Текст книги "Вымышленные и подлинные истории Алексея Иксенова (СИ)"

Автор книги: Алексей Иксенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Не нравлюсь тебе, да? – взвизгнула девка, – не хочешь меня трахнуть?

– Уйди, сучара! – грозно произнёс Костомаров.

– Чё-ё? – вся шобла, словно озверевшая, накинулась на мастера: били кастетами, ногами, головой о стену.

Кто-то, нагнувшись над бездыханном уже телом, вынул кошелёк с деньгами.

Васька в нападении, как всегда, не участвовал: ходил по вокзалу и любовался красивыми барышнями. Да и шайка напала на его отца чисто случайно – знай они, кто он такой, не пристали бы.

А потом – следствие: всех членов шайки, в том числе и девок, посадили на долгие сроки в места лишения свободы. Ваську спас молодой тогда следак Пётр Ефимыч, да и свидетели нашлись, уверенно подтвердившие на следствии и в суде, что парень во время убийства отца находился совсем в другом месте.

Похоронив отца, Василий вскоре ушёл в армию. Полина Ивановна бросила работать в школе и, ударившись в разгульную жизнь, неожиданно умерла от неизвестной болезни.

Придя из армии, Васёк как будто остепенился. Пётр Ефимович помог парню устроиться на работу: Васька, служа отечеству, умудрился выучиться на шофёра и теперь, после службы, лихо водил ментовский УАЗик с оперативной группой по городу и по всему району. Менты каждый день по многу раз выезжали по разным делам: где-то произошло убийство, где-то изнасиловали девушку, разорвав ей трусы и платье, а чтоб как-то скрыть улики – насильно напоили вином. Где-то кража со взломом – и Вася снова крутил баранку ментовской машины, набитой следователем, дознавателем, операми и задержанными. Несмотря на сложные отношения с родителями, Василий тяжело переживал утрату, похоронив ещё до армии убитого отца, а будучи в армии – и мать, разгульную и спившуюся женщину. Костомаров мечтал, что когда выйдут его бывшие дружки из мест заключения, он непременно заставит их ответить и, изловя по одиночке, прикончить. Ненавидел он до бешенства и материных хахалей, которые свели её в могилу, а при жизни пользовались как хотели и каждый раз спаивали, чтобы развести на грязное порево. Безвольная женщина даже не сопротивлялась, позволяя наглым самцам срывать с неё брюки, блузку, трусы... Поганцы не пришли даже на её похороны, не помогли материально, и женщину похоронили за счёт государства – а какие могут быть у юного солдата деньги?..

С тоской возвращался Василий в опустевшую, переданную ему по наследству двушку, падал после нелёгкой работы на диван и плакал как ребёнок – навзрыд...

Прошло несколько лет. Вася познакомился в один из выходных с совсем юной Раисой, которая с моложавой мамашей шла с рынка, держа в руках тяжёлые сумки с продуктами. Темноволосая хрупкая девушка, скромно одетая в длинную чёрную юбку и старенький свитерок, в тёплых неновых колготках под юбкой и красные туфли с небольшими каблуками. Личико не накрашенное, но очень добродушный, улыбчивый взгляд притянул Костомарова к себе. Мать Раисы, Вера Васильевна, совершенно отличавшаяся от дочери своей полнотой и тяжёлой, грузной походкой, смотрела на молодого человека строго и подозрительно.

– Ба! – нашёлся вдруг Васька, напустив на себя весёлый вид, – как можно такой милой девушке носить такую тяжесть? Не изволите вам помочь, мадам?

И тут же с лёгкостью схватил обе сумки у изумлённой юной девчонки.

Вера Васильевна хотела что-то сказать, но, передумав вдруг, махнула рукой. Дело-то молодое… Не век же дочери в девках оставаться...

Отец Раисы умер очень рано, когда девчонке был всего год и два месяца. Овдовевшая её мать не захотела больше замуж. Сначала начала пить и гулять, бросив дочь престарелым родителям. А когда те умерли, вдруг опомнилась, бросив свои пьянки-гулянки, и вернулась к дочери, которую хотели уже отдать в детдом. Увидев, что женщина образумилась, власти пожалели её.

