Текст книги "Уличные песни"

Автор книги: Алексей Добряков

* * *

 
Эх, кабы в Африку! Хотя бы в тропики.
Там, где слоны и антилопы гну,
Где готтентотики метают дротики,
Хотя и любят они мир, а не войну.
Я б жил с бушменами, жил с готтентотами,
Не знал бы горя и не ведал бы забот.
И не закусывал бы водку шпротами
И людоедом стал бы ровно через год.
 
 
Припев:
Вау-ва! Все к чертям!
Осточертело шататься по блядям!
Встретить бы нам
Людоедочку из племени ням-ням!
Вау-ва! Все к чертям!
Была бы водка, а закуски хватит нам,
Вмазать бы нам
С людоедочкой из племени ням-ням!
 
 
Там все веселые, танцуют голые.
Там поклоняются деревьям и кустам.
Там крокодильчики шныряют в Нильчике,
И прячется в ветвях орангутанг.
Там под бананами да ананасами
Я бы костер тропический разжег,
И с людоедочкой – красоткой Эллочкой —
Сплясал священный танец бути или рок.
 
 
Припев:
Вау-ва! Все к чертям!
Осточертело шататься по блядям!
Встретить бы нам Людоедочку из племени ням-ням!
Вау-ва! Все к чертям!
Была бы водка, а закуски хватит нам,
Вмазать бы нам
С людоедочкой из племени ням-ням!
 

* * *

 
Был нам отдан приказ
Лететь в Корею.
Это значит – на смерть
Послали нас.
   Бокал шампанского и джаз
   Нам скрасят беды —
   Вот один только путь,
   Вот один только путь
   Нам до победы.
 
 
Так проходит вся жизнь
В сплошном дурмане,
В сигаретном дыму,
В угаре пьяном.
   Тоскует пьяный саксофон,
   Рыдают скрипки,
   В сигаретном дыму,
   В сигаретном дыму
   Плывут улыбки.
 
 
Кокаин и вино
Вас погубили,
Никогда никого
Мы не любили.
   Есть только этот пьяный бред
   И сакса звуки,
   И в табачном дыму,
   И в табачном дыму
   Нас манят руки.
 
 
Так проходит вся жизнь
В сплошном дурмане,
В сигаретном дыму,
В угаре пьяном.
   Тоскуй же, сакс, скорби, тромбон,
   И плачьте, трубы!
   Смерть нас тянет к себе,
   Смерть нас тянет к себе,
   И тянет грубо.
 
 
Был нам отдан приказ
Лететь в Корею.
Это значит – на смерть
Послали нас.
   Уж лучше сразу пулю в лоб —
   И крышка.
   Но ведь смерть не страшна,
   Но ведь смерть не страшна —
   В ней передышка.
 

* * *

 
Что за хор певал у «Яра»!
Он недаром знаменит.
Соколовская гитара
До сих пор в ушах звенит.
 
 
Как цыгане соберутся
Веселой, шумною гурьбой,
Под «Венгерочку» пройдутся,
И пойдет там пир горой.
 
 
Кто цыган любил безмерно,
Тот уж в рай не попадет,
И душа его, наверно,
В час роковой в аду споет.
 
 
Ты не езди, милый, к «Яру»,
Денег зря не пропивай,
А купи себе гитару,
День и ночь на ней играй!
 
 
Что за время нынче стало —
Ни богатых, ни кого…
Не залучишь, как бывало,
Пару сотен ни с кого.
 

* * *

 
Заявились к тетушке
Мы на день рождения —
Жареное, пареное,
Разные варения…
Тетушка, как водится,
Каждый год рождается,
Вся родня у тетушки
Выпить собирается.
 
 
Припев:
Улица, улица,
Улица широкая,
До чего ж ты, улица,
Стала кривобокая!
 
 
Шли сначала рюмочки,
А потом стаканчики,
А потом в глазах моих
Заплясали зайчики
Я обнял жену свою
За широку талию,
А потом за ножку взял
Тетушку Наталию.
 
 
Припев.
 
 
А как дядька драться стал,
Замахнулся палкою,
А потом, не помню я,
Кто мне врезал скалкою.
Тут все завертелося,
Тут все закружилося,
И уже не помню я,
Что со мной случилося.
 
