Текст книги "Гронтхейм (СИ)"

Автор книги: Алексей Анонимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Действие тридцать шестое. Сила слова

– Давай же, убей темного. Чего ты медлишь?

Но Сарсента не сдвинулась с места. Напротив, она убрала руку с рукояти меча, что держала на тот случай, если темный нарушит данное слово и все-таки нападет.

– В храме богов я давала священную клятву Арсау, что защищу вас, даже если самой придется умереть. Я ваш защитник, ваш щит, ваше тело. Но я не убийца. Я не буду убивать без необходимости или по приказу.

– Не будешь... убивать? В прошлом ты только этим и занималась.

– Прошлое осталось в прошлом. Теперь я другая. Мой новый клинок не замутнен кровью невинных.

– Другая она, – демонстративно сплюнул Гриргонэ. – Ну и ладно, сам с ним разберусь, –  и выхватил из рукава короткий кинжал с изогнутым лезвием. – Просто не вмешивайся.

– Не она, так я вмешаюсь, – вдруг раздался у него за спиной негромкий голос.

Гриргонэ обернулся:

– Мальчишка?

– Мужчина, – поправил я.

– Мужчина, значит? – гаденько он улыбнулся. – Ну и как ты, мужчина, собираешься меня остановить?

– Для начала попробую дар убеждения. Так что не перебивайте и выслушайте до конца. Вам же знакомы такие имена как Семиклейна, Дарсак и Кемерсион? Так вот, каждый из треугольника архимагов слабее моего отца. Вижу, что не верите. Ваше право. Но вот о чем подумайте – темный, что дожил до такого почтенного возраста и что не дрожит при упоминании Башни и Инквизиции, не думаете же вы, что он настолько наивен, чтобы открыться для удара в спину? Зная отца, на нем сейчас висят, по меньшей мере, три защитных заклинания второго или даже более высокого круга. Попробуйте, и вас поглотит черное пламя или захлебнетесь собственной кровью. Но даже если представить, что я вру, неужели вам совсем не интересно, что скажет магесса, когда выйдет из транса? Неужели не интересно, отчего у нее лицо стало белее снега, а тело дрожит как осиновый лист на ветру? Вы только посмотрите на нее.

Гриргонэ посмотрел. В глазах у него еще после фразы: “не думаете же вы, что он настолько наивен” просквозила искра сомнения. А уж после того, как он оценил состояние Айлуны, и вовсе опустил кинжал. Опустил, но не убрал.

– Что ты вообще здесь забыл? – зло спросил он.

Я обезоруживающе улыбнулся и ответил:

– В таверне все на меня таращились, как на диковинного зверька, вот я и решил выйти прогуляться. А заодно убедиться, что вы не натворите глупостей.

– Да ну? И чтобы ты сделал, не подействуй на меня слова?

– Убил бы, – сказал я как отрезал, и добавил: – Обоих, если б возникла в том необходимость.

– Каким же это, интересно, образом? Словами? – заливисто рассмеялся Гриргонэ.

«Знал бы ты, на что я в действительности способен, так бы не смеялся» – Отец учил меня всегда и везде быть готовым ко всему, – раскрыл я ладонь, внутри которой лежала, поблескивая, гладкая черная жемчужина размером с горошину. – Артефакт, что носит имя Ашткар. Спросите у своей телохранительницы, ощущает ли она исходящую от нее опасность?

Спрашивать не имело смысла. Только увидев в моих руках жемчужину, Сарсента дернулась и рефлекторно схватилась за меч. Инстинкт подсказывал ей, что эта штука опасна. Опасна настолько, что у бывалой воительницы кровь в жилах стынет.

Маги чувствуют магию, а звездные воины полагаются на инстинкты. Хотя как по мне, инстинкты важнее. Уверен, вознамерься я раскрыть свои силы, она бы почувствовала опасность, исходящую и от меня.

– Не может быть, – выйдя из транса, рухнула на колени Айлуна.

– Еще как может, дитя, – опустился и обнял ее Гортон, прошептав на ушко: – Ты сильная. Ты многое пережила. Переживешь и это.

Встав и подтянув за собой Айлуну, учитель попросил ее:

– А теперь дитя, успокойся и расскажи им все, что ты видела.

Действие тридцать седьмое. Преграда на пути

По главному тракту к столице королевства златогороду Саренхольту тянулась длинная вереница повозок. Все как одна были выкрашены в желтый, синий и бледно-розовый тона.