Однако здоровье Веры Васильевны было подорвано из-за тяжких грехов, и женщина ударилась в другую крайность, ища своё спасение в религии. Всё же с Божьей помощью и добрых людей ей удалось вырастить дочь, дать ей образование, как-то помочь в жизни.

Девчонка выросла очень тихой и кроткой. Церковными молитвами и дальним домом на окраине города её удалось уберечь от развращённой человеческой массы, разгульных похождений и пьянок.

Раиса хорошо выучилась, но всегда жила с матерью, будучи будто привязана к ней.

Однако подходящих женихов Рае не нашлось, и этот случай знакомства с Василием Костомаровым должен был определить её судьбу в дальнейшем.

Прошло время, и Рая с Васькой снова встретились в городском парке у фонтана. Молодым было весело: они катались почти на всех аттракционах, ели мороженое, шутили, смеялись, а под вечер пошли на танцы. Вася был хорошо одет и ухожен, но Раиса по-прежнему была в скромной одежде. Костомаров не жалел денег, щедро тратя их на свою даму сердца. А когда на танцах к его девушке пристали хулиганы, Васька оказался не робкого десятка и вышел со шпаной на неравный поединок. К счастью, один из пацанов узнал в Костомарове ментовского шофёра в опергруппе и упредил об этом своего лидера. Не пожелавшие связываться с работником милиции ребята ушли, оставив девушку в покое.

Раиса, увидев смелость в своём парне, укрепилась в своих чувствах. Теперь она не боялась больше строгой мамы и постоянно встречалась со своим избранником. Постепенно стал пополняться её гардероб новой одежды – Вася щедро одаривал с каждой зарплаты свою возлюбленную. Раиса была просто счастлива! она влюбилась в Костомарова до безумия и вскоре ответила ему взаимностью.

В религиозных семьях не принято лишаться невинности до свадьбы, но девушка от любви к Василию потеряла голову. Вера Васильевна, узнав о том, что её дочь уже не девственница и к тому же беременна, сначала пришла в ужас, крестясь перед иконами, затем в гневе ударила дочь по лицу. Раиса упала на кровать, заливаясь слезами.

– Как ты посмела перед Господом, блудница! – кричала разъярённая мамаша. Казалось, её возмущениям не будет конца.

Но дело было сделано – назад не повернёшь, и Вера Васильевна вскоре смирилась.

Вася оказался честным: узнав о беременности своей любимой, он, не раздумывая, подал с ней заявление с документами в ЗАГС, и молодые вскоре поженились.

Всё изменилось в отношениях супругов, когда родился у них сын Иван. Вася гонял ментовский УАЗ с оперативной группой и днём и ночью. Он думал о семье, о ребёнке, зарабатывая и сверхурочными, работая и в выходные дни. Раисе стало скучно сидеть с ребёнком дома. Она завела себе подружек, которые приходили к ней домой и усаживались на кухне. На столе появилось пиво, а бывало и что покрепче. Наглюхи, не стыдясь, дымили дорогими сигаретами, лишь приоткрыв в окне форточку, грязно матерились и громко хахалились. Несколько раз Вера Васильевна пыталась выставить расфуфыренных девиц на улицу, но Раиса закатывала такой скандал, что маленький Ваня громко кричал на всю квартиру от испуга. Пожилая женщина, жалея ребёнка, была вынуждена закрыть глаза на всё происходящее и изменившуюся в поведении после родов дочь.

– Ну что ты, Райка, так зацикливаешься на своём мужике – даже погулять не успела, выскочила замуж, Ванюшу родила, а о себе даже не подумала?! – противным, визгливым голосом рассуждала длинноногая блондинка Лора, прикуривая от дорогой зажигалки сигарету.

– Мужиков пруд пруди и все они козлы! – вторила ей низкорослая тёмноволосая Наташка в голубых заграничных джинсах, обтягивающих сексапильную фигуру.

– Почему все?.. – растерянно спросила Рая, отпивая бокал свежего бутылочного пива.

– А что ты со своего имеешь? – не унималась низкорослая. – Грошовую зарплату, дешёвые побрякушки, да ещё этого детёныша?..

– Ваню моего не трожь! – неожиданно разозлилась Раиса. – И вообще! Твоё ли дело обсуждать мою личную жизнь?

