Текст книги "Сказки Ледяного спокойствия"

Автор книги: Алексей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

И вот налетели розовощекие, крепкие недоросли, готовые к гормональному взрыву. Они отыскали заветный домик и принялись с превеликой жадностью пожирать крыльцо и парадный подъезд, нисколько близ него не размышляя. Что оставалось делать этой женщине, в которой переплетались и свивались арийские гены? Она отправила их в печь.

– Там вкуснее, милые дети, – сказала она.

Печь была очень старая, хозяйка использовала ее по назначению и никогда не откусывала от нее ни кусочка. Ее шоколад поседел от времени, покрылся белым налетом, напоминавшим настоящую побелку. Эта печь была даром ограниченного контингента советских войск, совсем недавно покинувших Германию – как думали некоторые, навсегда. В Германии, зная историю Гензеля и Гретель, подарили печь этой бедной женщине – в точности так же, как в одной сказке из этого сборника, печник подарил печь Ленину, которого смертельно оскорбил на покосе.

Армейский шоколад закалился и не однажды выдерживал испытание атомным огнем.

Крысиные, жадные зубки Гензеля и Гретель мгновенно застряли в этой печи, на которую они сразу накинулись, как с голодного острова, хотя дома уже отведали буженины, ветчин, колбас, бисквитов и какао. Молочные сломались, и некоторые постоянные сломались тоже, а дети топтались, ибо все прочие сидели глубоко и прочно. Тут-то подоспели их родители, давно мечтавшие от них избавиться и послать куда-нибудь – хотя бы в Артек или в МИМО, когда подрастут – и выпороли так, как умеют лишь добропорядочные крестьяне и бюргеры.

Россия – щедрая душа!

98. Шкурное дело

Жили-были старик со старухой у синего моря, в лесу.

Это были заурядные старички: ругались над поганым корытом, пекли Колобков, прикармливали Рябу. Но вообще они прослыли трансвеститами, с элементами садо-мазо. Дедушка переодевался в ночную рубашку бабушки, надевал чепец и очки, ложился в постель с женским романом, включал сериал.

А бабушка наряжалась грозным охотником. Она распахивала дверь ударом тяжелого сапога, входила и наводила ружье, а потом начинала мучить дедушку.

Для этого у них по стенам были развешаны вожжи, уздечки, семихвостые плети, крючья.

Все заканчивалось на волчьей шкуре.

Разгуливая по лесу в костюме охотника, бабушка нередко присоединялась к настоящим охотникам, шовинистам-мачо. Она пила с ними эль у костра, зычно хохотала, грубо шутила и сочиняла охотничьи небылицы.

Хамы-охотники пихали друг друга локтями, презрительно потешались над бабушкой. Но у них были добрые, деревенские сердца. И как-то раз они подарили ей волчью шкуру.

"Чтоб тебе было помягче, с твоим дедом-педерастом", – сказали они.

Однажды бабушка-охотник явилась в избу преждевременно, истязать дедушку. И там она увидела этого дедушку в женском платье, который лежал на постели с их внучкой, гладил ей коленку и пел на ухо песни Пескова и Моисеева.

– Ах, ты мразь, – протрубил охотник и разрядил в дедушку оба ствола. Так что дамский роман, раскрытый на его груди, был прострелен в двух самых интересных местах.

Внучка соскользнула с постели, подняла с пола панаму.

– Ты посмотри, она вся красная стала, – сказала она укоризненно.

Потом, поразмыслив над распростертым дедушкой, она предложила оцепеневшей бабушке:

– Знаешь, что, бабушка, я тебе буду носить пирожки. Мама напечет. Мы тебе поможем с передачами. Колобка гони, чтобы не сказал лишнего. А Рябу снесем судье. Но только имущество у тебя наверняка опишут – отдай-ка мне волчью шкуру!

И голос ее задрожал, и пальцы немного скрючились. Она знала, что серебряных пуль у местных охотников отродясь не бывало. Палили черт-те чем.

99. Щелбанчик, или Обыкновенное Чудо

Жил-был на свете уродливый карлик, страдавший привычным вывихом нижней челюсти – это такая болезнь бывает, дорогие читатели. А потому он пользовался невероятным успехом у дам. Он их прямо подряд сшибал, и завистники прозвали его Щелбанчиком. Ибо никакая приличная ёлка не обходилась без него, и всюду он ныл и твердил, что является заколдованным принцем. Дамы принимали его совсем за другого: кормили его, поили, катали в карете и на пони с бубенцами; одевали его, открыли ему счета в сорока банках – большего он не хотел от дам. Во-первых, ему не хватало мужского гормона: у лилипутов частенько случаются разные напасти-мордасти. А во-вторых, при поцелуях у него привычно вывихивалась нижняя челюсть, и приходилась звать лекаря.