По цветам на повозках можно понять, какому торговцу принадлежит тот или иной караван. Этот триколор использовал известный во всем королевстве своей всеобъемлющей хитростью и коварством Гриргонэ Аламесто.

В трех первых и последних повозках сидели наемники и маги, что обеспечивали безопасность каравана. Четвертой и пятой, считая с головы, шли повозки снабжения с припасами и оружием. А вот все остальные, что составляло ни много ни мало двадцать семь повозок, были доверху загружены товаром: бочками с пряным вином, мешками со специями и тюками с шелками.

Все, за исключением одной, самой богатой и просторной повозки, в которой путешествовал торговец со своим ближним кругом. Обычно в ней сидели всего два человека – сам торговец и Сарсента. Хотя другие торговцы не гнушались брать с собой родственников и друзей, а так же девиц, что торгуют любовью.

Но Гриргонэ был не таков. Для него дело всегда стояло на первом месте. А значит в дороге никаких шумных компаний, девок и обильных возлияний.

Обычно, но не всегда. Иногда в главной повозке сидели деловые партнеры торговца и богатые путешественники. Первым он всегда был рад, а вот вторых пускал либо из-за титула, либо за немалую сумму. Но даже тогда общая численность попутчиков не превышала шесть человек.

Сейчас же в повозке сидело на одного человека больше. Было бы вообще на троих, не реши Саран составить компанию наемниками, а Олкенья расположиться в повозке снабжения вместе с караванным целителем.

На подушках подле угрюмого Гриргонэ сидела Сарсента, изредка с ним перешептываясь. А напротив, разделенные богато накрытым столом, устроились Гортон, ваш покорный слуга и, что сильно всех удивило, отказавшаяся присоединиться к своим белым собратьям Айлуна. Учитель с магессой без конца болтали обо всем на свете, избегая только одной темы – армии мертвых.

– «Если так пойдет и дальше, когда-нибудь мне придется называть ее мамой», – радовался я про себя за учителя, не взирая на бездну различий между ними и большую, нет, просто огромную разницу в возрасте.

Единственная, о ком я не упомянул, кто сидела в углу в той же повозке и с кем я, по идее, должен был общаться – это Калмея. Будучи одного с ней возраста, нам положено было коротать время за разговорами. Но какие могут быть разговоры, когда она шарахалась от меня как черт от ладана?

Калмею можно понять, ведь она видела, как я убил старосту, знала, что бывает с теми, кто скрывает рожденного и как вишенка на торте – я тот, кто поставил ей с братом выдуманную Печать Смерти. Не в моих правилах упускать любую возможность прокачать умение. Даже такое бесполезное как Клеймо Елма.

Так продолжалось два дня. Спокойная, размеренная поездка. Но вот, когда мы были всего в семи часах пути от столицы, караван неожиданно остановился.

– Пойди узнай, в чем причина остановки, – повелел Гриргонэ своей телохранительнице.

Сарсента кивнула и удалилась. Вернулась она очень быстро, не прошло и пары минут. Напряжена, лицо серьезное. Сразу понятно, что что-то не так.

– Что случилась? – не дожидаясь, спросил Гортон.

– Стена, – ответила она.

– Какая еще стена? – не понял о чем речь Гриргонэ.

Я тоже не понял. А вот учитель, судя по выражению лица, очень даже понял.

– Уч... отец, вам что-нибудь об этом известно? – чуть не вырвалось у меня привычное обращение.

– Вот уж не ожидал, что у них хватит сил воплотить задуманное, – не услышав меня, либо попросту проигнорировав, пробубнил он себе под нос.

– Какая еще стена? У кого у “них”? Мне хоть кто-нибудь объяснит, в чем дело? – требовал подробностей Гриргонэ.

– У Башни, – опередив Сарсенту, заговорил Гортон. – После последней войны королевств Башней был разработан чрезвычайный план на случай новых волнений. Во-первых, окружить столицу заклинанием пятого круга Великая Земляная Стена. Если постоянно подпитывать заклинание, ее будет очень и очень сложно разрушить. А во-вторых, провести Райкас и собрать в Башне как можно больше учеников, после чего запечатать при помощи древнего могущественного артефакта, способного замедлить скорость течения время до такой степени, что снаружи пройдет день, а внутри целых два года. Так что десятилетнее обучение закончиться всего за пять дней и у королевства в распоряжении будут тысячи новых магов. Но я и подумать не мог, что у Высших без притока свежей крови, да по прошествии стольких лет, хватит на него сил, учитывая весь масштаб заклинания. Если только..., – нахмурился учитель. – Нет, не может быть. Не могли же они....