– Райка, утихомирься! – вмешалась высокая блондинка – хорошо ухоженная, в короткой юбке и розовой красивой блузке. – Мы о тебе же думаем. Он тебе целку сломал, и ты – скорее замуж. Красиво надо жить! Красиво! И чтобы все мужики штабелями падали возле твоих ног! Цену надо себе знать, Рая, цену! – подняв указательный палец вверх, нравоучительно твердила Лора.

– За красивую жизнь выпьем, девочки! – подхватила Наташка и подлила в бокалы с недопитым пивом из раскупоренной бутылки креплёного вина. Молодые женщины чокнулись.

В комнате раздобревшая Вера Васильевна вовсю сюсюкалась с внуком:

– Ах, Ванечка ты мой! Следунчики мои! Пуси, пуси! Золотой ты мой, ненаглядный! Дай я тебя поцелую!

Запьяневшую Костомарову от такого "ерша" подруги уволокли из дому. У подъезда их ждал легковой автомобиль с богатым молодым человеком из Грузии.

Машина с пьяными девками и хитроумным грузином рванула на большой скорости и скрылась на другом конце улицы. Вера Васильевна тяжело вздохнула. В маленькой кроватке тихо посапывал маленький Ваня. Что теперь будет? Что сказать Васе? Он через час приедет на обед, а Раиса умотала даже не сказав куда. Впрочем, куда её увезли эти шалавы, догадаться нетрудно. А вот что говорить Василию пожилой женщине даже на ум не приходило. Она никогда не умела врать. И дочь воспитывала в строгости, заставляя говорить только правду. А тут она так неожиданно испортилась! Когда же успел в неё вселиться этот дьявол? Вера Васильевна, тяжело дыша, ходила по комнате, на глаза некогда волевой женщины наворачивались слёзы. Не в силах больше сдерживать их, она расплакалась.

Васька на обед не приехал – не дал срочный вызов. Группа оперативников спешила на выезд: пьяные подростки зверски избили до смерти инвалида по психическому заболеванию. Мужчина средних лет, весь окровавленный, с торчащими из груди переломанными рёбрами, порванным ртом и изуродованной до неузнаваемости головой лежал посреди дороги. Погибший состоял на учёте в психдиспансере, неоднократно лечился в областной психушке.

– К нему трое подошли, – давал показания свидетель-очевидец, старикан лет семидесяти пяти, с тростью в руке. – Попросили закурить. Потом я уже не слышал, он дал вроде, но они не отстали. Чего уж требовали дальше – я не понял. И вдруг повалили его, начали бить, да так жестоко избивали! Я кричу им:

– Ребята! Что вы делаете? Он же больной! Таблетки пьёт! А они даже не реагируют, а только бьют и бьют... А я... Что я сделать-то мог? Разве я их раскидаю? Я сам еле-еле хожу. А народ проходит мимо, даже не смотрют. Своя рубашка-то ближе к телу. Потом бросили его. А там уже труп изуродованный. Я к почте, там попросил по телефону сообщить вам. Знаю я одного из этой шайки... Витькой зовут, со мной рядом живёт...

Старик вдруг вздрогнул, но взял себя в руки:

– Теперь уж все равно... 17 лет этому парню. Зверёныш тот ещё. И отец его недавно только освободился. Пьют на пару. Матери все нервы вымотали оба.

Дед закурил папироску, закашлялся. Василий вышел из машины, подошёл к трупу. И... Отшатнулся. Он вдруг вспомнил, как несколько лет назад такие же звери до смерти забили его отца, добродушного заводского мастера Алексея Фёдоровича. Костомарова всего затрясло, он побледнел, пребывая в шоке.

– Ну, ну, ну! – похлопал его по плечу бывалый оперативник. – Васька, успокойся! Вечером бухнём и всё пройдёт. Знаю, зрелище не для слабонервных. Но что поделать? Работа у нас такая.

С трудом придя в себя, Костомаров пошёл к машине. А вечером, взяв всю шайку малолетних убийц и распределив по камерам, опергруппа решила немного расслабиться. Вася пил больше всех, начальство предоставило ему на следующий день отгул.

– Где Райка? – пьяный Василий тряс грузную, пожилую тёщу. – Где эта сучка?

