Текст книги "Без вариантов (СИ)"

Автор книги: Алексей Бергман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Поломав головы над очередной загадкой Пустоши, поселенцы церковь заколотили. Постарались меньше о ней думать. Непоняток и без того с избытком набиралось. Как только беглецы получили возможность включить компьютер, Иван нашел через Google Maps означенный район и крайне пораженный повернул монитор к сгрудившимся вокруг него друзьям и близким: серединную часть Пустоши закрывало туманное белесое пятно. На дворе был ясный день, болота можно было разглядеть весьма детально, Остров, где на возвышении стояли полтора десятка строений – был неразличим.

Позже беглецы узнали, что этот район избегают пилоты малой авиации и вертолетчики. Что здесь чудят приборы и часы. Журбин признался: непосредственно на территории Острова у него существенно снижается радиус телепатического восприятия. Идут какие-то помехи.

Остров и окружающая его Пустошь были – загадкой. Тайной. Чудом. Судя по тому, что скиты стояли не разграбленными, – в каждом из домов старинные иконы оставались, – на Острове лет триста не было людей. Болота любопытных и несведущих н е п р о п у с к а л и. Компания из восемнадцати беглецов смогла пройти по топям лишь под предводительством Фаины. Шаманка с топями – д о г о в о р и л а с ь.

…Миранда разыскала в памяти юрисконсульта подробную справку на олигарха Вишневского. Узнала, что рейдеры соблазнили столичного сумасброда исследованием Пустоши, поддержку лучших аборигенов-следопытов обещали обеспечить. Там же наткнулась на воспоминания о недавней беседе двух наемных тружеников Коротича и Супрунова. Иванович в том разговоре втолковывал юристу:

– Мы здесь, Владленович, есть никто и звать никак. Пока не устраним Вишневского и с места не сдвинемся, обещанного не получим. Ефимович мужик упертый, чокнутый на всяческих там экспедициях. С ним разобраться надо наглухо. Сейчас. Не то потом уедет на Большую Землю – ищи, свищи, а мы завязнем. Понял?

Юрист, не так давно узнавший, что Вишневский прибыл в поселок и собирается лично возглавить экспедицию (неожиданно для Миранды оказавшуюся крайне далекой от геологической науки). Так что здесь Иванович был прав – случай р а з о б р а т ь с я подвернулся.

Но тюремный термин «наглухо» неприятно резанул слух выпускника Сорбонны. Коротич горделиво выпятил подбородок и произнес:

– Я против крайних мер. Убийство не входит в методы моей работы.

Но предложения не внес. А лишь сидел раздувшись, как лягушка.

Константин Иванович внимательно поглядел на визави, наклонил корпус вперед и зашептал:

– Да кто ж говорит про убийство-то, чудило? Вишневский – диабетик. Его только маленько где-то п р и д е р ж а т ь, укол вовремя не сделать – сам ласты склеит, ни один патологоанатом не придерется!

Максим Владленович отпрянул от бульдожьего лица Супрунова, поднял вверх изящные брови и задал вполне резонные для опытного юриста вопросы:

– Зачем вы все это мне говорите? Зачем вам – я?.. Пардон, Константин Иванович, пардон – я умываю руки. Я не в теме.

Бывший вертухай досадливо поморщился. Мозгляк интеллигент все верно разгадал: в среде Иваныча вход – рубль, а выход – за червонец. Замазанный юрист подсел бы на хороший крючок.

– Да ты послушай, Макс, – не сдался Супрунов. – Тут тема дельная, реальная. Тебе большой кусок отвалится: зачем мочить в пустую дойную корову, а?.. Мои ребятки придержат Вишневского в подвале. За каждый укол инсулина он нам будет бумажки подписывать и свое бабло на нас переводить. Поделимся напополам, на весь век обоим хватит да еще внукам останется!.. Когда еще такой случай подвернется, а?.. Не надоело тебе, Максик, на чужого дядю-то горбатиться?! Мне нужно чтобы ты с бумажками разобрался, все грамотно оформил – чин по чину…

Супрунов мог бы уговаривать юриста еще долго, и не исключено – безрезультатно. Но Макс Владленович смекнул: откажется, живым из этой комнаты не выйдет. Начальник охраны повел серьезную игру, строптивого, заупрямившегося свидетеля он – уберет. Игра пошла на БОЛЬШИЕ МИЛЛИОНЫ.