– Не могли, что? – спросили одновременно я и Гриргонэ.

– Жертвоприношения, – презрительно скривился Гортон.

Действие тридцать восьмое. Шокирующие вести из столицы

Не перестаю удивляться некоторым представителям своего вида из этого мира. У тебя на хвосте висит армия мертвых, путь преграждает земляная стена высотой больше двадцати метров, а он думает только о том, что станет с товаром.

– Вы же маги, Ашкрил вас возьми! Так придумайте способ, как проделать в этой проклятой стене такое отверстие, чтобы смогли проехать мои повозки, – кричал, надрываясь, на караванных магов Гриргонэ.

Он будто не понимал, либо не хотел верить, что заклинание пятого круга, созданное Высшими с применением поистине колоссальных сил, полученных от жертвоприношений, просто невозможно разрушить магам, половина из которых даже третьим кругом не владеет.

А в это время мы с учителем стояли у подножья стены и спокойно разговаривали. Только вдвоем, без посторонних.

– Учитель, я одного понять не могу, почему Башня раньше не использовала этот артефакт, чтобы создать армию магов? С такой силой можно захватить не только свое королевство, но и все остальные.

– Дани, помнишь, что я тебе первым делом поведал об артефактах? – спросил Гортон, и сам же ответил: – Чем могущественнее артефакт, тем скорее иссякнет заключенная в нем магическая сила. Не удивлюсь, если после первого же применения, песочные часы обратятся в пыль.

– Одноразовый, значит, – протянул я. – Ясно. Тогда что насчет этой стены? Бессмыслица какая-то. Как Башня собирается провести Райкас, если люди не знают, что пройдет он раньше обычного, а если даже узнают и успеют сюда добраться, не смогут попасть в город?

– Зная Семиклейну, могу сказать, что она ничего не делает, не продумав все на два шага вперед.

– Учитель, вы что, знакомы с архимагом?

– Не просто знаком. Когда-то она училась у меня мерам магического противодействия темной магии.

– Училась? Вы не говорили, что были наставником в Башне.

– Совсем недолго. Но Семиклейна обратилась ко мне за помощью еще до этого. Будучи тогда обычной ученицей, она мечтала однажды стать архимагом. А чтобы достичь этого – одного таланта, знаешь ли, мало. Требуется несгибаемая воля и стремление. Помню, она впитывала в себя знания, что я и другие наставники ей давали, как губка. Интересовалась всем: от стихийной магии до темной, целительством, артефакторикой, алхимией и даже пару раз пыталась проникнуть в запретную секцию библиотеки. Она была замкнутым, необщительным, но очень умным ребенком. Почти не появлялась в своей комнате. Я никогда не видел ее в компании друзей, зато всегда с охапкой книг в руках. Нравилась она мне. Жаль только, что воплотила свою мечту, погубив тем самым душу.

Учитель улыбался, говоря о ней. Улыбался до того момента, пока не услышал в своей голове мелодичный голос ребенка, который подрос и стал олицетворением всего того, что он так презирал:

Внимание всем жителям Астроса. Не пугайтесь и выслушайте меня. Говорит архимаг королевства и глава Башни Семиклейна. С тяжелым сердцем сообщаю Вам печальные известия. Всеми любимый король и наследный принц накануне вечером были вероломно убиты личным советником короля Колонием Арманди, действующим по указке народного совета Каледонии. Я клянусь, мы отомстим за них! Но не сейчас. Падение королевского рода вызвало у богов такую ярость, что его эхо разбудило дремлющие средоточия силы, которые, вырвавшись из оков забвения, намерены стереть людскую расу с лица земли. Но послушайте меня, это не кара, а испытание, призванное проверить, достойны ли мы сами вершить свои судьбы. И не бойтесь, мы знаем, как остановить зло. Мы уже возвели вокруг столицы непреодолимую стену, которая позволит нам подготовиться к грядущему. А также проведем Райкас раньше намеченного срока и примем тысячи новых учеников, которые при помощи артефакта ушедшего народа будут учиться в стенах Башни десять лет, тогда как за ее пределами пройдет всего пять дней. Не подумайте, мы не забыли о Вас. Завтра с рассветом и до заката нами будет открыт проход в месте, где главный тракт встречается со стеной. Мы пустим всех желающих в город и вместе встретим все невзгоды, ниспосланные нам богами. Мы победим, я обещаю Вам. Мы одолеем зло, и боги смилостивятся над ними, благословив королевство на долгие годы спокойствия и процветания.