– Вася, уймись, ребёнка напугаешь! – умоляюще произнесла Вера Васильевна, но разгневанный Костомаров её не слушал. Он метался по комнате словно зверь, то и дело наскакивая на старуху, несколько раз ударив её по лицу. Перевернув чуть ли не все вещи в квартире, разбив много посуды, в том числе и чайный сервиз, Васька уснул у себя в спальне. Тёща, громко охая и задыхаясь, с трудом дошла до аптечки, висевшей на стене в коридоре. Выпив лекарства, поплелась на кровать. Однако внезапный плач ребёнка не дал ей заснуть. Женщина встала и стала пеленать Ивана.

Покормив малыша и дождавшись, когда он уснёт, Вера Васильевна наконец задремала.

Бедной старухе снились ужасные кошмары. Пьяный дебошир, её зять, глумится над всей семьёй, а потом идёт с ножом в руке на неё. Женщина вскрикивает во сне от ужаса. Вера Васильевна и подумать не могла, что сон окажется вещим. Через несколько лет он сбудется и всё закончится плачевно.

В двухэтажном доме, на окраине города, куда увезли Раису, гуляли трое друзей и три молодые женщины. Костомарову напоили крепкими спиртными напитками, женщине было плохо. Она еле ворочала языком, и один из молодых парней, который сидел рядом с ней, повёл её в комнату. Грузин принялся раздевать Раю.

– Отстань от меня... – пролепетала пьяная Райка. – Не видишь, я замужем. Она показала чернявому своё золотое кольцо.

– Твой муж объелся груш! – весело ответил ей парень. – Посмотри на меня, моя прелесть! Разве Зураб Торицели не молод, не красив? – спросил он девушку за себя в третьем лице. – Вай, какая славная девушка! – со своим грузинским акцентом продолжал Зураб.

В соседней комнате уже раздавались сладострастные стоны. Двое его приятелей, тоже грузины, вовсю уже упивались в пьяном сексе с молодыми развратницами Лорой и Наташкой.

Раиса вяло сопротивлялась, но Зураб уже снимал с неё трусы. Большущий и твёрдый, как кол, член грузина вошёл в неё. Рая вскрикнула, попыталась вырваться. Но сильный и уверенный в себе молодой человек крепко держал девушку.

Наутро, одевшись, Зураб протянул Раисе сто рублей.

– Возьми деньги, – сказал он. – Мне было очень хорошо с тобой. Жаль, что ты не моя женщина. Купишь себе, что захочешь. Он проводил молодую женщину и исчез.

Костомарова смяла купюру и заплакала. Потом всё же засунула деньги в карман. Надо поймать такси. Этот козёл натрахался с ней и даже не подумал отвезти домой...

Ой, мамочки! Что же теперь будет?..

– Где ты была, мерзкая потаскуха? – на Раису медленно надвигалась её грузная мамаша с синяками под глазами.

– Мам, я всё объясню, – попыталась ответить Костомарова.

– Мужу своему объяснять будешь! – Вера Васильева разразилась в гневе, забыв про внука. Она с силой влепила дочери оплеуху и вытолкнула её из комнаты.

– Ты мне больше не дочь, подлючка! Если бы не Иван, я бы давно уехала от вас, и живите как хотите! Тварь безбожная! Креста на тебе нет! Ничего, придёт время – покаешься!

– Мамочка, прости! – бросилась к ней девушка.

– А ну, прочь от меня! Не прикасайся даже! Иди порядок наводи в квартире, гадина такая. Посмотри, что твой муженёк натворил! – Вера Васильевна показала на перевёрнутые вещи во время дебоша Васьки и разбитую посуду.

– Мамочка, я не могу, у меня голова болит... – плача, отвечала дочь. – У меня в промежности, наверно, разрыв...

– Я тебе сейчас задам «не могу»! – взъерепенилась толстуха. – А ну, бери веник!

Она взяла за шкирку Раису, как котёнка, но та вырвалась и убежала, запершись в комнате.

Заплакал Иван, старуха кинулась к нему, снова сюсюкая:

– Ванечка, не плачь! Ну прости! Совсем забыла про тебя с этой полоумной твоей мамашей... Ой ты, Господи! Ванечка ты наш! Заинька мой миленький! Сейчас пелёночки сменим, я тебя накормлю. – Вера Васильевна, отвлекшись на ребёнка, забыла про всё.

