Текст книги "Три последних самодержца"

Автор книги: Александра Богданович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

21 октября.

Был Марков, новый член Думы. Причисляет себя к правым октябристам. Высказывал свое profession de foi (Символ веры (франц.).), что в оппозицию к правительству не станет, но если попадет в бюджетную комиссию, то не с кафедры, а из комиссии сделает запрос личный Столыпину – знает ли царь про те 90 ассигновок крупных цифр, начиная с 300 тыс., которые помещаются в бюджете, которые пишутся без указания, куда расходуются, только над каждой цифрой надписано: «с ведома государя императора», – а Марков уверен, что царь эти суммы совсем не ведает, что эти деньги употреблялись раньше Витте для подкупа нужных и опасных ему людей.

Говорили нам сегодня, что Извольский мечтает получить место посла в Париже, так как жена его скучает в Петербурге.

23 октября.

Н. Путятин говорил, что назначение немца гр. Ферзена главным морским представителем во Владивосток – крупная ошибка; жена его заядлая полька, и ни муж, ни жена русских не терпят. Его помощник, Гиляс, – тоже неудачный выбор. Эта личность, бывши назначен командиром на «Очаков», так возбудила против себя всю команду «Очакова» дерзким и резким обращением, что пришла такая минута, что этот Гиляс должен был потихоньку бежать с «Очакова», оставил судно без командира, – и тогда явился на «Очаков» пресловутый лейтенант Шмидт, который произвел возмущение на «Очакове».

Был сегодня Бартенев, про которого писал Щербатов, что желательно, чтобы ему были отданы «Моск. ведомости». Видна в этом Бартеневе самонадеянность. Про Пуришкевича он отзывался неодобрительно, привел слова своего отца («Русский архив»), что у Пуришкевича «нет в ногах свинца».

26 октября.

Садов рассказал сегодня со слов секретаря Шауфуса следующее. В отсутствие Шауфуса Вендрих, через посредство вел. кн. Николая Николаевича, подал царю записку об устройстве эксплуатационного отдела, с подчинением ему жандармов на железной дороге и перевозки войск. Царь на эту меру изъявил согласие. Затем внесли эту записку на рассмотрение Совета министров, но так как есть согласие царя, то Совет министров нашел, что не имеет права рассматривать высочайше одобренную записку, которая делает Вендриха полным хозяином Министерства путей. Вчера спешили с докладами, чтобы они были готовы к сегодня – день очередного доклада министра путей, но сегодня Шауфус с докладом не поехал. Затем, в отсутствие Шауфуса, Вендрих провел в начальники железнодорожного департамента начальника Либавской дороги Козырева, свою креатуру. Все Вендрих сделал помимо Шауфуса, и сегодня идет говор, что Шауфус уходит и Вендрих на его место. Вендриха в министерстве не любят, признают его путаником. Эти сведения сообщил Салову Палтов, секретарь министра путей сообщения.

Насчет Гурко многие говорят, что он слишком строго наказан – отрешен от должности и 3 года не имеет права вступить ни на какую службу.

Пантелеев (А. И.) сказал, что в имении Хвостова (бывшего черниговского губернатора) аграрное движение – крестьяне разгромили и сожгли его усадьбу.

Сегодня вечером снова позвонил Салов сказать насчет Шауфуса, что сегодня до 2 часов не принимал докладов, а затем снова стал торопить с докладом царю, что завтра или послезавтра едет в Новый Петергоф; что сегодня был Столыпин у царя и, вернувшись домой, вызвал Вендриха, которому сделал выговор от имени царя, что якобы Вендрих уезжает за границу, а Мясоедову-Иванову послана депеша, чтобы он возвращался скорее в Петербург. Какая у нас путаница творится из-за безволия царя!

Была Степанова («Активная оборона»), говорила про Дубровина, что с каждым человеком он говорит другое, что об одном и том же предмете каждый его собеседник слышит разные версии.

