Текст книги "Три последних самодержца"

Автор книги: Александра Богданович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

6 февраля.

Н. А. Зверев высказывал сегодня, что искренности П. Н. Дурново не верит, что действует он круто по соглашению с Витте, по его указке, но что соглашение это есть, иначе не держал бы его Витте в своем Кабинете министров, что тоже по взаимному соглашению у них якобы нелады, но промеж себя согласье. Витте все репрессии сваливает на Дурново, сам либеральничает якобы, но эти репрессии идут от Витте.

8 февраля.

Вчера Дедюлин громко сказал, что устроил охрану новому градоначальнику, что поручено им 20 полицейским его охранять.

Лауниц слышал эти слова, не сморгнул, ничего не сказал, но сделал вид, будто это его не касается. Этот трус, мне думается, скоро провалится, цену его скоро узнают.

Вчера говорили, что тверской губернатор Слепцов не позволил в Твери открытие «Союза русского народа». Про это возмущенно говорит Дубровин.

10 февраля.

Был Н. Д. Чаплин. По нем, положение России не только не улучшилось за это время – напротив, сверху как будто потише, но внутри кипит еще сильнее, взрыв неминуем, а правительство не знает, чего хочет, какой программы ему держаться, Витте никто не понимает. Зиновьев говорил, что П. Н. Дурново премьером не годится ради его прошлого, а затем, что он очень легкомысленный, что в этом он не раз убеждался. Витте в заседании Совета министров недавно сказал, что Министерство внутренних дел менее других бывает осведомлено, например, относительно Гапона в прошлом году оно было уверено, что 9 января Гапон бежал за границу, в день, когда были в Петербурге беспорядки, а на самом деле Гапон спокойно оставался в Петербурге и почти ежедневно в продолжение 10 дней часа по два сидел у него, Витте.

11 февраля.

Разговоры про Витте не умолкают, все его ненавидят и все боятся. По словам Зиновьева, один Дурново с ним более других смел, что впечатление такое, что оба они друг друга побаиваются. Дурново сказал Зиновьеву, что у него с Витте отношения кисло-сладкие.

Земский съезд, который заседает теперь в Москве, – Шипова, Гейдена и К°, Мордвинов назвал съездом жирондистов. При этом он сказал, что этот съезд организован хорошо, отчеты о нем ежедневно всюду печатаются, чего нет у монархических съездов, но до власти, по его мнению, эти жирондисты не доберутся, – у них оправдывалось правительство на съезде за принятие репрессивных мер против революции, а теперь они требуют свободы. Первое им революционеры не спустят.

Говорил Мордвинов предупредить Лауница, что в полиции много поляков, что это – люди опасные, что теперь они знают, кто бросал бомбы в гостинице «Тверь» в членов «Союза русского народа», но скрывают их, и все они на свободе.

Грингмут сделался оратором, все говорит речи в монархических союзах, а теперь в «Русском собрании» говорил, и говорят, что очень хорошо. Все эти союзы и речи, даже хорошие союзы и речи, до добра не доведут.

13 февраля.

Мордвинов пришел рассказать про вчерашние блины всех партий «Русского собрания». Там говорились речи уж через край зажигательные. Грингмут громил Витте. Собрание речью Грингмута было наэлектризовано. Затем говорил Дубровин очень смело и резко что якобы Витте посадил царя в клетку. Эти слова вызвали такое негодование присутствовавших, что вся масса, которая там находилась, закричала: «Где живет Витте? Пойдем, убьем его!»

Эти люди вместо пользы много вреда приносят России – только мешают успокоению.

Стишинский сказал про Немешаева (министра путей сообщения), что он прямо социалист, что он сам слышал, как Немешаев говорил Витте, что получил известие из Москвы (это было во время беспорядков там), что густая толпа с двух сторон берет штурмом Николаевский вокзал и что нет сомнения – его возьмет. Тут же близко при этом разговоре находился П. Н. Дурново, к которому Стишинский обратился со словами, что поражен его спокойствием при этом известии. На это Дурново отвечал, что подобного ничего нет, что это известие получено Немешаевым от забастовщиков, с которыми он все время находится в сношениях.

