Текст книги "Мемуары (СИ)"
Автор книги: Алексей Аряев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
По данным разведки, конвой должен был приблизиться к нашей позиции примерно через пару дней. Мы установили время вахт, но дежурить приходилось по одному, так как десантники, которые были с нами, хотя и умели считывать информацию с сенсоров катера, но у них не было наших пилотских инстинктов, без которых вести бой просто невозможно. Разумеется, конвой шёл с охраной, которую нам и предстояло нейтрализовать. Вы скажете: один катер против кораблей охраны? Да, один катер, вооружённый в придачу к основному боекомплекту ещё и тактическими термоядерными боеголовками, способными пробить всё, что угодно. Конечно же, это оружие было запрещено Империей, так как оно было слишком мощным, чтобы доверять его отсталым мирам, вроде Земли. Сначала его даже хотели вывезти для утилизации, но Галактический Центр вовремя среагировал, и несколько усовершенствованных боеголовок малого радиуса действия, отлично пригодных для действия в открытом космосе, благополучно остались на Земле. Вот этими боеголовками мы и были вооружены.
Собственно, за эти пару дней мы практически полностью извелись от нетерпения, ведь говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти, а погибнуть мы могли, только так, ведь успех нашей миссии зависел не в последнюю очередь и от везения – мы должны были стрелять этими ракетами с ядерными боеголовками практически в упор – головки самонаведения умельцы из Галактического Центра переделать не успели, и они до сих пор были предназначены для зенитной стрельбы, что, конечно, же, для космического боя годилось мало. Короче, ситуация вышла – или пан или пропал, так как у нас было от силы по одному выстрелу на каждый корабль противника – снова прицелиться мы уже не успеем. Кроме того, мы могли попасть под собственный взрыв – это всё-таки ядерное оружие, а с ним лучше не шутить. Конечно, от космической радиации кабина катера защищала надёжно, но от взрыва ведь есть не только радиация. Например, та же ударная волна может просто разбить катер, как будто это – жестянка из-под содовой. А, если кто-то скажет, что в космосе никакой ударной волны быть не может, так как, типа, там нет воздуха, то покажите этого человека мне – я из него душу вытрясу. Газы от взрыва в космосе расширяются, чуть ли не сильнее, чем в атмосфере моей родной планеты.
И, вот, наконец, на третьи сутки, с опозданием на 18 часов, на сенсорах нашего УДК появились несколько отметок. Среди них особенно выделялись отметки нескольких мониторов. Монитор – это ударный броненосец небольшого радиуса действия, отличающийся невероятной живучестью. Вот тут-то в моей голове и родился тот самый план, который впоследствии назовут «атакой Аряева». На сенсорах было хорошо видно, что мониторы идут, вытянувшись вдоль всего конвоя. Их было три. Конечно, это много, но мой план должен был сработать.
– Так, ребята, всем пристегнуть ремни, – сказал я. – Сейчас будем изображать из себя камикадзе.
Ион удивился, но Валерка, знавший меня, как облупленного, успокоил его жестом руки. Я, пристегнувшись к своему креслу, подал на двигатели максимум энергии.
– Ион, займи их какими-нибудь переговорами по связи, – сказал я. – У нас будет только один шанс на то, что всё пройдёт хорошо, так что, держитесь.
И я, проверив все органы управления огнём, так как стрелять я собирался собственноручно, понёсся на конвой.
– Внимание! – сказал Ион. – Я – 00646! Нам на хвост село несколько патрульных крейсеров Космической полиции. Мы просим помощи!
– Повторите, кто Вы? – пришёл ответ по связи. «Так они ещё и тугодумы», – подумал я. – «Это хорошо».