О согласии обеспечить афере юридическую поддержку Коротич пожалел еще даже не ударив по рукам с Иванычем. Охрана приданная юрисконсульту завода стала слишком уж напоминать конвой: два крутолобых вертухая приглядывали за Максимом Владленовичем днем и ночью. Глаз не спускали и сопровождали даже до удобств.

После убийства начальника полиции Коротич, правда, слегка смирился с бодигардами – в поселке затевалась лихая заварушка: Корытко шлепнули по приказу Супрунова и теперь адекватного ответа ждали. На следующий день после того, как «неизвестно куда» запропал олигарх Вишневский, майор – падла и предатель! – получил какого-то свидетеля и охранял его пуще глаза. Бывший кум связал это с похищением, посчитал, что непонятный парень с л и ш к о м м н о г о з н а е т.

Бойцы, отправившиеся на устранение Корытко и свидетеля на базу вернулись не все. Троих нашли с разорванными глотками. Поимке свидетеля, опознанного как «Сектант» придали первоочередную важность. И готовились к ответным действиям рейдеров. ЖДАЛИ.

…Вскрыв память юрисконсульта, Миранда поняла, что вытащила счастливый билет: ни один из владельцев горнорудного предприятия не знал о подоплеке недавних происшествий, поскольку все замутили два наемных работника. Так что по сути дела, диверсантка уже могла бы покинуть голову носителя – человек, затеявший и оплативший разведывательную экспедицию на остров, практически приговорен, а остальное – не ее забота.

Но… В голове носителя Миранда наткнулась на воспоминания о сайте, где Вишневский и его задумчивые сотоварищи рьяно обсуждали экспедицию на Пустошь. Судя по переписке Бориса Ефимовича, лукавые рейдеры зацепили его любознательность шибче некуда – такого вокруг топей накрутили, напридумывали и насочиняли, куда там «Клубу кинопутешественников»! Если господин Вишневский т а и н с т в е н н о пропадет в поселке, расположенном неподалеку от болот, все свалят на «непознанное» и через неделю сюда столько любознательных идиотов нагрянет, что – мама не горюй! Арсению придется круглосуточно дежурить на болотах и отваживать толпы любителей зеленых человечков и прочей чертовщины…

Понимая, что привлекать внимание к Пустоши нельзя, Миранда плотно захватила юрисконсульта. Слегка попрессовала его охрану – непосредственно охранника и выполняющего оные же обязанности шофера. И вместе с псом Хватаем отправилась к подвалу, где держали инвестора Вишневского.

В дороге проинспектировала мышечные реакции носителя, взгрустнула мимоходом: в организме Максима Владленовича был тренирован только мозг. Все прочее – желе и немочь. Ткни пальцем и развалится. А духом – слабоват, труслив…

Промчавшись по поселку, Максим-Миранда подвел Вольво к глухим железным воротам. Коротко посигналил. Дожидаясь, пока откроют створки, снял с шеи Хватая ошейник с телепортом и, приказав собаке:

– Жди, – вылез из автомобиля.

Полностью понять, на что отважилась Миранда, мог бы лишь такой же телепат Арсений: Миранда шла на риск. Смертельный и может быть того не стоящий. В мыслях носителя юрисконсульта плавало полу-придушенное сожаление: в стыдливой душонке Макса плескалась робкая надежда – скорее бы отмучался бедняга олигарх, но там же принимала ванны жадность – чем дольше проживет «корова», тем больше из нее «надоят». От нахлынувшего ощущения гадливости – Миранда на дух не переносила рефлексирующих негодяев! – диверсантка опрометчиво выпустила на лицо брезгливое выражение и вышедшего за ворота охранника встретила, как уж получилось – с брезгливой миной на лице интеллигентного носителя:

– Ну. Чо застыл? Веди меня к терпиле.

Приданный воротам цербер был из э т и х. Из реально отсидевших вертухаев. Ментовско-адвокатский жаргон был ему вполне понятен, непонятным оставался факт: ботаник-губошлеп ему приказывает! Цербер ощетинился, картинно перекинул на пузо автомат:

– Ты ничего, мил-человек, не попутал?!.. Иваныч в курсе, что ты сюда приперся?!

