Текст книги "Вояджер-1 (СИ)"

Автор книги: Алексей Карачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Пролог

Окраины Солнечной системы, расстояние до Земли 17 395 142 056 км

 

   Сигнал с «Вояджера-1» пропал гораздо раньше, чем на то рассчитывали учёные. И вовсе не потому, что вышел из строя радиоизотопный источник энергии, проработавший бы ещё лет двадцать. И вовсе не из-за случайного столкновения с пролетавшим мимо метеороидом. Бортовая ЭВМ всё так же бездумно продолжала посылать научные данные, хотя система ориентации станции давно потеряла направление на Солнце. Ничего удивительного, если не принимать во внимание одного «но» – разглядеть наше светило из места, где сейчас находился «Вояджер», не удалось бы даже из телескопа имени Хаббла.

   Прореха в пространстве, червоточина, кротовая нора? Название этого явления не так интересно, но важно, что сквозь него прошёл созданный человеком аппарат. Что это: шанс для человечества преодолеть тяжесть земного притяжения и малых скоростей или ящик Пандоры? Не об этом думал сотрудник Лаборатории реактивного движения NASA, он думал о конце рабочей смены. Когда в назначенный срок не поступило сигнала с «Вояджера-1», учёный не удивился, лишь сделал пометку в журнале. Это вам не «Розетта» или «Новые горизонты», сенсации в выходе из строя старого аппарата не сделаешь, машинка отслужила своё, передав на землю ценнейшую научную информацию о планетах-гигантах и строении Солнечной системы. Пора уже и на покой.

   Так думал учёный, но так не думал автоматический буй, оставленный некогда около входа в червоточину. Выполняя заложенную в него программу, автомат послал сигнал в гиперсеть. Сообщение ушло, но куда оно придёт? Компьютеру было уже всё равно, его компоненты медленно охлаждались, навсегда выводя из строя старые вычислительные модули. Тысячи лет не прошли даром даже для сверхнадёжной техники – последние крохи энергии ушли на работу передатчика. Выполнить заново программу консервации буя не удалось. Запись в журнале не сохранена. Время безжалостно.

 

Расстояние до Земли -ERROR– км

Глава 1

Пояс астероидов, расстояние до Земли 162 391 256 км

   Обычно находиться внутри корабля в скафандре нет никакой необходимости – толстые перегородки и пара десятков метров породы надёжно защищают жилые отсеки от проникновения нежданных гостей. Здесь, в безумном хаосе астероидов, хватает встреч с шальными кусками металла и камня. Сегодня, похоже, скафандр придётся надеть...

   «Дневная» вахта закончилась не по расписанию. Только что радостно горевшие экраны с камер наружного наблюдения, мониторы, различные индикаторы и световые панели неожиданно погасли. Я остался в полной темноте, недоумевая о происходящем. Странно ощущать себя висящим в невесомости, когда вокруг абсолютно ничего не видно. Странно, но не страшно. Полгода, проведённые на борту малого рудодобытчика, разучили меня бояться и вспоминать. Бояться одиночества и вспоминать свою увечность. Да, я инвалид, инвалид-космонавт. По ещё недавним меркам неимоверная глупость – посылать больного человека в космос, но теперь почти обыденность. У меня нет ног, но зачем они мне здесь? У чёрта на куличках, в миллионах километрах от дома, в великой невесомости. Ресурсы, всё дело в них. Романтика дальних полётов, аплодисменты провожающих, овации встречающих. Какими космонавты возвращались домой? Облучёнными радиацией, с хрупкими костями и долгим периодом адаптации к нормальной земной жизни. Кто захочет годами находиться в тесных каютах корабля, занимаясь совсем бесславным делом – добычей руды? Никто, кроме тех, кому и терять-то нечего. Так в космонавты стали набирать неполноценных людей, неполноценных с земной точки зрения. А в пустоте? Кому там нужны ваши ноги, руки, главное, чтобы голова работала. Управлять современным добытчиком не слишком сложно: почти всё за тебя делает автоматика по заранее просчитанной ещё на Земле программе. Оператору нужно лишь вносить необходимые коэффициенты да поправки.