 
Припев.
 
 
Утром встал я раньше всех,
Морда вся раскрашена,
Фонари навешаны —
Стала очень страшная.
Весь пиджак изодранный,
На нем жир от курицы…
Один туфель на столе,
А другой на улице.
 
 
Припев:
Улица, улица,
Улица широкая,
До чего ж ты, улица,
Стала кривобокая!
 

** *

 
Коперник целый век трудился,
Чтоб доказать Земли вращенье.
Чудак, зачем он не напился? —
Тогда бы не было сомненья.
         Так наливай, брат, наливай
         И все до капли выпивай!
         Вино, вино, вино, вино —
         Оно на радость нам дано!
 
 
Исак Ньютон всю жизнь трудился,
Чтоб доказать тел притяженье.
Чудак, зачем он не влюбился?
Тогда бы не было сомненья.
         Так наливай сосед соседке,
         Соседка тоже пьет вино,
         Непьющие соседки редки —
         Они повывелись давно!
 
 
Колумб Америку открыл,
Страну для нас совсем чужую.
Чудак, зачем он не открыл
На нашей улице пивную?
         Так наливай, брат, наливай
         И все до капли выпивай!
         Вино, вино, вино, вино —
         Оно на радость нам дано!
 

* * *

 
Однажды морем я плыла
На корабле одном,
Погода чудная была,
Вдруг разыгрался шторм.
 
 
Припев:
Ай-ай-ай-ай! В глазах туман,
Кружится голова…
Едва стою я на ногах,
Но я ведь не пьяна.
 
 
А капитан приветлив был —
В каюту пригласил,
Налил шампанского бокал
И выпить предложил.
 
 
Припев.
 
 
Бокал я выпила до дна,
В каюте прилегла,
И то, что с детства берегла,
Ему я отдала.
 
 
Припев.
 
 
А через год родился сын,
Морской волны буян.
Но кто же в этом виноват?
Конечно, капитан.
 
 
Припев.
 
 
С тех пор прошло немало лет,
Как морем я плыла,
Но как увижу пароход —
Кружится голова.
 
 
Припев.
 
 
Умейте жить? Умейте пить!
И все от жизни брать!
Ведь все равно когда-нибудь
Придется умирать!
 
 
Припев:
Ай-ай-ай-ай! В глазах туман,
Кружится голова.
Едва стою я на ногах…
И все же я пьяна.
 

ВЕТЕР ВИНОВАТ

 
Какой проказник все же этот ветер!
Зачем его пускают в Ленинград?
Вот мы идем, и нас слегка качает.
И в этом только ветер виноват.
 
 
Не пью я пиво и не пью вино,
А водка для меня – ну просто яд!
И если я опять сижу в пивной,
Так в этом только ветер виноват.
 
 
А в общежитьи пить не разрешают,
И женщин приводить нам не велят.
И если утром выйдет блядь какая,
Так в этом только ветер виноват.
 
 
От общежития до института
Пивточки выстроились в ряд.
И если мы опять немножко пьяны,
Так в этом только ветер виноват.
 
 
А гастроном заманчиво мигает
«Зайди скорее в гости, милый брат».
И если мы опять полбанки взяли,
Так в этом только ветер виноват.
 
 
Два раза в год экзамены бывают,
Но это пусть заботит деканат.
И если мы экзамены завалим,
Так в этом только ветер виноват.
 

ИЗБА-ЧИТАЛЬНЯ

* * *

 
Изба-читальня,
Второй этаж —
Там буги-вуги
Лабает джаз.
 
 
Мы все за мир,
И мир за нас.
Кто против мира —
Мы вырвем глаз.
 
 
Стиляга Робсон
Взял саксофон,
И песнь о мире
Заводит он.
 
 
О Сан-Луи,
Лос-Анджелос! —
Объединились
В один колхоз.
 
 
В колхозе этом
Живет одна.
Во имя мира
Дает она.
Колхозный сторож
Иван Кузьмич
Во имя мира
Пропил «Москвич».
 
 
Мы все – стиляги,
И мир за нас.
В защиту мира
Лабает джаз.
 

* * *

 
Там, где обезьяны хавают бананы,
Там, где среди джунглей племя «ням» живет,
Появился парень, стильный и красивый,
Парень из Чикаго – Джонни Кашалот.
 
