Текст книги "Тени Шенивашады (СИ)"

Автор книги: Алексей Кангин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Не удивительно, что тзай-тарры так спелись с садартийцами, думал Эрклион. Ведь и те, и другие – очень большие любители рабовладения. Когда Эрклион поднимал восстание тзай-тарров против Владельцев, он думал, что тем самым прекращает всякое рабство в истории Шенивашады. Но оказался неправ. Тзай-тарры уже были отравлены рабской жизнь, и они не хотели стать свободными, так же, как современные садартийцы, они лишь хотели сами стать рабовладельцами. К тому же, они были выше обычных людей даже в обществе, построенном Владельцами, и становиться на одну ступень с «низшими» они не хотели. В итоге первые государства, которые начали создавать тзай-тарры на руинах империи Владельцев, были именно рабовладельческими. Лишь он один, Эрклион, смог перешагнуть через эту историческую пропасть и создать государство совершенно нового общественного устройства. Тзай-тарры, впрочем, скоро поумнели. Потребовалась всего лишь ужасающая война, едва не уничтожившая человечество. И лишь после этого тзай-тарры создали своё особое государство, Таннедер-Ир. В нём обычные люди занимаются чёрной работой, а тзай-тарры правят. И никогда простому человеку не подняться до уровня тзай-тарра. Идеальная система: рабы принадлежат не кому-то конкретному, а в целом государству. И они навсегда прикованы к самым низам общества. И обоснование для этого есть идеальное: ты не тзай-тарр, так на что же ты годишься кроме грубого ручного труда?

К середине дня лодка добралась до деревни. Эрклиону уже порядочно надоело отвечать на вопросы рыбаков, но теперь он представил, что послушать чернеца может собраться вся деревня. Поэтому Эрклион поблагодарил рыбаков, попросил дать ему какую-нибудь одежду и показать направление на Кёсвен. Одежду нашли быстро – что-то такое же серое и непритязательное, как и обычная одежда чернецов Отрешённости. Только на сей раз безумно пахнущее рыбой. Но выбирать особо не приходилось. Енари позвал Эрклиона на ужин и просил остаться в деревне на ночь, чтобы успеть рассказать деревенским жителям о странствиях и дальних странах. Но Эрклион, не желая терять время и привлекать лишнее внимание, отказался. Тогда Енари предложил ему взять с собой вяленой рыбы. Тут Эрклион уже согласился. Взяв запас рыбы и воды, Эрклион отправился в свой дальнейший путь. По уверениям Енари, до Кёсвена было дня четыре пути. Эрклион же, не нуждающийся в сне и отдыхе, рассчитывал пройти это расстояние вдвое быстрее.

* * *

Эрия проснулась только ближе к середине дня. Всё время с рассвета и до этого момента Тагур провёл как на иголках. Вернувшись, он забаррикадировал дверь, а сам молча сел возле двери с ружьём в руках. Спать он так и не ложился. Он не выходил даже за едой, поскольку опасался слежки или нападения. Тагур открылся двоим людям и обокрал контрабандистов. Их с Эрией уже могли сдать тзай-таррам. И хотя Тагур прекрасно понимал, что вряд ли жизнегубы объявятся в Стреловце в ближайшие два дня, даже если их с Эрией и сдали, но ведь тзай-тарры могли поступить и по-другому. Не стоило отбрасывать мысль, что они могли просто назначить награду за их головы. Простые головорезы не так опасны, как жизнегубы, но зато угроза с их стороны более реальна и постоянна. Кроме того, головорезов могут нанять и контрабандисты. Артий наверняка сразу поймёт, кто ограбил его, и захочет наказать наглеца. Так что можно сказать, что сейчас ситуация стала даже хуже, чем была. Ведь если раньше он имел неприятности только с тзай-таррами, то теперь ещё и с контрабандистами, и, что вполне вероятно, и с Гильдией, которая никогда бы не одобрила кражу, а тем более кражу у контрабандистов.

Эрия открыла глаза, но не пошевелила ни рукой, ни ногой. Она начала кашлять сухим и слабым кашлем. Тагур подвинул кресло к её кровати, чтобы оказаться ближе к ней. Откашлявшись, Эрия заговорила. Язык её еле ворочался, но слова можно было понять:

– Спасибо. Я ещё жива.