Коротич знал, что вертухай не выстрелит в ценного подельника – без грамотной юридической поддержки Супрунов не справится. Доигрывая случайно выбранную роль пошедшего вразнос, одуревшего от страха и волнений интеллигента, Максим-Миранда подошел к охраннику, небрежно положил руку в англицкой перчатке на автоматный ствол, направив его вниз, и проговорил:

– Заткни фонтан, ушлепок. По ушам давно не получал, да?.. К терпиле, говорю, веди…

Офонаревший от подобной наглости цербер на некоторое время лишился дара речи. Заглохнул, как и было приказано. Смотрел на оборзевшего очкарика и придумывал ответ. Но выпускник Сорбонны нашел чего сказать быстрее:

– Пошли, тут холодно, – раздраженно и томно, в полном соответствии с понятиями вертухая о выпускниках, буркнул Коротич и, обойдя застывшего охранника, как столб, запахивая полы шубы, направился через двор к двухэтажному кирпичному дому, имевшему все признаки долгостроя. У крыльца стояли заметенные снегом бочки с цементом и штабель кирпича, подпирающий обшарпанную деревянную лестницу.

Сзади громко лязгнули ворота.

Не дожидаясь охранника, Максим-Миранда прошел по большой запущенной комнате к спуску в подвал. Кивнул конопатому пареньку, сидящему на низком табурете перед столиком, засыпанном рыбными объедками – охрана воблой под пиво оттягивалась, – и стал спускаться к железной двери.

Конопатый быстро обтер руки засаленным полотенцем, и цыкая зубом, поспешил за господином в шубе. Максим-Миранда, так и сняв перчаток, указал на запертую дверь.

– Открой.

– Дак это…, – засомневался конопатый. – Иваныча как бы должен…

– Открывай, я сказал! – прикрикнул адвокат, и вертухай, полез в карман за ключами.

Максим-Миранда перешагнул порог подвала. Оставаясь на верхней площадке деревянной лестницы в четыре ступеньки, огляделся: свисающая с высокого потолка слабая лампочка освещала тюфячок в углу у батареи. На голом матрасе лежал мужчина с изможденным лицом и закрытыми глазами.

– Когда вы ему сахар измеряли? – не поворачиваясь к охраннику, ворчливо и озабоченно поинтересовался юрисконсульт.

– Дак это… Иваныч недавно приезжал… Он и проверял.

«Паршиво, – подумала Миранда. – Ох как все паршиво… – Поддергивая полы шубы, Коротич-Хорн спустился на цементный пол, быстро подошел к лежащему человеку, нагнулся: пощупал пульс, задрал веки Вишневского. – Пока не в коме, но почти готов», – поставила диагноз диверсантка.

Макс-Миранда разогнул спину и некоторое время задумчиво смотрел в серую стену.

Носитель диверсантки достался слабосильный и изнеженный. Такой полубессознательное тело олигарха из подвала не вытащит – лестницы крутые, узкие, а сам Вишневский на ногах не устоит. Охранники приказу вынести Ефимовича из подвала, не подчинятся.

А перебрасываться в Вишневского нельзя категорически. На восстановление работы поджелудочной железы требуется время, да и непонятно – получится ли вообще запустить изнутри работу недееспособного органа без предварительной инъекции инсулина. Есть опасность застрять в полумертвом носителе, не способном даже пальцем шевельнуть и активировать телепорт для экстренного переброса!

Максим-Миранда развернулся к подвальной лестнице, где уже стояли оба сторожа. Нахмурился:

– Вы что же, остолопы, делаете?! Терпила ласты склеит, на фига он нам дохлый нужен?! Несите быстро инсулин!

Охранник, что открыл ворота безразлично пожал плечами:

– А откуда он у нас? Инсулин только у Иваныча…

Понятно. По большому счету этого и следовало ожидать: опасаясь, что заложник сможет подкупить обещаниями сторожей, Супрунов лекарства им не оставил. Лично приезжал и контролировал ситуацию. И судя по состоянию Вишневского, вот-вот вернется снова: начальник заводской охраны раз от разу будет доводить Ефимовича до последней черты, потом снова возвращать к жизни… Олигарх еще не подписал ни единого документа и ни цента на офшорные счета Супрунова и Коротича не перевел. Супрунов заложника д о ж и м а л. Показывал, что не шутит – уморит как есть в этом подвале.

