Текст книги "«Черно-белые дни»: Вся правда о группе [AMATORY]"
Автор книги: Алексей Кузовлев
Жанры:
Музыка
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
– А когда ты увидел [ AMATORY ] живьем?
– В первый раз я ничего не понял, потому что забежал в зал буквально на пару минут. Зато первый большой концерт [ AMATORY ]в «Полигоне» 9 мая 2001 года я запомнил очень хорошо. Даже помню, как выглядели афиши: там большими буквами было написано [ AMATORY ]и изображено что-то по типу эмбриона. Мы с ребятами пошли на этот концерт, и там действительно по меркам того времени было много народу. Я очень хотел посмотреть заявленные тогда коллективы – на гитаре я уже играл, но в андеграундной сцене по-прежнему «плавал». About Knife я не понял; они играли с ди-джеем что-то вроде drum’n’bass-металла. Группа Plunk Tone тогда была очень смешная, в противогазах. Jane Air вообще взбесили, потому что пели песню про педерастов и к тому же выглядели один в один как Korn. Я вообще не стал досматривать их выступление и ушел из зала, хотя девочки были в экстазе. Вот такое забавное первое впечатление, учитывая, что потом мы вместе в туре катались (смеется). Spermadonarz меня очень впечатлили, потому что играли с кучей барабанщиков – я раньше такого ни разу не видел. [ AMATORY ]звучали круче всех. У Дениса тогда еще был очень интересный бас – с обрубленной головой грифа, и звучал очень мощно, по-тракторному. Особо сильное впечатление на меня произвел Ганыч. Я в первый раз увидел чувака, который мне реально близок по стилю игры на гитары. Я практически все выступление [ AMATORY ]не отрывал от него глаз, потому что мне было интересно, как он играет. Именно на том концерте я впервые нормально, полноценно послушал [ AMATORY ].
– А что происходило в Stigmata ?
– Мы писали песни. Состав менялся: от нас ушел вокалист, мы нашли нового и продолжили работать. При этом мы уже выступали в питерских клубах и со временем смогли добиться, что на нас ходило человек 50-70. Но тогда это был потолок. После закрытия «Полигона» летом 2002-го и играть-то стало практически негде.
– Ты был на закрытии «Полигона»?
– Да, Stigmata там играла свой второй или третий по счету концерт. Было бешеное количество народу и много музыкантов – большой музыкальный марафон, в котором нас поставили выступать в шесть утра, под самое закрытие! В результате мы, пока ждали своей очереди, все напились; тогда же произошло мое первое знакомство с Александром Павловым.
– Так-так, интересно.
– Алекс тогда работал в клубе световиком, и у него в гримерке было свое лежбище, назовем его так, – место, где можно поспать. А поскольку мы играли под утро, я, увидев его спальное место, не преминув залечь (смеется). Естественно, пришел Павлов и выгнал меня – так мы с ним и познакомились: «Э-эй, чувак, ты куда это устроился?»
– А вскоре после закрытия «Полигона» ваши пути с [ AMATORY ] впервые пересеклись по-настоящему?
– Да, они стали брать нас к себе на разогрев, и мы несколько концертов отыграли одной пачкой: мы, [ AMATORY ]и «Правда». Крутое время было... Я вспоминаю наш совместный выезд в Сосновый Бор. Для Stigmata это вообще был первый выездной концерт. Стояла весна, очень хорошая погода: яркое голубое небо и первое солнце. Мы встретились с [ AMATORY ]на вокзале, по-моему Балтийском, и они презентовали нам свой новый сингл «Осколки». У меня до сих пор лежит этот диск, со всеми автографами – настоящий раритет. Сама песня «Осколки» мне тогда нереально понравилась. Я помню, весь день мучил Даню вопросами о том, как они ее записывали. И на том же концерте я впервые услышал песню, которая потом вошла в альбом «Неизбежность» под названием «Сильнее меня». Они играли ее на саундчеке, слов еще не было, но звучала она мощно – на тот момент так никто не играл! Еще из того же концерта: у меня сломалась примочка, и мне свой гитарный процессор одолжил Ганыч. Это была первопричина нашего триумфа в Сосновом Бору – так круто, как в тот вечер, мы еще никогда не звучали (смеется).