Евреинов сказал, что при открытии Думы будет распоряжение – за 1/2 версты до Думы не допускать народ. В прошлом году тоже хлопотали, в особенности Лауниц, чтобы крестьянские депутаты были помещены так, чтобы их возможно было уберечь от дурного влияния, но это тогда не удалось, тогда был целый скандал. Степанова и Брянчанинов надеются теперь устроить так, чтобы левые депутаты не совратили крестьян в свою партию. Степанова устроила квартиру для депутатов и вместе с Брянчаниновым наметила план действий. Степанова говорила, что среди рабочих большая нужда; что на Путиловском заводе вместо 14 тыс. работает 4 тыс. – остальные получили расчет; что не только левые рабочие, но и правые обозлены, настроение между рабочими нехорошее. Пропаганда идет сильная в войсках, особенно старательно совращаются офицеры. Горючий элемент представляют вернувшиеся с войны, к которым относятся здесь пренебрежительно.

27 октября.

Все новости Салова относительно инцидента Шауфус-Вендрих оказываются неверными. Мясоедова-Иванова сегодня сказала, что ее мужа Шауфус из-за границы не вызывал, спросил ее только по телефону, когда муж вернется, она сказала: 4 ноября. Относительно того, что Шауфус вчера не поехал, якобы из-за проделок Вендриха, – тоже неверно – не поехал потому, что его сын заболел, но царь, узнав об этом, написал Шауфусу очень милое письмо. Мясоедова-Иванова еще сказала, что Вендрих подвел Шауфуса, что, будь ее муж здесь, этого бы не случилось. Недаром его называют «старой нянюшкой министерства». Сказала, что Шауфуса интересовал приезд ее мужа оттого, что на нем теперь вся работа лежит, а Вендрих ничего не делает, и когда Шауфус вызывает его к себе, он не является, а что теперь она слышала, что Вендрих уезжает за границу на 11 месяцев – значит, его сплавляют. Но у него есть большая заручка – вел. кн. Николай Николаевич.

28 октября.

Вчера был Шауфус. Говорил, что Вендрих неблаговидно поступил в его отсутствие, обманул царя, вырвал у царя подпись «согласен» на такую меру – эксплуатационный корпус и на назначение его, Вендриха, командиром этого корпуса, которая не могла пройти иначе, как только законодательным порядком. Сказал, что этой мере он, Шауфус, сочувствует, но надо было ее разработать и поставить в иные условия, так как при теперешней ее постановке она создает государство в государстве – двух министров путей сообщения. Сказал, что Столыпин был у царя, который решил, чтобы проект Вендриха рассматривался Советом министров, несмотря на его резолюцию «согласен». Говорил он, что, чтобы царя не конфузить, он будет помогать Вендриху проводить эксплуатационное дело, но раньше ему будет поручено разработать серьезно эту записку.

Сегодня самарский предводитель Наумов сказал, что вчера многие предводители ездили к Гурко расписаться, – находят, что слишком строг вынесенный ему приговор. Стишинский убежденно говорил, что признает Столыпина двуличным, что он ведет ту же политику, которую вел Витте, но он менее талантлив, чем Витте. Говорит, что Столыпин предал Гурко суду из зависти, так как в нем видел опасного соперника в Думе, куда пришлось бы ехать и говорить там Гурко, который бы затмил своими речами его, Столыпина. Что Столыпин кадет, в этом Стишинский не сомневался. Каких людей он удалил за бытность свою теперь премьером – его, Стишинского, Ширинского-Шихматова, Гурко и Шванебаха – все это люди с ярко известным всем направлением. По мнению Стишинского, следовало сделать Гурко выговор, но не признавать его виновным. Сказал он, что все сословные представители высказывались именно за выговор, а это осуждение – прямо дело рук Столыпина. В инциденте с Шауфусом все обвиняли Вендриха. На то, чтобы царь принял звание почетного члена эксплуатационного корпуса, а цесаревич также был бы в него записан, при докладе об этом Вендриха царь отвечал, что об этом еще рано говорить, что он подумает. Какое начальство у этого Вендриха и как мало твердости, мало знакомства с административной машиной у царя, – все его резолюции «согласен» и подобные сколько сумбура вносят!