   Фантастические корабли с искусственной гравитацией и гипердвигателями так и остались уделом писателей. Человечество топталось у границ пояса астероидов, боясь заглянуть дальше. Да и нужно ли дальше? Новая ресурсная база надолго обеспечит железом, редкоземельными металлами да и водой земную промышленность на тысячелетия. Снова мечта превратилась в рутину.

   Ну а для меня космос – шанс на новую жизнь. Заработанных денег хватит, чтобы пройти реабилитацию и вырастить новые ноги. Пусть я всё равно полностью не восстановлюсь, но передвигаться буду на своих двух. Или уже не буду.

   Тихое пошёптывание вернуло меня в реальность. В так бережно охраняемое от постороннего воздействия пространство начал забираться вселенский холод. Неужели пробита обшивка корабля? Чёрт. Звук усиливался, переходя в свист и означая только одно – разгерметизацию. Меня уже не смущало, что не сработали автоматические средства ликвидации пробоин. Хотя странно – одновременно вышли из строя и главное питание и резервные батареи. Такой ситуации не могло быть в принципе. Но где эти принципы, когда начинаешь ощущать головокружение от падения давления.

   Одной из полезных тренировок во время полёта являлось экстренное надевание спасательного скафандра, даже в полной темноте. По правде сказать, действительно ли он спасательный сложно. А может он вовсе не спасательный, а убивающий? Медленно, но верно. Если на околоземной орбите ко мне на помощь ещё мог кто-то прийти, то здесь я оставался наедине с самим собой и со своей бедой. Посылать сигнал домой бессмысленно: зелёные человечки не подарили нам способность к мгновенному перемещению в пространстве-времени, а учёные мужи так и не догадались создать телепорты. Хотя, не скрою, пытались. Спасательный корабль доберётся до меня не раньше чем через шесть месяцев, к тому времени здесь останется только кусок замороженного мяса. Не самый худой способ погребения, учитывая сколько вокруг меня руды. Не хуже чем у фараона в египетских пирамидах. Я смеялся, защёлкивая последние крепления на скафандре.

   В отсутствии ног в невесомости есть и своё преимущество – не надо их запихивать в лишние две дырочки. А это время, которое стоит иногда жизни. Как ни странно, встроенный в скафандр компьютер работал. Диагностика не выявила каких-либо отклонений в работе батарей, кислорода оставалось ещё на четыре часа. Журнал показывал время отключения от основного источника питания: 00:34.58, 25.07.2082. Рядом с цифрами мигал красный восклицательный знак – нештатная ситуация. Можно подумать, я об этом не знаю.

   Нашлемный фонарик осветил пространство. Всё вокруг уже покрывал слой инея от остатков замёрзшего воздуха. Датчик содержания внешнего кислорода показывал нули. Приплыли, полная разгерметизация салона, пассажиров просим пройти к эвакуационному выходу.

   Современные корабли считаются надёжными штуками, если вообще что-то в космосе можно считать надёжным. Это не те тонкие алюминиевые консервные банки первых космонавтов (привет майору Тому), а хорошо защищённые дредноуты. Хотя иногда тонут так же быстро, как и их древние пращуры. Ведь известно, чем больше шкаф, тем громче падает. Но до состояния нестояния их ещё надо довести, а вот это трудно. Внутренне пространство корабля защищают не только слои металла и пластика, но и собранная с астероидов руда. Пассажирские, конечно, не имеют подобной дополнительной защиты, но и не летают так далеко от дома. Больше на Луну и Марс, а там всё-таки поспокойнее. А сейчас мне наяву предстоит пережить «затопление» моего «Титаника-46». Хорошее название, не откажешь компании в иронии. Что там холодная Атлантика, что здесь ледяное ничто – всё едино.