Пока имперцы неуверенно разбирались с Ионом, я вышел на подходящую траекторию стрельбы. Мы неслись на максимальной скорости, так что на перенацеливание пусковой установки у меня было всего несколько долей секунды. Наконец, первый монитор противника оказался в моём прицеле. Запищал зуммер, показывающий, что цель захвачена. Я большим пальцем правой руки нажал гашетку, выпуская ракету. Сразу же после этого автомат захватил следующий монитор. Я выпустил следующую ракету. И так ещё раз. После этого, я резко рванул ручку управления на себя, чтобы выйти из зоны поражения. Пока опешившие имперцы пытались отразить внезапную ракетную атаку, или хотя бы уйти из-под удара, но было уже поздно. Три «Посланца смерти» – так назывались ракеты, точно нашли свои отчаянно маневрирующие цели. В черноте космоса как будто вспыхнули три маленьких ослепительных солнца. Разумеется, взрывы были бесшумными, но, я всё равно, как слышал страшный грохот, какой бывает при атомном взрыве. Потом нас достала вспышка излучения, которая на время перегрузила защитные экраны катера, но, по сравнению с тем, что стало с мониторами, это было не страшно. На сенсорах больше не было трёх мониторов. Равно, как и двух транспортов. Я подошёл к остальным на расстояние прямой связи, и сказал в микрофон:
– Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь, и тогда вам сохранят жизнь!
– Что это было? – пришёл ответ по связи. – Чем Вы их уничтожили?
– Термоядерными боеголовками. И у нас есть ещё! И мы используем их, если Вы нас к этому вынудите!
Крыть это имперцам было нечем, и они сдались. Мы отконвоировали транспорты на нашу секретную базу, где и находилось хранилище для подобных перехваченных грузов.
Корускант. Ныне – Центр Империи.
В кресле перед компьютерным терминалом сидел глубокий старик. Он называл себя Великим Императором всего космоса, правда, с ним не все соглашались, так как Империя его была построена на крови и зле. Именно ему принадлежала вышеописанная идея превратить всех жителей планет, не покорившихся Империи, в наркозависимых рабов. В тот день у Императора было секретное совещание. Как потом мне удалось установить с помощью рассекреченных архивов Империи, разговор шёл о перехваченном конвое с наркотиком. Император сказал:
– Ну, как обстоит дело с моим планом всеобщей наркотизации восставших планет?
– Не очень, мой Император, – сказал генерал Пиксель, отвечавший за эту операцию. – Каким-то образом Космической полиции удалось узнать об этом плане. Два наших конвоя были перехвачены, а остальные уничтожены
– Вы сказали – «перехвачены»?
– Да, мой Император. Космическая полиция готовит обращение к Имперскому Сенату, чтобы сообщить им о Вашем плане. По оценкам наших аналитиков, это пошатнёт Ваше положение в космосе, а оно и так не самое устойчивое.
– Космическая полиция не должна выступить с этим сообщением, – сказал Император. – Что Вы можете предложить?
– Космическая полиция не знает, что на той базе, где они хранят конфискованную у нас контрабанду, есть один наш агент. Он с Земли, и, хотя, по его данным Земля не полностью нас поддерживает, там ещё есть люди, верные Вам. Он выкрадет контрабанду и вместе со своими людьми обработает Землю.
– Молодец, Пиксель. Идите, и не возвращайтесь, пока Земля не сдастся.
– Есть, мой Император!
Планета Земля. Россия. Город Пенза.
Зима благополучно кончилась, и в мой родной город пришло лето. Девушки города переоделись в сверхлёгкие наряды, а на пляжах они щеголяли нарядными сверхоткрытыми и супероткровенными купальниками, что, конечно, не могло укрыться от моего взгляда. Весь день я проводил на речке, а, ближе к вечеру предпочитал в компании с Изабеллой де Круа, например, посидеть на крыше нашего дома. Кстати, Изабелла де Круа уже успела к тому времени получить свой полевой диплом, причём с отличием – её мозг, не испорченный всякими глупостями, предрассудками и вредными привычками, впитывал знания, как губка.
В тот вечер мы с ней как раз сидели на крыше и смотрели на реку, где какой-то парень выписывал кренделя на своём новеньком водном мотоцикле. Судя по тому, как этот парень носился взад-вперёд без какой-то видимой цели, я мог сделать вывод, что он, либо был в стельку пьян, либо хотел показать всем, кто его видел, какая у его катера великолепная манёвренность. Манёвренность и вправду, была превосходной, а, вообще, вечер выдался просто превосходным, так что я не особенно удивился, когда обнаружил, что голова Изабеллы де Круа лежит у меня на плече. Вечер как бы располагал к романтике, да и мне, собственно, было приятно находиться в такой, несколько интимной, обстановке с самой красивой девушкой в мире.
– Ну, так, может, ты мне расскажешь, как прошло это последнее дело? – спросила Изабелла де Круа, садясь поудобнее.