29 октября.

Вчера говорили, что Курош и Штер во Владивостоке во время морского бунта были убиты мятежниками. До сих пор про это не было никаких сведений.

Зиновьев говорил про «Revue Nouvelle», в котором помещен разбор брошюры Шарапова «Иванов XVI», «Диктатор», что якобы, когда царь ее читал, то на ней сделал свои пометки. В том месте, где Иванов XVI разносит Коковцова, царем написано: «Это слишком строго»; там, где говорится, что Шванебах никуда не годится, что пора ему уйти и проч., царь написал: «И я того же мнения»; затем, где говорится благожелательно про Столыпина, царем написано: «Слава богу, хоть одного мне оставили».

31 октября.

Завтракал с нами сегодня Пуришкевич.

1 ноября.

Вот что рассказывали по поводу открытия Думы. Все сошло в отличном порядке. При выборах председателя Хомяков получил 371 голос избирательный и 9 неизбирательных. Случилось это потому, что вчера в клубе умеренных и правых октябристы вошли в соглашение с правыми насчет Хомякова, что правые дадут ему свои голоса с условием, что товарищем председателя, секретарем и его помощником будут избраны правые. Это соглашение было подписано с одной стороны Гучковым, а с другой – Бобринским, который вслед за этим снял свою кандидатуру в председатели. Правые потребовали, чтобы в своей речи Хомяков не произносил слова «конституция», даже хотели, чтобы он вчера прочел ту речь, которую скажет, но благоразумные воздействовали, так как это было признано обидным, такое недоверие. Хомяков при этом сказал, что его речью останутся довольны; и Пуришкевич сейчас сказал, что речь Хомяков сказал хорошую, что в ней нельзя ни к одному слову придраться. Правда, слова «самодержавный» в ней нет, но есть слово «державный», и ни разу не произносилось слово «конституция». Кадеты, те немногие, которые попали в Думу, держали себя архикорректно, даже нарядились – кто во фраки, кто в смокинги, и были сконфужены, когда увидали, что остальные в сюртуках. Милюков, который был в смокинге, дал швейцару 25 руб., чтобы тот ему немедленно привез сюртук – так он был расстроен своим нарядом. По словам Пуришкевича, Столыпин пух от восторга, – так все шло гладко и чинно. Пуришкевич, видно, и сам очень доволен.

4 ноября.

Сегодня В. Н. Степанова должна была к нам привести крестьянских депутатов, которых в устроенной ею квартире помещается 30 человек. Вчера по телефону она сказала, что в эту минуту ей с депутатами много хлопот, все они очень взволнованы вопросом выборов товарища председателя в Думу. Крайние правые хотят избрать гр. Доррера, а есть большая партия, и ее крестьяне в том числе, которая не хочет Доррера, который граф, помещик и т. д., не будет думать о крестьянах (вот настроение!), что если будут настаивать на Доррере, то эти крестьяне угрожают, что перейдут к левым. Крестьяне желают избрания киевского депутата Проценко.

Был у нас сегодня Пуришкевич. Он разочарован тем, что творится и в среде правых, и в «Союзе русского народа», но не унывает.

5 ноября.

В Думе выбрали сегодня двух товарищей председателя: кн. Волконского, сына М. С. Волконского, Шацкого предводителя дворянства (про него говорят, что это человек воспитанный, но не умный), и второй товарищ председателя – профессор Мейендорф – из правых, которого студенты бойкотировали, его лекций они решили не слушать, и Мейендорф, Боровитинов и Никольский лекций в университете ради этого года три не читают.

8 ноября.

