Текст книги "Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы"

Автор книги: Алексей Бычков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Между тем солнце, уже высоко поднявшись, стянуло в себе густое облако снизу и изменило погоду: сильный ветер поднялся с востока, возмутил море вихрем, который и устремил волны на русских и потопил часть их лодок тут же, а другие, загнав далеко в море, разбросал по скалам и утесистым берегам; иные из них были настигнуты греческими большими кораблями, которые и предали их пучине со всеми гребцами и воинами; другие, будучи рассечены пополам, были выкинуты на ближайшие берега. Произошло большое избиение русских, и море было окрашено поистине убийственным потоком, как бы идущим сверху, из рек».

Так рассказывает грек Псел про это морское сражение, причем сам же указывает, что больше всего помогла грекам поднявшаяся буря. Выкинутые этой бурей тела русских собирались греками, после чего они обирали с покойников одежду и вещи.

Корабль князя Владимира был также разбит бурей, и сам он чуть не погиб. Воевода Иван Творимирич еле успел посадить его на свою лодку. Оставшиеся в живых русские пошли домой – одни пешком по берегу, другие на оставшихся судах. Всего на берегу после бури собралось шесть тысяч человек; они были наги, голодны, без припасов и без начальства, так как никто из старших княжеской дружины не хотел идти с ними, предпочитая вернуться на ладьях.

Тогда доблестный Вышата, воевода Ярославов, видя столько воинов, брошенных без вождя на произвол судьбы, воскликнул от жалости: «Не поеду я к Ярославу, а пойду с ними» – и высадился из своей лодки на берег. «Если я жив буду, то с ними, – сказал он, прощаясь с князем Владимиром, – а если погибну, то с дружиной» – и после этого принял начальство над нагими и голодными воинами.

Между тем греки выслали погоню за русскими ладьями. Узнав про это, Владимир повернул назад, вступил в бой с греческими кораблями и разбил их со славой: четыре из них взял в плен со всеми людьми и убил самого греческого воеводу. После этого он с большой честью вернулся в Киев к отцу.

Не такова была судьба благородного Вышаты. Он благополучно добрел со своими больными, увечными и еле одетыми и обутыми воинами до Варны. Здесь их поджидал греческий воевода. Наши вступили в бой, но были разбиты; при этом восемьсот человек и сам Вышата попали в плен, после чего были приведены в Царьград и ослеплены.

Неудачное окончание описанного похода нисколько не уменьшило значения Руси в Царьграде: слишком силен и могуществен был русский князь Ярослав, и слишком храбры и неустрашимы были русские войска. Да кроме того, греки и не могли существовать без русских товаров: хлеб, меха, мед, рыба, воск, янтарь, золото – все это получалось из Руси, а потому греки и были, конечно, крайне рады, когда через три года им удалось восстановить с Ярославом прежний мир.[118]118
  Основным видом экспорта были не золото и хлеб, а рабы. Продажа ближнего – весьма доходное предприятие. По всей Европе понятие «славянин» и «раб» (sclavus) стали синонимами. И действительно, если русские очень ценили русскую кровь, то зачем же убивать, когда можно продать?


[Закрыть]

По этому миру Вышата со славной дружиной был отправлен на родину, где был, несомненно, встречен с большим почетом; на Руси же после этого можно было видеть много слепцов.

Впоследствии, чтобы укрепить еще больше мир с Русью, Константин Мономах выдал свою дочь замуж за Всеволода, любимого сына Ярослава.

Кроме греческого императора все знаменитые короли и владетельные князья того времени искали высокой чести породниться с русским великим князем.

