Текст книги "Русские на Индигирке"

Автор книги: Алексей Чикачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Основание для чувала делалось из шестиугольного набитого глиной ящика без дна. На это основание слегка наклонно устанавливалась деревянная труба из длинных и тонких жердей, заключенных вверху над крышей и внизу над телом камина в деревянную раму. Изнутри камелек обмазывался толстым слоем глины, перемешанной с оленьей шерстью. Во время топки глина обжигалась и постепенно становилась огнеупорной. Два-три раза в месяц камелек подновляли, покрывая тонким слоем глины. По состоянию камелька судили об опрятности и деловитости хозяйки дома и ее взрослых дочерей. Топили камелек четыре раза в день, дрова в нем укладывали стоймя, после каждой топки трубу закрывали специальной затычкой («трубочицей»), сшитой из оленьих шкур. Нередко люди угорали. Камин был хорошим вентилятором, но давал тепло только во время топки.

Жителям Русского Устья в условиях безлесья приходилось строго экономить топливо. «В Русском Устье уже не раз случалось добывать леса настолько мало, что нельзя было думать о том, чтобы топить помещения. В таких случаях в камине разводят огонь утром и вечером, при том столько времени, сколько необходимо, чтобы сварить пищу, а затем гасят и во время суровых холодов обходятся только шубами и одеялами» [Майдель, 1894, с. 298].

Устьем своим камелек был обращен в передний угол – к юго-востоку. Перед камельком на веревках подвешивалась небольшая деревянная решетка, на которую клали обувь для просушки, лучины, мясо и рыбу для оттаивания. Около чувала в стене имелось отверстие для проветривания помещения – «буйница». Левая сторона рядом с чувалом называлась «застойной», там размещались кухонный столик, шкаф для посуды. Рядом со шкафом к стене прикреплялась планка с небольшим зазором, куда стоймя втыкались ложки и вилки.

В домах русского типа вдоль стен стояли лавки или кровати, а в юртах-балаганах строились ороны («уруны»). Ороны были земляные, обвязанные с внешней стороны плахами – «переводинами». На правой и передней стороне избы было по две лавки, а на левой – одна. Каждый орон отделялся от соседнего невысокой перегородкой.

Кровать хозяев дома всегда находилась на правой стороне в юго-восточном углу. Семейные и женские кровати завешивались занавесками. В верхнюю часть занавески вставлялась топкая круглая рейка – «занавесный корбосок», к концам которой подвязывались шнурки (посредством их и подвешивалась занавеска).

Помещение освещалось «лейкой» – плошкой, куда наливали рыбий жир и опускали фитиль, скрученный из тряпок. Лейка устанавливалась на деревянной лопаточке, которая посредством черенка вставлялась в столбик на передней стене. Над лейкой подвешивался небольшой матерчатый абажур, который предохранял потолок от копоти.

Избы у русскоустьинцев были довольно просторны. Сначала шли рубленые сени, как правило, с двумя дверями – с южной и северной стороны. Это делалось на случай нередких заносов. К северной стороне сеней пристраивалось зимнее помещение для собак – «вывод», где в период сильных холодов и пург животных укрывали и кормили. В сенях неподвижно крепились полки («патри») для хранения хозяйственного инвентаря и продуктов, между бревен втыкались деревянные крючья для развешивания одежды. Двери в сенях и амбарах обязательно открывались вовнутрь. В случае заноса снегом их всегда можно открыть и выбраться наружу.

Сенные двери закрывались на деревянный засов, который легко можно было открыть снаружи. Это делалось для того, чтобы любой человек мог свободно зайти в помещение, не тревожа хозяев.

Снаружи по углам сеней устанавливались четыре жерди с перекладинами, на которых развешивали сети, одежду и шкуры для просушки. Одна из этих жердей была длинной, на верхнем конце ее прикреплялся деревянный флюгер («сорочка»). Сорочка представляла собой деревянную раму с вставленной в нее доской со сквозным вырезанным изображением креста или утки. Рама свободно вращалась на шесте.