– Значит, все-таки решились, да? – тяжело вздохнул Гортон.

Я, как и каждый в караване, слышал телепатическое обращение Семиклейны к народу и потому спросил:

– Решились на что, учитель?

– На то, о чем давно мечтали. Прервать королевский род и спасти людей в час нужды, чтобы потом без сопротивления создать магическое королевство, – пояснил он. – Маги в нем будут стоять во главе, образуя совет, лунные воины, Орден и Инквизиция ступенькой пониже, а все остальные, включая дворян, где и положено находиться всем обессиленным, в самом низу.

– А темные, что станет с ними? – не мог не спросить я. – Они, как я понимаю, не займут место наравне с другими магами?

– А нас и не будет с ними, – хитро улыбнулся Гортон и поведал мне план, который начал вынашивать задолго до моего появления: – Довольно нам пресмыкаться. Я, мои единомышленники из Башни и их ученики, все, кто решили жить вдали от ничтожных людей, что открыто плевали им в лица, ты и подобные тебе – мы отделимся от них. Вместе мы займем подобающее место в новом мире, создадим свой уголок и каждый, кто пойдет против нас, умоется кровью. Я давно об этом думал, и вот он наш шанс. Вороны, коих я посылал в Башню, предназначались не только для Высших, но и для моих братьев. Они уже должны были покинуть город и дожидаться нас в условленном месте, а затем мы соберем остальных и вместе двинемся к Долине Смерти.

«Вот и пойми, сошел ли твой учитель с ума или нет?» – Учитель, у меня к вам несколько... эммм... вопросов.

– Не удивлен. Но время у нас есть, – посмотрел он на людей, что пытались переваривать новости о смерти короля и принца, о ярости богов, грозящим им вымиранием, и о многом другом. – Так что давай, задавай.

– Ну, во-первых, даже если ваши друзья из Башни согласны с этим... планом, хотя они могут еще передумать, как вы собираетесь отыскать остальных темных? И что вы имели в виду, говоря о подобных мне? Рожденных или гостей из других миров? Просто первые, как я понимаю, долго не живут, а вторые так вообще, наверное, раз в столетие-другое появляются.

– Я долгие годы прорабатывал детали плана, так что поверь, мы сможем найти всех до одного темных на континенте, где бы они ни скрывались. Что до тебя, конечно же, я говорил о рожденных. Но мы не будем их искать. Они сами придут к нам. Нужно лишь создать место, в котором им не придется никого бояться.

– Разве Инквизиция и Башня потерпят такое? Что-то слабо верится.

– Не потерпят. Вот только я не уверен, что они переживут нашествие армии мертвых, – сверкнул недобрый огонек в глазах учителя. – Семиклейна произнесла вдохновляющую речь, но все это лишь слова. Не забывай, я видел, с чем им предстоит столкнуться, и потому знаю, что даже если город выстоит, выживут немногие. А еще я говорил, что знаю Семиклейну. И раз она обвинила известную ненавистью к магам Каледонию в своих убийствах, у нее для этого могла быть всего одна причина – война уже идет. Ах да, еще же поднимутся волнения среди дворян. Как видишь, у них и без нас проблем намечается великое множество. Что-нибудь еще хочешь спросить?

– Да. Насчет выбранного вами места. Долина Смерти известна тем, что оттуда никто не возвращается. Как в таком месте можно построить утопию для изгоев магического мира?

Ответ на самый, пожалуй, важный вопрос, мне не суждено было услышать.

– Эй, темный! – прокричал Гриргонэ, махая издали руками. – Подойди, есть разговор.

Действие тридцать девятое. Разговор в ночи

Глубокая ночь. Удобно устроившись на склоне холма вдали от других, в полном одиночестве, Гортон взирал на стихийно растущий лагерь. Начиналась змейка от самой стены и тянулась вдоль дороги на многие километры.

Сотни костров освещали палаточный лагерь. Никто не спал не только потому, что боялся проспать рассвет, но и из-за боязни, что не проснется. Случиться, как показали недавние события, может всякое. Началось все с единичного случая, с искры, которая переросла в пожар по всему лагерю.