– До того исторического момента, когда ты на одном из концертов спонтанно исполнил вместе с [ AMATORY ] кавер на Slipknot , после чего получил предложение стать вокалистом, оставалось каких-то десять месяцев. Тут уже продолжается история группы. А тебя напоследок я хочу спросить о татуировках и пирсинге. Когда ты пришел в [ AMATORY ] , твой имидж выгодно отличал группу от многих других на андеграундной сцене.
– Я начал их делать в 15 или 16 лет. Тогда это было что-то абсолютно новое – тоннели, пирсинг и татуировки, особенно все вместе и в большом количестве. На весь Питер таких было, ну не знаю, сотен пять, и многие знали друг друга в лицо.
– А почему ты решил сделать татуировку?
– У меня был друг, старше меня на много лет, который увлекался татуировкой. Первый рисунок, который я себе сделал, был штрих-код... Мне жутко хотелось тогда такое тату. Я рисовал его себе ручкой постоянно, привыкал к татуировке, с которой буду ходить всю жизнь. И когда я ее сделал, то решил к двадцати годам зататуировать, как минимум, два рукава. В итоге успел, даже с лихвой.
– Но сейчас приостановился. Будешь еще делать новые тату?
– Всему свое время, и у меня нет такого фанатичного желания как можно быстрее забить все тело, это приходит само собой. Каждая новая татуировка появляется не вдруг. Например, та, которая на груди, пришла ко мне во сне: я увидел себя с ней со стороны. Потом приехал к Славяну Старкову, своему тату-мастеру, рассказал об этой идеи и уехал на несколько месяцев. Славян нарисовал различные эскизы, а когда он мне их показал, я понял: блин, это даже лучше, чем я видел.
И еще один вопрос: почему тебя иногда называют Igos , тогда как ты все-таки – [ IGOR ] ?
– Igos – так еще во Всеволожске меня в детстве звали друзья. Звали меня так и в Stigmata, поэтому какое-то время Igos было у всех на слуху, и хотя в [ AMATORY ]я отказался от его использования, оно пару раз там проскользнуло – в буклете «Двух жизней» и на DVD «P.S.». Не специально, больше по инерции. Stigmata ведь с [ AMATORY ]часто выступали, многие успели привыкнуть. От имени Igos я отказался сам, сознательно. Для меня оно осталось в прошлом, когда я ушел из Stigmata.
Дмитрий [JAY] Рубановский
Говорят, незаменимых не бывает. Но спросите тех, кто пришел на место «незаменимого», – каково это? Особенно если это место под прицелом тысяч глаз, иногда бескомпромиссных и жестоких. Дмитрий [ JAY ]Рубановский стал новым гитаристом группы через полтора года после смерти [ GANG ]’а, и альбом «VII», его первую полноценную студийную работу в составе [ AMATORY ], кто-то уже отправил в отстой, а кто-то назвал долгожданным проблеском в музыкальном сознании группы. Полярных мнений хватало и раньше: когда вышел альбом «Неизбежность», говорили, что это тупой металл по сравнению с душевным дебютником, а после релиза «Книга мертвых» вопили, что на альбоме, в отличие от «Неизбежности», нет ни одной запоминающейся песни. Разница в том, что теперь изменения связывают, в первую очередь, с появлением в [ AMATORY ]Дмитрия, который имел самое непосредственное отношение к сочинению новых песен. Главное, что надо понять обязательно, – нельзя сравнивать его с Сергеем Осечкиным: [ JAY ]другой человек, со своей манерой игры и собственным видением музыки. Как он повлияет на стиль [ AMATORY ]– вопрос будущего, а пока поговорим о прошлом.
- [ JAY ] , расскажи вкратце о том, когда и где ты родился.
