операции «Мессин» в том числе) позволил сделать некоторые выводы для совершенствования теории и практики подготовки и ведения подземной войны. Прежде всего было уделено большое внимание подготовке кадров для организации и осуществления подземных действий. Саперы стали целенаправленно обучаться отрывке галерей, закладке и подрыву пороховых зарядов. Была создана школа слухачей, с помощью которых велась разведка чужих и охрана своих минных систем. Преобразовывалась организационно-штатная структура саперных частей и подразделений. Создавались новые подразделения (например, минные и тоннельные роты). В штаты мирного времени в тоннельные (минные роты) теперь приписывались метростроевцы, шахтеры. Совершенствовались механизмы, позволявшие более быстро и бесшумно рыть галереи. Конструировались и использовались новые приборы для прослушивания. Шел поиск более совершенных способов создания минных систем. В целях лучшего проветривания в землю входили двумя колодцами и направляли навстречу друг другу галереи, которые затем составляли единую галерею. По одному рукаву по железнодорожной колее скрытно вывозили землю, по другому – подавали свежий воздух. В интересах введения противника в заблуждение относительно места, времени и характера производимых подземных работ, а также вообще сокрытия таковых, применялся методичный огонь артиллерии, создавались дополнительные отводы от главной галереи. Иногда организовывались ложные подземные шумы, ложные взрывы.

В кампаниях 1915–1916 годов выработалась тактика совместных действий минеров, пехоты и артиллерии. Первыми начинали работу «боги войны». Они наносили поражение личному составу, артиллерии и контрминной системе противника. Следом за ней минеры проводили подземную минную атаку. Затем в дело снова вступала артиллерия, нанося массированный удар, под прикрытием которого пехота занимала воронки, образовавшиеся от подземных взрывов. Таким способом достигался частный тактический успех.

К концу Первой мировой командиры различных степеней стали приходить к выводу, что целесообразнее проводить подземную атаку на широком фронте, увязывая подземные действия с наземными и воздушными. Опыт подземных боевых действий того периода, несмотря на изменившиеся условия, средства вооруженной борьбы и способы их применения, актуален и сегодня.

Часть 7
Война – это грязь, смешанная с кровью и потом
Жизнь в окопах

Человек на самом деле должен лично испытать тяготы войны, чтобы полностью ощутить ее гнет; но годы проходят и забывается то, что пережитое нами в юности, в 1914 году, было таким же ужасным испытанием, как и участие в событиях 1939-го и последующих за ним лет. К 1918-му все мои близкие друзья за исключением одного были мертвы.

Дж. P. P. Толкиен, предисловие к «Властелину колец»

Окопная война начала постепенно диктовать свои условия и влиять на психологию людей. Кампании 1914–1915 годов привели к огромным потерям в кадровых армиях. На смену профессиональным военным пришла армия массовая, которая начала жить по закону больших чисел. Этот закон предполагал жизнь по инерции и стремление устроиться, приспособиться к любым условиям, ибо, как сказал Ф. М. Достоевский: «Ко всему-то подлец человек привыкает». Так, мирная жизнь проникла в войну, лишив ее романтической героики и сделав будничной, а война приобрела в сознании людей перманентный характер. До 1914 года война в европейском сознании была возведена на некий пьедестал. Она была отгорожена от простой повседневности ореолом жертвенности и небывалого героизма, на который были способны лишь исключительные личности в силу своих особых душевных качеств. Сейчас же военным мог стать любой. Просто у обыкновенного человека не оставалось никакого выбора.

И люди погибали, чтобы захватить десяток метров чужой территории, сменить одну траншею с болотной грязью на другую. И каждую новую траншею надо было обживать как собственный дом, как единственное надежное прибежище в этом сумасшедшем мире. Такое ведение войны оскорбляло здравый смысл и достоинство человека, превращая его в червя.

Э. М. Ремарк в своем романе «На Западном фронте без перемен» таким образом описал чувства простого солдата: «Фронт представляется мне зловещим водоворотом. Еще вдалеке от его центра, в спокойных водах уже начинаешь ощущать ту силу, с которой он всасывает тебя в свою воронку, медленно, неотвратимо, почти полностью парализуя всякое сопротивление…

Когда мы выезжаем, мы просто солдаты, порой угрюмые, порой веселые, но как только мы добираемся до полосы, где начинается фронт, мы становимся полулюдьми-полуживотными…

Мы превращаемся в опасных зверей. Мы не сражаемся, мы спасаем себя от уничтожения. Мы швыряем наши гранаты не в людей, – какое нам сейчас дело до того, люди или не люди эти существа с человеческими руками и в касках? В их облике за нами гонится сама смерть…

Мы укрываемся за каждым выступом, за каждым столбом, швыряя под ноги наступающим снопы осколков, и снова молниеносно делаем перебежку. Грохот рвущихся гранат с силой отдается в наших руках, в наших ногах. Сжавшись в комочек, как кошки, мы бежим, подхваченные этой неудержимо увлекающей нас волной, которая делает нас жестокими, превращает нас в бандитов, убийц, я сказал бы – в дьяволов…»

Происходил страшный процесс разрушения самого понятия личности. Именно в этой огромной гангренозной ране, называемой Западным фронтом, и развивалась бактерия, которая должна была в недалеком будущем обрушиться на мир в виде эпидемии немецкого фашизма.