– Я рад, что тебя удалось спасти, – Тагур улыбнулся. – Если бы не удалось, я бы себе этого не простил.

Эрия едва заметно помотала головой.

– Нет, ты был бы не виноват. Это я целиком и полностью виновата. Я была самонадеянна…

– Да, тебе следовало сразу мне сказать, что происходит. Я мог и не успеть.

Эрия вздохнула и замолчала на некоторое время. Потом ответила:

– Я не знала, что всё так обернётся. Я знала, что без тзай-шу нам, тзай-таррам, бывает плохо, но что настолько, даже не догадывалась. В Итуэдозе у нас нет недостатка в тзай-шу. Поэтому такой… – Эрия задумалась на секунду, подбирая подходящее слово. – Такой кризис я испытала впервые. Мне было очень плохо. Только самоконтроль, которому учат всех тзай-тарров, позволил мне протянуть подольше, погрузив себя в бессознательное состояние. Но всё тело до сих пор дико болит.

– У тебя были судороги, – объяснил Тагур.

– Да, из-за них, наверное. Где же ты достал тзай-шу?

– Через Гильдию и контрабандистов.

– Тебе пришлось раскрыться?

– Да, теперь как минимум двое знают, кто мы такие. Поэтому мы должны уйти как можно быстрее. Поправляйся.

– Да…

Эрия снова вздохнула, потом задержала дыхание. Видно было, что она хочет сказать что-то, что ей неприятно. Но сказать это нужно. Наконец она собралась с силами и заговорила:

– Я не хотела, чтобы ты видел меня такой. Но я и не знала, что стану такой. Видишь, что происходит? Орден держит нас на коротком поводке. Мы не можем долго обходиться без тзай-шу. Я уже чувствовала приближение смерти. Понимала, что мне недолго осталось. Так что даже никакие жизнегубы не нужны, чтобы избавляться от неугодных. Без тзай-шу мы проживём неделю, может две, и всё. Вот так, – тут словно бы прорвало какую-то плотину в сознании Эрии, и она заговорила более бойко и громко. – Вы, простые люди, гораздо более свободны, чем мы, тзай-тарры. Мы считаем себя хозяевами жизни, но мы лишь жалкие рабы, и господин может лишить нас жизни, просто перестав давать тзай-шу. Как больно это сознавать, как тяжело понимать, что всю жизнь ты провела в золотой клетке, будучи всего лишь разменной фигурой в чужой игре… И таков каждый тзай-тарр. Даже Ран-Ир-Дерена, моего наставника и учителя, разменяли, когда пришёл срок. Каждый из нас живёт лишь постольку, поскольку Орден позволяет ему жить. И никто из нас не сможет восстать против Ордена, потому что лишится тзай-шу в этом случае. Теперь я понимаю, почему тзай-шу выдают по чуть-чуть, один-два пузырька в неделю. Это сделано не потому, что тзай-шу тяжело производить. Это сделано для того, чтобы мы не могли создавать запасы. Чтобы мы всегда были на поводке. Чтобы не брыкались, Тагур. Ты это понимаешь?

Для Тагура всё это было самым настоящим откровением. Он чувствовал себя так, словно на него только что вылили ушат ледяной воды. Простые люди ничего не знают о жизни и быте тзай-тарров. В представлении обычных людей, тзай-тарры – мудрые защитники человечества, дающие ему мир, покой и техническое развитие. Да, многие не любят тзай-тарров, но эта нелюбовь происходит от простой зависти менее успешных к более успешным. А ведь выходит, что тзай-тарров нужно жалеть. Они действительно как рабы своего Ордена. Даже у простого крестьянина больше свободы. Он может собраться и уйти, куда глаза глядят. И будет жить. Может быть, даже хорошо. А тзай-тарр, вырванный из привычного ему мира, быстро и неизбежно умрёт.

– Я понимаю тебя. Я понимаю, что тебе непросто, – ответил Тагур. – Но это ничего не меняет. Мы должны идти в Энноранн. Приходи в себя, нам нельзя долго задерживаться. Если хочешь спать – спи. Но долго задерживаться здесь нам нельзя.