– Ну, я даже не знаю, как про это рассказывать. Война – это очень грязная вещь, и не дай Бог, мне сделать ещё хоть раз то, что мы устроили в той последней битве.
– А что это было? – не сдавалась Изабелла де Круа.
– Ты знаешь, что такое монитор? – спросил я.
– Это тяжело бронированный имперский корабль прикрытия. Очень прочный и живучий.
– Так вот, радость моя, конвой прикрывало три таких дуры. У меня не было иного выхода, кроме как врезать по ним термоядерными тактическими боеголовками. Знаешь ли ты, что это оружие запрещено Империей?
– Да, Алёша. Империя утверждает, что это – грубое, варварское оружие, применение которого разрешается только в безвыходных ситуациях.
– Возможно, Империя и права. Ситуация и в самом деле была безвыходной. Но от тех броненосцев ничего не осталось. Понимаешь? Ничего, даже обломков. Правду говорят, что во времена «холодной войны» на Земле появилось много «лучшего в мире оружия». На мой взгляд – слишком много. Им можно не только Землю, но и все остальные планеты стереть в порошок.
– Да-а-а! – протянула Изабелла де Круа, доставая из кармана пачку с сигаретами. От удивления у меня даже пропал дар речи. Он вернулся только тогда, когда моих ноздрей коснулся довольно-таки едкий дым.
– Это ещё что такое? – спросил я.
– Ну, я же хожу по городу, да и пока я училась, то немало общалась с другими девушками. Многие из них курят. А что в этом такого?
– О, Боже! – воскликнул я. – Ты, хоть сама-то в курсе, сколько ты всего заглатываешь с каждой затяжкой?
– Ну, немного в курсе, – неуверенно ответила мне девушка. Кажется, ей стало нехорошо. – На самом деле, я понимаю, что хорошего в этом мало…
– Слушай, солнышко, бросай-ка ты эту дурную привычку. Пользы тебе от этого нет, а схватить какую-нибудь неприятность запросто можно.
– Ты, что, перестанешь меня любить? – немного дрожащим голосом спросила Изабелла де Круа.
– Конечно же, нет! – ответил я. – Если я сказал, что ты мне нравишься, значит, так оно есть, но, ведь я же тебе помочь хочу. Ты же сама себя травишь, девочка!
То, что произошло после этого, было, по меньшей мере, странно. Изабелла де Круа снова вытащила свою пачку, посмотрела на неё, потом на меня, а потом размахнулась и выбросила пачку через парапет крыши. Я улыбнулся:
– А, если бы там кто-нибудь шёл?
– Ну и пусть. Я думаю, он оценит по достоинству, то, что свалилось ему на голову. Я за эту пачку 25 рублей отдала.
– Круто! – присвистнул я.
Больше с тех пор Изабелла де Круа сигарет почти не курила. Но, отдых после того задания вышел хорошим, жаль, что коротким…
База Космической полиции.
На нашей секретной базе приземлился очередной десантный катер – вот, уж точно – рабочая лошадка Ударных Сил. Из катера выбрался молодой офицер Космической полиции, который зарегистрировался в книге учёта посетителей базы, как майор Птицын из войск Космической полиции специального назначения. Он практически сразу подошёл к начальнику караульной службы и задал ему вопрос:
– Где находятся захваченные имперские транспорты?
– На штрафной стоянке. Их экипажи находятся на гауптвахте, товарищ майор, – охранник тоже был родом из России.
– Я уполномочен забрать их и препроводить на заседание Имперского Сената.
– Но, товарищ майор, ведь это должны были сделать только через две недели…
– Капитан, вы, что, давно рядовым не служили? – ядовито осведомился майор. – Мне кажется, что я, вообще-то, повыше Вас званием буду. Меня уполномочили, чтобы я лично доставил транспорты и их груз на ближайшее заседание Имперского Сената.
– Но… но мне же ничего не доложили… – капитан охраны был в смятении.
– Правильно, капитан. Это секретная операция. И секретность будет соблюдена. Так, на какой гауптвахте находятся экипажи захваченных транспортов?
После того, как Птицына проводили к экипажам транспортов, он о чём-то немного с ними поговорил, а потом шесть транспортов, под сопровождение одного УДК поднялись с космодрома базы и улетели в неизвестном направлении.