Сам Ярослав был женат на Индигерде, дочери шведского короля Олафа; сестру свою Доброгневу он выдал замуж за короля Казимира, занимавшего польский стол после Болеслава Храброго; а сестра самого Казимира была женой сына Ярославова – Изяслава. Одна дочь Ярослава, Елизавета, была замужем за норвежским королем Гаральдом. Ярослав долго не соглашался выдавать за него дочь, так как он сватался к ней во время изгнания из своей родины; но своей храбростью и доблестной службой Ярославу, а также и византийскому императору, которому он завоевал много городов, Гаральд склонил наконец русского великого князя отдать за него дочь. До сих пор еще норвежцы распевают славные песни, которые сложил Гаральд в честь горячо любимой жены своей – красавицы Елизаветы Ярославны. Другая дочь, Анна Ярославна, была женой французского короля Генриха Первого и матерью французского же короля Филиппа, за малолетством которого она долго правила Францией. Французы до настоящего времени берегут ее собственноручную подпись «Королева Анна» на одной государственной грамоте. «На ней королева Анна, – говорит французский ученый, описывавший грамоту, – не удовольствовалась, по обычаю тех времен, за общей безграмотностью, поставить крест рядом со своим именем, написанным рукой писца, но собственноручно подписала ее своим именем на русском языке[119]119
  Королева Анна подписалась вовсе не по-русски: 4N4PbHN4. Вопрос еще, ее ли это подпись. Сохранились хозяйственные документы, в которых есть подписи Анны и ее мужа Генриха. Король подписывался одним крестом, вместо подписи Анны – два креста. Так что, вероятнее всего, королева Анна была неграмотной, как и ее муж. А «знаменитая» подпись могла быть написана ее священником или писарем в качестве подтверждения того, что два креста – подпись именно королевы.


[Закрыть]». В городе же Реймсе, где венчались на царство французские короли, до сих пор хранится Евангелие, которым, вероятно, благословил свою дочь, отправляя во Францию, Ярослав Мудрый. Французские короли при сБоем помазании давали обет Господу на этом Евангелии, причем, ввиду незнакомства французов со славянским языком, оно считалось ими написанным на какомто совершенно неведомом языке. 22 июля 1717 года, когда император Петр Великий проезжал через город Реймс и осматривал соборную ризницу, то Евангелие это было ему показано с пояснением, что никто не знает, на каком оно написано языке. К величайшему удивлению присутствующих, великий русский царь, взяв его в руки и увидев церковно-славянское письмо, начал его тотчас же бегло читать.

Третья дочь Ярослава, Анастасия, была женой венгерского короля Андрея Первого, а несколько сыновей Ярослава были женаты на немецких графинях очень знатных родов.

В 1054 году, чувствуя приближение смерти, Ярослав собрал своих детей и для предупреждения всякой распри между ними держал им следующее слово: «Вот я отхожу из этого света, дети мои! Любите друг друга, потому что вы – братья родные, одного отца и одной матери. Если будете жить в любви между собой, то Бог будет с вами. Он покорит вам всех врагов, и будете жить в мире; если же станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов, которую они приобрели трудом своим великим. Так живите же мирно, слушаясь друг друга.

Свой стол – Киев поручаю вместо себя старшему сыну моему, Изяславу. Слушайтесь его, как меня слушались; пусть он будет вам вместо отца. Святославу даю Чернигов, Всеволоду – Переяславль, Игорю – Владимир, Вячеславу – Смоленск; каждый да будет доволен своею частью; если же кто захочет обидеть брата своего, то ты, Изяслав, помогай обиженному».

Вскоре после этого великий князь, уже совершенно больной, но не перестававший заниматься государственными делами, поехал по какой-то надобности в Вышгород и там скончался 19 февраля 1054 года на руках своего любимого сына Всеволода; он умер семидесяти шести лет от роду, окруженный всеобщим почетом и любовью и горько оплакиваемый народом.

Тело его было положено в гробницу из светлого мрамора, в которой оно покоится и поныне, в приделе, по правую руку от алтаря, в соборном храме Святой Софии в Киеве.

Благодарный русский народ почтил память своего великого князя, наименовав его Мудрым.

Действительно, немало мудрости и трудов положил Ярослав для создания великой и могучей Руси.

Длинные междоусобные войны с братьями заняли у него многие годы. При этом военное счастье далеко не всегда было на его стороне. Тяжкие поражения пришлось ему испытать и от поляков при борьбе со Святополком, и от брата Мстислава под Лиственом. Наконец, не удался и его греческий поход. Но все эти тяжкие времена мудрый Ярослав преодолел своим твердым нравом и ясным умом, и к концу его жизни все устроилось так, как лучше он и желать не мог.