Одна простушка все же решилась взять его в оборот – уж больно он ей показался выгодной партией.

– До меня дошли слухи, принц, что вы – великий мастер по уничтожению крыс и мышей...

– Разумеется, – важно ответил ей Щелбанчик, потому что выдавал себя за Щелкунчика. – Вас донимают мыши? Нынче же буду у вас!

Прибывши к даме, Щелбанчик рассыпал на полу в кухне какую-то отраву и назвал это химическим оружием новейшего поколениия: бинарным. Нужны лишь два компонента: отрава и мышь. Каждый же из них по отдельности – безопасен.

Не слушая про мышей и не в силах больше себя сдерживать, хозяйка дома а она была пышная особа – навалилась на Щелбанчика и чуть не задушила его в грудях вместе с челюстью, которая после этого случая стала прочнее держаться на месте.

– Сударыня... сударыня.... Я должен открыться, – забормотал плененный Щелбанчик. – На мне лежит еще одно заклятье...

– Как? Еще одно? Какое же?

– Если я поцелую вас, я превращусь в медведя, – печально сказал Щелбанчик.

– О Боже? Вы не шутите? Неужели в медведя?

– Да. И вы тоже. Обыкновенное чудо, – пожал плечами Щелбанчик, надевая цилиндр и направляясь к выходу. – Честь имею, сударыня.

100. Эдипов комплекс

– Ему давно пора рога наставить, – сказал Кот Баюн. – Такая девка пропадает.

– Срамота какая, – согласилась Баба Яга, выскребая экскременты из ступы. – Бомжует и с родной сестрицей живет. Родители пьянствуют. Это какая же будет генетика?

– Это такая выйдет генетика, – каркнул Кащей, – что соединятся ущербные рецессивные гены. И выйдет очередной урод, которых в лесу и без него достаточно..

– Надо бы наставить ему рога, – промурлыкал Кот Баюн. Кащей не раз грозился кастрировать конкурента, но больше пугал.

– У меня доминантные гены, – Кащей выпятил грудь. Звякнули латы, упало забрало. – Я долгожитель – я и наставлю.

– Я налью ему в копытце макового отвара, – придумала Баба Яга. – И он поспит.

...– Не пей из копытца, Иванушка, – упрашивала Аленушка, опасаясь родительских генов.

Но тот напился и вырубился, а проснулся рогатым.

Иначе и быть не могло, когда перед Аленушкой предстал Железный Богатырь, почти Дровосек, в латах и при мече.

Сынка, народившегося в дальнейшем, нарекли, по бедности воображения, Иваном.

Тот, не признавая рогатого братца за папу, за дядю, и даже за тезку, пробился в эшелон царевичей, ибо в нем пробудился Эдипов комплекс, и знал он, как уязвить настоящего отца.

И уязвил, привез за собой Премудрую невестку, которая совершенно сжила со свету свекрухиного козла, который давно попивал и попахивал, хотя попробовал только раз. Отсюда мораль.

101. Яма и Дамба

Строительство Дамбы снова приостановилось.

Она должна была связать город-остров Кронштадт с материком.

Потому что не дело так отдаляться от коллектива.

Федеральное правительство выделило колоссальный транш, и руководство ломало голову:

– Освоим ли?

– Глаза страшатся – руки делают, – отозвался один из прорабов. – Не так страшен черт, как его малюют!

Он знал, о чем говорит.

И все взялись осваивать транш, который усваивался с неимоверной скоростью.

Когда он усвоился, приехала комиссия – разбираться, куда он пропал.

Помимо исчезновения транша выяснилось, что значительная часть уже готовой насыпи рассыпалась, лишенная опор, оград и преград.

– Известное дело – Дамбо, – объяснил комиссии все тот же прораб. – Как сейчас вижу: ночь. Мы, стало быть, палим костерок, отдыхаем после рабочего дня, умаялись. Корюшку жарим. И тут вдруг он – летит! Розовый-розовый!

– Кто – летит? – не поверила федеральная комиссия.

– Да слон же с ушами, – прораб даже удивился такому невежеству. – Зовут его Дамбо. Он машет ушами и летает, он из цирка.

– Мы-то все знай твердили: дамба, да дамба, – подали голос другие участники. – Заладили. Вот он и решил, что его зовут. И явился, не запылился.

– Да как рухнет, приземлившись! – закричали третьи, тараща глаза. – Вся работа насмарку. Этакий слон, с ушами. Как у орла! Все и рухнуло. Вон какая яма!

– Ну, хорошо, – согласилась комиссия. – Мы тоже знаем розового слона. И видим яму. Но где же все-таки транш?

– Так он и унес его, этот Дамбо, – воскликнуло руководство. – Содрал с нас за билеты – не даром же ему выступать. Циркачи, известное дело! Ловкая публика.

июль – сентябрь 2004