– Я скоро буду в порядке. Мне лишь нужно полежать денёк.

Конечно, вопрос про то, есть ли ещё тзай-шу, очень заботил Эрию. Но она боялась услышать ответ. Услышать, что ничего нет. И что её жизнь продлена всего лишь на неделю.

– Я чувствую, ты хочешь ещё что-то спросить, – сказал Тагур, внимательно глядя ей в глаза. Эрия отвела взгляд и тихо ответила:

– Нет…

– Знаю я это ваше женское «нет», – с улыбкой произнёс Тагур и вытащил из сумки коричневую коробочку. Он открыл её и показал содержимое Эрие. Глаза Эрии вспыхнули, и впервые за неделю Тагур увидел выражение радости на её лице.

– Я вижу! Тзай-шу! Как много! Но откуда? – недоумевала она.

– Ограбил караван, – с хитрым прищуром, ответил Тагур.

– И всё же…

– Расскажу, когда окончательно придёшь в себя.

– Хорошо, – Эрия снова улыбнулась. – Попробую поспать.

– Спи, я посторожу.

Тагур отодвинул кресло снова к двери и сел на страже с ружьём в руках. Он надеялся, что ни контрабандисты, ни жизнегубы их не найдут. В принципе, задача была не такой простой. В гостиницу они въехали под чужими именами, а ходить от номера к номеру и проверять, кто же там живёт, вряд ли кто-то будет. Но вот поставить своего шпиона в гостинице они вполне могут, и он будет ждать, когда Тагур и Эрия сами выйдут из номера. Ведь рано или поздно из номера всё же придётся выйти. Но сейчас можно немного расслабиться и даже подремать. Всё-таки, Тагур всю ночь не спал, бегая по городу и совершая преступления. Да, весёлая выдалась ночка, подумал Тагур и ухмыльнулся. Но то ли ещё будет. Теперь им будет сложнее выбраться из города, ведь если раньше они спокойно странствовали с обозами, то теперь в этих обозах вполне можно наткнуться на агентов контрабандистов. Идти пешком до Энноранн далековато. В принципе, у Тагура оставался только один нормальный вариант добраться туда: сначала прийти к Туманью, там найти старого знакомого и попросить его сопроводить их с Эрией до энноранской границы. Бродняки Туманья, насколько знал Тагур, иногда отправляли своих послов к энноранцам, чтобы обсудить какие-то изменения в Тумане или находки артефактов. Бродняки не служили никому, кроме себя, пользуясь своим уникальным статусом первой линии обороны против Владельцев в случае нового вторжения. Они не вмешивались в дела, которые не касались Туманья, а потому не стали бы выдавать Тагура и Эрию никому. Есть даже такое общее правило: с Туманья выдачи нет. Любой желающий мог присоединиться к броднякам. Другое дело, что для того, чтобы считаться полноправным членом их общины, необходимо было пройти трёхгодичное испытание, а это мало кому удавалось. Многие умирали, не справившись с мороками Туманья; другие не выдерживали сурового быта бродняков. Наверное, в Туманье могли быть и посланцы Итуэдоза, но вряд ли они были бы посвящены во внутреннюю борьбу Ордена и знали, что надо задержать Эрию. Когда одни члены Ордена вот так исподтишка убивают других, обычно это не получает широкой огласки. Сказать всем – ловите Эрию, фактически значило признать свою вину в покушении на неё. Так что, если там и есть тзай-тарры, бояться их вряд ли стоило. Но и попадаться им на глаза лишний раз не надо было. Тагур был осторожен, но отнюдь не склонен к паранойе. А с другой стороны, Тагур слышал, что в Туманье есть и ренегаты – и Таннедер-Ир мирится с ними, поскольку эти ренегаты также нужны для сдерживания Владельцев. Так что если в Эрие и учуют тзай-тарра, скорее всего, примут её за ренегатку, а их присутствие в Туманье никого не удивляет.

За такими размышлениями Тагур заснул. А проснулся уже только вечером, незадолго до захода солнца. Эрия уже не спала, но она всё так же лежала в кровати.

– Как ты? – спросил Тагур.