Французское пехотное укрытие в передовой траншее

«У нашего поколения не осталось великих слов», – обращался Д. Лоуренс к современникам. Эмиль Верхарн говорил с болью о «человеке, которым он был…». Смысл великих слов и светлых идеалов был окончательно потерян вместе с 1914 годом. Изменилась сама природа человека. Выражаясь терминологией Э. Фрейда, человек из страха перед чем-то огромным, воплощающим результат коллективного труда безликой массы, например, перед полутонными снарядами Круппа и, вообще артиллерии, решил пойти по пути «идентификации себя с агрессором».

Гигантская оружейная корпорация Круппа, несмотря на мировую войну, была теснейшим образом связана нерасторжимыми деловыми обязательствами с английской оружейной компанией Альберта Виккера. Дело в том, что фирма «Фридрих Крупп» считалась основным поставщиком бронированных щитов и пластин, как для артиллерии Ее Величества, так и для королевского флота. Так, в бумагах английской фирмы «Виккерс» значились особые статьи расхода с краткой пометкой «К». По этим документам выходило, что Густаву Круппу англичане должны были платить приблизительно 60 марок за каждого погибшего немецкого солдата. Мужество, страдания, кровь – все превращалось в сухие цифры бухучета. По закону больших величин, человек становился в буквальном смысле числом.

Должно было неизбежно настать время окончательного расхристианивания европейского мира, время всеобщего возвращения к древним забытым языческим культам, ибо только язычество способно в полной мере воплотить тайные бессознательные страхи коллективного начала перед неведомыми темными силами. Но именно германский фашизм, его идеология базировались на язычестве, отрицавшем всякое личностное начало и утверждавшем лишь власть безликой массы, слепо поклоняющейся одному жрецу или медиуму, напрямую связанному с этими тайными, темными силами.

Раз личность в этих условиях потеряла хоть какую-то значимость, и всесильным стал упомянутый уже закон больших чисел, то эта форма титанизма могла вдохновить любого окопного червя на самые фантастические мечтания, порожденные вконец искаженной психикой простого солдата, для которого массовая гибель товарищей стала повседневностью.

Французский траншейный перископ

Именно этот урок больших чисел, урок титанизма год за годом прекрасно усваивал капрал 16-го баварского резервного полка Адольф Гитлер. В своих письмах, адресованных другу, он не только рассказывал о присуждении ему очередной награды, но и о том, что потом станут называть «окопной правдой».

«Я не мог, к сожалению, спать, – откровенно признается будущий фюрер. – В четырех шагах от моей охапки соломы лежит мертвый конь. Судя по внешнему виду, он лежит здесь уже минимум две недели. Он уже наполовину разложился. Наконец, сразу за ним расположена немецкая батарея, и каждые 15 минут две мины пролетают над нашими головами в черную ночь. Сначала они летят с воем и шипением по воздуху, а потом вдали слышны два глухих удара. Каждый из нас прислушивается. Ведь это слышишь первый раз в жизни. И в то время, как мы, тихо перешептываясь, лежим там, тесно прижавшись друг к другу, и смотрим на звездное небо, вдали слышится какой-то шум, сначала далеко, потом все ближе и ближе начинает грохотать, и отдаленные залпы пушек становятся все чаще, пока в конце концов не превращаются в постоянный грохот. Каждый из нас вздрагивает. Говорят, англичане совершают одну из своих атак. Со страхом мы ожидаем худшего, не зная ничего о том, что, собственно, происходит. Но потом становится спокойнее, и наконец адский шум прекращается полностью, только наша батарея с грохотом выпускает в ночь каждые 15 минут свой железный привет. Утром мы видим огромную воронку от мины. Через пятнадцать минут мы в пути…

Мы ползем вперед до опушки леса. Над нами с воем и свистом проносятся пули и снаряды, в клочья разлетаются вокруг нас стволы деревьев и сучья. Потом снова разрываются мины на опушке леса, и кучи камней, земли и песка взметаются вверх, огромные деревья с корнями вырываются из земли, и все задыхаются в желто-зеленом, отвратительном, вонючем газе. Мы не можем лежать здесь вечно, и если уж нам суждено погибнуть, то уж лучше подальше отсюда…

Снова продвигаемся вперед. Я вскакиваю и бегу через луга и свекольные поля, перепрыгиваю через окопы, переползаю через проволоку и живую изгородь… Длинный окоп вижу перед собой, прыгаю в него, передо мной, сзади, слева и справа в окоп прыгают другие. Подо мной мертвые и раненые англичане. Теперь я понял, почему я прыгнул на что-то мягкое.