Кроме войн, веденных для защиты и усиления русской мощи и славы, не меньше трудов положил Ярослав и на устройство внутренних дел и порядков в Русской земле. За свою любовь к сооружению церквей, монастырей, палат и других зданий киевляне признали его «хоромцем», то есть охотником строить.[120]120
  «Хромцом», а не «хоромцем». Ибо был он хромым.


[Закрыть]

Еще с большей любовью и усердием относился Ярослав к народному просвещению.

Время его ознаменовалось распространением православной веры почти по всей Русской земле и постройкой множества церквей и монастырей.[121]121
  Насчет «всей Русской земли» не знаю, но Ярослав действительно был первым князем, ориентирующимся на Римскую церковь и старавшимся распространить христианство среди своих подданных.


[Закрыть]

Рис. 62. Скульптурный портрет Ярослава, восстановленный по черепу академиком Герасимовым.

Как глубоко верующий христианин, Ярослав смущался, что дяди его Ярополк и Олег умерли некрещеными; поэтому он вырыл их кости и, крестивши их, предал опять погребению.

Детей своих он воспитывал в вере Христовой с самым большим старанием. Особенной ревностью к вере отличались супруга его Индигерда, в крещении Ирина, и старший сын Владимир Ярославич, сидевший в Новгороде, в котором он положил очень много трудов на сооружение собора Святой Софии; почив тридцати трех лет от роду, Владимир был погребен в корсунской паперти собора, рядом с матерью, принявшей перед смертью пострижение с именем Анны. Мощи князя Владимира и княгини Анны прославились своим нетлением и ко дню празднования тысячелетия России, в 1862 году, были положены и серебряных раках в самом соборе.

Ярослав в Новгороде собрал 300 детей у старост и попов и отдал учиться книжному и церковному просвещению».

Прочтя официальную версию, попробуем разобраться во всем этом на основе дошедших до нас документов.

Великий цесарь Георгий Васильевич Святой, более известный как Ярослав Владимирович Мудрый, с детства был физически слаб, хром и до восьми лет не становился на ноги, но зато был весьма умен и рассудителен. («Эймундова сага» сообщает, что хромым он стал лишь в 1017 году после ранения.)

Ярослав, сын Владимира Святославича и Рогнеды Рогволодовны, родился в 977 году. Умер в 1054 году.

У Владимира Святославича было несколько сыновей. Старшие (Вышеслав и Изяслав) умерли еще при жизни отца (Изяслав в 1001-м, Вышеслав в 1010 году).

На престол отца претендовал старший из оставшихся в живых сыновей – законный наследник Святополк, родившийся в 975 году. Именно потому, что Святополк был законным наследником престола, за него и выдал свою дочь польский король Болеслав, чтобы иметь сильного союзника на востоке. Святополк же женится на его дочери для того, чтобы иметь поддержку в своем стремлении стать великим князем. Из-за этого желания в 1013 году Святополк с женой и ее духовником Рейнберном были подвергнуты аресту. Государство делится на три части. Великим князем киевским еще при жизни Владимира становится отцов любимчик – Борис (Борислав). Ярославу отдан Новгород. Полоцком владеет племянник Владимира Брячеслав. Мстиславу завещано княжество Тмутараканское, которое еще надо завоевать, ибо это земля адыгов.

Рис. 63. Печать Ярослава-Георгия. Рисунок из книги В. Л. Янина «Актовые печати Древней Руси» (М., 1970).

Святополк, оставив в руках своего отца Владимира жену и духовника, бежит в Польшу, к тестю, в надежде получить помощь. Но в это время (в 1015 году) Владимир умирает. И начинается война за престол между сыновьями Владимира. Борис, получив наибольшую часть, решил объединить все государство и начал подготовку к войне. Его поддержал Святополк. Ярослав же и Глеб, вставший на сторону Ярослава, решили оказать сопротивление. Но положение у Ярослава было плохое. Незадолго до этого в Новгороде произошли неприятные вещи. Варяги из дружины Ярослава творили насилия над новгородцами, и, когда терпение у тех иссякло, горожане возмутились и перебили часть варягов. В отместку Ярослав уничтожил зачинщиков и активных сторонников бунта. И вот теперь надо было иметь опору у населения, доверять которому нельзя. Поэтому он едет в Швецию за военной помощью. Нужно набрать воинов. В Швеции Ярослав женится, беря в жены Ингигерд, дочь шведского короля Олава.