По сведениям авторов, зимние помещения содержались в чистоте. Полы в избе мыли горячей водой с мылом, иногда скоблили. Не реже двух раз в год мыли стены и потолки.

Летом жили в «русских урасах». Русская ураса, как называли русскоустьинцы свое жилище, представляет якутскую «дулгу», то есть сооружение четырехгранной пирамидальной формы. Основные четыре жердины («козла»), к которым прислонены на перекладинах стены, далеко выступают над всей постройкой. Сверху устраивается потолок в виде настила из плах, покрытых дерном. В середине потолка устраивалось отверстие – труба. Внизу на полу напротив трубы устанавливался деревянный ящик, набитый и обмазанный глиной, – шесток.

В стенах прорубали окна, вместо стекол использовали налимью кожу, которую натягивали на раму. В урасе вдоль стен устраивались ороны. Двери в ура-се делали на деревянных петлях – «пятах». Ручками для открывания служили кожаные ремешки с узлом на конце. Открывались двери наружу и благодаря своему наклонному положению сами захлопывались.

В урасе под потолком вдоль трубы были укреплены две параллельные жерди («градки»), на них поперек клали другие жердочки с юколой, предназначенной для копчения. На градках же закреплялся деревянный крюк, за который подвешивали котел или чайник. Пол в урасе был земляной.

Зачастую вместо урасы строили маленькие избушки типа якутского балагана, называемые «юртушками».

Применение русскими таких жилищ, как балаган и ураса, в условиях Заполярья объясняется отсутствием леса. Примерно такие же типы жилищ были обнаружены М. И. Беловым при раскопках заполярного города Мангазеи.

Каждый хозяин имел и определенные хозяйственные постройки.

Амбаров обычно было не менее двух. Один амбар строился обычно на стойках («городках»), высотой 30–40 см, он предназначался для хранения одежды и различной домашней утвари. Другой был надстройкой над погребом и служил для хранения продуктов.

Некоторые состоятельные хозяева на зимней заимке имели «баньку» – небольшой амбар с деревянным полом. Посередине бани устраивался шесток, на который укладывались камни. Над очагом в потолке имелось отверстие – труба. Таких бань, по сведению старожилов, в конце XIX века насчитывалось около десяти.

Для хранения собачьего корма сооружали «коспох» (название, видимо, произошло от якутского слова «хоспох»), который представлял собой подсобное помещение типа шалаша, обложенного дерном.

Для хранения рыболовных принадлежностей и различного хозяйственного инвентаря служил «рубодел» – небольшой, в два дерева, сруб с полом, установленный на двух козлинах.

Обязательной хозяйственной постройкой на летних заимках был «сарай» – сооружение, представляющее собой две параллельные козлины длиной примерно по 4 м и высотой около 2 м, над которыми сооружался небольшой, покрытый дерном навес. Расстояние козлин друг от друга 2,5–3 метра. На них укладывались топкие гладкие жерди («корбосья») для вяления юколы. Во время дождя корбосья вместе с юколой заносили под навес. Зимой сарай служил для храпения собачьего корма и различного инвентаря.

Каждый хозяин на основном рыболовном участке имел один-два погреба и, кроме того, погреба на сезонных угодьях: на лайдах, на главных озерах и т. п. Погреба были невелики по размеру: глубина 2,5–3 м, площадь 6–8 кв. м. Температура в них в летнее время не превышала минус 2–3 градуса. Спускались в погреб по бревну с зарубками-ступенями.

Расположение строений на летней заимке было примерно таковым. Основное жилище находилось недалеко от воды (50–60 м), что было удобно для промысла. Полоса берега шириной 10–15 м оставалась незастроенной – здесь стояли лодки и располагались вешала для просушки невода. С южной стороны от урасы стоял сарай – вешала для юколы, с северной – амбары и погреба. Дальше располагалась длинная деревянная козлина, к которой привязывали собак. Рядом с ней стояло собачье корыто.