   Я отцепил от стенки захваты скафандра и легонько оттолкнулся. Обычно всякую мелочь типа ручек или зубных щёток в невесомости стараешься худо-бедно закреплять. Корабль хоть и небольшой, но потерять здесь легко даже слона. И не всегда пропажу можно отыскать у решёток вентиляции. Резкое падение давления сорвало многие вещи с их привычных мест обитания. Луч фонарика выхватывал из темноты пролетающие мимо пакеты с едой, какие-то бумажки, непонятные детали. И все вместе они постоянно норовились столкнуться со мной.

   Обычно на рудодобытчиках воздух вырабатывается из ледяных астероидов, которые захватываются и помещаются в отдельный бункер (нечего таскать с Земли лишний груз). Стартовый же запас на моём «Титанике» был израсходован ещё в самом начале. И первым делом я проверил генератор, но как и ожидалось, он не работал, а его пульт управления неприветливо чернел матовым экранчиком.

   На совсем крайний случай предусматривались кислородные шашки, которые мне придётся достать и зарядить в специальный контейнер с переходником на систему жизнеобеспечения скафандра. Минут через пять, проверив работу одной, я успокоился – сразу не умру. Но и долго не проживу. Самостоятельно отремонтировать корабль я даже и не надеялся. Связи с центром нет, электричества нет, продукты питания невозможно принять. Попить вот могу. Во рту сразу пересохло, и я присосался к трубочке с водой.

   Пора посмотреть, что же случилось с этой грудой железа. Хоть перед смертью узнаю в чём дело. Воздух вышел не из пилотской кабины, а откуда-то ещё. Я тихонечко поплыл по служебному коридору к жилой секции. Конструкторы не предусмотрели иллюминаторов, и наблюдать великую пустоту, а так же за внешним состоянием корабля можно только с наружных камер. О космосе напоминала лишь невесомость. В узком коридоре, когда скафандр задевает краями стены, на меня накатило чувство клаустрофобии. Не скажу, что страдал ей, но особого дискомфорта не испытывал никогда. Сейчас же мне до чёртиков стало страшно. Жутко не хотелось умирать. Так, спокойствие, только спокойствие. Я снова попил воды и постарался дышать ровно. Минуты через две всё прошло. Не стоит раньше времени поддаваться панике, вдруг рядом пролетает ещё один рудодобытчик и подберёт меня на буксир? Не думать о том, что рядом на сотни тысяч километров только ты один. Не думать.

   Капитанская каюта (а другой и не было) нисколько не изменилась за время моего отсутствия. Даже вещи не сорвались со своих мест. Здесь из новинок только вакуум. Подумаешь, раньше без скафандра спал, теперь со скафандром дремать буду. Похоже, авария случилась и не здесь, придётся искать дальше. На корабле особо не разгуляешься: для меня были доступны лишь несколько узких проходов. Первоначальный монтаж оборудования «Титаника» осуществлялся через технические люки, но сейчас они заперты и завалены добытой рудой.

   Долго блуждать не вышло: из небольшой дыры во внутренней двери шлюза на меня дышала пустота. Теория вероятностей заплакала и отошла в сторонку: вокруг тонны руды, а метеороид филигранно попал в самую незащищённую часть корабля. Теория вероятностей зарыдала взахлёб, когда узнала, что незваный гость обесточил всю энергетическую систему и повредил резервные батареи. Кстати, самого виновника торжества рядом не оказалось.

   Спасательные скафандры официально не предназначены для выхода в открытый космос, так как не располагают не только противометеороидной защитой (даже самая маленькая песчинка прошьёт тонкий слой полимера насквозь), но и не оборудованы полноценной системой терморегуляции. Во мне же сыграло любопытство. Я стал медленно вращать стопорное кольцо, пока захваты не вышли из пазов, и люк не отошёл в сторону. Внешней двери шлюза, казалось, не существовало никогда – на её месте красовалась дыра. Искорёженные остатки летали рядом. Впервые за долгое время я увидел Солнце, маленький шарик, дарящий и отнимающий жизнь, ласковый и злой. До меня ему было всё равно. Что такое песчинка по сравнению с целой горой, что такое жизнь бабочки однодневки по сравнению с вечностью? Ничто. И сейчас Солнце безжалостно смотрело на ещё одну жертву пустоты. Сколько таких ещё будет на его веку, не знает никто.