В ряде саг, в том числе в «Саге о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе», в «Гнилой коже», в «Пряди об Эймунде» и некоторых других, развивается тема брака Ярослава и Ингигерд: кроме сюжета о браке вводится второй сюжет – их супружеская жизнь. Этот сюжет представлен в сагах в виде упоминаний образующих его важнейших мотивов и в виде самостоятельных эпизодов. Один из них, содержащий практически все составляющие сюжет мотивы, открывает сборник саг «Гнилая кожа»: «Мы начнем повесть с того, что Ярицлейв-конунг и Ингигерд-княгиня, дочь Олава, конунга Шведского, правили в Гардарики. Она была мудрее всех женщин и хороша собой. Говорится о том, что конунг тот, Ярицлейв, велел построить себе прекрасную палату с великой красотой, украсить золотом и драгоценными камнями и поместил в ней добрых молодцов, испытанных в славных делах, утварь и боевую одежду выбрал для них такую, какой они уже раньше оказались достойными, и все находили, что и убранство палаты, и те, кто были в ней, подходят к тому, как она устроена. Палата была обтянута парчой и ценными тканями. Сам конунг был там в княжеской одежде и сидел на своем высоком месте. Он пригласил к себе многих почетных друзей своих и устроил пышный пир. И вошла в палату княгиня в сопровождении прекрасных женщин, и встал конунг ей навстречу, и хорошо приветствовал ее, и сказал: «Видала ли ты где-нибудь такую прекрасную палату и так хорошо убранную, где, во-первых, собралась бы такая дружина, а во-вторых, чтобы было в палате той такое богатое убранство?» Княгиня отвечала: «Господин, – говорит она, – в этой палате хорошо, и редко где найдется такая же или большая красота, и столько богатства в одном доме, и столько хороших вождей и храбрых мужей, но все-таки лучше та палата, где сидит Олав-конунг, сын Харальда, хотя она стоит на одних столбах». Конунг рассердился на нее и сказал: «Обидны такие слова, – сказал он, – и ты показываешь опять любовь свою к Олаву-конунгу», – и ударил ее по щеке. Она сказала: «И все-таки между вами больше разница, – говорит она, – чем я могу, как подобает, сказать словами». Ушла она разгневанная и говорит друзьям своим, что хочет уехать из его земли и больше не принимать от него такого позора. Друзья ее вступаются в это дело и просят ее успокоиться и смягчиться к конунгу. Она отвечала и сказала, что сначала конунг тот должен исправить это перед ней. Тогда сказали конунгу, что она хочет уехать, и просят друзья его, чтобы он уступил, и он так и делает, предлагает ей помириться и говорит, что сделает для нее то, чего она попросит. А она отвечала и говорит, что согласна на это, и сразу же сказала: «Ты теперь должен, – говорит она, – послать корабль в Норвегию к Олаву-конунгу. Я слышала, что у него есть молодой сын, незаконный, пригласи его сюда и воспитывай его как отец, потому что правду говорят у вас, что тот ниже, кто воспитывает дитя другого». Конунг говорит: «Тебе будет то, чего ты просишь, – говорит он, – и мы можем быть этим довольны, хотя Олав-конунг больше нас, и не считаю я за унижение, если мы воспитаем его дитя». И посылает конунг корабль в Норвегию».

Первый мотив, связанный с изображением в сагах брака Ярослава и Ингигерд, – любовь Ингигерд к Олаву Харальдссону, ее первому жениху. Авторы, в том числе Снорри, со свойственной сагам лаконичностью, когда речь идет о человеческих чувствах, отмечают, что Ингигерд «нравилось слушать», когда ей рассказывали об Олаве, и на вопрос посланца Олава, что бы она ответила сватам Олава, она говорит, что «не пожелала бы себе лучшего мужа». После того как на тинге Олав Шведский дал обещание примириться с Олавом Харальдссоном и выдать за него замуж Ингигерд, но стал медлить с выполнением обещания, Ингигерд «была озабочена и удручена… Она боялась, что, скорее всего, он не сдержит слова, которое дал конунгу Норвегии». Чувство Ингигерд к Олаву не остается секретом для окружающих. Принимая окончательное решение, ее отец произносит: «…как бы ты ни любила этого толстяка, тебе не бывать его женой, а ему твоим мужем. Я выдам тебя замуж за такого правителя, который достоин моей дружбы». И договаривается о ее браке с Ярославом, конунгом «с востока из Хольмгарда». В дальнейшем повествовании, изображая Ингигерд уже в качестве жены Ярослава, Снорри ни одним намеком не дает понять, что чувства Ингигерд к Олаву сохранились.