Но и Вишневский не был идиотом. Он тоже понимал, что выжав его досуха, бандиты живым его отсюда не выпустят. Коса нашла на камень – Вишневский умирал, но отказывался подчиняться.

Разглядывая насупленных охранников, диверсантка стремительно перебирала варианты. Охрану можно убрать прямо здесь, не выходя из подвала – агентесса хроно-департамента управится с двумя вооруженными мужиками не охнув, будь она даже в теле пятилетнего ребенка. Вопрос в другом: как Коротич вытащит Вишневского наверх, если там в любой момент может появится Супрунов с еще какими-то уродами? Тащить больного и одновременно уворачиваться от тумаков и пуль, не слишком то удобно. Олигарха могут зацепить, а он нужен живым…

Анализ ситуации занял у диверсантки не более полутора секунд. Снимая на ходу шубу, Максим-Миранда двинулся к охранникам, бросил шубу на руки вооруженному сторожу:

– Держи!

Цербер машинально цапнул меховой ворох, шуба закрыла автомат… Юрист копьем ладони ударил конопатого охранника в солнечное сплетение и пока тот корчился, схватил обмотанный мехами автомат и дернул на себя! Перекрутил «калаш» как палку, оружейный ремень, висевший на плече цербера, заставил того перекувырнуться через голову и перилла и всей массой рухнуть с лестницы!

Миранда всегда предпочитала джиу-джитсу прочим видам единоборств. Используя кинетическую энергию, даже слабосильный носитель получал возможность управиться с амбалом. Перелетевший через перила цербер приложился спиной об пол, Максим-Миранда тут же подскочил к нему и сдернул автомат. Направил оружие на постанывающих сторожей, передернул затвор, и произнес:

– Встаем. Бережно берем господина Вишневского и выносим из подвала.

Горе-сторожа обалдело хлопали ресницами и снизу-вверх смотрели на невозмутимого очкарика с автоматом. Заморыш адвокат расправился с обоими и даже дыхания не сбил! Смотрел на охранников, что твой Рэмбо, и скулами играл.

Максим-Миранда качнул автоматом – увел ствол от цементного пола, способного дать рикошет, и прошил короткой очередью деревянные ступени лестницы!

В каменной теснине подвала выстрелы прогремели как пушечная канонада! Охранники закрыли руками уши и, матерясь, начали подниматься на ноги:

– Ты чо, б…, сука делаешь?! Иваныч тебя, падла, на куски порвет…

– Цыц! – прикрикнул адвокат. – Кладем господина потерпевшего на шубу и выносим из подвала.

Сопя, цедя сквозь зубы ругательства, охранники переложили Вишневского с тюфяка на разложенную шубу, на манер носилок, и поволокли того по лестнице, начинающейся непосредственно в подвале. Максим-Миранда допятился до второй, бетонной лестницы и начал медленно, спиной вперед подниматься наверх, не спуская глаз со сторожей…

Когда охранники почти выволокли Вишневского в комнату, с улицы донесся гудок автомобильного клаксона! Радость, промелькнувшая по задранным вверх лицам вертухаев, показала, что те опознали сигнал машины Супрунова.

– Не отвлекаться, – приказал Максим-Миранда возликовавшим сторожам. – Несите Вишневского к входной двери.

Если не придираться к мелочам, то основная работа была сделана. Миранда опасалась, что Иваныч приедет тихо и гораздо раньше, чем они выйдут из подвала: Супрунов мужчина расторопный, мог разобраться в том, что происходит и дверь захлопнуть перед носом. Диверсантка переживала, что может оказаться запертой в подвале.

Но дело – сделано. А то, что на гудок никто не вышел отпирать ворота, уже малосущественно: увидев на улице Вольво адвоката, Супрунов наверняка подумает, что юрист находится в подвале вместе с охранниками, а оттуда звук гудка не слышен. Так что Иваныч либо будет дожидаться и сигналить, либо заставит кого-то из подручных забор перемахнуть и открыть ворота для проезда.