 
Припев:
Раньше слушал Баха фуги, Африка,
А теперь танцую буги, Африка.
В мире нет прекрасней джаза, Африка.
Все классическое – лажа! Африка!
 
 
Тигры и гориллы, львы и крокодилы
Разевали пасти до самых ушей.
Но увидев галстук, стильные подошвы,
Разом улыбались и гаркали «о’кей!».
 
 
Припев.
 
 
Из-за пальмы стройной, молодой и знойной,
Вышло кодло негров посмотреть на стиль.
Там у баобаба, всем на удивленье —
Джонни бацал буги, выколачивая пыль.
 
 
Припев:
Раньше слушал Баха фуги, Африка,
А теперь танцую буги, Африка.
В мире нет прекрасней джаза, Африка.
Все классическое – лажа! Африка!
 

* * *

 
Поезд мчался на восток.
Искры гасли на ветру.
А в вагоне кто-то пел:
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу.
 
 
Вот устроился я спать,
Но уснуть я не могу.
В голове моей опять:
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу.
 
 
Сладко спали мы в купе.
Паровоз кричал: угу!
А вагоны все поют:
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу.
 
 
Вот проснулся утром я,
Но обедать не могу.
В ресторане все поют:
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу.
 
 
Вот приехал я домой,
Но работать не могу.
Мне все в городе поют:
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу,
Я чешу, чешу ногу.
Я так больше не могу.
 

* * *

 
Большая страна Китай,
Народу в ней не счесть.
Красивый порт Шанхай
На берегу там есть.
 
 
А на берегу Янцзы
Сопки покрыл туман.
Тянут сети рыбаки
Желтые, как банан.
 
 
Лица у них угрюмы.
Ноги свела цинга.
А на могилах их
Вечно поет пурга.
 
 
Шанхай, корабли встречай!
Корабли идут гурьбой.
Весь ароматный чай
Они увезут с собой.
 
 
Большая страна Китай,
Народу в ней не счесть.
Красивый порт Шанхай
На берегу там есть.
 

* * *

 
Через село проходит речка,
А через речку – длинный мост,
А на мосту стоит овечка,
А у нее короткий хвост.
 
 
Разволновалась как-то речка,
И провалился длинный мост,
И утонула там овечка,
А вместе с ней короткий хвост.
 
 
Когда бы не было бы речки,
Тогда бы не было б моста,
Тогда бы не было б овечки,
Тогда бы не было б хвоста.
 

** *

 
Отчего ты не пришел,
Когда я велела?
До двенадцати часов
Лампочка горела.
Раньше, милый, дорогой,
Ты ко мне являлся!
Или ты ушел к другой,
Или ты зазнался?
 
 
На углу наискосок
Парочка стояла…
Отчего ты не пришел,
Когда я сказала?
До двенадцати часов
Лампочка не гасла.
Отчего ты не пришел,
Когда я согласна
 
 
Отчего ты не пришел,
Когда я велела?
До двенадцати часов
Лампочка горела.
«Оттого я не пришел,
Когда ты велела,
Что штанишки не нашел,
А ты не надела».
 

* * *

 
На всей деревне нет красивше парня
Из всех женатых наших мужиков!
Люблю я Машку – ох, она каналья! —
Люблю ее и больше никого.
 
 
Ох, что ж ты врешь ты, окаянный малый,
Аль не тебя я видела вчерась?
Как ты с Марфушкой нашей целовался,
А на меня глядел, отворотясь.
 
 
Давйте, девки, соберемся в кучку,
Его осудим мы судом своим
И зададим ему такую взбучку,
Чтобы голов он наших не мутил.
 
 
На всей деревне нет красивше парня
Из всех женатых наших мужиков!
Люблю я Машку – ох, она каналья! —
Люблю ее и больше никого.
 

ВСЕ ГОВОРЯТ

 
Все говорят, что я ветрено гуляю,
Все говорят, что я многих люблю.
Многих я любила, всех их позабыла,
Только одного я забыть не могу.
 
 
Все говорят: кавалеров меняю,
Все говорят: одного не найду.
Любила я курского, потом – петербургского,
А уж за московского замуж пойду.
 
