Текст книги "Великая окопная война. Позиционная бойня Первой мировой"

Автор книги: Алексей Ардашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Minerwerfer. Германия

В Англии на вооружение был принят 81-мм миномет системы капитана Стокса. Это был первый миномет, созданный по схеме мнимого треугольника, ставшей впоследствии классической. Состоял он из гладкоствольной трубы с навинтным казенником, двуноги-лафета, опорной плиты и прицела, причем опорная плита имеет три шаровых гнезда. Это позволяет, переставляя в процессе стрельбы опору казенника, выравнивать плиту на грунте без ее перемещения. Весной 1916 года англичане ввели на вооружение вновь изобретенный миномет Стокса калибра 102 мм, вскоре принятый на вооружение и французами, а в 1917 году и армией США, в которой он стал главным химическим оружием: американцами же были созданы специальные минометно-химические роты по 48 минометов в каждой.

Существенным недостатком миномета являлся ничем не стабилизированый полет мины. Миномет (газомет) системы Стокса времен Великой войны использовал мину, кувыркавшуюся в полете, что было сделано для лучшего разброса ядовитых газов в окопах неприятеля, находящихся в нескольких сотнях метров от минометной позиции. При попадании в цель такая мина разрывалась на поверхности, разбрасывая отравляющие вещества, вместо того чтобы зарыться в землю, как случилось бы со стабилизированной миной. Ничем не стабилизированый полет мины с сопутствующей такой конструкции небольшой максимальной дальностью стрельбы являлся существенным недостатком системы. Когда минометы стали применять в роли пехотной артиллерии, позволяющей пехотным подразделениям продвигаться по фронту под прикрытием минометного огня, оружейные конструкторы усовершенствовали мину Стокса, придав ей более аэродинамичную стреловидную форму, что позволило значительно увеличить дальнобойность минометов этого типа.

Мина Стокса представляла собой чугунную конструкцию цилиндрической формы диаметром 3 дюйма, заполненную взрывчаткой или отравляющими веществами. Однако диаметр крышек в передней и задней частях цилиндра составляет около 81 мм. Несоответствие между настоящим калибром миномета и его обозначением является конфузом и также имело место в стандартном «3-дюймовом» британском миномете конструкции Стокса, принятом на вооружение после Первой мировой войны. Он также имел диаметр 81 мм, что позволило британцам использовать трофейные итальянские мины, захваченные в Северной Африке во время Второй мировой. К донной части мины прикреплялась полая трубка меньшего, чем мина, диаметра – патронник с огнепередаточными отверстиями. В трубку вставлялся картонный охотничий патрон 12-го калибра (разумеется, без дроби). Сверху на патронник налагались дополнительные пороховые заряды кольцеобразной формы. Дальность стрельбы зависела от количества колец, хотя при стрельбе на минимальную дистанцию мина могла быть использована и без них.

Миномет Ливенса (англ. Livens Projector) был также принят на вооружение английской армией. Предназначался для поражения живой силы и заражения местности отравляющими веществами. Впервые был использован в битве на Сомме. Первоначально газовые атаки осуществлялись просто выпуском газа из баллонов в сторону противника. Этот способ имел большой недостаток – требовал надлежащих метеоусловий, а при смене ветра под ударом вместо противника могли оказаться собственные войска. Поэтому в 1916 году капитаном Уильямом Ливенсом из британского Королевского инженерного корпуса было изобретено новое средство доставки отравляющих веществ – миномет, названный впоследствии его именем.

82-мм пневматический миномет. Франция

Изобретение Ливенса представляло собой простую металлическую трубу 8 дюймов (около 20 см) в диаметре, вкопанную в землю под углом 45°. В трубу помещался электрический детонатор, пороховой заряд и баллон с газом или зажигательным составом. Дальнобойность составляла порядка 1500 метров. При падении баллон разрушался и образовывалось плотное облако газа. Миномет Ливенса оказался весьма дешев и прост в производстве и применении. Электрический способ воспламенения позволял устанавливать крупные батареи этих орудий и производить массированные залпы. В использовании минометов для стрельбы химическими минами нельзя не видеть стремления сделать химическое оружие маневренным.

Во Франции «воевал» миномет системы Дюмезиля.