   Но не Солнце завладело моим вниманием, а его маленький собрат, весело бликующий в свете далёкой звезды. Чертовщина какая-то. Не отдавая себе отчёт об опасности, я вылетел из недр мёртвого корабля навстречу странному предмету. У меня даже нет двигателей, чтобы вернуться, я даже не закрепил спасательный фал. Толчок, я подлетаю и хватаю небольшой жёлтый диск. Корабль медленно уплывает всё дальше от меня, растворяясь в пустоте. Я смотрю на диск и ничего не понимаю. Кружки, точки квадратики, лучи. И вдруг до меня доходят воспоминания из далёкого детства, когда мы с классом смотрели фильмы о первых покорителях космоса. Золотой диск с посланием внеземным цивилизациям, вот что это. Но как он оказался здесь, в поясе астероидов, ведь несущие подобные диски аппараты давно покинули пределы Солнечной системы?

   Неожиданно становится душно, неужели кончается кислород? Так быстро. Сознание мутнеет и последняя мысль была, что так и не узнаю с какой станции эта пластинка.

* * *

   – «Титаник-46», повторяю, «Титаник-46», ответьте диспетчеру, «Титаник-46».

   Требовательный голос неожиданно вырвал меня из сна. Какая диспетчерская, какой «Титаник», он затонул в прошлом веке. О-у. Я в рубке своего корабля и я вернулся на околоземную орбиту, вот где я и где мой «Титаник-46».

   – «Титаник-46» – диспетчерской, приём, – говорю в микрофон чуть осевшим голосом.

   – Ну наконец-то, «Титаник», с возвращением на Землю. Подтягивайтесь к причальной мачте, там вас подберут, – диспетчер, как показалось, перевёл дух.

   Приснится же всякая гадость, аж мурашки по коже. Меня передёрнуло.

   Ну вот и всё, двухгодичный полёт закончен, трюмы полны, я жив и здоров, корабль без повреждений. Меня ждёт Земля и курс восстановления. Ну ничего, переживём как-нибудь. А потом? А что потом. Снова в космос. Я отвернулся от мониторов и посмотрел на скафандр.

   Рядом с ним кружился золотой диск.

* * *

Геостационарная орбита, 07.03.2083, орбитальная станция «Айсберг-3»

   Орбитальные станции типа «Айсберг» являлись основными перевалочными базами для грузов, доставляемых такими тружениками как мой кораблик. Оценка, сортировка, перегрузка в контейнеры и доставка на космическом лифте на Землю. Мой «Титаник» подцепился к шестой швартовочной платформе, где его вскоре облепила кучка автоматических погрузчиков. Каждый приход рудодобытчика наполнял пространство вокруг станции рабочей суетой, а уж когда одновременно обслуживалось несколько кораблей... Но центральный компьютер безошибочно рассчитывал траектории движения роботов-грузчиков, так что инциденты со столкновениями случались редко.

   Передав все данные о полёте на базу и отдав последние команды бортовому компьютеру, я полетел в жилой отсек привести себя в порядок, забрать вещи, а затем покинуть ставший на пару лет моим домом корабль.

   Через полчаса я уже находился возле внешнего шлюзового люка, ожидая окончания процедуры проверки герметичности стыковки. Минут пять ничего не происходило, но вскоре на панели зажёгся зелёный огонёк, разрешающий покинуть корабль. Люк отошёл в сторону с негромким хлопком. Вы говорите, что космос не пахнет, так я отвечу – космос имеет свой собственный неповторимый запах. Именно когда открываются люки между станцией и кораблями можно уловить его незабываемый аромат. Нет, он не похож на запах полевых цветов или жжёной резины, он особенный.