 
Все говорят, что я модная модистка,
Все говорят, что без выкройки шью
Ох, не потому ль я все лантухи латаю,
Только распашонки пошить не могу.
 
 
Все говорят, что цыбарки починяю,
Все говорят, что я дорого беру.
Ушко – три копеечки, донышко – пятак,
Новая цыбарочка – четвертак.
 

* * *

 
В первые минуты
Бог создал институты,
И Адам студентом первым был.
Он ничего не делал,
Ухаживал за Евой,
И Бог его стипендии лишил.
 
 
У Адама драма,
Вызвали Азама
На расправу в Божий деканат,
И на землю прям
Сбросили Адама.
Так пошли студенты, говорят.
 
 
От Евы и Адама
Пошел народ упрямый,
Лихой, неунывающий народ.
От сессии до сессии
Живут студенты весело,
А сессия всего два раза в год.
 
 
Что за предрассудки —
Есть три раза в сутки
И ложиться в чистую кровать?!
У нас свои рассудки,
Едим один раз в сутки,
А на остальное наплевать.
 
 
Когда ж наступит лето,
Пойдем бродить по свету
В драных кедах, рваных сапогах.
Встретим мы озера
И леса, и горы,
А рассветы встретим на ногах.
 
 
День мы прогуляли,
Ночь мы провлюблялись,
А наутро снова ни бум-бум.
Так выпьем за гулявших,
За ни черта не знавших,
За сессии сдававших наобум!
 

САРА

 
Полюбил я Сару
И на ней женился.
До чего красивая была!
Все вокруг соседки
Опасались Сары —
Половую жизнь она вела.
 
 
Раз пошли на дело
Я и Рабинович.
Рабинович выпить захотел.
Отчего ж не выпить
Бедному еврею,
Если у него нет срочных дел?!
 
 
Если хочешь выпить,
Значит, надо выпить,
И зашли мы с ним в один буфет.
Там сидела Сара,
У нее под юбом
Дробом был заряжен арбалет.
 
 
Чтоб не завалиться,
Мы решили смыться,
Но за это Саре отомстить.
В темном переулке,
Возле синагоги,
Мы решили Сару подстрелить.
 
 
Мы позвали Мойшу —
Мойша – уголовник
Мойша свою пушку зарядил,
В темном переулке,
Возле синагоги,
Мойша речь такую закатил:
 
 
«Здравствуй, моя Сара,
Здравствуй, дорогая,
Здравствуй, моя Сара, и прощай:
Ты зашухерила
Арона с Соломоном
И теперь маслину получай!»
 
 
Стрельнул Рабинович,
Стрельнул – промахнулся
И попал немножечко в меня.
Я лежу в больнице,
Сволочь Рабинович
С Сарой пьет уже четыре дня.
 

МОЯ КРАСАВИЦА

 
Красавица моя
Красива, как свинья,
Но все же мне она милее всех.
Танцует, как чурбан,
Поет, как барабан,
Но обеспечен ей всегда успех.
Моя красавица
Всем очень нравится
Походкой нежною, как у слона.
Когда она идет,
Сопит, как бегемот,
И вечно в бочку с пивом влюблена.
 
 
Не попадайся ей,
Беги от ней скорей,
Ведь ласкова она, как тот верблюд.
Обнимет лишь слегка,
Все кости, как труха
Рассыпятся, но я ее люблю.
У ней походочка,
Как в море лодочка,
Такая ровная, как от вина.
А захохочет вдруг —
Запляшет все вокруг,
Особенно, когда она пьяна.
 
 
А сердится когда,
То кажется – вода
Давно уже на противне шипит.
Глаза у ней горят,
Как те два фонаря,
Огонь в которых вечно не горит:
Один поломанный,
Заткнут соломою,
Другой фанерою забит давно.
Красавица моя
Красива, как свинья,
Но всех она милее все равно!
 

* * *

 
Ты болная, я болной,
Приходи ко мне домой,
Будем вместе аспирин глотать.
Если это не поможет,
Доктор нас с тобой положит
На постельку рядышком поспать.
 
 
Ты думаешь: тебя люблю,
Жену брошу – тебя возьму,
Вай, ты ошибаешься.
Вот почему я хлопочу,
Адин поцелуй я хочу,
Дорогая, не обижу я.
 