Причем второе – более вероятно. Преступники не любят привлекать к себе внимание, гудеть и торчать перед воротами на улице.

Максим-Миранда дождался пока сторожа донесут Вишневского до двери, резкими точечными ударами приклада отправила обоих в нокаут и подошел к окну, выходящему во двор.

Через забор перелезал мужчина в лыжной шапке. Огромные сугробы позволяли проделать это довольно легко, мужик съехал по сугробу на дорожку, повозился со щеколдой и открыл ворота.

Максим-Миранда отпрянул от окна и двинулся вдоль стены к входной двери…

Откуда в живот носителя прилетела пуля, диверсантка вначале не поняла. Грохот пистолетного выстрела прокатился по стенам и ударил эхом с четырех сторон! Максима-Миранду отбросило назад, по движению, приданному телу носителя, террористка в падении вычислила траекторию – стрелок засел за диваном у лестницы на второй этаж!

«Один из караульных отдыхал! – запоздало поняла Миранда. – Кто-то спал в мансарде и проснулся от гудка клаксона на улице! Или еще раньше, от пальбы в подвале…»

Умные мысли проскочили в голове носителя, пока тот падал на пол. Рухнув за конопатым охранником, Миранда быстро купировала жуткую боль, разрывавшую тело носителя и, не поворачиваясь, на вскидку, выстрелила по дивану!

Пули разорвали подушки, но не попали в спрятавшегося человека. За подлокотником дивана мелькнула растрепанная голова, и тут же снова грянул выстрел!

Максим-Миранда откатился от охранника, мельком глянула на конопатое лицо…

Готов. Летевшая в юриста пуля, пробила переносицу охранника.

Коротич-Хорн перекатился подальше от Вишневского, упрятался за цербера и, высунув из-за него автоматное дуло, обстрелял диванный подлокотник. Миранда надеялась, что убивать е щ е о д н о г о товарища стрелок не посмеет…

Но тот – посмел. Своя рубашка ближе к телу, да и испуг – не лучший советчик в подобных ситуациях. Выпрыгнув из-за дивана словно чертик из коробки, бледный растрепанный парень выстрелил практически не прицеливаясь и юркнул обратно!

Максим-Миранда разочарованно поглядел на кровавую пробоину в левой половине грудины цербера… Кровь разочек выплеснулась из раны и – все. Сердце перестало гонять ее по венам.

– Ты что ж, урод, делаешь-то! – крикнул Макс-Миранда. – Ты же своих всех положил!!

Стрелок молчал. Не подал голоса, не показал, где спрятался. Миранда поняла: теперь он будет просто дожидаться подмоги от Иваныча и прибывших вместе с ним головорезов.

А этого допускать никак нельзя. Максим-Миранда положил щеку на пол, присмотрелся к узкой щелке между днищем дивана и полом… У правого, дальнего угла лежала тень. Коротич-Хорн приподнял автомат над телом мертвого цербера и дал длинную очередь по углу дивана.

В следующий момент автомат из рук юриста выбил мощный пинок тяжелого ботинка. Ворвавшийся в дом человек, ногой ударил по прикладу и вышиб оружие из ослабших пальцев раненого носителя диверсантки.

«Ну вот и все…», – Коротич-Хорн лежал на спине, смотрел в потолок, Миранда думала о том, что собачий ошейник с телепортом остался в кармане шубы адвоката. Снимая верхнюю одежду, террористка не заморачивалась с ошейником, не занимала им рук, оставила по поры до времени в «носилках». Пришедшую из будущего диверсантку Арсений часто упрекал за пренебрежительное отношение к предкам: Миранда не боялась н и к о г о из современников Журбина. И потому высокомерная пришелица была наказана – попалась.

По дому топали шаги, пара приехавших вместе с Супруновым парней оглядывала комнату и подвал.

– Иваныч. Тут все «двухсотые»! – раздался голос от дивана. – Этот утырок Мишку и Толяна положил, а за диваном Кустанай валяется!