Снорри представляет и Олава Харальдссона влюбленным в Ингигерд: узнав (от посланца Ингигерд), что шведский конунг не собирается выполнять свое обещание, Олав «страшно разгневался и не мог найти себе покоя. Прошло несколько дней, прежде чем с ним можно было разговаривать». Но вскоре Олав женится на сводной сестре Ингигерд Астрид.

В качестве воспитанника на Русь попадает Магнус, в пятилетнем возрасте зарубивший своего обидчика.

Итак, женившись на Ингигерд, влюбленной в Олава Харальдссона, Ярослав вместе с женой и наемниками вновь приходит в Новгород.

Начинаются военные действия по захвату власти в стране».

«Прядь об Эймунде» сообщает уникальные – и противоречащие русским летописям – сведения относительно борьбы Ярослава Мудрого за киевский стол после смерти Владимира Святославича в 1015 году.

Согласно саге, Эймунд со своей дружиной приходит на Русь, потому что «слышал о смерти Вальдимара, конунга с востока из Гардарики, и эти владения держат теперь трое сыновей его, славнейшие мужи. Он наделил их не совсем поровну – одному теперь досталось больше, чем двум. И зовется Бурицлав тот, который получил большую долю отцовского наследия, и он – старший среди них. Другого зовут Ярицлейв, а третьего Вартилав. Бурицлав держит Кенугард, а это – лучшее княжество во всем Гардарики. Ярицлейв держит Хольмгард, а третий – Палтескью и всю область, что сюда принадлежит. Теперь у них разлад из-за владений, и всех больше недоволен тот, чья доля по разделу больше и лучше: он видит урон своей власти в том, что его владения меньше отцовских».

Эймунд нанимается на службу к Ярославу.

Ярослав избегает активного участия в борьбе с братьями. Эймунд выясняет планы Ярослава при нападении на Бориса: «Теперь надо подумать и решить – собирать ли войско, или ты хочешь, господин, чтобы мы, норманны, одни защищали страну, а ты будешь сидеть спокойно?» – предлагает Эймунд, на что Ярослав отвечает: «Так я и хочу».

Подстрекая к убийству Бориса, своего брата, Ярослав, когда убийство уже совершено, «краснеет» и обвиняет Эймунда «в поспешном решении». Боясь расстаться с наемниками, он в то же время не желает и платить оговоренную сумму. Эймунду приходится каждый раз чуть ли не угрозами добиваться жалованья.[122]122
  Сколько стоит наемник? 1 гривну серебра в год, то есть 51 грамм серебра.


[Закрыть]

«Прядь об Эймунде» скромно характеризует Ярослава: «конунг Ярослав не слыл щедрым, но был хорошим и властным правителем».

Однако, не желая принимать непосредственное участие в убийстве братьев, в бою он не прячется за спины воинов и получает ранение в ногу, отчего остался хромым до конца жизни.

После убийства Бурислава и перехода Эймунда на службу к Братиславу, заключается мир. Ярослав остается конунгом Хольмгарда (Новгорода), Вратислав – Кенугарда, Эймунд получает Полоцк с полоцкой областью (на правах лена). «Если Эймунд конунг оставит после себя наследников, то будут они после него в том княжестве. Если же не оставит после себя сына, то лен вернется к тем братьям. Эймунд будет держать у них обоих оборону страны и во всем Гардорики».

Выиграл Эймунд, немного – Вратислав, ничего – Ярослав.

Некоторые считают, что под именем «Бурислав» объединены три персонажа: Святополк Киевский, Борис и Болеслав Польский. Их противник, Вратислав, – это Глеб и Брячеслав Изяславич (полоцкий).