– Родился я 7 апреля 1982 года во Владивостоке...
– Без шуток? Владивосток и Питер – хороший разброс получается!
– Какие шутки! Владивосток – город портовой, а отец у меня моряк, капитан. Так что именно во Владивостоке я родился и прожил до двух лет, после чего мы переехали с семьей в Африку.
– А там-то что вы забыли?
– Опять-таки отца направили в Мозамбик по работе – он то ли лоцманом на каком-то судне служил, то ли еще кем, я уже не помню. Но я все это очень слабо помню, потому что прожили мы там тоже года два, что ли. Потом родители решили вернуться в Россию и выбрали местом жительства Санкт-Петербург. Почему – не спрашивай, не знаю, моим мнением не интересовались (смеется). В Питере мы живем с 85-го – я, мать, отец и сестра, которая меня младше всего на год. Отец продолжил работать по специальности, а мама в основном занималась мной и сестрой. Все как положено: садик, школа. Причем поначалу все это мне нравилось и до определенного момента я считался мальчиком способным... А потом – раз – и былой интерес пропал. Я так думаю, лень одолела.
– Ну ты не первый. Когда это произошло?
– Думаю, где-то в старших классах. Хотя раньше мне действительно нравилось учиться; я тяготел к гуманитарным наукам и особенно любил английский язык. Поскольку школа у нас была с углубленным изучением английского, преподавали его хорошо. Правда, в школу я никогда особенно не рвался, и с институтом потом похожая история была. Вроде как надо учиться – я и учился, но большого удовольствия от процесса не получал.
– Тогда ты, наверное, больше музыкой интересовался?
– Именно. В девятом классе я перешел в другую школу. Все друзья остались в прежней, а сдружиться с новыми одноклассниками так крепко, как со старыми, мне не удалось – там был уже сформировавшийся коллектив. И чтобы компенсировать недостаток общения, я углубился в изучение тяжелой музыки. На нее меня еще раньше подсадил один друг – дал послушать кассету Iron Maiden «The Number Of The Beast». После «Числа зверя» я послушал всю их дискографию. Потом была Metallica и ее «Master Of Puppets». Помню, тогда альбом показался мне чересчур тяжелым (смеется).
– А как ты освоил гитару?
– У меня был друг, который играл. Я иногда заходил к нему домой в гости и, помнится, восторгался его умениями. Играл он, конечно, на школьном таком уровне, коряво, но мне все равно казалось, что круто. В новой школе заняться в свободное время было нечем, поэтому я решил научиться играть на гитаре.
– Одного желания маловато – требуется финансовая поддержка со стороны родителей.
– С этим проблем не возникало. Я сказал родичам, что хочу научиться играть на гитаре, и они подарили мне инструмент – «Ленинградскую» акустику для начала. Сначала я пытался заниматься сам, потом какое-то время ходил в подобие музыкальной школы на классическую гитару. Но все это было не то – мне хотелось чего-то другого.
- [ ALEX ] жаловался на сильный «информационный голод». Тебе пришлось столкнуться с чем-то подобным?
– Да, абсолютно верно. Раньше было намного сложнее. Сегодня в сети есть куча мастер-классов, достаточно доступных. А тогда Интернет если и был, то медленный, через модем. Все приходилось доставать с огромным трудом через пятнадцатые руки. Даже с инструментами сегодня проще, потому что существуют целые сети музыкальных магазинов, где есть выбор и можно купить хорошую гитару.
– А ты помнишь, как купил свою первую электрогитару?
– Да, хорошо помню. Взял я ее с рук. Это была мастеровая гитара, в нагрузку к которой я приобрел примочку «Лель». Но я достаточно быстро понял, что это все не то. Потом через некоторое время у меня появился какой-то «Jackson»…
– Получается, гитара была, а информации – нет. Как ты вышел из положения?