– Уже лучше. Я использовала Тзай, чтобы восстановиться. Так что теперь, можно сказать, я в нормальной форме. Только есть хочу безумно.

Тагур отставил ружьё, поднялся с кресла и подошёл поближе к ней.

– Ты в случае чего сможешь постоять за себя?

– Да, вполне. Смотри!

Эрия напряжённо уставилась на стоящую на столе свечу. Фитиль вспыхнул.

– Вот видишь, уже могу использовать Тзай, – довольно заключила Эрия. – Иди. Если вдруг что случится, я смогу с этим справиться.

– Ну хорошо, я рад, что ты наконец в порядке. Ты и представить себе не можешь, что же я пережил, когда боялся не успеть спасти тебя, – в этот момент Тагур ощутил тень того холодного чувства, которое преследовало его прошлой ночью.

– Почему же, представляю, – вздохнула Эрия.

– Что ж, я пойду за едой. Вернувшись, я постучу условным стуком, – Тагур постучал по столу: тук, тук-тук-тук, тук, тук. – Если стук будет другой, не открывай.

– Конспиратор, – улыбнулась Эрия.

– Основы этого дела входили в мою военную подготовку, – пояснил Тагур. – Всё, я пошёл, закрывайся. С собой я ключ не беру на всякий случай, если меня достанут, то к тебе так просто не ворвутся.

Эрия встала, чтобы проводить Тагура. Она была уже вполне способна двигаться. Хотя Тагур подозревал, что ей всё ещё больно, но боль она глушит с помощью Тзай. Эрия обняла его и прошептала «спасибо».

– Ты меня так провожаешь, словно я надолго, – произнёс Тагур, отстраняясь от Эрии.

– Я надеюсь, что нет, ответила она.

Тагур вышел в коридор. Эрия закрыла за ним дверь.

Тагур быстро пробежался по столовой и набрал еды. Всё это время он внимательно глядел по сторонам, пытаясь вычислить возможных шпионов контрабандистов. Но подозрительных личностей не заметил. Вроде, пока всё чисто. Что ж, вряд ли контрабандисты могут иметь своего человека в каждой гостинице, ведь промышляют они вовсе не слежкой за людьми. Тагур спешно вернулся к номеру. Постучал условным стуком. Эрия, не спрашивая ни слова, осторожно приоткрыла дверь. Тагур вошёл внутрь и с порога произнёс:

– Лучше бы ты всё-таки спрашивала, кто там пришёл. Мало ли что.

– Хорошо, буду, – ответила Эрия, не отрывая взгляда от еды. Тагур с улыбкой слегка отодвинул девушку рукой в сторону и поставил еду на стол.

– Вот, теперь от тебя никуда эта еда не убежит, – сказал он при этом. Эрия сразу же набросилась на еду.

– Эрия, не переедай, плохо будет, – предупредил Тагур.

– Уж хуже, чем было, уже не будет, – парировала тзай-тарра.

– Ну, это ты сейчас так говоришь. Ладно, ешь, а потом нам надо будет постараться уснуть. Завтра утром мы продолжим наш путь.

Глава 4

Жаркий, душный воздух Садарта Рэны был похож на желе, через которое надо пробиваться с усилием, чтобы куда-то идти. Днём рыбный запах, источаемый одеждой Эрклиона, становился вовсе невыносимым, и окружающий мир превращался не просто в желе, а в рыбное желе. Тем не менее, Эрклион упорно продвигался к Кёсвену. Надо отдать должное садартийцам – их дороги были отличного качества, всюду стояли указатели, показывающие нужное направление движения. Но сомнений быть не могло – эту идею они украли у Энноранн. Что ещё можно ждать от народа, весь смысл существования которого еще совсем недавно был в набегах, грабежах и захвате рабов?

Движение на дороге было достаточно редким, за всё время пути Эрклиону попалась всего пара обозов. В целом всё здесь было тихо и спокойно. Никаких разбойников Эрклион не встретил. Должно быть, дело в том, что здесь не самый важный путь. Скорее всего, основная масса грабителей обитает на тех дорогах, которые ведут к центру страны. Да здесь и укрыться-то негде, чтобы сделать засаду. Кругом степь, лесов не видно. Так что, если бы кто-то вздумал повторить весь тот путь, который Эрклион проделал пешком, вряд ли бы у него это получилось. Обычный человек не выдержит такой жары столь долгое время. Эрклион давно не испытывал такой жары, и забытые чувства вдруг пробудили в нём воспоминания о прежних временах.

