Текст книги "Гринтерра (СИ)"

Автор книги: Алексей Салтыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19. Обстоятельства

Вкус солёной воды на языке неприятно обжигал губы. Глаза не хотели открываться, а тело окутывали ещё непонятные ощущения. Нос подсказывал, что рядом горит костёр, запах от его дыма, неприятно обжигал лёгкие, как будто, Камалия стояла над самым огнём вдыхая его гарь полной грудью. Веки медленно и тяжело поднялись, предоставляя своей владелице возможность оглядеться.

– Проснулась, наконец… – Коджи сидела на песке напротив Камы и переворачивала длинной палкой горящие угли. Обожжённый участок её лица был закрыт красной тканью, сходившейся сзади узлом.

– Где мы? – за спиной бабушки Камалия увидела… – Лес?!

Огромные деревья длинной грядой растянулись по всему пляжу. Уходя высоко вверх, они могли бы посоперничать, разве что, с горой Тиабат.

– Ох, как размяукалась то… Хех… – ухмыляясь, бывшая тёмная королева будто смотрела на Каму своими обожжёнными глазами, но на самом деле её развитые чувства уже давно могли не нуждаться в зрении. Слух, обоняние, осязание, а также ощущение природной энергии, что она развивала уже несколько десятков лет.

– Кто размяукался? Я? Коджи, я тебя не понимаю…

– Не ругайся, юная леди. Тебе предстоит тяжёлое испытание, если хочешь вернуть себе человеческий облик.

– Какой облик? Человеческий? А я кто?

– Жаль, что я не понимаю звериного. Могу лишь ощущать твои эмоции.

– Звериного? – Камалия вскочила на ноги и тут же упала на четвереньки. – Что происходит? – её взгляд скользнул вниз, туда, где должны были быть руки, но там были крупные кошачьи лапы песочного цвета. – Аааа! – юная Бадд в ужасе рванула куда глядят глаза, а они видели намного больше: множество различных крабов на пляже, что прятались меж крупных камней, птицы напоминали своим видом тех, что жили рядом с Тиабатом, но видела она их высоко в ветках деревьев, мелкие животные, грызуны, змеи, что согревались на горячем песке – всё это Камалия видела в мельчайших деталях стоило ей сконцентрировать свой взгляд на чём-то одном. Уши улавливали, казалось, ещё больше, чем глаза: шелест листвы тропического леса, в которые дул тёплый морской бриз, цоканье ножек крабов о разогретые солнцем камни, крики птенцов в гнёздах глубоко в джунглях. Различные запахи пугали разнообразием своих ароматов; цветы, деревья, животные – всё можно было разбить на различные группы из кислых, сладких, острых, сладковатых и просто вонючих амбре, что видимо оставались от местных животных. Кама бежала по раскалённому песку так быстро, что глаза давно должны были намокнуть от ветра и пыли, их должно было слепить солнце, но ничего из перечисленного не происходило. Она должна была уже устать бежать с такой скоростью, её сердце стучало подобно сумасшедшей барабанной дроби, воздух покидал лёгкие и возвращался обратно, подобно безумной воздушной змее, циркулировавшей через нос обратно в лёгкие. Пляж всё не заканчивался, но испуг, настигший носительницу анимы гепарда, начинал сходить на нет. Постепенно, когда пляж начал превращаться в скальные берега, Камалия остановилась, запрыгнув на огромный валун, что стоял на краю небольшой заводи с прозрачной стоячей водой.

– Неужели, это я? – девочка смотрела на своё отражение в глади стихийного зеркала. Пятнистая, чуть вытянутая мордочка, чёрные тени под глазами уходили ближе к носу и стрелками тянулись вдоль него. Глаза совсем не поменяли цвет, напоминая Каме о реальности происходящего. Закруглённые маленькие ушки находились сверху головы и будто бы сами реагировали на все посторонние звуки, поворачиваясь в разные стороны. А за левым плечом виднелось чёрное тату изображающее гепарда. – Значит, это правда я? – девочка ещё раз осмотрела себя, оценив также взглядом и свой длинный хвост, что подчинялся ей, словно пятая конечность. – Вот это я понимаю, влипла.