Раиса валялась в спальне, обхватив голову руками. После пьяного порева болело все внутри, голова разрывалась на части. Девушка залилась рёвом, но к ней никто не подошёл – комната была заперта.

Муж не появился дома вечером. Рая, кое-как очухавшись, принялась убираться в квартире. Вера Васильевна сидела с ребёнком: нянчилась, кормила, пеленала.

Прошло несколько месяцев. Подруги Раисы больше не появлялись. В один из зимних вечеров Рая узнала, что они погибли в автокатастрофе.

Молодые женщины ехали на "Жигулях" с подвыпившими ухажёрами. Они безобразно вели себя на дороге, орали пошлые куплеты, показывали встречным шоферам свои "прелести", дразня и оскорбляя их. Парни, вместо того чтобы поставить на место распоясавшихся девиц, сами потакали им во всём, весело выкрикивая и грязно ругаясь. Водитель "Жигулей" не справился с управлением и произошло лобовое столкновение на высокой скорости с тяжёлым грузовиком. Все четверо, находившиеся в салоне легковушки, погибли. Водитель тяжёлого УРАЛа отделался нетяжёлыми травмами.

Раиса была потрясена случившимся, Василий слегка позлорадствовал. После гулянки молодой жены он охладел на время к ней, но пока продолжал работать.

Казалось, жизнь стала налаживаться, и через три года у них появилась дочка Аня. Вера Васильевна ликовала от счастья – она любила детей больше своей жизни. Молилась за них, сюсюкала с ними, вкладывая в своих чад всю свою небольшую пенсию, балуя их и постоянно целуя.

Через несколько лет после рождения Анны Раиса Костомарова снова перестала уделять внимание мужу и детям. Она завела роман с главным инженером одного из предприятий города, Виталием Павловичем Зюзиным. Плохенький мужичок 45 лет, с виду добродушный и улыбчивый, очень нравился молодой женщине. Зюзин приходил после работы в кафе, где Раиса работала официанткой, и заказывал себе вкусный ужин. Он любил вкусно поесть, мило улыбался, щедро дарил чаевые. Мужик с хорошей зарплатой, личным автомобилем, одинокий – почему бы и нет? Раиса недолго размышляла над этим. Что её ждало дома? Постоянные упрёки матери, что она не занимается своими чадами: Ванька с Анькой просто-напросто повисли на пожилой женщине. Надменный и суровый взгляд усталого Василия, его здоровые кулаки, которые он не раз распускал на неё. Мать Раису теперь не защищала, лишь бы детей не трогал. А этот Виталик такой милый и умный! Сегодня он снова позвонил ей на работу, а заведующая, как всегда, смолчала. Ну и правильно! Значит, она по-женски понимает её. Рая в приподнятом настроении обслуживала клиентов, вертелась как белка в колесе, всячески угождая им. Вечером приедет милый, и они снова поедут с ним к нему на дачу! Шикарная дача, двухэтажный домик в десяти километрах от города. Просто сказка какая-то! Рядом лес, речка. А какой он в постели! Ласковый, мягкий и столько удовольствий!

Василий никогда Раисе на работу не звонит. Он может прийти домой очень поздно, может совсем не прийти. Изнурительная работа шофёром оперативной машины органов правопорядка... В районном городке, как и в самом районе, множество преступлений. Менты не успевают со всем справиться. Где-то опять кого-то зарезали, где-то кража со взломом, где-то групповое изнасилование... И снова опергруппа на выезд! И снова неутомимый труженик Василий Костомаров за баранкой.

Дома тёща с малолетними детьми, он должен их кормить. Вот только жена опять неизвестно где шляется. Ну ничего, она за своё ещё получит!

Васька со злостью вдавливает на газ. Весёлые опера едут на задержание очередной ОПГ. Сейчас начнётся!

– Райка, твой хахаль пришёл! – ворчливо обращается к молодой женщине пожилая посудомойщица.

– Ой, она уже голову совсем потеряла от него! – вторит ей кухарка помоложе.

– Сука же она! – злится молодая повариха. – Детей бросает, мужу изменяет. И чего её Клавдия Петровна держит?