   Сейчас предстоит ещё пройти процедуру дезинфекции. Хотя какая, к чёрту, в космосе зараза? Откуда ей там взяться? Если только во время полёта не мутировал оставленный без присмотра йогурт. Так и вижу, как разумная кисломолочка захватывает корабль и основывает колонию на Марсе. В пику человеческой, которая пока не может развернуться там в полную силу. Люди до сих пор не видели особого смысла в дальних внеземных поселениях – это деньги и ресурсы, а отдачи почти никакой. Марс не Луна в шаговой доступности, и не Земля с биосферой. Что есть на красной планете такого, чего нельзя найти в астероидах? Мы летаем за конкретной целью, а не за абстрактными перспективами терраформирования. Земля сможет прокормить ещё с десяток миллиардов людей, поэтому пока нет необходимости заботиться о переселении в другие миры. Готовы ли мы на лишения в виде вечной жизни под куполами? Нет, мореплаватели эпохи географических открытий тоже отправлялись в неизвестное, но над путешественниками прошлого не висел дамоклов меч великой пустоты.

   После того как я разделся и поместил личные вещи в специальный отсек, меня окутало белое облако дезинфицирующего газа с не слишком приятным запахом. В носу засвербило и я несколько раз чихнул. Через пару минут мощные вентиляторы засосали всю эту гадость обратно. Короткое облучение ультрафиолетом и можно напяливать выданную взамен старой одежду, а из отсека в стене забрать остальное. Оно тоже подверглось обработке.

   После прохождения всех процедур, я наконец-то увидел первого живого человека за последние два года.

   – Добрый день, Сергей, – поприветствовал меня дежурный техник и задал стандартный вопрос: – Как полёт?

   – Без особых происшествий, – ответил я, стараясь не вспоминать о странных событиях, – только барахлят пятый и шестой двигатели ориентации и регенератор воды подглючивает.

   – Запашок появился? – ухмыльнулся техник.

   – Ну да, есть немного, неприятно, но не смертельно. Ладно, я скинул всю информацию, бортовой журнал тоже вам уже доступен.

   Распрощавшись с техником, я наконец-то попал на станцию. Разница была! Разница между внутренними размерами моего кораблика и жилыми помещениями «Айсберга» поражала. Вот чего мне не хватало всё это время – пространства. И иллюминатора. Огромного панорамного иллюминатора, открывающего прекрасный вид на родную Землю. Голубые океаны, коричневые горы, жёлтые пустыни и белые облака. Я прильнул к стеклу и не мог оторваться. Чёрт, я готов терпеть перелёты только из-за одного этого вида.

   Не знаю, сколько бы я так провисел, пока меня не отвлёк из динамика голос дежурного.

   – Сергей Александрович, зайдите в каюту начальника станции, необходимо оформить все документы, после у вас ещё будет время до возвращения домой полюбоваться видом из окна.

   «Зайдите в каюту», он издевается? Здесь нельзя ходить – это и так понятно, но не уж-то он не знает о моей инвалидности? Старый хрыч. Ему-то что: пару месяцев повисел на орбите и домой, не вахта, а так, «вахточка». За два месяца не развалится, вернётся, ещё и бегать будет как лось.

   Станция была большая, очень большая. С Земли она видна даже днём, затмевая былую славу Венеры, как единственной планеты, иногда блистающей в свете Солнца (про ночное небо и говорить нечего). Но сейчас для меня размер означал лишь долгий путь до каюты начальника станции.

   Чем дальше от причальных отсеков я перемещался к центру станции, тем больше народу попадалось мне на глаза. Одни таскали какие-то грузы, другие с умным видом смотрели в планшеты, то и дело сверяясь с показаниями на приборных панелях и что-то говоря про себя. Меня никто не замечал, впрочем, с работниками станции желание общаться отсутствовало. Пару месяцев на орбите, а уже «космонавты». Не знают они, что такое жить в невесомости, это для них почти развлечение, зачем-то названное работой.