Завтракал с нами Пуришкевич. Он очень смущен тем, что творится в Думе, думает, что неминуемо, скоро, придется ее разогнать. Октябристы ведут себя недостойно. Теперь вопрос о выборе секретарей так стоит, что туда попадут только левые да кадеты, как Милюков и ему подобные. От правых октябристы откалываются и хотят примкнуть к кадетам – так их левая печать тревожит, так они ее боятся. Насчет благодарственного адреса царю – октябристы не хотят подписываться под адресом, написанным правыми, а правые не соглашаются на редакцию октябристов плюс кадеты. Раскол идет полный. Пуришкевич говорит, что нежелательно исключение из Думы минского депутата Шмидта, так как если его исключат, то 20 человек крестьян перейдут налево, а левые партии хлопочут об его исключении. Слово «конституция» склоняется левыми на все лады. Гучков держится в стороне – его не видно и не слышно, действует он втихомолку. Относительно Хомякова Пуришкевич молчит, но Зиновьев (Н. А.) его назвал бездарным и ленивым. То же самое вчера про него было сказано Наумовым и Бодиско. Сказал Пуришкевич, что Дума теперь висит в воздухе, что вряд ли она долго продержится. Очень верно сказал Клейгельс, что Столыпин – кадет, что он протежирует этой партии; вот почему при своей малочисленности она так смело идет вперед и вербует себе адептов.

9 ноября.

Вчера говорила с Клейгельсом о революционном движении. Он сказал, что не сочувствовал затее Плеве относительно рабочих – провокации и тайным агентам, как Зубатов и Гапон, которым Плеве протежировал. Он находил, что совсем другие меры требовались для успокоения рабочих, вплоть до вооруженной силы, но Плеве его мер не понимал.

10 ноября.

Сегодня Шаховской («Русское собрание») говорил, что курские члены Думы с графом Доррером представлялись Столыпину, который им сказал, что он лично и весь Кабинет министров – за конституцию, но царь конституции не хочет.

Теперь история с Рейнботом, который не угодил Д. Б. Нейдгардту, поэтому, не предупредив его, послана была в Москву комиссия, во главе с Зайончковским, его ревизовать. Разговор Рейнбота со Столыпиным был довольно резкий, расстались они холодно, но все-таки результат его был тот, что комиссия с Зайончковским будет отозвана. Столыпин предупредил царя, что Рейнбот будет на него жаловаться. Сегодня Рейнбот рассказал, что, увидев у Столыпина нового жандармского офицера, он спросил, куда делся прежний, на что получил ответ, что тот уволен, так как не захотел по приказанию m-me Столыпиной сосчитать грязное белье.

11 ноября.

Курский депугат Шечков говорил И. С. Леонтьеву про свое впечатление от приема курской депутации Столыпиным. Депутаты спросили Столыпина, какое у нас правление, есть ли конституция. Столыпин отвечал утвердительно. На это Шечков сказал, что конституция у нас есть со времен Алексея Михайловича, который присягал, что он и его преемники останутся верны основным законам. Ответ Столыпина был следующий: «Вот и государь так понимает».

20 ноября.

Была у митрополита киевского Флавиана. Про киевские студенческие беспорядки он сказал, что пошумят и опять успокоятся. Когда я вернулась домой, застала у нас П. М. Лазарева, который, услышав от меня мнение Флавиана по этому вопросу, сказал, что и Сухомлинов того же мнения.

23 ноября.

Вчера Никольский говорил про протоиерея Восторгова, про его последнюю деятельность, что он получил от Крыжановского субсидию для производства выборов в Думу людей, желательных для правительства. Восторгов старался устроить, чтобы в Думу попало побольше октябристов, склонял русских людей их выбирать, нанимал для этой цели ораторов, которые раньше служили агентами у печальной памяти Зубатова. а теперь остались не у дел, и их посылал в разные губернские и уездные города читать лекции и восхвалять октябристов, а из себя эти агенты должны изображать людей «Союза русского народа». «Русское знамя» разоблачило деятельность Восторгова, за что было оштрафовано на 3 тыс. руб.

6 декабря.

М. П. Севастьянов говорил, что сегодня ночью был устроен полицией обыск на Васильевском острове у простых людей. Вооруженного сопротивления не ожидалось, но полиция была встречена градом выстрелов, – убит пристав, много полицейских ранено. Говорил он также про Евреинова (церемонимейстерская часть), что он о царе иначе не отзывается, как «cet idiot» (Этот идиот (франц).).