Применение минометов было предусмотрено Германией еще в мирное время для осады крепостей и разрушения проволочных заграждений. Позиционная война породила стремление усилить действие навесного артиллерийского огня искусным метанием взрывчатых веществ, для чего и были использованы гладкоствольные минометы. Если в отношении дальнобойности минометы не могли соперничать с орудиями, то преимущества первых заключались в большой свободе выбора места установки. Минометы оказались весьма полезными в горной войне.

После того как минометы были впервые с успехом применены во время осады Порт-Артура, немецкое командование решило оснастить подобным оружием свои саперные части. К 1914 году саперы располагали тремя типами минометов (Minenwerfer): легкий 76-мм (масса мины 4,7 кг, дальнобойность 1050 м), средний 170-мм (49,5 кг, 900 м) и тяжелый 210-мм (100 кг, 550 м). Тяжелый миномет первоначально предназначался для обороны крепостей и был самым смертоносным оружием на Западном фронте. Благодаря навесной траектории мины и мощному разрывному заряду мины обрушивали целые секции траншей! К этому следует добавить грохот выстрела и свист подлетающей мины, оказывавшие сильное деморализующее действие на пехоту противника. В 1916 году появились новые модификации всех трех типов минометов – новые образцы обладали большей дальнобойностью и могли стрелять боеприпасами, оснащенными ОВ.

В 1914 году траншейные минометы передали в осадные взводы, но, поскольку номинально минометы продолжали числиться за саперами, взводы вскоре реорганизовали в отдельные минометные дивизионы. Личный состав этих частей набирали среди пехотинцев. К каждому пехотному полку придавался один Minenwerfer Abteilung. В каждом дивизионе было 12 шт. 76-мм минометов и 24 гранатомета. Более тяжелые минометы поступали на вооружение минометных рот, обычно в составе каждой пехотной дивизии была одна минометная рота. Каждая рота состояла из одного взвода тяжелых минометов (четыре калибра 240 или 250 мм) и двух взводов средних минометов (восемь калибра 170 мм). Кроме того, в резерве генштаба постоянно находилось как минимум 13 минометных дивизионов, перебрасывавшихся на разные участки фронта, чтобы поддержать наступление или отбить атаку неприятеля. Минометный дивизион состоял из четырех рот, в каждой роте было шесть тяжелых и восемь легких минометов. Штурмовые батальоны, как правило, имели в составе минометную роту. Отдельные штурмовые роты обычно располагали четырьмя легкими минометами.

Новейшее оружие

Все, что может быть использовано как оружие, будет использовано как оружие.

Станислав Лем

Злоба людская не знает границ…

Затянувшаяся война озлобила всех. Никто уже не обращал внимания на международные обязательства, конвенции, нормы, законы. Стороны отказались от всех обычаев войны, считая, что ради достижения победы законны все средства. Никаких норм, никаких законов. Только победа. Любой ценой.

Первая мировая поставила на военную службу все современные достижения науки и техники. За короткий промежуток времени использование техники в армиях воюющих сторон полностью изменило стратегию и тактику боя. Слова, сказанные начальником штаба ВВС о Королевских военно-воздушных силах, можно отнести ко всей военной технике: «Нужды войны сотворили их за одну ночь».

В условиях позиционной войны успеха можно было добиться скорее лопатой, чем винтовкой. Когда Великая война начала захлебываться в грязи траншей, воюющие стороны стали искать новое оружие и вскоре убедились, что его может дать только промышленность. Однако война продолжалась, и каждая из воюющих сторон предлагала свои рецепты преодоления тупика в соответствии со своими преимуществами перед противником. Франция возлагала все надежды на артиллерию. Германия с ее высокоразвитой химической промышленностью (пользовавшейся до войны мировой гегемонией) решила применить химическое оружие – отравляющие вещества и зажигательное оружие – огнеметы. Страна машиностроения, Англия, и здесь предложила машину – танк. Англичанам принадлежит и честь первого боевого применения танка.

Любопытно, что противники сразу ответили созданием аналогичного оружия. В ответ на германские химические атаки союзники стали применять отравляющие вещества – и с гораздо большим размахом, чем Германия. После германских «огненных» атак» огнеметы быстро появились в армиях Антанты – как в английской и французской, так и русской армиях. В ответ на появление английских танков очень скоро были созданы аналогичные боевые машины в Германии. Любопытно, что большинство этих новейших средств войны было разработано и предложено изобретателями задолго до начала Первой мировой, но чертежи пылились в архивах как ненужные фантазии или их авторов просто считали ненормальными.