 
У нас в Баку есть метро,
А ишак у нас давно.
Вай, как мне хорошо!
Куда хочешь – привезет,
Куда хочешь – отвезет,
Дорогая, вот тебе метро!
 
 
Жена едет на такси,
Муж на «скорой помощи».
Вай, как мне хорошо!
Жена гостя принимает,
Муж головой дверь ломает,
Дай, доктор, порошок!
 
 
Утром рано я встаю
И себя не узнаю,
От похмелья голова болит.
Вот почему я хлопочу,
Адин поцелуй я хочу,
Дорогая, приходи лечить!
 

НАСТРОИЛ ГИТАРУ НА ЕБ ТВОЮ МАТЬ

* * *

 
Настроил гитару на еб твою мать,
Пошел по бульвару блядей собирать.
 
 
Иду по бульвару, гитара звенит,
А Сонька-падлюка за мною бежит.
 
 
Пошел я с падлюкой и лег на кровать.
Наутро проснулся – ох, еб твою мать!
 
 
И яйца опухли, и хуй покраснел,
И доктор на ухо мне что-то пиздел.
 
 
О бедный, несчастный, пропащий холуй,
Придется отрезать твой собственный хуй.
 
 
Лежу я в больнице, гляжу в потолок.
А доктор на блюдце мой хуй уволок.
 
 
Иду по бульвару – там бляди сидят
И хуй мой с редиской и хлебом едят.
 

* **

 
Встретил я Тамарочку,
Купил гондонов парочку,
А хуй вскочил, как вжаренный бычок.
Я взял ее за жопу,
Словно антилопу,
И на еблю в погреб поволок.
 
 
Солнышко садилося,
Тамарочка ложилася.
Закрывались карие глаза.
Лопались гондончики,
Трещали панталончики,
И по жопке молофья текла.
 
 
Очнулася во мраке.
Четыре хуя в сраке.
И ржавая копеечка под ней.
За этих три копейки
Вся жопа в молофейке,
И фетровая шляпка вся в говне.
 

* * *

 
Пошла я раз купаться —
Ко мне пристал мужик.
Я стала раздеваться,
А он и говорит:
 
 
«Какие у вас ляжки!
 Какие буфера!
Нельзя ли вас полапать
Рубля за полтора?»
 
 
Дает мне рубль порватый
И добавляет два.
А у меня характер:
Взяла да и дала.
 
 
Кто очень сильно просит,
Ну как тому не дать?!
Раздвинула я ноги —
Он стал меня ебать.
 
 
Ебет, ебет – соскочит,
Головкой помотает,
О камешек поточит
И снова начинает.
 

* * *

 
В тени густых акаций
На берегу морском
Сидел старик Герасим
И чистил хуй песком.
 
 
К нему пришла Елена
И села на весок.
С Герасимова члена
На землю капнул сок.
 
 
«Елена, вот бы было
Слияние сердец:
Ты стань моей кобылой —
Я буду жеребец».
 
 
Кто просит Христа ради —
Ну как тому не дать?!
Елена стала раком —
Он стал ее ебать.
 
 
Когда уже смеркалось,
Елена шла домой,
С Герасимом прощалась
Разорванной пиздой.
 

* * *

 
Однажды было дело:
С улыбкой на лице
Блоха фокстрот запела
У деда на яйце.
 
 
Она все распевала,
Свистала молодцом,
Чечетку выбивала
У деда над яйцом.
 
 
Старик, кляня Европу,
Поковырял в паху
И вытащил за жопу
Веселую блоху.
 
 
Однажды было дело:
С улыбкой на лице
Блоха фокстрот запела
У деда на яйце.
 

* * *

 
У меня ль была
Шире маминой
Юбка белая,
Накрахмалена.
 
 
А теперь не то —
Не стоит его
Эскадрон лихой
За Москвой-рекой.
 
 
Как бывало, я
Всё давала я
Целовать свою
Ручку нежную.
 
 
А теперь не то —
Не стоит его
В штанах бархатных
У двери лакей.
 
 
Как бывало, он
Придет, всунет мне
Розу белую
В косу русую.
 
 
А теперь не то —
Не стоит его
На столе моем
Белых роз букет.
 
 
Как бывало, я
Подмахну ему
Из окошечка
Платком аленьким.
 