После телепатического обращения архимага, к месту, где должен был открыться проход, стал стекаться народ. Людской ручеек, днем, вечером и ночью вливался сюда нескончаемым потоком.

Гортон вспоминал, как первые беженцы прискакали уже через час. Всадники на загнанных лошадях с гербом черного дракона на красном фоне. Без пожитков, зато в полной амуниции и забитыми дорожными сумками. Судя по бряцанию, лежали в них монеты. А по количеству, на глазок, тысячи золотых.

Герб узнать было не сложно. Принадлежал он барону Шамейру, чьи земли располагались в непосредственной близости от этого места. С собой он взял лишь сыновей да охрану, а слуги прикатили на доверху груженых повозках тремя часами позднее.

Другие дворяне не заставили себя долго ждать. Никто из них не хотел опоздать. Следом прискакали Лангрьеры, за ними Далескариенсо и последними Бургхо. Как и Шамейр, сами высокородные поехали вперед налегке, а с добром послали слуг на повозках. Будучи все одной масти, думали они одинаково.

Однако не все бароны покинули свои владения. У некоторых земли находились так далеко, что они попросту не успевали сюда добраться до положенного срока. Единственное, что им оставалось – это укрепиться у себя в замках, вооружить всех способных держать оружие и надеяться на лучшее.

Но были в округе и другие, иного видения бароны – что успевали, но предпочли остаться. А все почему? Да потому, что небезосновательно полагали, раз королевской семьи больше нет, а у магов, скорее всего и приложивших к этому руку и подмявших под себя столицу, разговор с ними выйдет короткий. К тому же, предполагали они, армия мертвых может оказаться всего лишь уловкой. А если и нет, даже тогда у них будет больше шансов выжить.

Конечно, не только знать, но и низы стягивались к проходу. На конях, на телегах и даже пешком. Деревни, что ни час, то пустели, разбойники покидали обжитые леса. Лагерь разросся до трех тысяч голов еще до заката и продолжал расти.

Всем известно, что беда не приходит одна. Когда твоей жизни и жизни любимых угрожает опасность, когда нет уверенности, что завтрашний день не станет последним, когда нервы на пределе, люди сбрасывают с себя ограничения, как змеи сбрасывают кожу.

Так в прошлом, если бы отпрыска барона занесло в деревню, и он покусился на чью-то жену или дочь, родственникам кровь из носа, но пришлось бы стерпеть. Как-никак, положение обязывает.

Но вот аналогичная ситуация произошла сегодня в лагере. Старший сын и наследник барона Далескариенсо с подвыпившими дружками, без стеснения, прямо посреди бела дня, затащили к себе в палатку, проходившую мимо деревенскую девку. Что с ней стало, можете себе представить.

Молодые дворяне и подумать не могли, что за ними придут. Что озлобленные родственники подобьют народ взять оружие в руки, прийти и пустить голубую кровь. Что охранников у палатки снесут и затопчут, что их полуголых, пьяных, выволокут на улицу и накажут как любого другого насильника – жертва отрежет наследственный орган, а муж, отец, брат или любой другой близкий родственник возьмет в руки кинжал и будет срезать с него кожу кусочек за кусочком.

Гортон видел, как барон пытался вмешаться, разогнать толпу. Но силы были неравны. Во всех отношениях. Люди совсем озверели от вида крови, от мести, что жила и множилась в каждом из них, и ничто на свете, казалось, не сможет их остановить.

Лишившись в неравном бою трех охранников, барон обратился за помощью к караванным магам. Обещал горы золота, лишь бы сына спасли.

Маги откликнулись на призыв. Семь людей в мантиях со скучающим выражением лица не собирались щадить толпу. Для них люди из низов и не люди вовсе, а так, грязь под ногами.

Огненный шар врезался в грудь вставшего у них на пути бедолаги. Прогремел мощный взрыв и распустился желтый бутон, а отброшенный уже труп, упал в грязь с дымящейся обугленной плотью. Толпа сразу замолкла и расступилась, образуя живой коридор. Честную сталь они б еще сдюжили, а вот магию....

Гортону не было бы до всего этого дела, не вмешайся в происходящее Айлуна. Откуда она появилась, он и сам не заметил. Вот мелькнула перед глазами лохматая голова, а вот дорогу семерке уже перегородила магесса.