22 декабря.

Вот что рассказал генерал Никитин про то, что ему рассказал царь про свидание в Свинемюнде. Ехав туда, царь взял с собой porte-cartes (Папку (франц.).), наполненный портретами цесаревича. Печально было для царя видеть смотр германского флота, который при эволюциях построился так, как был построен русский флот во время Цусимского боя. Царь был в эту минуту на яхте германского императора «Гогенцоллерн». Посмотрел он в ту сторону, где стоял «Штандарт», на котором в это время вдруг раздался взрыв – взорвались на нем котлы. Чтобы переменить мысли и впечатления, царь вынул porte-cartes и показал Вильгельму портреты наследника, про которого германский император сказал, что он очень похож на Петра Великого, когда он был ребенком, и спросил, чьи у него глаза. Царь отвечал: «Собственные». При этом Никитин рассказал, что, когда он увидал наследника, он сразу сказал царю, что он похож на Петра Великого, что царь должен ему дать, когда он вырастет, дубинку Петра Великого. На это царь сказал, что дубинка в Эрмитаже. Никитин возразил, что ее легко оттуда взять и отдать цесаревичу.

23 декабря.

Был архимандрит Арсений (миссионер), на которого воздвигнуто целое гонение. Он был сослан в Соловецкий монастырь, но попал в Глинскую обитель, близ г. Глухова. Архангельский архиерей его встретил словом «революционер». Арсений так был взволнован таким обращением, что упал в обморок; был болен и на излечение попал в Карельский монастырь, близ Вологды.

24 декабря.

Интересно рассказывал Дейтрих про совещания, которые собираются по пятницам по финляндскому вопросу. Сам царь наметил состав этих совещаний из трех лиц: члена Гос. совета профессора Сергиевского, генерала Бородкина и его, Дейтриха. Совещание делает свои доклады Столыпину, который в этих заседаниях присутствует. В последнем заседании были Герард и Лангоф. На одно из заседаний приглашался и Коковцов. Из рассказов Дейтриха видно, что выпущенную в последнее время из рук Финляндию снова хотят прибрать к рукам, и, когда Лангоф (статс-секретарь по финляндским делам) увидал, что решимость в русских людях проявилась, он опешил и стал соглашаться с членами совещания. Герард больше Лангофа распинался за финнов, но и он тоже в конце концов согласился с русскими.

26 декабря.

Вчера долго сидел А. И. Дубровин. Он ужасно возбужден против Пуришкевича и священника Восторгова; говорил, что Пуришкевичу он, Дубровин, помог выдвинуться, он его провел в товарищи председателя «Союза русского народа», сам стушевался; что Пуришкевич позволял себе всех площадно ругать; что теперь на свое новое общество получил откуда-то 10 тыс. руб.; что это благодаря Пуришкевичу, по его совету, был наложен на него, Дубровина, штраф в 3 тыс. руб.; что Пуришкевич хвастался, что доконает его штрафами. Вчера днем был Пуришкевич, который говорил, что учреждает новое патриотическое общество вместе с саратовским епископом Гермогеном и орловским Серафимом. Между Дубровиным и Пуришкевичем мир немыслим.

1908 год

3 января.

Е. В. высказывал сегодня недовольство сыном Суворина Михаилом, который совсем кадет. В «Новом времени» сочетание сотрудников и редакторов странное – есть настоящие черносотенцы, а есть и такие, которые левее кадетов. Правых в редакции меньше: Булгаков, Никольский, теперь Меньшиков; остальные все свободомыслящие, которых очень много, и с ними сын Суворина.

17 января.