По всем маршрутам расположения пастей на расстоянии 15–20 километров друг от друга имелись промысловые избушки для остановок и отдыха – ночлеги, поварни. Там всегда можно было найти небольшой запас дров и продуктов. Все неуклонно соблюдали неписаный закон, согласно которому считалось тяжким грехом трогать, тем более брать чужие вещи. Каждый должен был заботиться о другом охотнике, который придет после него. Эти избушки представляют собой или маленькие якутские балаганы, или русские урасы.

Хозяйственные постройки и летние жилища индигирщиков имели большое сходство с постройками якутов. Но следует подчеркнуть, что индигирские якуты жили исключительно в балаганах и в урасах конического типа – «голомо». Основным же зимним жилищем старожилов была рубленая изба русского типа.

Из культовых сооружений до наших дней сохранилась маленькая деревянная часовня в местечке Стапчик, построенная в конце XVIII века. На первый взгляд она примитивна и малопримечательна, однако известный московский ученый, доктор архитектуры А. В. Ополовников посвятил ей следующие строки: «В ее незатейливых формах и простых пропорциях столько искренней задушевности и доброты чистого человеческого сердца! Неброско, ненавязчиво заставляет она нас вспомнить об извечном стремлении человека к прекрасному…

В естественной простоте форм и заключается секрет чарующего обаяния часовни. Ее спокойно-задумчивый вид, лишенный каких-либо внешних эффектов, напоминает мудрого, доброго странника, остановившегося после нелегких дорог в безлюдной тишине огромного пространства» [Ополовников, Ополовникова, 1983, с. 94].

В Русском Устье есть старое здание, перевезенное из местечка Полоусное и в 1931 году перестроенное из церкви в школу. Этому зданию не менее 120 лет, так как церковь построена была в Полоусном не позже 1866 года [ЦГА ЯАССР, ф. 144, оп. 1].

Эти постройки свидетельствуют о довольно высоком уровне плотницкого мастерства строителей.

Пища

Основными продуктами питания русскоустьинцев были рыба, мясо оленей и гусей. Главное место занимали рыбные блюда. Из-за нехватки и дороговизны очень мало было хлеба, крупы. Мучные продукты употребляли в основном зимой. Овощей вообще не знали, как и молочных продуктов: коров не держала ни одна семья. В малом количестве употребляли соль. Вся пища подразделялась на три основных вида: 1) «еда», пли «своя едишка», – рыба; 2) «молочное» – мясо; 3) «съестное», или «провиант», – мука, хлеб, сухари и т. п.

Часто в рационе присутствовала рыба с душком, или так называемая кислая рыба. Об использовании старожилами кислой рыбы в научной литературе высказывались противоречивые суждения. Но наиболее убедительной представляется точка зрения Д. К. Зеленина, который указал, что кислая рыба издавна входила наравне с другими квашеными продуктами в рацион питания русского населения Севера, и, учитывая, что закисание – брожение – предполагает деятельность бактерий, ее употребление было не только безопасно для людей и животных, но и полезно [Каменецкая, 1986, с. 341]. И это, видимо, действительно так. Ведь в традиционной кухне всех народов Севера всегда можно найти продукты, употребляемые в квашеном виде. Помню, дед мой, II. Г. Чихачев (Гаврилопок), говаривал: «Мы, Чихачевы, известные жироеды и кислоеды». Летом иногда он обращался к бабушке: «Дука, чего-то кисленького захотелось. Сквась-ка омулька, жарину доспей». Бабушка брала свежего омуля, заворачивала его в зеленую травку и клала в теплое место. На другой день рыба была с душком, из нее бабушка делала жаркое.

Способы приготовления мясной и рыбной пищи были аналогичны тем, которые использовали коренные жители этого края: якуты и юкагиры. Однако меню у русских старожилов отличалось довольно широким разнообразием, особенно по части рыбных блюд (пе менее 30 названий). Из рыбы готовились исконно русские блюда, такие как пироги, копченая рыба, фаршированная рыба, «тельное» и т. п., чего нет в якутской и юкагирской кухне.