14 февраля.

Стишинский признает Клейгельса вором и глупым. Как доказательство первого приводит, что у него два богатых имения в Новгородской и Виленской губ., богатое серебро и проч.

15 февраля.

13-го убит на Путиловском заводе помощник директора Назаров. Еще убиты два инженера – Иванов в Варшаве и Рухлов в Гатчине. Б. В. Никольский за достоверное сказал следующее. На днях Витте, говоря про манифест 17 октября, сказал, что он-де был дан потому, что правительство сомневалось в верности войск, ожидалось их возмущение, что они перейдут на сторону революционеров, поэтому и поторопились с этим манифестом. Будь уверено правительство в войске, никогда бы этого манифеста не было.

16 февраля.

Сегодня у царя заседание насчет преобразования Гос. совета. Вполне согласна со Штюрмером, что теперь только жалко и смешно слышать все эти разговоры Грингмута, Никольского (Бориса) и других, с пафосом ратующих за самодержавие, все это – «рыцари печального образа», Дон-Кихоты. Пока у нас этот царь, порядка в России не будет, нечего его ожидать. Теперь все идет через пень-колоду, у каждого свое мнение, свое убеждение, все про них кричат и у всех языки на свободе. Вчера был Андреевский, бывший воронежский губернатор, смещенный за бездействие власти.

17 февраля.

Вчера представлялась царю депутация из Иваново-Вознесенска. Царь сказал этой депутации следующее: «Благодарю. Я верю вам и ценю ваши чувства. Передайте вашим братьям и единомышленникам, что я, как встарь, буду самодержавный и неограниченный. Милости, дарованные манифестами, я исполню для блага всего моего народа».

18 февраля.

Прямо противно это теперешнее настроение якобы «положительных», «уравновешенных» патриотов, людей известного возраста. С ними творится что-то необычайное, они верят в «неограниченное» самодержавие, о котором говорит безвольный, малодушный царь, радуются этим словам, как первой победе над либералами-конституционалистами и революционерами, не понимая, что эти слова приближают только час кровавой развязки.

Вчера П. Н. Дурново говорил, что в заседании, которое было у царя после приема иваново-вознесенской депутации, шепотом передавался смысл слов царя депутатам, но точно текста не знали. Говорили, что будут напечатаны слова царя иваново-вознесенской депутации без слова «неограниченный».

Все эти пустые восторги над пустыми словами царя мне кажутся такими жалкими, смешными, и мне совестно слышать все это от серьезных людей. Все как будто забыли прошлые забастовки, все прошлые ужасы, как будто все это и не существовало, все успокоились на вид и только восторгаются собственными речами и деяниями. Про анархистов забыли, а они не дремлют и не сегодня завтра дадут о себе знать в грозной форме.

19 февраля.

Вот как напечатали слова царя иваново-вознесенской депутации:

«Знаю и ценю ваши чувства. От души благодарю вас и в вашем лице всю самодержавно-монархическую партию. Передайте всем уполномочившим вас, что реформы, которые мною возвещены манифестом 17 октября, будут осуществляться неизменно и права, которые мною даны одинаково всему населению, неотъемлемы – самодержавие же мое останется таким, каким оно было встарь. Спасибо вам за вашу преданность».

Верно сказала Урусова (жена полтавского губернатора), что эти слова, даже и с изменением напечатанные только поведут к новым смутам и новым жертвам. Ее впечатление, что Петербург не знает провинцию, что здесь спокойно танцуют на вулкане.

Батьянов говорил, что правда, что Леневич (главнокомандующий) поддался стачечному комитету, поверил, что в России уже временное правительство, что царь с семьей бежал за границу, все правительство убито и проч. – совещался со стачечниками, имея за собой 700-тысячную армию.

20 февраля.