Планета Земля. Город Пенза.
Сегодня у Изабеллы де Круа был большой день – выпускной экзамен по технике пилотирования «Крестокрыла». Я немного похимичил с экзаменационной комиссией, так что экзаменатором назначили меня, но, так, чтобы девушка этого не знала. И, в назначенный день и час я прибыл на стоянку истребителей, и, забравшись в кокпит истребителя, стал ждать девушку. Она пришла ровно по расписанию, уже облачённая в скафандр, и заняла место второго пилота. После того, как она устроилась в кокпите, я сказал:
– Кадет де Круа, запускайте конвертеры машины, и да пребудет с Вами Великая Сила.
– Алёша?! Это ты?
– Никак нет, – ответил я. – Это капитан Алексей Аряев. Вы слышали, что я Вам сказал? Выполняйте, кадет!
– Есть, капитан! – с некоторым ядом ответила Изабелла де Круа.
Девушка запустила двигатели «Крестокрыла», и подняла его в воздух. Она прекрасно выполнила программу по высшему пилотажу, сделав над городом несколько «бочек», и исполнив, напоследок эффектную «мёртвую петлю».
– А теперь, кадет, выводите истребитель в открытый космос. Сейчас мы посмотрим, на что Вы способны в плане стрельбы.
– Так точно, командир, – ответила Изабелла де Круа.
И девушка стала набирать высоту. Небо за кокпитом кабины стало темнеть, пока не остановилось на угольной черноте. Мы были на орбите. Я связался с орбитальными платформами, которые начали выбрасывать в космос специальные мишени, которые Изабелла де Круа должна была расстреливать. И девушка показала, на что она была способна. Трассы лазеров нашего истребителя всегда точно поражали цель. Благополучно отстрелявшись, Изабелла де Круа сказала:
– Ну, командир, как?
– Неплохо, кадет. Стрельба просто поразительная. А теперь берите курс в район Сурского моря. Я скажу, где приземлиться.
– Но, ведь после экзамена положено явиться на лётное поле…
– Кадет, неужели, Вы думаете, что я этого не знаю? Но, раз офицер-экзаменатор говорит, что нам нужно на море, значит, он прав.
И девушка профессионально свалила машину в крутое пике. Она провела нас сквозь атмосферу Земли на такой скорости, что на прозрачной броне кокпита бушевало пламя, которое потом переросло в настоящую плазму. Перегрузки при этом были такими, что, не будь на нашей машине гравитационных нейтрализаторов, нас бы размазало по нашим креслам. Но, перегрузок мы не ощущали. Под конец, Изабелла де Круа выровняла истребитель, и плавно посадила его буквально рядом с морем, в некотором отдалении от всех общественных пляжей.
– Командир, а зачем мы здесь? – спросила Изабелла де Круа, всё ещё соблюдая субординацию.
– А разве тебе не охота искупаться после такого испытания? – спросил я обычным тоном.
– Охота, но ведь я без купальника…
– Да, какая разница, тут ведь, кроме нас с тобой, больше никого нет.
– А как ты будешь купаться? – поинтересовалась Изабелла де Круа.
– Да, так же, как и ты. В конце-то концов, что мы что –друг дружку нагишом не видели?
– Ты прав. Просто как-то непривычно…
– Так всё равно, нет там никого. Гарантирую.
– Ну, раз гарантируешь… – и Изабелла де Круа, выбралась из кабины «Крестокрыла» из скафандра. Сняв с себя полётный комбинезон, девушка осталась фактически, в чём мать родила. Но, трусики и лифчик она предпочла снять с себя за кормой истребителя, где я не мог её увидеть.
Я, в свою очередь, хмыкнул, и разделся прямо в кабине. Плюхнувшись на песок около носовой стойки шасси истребителя, я спросил:
– Ты плавать научилась?
– Да, вроде бы, научилась. Часто в бассейн хожу, – ответила она.
Мы с Изабеллой де Круа, под мой крик: «Start Engines!» влетели в воду. Стоит ли говорить, что Изабелла де Круа, как курсант Академии, у которой было время на посещение бассейна, плавала теперь намного лучше меня? Я думаю, что нет. Немного поплавав и поныряв, я выбрался на берег и растянулся на чехле от своего ложемента, глядя, как Изабелла де Круа плывёт к берегу. Она плыла отличным вольным стилем, работая руками и ногами, а за её головой, в кильватере, тянулся недлинный шлейф волос. Выйдя, наконец, на мелководье, девушка медленно вышла из воды.