Щерба — уха из рыбы. Подавалась, как правило, на ужин. Причем сначала ели рыбу, а потом «хлебали щербу». После ужина обязательно пили чай. Остаток вареной рыбы оставляли на утро и подавали как холодное блюдо. На уху шли чир, нельма, муксун. Омуля варили только за неимением другой рыбы.

Щерба была в жизни индигирщиков такой же универсальной пищей, как молоко в крестьянском хозяйстве Центральной России.

Роженицу, чтобы молоко появилось, необходимо поить щербой. Отощавшему человеку что дают в первую очередь? – Щербушку. Обмороженное или обожженное место на теле чем смазывают? – Жирной щербой. От простуды первое дело – горячая щерба. Горло заболело – попей горячей щербушки, обмякнет. Отняли ребенка от груди матери. Чем заменить материнское молоко? – Щербой. Обувь пересохла. Надо размягчить – смазывают щербой. Надо кольца (кибасья) для грузил гнуть. Сначала их распаривают в горячей щербе. Некоторые кузнецы даже ножи закаливали в щербе: говорили, что получается гибкое и прочное изделие. Какое самое простое, горячее и сытное блюдо в дороге, которое можно приготовить на скорую руку? – Щерба. Вскипятил воды в котелке, бросил несколько стружек строганины – вот тебе и щербушка! Похлебал – ив дорогу!

Строганина — мороженая рыба, настроганная тонкими стружками. Подавалась в обед и в полдник. Строганину ели каждый день и по нескольку раз, и на охоте и на рыбалке. На строганину шла только «живая» рыба, то есть не умершая в сети. Строганину делали изо всех пород рыбы, кроме частиковых.

Весной ели погребную строганину или рыбу с душком, ибо свежая рыба под воздействием весенних ветров становилась невкусной.

Юкола — вяленая и копченая рыба, приготовленная особым образом. На юколу шла только свежепойманная рыба. Ее очищали от чешуи. Вдоль спины делали два глубоких надреза, затем, ведя нож вдоль скелета, отделяли последний от мякоти. Скелет вместе с головой и внутренностями удаляли. В результате получались два одинаковых пласта без костей, соединенных между собой хвостовым плавником. После этого на мякоти делали частые, глубокие наклонные надрезы до кожи и коптили. Непрокопченная юкола называлась «ветросушкой», а копченая – «дымлянкой». Счет заготовленной на зиму юколы вели «беремами». Беремо – 50 юкол большой рыбы или 100 юкол из ряпушки. Юколу подавали к завтраку, обеду и полднику. Ели ее небольшими кусочками с солью, макая в рыбий жир. Русскоустьинские женщины славились искусством изготовления юколы. Как по почерку можно определить автора письма, так и по виду юколы – ее изготовителя. Каждая хозяйка имела свой «почерк». Юколу беремами, то есть связками, вывозили в конце XIX века на Анюйскую ярмарку.

Варна. Приготавливалась из юколы. Юколу толкли в ступе, в результате получалась волокнистая сухая каша. Затем ее заливали жиром. На зиму барчу заготавливали в бочонках, кадушках.

Варка — это толченая и вареная в жире рыба. Ее тоже заготавливали на зиму. Барча и варка – это высококалорийные продукты, своеобразный рыбный пеммикан (пеммикан – высококалорийный продукт из мяса и жиров, специально изготовляемый для полярных экспедиций). Достаточно съесть две-три ложки этого продукта, чтобы быть сытым на полдня.

Хороша юкола, приготовленная Ириной Иннокентьевной Портнягивой. (Фото Б. В. Дмитриева.)

Тельно – рыбу отделяли от костей и толкли в ступе, пока не получалась густая тягучая масса, добавляли туда немного муки и соли и жарили в виде больших лепешек. Зачастую тельно делали с начинкой. Начинку приготовляли из пережаренных и перемешанных кусочков кожи, рыбьих желудков и икры.

Кавардак рыбный — пережаренные кусочки кожи, икры, желудков и брюшных частей рыбы. В кавардак иногда добавляли «макаршу» – змеиный корень.