Недалеко от берега из воды вынырнула огромная рыба, у которой вместо носа Камалия углядела подобие огромного наконечника копья. Морской монстр упал в воду вниз головой, почти не оставив после себя брызг.

– Ничего себе, рыбина! – забыв про свои проблемы промурлыкала юный гепард.

***

– Ты долго… – Коджи уже наловила каких-то странных мелких зверьков с длинным туловищем. Камалия возвращалась обратно обычным шагом, стараясь осознать всё, что с ней произошло в последние пару дней. Первое убийство, становление наследницей Великого дома Ели, падение со стены Адаида вниз и… Кама не помнила ни удара об воду, ни всего того, что произошло с ней после.

– Как мы здесь оказались? – молодая самка гепарда улеглась с противоположной стороны костра от Ренней.

– Начнём с того, что я уже тебе говорила, Лия. – лицо брюнетки, хоть и было наполовину скрыто за красной тканью, не теряло своей красоты, а в голосе был всё тот же пьянящий шарм. – Языка зверей я не понимаю и думаю, что вряд ли есть кто-то, его знающий…

– Это как?! То есть я теперь даже говорить с людьми не смогу?!

– Тише… Тише… Какофония кошачьих звуков не поможет тебе объясниться. Постарайся дослушать меня до конца, а затем я попробую понять твои мяукалки. Идёт?

Камалия могла лишь молча кивнуть, других точных способов донести своё согласие она не нашла.

– Отлично. Начнём с того, что мы на далёком тайном острове нашего рода. Торговые или пиратские корабли здесь появляются, в лучшем случае, раз в несколько лет. Поэтому времени на разговоры у нас с тобой будет очень много. Можешь не торопить. Если бы ты упала в воду будучи на первой стадии анимы, то непременно бы погибла от удара. Если бы ты была в облике человека, то тоже, скорее всего бы умерла. Поэтому я насильно влила в тебя огромные объёмы своей живы и заставила их циркулировать. Твоё тело не могло выдержать подобных метаморфоз и начало трансформироваться в животное твоей анимы. Ведь тебе, наверное, рассказывали, что случается с теми, кто теряет контроль над энергией своего тела, что мы называем живой?

– Нам с Оби было рано узнавать подробности… – чуть приподняла голову гепард.

– Человек поглощает природную энергию через дыхание, и, словно кузнечные меха, разогревает внутренний костёр души. Пламя костра и есть жива, а дрова, что горят и постепенно превращаются в угли, есть тело. Когда пламя начинает разгораться сильнее и становится невыносимо жарким, а тело при этом недостаточно тренированно, чтобы выдержать такую нагрузку, то лишняя энергия переходит в тату, в начале, испаряя через него влагу в четвёртой стадии, а затем и кровь, в пятой стадии анимы. Умение поддерживать неизменный уровень жара внутри своего тела и есть достижение стадий анимы. Но как только жар внутреннего костра выходит из-под контроля, как это случилось с тобой, тату трансформирует тело человека в то животное, что было на нём изображено, почти всегда без возможности вернуть человеческий облик. А так как у других животных нет тату анимы, они всегда ограничены третьей стадией её развития, что достигается у них сама собой без тех огромных усилий и работы над собой, как это бывает у людей. – Коджи сняла с огня чуть подгоревшее мясо и откусила маленький кусочек. Когда-то ведь и ей рассказывал всё это рядом с костром её собственный отец, а теперь и она рассказывает это дремлющей напротив внучке. Темнота уже давно наступила, а у Камалии явно выдался тяжёлый день. – Уже спишь? Как же давно никто не засыпал под мои рассказы, юная Ренней.

А в ответ ей прозвучало лишь лёгкое сопение большой пятнистой кошки.

***

– Да… Сам себе враг.