Следует отметить, что успех всякого нового военного изобретения всегда бывает временным, он длится, пока противная сторона не найдет надежных средств защиты. Военные изобретения, при появлении своем претендовавшие стать абсолютным оружием, не только разочаровывали своих создателей. Развиваясь, они постепенно меняли лицо войны.

Нарушение международных договоров и деклараций

Гаагской декларацией 17(29) июля 1899 года запрещено употребление снарядов, имеющих назначением распространять удушающие или вредоносные газы.

На 1-й мирной конференции в Гааге в 1899 году была принята международная декларация, запрещающая применение отравляющих веществ в военных целях. Франция, Германия, Италия, Россия и Япония согласились с Гаагской декларацией 1899 года, США и Великобритания присоединились к декларации и приняли ее обязательства на 2-й Гаагской конференции в 1907 году. Несмотря на это, случаи применения химического оружия неоднократно отмечались в дальнейшем, более того, как раз в дальнейшем, на полях мировой войны, химическое оружие стало применяться с огромным размахом!

Несколько слов о международном праве и о морали в войне. Широко известна доктрина итальянского генерала Джулио Дуэ неограниченной тотальной воздушной войны (в форме фантастического романа «Крылатая победа»), созданная им в мае 1918 года. Постараемся не давать теории Дуэ оценок морально-этического и нравственно-правового плана. Это делает каждый самостоятельно, исходя из своих нравственных установок, взглядов на жизнь и войну. Но можно согласиться с цинично-прагматичным высказыванием Дуэ:

«Ибо ребячеством было бы предаваться иллюзии: все ограничения, все международные соглашения, которые могут быть установлены в мирное время, будут сметены как сухие листья ветром войны. Тот, кто сражается не на жизнь, а на смерть, а в настоящее время иначе нельзя сражаться, имеет священное право пользоваться всеми средствами, какими он располагает, чтобы не погибнуть. Нельзя квалифицировать военные средства как цивилизованные или варварские. Варварской будет война, средства же, которые в ней применяются, можно различать одни от других лишь по их эффективности, по их мощи и по урону, который они могут нанести противнику. А поскольку на войне необходимо наносить противнику максимальный урон, всегда будут применяться средства, наиболее пригодные для этой цели, каковы бы они ни были.

Безумцем, если не отцеубийцей, можно было бы назвать того, кто примирился бы с поражением своей страны, лишь бы не нарушить формальных конвенций,ограничивающих не право убивать и разрушать, но способы разрушения и убийства.

Ограничения, якобы применяемые к так называемым варварским и жестоким военным средствам, представляют собой лишь демагогическое лицемерие международного характера…»

Ниже в цитате следующего подзаголовка приведено мнение А. Фрайса и К. Веста, высказанное ими по аналогичному поводу в книге «Химическая война» (1924 г.): четко и жестко. Можно полагать, что любые военные конвенции документами, обязательными для исполнения, не являются и их никто и никогда в полной мере не выполнял и выполнять не будет. Тем более – в условиях борьбы не на жизнь, а на смерть! Эти конвенции лишь удобный инструмент информационно-пропагандистской войны, с помощью которого можно обвинять противную сторону в чем угодно и оправдывать любые свои действия.

В целом международное гуманитарное право вызывает весьма двойственные чувства. И трудно сказать, чего в нем больше: настоящего гуманизма или традиционного западного лицемерия и словоблудия.

Уже в самих дискуссиях о «гуманности» или «негуманности» отдельных средств массового убийства людей кроется какая-то психопатология. Странна сама идея деления оружия на гуманное и негуманное и все эти велеречивые рассуждения о том, каким способом убивать людей морально, а каким – нет. По нашему мнению, война и связанное с ней убийство людей сами по себе аморальны. И не важно, каким способом убивать – дубиной, ипритом или нейтронным излучением. Все равно это убийство. А конкретный способ убийства – это уже вопрос второстепенный, так сказать, технический…

Химическая война

Газы не могут быть изъяты из употребления. Что касается отказа от употребления ядовитых газов, то следует вспомнить, что ни одно могущественное боевое средство никогда не оставалось без применения, раз была доказана его сила, и оно продолжало существовать вплоть до открытия иного, более сильного.