Был Рейнбот. Насчет предполагающейся поездки царя в Москву сказал, что, пожалуй, ему теперь туда и можно бы ехать, но только скорей, так как теперь вся революционная партия там дезорганизована и может скоро опять сорганизоваться. Сказал Рейнбот, что в Москве Дубасова приходится оберегать от покушений, да и сам он находится не в безопасности.

21 февраля.

Говорили, что Гапон в Петербурге орудует, но где – неизвестно. Прислал он письмо в «Новое время», написано как бы из-за границы, но без адреса. Булгаков не позволил его печатать. |

23 февраля.

Сегодня Н. А. Павлов говорил, что хочет вызвать на дуэль Д. Ф. Трепова, послать ему секундантов, что действует он нечестно, и вот по какому поводу. В прошлом году, в апреле месяце, Трепов, узнав, что у Павлова есть очень важные бумаги относительно Ялу участия в концессиях там известных уже всем личностей, но плюс Витте, а в особенности сам царь, который по этим бумагам не менее других скомпрометирован, вызвал Павлова к себе, бывши тогда петербургским генерал-губернатором, и, зная, как Павлов ненавидит Витте, просил Павлова помочь ему спустить Витте. На это предложение Павлов поддался, хотя теперь выяснилось, что Трепов поставил ловушку Павлову, который поймался и доверил Трепову все документы, касающиеся этого дела. Павлов говорит, что он убежден, что царь читал все эти документы.

В них есть одна бумага, в которой есть 17 пунктов обвинения Витте. Несмотря на заверения Трепова, что после этих документов песня Витте спета, Витте остался нетронутым. Вскоре после этих свиданий с Треповым Павлов уехал за границу. Вернувшись в Россию, он убедился, что бумаги, им данные Трепову, цели не достигли. Тогда он в «Моск. Ведомостях» написал громовую статью (в мае) против Витте. Витте всполошился, прислал Колышко просить Павлова принять Витте в 8 часов вечера. Раньше, чем дать ответ, Павлов поехал к Трепову, который ему сказал, что Витте более чем когда-либо в силе и что он ему советует лучше поехать самому к Витте, чем принимать его у себя на дому. Павлов так и сделал. У него было 4 свидания с Витте за 4 дня, продолжавшихся по 2 часа. Потом Павлов уехал в деревню. Вернувшись из деревни, Павлов виделся с Треповым, который ему сказал, что Витте пользуется полным доверием царя. Увидев, что документы не принесли пользы, Павлов потребовал от Трепова их ему вернуть. Трепов только часть ему возвратил, но главное удержал, сказав, что находятся на расследовании у Рихтера и Череванского. Если же теперь Трепов ему их не вернет все, то Павлов намерен драться с ним на дуэли, так как Трепов, который весь перешел к Витте, может с помощью этих документов навлечь на Павлова клевету, что он-де хотел скомпрометировать ими царя.

24 февраля.

Мордвинов видел у Дурново царский указ, чтобы впредь все депутации и адресы представлялись Витте раньше, чем быть принятыми царем. Витте все крепче и крепче забирает царя в руки.

А. Н. Куломзин говорил, что во всех этих беспорядках, которые творятся в России, виноват Плеве, что не утвердил тогда Д. Н. Шипова председателем Московской губернской земской управы, а теперь Шипов будет избран от Москвы членом в Гос. совет, куда должны избрать от дворянства 18 человек. Куломзин хвалил Рейнботу (московский градоначальник) братьев Гучковых, про которых не очень горячо откликнулся Рейнбот. Это побудило Куломзина ему сказать, что, кажется, он не разделяет его мнения, что на этих братьев Гучковых он может опереться.

27 февраля.

Не только смута не успокаивается, но разгорается снова. В окрестностях Ялты громят удельные имения, в Царстве Польском каждый день несколько убийств, по всей России аресты не прекращаются. Сегодня есть сведения, что арестован наконец пресловутый Гапон. А чиновный Петербург в это время покоится как бы в уповании, что главная смута подавлена, что все начало успокаиваться – начались снова и приемы, и балы, и театры, и проч. увеселения.