Мы начали атаку… Мы молниеносно продвинулись вперед по полям и после кровавого рукопашного боя выбили англичан одного за другим из окопа. Многие сдаются. Кто не сдается, того уничтожают. Мы очищаем окоп за окопом. Наконец мы добрались до большой дороги. Слева и справа от нас молодой лес. Итак, вперед, в лес. Доходим до места, где кончается лес и дальше идет открытая дорога. Слева – несколько усадеб, которые пока еще не заняты, и на нас обрушивается страшный огонь. Наши один за другим падают».

Когда начинаешь сопоставлять исторические факты, то первое, что бросается в глаза, так это случайность, или странное стечение обстоятельств, обладающих особым, почти мистическим значением. Создается впечатление, что в общем потоке исторического времени существуют провалы, сродни космическим черным дырам, где всякий здравый смысл отступает, а сама история сплетается тонкими женскими пальцами по воле невидимой капризной богини Судьбы. Как завяжется узелок, так и будет. И пусть гадают историки, что бы это все могло значить.

К таким провалам в общем историческом потоке времени можно отнести и следующий весьма примечательный эпизод. В ноябре 1980 года лондонский дом аукционов Сотби'с выставил на продажу за 70 000 марок в пересчете с фунтов стерлингов «Крест Виктория» бывшего британского ефрейтора Генри Тэнди, который утверждал, что он в окопной схватке один на один из жалости оставил в живых Гитлера в одном из сражений на Ипре. Генри Тэнди стало жалко «полуслепого, шатающегося, отравленного газом» будущего фюрера. Уже намного позднее бравый английский солдат узнал во всесильном диктаторе с характерными усиками и зачесом на левую сторону своего изможденного врага. Получается, что один ефрейтор мог спасти мир, но не сделал этого из соображений гуманности, а другой решил погубить этот мир и почти добился своей цели. Так в окопах Первой мировой, в буквальном смысле, сплелись судьбы всего человечества.

В ожидании атаки врага. Русский фронт

А пока солдаты убивали друг друга, не подозревая, что среди них находится будущий всесильный диктатор, штабная война продолжала набирать силу, и в декабре 1915 года был подготовлен проект плана боевых действий Антанты на следующий 1916 год. Союзники надеялись предпринять одновременное наступление как на Западе, так и на Востоке. Они рассчитывали также и на помощь Италии, которая вступила в войну в мае 1915 года на стороне Антанты.

Очень ярко описал траншейную войну Л. Д. Троцкий в своей статье «Траншея»:

«Несмотря на тяжелую артиллерию, аэропланы, телефоны, прожекторы, в этой затяжной и неподвижной войне ручные гранаты Густава-Адольфа и саперные работы Вобана дополняются, по меткой формуле «Figaro», нравами и картинами военного быта, почти что списанными с осады Трои.

Траншея тянется от Дюнкирхена до Бельфора. Она проползает по дюнам Фландрии, чернеющей полосой вьется по меловым пространствам Шампани, змеится в сосновых лесах Вогезов – линией в 800 километров. В этой щели скрывается французская армия, делающая усилия, чтобы устоять на месте. Французская траншея – не временный окоп, какие возводились не раз в разных местах и в разные моменты борьбы. Это решающая межа, малейшее передвижение которой в ту или другую сторону оплачивается неисчислимыми жертвами.

Когда затихает на секторе артиллерия, ничто не говорит о битве. Поле пустынно и мертво. Не видно солдат, не видно пушек. Ничто не говорит о том, что на этом небольшом пространстве идет своими таинственными путями жизнь нескольких тысяч человек. В черных норах сидят, спят, едят, перевязывают раны, умирают; по кулуарам или в соседних кустах передвигаются с места на место, – на поверхности ничего не видно и не слышно. Траншейная война есть прежде всего кровавая игра в прятки. Война кротов, столь противная «галльскому темпераменту»…

Лес после продолжительной артподготовки. Западный фронт

«Отвратительная свалка в подземелье навязана нам немцем», – жалуется и теперь еще подчас французская пресса. Но самобытность национального гения стерлась еще в одной области: французы сидят в траншеях, как немцы, как русские, как итальянцы. Траншея оказалась могущественнее «галльского темперамента».

Многие месяцы стоит траншея. Если бы знать, что в ней придется прожить так долго, ее бы сразу оборудовали иначе… А, может быть, и вовсе не хватило бы духу строить ее. Но предполагалось, что окопы – только пункты опоры для нового движения вперед. Их подправляли, постепенно обстраивали: укрепляли столбами, насыпали парапет, совершенствовали и маскировали бойницы. На оборудование шло все, что попадалось под руку: ствол дерева, ящик, мешки с землей, шинель убитого немца… Солдаты почти разучились относиться к траншее, как к временному убежищу. Они говорят о ней, как раньше о границе Франции, только понятие фронта для них гораздо более содержательно, ибо в нем – год борьбы и страданий.