А. Фрайс, К. Вест «Химическая война», 1924 г.

Человек, изобретающий ужасное оружие, делает для дела мира больше, чем тысячи кротких апостолов.

Т. Герцль «Каинов дым»

Первая мировая война явила миру множество новых средств уничтожения: впервые была широко применена авиация, на фронтах Великой войны появились первые стальные чудовища – танки, но наиболее страшным оружием стали все-таки ядовитые газы. Над развороченными снарядами полями сражений витал ужас перед газовой атакой. Мировая война породила новые термины – «химическая война» и «газовая война». Ее можно с полным основанием назвать «Войной газов». Нигде и никогда, ни до, ни после, боевые отравляющие вещества не использовались в таких огромных количествах, как в 1915–1918 годах: например, 12 тысяч тонн иприта, которым было поражено около 400 тысяч человек Всего за годы Первой мировой было произведено 180 тысяч тонн боеприпасов различных типов, начиненных отравляющими веществами, из которых на поле боя было применено 125 тысяч тонн. Боевую проверку прошло свыше 40 типов ОВ. Общие потери от химического оружия оцениваются в 1,3 млн человек, из них до 100 тысяч со смертельным исходом.

В этой войне впервые в истории было применено первое оружие массового поражения. Инициатива в применении боевых химических веществ (БХВ) в широком масштабе принадлежит Германии. Как известно, уже в сентябрьских боях на реке Марне и на реке Эн обе воюющие стороны ощущали большие затруднения в снабжении своих армий снарядами. С переходом в октябре – ноябре к позиционной войне не осталось никакой надежды, особенно для Германии, осилить укрытого мощными окопами противника с помощью обычных артиллерийских снарядов. БХВ же обладают мощным свойством поражения живого противника в местах, не доступных действию самых могучих снарядов. И Германия, обладая наиболее развитой химической промышленностью, первая стала на путь широкого применения БХВ.

Тотчас же после объявления войны Германия начала производить опыты в физико-химическом институте и институте имени Кайзера Вильгельма с окисью какодила и с фосгеном в целях возможности использования их в военном отношении. Затем в Берлине была открыта Военная газовая школа, в которой были сосредоточены многочисленные образцы материалов. Там помещалась особая инспекция. При военном министерстве была образована особая химическая инспекция А-10, специально занимавшаяся вопросами химической войны. Центром производства БХВ явился Леверкузен. Военная химическая школа имела 1500 человек технического и командного персонала и несколько тысяч рабочих в производстве. В ее лаборатории в Гюште постоянно работали 300 химиков. Заказы на отравляющие вещества были распределены между различными заводами.

Задолго до второй битвы на Ипре, с самого начала войны, британцы искали возможность применения химических веществ в боевых действиях. На начальном этапе войны они склонялись к несмертельным ОВ, способным вызвать слезотечение. В частности, химиками Imperial College в январе 1915 года было успешно продемонстрировано представителям армии слезоточивое действие этилиодоацетата (ethyl iodoacetat). Неблагоприятное для британцев развитие войны заставило их искать более опасные химические соединения. Но никаких удачных идей у них не было, не было и людей, способных принимать решения в этой области.

Некоторыми исследователями было предложено в качестве удушающего ОВ использовать сульфурдиоксид (sulfur dioxid). Первый лорд-маршал Гораций Китченер (1850–1916 годы), возглавлявший тогда секретариат министерства обороны, предложил попытаться использовать сульфурдиоксид на флоте (но за всю войну не было ни одного удачного использования ОВ против кораблей).

Немцы были осведомлены об интересе Антанты к использованию химических средств поражения в войне. Технический уровень их химической промышленности, усиленный интеллектом профессоров университетов Берлина, позволил им выработать собственную стратегию наступательной химической войны. Поэтому правильнее было бы сказать, что Германии принадлежит не «инициатива», а «лидерство» в применении ОВ.

