Текст книги "Зной пустыни"

Автор книги: Александра Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15

9 февраля 1989 года

Февраль в Скоттсдейле – отличное время. В воздухе буквально пахнет деньгами. Большими деньгами. И Мейсон трепетал, вдыхая этот пьянящий аромат. Он ощущал себя хищником, почуявшим кровь.

Восемнадцать пятнадцать. Пора.

На нем был тот же костюм, что и в новогоднюю ночь. Зря он тогда надевал его, только испачкал. Похлопав по карману пиджака, Рик убедился, что дубликат ключа от дома Лиз на месте. Сделать оттиск оказалось на удивление легко.

Он поднял лежащий у двери ломик и задумался. Нет, лифт вызывать не стоит, вдруг кто-нибудь увидит Рика с таким странным предметом. Лучше спуститься по пожарной лестнице.

Подойдя к машине, Мейсон сжал кулаки и стиснул зубы, но, овладев собой, открыл дверцу «порше» и положил ломик на переднее сиденье. Верный «порше» никогда его не подводил. Автомобиль – не женщина, позаботишься о нем, а он позаботится о тебе. Чертовски жаль, что сегодня придется нарушить это золотое правило.

Ладно, распустил нюни! Машину ему жалко, твою мать! Да через пару недель он купит себе «роллс-ройс». А пока нужно отыскать слайды картин, предназначенных для выставки в музее Гуггенгейма. Сегодня в галерее открывается персональная выставка Алана Долгой Охоты, и разлюбезная Лиз будет занята до поздней ночи. По такому случаю верная Росита отпущена домой на целые сутки, и Рику никто не помешает.

– Давай, – сказал он себе.

Утром ее королевское величество Лиз, мать ее, Кент приказала явиться в галерею не позднее шести часов.

И Мейсон, как всегда, отвесил почтительный поклон:

– Можешь на меня положиться.

Она, конечно, придет в ярость, не обнаружив его в положенное время. Но что скажет эта сучка, когда увидит его машину?

Скрежеща зубами, Рик включил зажигание, и мотор послушно заурчал. Через двадцать минут ему надо быть у поворота к дому Лиз, свернуть в боковую улицу и подождать, пока она проедет. Ну а дальше…

Выехав из подземного гаража, он взглянул на небо. Не было ни луны, ни звезд. Отлично. То, что он задумал, надо делать в темноте.

Лиз прибыла за полчаса до официального открытия персональной выставки Алана. В семь начнут съезжаться гости, и если все пойдет по разработанному до мелочей плану, то это будет самая посещаемая выставка сезона. Лиз не может допустить еще одного провала.

К великому изумлению, Лиз увидела топтавшегося у входа Анри – ресторатора, поставщика изысканных продуктов и непревзойденного мастера своего дела. Не успела она выйти из машины, как маленький француз, возмущенно жестикулируя, подбежал к ней.

– Мадам Кент, я полчаса жду, пока кто-нибудь соизволит открыть мне дверь. – В звонкой французской речи забавно проскальзывал бруклинский выговор.

Лиз поискала «порше» Рика.

– Мне очень жаль, что мы заставили вас ждать, месье Анри, но мистер Мейсон должен был приехать к шести и впустить вас в галерею.

Анри изобразил на лице чувство оскорбленного достоинства.

– Мадам, я не привык к подобному обращению. Если бы на вашем месте был кто-то другой, я бы не задумываясь уехал. К сожалению, в нашем распоряжении осталось всего полчаса, и я не могу гарантировать безупречного обслуживания. Мы не успеем приготовиться.

– Уверена, вы справитесь, месье Анри. Я пришлю вам в помощь свой персонал.

Во всех помещениях галереи было темно. Значит, Рик сегодня не приезжал. Остальные сотрудники и нанятый струнный квартет тоже ждали у входа. Не тратя времени на обсуждение вопроса, куда делся Рик, она послала сотрудников к Анри и занялась выставкой.

Осматривая экспозицию, Лиз старалась взглянуть на нее глазами коллекционера. Понимая, что Алану будет неприятно участие Рика, она собственноручно развесила картины. Обойдя все четыре зала, Лиз осталась довольна.

Полотна прекрасно смотрелись на фоне белых стен. Какой-то мощный эмоциональный импульс вознес творчество Алана на новую ступень совершенства. Как бы она хотела быть источником такого вдохновения! Но… скорее всего им стала девушка племени апачей, портрет которой украшал центр экспозиции.