Над головой Максима-Миранды склонилось озадаченное лицо начальника охраны. Задумчиво разглядывая интеллигентного утырка, оказавшегося крутым перцем, Супрунов пошевелил бульдожьими губами:

– Ты что ж, Максимка, натворил-то?.. На кой хрен?…

– Борис мне денег перевел…, – сипло выдавил юрист. – Обещал еще… когда выберемся…

– Денег? – переспросил Иваныч.

– Да… Много.

Супрунов распрямился. И, гоняя по лбу морщины, задумался над ситуацией. С точки зрения Константина Ивановича все выглядело вполне логично: юрист решил оставить компаньона на бобах, договорился с заложником и затеял собственную игру. Собрался вытащить олигарха, но не успел уйти. Кто-то из ребяток остановил его, отправив пулю в брюхо…

Миранда решила подтолкнуть раздумья в нужном направлении:

– Я поделюсь, Иваныч… Сделай Вишневскому укол…, не то подохнет…

Супрунов подошел к заложнику, пошевелил его носком ботинка. И повернулся к предавшему компаньону:

– Поделишься, говоришь? – пробормотал и усмехнулся: – Шалишь, Максимка. Все отдашь.

– Хорошо, хорошо, – засипел Коротич-Хорн. – Все отдам. Только в больницу отвези!

Максим-Миранда положил руку на живот – надетые под пиджак легкий свитер и рубашка хлюпали от крови. Мгновенно проведя регистрацию жизненных функций носителя, Миранда поняла, что времени осталось мало. Коротич погибнет от потери крови минут через десять-одиннадцать.

Что-то предпринимать придется в срочном порядке… Совсем скоро носитель не сможет и рукой пошевелить… Константин Иванович стоял чуть наклонившись над Вишневским, лежащий на полу Максим-Миранда заметил под оттопырившейся полой дубленки пистолетную кобуру, висящую подмышкой начальника охраны…

– Костя…, – просительно прошептал Коротич-Хорн. – Помоги мне достать из кармана мобильник, я свяжусь со своим банком и переправлю тебе деньги… Все, до копейки… Только в больницу отвези…

Шеф охранников усмехнулся. Жадность туманит мозги даже самых умных: Супрунов присел на корточки возле Коротича… Максим-Миранда, постанывая, чуть повернулся, подставляя карман пиджака…

Кобуру Константин Иванович не застегнул на кнопку. Вбегая в дом он собирался стрелять, потом засунул пистолет подмышку, забыл о нем, и начал думать уже только о деньгах. Соперника в истекающем кровью интеллигенте, он почему-то не увидел. Невзирая на трех «двухсотых» головорезов в доме, стереотип сработал лучше логики.

Дотягиваясь до кармана, Иваныч перегнулся через раненого компаньона…

Максим-Миранда зафиксировал локтем вытянутую руку Супрунова и, резко нажав, дернул на себя! Прежде чем Иваныч придавил его всей массой, выдернул пистолет из кобуры и дважды нажал на курок!

Корпус Ивановича чуть-чуть подбросило и выгнуло дугой… Лежащие друг на друге тела немного приглушили звук двойного выстрела. Супрунов повернул лицо к Максиму, прежде чем умер, на лице начальника охраны прииска успело зафиксироваться удивленное выражение.

Прикрываясь мертвецом, не сбрасывая с себя Супрунова, а только вытащив наружу руку, Максим-Миранда расстрелял двух сопровождавших главаря бандитов. Прошелся по их головам как по мишеням в тире. И тяжело откинулся назад. Смотрел на потолок, Миранда думала: «И что?.. Ты уничтожила всех кто был в доме… Что дальше?… Вокруг шесть мертвецов и два готовых помереть… Куда, в кого и как перебираться?!..»

Разобравшись с бандой заводских охранников, пришелица, тем не менее, очутилась в практически безвыходном положении. Ее умирающий носитель лежал, придавленный к полу стокилограммовой тушей Супрунова. Телепорт находился метрах в четырех, но до него еще добраться нужно… Рядом умирал Вишневский.

Максим-Миранда выпустил из окровавленных пальцев скользкую рукоять пистолета. Обшарил карманы Супрунова и нашел полностью готовый к инъекции шприц с инсулином. Кое-как, локтями, столкнул с себя начальника охраны и пополз к Вишневскому.