   Полчаса неспешной работы руками и пожалуйста – каюта главного человека на «Айсберге», Иванихина Василия Петровича, человека пятидесяти пяти лет, чуть полноватого телосложения и с заметными залысинами на макушке. В левой руке планшет, на носу очки-визоры, на которые стекалась вся информация по деятельности внутри и снаружи станции. Я провисел минут пять, пока на меня не обратили внимание.

   – Так, Сергей Александрович Вересов, 2052 года рождения, место рождения город Новоивановск, Россия. Космонавт-исследователь, допуск к управлению кораблями типа «Титаник», стаж 5 лет, два долговременных полёта. Всё верно, Сергей Александрович?

   – Ну вы же и так это знаете, зачем задавать подобные вопросы?

   – Я бы и рад избавиться от подобной бюрократии, но ничего не поделаешь – инструкции обязывают, – Иванихин пожал плечами. – Итак, Сергей Александрович, здесь ваши документы, с ними за два года ничего не случилось, как видите.

   Получив обратно универсальную идентификационную карточку, банковскую карту с начисленной за последние пару лет зарплатой, предписание на прохождение медицинского освидетельствования и пропуск на Землю, я отравился заселяться в гостевые каюты. Хотя и хотелось как можно скорее поподробнее рассмотреть странный диск, неведомым образом очутившийся у меня на корабле, но с началом медицинской реабилитации тянуть не следовало, задерживаться на орбите не хотелось.

   Не буду описывать долгие дни пичканья меня различной гадостью, часы электростимуляций мышц, тут нет ничего приятного. Я находил в себе силы только заснуть. Мой недостаток пары конечностей превращался в преимущество, хотя и сомнительное – передвигаться на Земле на своих двух мне не надо, как и восстанавливать их деятельность. Отчётливо помню учебные фильмы, где после длительных перелётов показывали состояние космонавтов. Они были словно младенцы, только что начавшие учиться ходить. А ведь улетали здоровыми, крепкими людьми, да и в полёте занимались физкультурой, принимали препараты от вымывания кальция. Но великая пустота всё равно берёт свою дань, и полностью восстановить здоровье они не могли до конца жизни.

   Я с трудом представляю себе высадку на спутниках планет-гигантов: преодолеть огромное расстояние и обойти убийственные радиационные пояса ещё полдела, ты попробуй потом просто пройтись по поверхности.

   Перед самым возвращением домой у меня появилось немного свободного времени, и стоило заняться странной находкой. Запершись у себя в каюте, включил телевизор на каком-то новеньком музыкальном канале. Н-да, популярный до отлёта нео-рэп уступил пальму первенства нео-попсе, всё идёт по кругу. Пока очередной певец выводил писклявым голосом куплеты о любви, я достал из сумки диск. Небольшая, сантиметров тридцать в диаметре, позолоченная пластина. Трудно оценить массу в невесомости, так что насчёт материала уверенности не было. По запросу «Википедия» весело спроецировала все доступные диски, когда-либо отправленные в космос. Их оказалось не так уж и много – всего девять штук. Похоже, в прошлом чаще предпочитали отправлять на встречу с зелёными человечками свой собственный прах. Интересно, можно ли из него извлечь генетическую информацию и восстановить человека? Представляю себе вернувшихся от братьев по разуму давно умерших родственников.

   Из представленных вариантов подходили сразу два. Ага, это пара идентичных пластинок, отправленных на разных аппаратах в разные точки Вселенной, хотя нет, сначала они исследовали планеты-гиганты и только потом их пути разошлись. «Вояджеры» один и два. Запущены пятого сентября и двадцатого августа 1977 года. Ого, больше ста лет назад. Сигналы с первого аппарата потеряны в 2011 году, «Вояджера-2» в 2023. Обе станции вышли за пределы Солнечной системы.