Чир фаршированный – у очищенной рыбы надрезают кожу у головных плавников. Затем под кожу вводят палец и отделяют ее от мякоти и сдирают чулком. Из мякоти приготавливают котлетную массу, добавляя лук и соль. Затем кожу чира заполняют фаршем, стараясь придать форму рыбы и поджаривают на сковородке.

Рыбьи кишки — рыбьи желудки – варят, очищают, охлаждают и заливают жиром.

Нелемная кишка — желудок от нельмы – выворачивают наизнанку, кладут в него кусочки жира, натягивают на веретело и стоймя поджаривают на костре.

Жареные пичанки — печень чира или омуля поджаривают на сковороде или на костре.

Рыбья колбаса — рыбий пузырь начиняют кровью, жиром, кусочками желудка, печенью, икрой. Затем варят и нарезают кружочками.

Жарина — рыба, поджаренная на сковороде.

Налимная макса — печень налима: макса жареная, макса вареная, макса мороженая. Максу слегка поджаривают, затем сильно замораживают и едят в мороженом виде.

Налимный хвост — хвостовую часть налима запекают в горячей золе.

Сырая рыба — рыбу очищают от чешуи, отделяют мякоть вместе с кожей. Лишнюю мякоть с кожи удаляют (толщина мякоти на коже должна быть не более 0,5 см), очень острым ножом нарезают маленькими кусочками и посыпают солью. Считается, чем мельче нарезана рыба, тем она вкуснее. На сырую рыбу идет только свежепойманный чир или муксун. Особенно хорошо это блюдо из небольшого осетра. В этих случаях его делают не из верхнего пласта, а из всей массы рыбьего тела. Зимой сырую рыбу не едят, так как в изобилии строганина.

Вешаные сельдятки. В конце сентября небольшие партии ряпушки подвешивают на вешалах и слегка подвяливают в несоленом виде. Зимой эту ряпушку пекут стоймя у печки или камелька.

Нелемная шагла — очищенные промытые жабры нельмы едят в сыром виде с солью.

Соленые пупки — у свежей рыбы вырезают брюшную часть и засаливают.

Копченая сельдятка — соленую ряпушку подвяливают и коптят.

Икряные блины (оладьи) – мороженую икру толкут в ступе или мнут руками при помощи волосяной сетки, затем пекут из нее блины и оладьи.

Перженники — пирожки с рыбой.

Летом наряду с рыбными продуктами в рационе питания большое место занимало мясо оленей и птиц, зимой же мясная пища употреблялась мало.

Вот некоторые мясные блюда.

Селянка — нарезанное кусочками оленье мясо, и залитое водой и тушеное.

Мясной кавардак — мясо гусей, уток и гагар, нарезанное кусочками и жаренное на собственном сале.

Костный жир из берцовых костей оленя и сухожилия считались особенно вкусными и употреблялись в сыром виде.

Гусиные мучильки — очищенные гусиные желудки, особенно чуть протухшие, ели в сыром виде.

Среди напитков – чай и пережар.

Пережар — это оригинальный дорожный напиток, по всей вероятности, и изобретенный русскими северянами. Приготавливался из пережаренной в рыбьем жире муки. Пережар клали в стакан и заливали крепким чаем, получалось подобие кофе.

Чай для северян был универсальным напитком. Они были необыкновенно пристрастны к нему. Каждый старался прежде всего запастись чаем. Это в какой-то мере объяснимо. Как известно, заваренный чай содержит эфирное масло, придающее напитку своеобразный аромат, дубильные вещества, способствующие накоплению в организме витамина «С», кофеин, который возбуждающе и тонизирующе действует на организм, что крайне необходимо в Суровых Климатических условиях. «Если позволят средства, здешний русский будет нить чай пять, шесть раз в день, и каждый раз с равным наслаждением» [Булычев, 1856, с. 212]. В чай иногда клали лавровый лист и гвоздику.

«Режим» питания был примерно таким.

Завтрак: чай с юколой или с холодной вареной рыбой, оладьи.

Обед: чай, жареная рыба, жареное мясо, оладьи, тельно.