Выходит, потомки Рогнеды и Изяслава утратили на какое-то время княжество, получив взамен Кенугардию.[123]123
  Кенугардия – «Квенн-гард» – «Страна финнов». Земля по соседству с Пермией.


[Закрыть]

По русским летописям, Борис бежит к печенегам, по скандинавским сагам – в Биармаланд.[124]124
  Биармия – Пермская земля.


[Закрыть]

Получается, что одно и то же событие, по мнению русских, происходит на Украине, по мнению скандинавов – в Северной России. Кто прав в данном случае и чьи сведения надежнее? Правда, скандинавы написали свою сагу намного раньше, чем мы свою летопись.

Из описания трех столкновений Ярицлейва и Бурицлава лишь первое в целом соответствует отмеченному летописью сражению Ярослава и Святополка у Любеча в 1016 году. Можно отметить такие общие черты в описании сражения, как выступление против Ярослава брата-мятежника, наличие варягов в войске Ярослава, расположение противников на противоположных берегах реки, «стояние в разбитых лагерях (четыре дня, как сказано в саге, и три месяца, если верить «Повести временных лет»), победа Ярослава.

Что касается второго и третьего сражений, то их описания – это фактически рассказы о военных хитростях, при помощи которых Эймунд помогает Ярицлейву победить Бурицлава. Так, в изображении подготовки ко второму сражению объединяются два сюжета: сооружение рва, чтобы не могла пройти конница, и выставление напоказ драгоценностей, чтобы завлечь противника. Оба сюжета хорошо известны из древнеисландских саг и византийской литературы. К тому же фонду рассказов относится и повествование о хитрости, примененной Эймундом, чтобы убить Бурицлава, – подъему шатра, привязанного к склоненному, а затем распрямленному дереву.

Эймунд сгибает дерево и привязывает к нему флажок на шатре. Убийство при помощи согнутого дерева (деревьев) – мотив, восходящий к античности. Применительно к событиям на Руси он встречается у Саксона Грамматика и у Льва Диакона (смерть князя Игоря). Но на этом использование традиционных авантюрных сюжетов не заканчивается. Автор вводит мотив переодевания героя: Эймунд наряжается нищим, привязывает козлиную бороду и отправляется в лагерь Бурицлава (сюжет с аналогичным переодеванием представлен в «Пряди о Торлейве Скальде Ярлов» и в «Саге о Хромунде Грипссоне»), Мотивировка эпизода в высшей степени условна: Эймунд и его спутники проголодались, и Эймунд проникает в лагерь, чтобы добыть еду. Создается впечатление, что автор не придает особого значения правдоподобности введения традиционного эпизода, для него важно лишь еще раз подчеркнуть отвагу и ловкость Эймунда. Далее, подробно рассказав о том, как Эймунд с товарищами проходят через лагерь врага и поднимают шатер Бурицлава, автор как бы спохватывается и объясняет: «А люди (Бурицлава) крепко спали во всех шатрах, потому что они устали от похода и были сильно пьяны».

Наконец, Эймунд добирается до Бурицлава и убивает его «и многих других. Он взял с собой голову Бурицлава-конунга», которую затем приносит и показывает Ярицлейву. Как и в предыдущих случаях, убийство с отрубанием головы, в том числе и брата, равно как и демонстрация брату отрубленной головы, имеет многочисленные параллели и в древнескандинавской, и в европейской литературе. Более того, описание этой сцены в «Пряди» чрезвычайно схоже с эпизодом из «Саги о Харальде Суровом» в «Круге земном». Согласно Снорри, викинг Хакон, охраняющий по поручению датского конунга Свена страну, убивает бывшего воспитанника и любимца Свена Асмунда, ставшего разбойником и грабителем. «Затем Хакон поспешил к Свену-конунгу и прибыл к нему в то время, когда конунг сидел за столом. Хакон подошел к столу, положил голову Асмунда перед конунгом и спросил, узнает ли он ее. Конунг не отвечал, но густо покраснел. Затем Хакон удалился. Немного погодя конунг послал к нему своих людей и отпустил его прочь. «Скажите ему, что я не намерен причинять ему никакого зла, но я не могу поручиться за всех моих сородичей».