– Покупал в музыкальном магазине книжечки с табулатурами разных альбомов. Так что учился я, обложившись книжками (смеется). Сидел, пытался разобраться. Поначалу вообще ничего не понимал! Конечно, я смотрел концерты на видеокассетах, подмечал, как гитаристы играют свои партии, но нюансы понять было очень сложно. Спросить на начальном этапе особо некого было. Но постепенно у меня начало получаться само собой, хотя времени я занятиям уделял очень и очень много.
– Ты играешь на гитаре на меньше десяти лет. Чью гитарную игру ты считаешь ориентиром при развитии собственного стиля?
– Когда я только начинал, таким ориентиром был Кирк Хэммет из Metallica. Я думал, что вот если я научусь играть как он, то буду абсолютно счастлив и достигну всего, о чем мечтал. Сейчас я понимаю, что бывают ориентиры и получше, но влияние на мой стиль игры Хэммет оказал большое – до сих пор не могу избавиться от некоторых привычек (смеется). А сегодня меня привлекается игра Закка Уайлда и Даймбега Даррелла.
– Когда ты впервые задумался о том, чтобы попробовать свои силы в какой-нибудь группе?
– После окончания школы я поступил в ЛЭТИ на специальность «PR, связь с общественностью». Поступил, но не закончил – был отчислен с третьего курса. Особого энтузиазма к учебе у меня не было, я все рано хотел заниматься музыкой. Тогда, в мою институтскую бытность, и появился мой первый музыкальный коллектив. Сам я его не собирал – увидел где-то объявление и пришел.
Группа играла на начальном уровне, сегодня даже вспоминать смешно, но нам казалось, что это хеви-метал (смеется). Для меня это была проба пера. Тогда же я познакомился с одним чуваком, который достаточно хорошо стучал на барабанах. Он мог снимать песни Metallica, причем практически в копейку. Меня это очень впечатлило. Звали его Дмитрий Саватеев. Мы с ним сдружились и решили собрать собственную группу, начали искать музыкантов. Тогда как раз появились музыкальные телеканалы, которые в прайм-тайм крутили клипы Machine Head и Korn, – нам хотелось играть что-то подобное.
– И как, удалось?
– Не совсем (смеется). Не знаю почему, но когда у нас появились басист и вокалист, мы вдруг назвались Tearfall и ударились в готический рок/металл. Как-то само собой получилось. У нас сразу нарулились какие-то выступления, появились первые поклонники. Хотя все происходило достаточно спонтанно. Это была зима 2001 года.
– В то время тяжелая музыка с готической составляющей была достаточно популярна, так что ничего удивительного, как мне кажется.
– Может быть... Не долго думая, мы взяли гитары и поехали в финский город Лаппеенранта, в студию «Astia», где за две смены записали первое демо из четырех песен. Для нас это был огромный опыт, потому что работали мы с Ансси Киппо, который известен, в первую очередь, по записи альбомов Children Of Bodom Impaled Nazarene. По деньгам оказалось достаточно вменяемо, да и ехать недалеко – около 220 километров от Питера (всего четыре часа на автобусе).
– Пересекались ли вы как-нибудь с [ AMATORY ] ?
– Да, у нас был один совместный концерт. Кроме того, мы уже тогда общались с [ IGOR ]’ем, потому что Tearfall репетировали на точке, где он работал администратором.
– Какое мнение у тебя тогда было об [ AMATORY ] ?
– Я и представить не мог, что однажды буду с ними играть!.. Услышал их впервые в «Орландине». Подумал я... ну что я тогда мог подумать? «Мазафака какая-то». Я же тогда был готичен (смеется). Шутка! Если честно, то вообще не помню, какое у меня было первое впечатление.
– Хорошо. Расскажи тогда, что было дальше с Tearfall ?