Я любовался тем, как её прекрасное юное тело медленно появляется на свет. Сначала появились её, практически идеальной формы, упругие девичьи груди, потом – плоский подтянутый мускулистый живот с треугольником аккуратно подстриженных волосков, затем – длинные, стройные, безупречной формы, ноги. Подойдя ко мне, Изабелла де Круа легла рядом со мной, и сказала:
– Так, всё-таки, как тебе понравился мой экзамен?
– Ну, до моего уровня, конечно, тебе ещё далековато, но, для выпускника Академии – просто отлично. Ты чертовски красиво выглядишь! Как же я давно мы с тобой здесь не были…
Вот так мы лежали, загорали, купались, и вообще, наслаждались жизнью. Нет, конечно, не просто так я попросил Изабеллу лететь сюда. Отец вернулся домой, а снимать квартиру я считал пошлостью. Да и вообще, хотелось чего-то необычного. А что может быть более необычно, чем прилететь на водохранилище на аэрокосмическом истребителе, позагорать и искупаться нагишом – да ещё и заняться любовью? Вот именно ей (любовью) мы сейчас и занимались.
Потом, когда мы немного отдохнули, я лежал и травил анекдоты и последние байки из жизни пилотов (при этом, нещадно поливая грязью пилотов Империи), и мы не подозревали, что сейчас начнётся такое, что мало не покажется. Но, обо всём по порядку…
Я подключил систему связи «Крестокрыла» к выносным динамикам, так, чтобы с нашего коврика было слышно всё, что творится в эфире. Земля, конечно, официально – планета нейтральная, но, учитывая, что хотела с нами сделать Империя, бдительность вовсе не была лишней. И вот, из динамиков донеслось:
– Неизвестный конвой, я – «Платформа – 01», назовите себя!
– Я – УДК №326865. Веду на Землю захваченный имперский конвой, состоящий из шести транспортов. Прошу безопасного прохода через контролируемую Вами зону.
Ну, что-то такое кольнуло меня. Я и сам не знаю, что именно. Возможно, то, что этот УДК был с нашей базы. Или то, что в захваченном нами конвое тоже было шесть транспортов. Короче говоря, я заподозрил неладное. А большего мне и не требовалось. Я стал прислушиваться к разговору, одновременно высматривая Изабеллу де Круа, которая отправилась немного поплавать.
– УДК №326865, я – «Платформа – 01», назовите Ваши имя, звание и личный номер.
– Вас понял, «Платформа – 01», меня зовут майор Арсений Птицын. Я из спецназа Космической полиции. Мой личный номер – 23485.
– Принято, УДК №326865, проверяю Вас по компьютеру. Зависните для идентификации.
Вот тут мне было уже не до подозрений. Лично этого майора я, конечно, не знал, но его номер и имя говорили, что он с нашей базы, а, значит, здесь ему с этим конвоем делать решительно нечего. И я принял решение действовать.
– Дорогая! Скорее, выходи из воды! – крикнул я. – Мы вылетаем. Наш выход!
– В чём дело? – спросила Изабелла де Круа, выходя из воды.
– На орбите появился катер одного парня с нашей базы. Он зачем-то приволок сюда захваченный нами конвой. Я, конечно, не в курсе всех планов командования, но мне это не нравится.
Изабелла де Круа яростно тёрла полотенцем волосы, в то время как я уже натягивал прямо на голое тело комбинезон. Пока же я загружал в багажник истребителя скафандры, девушка успела натянуть на себя бельё и облачиться в комбинезон. После этого она запрыгнула на место второго пилота, а я запустил конвертеры. И, буквально через 2,5 минуты, после того, как я услышал диалог между Птицыным и «Платформой – 01», наш «Крестокрыл» снова поднялся в небо.
Я передал управление Изабелле де Круа, а сам связался с Орбитальной Обороной.