В высокой, почти заброшенной башне Видэона, когда-то принадлежавшей Великому дому Клёна, сидел черноволосый мужчина средних лет. Его тёмно-серые, точно грозовые облака, глаза смотрели на юг, совсем не обращая внимания на ту партию в шахнар, что разыгрывалась на столе перед ним. В этой древней игре всё зависело не только от удачи игрока, но и от его умения правильно распорядиться фигурами. Иногда партия могла затянуться на долгие часы, а порой заканчивалась всего за несколько минут. Царь Иолай не любил эту игру ровно также, как она не нравилась и его давнему оппоненту, но после встречи в детстве с тёмной королевой Ренней, он так и не смог решить поставленную ей задачку, направленную, видимо, на унижение его гордости. Задание было очень простое лишь на первый взгляд. Партия должна закончиться чистой ничьей без возможности кому-либо из оппонентов окончательно победить. А это означало лишь то, что должно остаться лишь два ребёнка вождя, две самые главные фигуры на доске. Кубик с цифрами от одного до шести разрешал ход различным фигурам. Для фигуры воина племени требовалось выкинуть от единицу и выше, для стража выкинуть нужно было не меньше двойки, для всадника выкидывалась тройка и выше, для главного охотника четвёрка, а для вождя цифра пять. Самое сложное было сыграть именно в ничью, и царь Иолай Д’Видеон не мог этого сделать уже три десятилетия. Всё царство считало его ветвь власти самыми мудрыми правителями, но каждый раз играя партию с самим собой, седая прядь на челке напоминала ему о невозможности предугадать все варианты бросков кубика и ходов, следующих за ним.

– Иолай! – на башню с прекрасным видом на Видэон и его окрестности поднялся брюнет с короткими волосами, изысканными усами и бородкой. Его вертикальные зрачки ярко-красных глаз пугали окружающих, но не его брата, кто, как и всегда в это раннее утреннее время, играл в шахнар на заброшенной башне клёна. – Пришли вести с юга. Не самые приятные…

– На юге должны были занять Порт-о-Сент эйды под командованием адмирала фон Гаррена. Я настоял в разговоре с послом Эйдоса, чтобы именно этот воин моря отвечал за уничтожение того центра контрабанды товаров и торговли людьми. – мгновенно среагировал Иолай. – Зейн, ты знаешь Акамира не хуже меня, что у него могло пойти не так?

– В этом случае всё было как должно, за исключением огромного нюанса… – Зейн Д’Видеон сел напротив брата и скинул рукой все фигуры шахнара на пол.

– Я так понимаю у тебя был весомый довод для скидывания моих фигур.

– Ты сам всё поймёшь, когда услышишь. На деревню Торгейн напали и пытались похитить лук Вимуров.

– И Изая вонзил им пару стрел промеж глаз?

– Конечно, примерно так всё и закончилось, но…

– Но?

– Хоть лук и не смогли украсть, в то время в деревне находилась дочка Ганджи и сын Эобара Эмека. А напал на деревню бывший сотник рантаров, Алатас.

– Что с ними случилось?

– Изая потерял руку, лук остался при нём. Но главарь банды всё равно сбежал, пусть и сильно раненый, судя по рассказу очевидцев.

– Ты чего-то недоговариваешь…

– Алатас похитил дочку Бадда, Камалию. И унёс её в неизвестном направлении.

– Мать моя, Природа! Бадд знает?!

– В том то всё и дело, он узнал очень быстро, намного быстрее, чем эта новость пришла к нам.

– Его надо остановить, Алатас наверняка не знал о том, кого именно украл и продаст её подороже какому-нибудь контрабандисту или пирату или…

– Всё уже произошло, брат. Бывший сотник рантаров успел побывать в Порт-о-Сенте до того, как этот порт захватил Акамир, а после скрылся. По сообщению Акамира на него напал Ганджи Бадд, думая, что это эйды организовали нападение, и перебил целый взвод солдат, устроив кровавую резню в захваченном порту. Фон Гаррен сумел его образумить и даже отпустил на дальнейшие поиски дочери, но с одним условием… – Зейн закрыл ладонями лицо и тяжело вздохнул, стараясь набраться сил для того, чтобы выдать самую важную часть истории.

– Договаривай, Зейн! Что за условие?!

– После того, как Ганджи найдёт и вернёт дочь, или убедится в её гибели, он должен сдаться в плен империи Эйдос.

– Что?!!! Это невозможно! Он не может сдаться в плен! Я столько уговаривал Перлея не преследовать Адеолу, сбежавшую с Ганджи, только потому что этот воин сделал для нашего царства больше, чем кто-либо.