«И идет Эймунд к Ярицлейву конунгу и рассказывает ему всю правду – о гибели Бурицлава. «Теперь посмотрите на голову, господин, – узнаете ли ее?» Конунг краснеет, увидев голову. Эймунд сказал: «Это мы, норманны, сделали это смелое дело, господин». Ярицлейв конунг отвечает: «Вы поспешно решили и сделали это дело, близкое нам».

О событиях 1016 года летопись сообщает: «В год 6526 Ярослав вошел в Киев, и погорели церкви». Почему погорели церкви? Потому что Ярослав еще нехристь.

Ярослав сел в Киеве. Воинами руководил Эймунд – опытный бесстрашный воин. Борис привел к Киеву печенегов, пообещав им отдать город на разграбление. Эймунд решил степняков, непривычных к условиям боя в тесных улочках, впустить в Киев и здесь их перебить. Поэтому и погорели церкви – печенеги бросились грабить, не очень заботясь о безопасности. И Борис с печенегами был разгромлен. И вновь Борис бежит в степи. Борис проводит некоторое время в половецких степях, набирая новое войско. Весной 1018 года он снова двинулся на Киев. Подойдя к Альте, он расположился в шатре на отдых. Глубокой ночью в его шатер проникают шведские воины Эймунда и обезглавливают Бориса. Убийство Бориса – главного противника Ярослава – было политически необходимо. Эймунд приносит голову Бориса Ярославу: «На! Вот тебе голова, господарь! Можешь ли ее узнать?» Ярослав приказывает захоронить тайно Бориса. Прямо в ставке Ярослава, в Вышгороде, и был похоронен Борис.

Позже сюда же переносится и тело Глеба, поближе к могиле Бориса, и, соответственно, формируется образ окаянного убийцы – ни в чем не повинного Святополка.

Гибель Бориса – 24 июня 1018 года, по другим источникам – 12 августа.

Смерть Бориса оставила Святополка один на один с хитрым и коварным врагом. Согласно русской летописи (Повесть временных лет. СПб., 1872. Ч. 1. С. 297), пришел Ярослав на место убийства Бориса, воздел руки к небу и говорит: «Кровь брата моего вопиет к тебе, Владыка! Отомсти за кровь праведника этого, подобно тому, как ты отомстил за кровь Авеля, осудив Каина на стенания и содрогания. Так поступи и с этим». И обратился потом к братьям своим убиенным: «Братья мои! Хоть телом вы отошли отсюда, но молитвою помогите мне против врага этого – убийцы и гордеца». И после этого пошли войска Святополка и Ярослава друг на друга, и произошла ужасная сеча, так что по низинам кровь текла ручьями. Это было в 1019 году на реке Альте. Но не ищите на Альте могил павших – там никогда не было этой битвы. Но, по мнению летописца, она должна была быть, а потому, стало быть, и была.

А что было на самом деле? Да ничего особого, просто Болеслав привел Святополка на престол, однако удержаться на нем Святополк, князь слабый, не смог. У него не было поддержки среди горожан, не было и военных сил. Он вновь бежит на Запад. Ярослав заручается поддержкой Генриха II и идет на Берестье, но взять Берестье не может. Болеславу главное, чтобы в Киеве сидел союзник, а Святополк или Ярослав – безразлично. Поэтому он не очень-то озабочен судьбой Святополка. Но все же пришел Болеслав со Святополком, и встали воины Ярослава и Болеслава по обе стороны Буга. Враги стояли друг против друга и взаимно оскорбляли друг друга. И, оскорбившись, Болеслав напал на воинов Ярослава, не готовых к битве, и разбил Ярослава. И бежал Ярослав в Новгород, а Болеслав вошел в Киев 4 августа. Здесь он захватывает в плен семью Ярослава и насилует сестру его Предславу Володимеровну, которую ранее Ярослав не отдал ему в жены.

Глеб из политических соображений становится на сторону Ярослава. Для того чтобы присоединиться к нему, Глеб выбирает дорогу через Смоленск, близ которого и погибает, зарезанный в ссоре собственным поваром, по имени Торчин, вскоре после 5 сентября 1016 года.