   Каким же образом одна из этих пластинок оказалась у меня в корабле? От воспоминаний о странном сне снова передёрнуло. Не хотелось бы пережить подобное по-настоящему. Я ритуально плюнул через левое плечо. Век термоядерного синтеза, а веришь в приметы! Связи с внешней средой на «Титанике» кроме пассажирского шлюза и запечатанных технологических люков нет, груз отделён от жилого модуля толстыми перегородками. Попал внутрь ещё до старта? Бред, уж за два года я излазил всё доступное пространство вдоль и поперёк. Последнего не так уж и много. В космос я не выходил да и не за чем. Пресловутые зелёные человечки телепортировали диск? Ещё бредовее. Но каким-то же образом он попал внутрь. Ладно, оставим это на совести инопланетян, пока не придумаю более логичную версию.

   Я сопоставил масштабы проекций с пластинкой и начал сравнивать. На первый взгляд она ничем не отличалась от столетних фотографий, но только на первый. Сбоку была выгравирована колонка цифр, отсутствовавшая на оригиналах. Обычные арабские цифры, такими мы пользуемся ежедневно. Если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно... Звёзды? Да подобные значения я видел каждый день на экранах бортового компьютера. Векторные координаты, и, судя по масштабу чисел, это где-то в Солнечной системе! Остаётся выбрать координатные оси и дело в шляпе. Ага, проще простого – угнать корабль и навестить загадочных пришельцев. Только кто мне даст что-то угнать?

* * *

   Пассажирский отсек лифта постепенно заполнялся людьми, желающими покинуть станцию. Некогда достаточно сложная и рискованная операция спуска и подъёма на орбиту превратилась нечто подобное поездке на метро. Сел в кресло, пристегнулся и всё, автоматический лифт доставит тебя по назначению без особых хлопот.

   Экваториальная Африка встречала гостей неизменной жарой. Коляска, весело жужжа моторчиками, катила меня к зданию космопорта. Слава богу, в этот раз сервисная служба не забыла подзарядить аккумуляторы, и не пришлось куковать около причального якоря. Оставшуюся позади кабину орбитального лифта уже облепили роботы, аккуратно вынимая посылки из грузовых отсеков.

   Среди снующих туда-сюда людей я выглядел словно пришелец с того света: загар в полёте мне не положен. Придётся принимать солнечные ванны для восстановления нормального цвета лица.

   Я подкатил к стойке регистрации и приложил карту к считывателю.

   – Добро пожаловать на Землю, Сергей Александрович, – улыбнулась мне милая девушка из полётного контроля. – Если вам необходима помощь, то обратитесь в сервисную службу, это в другом конце зала. Едьте по зелёной линии, не заблудитесь.

   Забрав просвеченную сканерами сумку, я покатил оформлять билеты на самолёт домой.

Глава 2

Земля, Россия, 23.04.2083

   – Добрый вечер, Сергей! Рада вашему возвращению, – искусственный голос домохозяйки был как всегда приветлив. – Подготовить краткий отчёт за прошедшее с вашего отсутствия время?

   – Давай.

   – За время вашего отсутствия серьёзных происшествий не произошло. Никто не пытался пройти за охраняемый периметр квартиры. Все счета оплачены, итоговая сумма шестьсот рублей пятнадцать копеек. Прошу обратить внимание, что мне требуется замена резервной батареи в связи с истекающим сроком эксплуатации. Перед вашим приходом я заказала уборку помещений, итоговая сумма пятнадцать рублей двадцать копеек. Также, следуя ранее полученным указаниям, произведена закупка продуктов питания, итоговая сумма пять рублей восемнадцать копеек. Жду дальнейших указаний.

   – Включи телевизор и загрузи дайджест новостей за последние два года.