– Твоё какое дело? – резко отвечает шеф-повар, – а ну, марш работать! Повариха исчезает на кухню.

Закончив обслугу, исчезает с "хахалем" и Раиса.

– Подонок! – насмешливо вставляет фразу молодой опер, скрутивший и заковавший в наручники мужчину лет тридцати. – Пошёл!

Опер резко дал пинка задержанному. Через несколько минут задержали ещё троих.

– Васька, и ты с ними?.. – недоуменно смотрит на шофёра оперативного "РАФИКА" задержанный здоровенный детина. – Ух и падла же ты!

Костомаров вдруг вспомнил, кто эти люди. Это та самая шпана, с которой он был вместе в школьные годы. Это убийцы его отца, Алексея Фёдоровича Костомарова! Вот так встреча! Вот только шмар их не хватает до полного комплекта.

Вася схватил здоровяка за шкирку и с силой ударил ему в грудь. Мужик захрипел.

– За что?

– Ты ещё спрашиваешь, гад? – взвился Вася, нанося удары в различные участки тела задержанного. – Я тебя сейчас, сука, в крошево разуделаю! Вы отца моего убили козлы! Понимаешь?!

– Я не знал, что он твой отец! – взмолился здоровяк и, упав на колени, завыл как мальчишка.

– Васька, прекрати! Я всё понимаю. Но не время выяснять отношения. Мы его при допросе помнём как следует. – К Костомарову подошёл старший оперуполномоченный и с трудом оттащил разъярённого шофёра.

На даче у Зюзина тряслась кровать от любовных возлияний. Голая пара страстно облизывала друг друга, погружаясь в волшебный мир интима.

Дома сидела толстая бабушка с двумя детьми...

Роман с Виталиком продолжался несколько лет, пока в один прекрасный момент Зюзина не вычислил Костомаров. Васька, в очередной раз сильно избив жену, допытался где работает Виталий Палыч. Раиса собиралась бросить семью и выйти замуж за своего любовника. Ей было все равно, что хитрожопый Зюзин ни разу не привёз её к себе домой, а интимные встречи проходили только у него на даче. Не знала она, что Виталий все эти годы только притворялся холостяком, а на самом деле дома в четырёхкомнатной, шикарной по тем временам квартире, его ждала очкастая, неприглядная толстенная супруга и четверо детей, два сына и две дочери, избалованные и изнеженные, никогда не знавшие отказа в дорогих подарках от родителей. Всё это Зюзин умело скрывал от своей молодой любовницы, щедро дарил ей подарки, красиво ухаживал, был добр и ласков в постели.

У Раисы подросли уже дети, Вера Васильевна занималась ими, провожала и встречала из школы, готовила, стирала, учила с ними уроки. Ванечка и Анечка для неё были свет в окошке. Сколько сил и здоровья было потрачено этой милой и доброй женщиной!

Костомаров подъехал на машине один, около пяти часов вечера, к проходной предприятия. Работяги все ушли, сейчас должны пойти их руководители. А вот и он, главный инженер, собственной персоной! Плохенький мужичок неторопливой походкой направился к своей машине. Вася молча наблюдал за Виталием Павловичем, когда тот заведёт свой жигулёнок и поедет. Костомаров ехал за Зюзиным на расстоянии, стараясь быть незамеченным. Виталий остановился у небольшого магазинчика, вышел из машины. Кругом ни души, один частный сектор – прекрасное место для выяснения отношений! Васька хищным зверем набросился на Палыча, когда тот выходил из магазина, держа в обеих руках купленный товар. Свалив мужика на землю, разъярённый рогоносец принялся жестоко его избивать. Зюзин завопил, но никто не пришёл к нему на помощь, а испуганная продавщица закрыла дверь в магазин изнутри, даже не набрав номер телефона, чтобы вызвать ментов, хотя он стоял на столе.

– Чё, козёл, моя супруга хороша была в сексе? Отвечай, гад!

– Прекратите! Я не знал, что она замужем... – пытался отвираться Виталий, получая удар за ударом.

– Убью, падла! – схватив за шиворот как щенка, процедил сквозь зубы Васька.

Виталий, весь в крови, с разбитым лицом и внутренними повреждениями, остался лежать возле своих "Жигулей", а Костомаров, заведя свой ментовский РАФик, резко рванул с места.