 
А теперь не то —
Не стоит его
Каждый день с утра
Тройка с кучером.
 

* * *

 
Ереванский луна
Выходил из небес.
Выходил на балкон
Молодой Ованес.
 
 
Припев:
Вай, вай, вай,
Вай, вай, вай.
 
 
Выходил на балкон,
На конюшня глядел.
А в конюшня ишак
Жирным жопом вертел.
 
 
Припев.
 
 
Не стерпел Ованес —
Развязал свой кушак,
И, как звер, налетел
На невинный ишак.
 
 
Припев.
 
 
Ереванский луна
Низко плыл по небес.
Выходил на балкон
Пожилой Ованес.
 
 
Припев.
 
 
Выходил на балкон,
На конюшня смотрел,
А в конюшня той сын
Над ишаком потел.
 
 
Припев.
 
 
Не стерпел пожилой —
Снял со стенки кинжал,
И зарезал, убил
Обоих наповал.
 
 
Припев.
 
 
А наутро в саду
Были трупы и кров.
Мы поем этот песн
Про армянский любов.
 
 
Припев:
Вай, вай, вай, вай, вай, вай-вай,
Вай, вай, вай, вай, вай.
 

* * *

 
Как у тети Нади
Все сестренки бля… бля…
Ох, что?! Ничего —
Бляхами торгуют.
 
 
Как из гардероба
Высунулась жо… жо…
Ох, что?! Ничего —
Желтая рубашечка.
 
 
Как у дяди Луя
Потекло из ху… ху…
Ох, что?! Ничего —
Из худого чайника.
 
 
Как на тротуаре
Три старушки сра… сра…
Ох, что?! Ничего —
С радости плясали.
 

* * *

 
Помню – я еще девчоночкой была.
Никому еще ни разу не дала.
Полюбил меня механик молодой.
Затянул меня в канаву с головой.
 
 
Поднимает полосатый сарафан,
Хуй горбатый приближает к волосам.
Впер в пизду он мне такую сатану —
Десять суток я валялась на полу.
 
 
До сих пор трещит пизда напополам.
Сука буду, я механику не дам.
У него, видать, железки на муде,
И натер он мне мозоли на пизде.
 

* * *

 
По темным улицам Кронштадта
Шел, спотыкаясь, капитан —
Изрядно пьян.
 
 
Ему навстречу шла Елена —
Его законная жена
Была пьяна.
 
 
«Ах, здравствуй, милая Елена,
Пойдем квартиру нанимать,
Ебена мать!»
 
 
«Мне не нужна твоя квартира
Я наняла себе избу,
Пошел в пизду!»
 
 
По темным улицам Кронштадта
Шел, спотыкаясь, капитан —
Был сильно пьян.
 

* * *

 
Я – мальчишка-шоферишка.
Что сказать еще?
А еще машин наладчик.
Вот, пожалуй, все.
 
 
Ремонтировать машины
Мне совсем не лень.
За одиннадцать с полтиной
Кручусь целый день.
 
 
Раз пошел я к другу Саше
Позднею порой.
Познакомил меня Саша
С девушкой одной.
 
 
Как порядочный мальчишка,
Я благодарю.
На нее, как на машину,
Сразу же смотрю.
 
 
Буфера стоят ли прочно
У ней впереди?
Не пробит ли карбюратор
Кем-нибудь другим?
 
 
Первым делом поднимаю
У нее капот
И насосом продуваю
Бензинопровод.
 
 
И идет моя машина —
Чики-чики-раз,
Лишь глушитель выпускает
Очень скверный газ.
 

* * *

 
Когда пора любви настала,
Балы я стала посещать
И чуть не каждому давала…
Раз десять ручку целовать.
 
 
Мы возвращались как-то с бала.
В карете душно и темно.
Он так просил! – я не давала…
Поднять каретное окно.
 
 
Порывом ветра шляпу сдуло.
И я нагнулась, чтоб поднять.
А он нахально сзади всунул…
Мне розу алую под прядь.
 

* * *

 
Галя была девочка блатная.
Хулиганам всем она давала.
Только вечер наступает —
Галя из дому шагает
И выходит прямо на бульвар.
 
 
И при виде этого товара
Хулиганы со всего бульвара
Быстро очередь создали,
Галю в скверик затолкали,
И пошла работа полным ходом.
 