– Дальше была запись еще одного EP. Там же, в студии «Astia», но на более серьезном исполнительном уровне, и эта запись уже действительно звучала... А году в 2004-м с новым вокалистом мы сделали миньон «Wasted Days». Записывали его в Питере, а на сведение снова отдали Ансси Киппо. Оформление альбома, кстати, сделал A-Ra, который рисует для [ AMATORY ]... В общем, года три просуществовал Tearfall – менялся состав, мы играли концерты, выступали на различных фестивалях, даже в Прибалтику ездили. В готической тусовке нас знали, мы там неплохо котировались. Возможно, если бы мы тогда поднажали, чего-то и добились бы. Но интерес у нас к такой музыке пропал, и группа развалилась.
– Ты пришел в [ AMATORY ] из Horizon 8. Эта группа была после Tearfall ?
– О новом коллективе я стал задумываться еще во времена существования Tearfall. Начал собирать группу, чтобы играть что-нибудь вроде In Flames. Они меня тогда очень впечатляли. Слушал я их давно, но вот альбом «Reroute To Remain» 2002 года выпуска мне понравился особо. Можно сказать, душа лежала к такому вот модерн-металу. Люди, которых я нашел, с Tearfall никак связаны не были. Мы начали сочинять песни, пытались что-то записывать, но состав был не очень сильный, не дотягивал до нужного уровня: такая музыка требует определенного умения. Поэтому спустя некоторое время я позвал в группу гитариста по имени Артем, а после того как Tearfall распались, пригласил к нам Дмитрия Саватеева, которому тоже нравилась такая музыка. Мы назвались Horizon 8.
– Как ты думаешь, с этой группой удалось добиться большего?
– Сложно сказать. Мы записали EP. В принципе, опять-таки были очень хорошие отзывы. Мы очень много репетировали, давали концерты, принимали участие в фестивалях, у нас была какая-то фэн-база. Все выглядело небезнадежно, и мы некоторое время были очень увлечены процессом.
– Почему же тогда ты решил попробовать свои силы в [ AMATORY ] ? Ведь ты сам написал им, когда они искали сессионного гитариста для второй части тура « Live Evil ».
– Возможно, кому-то покажется забавным, но вообще-то к мысли отправить свое резюме [ AMATORY ]меня подтолкнула девушка, с которой я тогда встречался. Если бы не она, то, может быть, я бы так и не додумался (смеется). Моя жизнь тогда состояла из разных работ, которые я часто менял, а все остальное время я уделял музыке, которой хотел заниматься постоянно. Вот мне моя девушка и посоветовала написать ребятам письмо. Вдруг я – именно тот, кого они ищут? Я подумал и решил: почему бы и нет. Написал какое-то банальное резюме, прикрепил фотографию и отправил на указанный ящик. Думаю, я бы на это не решился, если у Horizon 8 на тот момент имелись бы какие-нибудь мало-мальски оформившиеся планы, что делать дальше. Мы выпустили EP, готовили альбом, материал для которого был практически написан, но все это сильно растягивалось по времени. Не то чтобы полная жопа, но какой-то застой. Поэтому я подумал, почему бы не съездить в тур, пока суд да дело...
– Но в тур ты с [ AMATORY ] не поехал...
– Да, не сразу. Мне позвонил [ DENVER ]и назначил время, когда прийти на прослушивание. Я пришел, сыграл какие-то песни. В принципе их все устроило, но до первых концертов оставалось совсем мало времени, поэтому они решили не рисковать и поехали в тур вместе с Иваном Людевигом, который к тому моменту уже знал весь материал. Но после окончания тура Иван в группе не остался, они снова позвонили мне... и в этот раз все срослось. Мы отрепетировали материал и поехали в сентябре 2007-го в тур «Saint Seventh».
– Заходила ли уже тогда речь о том, что ты – самый реальный претендент на место гитариста?
– По-моему, да. Говорили, что по итогам тура окончательно решится, стану я постоянным гитаристом или нет. Поэтому для меня «Saint Seventh», конечно, был важен. Поехали мы в тур, и... ну не знаю, все круто было. Я совершенно не напрягался, что из дома надо уехать на два месяца. Я всегда себя видел в турах и постоянном занятии музыкой. Конечно, была физическая усталость, а под конец и психологическая. Но в целом нормально. Сложно было в основном по возвращении, потому что только когда приезжаешь домой, понимаешь, что выжат как лимон.