– Ты правда так думаешь? Правда думаешь, что Ганджи Бадд, наш общий друг, не совершил тогда на Берегу Лун роковую ошибку, поставившую крест на попытках договориться о воссоединении и восстановлении целостности царства Гринтерра.

– Император Эйдоса ни за что не пойдёт на это. Я знал об этом раньше, уверен и сейчас. Единственный человек, способный пойти на этот шаг, это Ирон фон Ридас, посол Эйдоса и его наследный принц. А с нынешним императором можно лишь беседовать о мире, не более.

– И всё же… Ты что-то уже придумал? – Зейн внимательно посмотрел на своего брата, что с любопытством разглядывал фигуры шахнара раскиданные по полу.

– Дети вождя… – две главные фигуры двух сторон лежали вместе, не давая укатываться друг другу, в то время как все остальные были перемешаны. – Нам срочно нужен посол Эйдоса. Нужно спасать Бадда, ещё раз…

***

Утренняя заря ласковым светом ложилась на гребни морских волн, накатывающих на песочный настил пляжа. Красное зарево старалось пробудить от сна женщину в обрывках кожаной одежды и гепарда, укрывшего свои глаза широким пушистым хвостом.

– Как же не хочется просыпаться… – зевнула, обнажая длинные клыки, большая кошка. – Мне приснился страшный сон, Коджи. Как-будто я… – девочка взглянула на свой хвост, затем на лапы… – Ааа!!! Это не сон! – вскочив на лапы и запрыгнув на грудь женщины, гепард кричал и скулил обливая слюнями лицо брюнетки.

– Юная леди! – мощным толчком Ренней скинула с себя пятнистую тушу. – Вы весите уже не столь мало, как раньше.

– Но бабушка, я гепард! – всё также орала Камалия, словно вчерашний день был подобен страшному сну.

– Да, гепард… – села, сложив перед собой ноги, Коджи. – Чего орать то? Вчера ещё должна была понять…

– Но… Но… Аргх!

– Не шипи на меня. Теперь тебе предстоит долгий путь к центру этого острова, если ты хочешь вернуть себе человеческий облик.

– Это возможно?!

– Всё зависит только от тебя. В центре этого острова лежит огромный камень, из которого растёт древнее дерево. Рядом с камнем бьёт источник жизни. Если ты изопьёшь воды из источника, то твой облик вновь станет человеческим.

– И всего то?! – Камалия сорвалась с места подобно дикому кабану.

– Стой! Не всё так просто! – но слова Коджи не успели достигнуть ушей юной Бадд.

Длинными когтями задних лап она разрывала корни деревьев. Отталкиваясь от их стволов, она оставляла глубокие порезы. Изумрудные лианы разлетались в стороны, когда пятнистый ураган пролетал мимо.

– Всего то надо добежать до центра острова и всё вернётся на круги своя. – Камалия бежала долго, очень долго. Пока не начала замечать оставленные собою порезы на деревьях, оторванные и лежащие на земле стебли канатов джунглей, и вырванные из земли корни растений. – Я здесь уже была? Но как такое возможно? – перейдя на медленный шаг Кама бродила по тропическому лесу, словно загнанный в клетку зверь. Она старалась идти только вперёд, но всё равно возвращалась к исходной точке. – Этот лес, он проклят?

Прошло несколько дней. Коджи всё также сидела на берегу, медитируя и прогоняя сквозь себя энергию природы. Свою внучку она не видела с того момента, как та убежала, сломя голову. Но Ренней знала, что это испытание Камалия должна пройти сама. Вдруг, из леса показалось измождённое тело большой кошки, которая дошла до женщины и рухнула на песок, подняв в воздух облако песка.

– Пришла наконец.

– В-о-д-а… – шипящие звуки, обрывающие глотку, явно вырывались из голосовых связок гепарда с трудом.

– Хах… У меня нет того, что ты хочешь. Пресное озеро находится в лесу в первом круге, а еду ты можешь поймать сама.

Кошачьи глаза могли бы намокнуть от услышанного, но воды в организме катастрофически не хватало, да и Камалия обещала больше не проливать слёз понапрасну.