Зюзин умер в больнице, менты так и не выяснили обстоятельств его смерти. А может, просто не захотели выяснять, дел у них и без этого хватало по горло. Костомаров написал письмо в Москву своему старому знакомому Петру Ефимовичу, но тот был занят настолько, что не ответил. Не получив моральной поддержки, Вася запил по-чёрному. На работе ему предложили написать заявление "по собственному желанию".

Васька лежал на нарах в камере и пытался трезво прояснить ситуацию после нескольких лет беспробудного пьянства. Сокамерники его не трогали, и Костомаров продолжал вспоминать. Последние годы он перебивался случайными заработками, воровал из дома деньги у жены и тёщи, зависал у местных «подружек». Те были ему обязаны: когда Костомаров работал шофёром в ментовской машине, они сами были частыми арестантками, и их сажали в «обезьянник». Васька бегал за сигаретами и продуктами этим шмарам. Звонил по телефону кому надо, чтобы их выручили. Да много было чего. Раиса тоже продолжала ходить на сторону, здоровье Веры Васильевны сильно подрывалось, а на одну зарплату детей не прокормишь. Василий продолжал бухать и дебоширить дома. И однажды его тёща не выдержала, позвонив ментам.

В ментовке обстановка сильно изменилась. Милиция переименовалась в полицию, старые кадры давно, как и Вася, поувольнялись. Знакомых, чтобы отмазать Костомарова, не было. Однако сегодня по камере прошёл слух, что в ментовке идёт смена руководства, и из Москвы прибудет новый начальник городской полиции.

Вскоре оказалось, что этим начальником стал не кто иной, как старый приятель Костомарова – Пётр Ефимович.

Вася вдруг понадеялся, что Пётр Ефимович отмажет его и снова поможет в жизни.

Новый начальник отмазал, но в жизни не помог...

Костомаров вернулся в разбитую после постоянных дебошей квартиру. Раиса лежала на животе в зале, вцепившись зубами в подушку. Тёща повернулась к Васе.

– Ты ей весь задний проход порвал, извращенец! – сказала она, кивнув на скорчившуюся от боли Райку. Васька молча вышел на балкон, извлёк из тайника заначку – нераскупоренную бутылку водки. В несколько приёмов выпил из горла, быстро опьянев. Болело всё тело от ментовских побоев. Из школы пришли дети.

– Мама, что с тобой? Почему ты не встаёшь уже пятый день? – спросила маленькая Аня.

– Бабуль! Батя дома? – спросил Иван у Веры Васильевны. У самого закралась мысль: "лучше бы ты никогда не вышел оттуда"...

Бабушка ничего не ответила.

В зал зашёл пьяный Василий.

– Что, старая паскуда, сдала, да?.. – заплетающимся языком сказал он, надвигаясь с прихваченным с балкона топором в руке, которым рубили мясо.

Иван встал между ними, Аня закричала и убежала в спальню. Раиса была бессильна что-либо сделать.

Обезумевший от жажды мести мужик замахнулся топором над головой сына.

– Не трожь Ваню, изверг! – Вера Васильевна отшвырнула внука, и это спасло ему жизнь.

Удар, один за другим, обрушился по голове пожилой, но смелой и отчаянной женщины. Кровожадный зверь не знал меры в своей расправе и глумился над изуродованным и кровавым трупом. Дикие, нечеловеческие вопли всполошили весь дом. Соседи Турамбековы долго вызывали полицию по телефону, убеждая их срочно приехать. Наконец на руках одуревшего зверя защёлкнулись наручники.

– Ну и дурак ты, Васька! – услышал очухавшийся Костомаров знакомый голос. – Ну и сволочь же ты! Квартира же полностью твоя была, мог бы запросто их всех выпроводить и зажить по-новой! Зачем же старуху было убивать, да с такой жестокостью? Посмотри, урод, что ты сделал! Одно кровавое месиво!

Веру Васильевну похоронили в закрытом гробу, дети Ваня и Аня навсегда остались инвалидами. Раису увезли в психушку. Не выдержав угрызений совести, Костомаров в камере наложил на себя руки, перерезав себе горло спрятанным в трусах лезвием.