Вечерний чай (в 17 часов): строганина, чай, юкола.

Ужин (в 22 часа): уха, чай.

По большим праздникам утром пили чай из самовара. Подавался хлеб или оладьи. Обед состоял из трех блюд: на первое подавали рыбный пирог, на второе – вареную рыбу или вареное мясо, на третье – уху или мясной бульон. В завершение выпивали по стакану чая.

Из дикорастущих ягод и растений впрок заготавливали морошку и голубику, а также змеиный корень, который ели с икрой. Грибы не собирали и не ели совсем. Кроме повседневного употребления в пищу, рыбу заготавливали на зиму: хранили в мороженом виде на сараях, потрошили и складывали в погреба и в ямы. на зиму заготавливали также рыбий жир. Летом рыбьи внутренности, мелкую рыбу клали в котел и, залив водой, варили длительное время. Ложкой снимали сверху жир и сливали в котелок. Остывший жир – в бочонки. Зимой на рыбьем жире жарили рыбу и оладьи, а также использовали его для освещения.

Несмотря на однообразную пищу, русскоустьинцы, по наблюдениям ученых и путешественников, производили впечатление крепких и здоровых людей, не болели цингой.

«Сии русские, подобно соседям их якутам, не употребляют хлеба, который им, к счастью, не по вкусу. Они едят рыбу, гусей, уток и всякое мясо. Охотно едят протухшее мясо и предпочитают его свежему. При сей пище они бодры и здоровы. Даже венерическая болезнь, к несчастью, здесь также повсеместная, не имеет тех ужасных последствий, которые известны в теплых странах, хотя жители лишены здесь всех врачебных пособий» [Геденштром, 1830, с. 102].

Ветеран труда Е. С. Чикачев.

Курили большинство мужчин и женщин. Курили в основном листовой табак. Его резали, затем перетирали деревянным пестиком в долбленых чашках – ступах. Нюхательный табак хранили в небольших деревянных табакерках, а курительный – в кисетах. Трубки («ганзы») делали из «креня» – корня березы и из мамонтовой кости. Края чубука трубки оправлялись медью или свинцом. У женских трубок к нижней части головки на небольшой цепочке прикреплялась заостренная металлическая пластинка, при помощи которой прочищали трубку.

Иногда в целях экономии табака пользовались разборной трубкой. Она представляла собой конус, состоящий из двух равных половин. Внутри конус был пустотелый, к нему прикреплялась головка трубки, и головка и обе половинки конуса скреплялись между собой путем замшевой обмотки. Поэтому иногда такую трубку называли «ганзой-завертушкой». В случае отсутствия табака обмотку разматывали, трубку разбирали и выскабливали из нее образовавшийся нагар. Этот нагар смешивали с остатками табака и древесной коры – получалось «повое» курево.

Водку пили очень редко и мало, поскольку доставка ее была затруднена. Употребляли ее только мужчины, женщины могли лишь пригубить при угощении. Никаких других алкогольных напитков не знали и не умели изготавливать.

Одежда

Изучение типов одежды дает возможность ярче показать те коренные изменения, которые произошли в быту, укладе жизни, во всей материальной культуре северного люда. Однако изучение одежды имеет не только исторический интерес, но и практическое значение для современных художников-модельеров, особенно для тех, кто решает проблему создания теплой, удобной и красивой одежды для жителей Крайнего Севера.

Основными видами материала, из которого шили свою одежду индигирские старожилы, были оленьи и песцовые шкуры, а также ткани – сукно, холст, ситец, покупаемые в Усть-Янске и Нижнеколымске. Для отделки использовались волчьи, лисьи и бобровые шкурки. Обувь иногда изготовлялась из нерпичьих и коровьих кож. Нитки для шитья одежды и обуви из шкур изготовлялись из оленьих сухожилий.