Грузное тело поднялось с песчаного настила, и гепард вновь двинулся в джунгли.

– “И так…” – думала про себя девочка. – “Где бы я пряталась, будучи озером? Рядом с Тиабатом было одно такое, и в него бил водопад. Быть может здесь есть что-то похожее?” – зверь остановился – “Нужно напрячь слух, сосредоточиться…” – цоканье лесных крыс, шелест крыльев больших разноцветных попугаев, издающих непонятные звуки, сравнимые с плачем грудного ребёнка, крики обезьян, где-то в глубине устраивающих разборки среди своих братьев и сестёр, и множество других музыкальных инструментов леса, что вместе создавали дикую симфонию, но не было слышно того желаемого журчания воды, без которой смерть могла наступить очень скоро. – “Допустим водопада здесь нет, но озеро есть точно, значит у него должен быть какой-то запах, отличающийся чем-то своим…” – медленно втягивая чёрным носом ароматы джунглей, разобрать откуда идут различные запахи было крайне сложно, стоя на одном месте. Тогда Камалия начала ходить в разные стороны, стараясь поймать ту самую нить жизни, что могла её спасти…

***

– Господин! Мы обыскали все скалы, до которых сумели добраться, но ни одного трупа женщины похожей на тёмную королеву. В городе прочесали каждый переулок и дом, но их следов нигде нет… – делал доклад один из стражей города Адаид.

– Ищите дальше, бездари! Тела выносит через врата Харона в порт Адаида, я точно это знаю. Если они умерли, то их тела должно было уже вынести на эти грёбаные скалы. А если нет… Значит эти суки смогли выжить. – негодовал козерог, сидя на троне из чёрного камня в том самом, до боли знакомом, пустом зале Гаргароса.

Глава 20. Безумие

Нити запахов окутывали нос дикой кошки, путали её, сбивали с пути. Порой Камалия думала, что ещё немного и она упадёт на землю, не имея больше сил подняться.

“Неужели Коджи не нужно пить? Почему она так легко справляется без воды? Я сейчас сдохну в этом лесу…на этом проклятом острове нашего рода…”

Глаза начинала заволакивать белая дымка, ноги переставали слушаться, а внутренний голос твердил лишь одно:

– Ляг и умри. Зачем ты борешься? Твоя семья тебя уже не ищет, твоя бабушка так хочет, чтобы ты заняла её место, что готова была превратить тебя в зверя. Ты никому не нужна…

– Нет! НЕТ! – Камалия остановилась, стараясь не слушать внутренний голос. Её собственный отец научил её, что самые ценные вещи в жизни, это семья, долг и честь. И даже если семья отвернулась от неё, у Камы оставалось ещё одно не законченное дело. – Я ещё не отомстила за Ниссу! Я ещё не убила этого выродка, Алатаса. И пока я не сделала этого, просто не имею права умирать на каком-то грёбаном острове.

Лапы гепарда твёрже встали на влажную землю тропического леса. И, подняв как можно выше свою голову, юная Бадд втянула в себя всё обилие ароматов джунглей.

“ПОНЯЛА!!!”

Чуть не спотыкаясь о торчащие из земли, точно гигантские змеи, корни деревьев, Кама понеслась в сторону усиливающегося, чуть сладковатого, освежающего благоухания. Стволы, навечно покрытые малахитовым мхом, словно лесные стражи, старались остановить бегущую большую кошку, поймать её в сети лиан. Но Камалии уже не впервой было бегать по подобным лесам, она, словно маленький ребёнок, радовалась журчащему впереди голосу маленького водопада.

“Ещё немного!”

Спотыкнувшись на торчащем корне, девочка кубарем покатилась по склону вниз и… Удар об воду, и куча брызг окатили изумрудную листву водной пылью лесного озера.

– Я сделала это! – зарычала обрадованная кошка что было сил и начала с жадностью, какой, наверное, не знали эти джунгли, глотать сладкий напиток природы. Камалии уже начинало становиться плохо от обилия воды в животе, но она продолжала напиваться, пьянея от счастья и удовлетворения самой важной её потребности за последние три дня.