28 февраля.

Вчера по телефону сказала Никольская, что муж ее назначен министром земледелия. Мне жаль Алексея Петровича. Он – дельный, умный, но скромный, а теперь надо, чтобы министры были нахалы, иначе их заклюют. Министру надо уметь выказывать авторитетность, самоуверенность. Все это не дано Никольскому. Фигура его тоже будет ему мешать, у него такая скромная наружность.

1 марта.

Бутовский рассказывал про Лауница, что у него хаос в делах полный, разобраться он не может. Докладчик Пугач с унынием смотрит на его стол, экстренные пакеты не распечатываются, распоряжения по три дня задерживаются, просителей сам Лауниц не принимает, а за него принимает его помощник Сосновский, – самосохранение у Лауница на первом плане, других подставляет под пули. 27 февраля в Совете министров Витте в присутствии Лауница высказывал Дурново, что одним обществам и союзам Лауниц мирволит, а других не разрешает, что так не должно быть. На это Лауниц необдуманно выпалил, что он вполне индифферентно относится и к тем и другим, что он здесь еще недавно и что они ему вполне безразличны. Возможно ли подобное отношение и подобный взгляд у градоначальника! Теперь правитель канцелярии Лауница решил ни одного конверта не подавать запечатанным, всегда раньше его знакомиться с делом.

Вчера Максимович по телефону сказал, что окружной суд приказал арестовать листок против евреев, напечатанный в типографии градоначальства. Оказался этот листок написанным чиновником Министерства внутренних дел Лавровым, большой дрянью, прошел цензуру цензора Соколова. За свое сочинительство Лавров изгнан из Министерства внутренних дел. По поводу этого листка ясно обозначается неумелость Лауница, его незнание законов, его скоропалительность. Вникать в дело он не умеет – записывает то, что говорится в разговоре, и записывает то, что к данному делу не относится, а совсем к другому делу относится.

Вместо Воронцова посылают на Кавказ наместником принца Луи-Наполеона. Про него дурные сведения. Армяне его купили подарком, когда его посылали в Кутаис усмирять, – подарили ему красавицу, которой он пленился, заперся с ней и о беспорядках забыл. Теперь эта красавица всюду ему сопутствует, и за нее армяне у него в фаворе.

Ванновский говорил про войну японскую, что мы в Маньчжурии были многочисленнее японцев, что артиллерия наша была лучше японской, что тяжело сознаться, что всему виной беспечность русских; чувство самосохранения преобладало в нашей армии, патриотизм отсутствовал, дисциплины не было никакой.

2 марта.

В Москве чувствуется тревожное в воздухе. Вчера вытребованы были из Твери войска для охраны там Николаевского вокзала. Что все еще не успокоилось – в этом и сомнения нет, только правящие сферы желают убедить в этом население, но цели не достигают. Еще много видов придется перевидать.

Сегодня большой бал у министра внутренних дел П. Н. Дурново. Дурново – умный человек, а делает глупость; теперь давать балы, это – танцы на вулкане.

6 марта.

Сегодня Чухнин утвердил приговор над лейтенантом Шмидтом. Изменил только одно: вместо повешения – расстрелять.

7 марта.

Сегодня приговор над лейтенантом Шмидтом приведен в исполнение. Стишинский говорил, что думал, что его помилуют, что здесь усиленно работали, чтобы его помиловали. Вчера Витте в Гос. совете был в очень возбужденном состоянии, он стоял за помилование Шмидта.

Сегодня сказал Зилотти, что Грингмут предается или уже предан суду за свои газетные патриотические статьи и за свою патриотическую деятельность. Теперь у нас все возможно. Возле Грингмуга теперь соединяется большая партия монархистов; понятно, что расчет Витте – уничтожить престиж Грингмута. Этот суд может породить в России массу скандалов и беспорядков. Непонятен царь, который ненавидит Витте, его боится и все-таки держит его. Мне всегда казалось, что у Грингмута недостаток, что он хватает через край.