Всюду полыхали пожары. Дым от них вздымался в небеса, и там, в небесной вышине, превращался в тяжёлые тучи. Огненные смерчи сметали целые поселения. Горело едва ли не всё, что вообще может гореть. Огонь внушал ужас и почтение. Ведь перед его мощью были бессильны не только люди, но и Владельцы. Могучее и непредсказуемое оружие. Именно огонь станет символом нового государства. Государство это будет названо Энноранн, Огненный Предел, а его владыка возьмёт титул Эннори, Хозяин Огня. Но всё это будет чуть позже. А сейчас и у Эрклиона, и у человечества одна задача – выжить, сбросить ярмо ненавистных Владельцев.

Конечно, первое умение, которое освоил Эрклион в войнах за освобождение – это умение защищаться от жара всепоглощающего пламени. Владельцы нашли отличное средство борьбы с восстаниями – огнемёты. Огонь ведь внушает суеверный ужас всему живому, и люди здесь не исключение. Даже тзай-тарры не могут противостоять густой горючей смеси Владельцев. Они не могут ни потушить её, ни защититься от неё. Да, первыми всесожжение начали Владельцы. Но потом и люди поняли, что сами Владельцы тоже крайне уязвимы против такого оружия. Тогда ведь ещё никто не понимал, к чему это приведёт. Это сейчас все видят последствия. Видят, но как их устранить – не знают. Шенивашада долго будет залечивать эти раны. Но война ещё не окончена. Ещё далеко не окончена. Ещё не взята главная крепость Владельцев, а сами захватчики всё ещё топчут землю Шенивашады. Но скоро этому придёт конец.

Владельцы ещё сильны, но в их действиях уже явственно видно отчаяние. Недавно они начали применять новое оружие, выжигающее дотла даже саму землю. Какое право имеют они так сильно калечить чужой для них мир? А потом ещё удивляться, за что же их так ненавидят? Они пришли сюда незваными. Места хватило бы для всех. Но Владельцы не захотели жить в мире. Первую страшную рану они нанесли, когда уничтожили тогдашние государства. Вторую – когда полностью прекратили какое-то самостоятельное развитие человечества. Сейчас они уничтожают саму природу. Так пусть потом не удивляются, что их всех до единого хотят истребить, да так, чтобы и следа Владельцев не осталось на Шенивашаде!

К ночи третьего дня Эрклион добрался до Кёсвена. Город этот, средоточие садартийских грехов и пороков, был известен далеко за пределами Садарта Рэны. Здесь было много иностранцев, в том числе и чернецов, а потому Эрклион здесь не привлекал к себе особого внимания. Рыбным запахом в Кёсвене тоже было никого не удивить, так что, можно сказать, Эрклион прекрасно вписался в обстановку. Сейчас его главной целью было найти какого-нибудь бесполезного для общества человека, чтобы он стал его проводником. Проводник в конце пути увидит дисколёт Владельцев, и потому от него придётся избавиться, чтобы он не болтал лишнего. Поэтому будет лучше, если проводником окажется какой-нибудь бандит или бродяга, тот, чьё исчезновение не нанесёт большого вреда человечеству. Конечно, все садартийцы рабовладельцы и потому заслуживают самых суровых мер, но всё же, если уж выбирать, кого принести в жертву делу Эрклиона, то пусть уж лучше это будет какой-нибудь никчёмыш.