– Я – капитан Алексей Аряев с крейсера «Синяя молния». У Вас тут проверяют личность некого Арсения Птицына. Он находится здесь незаконно. Он не должен приблизиться к орбите Земли. Повторяю: я – капитан Алексей Аряев с крейсера «Синяя молния». У Вас тут проверяют личность некого Арсения Птицына. Он находится здесь незаконно. Он не должен приблизиться к орбите Земли.
– Кто это? – раздался голос Птицына, который, конечно, же, находился в режиме радиочата.
– Я – твой самый страшный сон. Колись, зачем ты приволок эту отраву к Земле?
– Какую отраву? – спросил майор, без сомнения, прикидываясь невинной овечкой.
– Можешь пудрить мозги, кому хочешь, но я сам захватывал эти транспорты, и я знаю, что в них.
– Тогда ты умрёшь! – сказал майор внезапно переменившимся голосом. – И все ваши чёртовы платформы не в состоянии меня перехватить. Молитесь, земляне!
Связь прервалась, но мы были ещё слишком далеко, чтобы что-то разглядеть. Поисковые системы истребителя уже искали зависший конвой, но пока он был обозначен, только, как несколько точек на нашем ИЛСе . Но, ведь и противнику нужно было время для того, чтобы сделать своё чёрное дело. Я немного представлял себе, что сделает Арсений. Он, видимо, собирался вогнать в атмосферу Земли несколько транспортов. Конечно, экипаж должен был погибнуть, но наркотик должен был распылиться по всей земной атмосфере, превратив всех свободных людей в безропотных рабов Империи. Или, транспорты могли просто подойти на безопасное расстояние к земной атмосфере и распылить наркотик. Пыльца «Голубой мечты» настолько невесома, что должна была пройти через земную атмосферу без сгорания в плотных её слоях. Да и от сгорания не было бы большой пользы, так как это нисколько не ослабило бы действие наркотика. Мы должны были торопиться, и мы знали об этом.
Я снова взял управление истребителем на себя, выжимая из его конвертеров всё, на что они были способны. Вот, наконец, границы атмосферы остались где-то там, внизу, и мы поднялись на необходимую величину. Я увидел, как один из транспортов подходит на дистанцию выброса своего смертоносного груза. Я прицелился и выстрелил из всех четырёх турболазеров одновременно. Трассы прошли немного выше и левее кабины транспорта, с таким расчётом, чтобы дать понять пилоту, что следующий выстрел будет смертельным. После этого Изабелла де Круа сказала в свой микрофон:
– Эй, на транспорте! Заглушитесь, или у Вас будут большие неприятности! Мой парень стреляет без промаха!
Я густо покраснел и сказал по местной связи:
– Дорогая, я тоже люблю тебя, но не надо всем говорить, что я – твой парень.
– Хорошо, капитан, – ответила Изабелла де Круа.
Стоило транспорту заглушиться, немного не дойдя до зоны притяжения Земли, как в моих наушниках раздалось:
– Какого чёрта вы зависли? Да это же просто девчонка. Я даже не уверен, что в кабине сидит профессионал. Да, судя по опознавательным знакам, это же истребитель из Академии. Скорее всего, кто-то из курсантов был в полёте, когда мы подошли сюда. Ни на что не обращайте внимание.
– Эй, придурок! Это говорит капитан Аряев. Да, ты правильно заметил – это истребитель из Академии, но пилот я – самый настоящий. Я бы на твоём месте убирался отсюда куда подальше, а то так припечатаю, что мало не покажется.
Издали показался УДК, и в моих наушниках раздалось:
– Попробуй, припечатай, мальчишка!
Я ненавижу, когда меня так называют. Да, мне всего 18 лет (ну, почти 19), но это не повод для того, чтобы принижать мои способности. В конце концов, сейчас война, и каждый делает для победы, всё, что может. Я – пилот, и этим всё сказано.