8 марта.

Вчера распространился слух, что якобы в Севастополе, по случаю казни Шмидта, – морской бунт.

В Москве случилось печальное происшествие: из Купеческого общества или банка украдено 875 тыс. руб. при сказочной обстановке: ворвались туда 20 революционеров, которые терроризировали 100 служащих, взяли у них из кассы деньги и скрылись.

9 марта.

По Петербургу упорно распускается версия, что расстрелянный Шмидт пять раз был у Чухнина до бунта «Очакова» и говорил ему, что будет бунт, но Чухнин не хотел ему верить.

Сегодня известно, что якобы Витте уходит и на его место – Коковцов.

Насчет кражи из банка в Москве 875 тыс. говорят, что банк сам устроил себе эту кражу, что его дела были плохи.

10 марта.

Петербургская духовная академия заставила викария Сергия служить панихиду по казненному лейтенанту Шмидту. Не богу эти будущие отцы молились, а протестовали этим против правительства.

12 марта.

Говорят об уходе Витте, что он-де вот уже два дня не был в Комитете министров. Называют его заместителями Муравьева и Коковцова. Но все это только говорят, а пока и министры, и Гос. совет работают много, но едва ли плодотворно, над новым укладом России. Все нервны, все озабочены, многие дела совсем не понимают.

14 марта.

Снова начинают говорить о забастовках, как о возможном явлении, но теперь надеются, что эта забастовка не удастся так же дружно, как прошлая. По всему чувствуется, что у революционеров есть деньги, что деньги, украденные в Москве во Взаимном кредите с помощью, как говорят, одного из директоров этого общества – Вишнякова, пойдут на революцию.

16 марта.

Кутепову сказал Поливанов, что генерал-адъютант Леневич произвел на него впечатление хитрого хохла, себе на уме, который сумеет и здесь пролезть и займет еще здесь высокую военную должность, что делает впечатление не такого уж глупого и ramolli (Слабоумный (франц.).), как про него говорили.

Вчера разбиралось в Сенате дело Курлова и Нейдгардта, которых судили за бездействие власти. Решили это дело оставить без последствий.

17 марта.

Завтракал с нами Мосолов, говорил, что Фредерикс ко всему хладнокровно относится. Теперь он за границей. Мосолов послал ему очень подробное письмо про все, что здесь творится тревожного. На это письмо Фредерикс спокойно телеграфировал Мосолову, что вернется к 25 марта, про дела ни слова не говорит, спрашивает только, как предположено праздновать конногвардейский праздник.

Рассказывала m-me Moulin, что Плеве, хотя и получал массу угрожающих писем, думал, что покушение на него не удастся, что после неудавшегося покушения он может сделаться героем.

Пока еще успокоения не ощущается. Сегодня в Смоленске убит жандармский офицер Гладышев, в Варшаве тоже убит контролер трамвая.

Вчера гр. Доррер, которая давно и хорошо знает Дурново, говорила, что не верит, чтобы он искренне действовал. чтобы он выдержал свою роль, что он – ненадежный человек.

19 марта.

Запретили сегодня «Союзу русского народа» собираться в Конногвардейском манеже. Накануне Дубровин и Булацель про это распоряжение не знали. В этом запрещении усматриваются козни Витте.

У Максимовича в Палате 16 марта был Гапон, держал себя непринужденно.

21 марта.

Штюрмер вчера высказывал, что более всего тревожно то, что в Царском Селе царь не отдает себе отчета в настоящем положении России, что у него повязка на глазах. Вспоминал Штюрмер аудиенцию у царя полтавского губернатора кн. Урусова, который говорил царю, что положение неспокойное, даже угрожающее, что аграрное движение неминуемо. На это царь отвечал, что он спокоен, что подавить это движение всегда будет можно, что войска преданы и с их помощью все легко успокоить.

22 марта.