Конечно же, ночью жизнь в Кёсвене кипела, ведь ночь – лучшее время для тёмных делишек и подпольной торговли. Эрклион ходил по кабакам, выспрашивая, где можно найти проводника, но помочь в этом ему мало кто мог. Зато со всех сторон неслись предложения купить раба, дурманящую траву, выпивку или оружие. Торговцы притирались поближе, заговорщически подмигивали, хватали за руки, подсовывали записки с ценами на свои товары. Периодически на Эрклиона вешались продажные девки, от которых здесь не было проходу. Время от времени весёлые компании звали его выпить. Никого не смущал ни вид Эрклиона, ни его дикий рыбный запах. Что ж, в Кёсвене бывает очень разная публика, и здесь внешний вид совсем не говорит о платежеспособности или интересах прохожего – уже просто потому, что богато одетые люди в Кёсвене появляться не рискуют. Эрклиону всё это копошение порядочно надоело, и на мгновение он задался вопросом, как же власти Садарта Рэны терпят существование такого гадюшника на своей земле. Но понимание ответа пришло очень быстро: такой город нужен для того, чтобы собрать всех бандитов и контрабандистов в одном злачном месте, а потом, если будет необходимость, разом их там и прихлопнуть. Наверняка в Кёсвене полным-полно государственных шпионов, и ни одна сделка не совершается без ведома властей. Это действительно очень удобно. Чем гоняться по всей стране за каким-то преступником, лучше создать место, где он непременно появится, и ждать его там.

Но бесплодные хождения Эрклиона по кабакам и притонам не могли продолжаться вечно. Уже ближе к утру Эрклион, наконец, услышал: «Вторая Нора», Салерди». Этот Салерди, как выяснилось, был охотником на монстров, часто шастал в горах и потому хорошо знал их. А «Вторая Нора» – один из самых знаменитых в Кёсвене кабаков, где собирается кёсвенская элита преступного мира. Ну а раз так, найти «Вторую Нору» никакого труда не составило. Стоило только спросить первого попавшегося на улице прохожего – и он безошибочно указывал путь. Так, за полчаса Эрклион добрался до нужного места. Открыв двери кабака, Эрклион в очередной раз за сегодняшний день погрузился в густую смесь из перегара и табачного дыма. Быстро пробежав глазами по залу, он сразу нашёл того, кто показался ему нужным человеком. Парень в пятнистой одежде сидел за столом один и пил что-то тёмное. Его голова была слегка наклонена вниз, а лицо выражало какую-то отстранённую задумчивость. Одежда его была очень хорошо приспособлена для маскировки в лесу, и Эрклион знал, что терин-ары, охотники на монстров, часто используют такую. На всякий случай Эрклион поспрашивал у посетителей кабака, где ему найти Салерди. Многие не знали, но остальные показали именно на того парня, которого и приметил Эрклион. Ну что ж. Салерди подходит. Ничем полезным для общества не занимается, бродяжничает, семьи у такого быть не может, и поэтому от него не зазорно будет избавиться в конце пути.

Эрклион подошёл к столу Салерди, подвинул стул и без приглашения сел рядом. Салерди вяло поднял голову, безразлично посмотрел на Эрклиона и произнёс:

– Рыбак, что ли? Несёт от тебя…

– Чернец, – поправил Эрклион. – У меня для тебя есть работа.

Салерди отставил кружку с тёмным пивом и теперь уже с интересом смотрел на чернеца.

– Интересно, что же ты мне можешь предложить?

– Дело простое. Я должен найти место в горах, которое увидел в своих медитациях. Там я останусь для поисков Отрешённости, а ты получишь свою награду: вот это, – Эрклион вытащил из сумочки на поясе золотую цепочку. Салерди взял цепочку, внимательно её осмотрел, хмыкнул и произнёс:

– Как-то всё больно просто получается. Я тебя просто провожу в горы, ты там остаёшься, а я ухожу с цепочкой?

– Да, – подтвердил Эрклион. – Ты понял всё совершенно верно.

– А в чём же подвох? Целая золотая цепочка за такое простое дело, это же немало.

– Никакого подвоха. Я чернец, у нас свои ценности. Для меня правильное место для медитации значит куда больше, чем для тебя эта цепочка. Вот и всё. Подумай.

Салерди задумываться даже и не стал.

– А давай сходим! – согласился Салерди. – Что ж я, гор не знаю? Только оплата вперёд!

Эрклион пристально посмотрел на Салерди. Требует оплату сразу? Наверняка попытается сбежать. Нет, так дело не пойдёт. Ищи его потом по всему Кёсвену.

– Нет, – твёрдо ответил Эрклион. – Только когда придём на место. И для начала ты должен будешь найти мне нормальную одежду.