Миранда тащила по полу истекающее кровью тело, скрипела зубами от натуги и ловила, считала оставшиеся минуты жизни Максима Владленовича Коротича: «Успею… Не успею?… Должна успеть… Обязана!» Вместе со смертью мозга носителя умирает и внедренный интеллект. Пришелица торопилась сделать укол другому полумертвому носителю и переместиться уже в него. Выбора не оставалось: Макс умрет наверняка, получивший инсулин Вишневский, обязан, должен выжить!

Иначе… в этом доме останутся уже восемь трупов и один бестелесный, но не менее мертвый интеллект.

До Вишневского Коротич-Хорн так и не дополз. Силы оставили носителя, когда икроножная мышца была на расстоянии нескольких сантиметров! Миранда сосредоточилась… Вытащила из организма Коротича все внутренние резервы и выжала адреналин до капли! Извиваясь как перерубленный червяк, в невероятном усилии, Коротич-Хорн выбросил вперед руку и воткнул в икру Вишневского шприц.

Ввел инсулин. Выпустил шприц. Кое-как дотянулся до полы шубы и начал подтаскивать ее к себе. Доползти до кармана, где лежал телепорт Миранда не успевала, не хватало сил. Прежде чем активировать устройство и осуществить переброс она должна была спасти потенциального носителя Вишневского. Поскольку заниматься переброской в погибающее тело – бессмысленно.

Максим-Миранда дотянулся до кармана… Подцепил указательным пальцем ошейник и вытянул его наружу. Подтащил к себе и пристроив на кнопке активации палец, немного отдышался и полез в карман пиджака за телефоном.

Зрение Коротичу-Хорн уже практически отказывало… Нашаривая нужные кнопки, Максим-Миранда набрал номер вызова Бориса…

Завьялов отозвался тут же!

– Улица Луговая… Дом пятнадцать… На улице Вольво…, – шептал Коротич-Хор. Собрав остаток сил, Миранда раздавала четкие инструкции: – Оставьте снегоход подальше, к дому – пешком… Я в человеке…, на шубе… Заведите Вольво во двор, грузите носителя…

Пальцы Максима Владленовича начали холодеть, но нажать на кнопку активации устройства он все-таки успел. Миранда ворвалась в мозг единственного живого человека поблизости!.. Обосновалась, «огляделась» и поняла, что все сделала правильно: Борис Ефимович Вишневский еще долго не смог бы разговаривать по телефону – Супрунов перестарался и едва убил строптивого заложника.

Журбин, проснувшийся на лежанке в доме бабушки Фаины, увидел рядом с собой незнакомца и, легонько прикоснувшись к его воспоминаниям, пришел в откровенный ужас: Миранда перебросилась в почти что умершего человека! Наставница поставила на карту – жизнь, но выиграла – две, свою и исследователя вселенских непоняток Вишневского. Борис Ефимович лежал, погруженный внутренним приказом диверсантки в искусственную кому и… выздоравливал. Не исключено, что полностью.

Арсений осторожно выбрался из-под меховых одеял, нашел на стуле одежду. Когда натягивал теплые спортивные штаны, в комнату зашла Фаина.

– Проснулся, миленький? – по обычаю чуть-чуть ворчливо, пробасила бабушка. – Давай-ка, выпей это, – шаманка протянула Сеньке большую глиняную кружку. – И иди к своим, Борис Малый Совет затеял.

– А ты? – глотая теплый горьковатый напиток, спросил Журбин. – Тебя разве не позвали?

– А у меня хлопот полон рот, – проворчала шаманка. – Ты опосля ко мне зайди, разговор серьезный есть. – Фаина подошла к лежанке и положила сморщенную ладонь на высокий лоб Вишневского. – Не его срок, – вздохнула, – рано парень на тот свет собрался…

Журбин мог бы сказать, что Ефремович на тот свет и не собирался, отправили его туда, но редактировать слова колдуньи передумал: Фаина и без его ремарок знает, кто, где и как конец найдет. Арсений надел пуховик и валенки, обмотал шею шарфом и вышел из дому.