***

Кошачий крик распугал птиц, сидящих на ветках близлежащих деревьев и Коджи Ренней сразу поняла, что случилось.

– Нашла всё-таки… – тёмная королева так и сидела на коленях в позе для медитации. А её губы лишь чуть растянулись, не в силах скрыть радость за внучку. – Но теперь ОН знает, что ты здесь, а мне пора идти.

***

Завалившись на бок, новоиспеченный гепард тяжело дышал.

“Зачем я столько пила? Теперь даже идти не могу… А значит остаётся только что? Правильно! Лечь спать…”

И Камалия с довольной ухмылкой на кошачьей морде мгновенно уснула. За последние три дня, она была сильно измождена поисками воды. Пища убегала прямо из-под носа и пряталась в своих норах, не давая и шанса схватить свою тушку. Еда категорически не ловилась, да и не привычно было пользоваться девочке своим новым телом. Поэтому Кама пила воду, словно пожирая только что пойманную дичь.

Ночь в тропическом лесу наступила быстро. Ветви огромных деревьев размашистыми лапами, с пальцами-листьями, накрывали весь остров. Сон не отпускал Камалию, и она даже не услышала приближения хозяина острова. Лёгкое касание лапы огромного белого тигра до мирно спящей кошачьей туши и глаза гепарда всё также остались закрытыми. Он обошёл девочку со всех сторон, иногда нагибаясь и обнюхивая нового жителя леса. Затем, недовольно фыркнув, ушёл в тени деревьев также тихо, как и появился.

Первые лучи, растущего над землёй, солнца окрашивали листья в яркие цветочные оттенки розового и оранжевого. Лесная утренняя бабочка, с голубыми разливающимися, точно морской прибой, крыльями, села на ухо обратившейся в гепарда, девочке. Закруглённое ухо несколько раз дёрнулось, стряхивая надоедливое насекомое, а затем зверь начал открывать разноцветные глаза.

“Сколько я спала? Так есть хочется… Озеро я нашла, а вот с едой… С едой будет сложнее.”

Сходив по-маленькому в ближайший кустик, Камалия была готова к новым свершениям.

“Итак… Теперь будем ловить наш завтрак.”

С новым силами кошка бежала по лесному краю, стараясь уловить запахи других животных, но разнообразие амбре от их испражнений поражало обоняние своей едкой вонью.

“Здесь что, живут одни скунсы?”

Мама читала Каме про этих вонючих животных и сейчас у девочки создавалось ощущение, что на этом острове живут именно они.

Гепард остановился и попытался уловить, с помощью слуха, малейшие шорохи травы, что не укладывались в мелодию ветра, лёгкое дуновение которого свежим потоком спускалось с кроны леса к самой земле и поднималось обратно. Симфония леса включала в себя так много разнообразных звучаний, так много отзвуков, что своими действиями вносили свою лепту в создание этой мелодии спокойствия.

– Вот! Услышала! – мох вылетел из-под когтей кошки в противоположную от её движения сторону. Камалии уже начинало нравится её тело: сильное, гибкое, выносливое, все чувства были намного острее тех, которые она имела в облике человека. Резкий поворот на месте и маленький белый полосатый зверёк нырнул в кусты и почти затерялся в их листве. – Поймала!

Зубы сомкнулись на теле зверька, протыкая клыками плоть.

– АРРРР!!! – дикий рык распугал птиц, сидящих на ветках, и, показалось, что весь лес замер в ужасе. Перед Камалией показался он. Белый тигр с явным недовольством осматривал гепарда, посягнувшего на его хвост. Ярость и жажда крови в его глазах показалась Каме до боли знакомыми, примерно то же она видела и в бойцовской яме Адаида на лицах своих соперников. Медленно ослабив хватку и убрав лапы, прижимающие хвост хозяина леса к земле, девочка начала двигаться в обратную сторону.

– Прости-прости… – резко развернувшись, неудачливая охотница выпрыгнула из кустов. Камалия не оборачивалась, она слышала бегущего за собой белого тигра. Отчётливо запомнила его запах и клялась себе никогда его не забывать.