Первые опыты по применению БХВ в виде так называемого «снаряда № 2» (10,5-см шрапнель с заменой в ней черного пороха сернокислым дианизидом) были произведены германцами в октябре. 27 октября этот снаряд был применен на западноевропейском театре в атаке на Нев-Шапель в количестве 3000 штук. Хотя его раздражающее действие оказалось невелико, но, по германским данным, применение его облегчило взятие Нев-Шапеля. В дальнейшем он был снят с вооружения. В итоге на конец 1914 года приходится начало исследовательской деятельности в Германии по изысканию БХВ, главным образом артиллерийских огнеприпасов. Это были первые попытки снаряжения снарядов БХВ. Но в то время в производстве снарядов наступил кризис, кроме того, высшее командование сомневалось в возможности получения массового эффекта при изготовлении газовых снарядов. Тогда доктор Габер предложил применить газ в виде газового облака.

Первые попытки использования БХВ были проведены в таком незначительном масштабе и с таким незначительным эффектом, что никаких мер по линии противохимической защиты союзниками принято не было. В январе 1915 года германцы закончили разработку нового химического снаряда, известного под маркой «Т», 15-см артиллерийской гранаты с сильным бризантным действием и раздражающим химическим веществом (ксилилбромид), впоследствии замененным бромацетоном и бромэтилкетоном. В конце января германцы применили его на фронте в левобережной Польше в районе Болимова, но в химическом отношении безуспешно, вследствие низкой температуры и недостаточного массирования стрельбы.

В январе же французы отправляют на фронт свои химические 26-мм ружейные гранаты, но оставляют их пока без применения, так как войска еще не были обучены и не было еще средств защиты. В феврале 1915 года германцы производят удачную огнеметную атаку под Верденом. В марте французы впервые применяют химические 26-мм ружейные гранаты (этилбромацетон) и подобные им химические ручные гранаты, и те и другие без каких-либо заметных результатов, что являлось вполне естественным для начала.

2 марта в Дарданелльской операции была удачно применена английским флотом дымовая завеса, под защитой которой английские тральщики спаслись от огня береговой турецкой артиллерии, начавшей их расстреливать во время работы по вылавливанию мин в самом проливе.

В апреле же у Ньюпора во Фландрии германцы впервые испытали действие своих гранат «Т», содержавших смесь бромистого бензила и ксилила, а также бромированные кетоны.

Весной 1915 года в Ипре было испытано секретное оружие Габера. Облако удушающих отравляющих веществ уничтожило две французские дивизии и произвело опустошение среди англичан и канадцев. Затем направление ветра изменилось. Газовое облако надвинулось на немецкие войска. В результате погибли сотни немцев.

Союзники, со своей стороны, открыли другие газы. Началась газовая война.

Газобаллонная атака. Дебют нового оружия

Сражение у г. Ипра, начавшееся 22 апреля 1915 года, имело своим основанием исключительное желание с германской стороны испытать на фронте новое оружие – газ. Когда к концу января 1915 года необходимые приготовления в Германии были закончены и были завершены практические испытания на фронте, главное командование избрало для целей атаки участок XV корпуса, который занимал позицию против юго-западной части Ипрского выступа (канал Комик у дороги в Менин). В результате метеорологических наблюдений главное командование убедилось, что новое оружие лучше всего испытать в период приближающегося господства южных ветров; поэтому опыт был сделан на участке фронта, повернутом на север, чему соответствовало расположение фронта.

В ответе Главного командования XV корпусу, который потребовал большого количества боевых припасов для использования и закрепления возможного успеха, если таковой будет достигнут при опыте, было указано, что всякая мысль о широкой операции около Ипра совершенно не отвечает намерениям Главного командования. В просьбе XV корпусу было отказано, причем было указано, что корпус должен произвести исключительно испытание нового вида оружия. В случае, если испытание даст успех, необходимые боевые средства будут назначаться по мере того, как этого потребует обстановка.

Газовая атака была организована, принимая единственно во внимание время, намеченное для частной ограниченной атаки соседнего резервного корпуса, который перед этим намеревался улучшить свое положение ударом на линии Заннебек – Графенштафель.

Закапывание впервые испытываемых газовых цилиндров на секторе фронта было закончено в середине февраля. Сектор был позже несколько увеличен в ширине, так что к 10 марта весь фронт XV корпуса был подготовлен для газовой атаки. Время атаки, однако, постоянно откладывалось, так как необходимые южный и юго-западный ветры не дули. В течение этого периода газовые цилиндры, хотя и закопанные, были повреждены случайными попаданиями артиллерийских снарядов.