* * *

ОГЛЯНУВШИСЬ НАЗАД

(история написана на основе реальных событий из личных воспоминаний)

В наблюдалке нашей владимирской психушки зажгли ночной свет. Уже два часа как пришла дежурная смена, и я глазом не успел моргнуть – под широкий бинт замотали Саню Камайкина.

– Фашисты! – процедил сквозь зубы седоволосый пожилой больной.

Медсестра куда-то ушла, оставив в надзорке на 25 шконок здорового качка-санитара и его помощника-принудчика, попивающего с ним крепачок. Они сидели на жёстком диванчике у входа в наблюдалку.

Медсестра вернулась с дежурным врачом из четвёртого женского отделения, длинноногой молодухой Суровой Т.Е. Сурову я знал по двум своим первичным попаданиям в неполные 16 и 17 лет. Тогда она, ещё совсем неопытная девчонка, стажировалась в нашем первом мужском отделении у Ароныча и зав. отделением Юдиным В.М., светловолосого мужчины, около сорока лет, немногословного и какого-то нудного. Ароныч, примерно того же возраста, умнейший, с красивой, чёрной как смоль бородой, не гнушался высказать своему больничному пациенту всё, что о нём думает прямо в глаза. Этот еврей был человеком слова. Скажет – как топором отрубит. И так и сделает, как скажет. Скажет – сульфозин по схеме – значит так и будет. Всё до последнего укола. И никакой жалости. Ко всем жалобам, просьбам и стонам от дикой, невыносимой боли, Ароныч слеп и глух. Скажет – сульфозин по схеме – значит, медсестра будет строго соблюдать схему, установленную Аронычем. Скажет – серу в четыре точки, то есть сульфозиновый крест, – то же самое. Ну а то, что бедолага может не выдержать и в нечеловеческих мучениях Богу душу отдать – это дело поправимое. Списать под какой-либо диагноз и убедить в этом родственников больного – дело нехитрое.

Система всегда отлажена. Она многое скроет чего другим не нужно. И прикроет кого надо. По судам и прокуратурам тут никого не затаскают из медперсонала – будь спок!

Вадик Юдин, наш заведующий, немногим от Ароныча отличался. Он заходил по утряне в наблюдалку, с минуту смотрел на очередного привязанного, как бы оценивающе, потом быстро принимал решение. Если считал необходимым, подключал терапевта, хирурга, сам пытался реанимировать тяжёлых.

Сурова училась у обоих садистов. Покойный Витёк Матвеев рассказывал мне, сколько она ему назначала серы. Но мне как-то тогда не верилось...

И вот она, топ-модель, молодая красавица, стоит возле перемотанного широким бинтом Камайкина и так же спокойно, как и Вадим Михайлович, смотрит как бы "оценивающим" взглядом.

– Значит, фашисты? – переспрашивает вдруг она.

Саня не отвечает – даже не поворачивает в её сторону голову.

– Давайте тогда вот что, – говорит уже медсестре Сурова, – двадцать миллиграмм седуксена внутривенно. Если не уснёт, тогда ещё аминазин сделаете.

Сурова уходит, через некоторое время появляется дежурная медсестра со шприцом в руке. Она делает седому в вену укол. Через некоторое время Саня уходит от него в забытье. Рядом с ним лежит, тоже привязанный к шконке, Саша Цыбанов. Он громко стонет от инъекций сульфозина и тизерцина.

– Ой, мама... Мама!

Мне жаль его, но я ничем не могу ему помочь...

Утром с разрешения дежурившей добродушной санитарки я иду в туалет, а заодно и покурить. Курилка, соединённая с туалетом, – маленькая комнатушка с двумя, напротив друг друга, длинными лавочками. На них рассаживаются по четыре человека. Кто-то встаёт у зарешёченного окна, кому не хватает места в курилке – курит в туалете. Иные курят, сидя на толчках, одновременно справляя тяжёлую нужду. Всё г…но смывается автоматически.

Мне достаётся место в курилке. Народу в туалете немного – многие ещё спят с тяжёлых нейролептиков. Я прикуриваю у больного от папиросы. Спички мало кто имеет: через каждые два дня, а то и чаще – шмоны. Не успев выкурить и половину, у меня просит оставить ему покурить седой хроник.