Сегодня Н. И. Жеденев говорил про свое незавидное положение. Он служит в градоначальстве. Сегодня правитель канцелярии Драчевского, Никифоров, ему объявил, чтобы он искал себе другое место, так как подобных ему, членов «Союза русского народа», нельзя оставлять на службе в градоначальстве; что теперь совсем другое время, другие веяния; что 30 лет назад могли терпеть Жеденева всюду, а теперь он лишний; что Драчевский поручил ему, Никифорову, все это высказать Жеденеву. А вся суть – избавиться от Жеденева за то, что он мешает Драчевскому и Никифорову брать взятки с игорных притонов. Драчевский не на шутку влюбился в Сосновскую, на нее тратит большие деньги: с ней ежедневно ужинал у Контана, швырял там деньги, давал по 25 руб. на чай лакеям. Все это делалось в угоду Сосновской, которая любит покутить. Все это требовало денег, которые доставал Драчевскому Никифоров, который стал теперь совсем доверенным лицом градоначальника.

22 января.

Все газеты пишут об убийстве португальского короля в Лиссабоне. Ненависть к царям и королям теперь растет не по дням, а по часам. Виновата их камарилья, а в особенности родственники. Эти последние подтачивают троны, окружая себя негодяями, которых проводят на высшие ступени. Один вел. кн. Александр Михайлович чего стоит царю и России! Из-за него была японская война, т. е. из-за его протеже Безобразова, который втравил царя в экспедицию на Ялу. (похоже на интригу-клевету Витте, см. мемуары Витте и вел. кн. А. М. на нашей стр.! ldn-knigi)

Сколько туда денег ушло царских! А затем эта злосчастная война, в которой погибли величие и престиж России. Каких людей ввел к царю вел. кн. Александр Михайлович – просто ужас!

Рассказывал кн. Путятин, как жил в Ялте Абаза, который состоял товарищем вел. кн. Александра Михайловича по мореходству. Про него вел. кн. говорил, что ему бы следовало заниматься делами, а он живет роскошнее его, вел. князя, занимает в гостинице массу номеров, кутит, и у него шампанское лилось рекой. Абаза-то и познакомил вел. князя с Безобразовым. А теперь этот Абаза делом не занят, а продолжает получать те 17 тыс. руб., которые получал в качестве товарища вел. князя в этом пресловутом мореходстве. К тому же за бездельничанье зачислен в свиту, в которой состоит и ныне. А все эти Клоповы, Шараповы, Демчинские, которых провел к царю вел. князь Александр Михайлович!

Еще один, о котором сегодня услышала. Это бывший до Путятина командир царской яхты «Зарница» – Асташев. Это – тип, достойный описания. Его отыскал вел. кн. в Севастополе, когда этот Асташев служил на «Рынде». Оттуда он был назначен на «Зарницу», которая в то время была яхтой наследника Георгия Александровича. К себе в старшие офицеры взял Асташев князя Чавчавадзе, нигде не учившегося, племянника кн. Шервашидзе, который при царице-матери, и пошло у них обоих воровство и разгул на яхте. Асташев пользовался большой симпатией царя, который к нему зачастую приезжал на яхту посидеть и поговорить. Асташев занимал царя коллекцией порнографических карточек, которые они вместе рассматривали.

В таком фаворе был этот Асташев, что, когда однажды во время завтрака у царицы-матери Дашков стал говорить, что на «Зарнице» беспорядки, что там бог весть какая команда и проч., вел. кн. Александр Михайлович, обратясь к жене, громко сказал: «Ксения, слышишь, уж и Асташев им не годится, признают его никуда не годным!» После этих слов Дашков умолк. А через год обнаружены были мошеннические проделки Асташева – его обогащение за счет вел. кн. Александра Михайловича, провоз контрабанды, покупка себе, не имея раньше никаких средств, трех домов в Петербурге и проч. Но до сей поры этот Асташев и Чавчавадзе с ним пользуются царевой протекцией, занимают выгодные для наживы места в пограничной страже или что-то в этом роде. Подобные субъекты питают анархию, разрушают монархию.

31 января.

Вчера А. Г. Вишняков был у царя, благодарил за алмазы на Александра Невского. Говорит, что царь ненаходчив – если человек мало ему знаком, он стесняется с ним говорить.