25 марта командующий 4-й армией решил перенести приготовления к газовой атаке на выступе Ипра на второй план и избрать новый сектор – Пелькаппеле – Штеенштрат. Местность к северо-востоку и к востоку от Ипра очень открытая и проходимая для всех родов войск. От возвышенности Ипра, по гребню которой находился Пашендайль местность постепенно падала к Ипрскому каналу.

Немцы на участке фронта в 8 км применили новое оружие – отравляющие газы. На фронте атаки были установлены газобаллонные батареи, но 20 газобаллонов в каждой, для наполнения которых потребовалось 180 т хлора. Всего потребовалось 6000 баллонов, из которых половина коммерческого образца была реквизирована. В добавление к ним было приготовлено 24 000 новых баллонов половинного объема. Из общего количества заготовленных 22 апреля баллонов было использовано 30 %. Действия на флангах усиливались стрельбой химическими снарядами. Выход газовой волны продолжался 5 минут. Закапывание баллонов было закончено 11 апреля, но пришлось ждать благоприятного ветра Вечером 17 апреля англичане при помощи взрыва мины захватили холм 60 в секторе XVI корпуса. Опасения, что некоторые газовые цилиндры, закопанные в холме 60, попадут в руки противника, оказались неосновательными.

Оперативный приказ по корпусу говорил: «Цель – захват возвышенности, указанной у дороги Безинг – Пилькем – Лангемарк – Пелькаппеле. Как только цель будет достигнута, войска должны сразу окопаться, организуя взаимную фланкировку важнейших пунктов». При этом не было выработано никакой специальной тактики нового рода оружия, не вышло никаких норм, никаких тактических указаний. Действие газов считалось настолько сокрушительным, что согласно приказу пехота должна была следовать за газовым облаком с примкнутыми штыками и незаряженными ружьями!

Атака была, наконец, выполнена 22 апреля в 17 ч (по англ. времени). Согласно указаниям перед атакой, пехота была двинута вперед через 15 минут после выпуска газа. Атака встретила значительные затруднения у Штеенштрат. Здесь по невыясненным причинам вытекший из цилиндров газ не рассеялся. Результатом дня 22 апреля для атакующих явились продвижение и вклинение их в расположение союзников к югу.

Схема первой газобаллонной атаки немцев под Ипром 22 апреля 1915 г.

Итак, 22 апреля 1915 года в 17 часов германские войска начали первую в мировой истории войн химическую атаку, применив новое и страшное оружие – отравляющий газ. Первое сведение о готовящейся газовой атаке поступило в британскую армию благодаря показанию одного немецкого дезертира. Он утверждал, что германское командование намеревается отравить своего врага облаком газа и что цилиндры с газом уже установлены в траншеях. Никто не обратил внимания на его рассказ потому, что вся эта операция казалась совершенно невозможной. Этот рассказ появился в сводке разведок Главного штаба и был причислен к сведениям, не заслуживающим доверия. Но показание дезертира оказалось правдивым, и утром 22 апреля, при идеальных условиях, был впервые применен «газовый способ войны». Подробности первой газовой атаки почти отсутствуют по той простой причине, что люди, которые могли бы рассказать о ней, лежат все на полях Фландрии.

В тот день германцы, дождавшись благоприятного направления ветра, выпустили хлор сразу из 5700 баллонов. Со стороны немецких позиций севернее бельгийского города Ипра на фронте 6−8 км между пунктами Бакштуте и Лангенмарк появился серо-зеленый туман, в течение 5−8 минут 168 тонн хлора густыми облаками накрыли опорные пункты французских войск – алжирские части французской армии. В дальнейшем бесцветная жидкость, представляющая собой протоплазматический яд, поражающий глаза, кожу, верхние дыхательные пути и легкие, получил название иприт в честь того места, где он впервые был испытан на людях в качестве экспериментального оружия. Алжирцы в панике бежали, многие скончались от удушья.