– А эта чем плоха? – прищурившись, спросил Салерди.

– Рыбой воняет.

– Ну хорошо, ближе к вечеру давай всё устроим? – Салерди не показывал, раздосадовал его ответ Эрклиона или нет, но раз он заговорил о вечере, то это значит, что он ещё может и передумать насчёт этой работы. Надо не дать ему передумать. Поэтому Эрклион ответил:

– Нет, за одеждой пойдём прямо сейчас.

С некоторым колебанием, Салерди согласился, и Эрклион в этот момент понял, что терин-ар у него на крючке. Они поднялись из-за стола и вышли из «Второй Норы».

* * *

Меры предосторожности, предпринимаемые Тагуром, оправдали себя. Контрабандисты так и не смогли найти их, и они спокойно покинули город несколько дней назад. Поскольку идти с обозами они теперь не рисковали, Тагур позаботился о походной палатке. Это, конечно, был лишний вес, но зато теперь они могли несколько дней находиться вдали от города. Путь до Туманья был не самым простым уже потому, что городов на их пути больше и не лежало. Люди не очень-то хотели селиться рядом с такой пугающей местностью, хотя, объективно, опасности и не было. На палатку ушли почти все последние деньги. Ещё часть пошла на запасы еды. Хотя Тагур и раздобыл тзай-шу, но заплаченные Артию деньги так и остались при нём.

Тагур и Эрия днём шли по дороге (к счастью, здесь была только одна дорога, и сбиться с пути было невозможно), а ночью устраивались в лесу. По подсчётам Тагура, добраться до Туманья в таком темпе они должны были на четвёртый день пути. Места по дороге на Туманье были настолько пустынные, что за полтора дня пути им не попалось ни одного обоза. Засады разбойников или вообще какие-то люди тоже не попадались. Оно и понятно: чаще всего здесь, если и ходят обозы, то только вместе с бродняками Туманья, а с ними связываться себе дороже.

В первый день пути Эрия почти всегда молчала. Видно было, что ей стыдно и за зависимость от тзай-шу, и за то, что она толкнула Тагура на преступление. И хотя разговор на эту тему у них состоялся ранее, очевидно, она всё ещё не могла отойти от этого. Тагур не трогал её: хочет молчать, пускай молчит. Он сейчас тоже не был расположен к разговорам. Ему уже несколько надоела вся эта история, в которой он оказался заложником и в которой с каждым днём увязал всё сильнее. Конечно, просто так бросить Эрию и пойти назад в Кеторий он не мог. Но продолжать путешествие с этой непредсказуемой особой тоже опасно. Кто знает, какие ещё у неё есть секреты? Может, им, тзай-таррам, надо время от времени питаться человечиной? Тагуру ну никак не нравилось его положение жертвы совершенно чужой войны. Тзай-тарры выясняют отношения, пускай; но зачем ему-то в это ввязываться? Это не его жизнь. В Кеторие его ждёт невеста. Там его жизнь. Поэтому Тагур с нетерпением ждал того момента, когда они наконец окажутся на границе Энноранн. Там он передаст Эрию энноранцам, а сам вернётся в Кеторий. И пускай дальше уже она сама разбирается со своими тзай-таррскими проблемами. Тзай-тарры всегда показывают своим высокомерием, что их мало заботят проблемы простых смертных, так почему простых смертных должны заботить проблемы тзай-тарров? И ведь Эрия не менее высокомерна, чем её собратья. Что кроме гордыни могло заставить её молчать о проблеме с тзай-шу? Нет, до самого конца, едва не до самой своей гибели она не могла признаться в том, что тзай-тарры тоже могут иметь неприглядные секреты.

Эрия, казалось, поняла мысли Тагура. Уже ближе к вечеру она вдруг спросила:

– Ты, наверное, меня ненавидишь.

– Нет, – сухо ответил Тагур.

– Если ты захочешь уйти, я пойму, – продолжила Эрия.

– Нет. Я обещал тебя довести до Энноранн, и я это сделаю.