На улице пахло весной, прогретым деревом избы. С крыши высокого крыльца свисали, искрящиеся под солнечным светом сосульки, округлые белоснежные сугробы блестели словно лакированные: как и предсказывала бабушка Фаина, наступила первая апрельская оттепель – зиме конец!

Красотища. Полтора десятка древних скитов напоминали рождественскую картинку – по крышам белоснежная окантовка, дымок из труб струится в прозрачное лазоревое небо, санки во дворах… Деревья чернеют тонкими ветками, словно выписанные тушью по белому фону. На деревьях несколько ворон и галок головами вертят.

Арсений помахал рукой Егорше: троюродный внучатый племянник Фаины расчищал снег за избой. Егор кивнул обрадованно:

– Ты как? В порядке?!

– В абсолютном!

Скатившись с крыльца, Журбин отправился по протоптанной дорожке до дома, прозванного беглецами «избой-читальней». Три года назад самую вместительную избу Острова сразу же сделали общей, там собирались вечерами, там разговаривали и учились кто-чему. Там проходили Большой и Малый Советы. На Большом присутствовали все островитяне, на Малом только те, кто посвящен в секрет интеллектуальных хроно-путешествий и суть проблемы – беглецов разыскивает хроно-департамент и безумный террорист Извеков. Из завьяловской компании на Большой Совет не приглашали Антонину, из тех, кто примкнул к компании позже на тот же Совет звали только бабушку Фаину. Односельчане шаманки до сих пор считали: все что с ними произошло, последствие какой-то странной эпидемии из-за которой их село войсками окружили и едва не разбомбили. О том, что деревню чуть не уничтожили из-за о с о б е н н о с т е й некоторых жителей, никто из них не подозревал. А необычность земляков Фаины была в з а к р ы т о с т и их мозга. Редчайшем генетическом дефекте, не позволяющем проникнуть в мозг телепатически либо переброситься интеллектуально. Многие из жителей обособленной таежной деревеньки имели этот врожденный дар, три года назад на село наткнулся Извеков и набрал там рекрутов. Создал армию «закрытых» из физически крепких и умелых таежных охотников. Успел уйти до того как село войсками окружили.

Но хроно-департамент предпочел деревню все-таки уничтожить, не дать р а з м н о ж и т ь с я сообществу закрытых. Тогда шаманка вывела из пылающего после авиаудара леса тридцать четыре человека и повела односельчанин к Пустоши вместе с завьяловцами. По дороге несколько семей решили отпочковаться, отправились к родне по городам и весям. Завьяловы их деньгами снабдили. (В команде беглецов проблем с финансами не возникало. Хроно-террористка Миранда Хорн когда-то прибыла в это время н а в с е г д а, и разумеется не собиралась влачить здесь нищенское существование. Миранда знала все о финансовых кризисах текущего столетия и успешно играла на бирже.) На нынешний момент на Острове, кроме завьяловцев, жили двенадцать земляков Фаины. Родственники шаманки: верный Назар с женой и дочками, семья Егора из пяти человек. Мать и сын Кукушкины – Катерина и двадцатилетний Тимофей. Катерина была бабой вздорной, шумной. Но пройдя через горящий лес, такого страха натерпелась, что держалась за Фаину, словно клещ: «Некуда идти мне, бабушка! Сирота я бесприютная!» Фаина пятидесятилетнюю «сироту» пригрела, с собой взяла ее и сына Тимку.

Некуда идти было так же и деду Грише. Одинокий старик Григорий Николаевич Опушкин пошел с Фаиной, да так и протопал через тайгу до самого Острова. Прижился, много пользы приносил: охотник был из деда знатный, умелый столяр, шорник и гончар. Кузнечных дел знаток. Малолетние Назаровы дочки и братишка Егорши в нем душ не чаяли. Дед умел развлечь ребятишек то свистульками из бересты, то игрушки малым мастерил из дерева да глины.

Не все из отправившихся вместе с Фаиной односельчан были закрытыми. Дар передался лишь Назару и одной из его дочерей, Егору и его младшему братишке от отца закрытого достался. Фаина, разумеется, была – закрытой. Арсений не мог считать ни единой мысли бабушки, перемещаться в закрытых тоже было невозможно: природный дар хранил этих людей от л ю б о г о вида интеллектуального проникновения.