2 февраля.

Сейчас Брянчанинов говорил, что царь сам теперь желает войны, так как чувствуется, что России нужна победоносная война. Война будет с Турцией. Создадут конфликт для этого. На Кавказ уже двинуто с этой целью 4 корпуса.

Рассказывал Зилотти, что всех поражает странная дружба молодой царицы с ее бывшей фрейлиной Танеевой, которая вышла замуж за Вырубова. Когда во время поездки в шхеры лодка наткнулась на камень, эту ночь царская семья проводила на яхте «Александрия». Царь спал один в рубке, а в свою каюту царица взяла Вырубову, на одной с ней постели спала…

4 февраля.

Сегодня Севастьянов сказал, что на своих письмах в Константинополь царь никогда не пишет «Константинополь», а всегда «Царьград». Это неуспокоительное сведение – не дай бог, чтобы захотел его взять.

8 февраля.

По телефону М. Л. Шаховской сказал, что ему телефонировал Беклемишев, что 5-го числа в Кронштадте был разрешен морской бал, но вместо бала был митинг, на котором офицеры порешили обратиться к царю, чтобы он немедленно уволил морского министра Дикова; что вообще у морских офицеров в Кронштадте очень развито «преторианство». Потом, что среди офицеров в Петербурге большое неудовольствие по поводу обвинения Стесселя, который приговорен к 10 годам крепости по порт-артурскому делу. Они хотят требовать у царя, чтобы Стесселя помиловали, так как виновники – Куропаткин и Алексеев – на свободе, а их-то и надо судить.

13 февраля.

Сегодня у царя будут приняты 280 человек членов Думы – правые, умеренные и октябристы. Когда был у нас Мосолов, Е. В. ему сказал передать Фредериксу, чтобы посоветовал царю не класть конспект своей речи к депутатам в свою шапку, а потверже выучить ее наизусть. Мосолову этот совет так понравился, что он тотчас же полетел к барону.

1 марта.

Вчера обедал у Е. В. генерал Чебыкин, командир лейб-гвардейского Стрелкового батальона императорской фамилии. Он говорил, что, когда бывал и бывает теперь Витте у царя во время больших приемов (официальных), когда он проходит с Гос. советом или стоит один, ему вслед говорят присутствующие, и довольно громко: «предатель», «мерзавец», так что нет сомнения, что Витте слышит все эти тяжелые для него эпитеты. А когда шел однажды Головин, бывший председатель II Думы, то прямо громко кричали ему вслед и члены Гос. совета, и сенаторы, и другие высшие чины: «каналья», «мерзавец» и проч.

6 марта.

Очень верно пишет кн. Шаховскому Б. М. Юзефович из Киева свое мнение насчет «Союза русского народа»:

«Много бы хотелось сказать по поводу злосчастного «Союза русского народа». Что за клоака и как жаль, что государь отмечает этот союз преимущественно перед другими партиями, гораздо более чистыми и корректными. Неудобно изобличать тех, которых нам приходится признавать своими союзниками, не то можно бы сказать очень много». Вполне согласна с Юзефовичем: «Русский союз» – это клоака. Какие там все сомнительные, грязные личности, начиная с председателей.

9 марта.

Б. В. Никольский говорил про царя, что он теперь его более чем прежде опасается, – очень он стал теперь храбр, он слишком уверен в поддержке Дубровина, Коновницына и др.

Приехал Сухомлинов из Киева. Вызваны все генерал-губернаторы в государственную оборону. Он говорил, что безобразия творятся у нас в военном ведомстве; что у нас вооружения нет; что недавно в Киевский военный округ прислали пушки, а лафетов нет, старые же лафеты отобрали. Нет возможности учить стрельбе.

3 апреля.

Радциг говорил, что между царем и вел. кн. Николаем Николаевичем полное охлаждение, так же как и между царицей и женой этого вел. князя Анастасией Николаевной.