Французы от перебежчиков знали о странных цилиндрах еще в конце марта. 13 апреля немецкий дезертир рассказал о «контейнерах, содержащих удушающий газ, в батареях по двадцать цилиндров на каждые 40 м фронта». 22 апреля 1915 года в пять часов вечера тяжелые снаряды обрушились на бельгийский город Ипр и окружающие деревни. «В траншеях к северу от Ипра возникли два особенных призрака зелено-желтого дыма, движущегося вперед вплоть до превращения в бело-голубой туман. Этот дым повис над участком фронта, охраняемым двумя французскими дивизиями, одной алжирской, одной – территориальных войск, которые присоединились к англичанам… Вскоре пораженные офицеры за британской линией фронта увидели человеческий поток. Африканцы, ближайшие к англичанам, кашляли и указывали на свои глотки… Французские орудия еще стреляли, но в семь часов вечера они замолчали». Немцы продвинулись вперед примерно на 3 км. «Сотни людей, – пишет британский главнокомандующий сэр Джон Френч военному министру Китченеру, – впали в коматозное состояние, часть из них умирает». Наступающие немцы применили грубые респираторы, оказавшиеся эффективными. Но они сами не ожидали шокирующего эффекта от применения отравляющих газов. Германское верховное командование не верило в его эффективность. «Фалькенгайн пытался лишь испытать воздействие газа для подготовки использования этого средства против русских». Отсутствие необходимых резервов не позволило немцам развить успех.

Выбранный для атаки пункт находился в северо-восточной части Ипрского выступа, на том месте, где сходились французский и английский фронты, направляясь к югу, и откуда отходили траншеи от канала близ Безинге. Правый фланг французов составлял полк тюркосов, на левом фланге англичан стояли канадцы. Аульд описывает атаку в следующих словах: «Попытайтесь вообразить себе ощущения и положение цветных войск, когда они увидали, что огромное облако зеленовато-желтого газа поднимается из-под земли и медленно двигается по ветру по направлению к ним, что газ стелется по земле, заполняя каждую ямку, каждое углубление и затопляет траншеи и воронки. Сначала удивление, потом ужас и, наконец, паника охватили войска, когда первые облака дыма окутали всю местность и заставили людей, задыхаясь, биться в агонии. Те, кто мог двигаться, бежали, пытаясь, большею частью напрасно, обогнать облако хлора, которое неумолимо преследовало их».

Естественно, что первое чувство, которое внушил газовый способ войны, был ужас. Потрясающее описание впечатления от газовой атаки мы находим в статье О. С. Уоткинса:

«После бомбардировки города Ипра, продолжавшейся от 20 до 22 апреля, среди этого хаоса вдруг появился ядовитый газ. Когда мы вышли на свежий воздух, чтобы отдохнуть несколько минут от душной атмосферы окопов, наше внимание было привлечено очень сильной стрельбой на севере, где фронт занимали французы. Очевидно, шел горячий бой, и мы энергично принялись исследовать местность нашими полевыми биноклями, надеясь уловить что-нибудь новое в ходе сражения. Тогда мы увидали зрелище, заставившее остановиться наши сердца, – фигуры людей, бегущих в смятении через поля.

«Французов прорвали!» – вскричали мы. Мы не верили своим глазам… Мы не могли верить тому, что услыхали от беглецов: мы приписывали их слова расстроенному воображению: зеленовато-серое облако, спускаясь на них, становилось желтым по мере своего распространения и опаляло на своем пути все, до чего касалось, заставляя растения гибнуть. Никакой самый мужественный человек не мог устоять перед подобной опасностью.

Среди нас, шатаясь, появились французские солдаты, ослепленные, кашляющие, тяжело дышащие, с лицами темно-багрового цвета, безмолвные от страданий, а позади их в отравленных газом траншеях остались, как мы узнали, сотни их умирающих товарищей. Невозможное оказалось только справедливым.

Это самое злодейское, самое преступное деяние, которое я когда-либо видел».

В официальном же описании этой атаки по английским источникам действия оборонявших выступ у Ипра англо-французских войск представляются в следующем виде. 22 апреля была прекрасная утренняя заря. Воздушная разведка заметила утром значительное оживление позади германских линий и некоторую деятельность в роще Гутгулет. Утром здесь был значительный артиллерийский обстрел Ипра 17– и 8-дм гаубицами и легкими орудиями, а к полудню – дорог, ведущих в город, но этот обстрел постепенно затих, и все вокруг стало спокойно.