 
Тут подходит старый старичок:
«Дайте поебаться хоть разок!»
«Старый хрен, куда ты прешься,
Что ты дома не ебешься
Аль тебе старуха не дает?!»
 
 
Отвечает старый старичок,
Вытащив залупу с кулачок:
«Не хочу я на старуху,
Я хочу на молодуху!»,
И на Галю враз забрался он.
 
 
Очередь десятого настала.
Галечка подмахивать не стала:
Разорвал пизду до пупа
Ей старик своей залупой
И залил все ляжки молофьей.
 
 
Срок пришел – и мальчика родила.
Всех своих знакомых удивила:
Волос рыжий, как у Мишки,
Нос горбатый, как у Гришки,
А залупой вышел в старика.
 

КУПЛЕТЫ

 
Там на горе, покрытой маком,
Художник ставил деву… в позу,
Разрисовал ее, как розу,
Потом покрыл все это… лаком.
 
 
Стояла дева, как звезда.
У ней широкая… натура
И очень тонкая фигура,
А это, братцы, красота.
 
 
Стиль баттерфляй на водной глади
Нам демонстрируют две… девы.
Они, как будто королевы,
Рекорды бьют не денег ради.
 
 
Два футболиста, снявши бутсы,
С двумя красотками… играют.
Они их сильно развлекают,
А те от радости смеются.
 
 
Однажды утром, жизнь страхуя,
В Госстрах зашли два старых… деда.
Они ушли после обеда,
О смерти радостно толкуя.
 
 
Я не хочу Вас оскорблять,
Но Вы порядочная… тетя,
Скажите мне, где Вы живете,
И я Вас стану навещать.
 
 
Какой-то маленький вассал
Все стены замка… обошел,
Но ничего там не нашел,
И только стены исписал.
 
 
У атамана Козолупа
Была огромная… сноровка,
Семизарядная винтовка
И два енотовых тулупа.
 
 
Была я раньше белошвейка,
И вышивала часто гладью,
Потом пошла играть на сцену
И очень скоро стала… примой.
 
 
В универмаге наверху я
Купил сибирскую доху я,
Но дал, как видно, маху я:
Доха не греет… абсолютно.
 
 
Из боя вынесли два трупа:
Один с откушенной… рукою,
Другой с измятою косою,
С полой разорванной до пупа.
 

Я ХОЧУ ТЕБЯ

 
Я хочу, чтоб постоянно,
В жизни и во сне,
Ты была со мною рядом,
Ты была при мне,
Чтобы каждую минуту
Сразу мог сказать:
Я хочу тебя, мне мало,
Я хочу опять!
 
 
Пусть соседи за стеною,
И скрипит кровать,
Только б ты была со мною,
Мне на все плевать,
Только б, вставши утром рано,
Сразу мог сказать:
Я хочу тебя, мне мало,
Я хочу опять!
 
 
Надоела мне девчонка.
Я от ней ушел,
Отыскал кацо красивый
И к нему пришел:
Если ты не спал с мужчиной,
Что ж, я научу —
Повернись ко мне спиною,
Ах, как я хочу!
 
 
Пошатался я по свету
И к врачу пришел,
И в глазах его суровый
Приговор прочел:
Я прочел, что даже, может,
В жизни никогда
Никому сказать не сможешь
«Я хочу тебя!»
 

* * *

 
Шумит, ликует Ленинград,
Народ на улицах пестреет,
И только слышно «бога мать!»,
И солнце жарко в жопу греет.
 
 
Из ресторана вышла блядь,
Глаза ее посоловели,
Она сказала «бога мать!»,
И села срать среди аллеи.
 
 
Цыганка старая поет,
Задрав подол, на тротуаре,
А молодой сидит и бьет
Огромным хуем по гитаре.
 
 
Там старый цыган, сняв штаны,
На тротуаре бьет чечетку,
А там какой-то сукин сын
Ебет свою родную тетку.
 
 
Еврей ебет собаку в глаз —
Какой позор для человека! —
Грузин шурует хуем в таз,
А кто-то давится от смеха.
 
 
Ебется вошь, ебется гнида,
Ебется тетка Степанида,
Ебется северный олень,
Ебутся все, кому не лень.