Вчера Рейнбот, вернувшийся из-за границы, рассказывал, как безобразно ведут себя там русские вел. князья. Рейнбот был в Париже и в Ницце, видел в Cafe de Paris в Париже вел. кн. Бориса Владимировича за ужином с кокотками во время la mi-careme (Четверг на третьей неделе Великого поста (франц.).). Сидел с Борисом за одним столом и Кубе. Кокотки опутывали Бориса серпантином, привязали ему к уху шар, изображающий свинью, и в таком виде он сидел в этом обществе, где крики и смех все время раздавались на весь ресторан. В Монако Рейнбот видел вел. кн. Марию Павловну за рулеткой, там же вел. кн. Алексея Александровича с Балеттой, вел. кн. Сергея Михайловича и Андрея Владимировича с Кшесинской.

24 мая.

Был Пуришкевич, сказал, что собирается в своей речи за ассигнование кредита на флот сказать, что Балетта (любовница вел. кн. Алексея Александровича) стоит дороже, чем Цусима.

25 мая.

Пуришкевич сказал сегодня по телефону, что Морское министерство в таком положении, что ему ничего доверить нельзя. Сказал он также, что у него есть факты, которые еще более дискредитировали бы министерство, но о которых он не упомянул в Думе. Например, командир «Орла» посадил это судно на мель, чтобы получить побольше денег, так как в это время считался в плавании. Несмотря на все приказы начальства снять с мели «Орла», он его не снимал, за что был смещен, а назначенный на его место Гирс моментально снял с мели судно. И таких фактов во флоте масса. Про Дикова говорил, что в Комитете по государственной обороне у него всегда такое беззаботное выражение лица, ко всему он относится безучастно, сидит с зубочисткой в руках, что при таком министре грешно что-либо давать морскому ведомству.

1 июня.

Зайончковский (теперь командир бригады, а раньше был командиром Егерского полка) рассказывал много безотрадного об армии, о тех непорядках, которые там существуют, и той анархии, которую вносит вел. кн. Николай Николаевич тем комитетом, в который входят вел. князья – Петр Николаевич, Сергей Михайлович, затем генералы Палицын, Редигер, Газенкампф. Этот комитет ведает тем, что дает аттестации генералам, кого и куда назначать. Вел. кн. Сергей Михайлович проводит там своих артиллеристов. Остальные генералы топят там всех, у кого есть способности, есть инициатива.

8 июня.

Стишинский говорил про царя, что он – сфинкс, которого разгадать нельзя. Царь – слабовольный, но взять его в руки невозможно, он всегда ускользает, никто влияния на него иметь не может, он не дается, несмотря на всю слабость характера.

По достоверным сведениям Стишинского, покойный Д. Ф. Трепов умер вследствие того, что не мог перенести немилости царя, который его прямо вытолкнул из своего кабинета – взял за плечи и вытолкнул в дверь.

Относительно несчастного случая в шхерах с яхтой «Штандарт» кн. Кочубей рассказал Стишинскому, со слов Нилова, что тут не один камень сделал пробоину, а была мина на этом камне, что никогда от камня такой величины пробоины не бывает. Нилов стоял на мостике, когда лоцман умышленно повернул яхту на камень. Он сразу не понял злого умысла лоцмана, остановить ход яхты было немыслимо – и тут же случилась катастрофа. Царю про все это было доложено, но он приказал об этом молчать. Поэтому на суде про этот злой умысел никто не говорил. Теперь становится ясным, почему никто, даже Нилов, не подвергся наказанию.

10 июня.

Сегодня говорили, что в истории царицы, Танеевой и Орлова последний – ширма, что неестественная якобы дружба существует между царицей и Танеевой, что будто муж этой Танеевой, Вырубов, нашел у нее письма от царицы, которые наводят на печальные размышления. Говорила это Кочубей. Теперь эту Вырубову (Танееву) взяли к себе ее родные, Танеевы, и в Петергоф больше пускать не будут. Какой скандал, если это все правда! Говорят, что уже в немецких газетах про все это написано. В Уланском полку про все это много говорят, верно, и в других тоже, но царь ничего не знает.