Эрия ничего не ответила на это. Дальше они всё так же шли молча. Но прошла ночь, и на следующее утро Эрия казалась уже более живой. Настолько живой, что у них с Тагуром завязался спор на тему того, что же может представлять из себя Туманье. Тагур настаивал на том, что Туманье образовалось вследствие применения какого-то неизвестного оружия Владельцев, а Эрия утверждала, что Туманье – это проход между мирами.

– Вот посмотри, – доказывала девушка. – Туман там никогда не рассеивается, и это очень необычный туман. Такое чувство, что там сама материя смешалась в непостижимую субстанцию. И это как раз говорит нам о том, что в этом месте слились два разных мира. Значит, это самое тонкое место между мирами, и через него можно проникнуть в мир Владельцев. Ну или они могут проникнуть в наш мир.

– Тогда почему же они сейчас не пытаются проникнуть в наш мир? Что их удерживает?

Эрия пожала плечами.

– Возможно, сейчас эти ворота не работают. Или работают не так. Например, связь между мирами была разорвана, но дыра в нашем мире всё же осталась. Но теперь она не ведёт в мир Владельцев, а ведёт, например, в пустоту.

– Вряд ли Туманье могло быть дверью, откуда Владельцы пришли в наш мир, – продолжал сомневаться Тагур. – Ведь Владельцев было относительно немного. Иначе мы никогда не смогли бы сбросить их ярмо.

Эрия не сдавалась. Она принялась с какой-то особенной страстью доказывать свою точку зрения, и Тагур понял, что такой спор, который вот-вот готов перейти на чистые эмоции, добром не кончится. Тем временем, Эрия продолжала:

– Но ведь известно, что Владельцы пришли в наш мир именно со стороны Туманья. Почему оттуда, из этого странного места? Если они пришли каким-то другим путём, то вряд ли бы они обосновались в этой зоне вечного тумана. Ведь все летописи и предания говорят, что завоевание пришельцами Шенивашады началось именно со стороны современного Туманья. А что же касается их численности, то нам она неизвестна. Возможно, их и было много. Вполне может быть, что сначала они начали воевать между собой, а потом, когда они ослабели, удар нанесли наши угнетённые предки. Понимаешь?

– Но с другой стороны, столицу Владельцев так и не нашли. Все источники указывают не только на то, что с территории Туманья началось завоевание, но и то, что столица находилась именно там. Я соглашусь с тобой, что Владельцы сами бы ни за что не выбрали для своей жизни место, покрытое вечным необъяснимым туманом. Я считаю, что когда Владельцы жили там, никакого тумана и не было. А возник он позже, уже в Век Освобождения, или же в Век Затмения.

– Но откуда же он тогда возник, если его не было изначально? – не сдавалась Эрия.

– Ну, возможно, напустив туману, Владельцы хотели прикрыть своё отступление. Я думаю, они покинули Шенивашаду сами, без особых боёв. Мне кажется невероятной мысль, что полуголодные рабы могли сбросить ярмо гораздо более развитых и сильных существ.

– Ну всё было не совсем так, как ты представляешь, – Эрия имела ещё массу аргументов в пользу своей версии и не стеснялась их представлять. – Рабы вовсе не были полуголодными, это во-первых. Полуголодный не сможет хорошо работать. Так что уж, по крайней мере, кормили их хорошо, и за здоровьем следили. Во многом наша медицина – наследие как раз Владельцев. А во-вторых, восстание подняли не низшие рабы-рудокопы, а приближённые Владельцам тзай-тарры. Так что они вполне могли их свергнуть. Тем более, если, как я уже говорила, сначала началась вражда между различными группировками Владельцев, а потом ударили восставшие тзай-тарры. И ещё кое-что: если бы Владельцы туманом прикрывали своё отступление, то зачем они сделали вечный туман? И куда ушли? Как раз можно было уйти, если там дверь между мирами. Сами ушли и дверцу захлопнули, понимаешь?

– Понимаю, но не соглашаюсь. Если у них была такая дверь между мирами, почему они проиграли войну в Век Освобождения? Почему не притащили сюда из своего мира полноценную армию, которая бы попросту уничтожила всех наших предков?

– Возможно, дверь между мирами не может пропускать большое количество объектов. Может, они долго просачивались по трое в год. И только когда их стало достаточно много, они начали завоевание.