Все интересуются результатами выборов выборщиков членов Думы. Для консервативного лагеря результаты неутешительны: партия кадетов одержала верх, их 80 %, так что Дума будет, по всем вероятиям, революционная и не замедлит провозгласить Учредительное собрание.

25 марта.

Вчера Павлов говорил, что саратовский губернский предводитель дворянства Ознобишин был очень удручен после своего представления царю, которого нашел вполне безучастным ко всему, что творится в России. Впечатление Ознобишина, что все, что он говорил царю про безвыходное положение России, царь не слушал, его мысли были далеки от этого разговора, где-то витали далеко. Уж не первый Ознобишин это говорит, многие замечали такое ко всему равнодушное отношение царя.

Сегодня есть сведения, что в Женеве задержан один из участников кражи во Взаимном кредите. У него нашли 37 тыс. руб.

Насчет выборов в Думу: почти везде торжественно выбираются кадеты.

26 марта.

Вчера сообщили нам по телефону, что убит бомбой тверской губернатор Слепцов. Про теперешнюю политику репрессий Дурново Н. А. Зиновьев сказал сегодня, что ее не одобряет, что Дурново, приняв систему Плеве, машину Плеве пустил в ход и не смазал ее, что при Плеве машина была уже стара, а теперь и никуда не годна, что от строгих мер и арестов проку не будет.

27 марта.

Мордвинову сказали в Департаменте полиции, что там известно, что с 17 марта анархисты решили действовать террором – убивать начальствующих лиц в губерниях, что об этом оповещены губернаторы. Первая жертва, видно, – Слепцов.

28 марта.

Сегодня печальные известия о выборах в Москве. Там то же приключилось, что и в Петербурге: кадеты восторжествовали, прошли кадеты самой яркой окраски. В Курске – то же, особенно в Харькове. При таких выборах Дума внесет смуту. Маркова говорила, что на приеме итальянского посла пресловутый Бурдуков к ней приставал, чтобы она высказала свое мнение насчет выборов в Петербурге в Думу. Он ей доказывал, что избраны все люди дела, которые поведут дело хорошо. Бурдуков снял маску – стал либералом.

Шалберов сказал, что Трепов хорошо охраняет царя.

30 марта.

Вчера навестил меня Штюрмер. Он сказал, что 27 марта был у царя Витте, что снова его запугал, что он царю сказал, что торжество кадетов на выборах было вследствие репрессивной политики Дурново, которая всех обозлила. По словам Штюрмера, дни Дурново как министра внутренних дел сочтены, что идет теперь глухая вражда между Витте и ним и осилит непременно Витте.

Ватаци ушел из Министерства внутренних дел в Сенат. На его место называют Крыжановского, про которого молва, что он и «нашим и вашим», смотря по обстоятельствам.

Грингмут приуныл. Новое распоряжение о том, чтобы не допускать к царю крестьянские депутации, ему не по сердцу. Хотя, правду сказать, какой толк вышел из всех этих депутаций: царь только дискредитировал себя – говорил им одно, а делалось другое.

Теперь новый циркуляр Дурново, доказывающий, что хотят снова перейти к другой политике: «Предлагается губернаторам, по возможности, в меньшей мере прибегать к силе оружия при возникновении беспорядков».

1 апреля.

Завтракал Грингмут. Говорил, что эта Дума сменится крестьянской. Царь же, по его рассказам, когда ему сказали, что будет крестьянская затем Дума, высказал на это удовольствие, что крестьяне-де его любят. На это ему сказали, что крестьяне потребуют земли. Ответ царя был: «Тогда им покажут шиш». На это пришлось сказать: «Они взбунтуются». Ответ царя: «Тогда войска их усмирят». Не понимает царь своего положения, не понимает, что доживает царем теперь последние дни.

2 апреля.

Светлое Христово Воскресение. Всех привело в смущение, что снимают флаги с домов и отменена иллюминация. Распространился слух, что якобы убили одного из министров (читай: министра внутренних дел), но разъяснилось это тем, что умер вел. кн. Михаил Николаевич.