– Как в твоей бывшей группе отнеслись к твоему участию в [ AMATORY ] ?
– Они его не приняли... Можно сказать, что мой прошлый мир, все, что у меня было, когда я уезжал в тур, по возвращении полностью рухнуло. Остались только родители. Всё прочее – мои друзья по бывшей группе, девушка – испарилось. Конечно, в чем-то я их могу понять, но и они тоже поступили не совсем корректно. Потому что, как мне кажется, перед моим отъездом мы расставили все точки над «і». Было четко сказано, что я из группы никуда не ухожу и что даже в случае моего дальнейшего участия в [ AMATORY ]всегда можно будет найти время на реализацию всех задумок. Но они решили иначе...
– ...предоставил тебе тем самым возможность полностью реализовать себя в [ AMATORY ] . И последний вопрос: что значит твой ник [ JAY ] ?
– Естественно, мне потребовался ник, но с ним оказалось не все так просто – ведь букву моего имени взять было нельзя, так как она уже задействована. Думали ребята долго, реально запарились, в итоге дотянув практически до официального объявления меня новым гитаристом группы. И вот тогда кто-то из них предложил вариант [ JAY ]. По-моему, это как-то связано с джедаями из «Звездных войн».
[DEMO]
[1]
Рассказывая о музыкальных коллективах, за точку отсчета можно брать разные события. Но, как показывает история, в большинстве случаев – это встреча. Самая обыкновенная встреча двух (или больше) людей; то, через что любой из нас проходит практически каждый день. Другое дело, что далеко не каждый такой случай ведет к созданию группы.
Однако известно, что встреча двух парней в некоем финском баре с последующим употреблением огненной воды «за знакомство» привела к совместному похмельному синдрому, выразившемуся в джеме на ближайшей репетиционной базе, – так была организована известная фолк-металлическая группа Finntroll. Благодаря слаженной работе медицинского персонала одной из шведских больниц появилась группа Clawfinger, которую в свое время разогревали великие Rammstein. А за посещением двумя музыкантами концерта местного коллектива Sex Art, где пел некий Джонатан Дэвис, последовало создание Korn, той самой группы, которую считают основоположницей тяжелой альтернативной музыки.
Но для того чтобы описать встречу, послужившую началом [ AMATORY ], нам придется мысленно перенестись не в бар и даже не в больницу, а в спальный район на юге Санкт-Петербурга со звучным названием Купчино.
СПРАВКА
Первые упоминания о селении под название «Купсино» найдены на шведских географических картах XVII века. В 1702 году в ходе Северной войны это селение перешло в состав России, и в течении двух столетий образованные на его месте деревни Волкова и Купчино принадлежали Александро-Невскому монастырю. К середине XIX века на этих землях существовало два села: Рылеево, занимавшее территорию нынешнего северного Купчино, и непосредственно само Купчино, примыкавшее к Рылеево с юга. Главной достопримечательностью района являлся храм, построенный на деньги местного населения; он находился в районе нынешней железнодорожной станции «Проспект Славы» и был уничтожен в годы советской власти.
В состав Ленинграда территории двух сел вошли в 30-х годах; район получил название одного из них – Купчино. В 60-х годах на обширной местности развернулось массовое строительство жилых домов с подведением к району второй, «синей» ветки метрополитена. Станция метро «Купчино» была открыта в 1972 году.
Застройка Купчино осуществлялась панельными девятиэтажными домами, при этом район имел четкое разделение на блоки – улицы прокладывались параллельно и перпендикулярно друг. Несмотря на большую концентрацию домов, Купчино остается одним из самых зеленых и тихих районов Санкт-Петербурга.