“Чёрт-чёрт-чёрт!!! Кто же знал, что здесь водятся такие чудовища?!!! Но хвост у него вкусный, нужно заметить!”

Гепард и бегущий за ней хищник пересекали джунгли с неимоверной скоростью. Девочка не обращала внимания на мелких зверьков, которые с удивлением наблюдали интереснейшую картину. Тело полосатого было не меньше семи метров в длину, но его размеры скорее мешали ему пробираться сквозь заросшую лианами густую чащу. Он сносил мелкие деревья, разрывал когтями листья большого папоротника, а его мощные лапы оставляли глубокие порезы на стволах деревьев, из которых тут же начинала вытекать смола.

Погоня могла бы продолжаться ещё очень долго, но страх Камалии очутиться в челюстях могучего зверя был настолько велик, что она даже не заметила, как её тело начало двигаться по-другому: быстрее, эластичнее, уверенней. Все чувства кричали об опасности, дыхание участилось настолько, что звук биения сердца перерос в монотонное жужжание, обилие запахов ушло, будто его и не было, а на его месте возник фетор крови. Лёгкие работали на пределе человеческих возможностей, но Кама чувствовала, что это была граница лишь для людей и сейчас, в облике зверя, она способна на большее.

Выбежав из леса на твёрдую каменистую линию побережья, новоиспечённый зверь начал осознавать свои истинные силы. Задние лапы Камалии стали заходить за передние, силой которых она выкидывала себя вперёд. И, несмотря на открытую местность и отсутствие помех для движения хозяина острова, гепард начал отрываться от своего преследователя.

***

Ганджи Бадду приходилось бывать в тюрьмах. Не один раз он сидел за свои не детские проделки в Видэоне. Не один день проводил и в тюрьмах Великих домов, когда нарушал их Кон – главный устав Великого дома, перед которым равны все его члены или люди, зашедшие на территорию этого дома. Но это место, что эйды назвали «Сонм Зверя», внушало уважение, бывалого в различных местах, Тигру Юга. Камни астромарина высасывали живу из тела с огромной силой, оставляя лишь столько, сколько необходимо для того, чтобы костёр анимы внутри его тела не угас окончательно. Волосы начали седеть с огромной скоростью, и с каждым днём красно-рыжих прядей становилось всё меньше. Янтарные зрачки теряли свой яркий окрас, и уже были похожи на блеклые глаза рыбы, а кожа стала схожей с обескровленной мумией. Но всё это ни в какое сравнение не шло с тем, как сильно достал своими разговорами Астей Лопак. Его каждодневные приходы, безумное хихикание гиены, размышления на тему власти и того, как тяжело нести за неё ответственность. Порой Ганджи казалось, что лучше было бы пронзить своим мечом собственное сердце перед воротами этой крепости и не слушать бредни белобрысого лорда-защитника, но обещание, есть обещание и Бадд не мог нарушить данное Акамиру слово.

По прошествии месяца в заключении его навестил неожиданный гость. Мужчинка был низкого роста, с мерзкими маленькими усиками над верхней губой. Его тёмная коричневая роба, наверняка, скрывала неразвитое тело человека с первой стадией анимы. Позор по меркам Гринтерры, для мужчины в таком возрасте. Когда он начал говорить и заикаться почти в каждом слове, то глава Дома Орешника понял, что рассуждения лорда Лопака ещё не самая страшная пытка этой тюрьмы.

– Т-т-так… В-в-вы знаете к-к-кто я т-т-такой? – после долгих прелюдий всё же изверг из себя хоть сколько-то интересную информацию выкидыш капибары.

– Моё самое страшное наказание…

– Н-н-нет… Почему? С-с-с чего Вы в-в-взяли? – верхняя губа гуманоида была значительно больше нижней и каждый раз при попытке что-то сказать она начинала нервно подёргиваться.

– Потому что…

– Что «п-п-потому что»?

– П-п-потому что ты себя в зеркале видел? – передразнивая это страшное отродье эйдов Ганджи хотелось отплеваться с того, что он дышит с этим чудищем одним воздухом.

– Н-н-не из-з-з-здевайтесь! – неожиданно резко выдал мужчинка. – Я Визеди, помощник самого кхм-кхм…

– Кого? – насторожился пленник. – Кто нанял тебя?