Павлов говорил, что кадеты выпустили уже свою программу и свою ligne de conduite (Линию поведения (франц.).). В самом начале они предполагают привлечь к ответственности всех тех лиц, которые им неприятны, Дурново в том числе, затем займутся наделом землей крестьян и национализацией земли. Вслед за этим уже будет у них создано Учредительное собрание, а затем – республика.

3 апреля.

Сегодня объяснилось, почему вчера сняли флаги. Оказалось, что вел. кн. Михаил Николаевич жив, а сделано было распоряжение насчет флагов ради того, что собирались беспорядки: молодежь хотела идти к местам заключения, поздравлять с праздниками, затем были попытки вывесить красные флаги.

4 апреля.

Вчера была депеша из Борисоглебска (Тамбовская губ.) об убийстве там подъесаула Абрамова. Его страшно преследовали либеральные газеты за то, что он после выстрела в Луженовского истязал каблуками и кулаками девицу Спиридонову, которая стреляла в Луженовского. И вот теперь эти люди убили этого Абрамова. До сих пор Спиридонову еще не судили.

Доктор царицы Марии Федоровны рассказывал Ванновскому, что на днях был вызван к царице в Гатчину и там видел царя. При виде царя он остолбенел: царь был одет в высокие сапоги, плисовые шаровары, красную рубашку и желтый пояс. Доктор не смекнул, что это костюм императорских стрелков, который, правду сказать, производит впечатление шутовского наряда. Говорят, что царю этот наряд очень нравится и он его часто надевает. Про выражение лица царя доктор сказал, что выглядит царь совсем спокойным и беззаботным.

Вчера нам говорили, что «Союз 17 октября» имеет до 300 человек избранных в Думу из числа членов союза, но что все-таки большинство избрано кадетов. Что кадеты были в «Союзе 17 октября» и высказывали там сожаление, что не поровну избрано, что тогда Дума была бы устойчивее, теперь же кадеты боятся, что Дума может не быть принята au serieux (Всерьез (франц.).), что ни одно кадетское дело не пройдет в Гос. совете.

7 апреля.

Теперь всех интересует Дума, которая соберется 27-го. Называют Думу «мужицкой» Думой, так как туда масса мужиков попала, но все эти мужики – прогрессисты. Вчера Лауниц говорил, что следует подумать об этих мужиках, устроить им помещение, где бы они могли жить и кормиться, и чтобы было при этом косвенное на них воздействие людей консервативного лагеря. Лауниц, по его словам, четыре раза говорил об этом Дурново, что следует ассигновать на такое помещение 10 тыс. руб., но Дурново отвечает: денег нет. А это очень важный вопрос.

Говорят, что Гапон пропал: несколько дней тому назад ушел из дома и не возвращался.

Умер бывший воспитатель царя, Григ. Григ. Данилович. Не много пользы принесло царю его воспитание: не сумел он у царя развить самостоятельность.

8 апреля.

Сегодня известны результаты выборов в Гос. совет от землевладельцев. Выбранными оказались умеренные либералы. Рейнбот говорил, что он ручается, что до 15-го забастовок не будет, а что будет после 15-го – он не уверен, чтобы забастовок не было. Вообще в Москве тревожнее живется, чем в Петербурге.

9 апреля.

Про новую Думу сказал Брянчанинов (молодой сотрудник «Слова»), что кадеты откажутся, что будут требовать новых выборов, что они-де неправильно избраны, что надо выборы с равной, тайной и т. д. подачей голосов. Этому известию, что откажутся кадеты, я не верю: они слишком счастливы, что получили власть, с которой неохотно расстаются. Затем им было сказано, что для успеха Думы надо обновить весь Кабинет, чтобы старые министры не вошли в Думу, что их появление вызовет скандалы, допросы их. Видно, что враждебная правительству партия работает вовсю. Все новые законы, которые теперь вырабатывает Гос. совет, эта партия называет «скороспелыми, пулеметами». Борьба предстоит не на жизнь, а на смерть, и опять одолеют кадеты, так как наши сановники только в гостиных умеют говорить, а в заседаниях голосов их не слышно.