Не в обиду жителям этого района будет сказано, у многих он ассоциируется исключительно с «жопой мира». В каждом городе найдется свой район-изгой. Так и с Купчино: хотя это самый большой спальный район Северной Пальмиры, в котором проживает порядка полумиллиона человек, он слишком отдален от центра города и к тому же замкнут между железными дорогами, которые как ножом отрезают его от остального Питера. Зато такое расположение позволяет называть Купчино настоящим «городом в городе» со своим неповторимым ритмом и даже со своим неофициальным названием: «К-сити». Список выросших здесь признанных талантов весьма длинен, и мы добавим к нему имена еще двух молодых людей. Одного из них зовут Денис Животовский, а другого – Даниил Светлов.
Как оказалось позднее, это отцы-основатели группы [ AMATORY ]: [ DENVER ]и [ STEWART ]соответственно. Но это позднее... А сейчас это совсем юные пацаны с обычными именами. Сейчас – это год, в который нам предстоит перенестись: 1998-й. Пора волнений и переживаний. В январе денежные купюры лишились трех нулей – деноминация, а потом наступил август – самый памятный месяц 1998-го. Доллар резко прыгнул вверх, и теперь магазины не знают, сколько раз за день им придется менять ценники, а продавцы культурного товара (музыки, например) толкают его по заведомо завышенной цене: дефолт. Если раньше кассета с записью Metallica стоила 10-11 рублей, то теперь ее продают за все 25.
А музыку тогда слушали в основном на аудиокассетах. Качество записи частенько оставляло желать лучшего; пленка, если ее по неосторожности оставляли, где не следует, размагничивалась. А если и не размагничивалась, то потом ее жевали магнитофоны. Но кассеты все равно слушали, а отечественные тяжелые группы выпускали на этом носителе свои альбомы, продолжая традиции совкового рока. Издать альбом на компакт-диске – дорогостоящее пижонство.
Ситуация изменится буквально на глазах, компакт-диски стремительно вытеснят кассеты, но пока даже такая услуга, как «запись альбомов на компакт-диск по каталогу», кажется черной магией. CD-R с обязательным отсветом нежнейшего фейхоа или медного купороса с «рабочей» стороны – пока это сложно понять, но уже пора привыкать.
Вот такое было время. Оба – и Даниил, и Денис – тогда оканчивали... седьмой класс школы. А значит, на двоих им было меньше тридцатника – по 14 на брата. Одним из главных увлечений наших героев в то время была музыка. Причем увлечение это имело лавинный характер – чем больше музыки слушали будущие друзья, тем больше она их поглощала. Тем не менее поводом для первого знакомства Дениса и Даниила послужила не музыка, а доска на колесах, другими словами – скейтборд. Причем идея покататься на скейте им пришла в голову одновременно. И место было выбрано одно и то же – близлежащий двор. Самый обычный двор спального района, похожий на сотни и тысячи других дворов других спальных районов страны.
[ STEWART ]: Это был конец апреля – начало мая. В общем, весна. Погода отличнейшая: тепло, солнце, воробьи щебечут. Вторая половина дня, после школы. Я вышел во двор покататься на скейте. На мне тогда была футболка Death, купленная на сэкономленные в Германии карманные деньги, которые мне давали на завтраки. Катаюсь я и вижу, как из второй парадной с другого конца дома выходит чел с длинными волосами. С виду примерно моего возраста и к тому же в футболке Sepultura. Как так, подумал тогда я, в моем районе, да к тому же прямо в моем доме живет такой чувак, а я его никогда раньше не видел! Буквально откуда ни возьмись появился. И на скейте, как я!
[ DENVER ]: Я вышел покататься на скейте возле дома, куда мы переехали с семьей. На мне была футболка Sepultura «Death From The Jungle», купленная в нашем питерском профильном магазине «Castle Rock», что на Лиговском. Очень распространенная в то время футболка с изображением Андреаса Киссера, показывающего «фак». Смотрю – во дворе на скейте катается парень в футболке Death. А тогда же времена были другие, напряженные. Сначала рэп, а потом The Prodigy правили миром, и открыто носить такие футболки многие побаивались – можно было легко пиздюлей схлопотать от старших... Еще тогда мое внимание привлек его скейт. Не пластиковый, как наши «Виражи», а деревянный, с маленькими колесиками, как сегодня у всех. Ну, так и получилось...