Обработка шкуры и шитье одежды было чисто женским занятием. Снятую шкуру, прикрепив к стене амбара мехом внутрь, сушили в течение трех-четырех дней. Обработка ее начиналась с выскабливания скребком верхнего слоя мездры. Скребок («скребалка») представлял собой деревянную палку длиной 60–70 см с вделанной в нее посередине острой металлической пластинкой. Затем мездру шкурки смазывали «мазанкой» – кашей, приготовленной из смеси вареной печени с ржаной мукой. Шкуру складывали мездрой внутрь и оставляли лежать двое-трое суток. Потом печень соскабливали, снова смазывали мазанкой. Операция повторялась несколько раз до тех пор, пока шкура не становилась мягкой.

После того как она была выделана, мездру для большей прочности красили краской, приготовленной из ольховой коры: кору клали в ведро, заливали кипятком и оставляли примерно на сутки, получался раствор желтоватого цвета. Высохшую после покраски шкуру разминали деревянным серпообразным скребком – «кидираном». Иногда шкуру красили обожженной глиной – «пичиной».

Изготовление замши производилось следующим образом. Шкуру в течение нескольких дней держали в воде, затем тупым ножом, чтобы не повредить мездру, легко удаляли шерсть. После этого замшу сушили, мазали мазанкой и разминали, потом растягивали, затем коптили. В результате получалась замша темножелтого цвета – «ровдуга», которая шла на изготовление летних штанов, перчаток, сапожек, рукавиц.

Одежда женщин. В будничные дни женщины носили обычное платье – капот – такой длины, чтобы прикрывались икры ног, с длинными рукавами и закрытым воротником. Платье застегивалось спереди. Поверх платья надевали сарафан – «передник», который застегивался на спине и имел два накладных кармана и надплечные крылья – буфы. Носили также длинную, до пят, широкую сборчатую юбку. На нее выпускалась кофта, с длинными рукавами и стоячим воротником. Полотняные или ровдужные штаны заправлялись в меховые, сафьяновые или замшевые сапожки, причем юбка или платье должны были быть такой длины, чтобы из-под них не было видно штанов.

Голову повязывали платком или шалью обычным русским способом, то есть углом на спину и узлом под подбородком. Замужние женщины носили «наколку»: плотно обтягивали голову платком, оставляя лоб и часть волос спереди открытыми, и связывали концы платка надо лбом. Пожилые женщины носили чепчики.

Зимой носили полотняный, слегка приталенный жакет, подбитый изнутри песцовым мехом и с меховым воротником; манжеты, карманы и полы обшивались мехом лисицы, росомахи или тарбагана. В дорогу надевали длинную меховую шубу, крытую бархатом, гарусом или сукном. На голову сначала повязывали тонкий платок, поверх него надевали меховую лисью или бобровую шапку – «ермолку» – низкий цилиндр с коническим верхом и матерчатыми наушниками, которые подвязывались под подбородком тесемками – «швесками». Поверх ермолки набрасывали большую шаль – «накидку»; сложив на груди крест на крест, ее связывали узлом на спине или застегивали спереди булавкой. Иногда в дорогу женщины надевали «парку» – глухую одежду из оленьих шкур мехом наружу длиной ниже колен, немного расширяющуюся к подолу. Парку опушали песцовым или лисьим мехом, украшали по подолу узкими полосками сукна. Этот вид одежды, по-видимому, заимствован русскими у соседей: юкагиров или чукчей.

Обувь женская. Торбоса – меховые сапоги, сшитые из оленьих камусов. К верхней части голенищ пришивали узкую полоску волчьего или лисьего меха и суконные «верха», обшитые по краям красной или голубой материей. Подошва торбосов изготовлялась из шкуры старого оленя, которая подвешивалась мехом вовнутрь. В торбоса и во всякую другую обувь клали стельки из травы. У щиколоток обувь подвязывалась «оборами» – длинными полосками из нерпичьей кожи, с которой предварительно была удалена шерсть. Под зимнюю обувь надевались меховые чулки – «чажи», сшитые из подстриженной шкуры молодого оленя.