   Отдав ещё пару мелких указаний, я переместился в ванную комнату, перелез в душ и в кои-то веки нормально помылся. Без этих дебильных ухищрений. Невесомость, будь она не ладна. Конечно, на кольцевых станциях поддерживалось жалкое подобие гравитации, но сравнить это с обычным земным притяжением невозможно. Зато снова вступили в силу ограничения с моими передвижениями. За это время руки сильно ослабли, придётся восстанавливать. Про протезы даже и говорить нечего, просто не хватит сил на них ходить.

   Поев приготовленный автоповаром ужин, я уселся перед телевизором и стал просматривать новости за два года. Хочется немного быть в курсе событий. Н-да, по сути ничего особенного-то и не произошло в мире. Очередные выборы, очередные катастрофы. Потерян пассажирский корабль с группой колонистов, следовавших на Марс. На Луне основана ещё одна база по добыче гелия-3. Новое межправительственное соглашение по совместной разведке астероидов. Скончалась пара известных актёров, на новый уровень реалистичности вышли кинокартины режиссёра Ивана Порошина. В общем, ничего особо заслуживающего внимания.

   Полистав ещё немного новостные каналы, выключил телевизор и набрал номер моего старого друга. Собственно благодаря Женьке я ещё жив, хоть и остался без ног. Во времена бурной юности двое бесшабашных подростков решили исследовать заброшенный завод по производству неизвестно чего. Как говорилось в старой детской книжке: «Не ходите дети в Африку гулять». Ну а мы пошли. Два дурака, ползающих по разрушенным цехам, довели до обрушения какую-то жутко тяжёлую железяку. Вот меня и накрыло ей – ноги превратились в кашу. Женька успел перетянуть ремнём обрубки и вызвал спасателей. Как я не умер тогда от шока и потери крови не знаю до сих пор. Спасибо медикам, вытащили. Протезы и инвалидная коляска – неутешительный итог нашего баловства.

   Потом наши пути с Женькой разошлись, он уехал учиться в МГУ и теперь трудился в каком-то жутко секретном военном институте. Ну а я решил посвятить свою жизнь космосу.

   – Алло, Женька, привет, узнал?

   – И тебе не хворать. Почему не узнал, ты же номер не менял. У меня все ходы записаны, – засмеялся тот.

   – Слушай, разговор есть, с глазу на глаз. Серьёзный. Ты на выходные сможешь к нам сюда выбраться? Заодно родителей навестишь.

   – Да не вопрос, Серёга. Даже не только на выходные, у меня отгулов накопилось, всё равно пропадают.

   – Тогда брякни мне как только прилетишь, лады?

   – Не переживай, не только брякну, но и лично приеду засвидетельствовать своё почтение герою космических трасс.

   – Да какому герою, – отмахнулся я.

   – Ну не прибедняйся, не каждый сможет так как ты.

   Собственно мой звонок носил не только дружеский характер, но и чисто практический интерес. В своё время Женька активно увлекался добычей информации не совсем законным путём. Слава богу, для него это закончилось работой на военных, а не тюрьмой. Уж не знаю, как он и смог вывернуться.

   Передавать информацию официальным властям у меня желание отсутствовало. Хорошо, если сочтут очередным озабоченным контактёром, однако, зная о моей профессии, могут и дать ход делу. Но на дальнейшем моём участии можно сразу забыть. Не тот уровень – я обычный гражданский шахтёр, даром что космический. Нет, что-то удерживало меня от бездумного разглашения своей маленькой тайны первому встречному. Исключая Женьку, конечно, он не простой прохожий, он мой друг.

   Воспоминания о моей гибели во сне настолько крепко пропечатались в голове, что вполне могли быть реальными. Я чувствовал, что задыхаюсь, слышал звук уходящего воздуха, помню приступ клаустрофобии. Перед стыковкой со станцией я исследовал шлюз, но никаких признаков постороннего вмешательства не обнаружил. Записи бортового компьютера так же не подтверждали аварийной ситуации. В общем, диск появился словно бы ниоткуда, телепортировался прямиком в рубку управления.

   На следующий день ровно в 12:00 у моего порога объявился Женька, держа в руках бутылку коньяка.