Эймундовы воины перешли на службу к полоцкому князю Брячиславу. При этом жадность, проявленная Ярославом при расчетах с наемниками, привела их в стан его противника. Брячислав начинает борьбу с Ярославом. Уже в 1021 году Брячислав пошел на Новгород и взял его. Но на обратном пути Ярослав нагнал Брячислава и разбил его, как сообщает летопись. Однако борьба была не столь легкой. Одно время Брячислав даже занял Киев, изгнав оттуда Ярослава.

Брячислав сжег храмы новгородские и всячески противился христианизации родного Полоцка. И все же военное счастье оказалось на стороне Ярослава. Однако уже в 1023 году из Тмутаракани на Киев пришел Мстислав. Ярослав был в Новгороде. Но киевляне не приняли Мстислава. Тогда он пошел в Чернигов и сел там. Шесть лет усобиц – смерть четырех братьев, но цель еще не достигнута. С одной стороны Брячислав, с другой – Мстислав. И оба, как и Ярослав, претендуют на всю Русь. Русь распалась на три части: Брячислав владеет Полоцком и Туровом. Остальная часть разделена между Мстиславом и Ярославом по Днепру. Мстиславу – Левобережная Украина, Ярославу – Правобережная.

1036 год – скончался Мстислав, неожиданно умерший во время охоты от какой-то хвори (вероятно, отравлен).

В этом же году Ярослав сажает в темницу своего брата Судислава, не принимавшего участия в усобицах, но бывшего соперником в престолонаследии для детей Ярослава. Лишь Полоцкая земля сохраняла независимость.

В этом же 1036 году Ярослав якобы заложил в Киеве храм Софии и перенес митрополию из Переяславля в Киев. Вот с этого времени Киев – «мать городов русских».

Из всего сказанного мы можем утверждать, что Ярослав – узурпатор-братоубийца. Притом главным его противником был Борис, а вовсе не Святополк. Однако, узурпировав власть, Ярослав испытывал какие-то душевные муки, и в конце концов он поведал о своих грехах митрополиту Иоанну. Приняв исповедь, митрополит отправился после исповеди в Вышгород освятить могилу невинноубиенного Бориса (убиенного Ярославом). А после перенесения в Вышгород останков Глеба могилы приобрели статус святого места.

В защиту оклеветанного Святополка выступил со своей книгой Г. М. Филист (История «преступлений» Святополка Окаянного. Минск, 1990).

Окончательно легенда о невинноубиенных братьях сложилась лет через 100–130, когда закончилось сложение легенд о первоначальном распространении христианства.

Интересно, что был еще один неведомо где сгинувший брат – Святослав. Но так как его могилы никто не знал, сей брат был лишен счастья оказаться святым, а вот Борис и Глеб, объединенные одной могилой, оказались святыми братьями, хотя при жизни были врагами.

Часть мощей католических святых Бориса и Глеба (у православных – Давида и Романа)[125]125
  Среди верующих Русской православной церкви православные имена святых забыты, а вот их языческие, дохристианские имена вошли в святцы.


[Закрыть] перенесены в Прагу, где им как мощам святых католической церкви поклонялись католики.

В 1072 году мощи святых Бориса и Глеба были перенесены в специально построенный в Вышгороде храм. Инициатор сего события – Изяслав Ярославич.

Итак:

1016 год. Ярослав захватывает Киев.

1017 год. Под Киевом происходит сражение между Борисом и Ярославом, Ярослав идет к Берестью, терпит поражение и бежит в Новгород.

1018 год. 22 июня Болеслав выступает в поход против Киева, ведя Святополка на престол, и 4 августа входит в Киев.

Рис. 64. Гробница Ярослава Мудрого, высеченная из белого мрамора, была обнаружена в XVII веке в храме Святой Софии в Киеве. Правда, мне неизвестно на каком основании решили считать этот Саркофаг принадлежащим Ярославу.

Опустошив казну и захватив пленных, Болеслав уходит в Польшу, оставив на Руси два центра – Киев и Новгород. За свою помощь Болеслав забрал Червеньские города.

Вряд ли киевляне были рады подобной помощи Болеслава и вряд ли счастливы видеть на троне Святополка. В конце концов Святополк бежит из Киева и гибнет. К его гибели, вероятно, приложил руку все тот же Ярослав – истинный Каин.