– Это В-в-вас не кас-с-сается. Вы-вы-вы т-т-теперь в-в-в моей в-власти.

– О Природа… Акамир теперь ты мне должен в следующей жизни…

– Х-х-хватит ш-ш-шуток анхель Б-бадд. Нам кое-что от В-в-вас н-нужно. – усатик повернулся в сторону двери и крикнул. – Охрана! – стражники «Сонма Зверя» не заставили себя ждать, вбежав с ружьями наперевес в камеру «Алая звезда». – Держите его г-г-голову н-на месте. – без лишних вопросов эйды обошли узника и схватили его за волосы, крепко сжав голову самого опасного жителя этой тюрьмы. Носитель анимы капибары развернул какой-то кожаный свёрток с инструментами.

– Только не делай меня похожим на себя… – с лёгким хрипом выдавил из себя Ганджи. – Лучше сразу убей.

– В-в-вы слишком много говорите, анхель Б-бадд. Но в будущем Вам это н-н-не грозит.

Маленький стальной блестящий предмет, словно миниатюрное заточенное копьё, уверенно двигался по шее сверху вниз плавно рассекая кожу. Бардовая кровь бывшего анхеля рантаров нехотя капала с этого незатейливого инструмента на каменный пол, затекая в его не глубокие щели. Ганджи хотелось заорать от боли. Два вертикальных разреза вдоль кадыка словно отделяли голову от тела. Мучитель напевал себе под нос жуткую мелодию, видимо успокаивающую его и делающую его движения более уверенными, поскольку, когда пленник пытался вырваться из лап охранника и мелодия прерывалась, то пальцы усатого недомерка начинали дрожать, причиняя ещё больше боли в районе гортани. Усатик кромсал и ковырялся своими странными инструментами в шее Бадда, вызывая неимоверную боль.

“Камалия! Я надеюсь, ты умерла без мук, во сне, просто задохнулась под водой или погибла от первых выстрелов пушек Адаида. Погибла совсем не так, как, видимо, суждено погибнуть мне, но, быть может, я это заслужил…”

***

Дышать, дышать и ещё раз дышать. Оторвавшись от своего полосатого преследователя, Камалия никак не могла успокоить своё дыхание и бешено бьющееся сердце. Она уже давно забыла это чувство, когда главный орган чуть ли не выпрыгивает из груди от очень долгого бега. Но этот раз совсем отличался от предыдущих. Кустарники, огромные булыжники, суслики, что выпрыгивали прямо из-под носа – всё это буквально пролетало мимо Камы на той скорости, что покорилась ей пятью минутами ранее. Огромный тигр отстал меньше, чем через минуту преследования, а то, испытанное взахлёб, чувство обтекающего шкуру ветра будоражило все струны души девочки.

– Я смогла… Я оторвалась… Я гепард! – вспомнив способности зверя изображённого на её тату знака анимы, Камалия чуть не взревела от счастья. – Я самый быстрый хищник на этом острове! Уху-ху!

Кошачьи крики привлекли лишь больше внимания застывших в изумлении сусликов, кто, встав на задние лапки смотрел на одурманенного очевидными фактами дикого зверя.

– И так… Воду я искать научилась, еду почти поймала, потом еда чуть не поймала меня. Значит…нужно выбирать добычу поменьше. Аха-ха-ха! – девочке до сих пор не верилось в то, кем она стала и что ей нужно сделать. – Та-а-ак… Успокойся Камалия! Ты свой желудок пока кроме воды ничем не наполнила. Теперь нужно поймать кого-нибудь…

Самка гепарда внимательно вглядывалась в стоящих на месте сусликов. Слюни мало-помалу стекали из её пасти на землю, рисуя маленьким зверькам не самую приятную картину будущего. Зрачки голодной кошки медленно расширились, и она прижалась как можно ниже к земле, приготовившись к смертельному броску. Если бы суслики знали, на что способна эта киса, то возможно успели бы спрятаться в одной из своих норок, но через какое-то мгновение лапа с острыми как бритва когтями прижала одного из грызунов к земле.