Я переложил рули управления, и наш «Крестокрыл» понёсся на УДК моего противника. Собственно, такая дуэль могла привести только к одному исходу – более прочный и тяжеловооружённый УДК мог смести наш истребитель так, как будто тот был из фанеры. Но, в моих рукавах было очень много трюков, и я решил использовать их все. Дело в том, что УДК – всё-таки десантный катер, и только во вторую очередь – боевой корабль. Истребитель же – полностью боевая машина. Я при лобовой атаке буквально осыпал УДК Птицына залпами из своих лазерных пушек, а все его выстрелы или прошли мимо цели, или были погашены нашим силовым полем. И вот, когда два корабля в космосе сблизились уже до такой степени, что, казалось, столкновение было уже неизбежным, я буквально сел всем весом на ручку управления, так, что наш истребитель как бы поднырнул под УДК противника. Арсений тоже затормозил, переложив тягу своих ионных двигателей на реверс, но, пока туша его неповоротливого УДК разворачивалась, наш «Крестокрыл» уже был готов. Я не стал тратить время на набор скорости, а, просто использовав манёвр под названием «узкая цель», стал кружиться вокруг своего неуклюжего противника боковым ходом, так как маневровые двигатели «Крестокрыла» позволяли так летать. При этом я неустанно поливал УДК майора Птицына из своих лазерных пушек. Тот пытал несколько безуспешно отстреливаться, но, вот от наших залпов пользы было не так уж и много. Тогда я плюнул на всё и ударил ракетами. Одна из термоядерных ракет малого радиуса действия красиво ушла по направлению к цели. Арсений выпустил специальные защитные ловушки, но они не были рассчитаны на такие ракеты.
– Закрой глаза, – посоветовал я Изабелле де Круа. Девушка подчинилась, а я полностью затемнил стекло кокпита.
Я не успел увидеть, как ракета нашла в космосе свою цель, так как всё произошло слишком быстро, но, вот, пропустить сам взрыв было сложно. Свет проник даже через затёмнённое стекло. После того, как я восстановил прозрачность кокпита, УДК Арсения в космосе уже не было.
– Алексей, обернись! – услышал я голос Изабеллы де Круа.
Обернувшись, я увидел, как один из транспортов, сойдя с орбиты, сыпет из своих люков порошок «Голубой мечты».
– Врёшь, не уйдёшь! – прошипел я, стиснув зубы, и повёл истребитель на перехват, стреляя из всех лазерных пушек.
Первый же залп оказался смертельным для транспорта. Я задел его двигательный отсек, в результате чего небо над Землёй расцвело ещё от одного термоядерного взрыва. Только, в отличие от предыдущего, он не был радиоактивным. А вот, большинство порошка испарилось от взрыва такой мощности. Конечно, того, что всё-таки просочилось через атмосферу, тоже хватило для того, чтобы причинить немало хлопот. Я прикинул на бортовом вычислителе – порошком накрыло половину Северной Америки и часть Мексики. Я сообщил это спасательным службам, указав им, что делать с поражёнными, а потом мы с Изабеллой де Круа отправились конвоировать транспорты назад, на базу.
В заключение хочу сказать, что наше выступление на заседании Имперского Сената вызвало сильнейшую реакцию, следствием которой стало то, что ещё больше планет в открытую поддержали Галактический Центр, и то, что Империя решила в открытую напасть на Землю, но это уже совсем другая история.
Комментарий к 3. Специальное задание.
УДК – ударный десантный катер.
========== 4. Вторжение. ==========
Главная база Империи. Резиденция Императора.
– Итак, дети мои, что же помешало теперь Вам подавить восстание? – почти отеческим тоном обратился Император к своим генералам. – Как вы смогли допустить, что Космическая полиция выступила с этим сенсационным заявлением на заседании нашего Сената? Мы теперь потеряли ещё несколько систем. Они в открытую переметнулись на сторону Галактического Центра, вдохновлённые примером Земли.
– Ваше Величество, во всём виноват этот капитан. Он просто защищал свою родину, а, кроме того, он предан идеалам Галактического Центра и их идеям о всеобщем равенстве. Он уже успел стать чуть ли не символом борьбы против нас.
– Тогда его нужно устранить. И неважно, сделаем мы из него мученика, или нет. Мы должны вернуть утраченные позиции. Нам требуется карательная акция. Земля… Она сильно защищена?
– Да нет, там примитивный оборонительный пояс из нескольких станций, плюс ещё те корабли, которые поставил им Галактический Центр. Им недолго продержаться против нашего Первого Флота.
– Нет, пойдут два Флота – Первый и Второй. Так надёжнее.
– Есть, Ваше Величество!
Планета Земля.