Каждый из семерки был сильнее ее. Они это понимали, и она это понимала. А также обе стороны понимали, что ни один маг Башни без серьезных оснований не может атаковать другого мага Башни.

Гортон понимал так же, что никакие слова сейчас не заставят отступить Айлуну. Он видел, через что пришлось пройти матери девочки, и через что впоследствии пришлось пройти ей.

Он не стал лезть, надеясь, что на словах все и кончится. Ведь тот, кто первым нападет, тот будет отвечать перед Высшими, и наказание может быть не просто суровым, а беспощадным.

Маги спорили и кричали. Но вот ситуация вышла из-под контроля, и один из семерки не выдержал, держа в уме сколько денег стоит на кону. Да и толпа потихоньку начала заводиться, что не есть хорошо.

Подготовив заклинание за спинами товарищей, маг тут же выпустил его, и ветвистая молния ударила в ноги Айлуны. Сила заклинания заведомо была снижена. Так, чтобы не убить, а оглушить магессу.

Не ожидая атаки, она вскрикнула и рухнула наземь. Тело некоторое время еще билось в конвульсиях.

– Можешь присоединиться. Я не против твоей компании, – выйдя из раздумий и подождав немного, сказал Гортон в темноту.

За спиной зашуршали кусты. Раздвигая тоненькими ручонками густые заросли ежелеска, на пригорок вышла молодая девушка.

Встав у него за спиной, Айлуна сказала:

– Простите, я не хотела Вам мешать. Лишь поблагодарить, что заступились за меня сегодня.

– Не стоит. Правда. Лучше скажи, как самочувствие. Ничего не болит? – не оборачиваясь, спросил у нее Гортон.

– Я как очнулась, сразу выпила зелья. Так что.... Не возражаете, если рядом присяду?

– Прошу. Места на всех хватит.

Айлуна расправила мантию, и плавно опустилась рядом с Гортоном. Села она близко. Очень близко. Чуть ли не плечами касаясь.

– А у вас ведь теперь из-за меня будут проблемы, – тяжко вздохнула она.

Гортон ободряюще улыбнулся:

– Не бойся, дитя. Ничего они со мной не сделают. Пострадать – никто не пострадал. Сильно. Так что думаю, все обойдется.

– Но ....

– Не кори себя, слышишь? Ты поступила правильно. Даже слишком правильно, будучи магом Башни.

– А можно спросить еще кое-что?

– Можно ли? Да, пожалуйста. Я открытая книга.

– Ваш сын, Дани...

Гортон едва заметно подернул плечом:

– А что с ним не так?

Прорезалась в спокойном голосе тревожная нотка.

– Нет-нет, ничего такого. Просто каждый раз, когда я пытаюсь с ним заговорить, он всячески меня избегает. Может, я что-то сделала не так? Как-то обидела его?

– Не бери в голову. Дани ни с кем не находит общий язык, потому так старательно и избегает людей, – расслабившись, поспешил успокоить ее Гортон. – Признаюсь, часть вины в том лежит на мне, ибо из-за того, кто я есть, местные с ним не разговаривали. Так что он даже не пытался наладить с ними контакт. Зато столько книг прочитал, что другой взрослый за всю жизнь не осилил. Как отец, я необычайно им горд. Дани очень умный, смышленый и целеустремленный мальчишка. Просто не самый открытый. Надеюсь, хоть в Башне он себе друзей заведет.

– Значит, собираетесь отвести Дани на Райкас? – спросила без особого смысла Айлуна.

– Раньше хотел, но передумал. Какой же отец сознательно подвергнет сына опасности?

– Думаете...?

– Думаю, – не дал он ей договорить. – Но Дани все равно твердо желает учиться в Башне. Никогда прежде он мне не перечил, а тут взял и уперся. Пойду, говорит, и слышать ничего не хочу.

– Что плохого в том, чтобы пойти по стопам отца? – легонько коснулась она морщинистой руки.

– «Девочка всю жизнь искала силы. Стала магом, тратила все до последней монетки на книги и каждый день практиковалась. Однако, сколь бы сильна она не стала, сама того не понимая, искала вовсе не этого. А искала она надежную спину, за которой можно укрыться. Что защитит ее, как мать защищала».

Сколько у него осталось времени? Два, может три года? А столько еще предстоит сделать! Гортон понимал, что не должен сейчас отвлекаться, но не убрал теплой ладошки Айлуны с руки. Вместо этого, он накрыл ее своей и нежно улыбнулся.