[ STEWART ]: О значении этой встречи мы с Денисом осознанно задумались в одном из туров 2007 года, когда вместе стояли в тамбуре какого-то поезда из разряда «Волгоград – Самара». Посмотрели друг на друга, на проносящиеся вдоль путей деревья и дома и, не сговариваясь, пришли к выводу, что неплохо так мы на скейтах вышли покататься. Разве можно было тогда подумать, что спустя десять лет ты исколесишь с концертами всю страну с челом, с которым познакомился в седьмом классе? Да ни в жизнь!
[2]
После состоявшегося знакомства обоих ждало то, что обычно происходит с людьми, помешанными – в хорошем понимании этого слова – на музыке: два часа сплошных разговоров. Не о школе, не о друзьях-знакомых, а о том, кто какие альбомы слушал, какие песни знает и так далее.
ЦИТАТА
[ STEWART ]: Тогда у меня была короткая стрижка, так называемый «ежик», и где-то только через месяц мне разрешили отращивать волосы. Очень долго я пилил отцу мозг, чтобы он разрешил мне носить длинные волосы, но он всегда отказывал. Нельзя, и всё – никаких объяснений. Вечное противоборство отцов и детей. Ситуация в корне переменилась, когда у меня родилась сестра. Это было в мае того же года, когда состоялось мое знакомство с Денисом. В роддоме, где родилась сестренка, я снова начал доставать отца этим вопросом, делая упор на то, что мне бы уже пора принимать решение самому. И на мою удачу вместе с нами был друг отца, который, врубившись в проблему, посоветовал мне не париться и откровенно забить на запрет. Вечером я позвонил отцу и снова спросил, как там насчет длинных волос... Ладно, проворчал он.
«А это слышал?» – «Ну это вообще классика!» – «Не, этот альбом в другом году был выпущен...»
Тут же выяснилось, что Денис играет на гитаре, а Даня – на барабанах.
«Да ты что?»
Удивлению обоих не было предела. Всем совпадениям совпадение, вмешательство высших сил. (Причем, как покажет история, силы эти и дальше прикладывались к группе с завидным постоянством.) Немедленно было решено созвониться и устроить что-нибудь вроде джема. Сказано – сделано. Ребята обменялись номерами телефонов (домашних, разумеется, мобильники в то время были синонимом роскоши); несколько дней активного телефонного общения – и наши единомышленники уже созрели для первой «репетиции». Если вспомнить их возраст и опыт, то воображение легко нарисует эту репетицию. Денис со своей акустической гитарой зашел домой к Дане, у которого прямо в квартире стояли барабаны. Там ребята устроили импровизированный unplugged, о котором сегодня оба говорят не иначе как: «Смешно вспоминать». Играли все, что знали. Играли как могли. Куски из Sex Pistols, Nirvana, «Beat The Bastards» The Exploited, которую Денис умудрился подобрать, а Даня на тот момент не мог сыграть правильно. Была еще одна песня (собственного сочинения в духе Егора Летова), которую написал Денис. Все это игралось в акустике, потому что ни один из друзей не имел достаточного понятия о том, откуда берется дисторшированный гитарный звук.
[ STEWART ]: Тогда я вообще не представлял, что это такое и как такой звук можно извлекать. Ни я, ни Денис – мы оба не знали, что нужна какая-то «педаль», чтобы получать на гитаре это металлическое «дж-дж-дж», как у групп, которые мы тогда слушали.
СПРАВКА
Дисторшн (от англ. distortion – искажение) – эффект перегруза звука, обнаруженный на рубеже 1950-1960-х годов с распространением ламповых усилителей. Искажения, когда предусилитель перестает справляться с предусмотренной нагрузкой, были взяты за основу рок-музыкантами. Дисторшн оказал большое влияние на технику игры на гитаре и позволил развиваться множеству разновидностей тяжелого металла.