10 апреля.

Вчера Лауниц сказал, что Дурново ему дал денег на устройство помещения для членов Думы от крестьян. Но на этих крестьян, на которых уповает Лауниц, надежда плохая – все они из прогрессистской партии.

Вчера Максимович высказывал, что не дай бог разогнать Думу, что это вызовет революцию. А по-моему, если и не разгонят Думу, все-таки кончится революцией.

11 апреля.

Про царя и царицу говорят, что они находятся в состоянии иллюзии, грозного конца не подозревают. Штюрмер называет Дурново легкомысленным, что Россию он не знает, он не предчувствует, что положение так плохо; говорил он Штюрмеру, что, если Дума возьмет слишком влево, – ее разгонят.

Рейнбот говорил, что он сейчас спокоен, что революционеры в данную минуту крайне дезорганизованы, не собрались еще с силами, но что тревожно – это войска, что на войска плохая надежда.

14 апреля.

Никольский (министр земледелия) сказал, что, пока Совет министров работал над законами, про них ничто в печать не проникло, а после первого же заседания у царя в Царском эти законы появились в «Речи». Подозревают, что Витте сам их отдал кадетам, чтобы сойтись с этой партией.

Вчера Болдырев (чиновник Лауница) сказал, что было покушение на полковника Семеновского полка Римана, что его преследовал человек, переодетый офицером лейб-гвардейского Гренадерского полка, но был задержан. Также задержан человек, который расхаживал по Невскому в форме городового. Про Лауница Болдырев сказал, что он про все, что творится, молчит, никогда никому ничего не скажет. В градоначальнике это большое достоинство, но, мне кажется, у Лауница есть один большой недостаток – он ленив и труслив, многие заметили, что на улицах его совсем не видно, никуда он не появляется.

15 апреля.

Рассказывают, что кадеты смущены, что они белеют, что много крайних левых в Думе, и это-то и смущает кадетов.

16 апреля.

Из разговора Лауница про Дурново вывела заключение, что у него не все творится так, как бы следовало, что его взял в руки Крыжановский, его товарищ, вернопреданный Витте, который действует только согласно приказаниям Витте. После того как Лауниц, по его словам, четыре раза обращался к Дурново насчет квартир для членов Думы – крестьян, на днях Дурново ему сказал, что получил письмо от Гучкова из Москвы насчет этих квартир и что надо их устроить. В тот же вечер Лауниц распорядился, чтобы это было сделано, и квартиры на другой день были готовы – для малороссов была найдена квартира с обычной им обстановкой, для белорусов – тоже и т. д. На другой день Лауниц доложил об этом Дурново, который ему сказал, что он поспешил, что про это дело квартир он переговорил с Крыжановским, который взялся за него, что потребовалось много денег, которых у Дурново нет, поэтому Крыжановский был у Витте, который уже дал на квартиры 140 тыс. руб., на эти деньги уже наняты роскошные квартиры. Нашумели с этим делом на весь околоток, чего следовало избежать. К этим квартирам Крыжановский приставил чиновника. Все эти квартиры будут отдаваться даром членам Думы. Лауниц высказал Дурново и Крыжановскому, что при этих условиях он отказывается от задуманного им плана квартир, а то, что придумано Крыжановским, никуда не годится. Как у нас тупо распоряжаются! Вечером Лауниц сказал, что Дурново отстранил Крыжановского и дело это наладилось.

17 апреля.

Явился Бурдуков. Он говорил, что либералы ругают Витте, что он фальшив, что не знаешь, какого он направления, а что Дурново либералы меньше ругают, даже хвалят за его стойкость, что он прямо высказывается, что знаешь его ligne de conduite, что угрозы его приводятся в исполнение. Тут же Бурдуков стал доказывать, что Витте начинают называть Бисмарком, что нашу Думу сравнивают с германским рейхстагом, что на его манер хотят у нас Думу поставить.