Окляны – это сапожки с голенищами из ровдуги. Головки таких сапожек, не захватывающие всего подъема ноги, изготовлялись из черного сафьяна или хрома. От подъема к носку на окляны накладывался полуовал цветного шелка или сукна, вышитый мелким бисером, золотой илп шелковой нитью. Окляны также подвязывались оборами у щиколоток внизу и вверху под коленом.

Полусарки – сапожки с голенищами из сафьяна, снизу подвязывались оборами. Верхняя часть голенищ обшивалась черным сукном или бархатом, украшалась одной или двумя разноцветными полосками материи.

Обутки – сапожки из прокопченной шкуры молодого оленя, мехом внутрь. Снизу они также подвязывались оборами, а верх голенищ обшивался материей.

Одежда мужчин. Рубаха русского покроя со стоячим воротником, подвязывалась кушаком и напускалась на брюки. Поверх носили песцовый жилет, крытый материей. Меховое полупальто, крытое сукном или вельветом, с маленьким стоячим воротником из меха бобра или росомахи. Головным убором мужчин был малахай – капор из пыжика чукотского покроя. По переднему краю опушался бобром пли мехом росомахи и украшался разноцветными кожаными или суконными полосками. Изнутри подбивался песцовым мехом или пыжиком. К нижней части малахая пришивались тесемки – швески, с помощью которых он подвязывался под подбородком. Летом тоже носили малахай, подбитый изнутри мягким сукном или фланелью. Летом наушники малахая не опускались вниз, а, наоборот, поднимались и при помощи тесемок завязывались на темени, это называлось «носить малахай с бирками на подвороте». Зимой при сильных морозах сверх обычного надевали дорожный малахай, сшитый обычно из волчьей шкуры.

Дундук – меховая рубашка, сшитая из летних оленьих шкур мехом наружу, длиной до колен. Подол дундука обшивался волчьим мехом.

Паровой дундук – две меховые рубашки, надетые одна на другую, внутренняя рубашка носилась мехом внутрь, а наружная – наоборот. К нижнему дундуку пришивался большой отложной воротник из волчьего меха, который выпускался поверх верхнего дундука. Нижний дундук имел два накладных кармана и надевался прямо на рубаху. Поверх дундука для предохранения его от влаги надевали «камлейку» – широкую матерчатую рубаху с капюшоном.

Кухлянка – большая меховая длиной ниже колен рубаха, с капюшоном или без него, сшитая из оленьих шкур. Надевалась поверх пальто или дундука вне помещения.

Штаны мужчины носили полотняные, ровдужные и ватные. Зимой в дорогу надевали шаровары – штаны чукотского покроя, сшитые из оленьих лап – камусов, длиной до щиколотки. Шаровары по гашнику стягивались ремешком на вздержке. Нижняя часть штанин орнаментировалась. Шаровары носились навыпуск поверх меховых ботинок-плек и по низу стягивались ремешком на вздержке. В осеннее и весеннее время носили также шаровары из нерпичьих шкур. Повседневная обувь мужчин почти такая же, что и у женщин, но окляны мужчины не носили.

Хорош улов!.. (Фото Л. Т. Капицы.)

В дорогу под шаровары мужчины надевали «плеки» и «шаткары». Плеки – меховые ботинки, сшитые из оленьих лап. Подошва сделана из шкуры зимнего оленя мехом внутрь. Они надевались на меховые чулки – «чажи» и завязывались оборами. Шаткары отличались от плек только тем, что их подошва изготовлялись из оленьих щеток, подшивались мехом наружу и были более прочными.

Будунёнки – сапоги, сшитые из нерпичьей шкуры мехом наружу.

Летом мужчины и женщины во время рыбной ловли носили «бродки» – мягкие сапоги из ровдуги. Головки таких сапожек изготовлялись из нерпы. Бродки подвязывались у щиколотки и под коленом. Подошва – из шкуры молодого оленя, подшивалась подстриженным мехом внутрь. Носили также «сары» – непромокаемые сапоги из лошадиной шкуры. Их покупали у якутов.

На руках носили: летом – перчатки («персчанки»), сшитые из ровдуги и вышитые поверху елочкой, зимой – рукавицы из оленьих лап мехом наружу.