Разумеется, разведка прекрасно работала не только у Империи. Нас вовремя предупредили о готовящейся акции против Земли, так что времени на подготовку у нас было немало. Вот только, к чему нам было готовиться? К преждевременной смерти? Ведь генералы Императора не лгали, когда говорили ему о нашей оборонительной системе. Двенадцати патрульным крейсерам не продержаться против двух флотов Империи. И тут начальнику Земного Филиала, адмиралу Уинтерсу, пришла в голову гениальная идея. Он сказал так:
– А, что, если имперцы придут на Землю, и не обнаружат тут не то что, базу Галактического Центра, но и ни одного боевого корабля Галактического Центра. Уверен, этим манёвром мы сможем привести их в замешательство. Если они, увидев такое, не уйдут, то, уж, по крайней мере, снизят свою бдительность. А уж тогда-то мы с ними и поговорим.
– Это хорошо, – сказал начальник нашего сектора, вице-адмирал Сидорчук. – Но, я бы предложил, не уводить корабли с Земли. Лучше их спрятать, так, чтобы они были всегда под рукой, но, вне зоны действия имперских сканеров.
– Но, куда можно спрятать четыре патрульных линкора и восемь крейсеров?
– Ну, например, под землю…
Конечно, наш тогдашний космодром не имел таких подземных сооружений, какие есть сейчас. Они даже в состоянии выдержать прямое попадание термоядерной бомбы. Но, тогда ничего такого не было. Но, нам это и не требовалось. Когда надо, люди способы на многое. Мы, при помощи УДК перетащили на расстояние 2-х километров от космодрома несколько экскаваторов, вырыли несколько котлованов, так, чтобы у каждого корабля был свой, а потом просто перегнала туда корабли. Потом, когда их засыпали, сверху разбили газоны, так, как будто под ними ничего такого не было. Разумеется, для того, чтобы экипаж мог потом попасть на корабль, поблизости прорыли ход, замаскировав его под канализационный люк. Маскировка, конечно, нехитрая, но имперцы не должны были ничего заподозрить, так как к их прилёту Земля снова должны была стать добропорядочной имперской планетой.
Разумеется, на этой маскировке мы могли очень сильно погореть – нас мог выдать Империи какой-нибудь предатель, и мы бы остались беззащитны перед лицом уничтожения. Но, одному человеку пришла в голову гениальная мысль – так как наши дипломы об окончании Академии были имперского образца, то в случае проверки, имперцы бы подумали, что мы просто служим в Имперском Флоте, так как даже наши удостоверения были выданы именно на случай проверки имперцами. Поэтому, мы, как офицеры имперского флота, имели полное право хранить у себя дома оружие, произведённое на Земле, например, стоящий ещё с зимы у меня на крыше вертолёт «Голубой гром». Эту машину выпускали всего несколько заводов в России и Америке, причём наши модели были гораздо более скоростными, манёвренными и смертоносными, чем их американские коллеги. Например, в паре со скорострельной шестиствольной пушкой стояла не менее убийственная плазменная, при помощи которой можно было разнести в считанные секунды всё, что только попадётся на прицел. Также вертолёты были оснащены самыми мощными и убойными ракетами всех типов, произведёнными в России. Даже могучее сердце вертолёта – термоядерный реактор – был произведён не в США, а у нас, в России. С другой моей (и не только моей) страстью дело обстояло серьёзнее. Это были истребители класса «Крестокрыл». Прекрасная надёжная машина, обладающая рядом просто незаменимых способностей. Беда только в одном – имперцы использовали в своём флоте корабли несколько иного типа. Их истребители имели совершенно иную форму, и «Крестокрылы» были на них совершенно непохожи. Но даже самые оптимистично настроенные офицеры нашей организации понимали, что в случае чего истребители нужно держать под рукой – ведь имперцы свои машины использовать не постесняются. И мы решили их спрятать, но не как корабли, а так, чтобы держать машины под рукой. Вот, например, мой истребитель стоял у меня на крыше. Крыша у нас плоская, всё, что там стоит, видно сверху. Так механики из нашего космодромного обслуживания устроили над самой крышей ещё и вторую, которая как бы раздвигалась, когда мне что-нибудь нужно было взять. Или Валерка. У его дома крыша была простая, но между ней и чердаком было довольно большое пространство. Так в торцах крыши сделали небольшие люки (по ширине размаха крыльев «Крестокрыла»). Так как Валерка был отличным пилотом, он мог спокойно взлетать и садиться через эти люки.