Лиз вернулась в центральный зал. Сегодня она представит Хэнка заказчикам как нового дилера Алана. Хэнк объявит дату выставки в музее Гуггенгейма, и сообщение об открытии столь престижной ретроспективы заставит гостей активно покупать картины. С финансовой точки зрения сегодняшняя выставка обещает успех. Ну а с личной… пожалуй, ее ждет один из самых трудных вечеров.

Сегодня Лиз увидит девушку с портрета.

Ровно в семь Алан нажал на кнопку звонка у двери Целии Атцитти.

– Не знаю, как мне благодарить тебя за любезность. Мне бы не хотелось являться на открытие выставки в одиночестве.

– Благодари своего кузена Джорджа, а не меня. Это он помог разгадать загадку. Но если бы я знала, что снова тебе понадоблюсь, то, возможно, не согласилась бы на брак с Джорджем.

– Мой кузен – счастливчик, – искренне ответил Алан, – ему достанется прекрасная жена.

Золотистое парчовое платье, плотно облегавшее фигуру, делало Целию экзотически чувственной. «Жаль, что я уступил ее другому», – подумал Алан и сразу отогнал неуместную мысль. Целия заслуживала того, чтобы ее любили беззаветно, а он так не смог бы.

– Ты не представляешь, с каким нетерпением я жду сегодняшнего вечера. Мне очень хочется увидеть Лиз Кент. Твоя матушка часто о ней рассказывала. – Целия загадочно улыбнулась.

– Моя матушка бывает очень болтливой.

– Она говорит, что Лиз Кент – одии и нужен человек, обладающий дийи нкахи, чудотворной силой, который сможет победить Лиз и освободить тебя от ее чар.

– Да, моя мать верит в старые сказки.

– А ты, Алан Долгая Охота, во что веришь ты? – с вызовом спросила Целия.

– Я верю в мудрость Кочизы, мужество Херонимо, силу Гханса и в художественную правду. – Он улыбнулся собственной серьезности. – А еще я верю, что мы опоздаем к открытию.

Алан мельком оглядел комнату Целии, весьма уютное гнездышко, и, увидев на спинке кресла пальто, хотел помочь девушке одеться.

– Нам пора.

– Я готова, любимый. – Целия приникла к Алану.

– Любимый?! – изумился тот и отступил назад. – Я тренируюсь. Ведь все должны думать, что мы с тобой – влюбленная парочка?

– Да.

– Ну так вот, Алан Долгая Охота. Если бы я встречалась с тобой, а не была помолвлена с твоим кузеном, то я не только называла бы тебя любимым.

Алан улыбнулся. Красота и молодость Целии заставят Лиз помучиться от зависти, и он сегодня полюбуется на смятение Лиз Кент.

Марианна ужасно волновалась. Сегодня Реджинальд увидит, как и где она живет.

Два дня она мыла свою квартирку так, как драют казарму новобранцы под бдительным оком сержанта. Даже туалет она отчистила до такой степени, что могла бы пить воду из унитаза. В комнатах пахло лимонной эссенцией, туалетным мылом и розами, которые прислал ей Реджинальд. Но развалюха остается развалюхой.

Сидя на диване, Марианна в отчаянии грызла наманикюренные ногти. Ну почему она сразу не рассказала Реджинальду правду? Зачем под разными предлогами отказывалась показать ему свою мастерскую? Он ухаживает за ней три с половиной месяца, а она все время только обещает. Что может думать в такой ситуации порядочный мужчина?

Но что он подумает сегодня? Вдруг разорвет помолвку? Тогда ей некого будет винить, кроме самой себя. Есть какие-то стихи на эту тему: лжи паутину мы сплетем, но сами в сети попадем. Марианна посмотрела на чудесный бриллиант, Наденет ли она это кольцо завтра?

Квинси поморщился от отвращения. Наверное, это досадная ошибка. Он включил свет в салоне «ягуара» и взглянул на карту. Все правильно. Но не может быть, чтобы художница жила в таком отвратительном районе.

Нет, ошибки не было. Он точно следовал указаниям Марианны и приехал в эту забытую Богом часть города, в эту дешевую клоаку. Квинси осторожно ступил на растрескавшийся асфальт, словно боялся, что легкие ботинки из тончайшей кожи развалятся от одного прикосновения с плебейской почвой. Записка, приколотая к двери, рекомендовала стучать, поскольку звонок не работает.

Марианна открыла дверь сразу.

– Привет, дорогой. Ты, как всегда, вовремя, – весело сказала она.

Реджинальд боком прошел в дом, как бы опасаясь, что внутри его ждут неведомые ужасы.

– Понимаешь, – замялся он, – раньше мне не приходилось бывать в этом районе. Но твои указания на редкость точны.

– Я охладила шампанское. – Марианна показала на пластиковый пакет со льдом, откуда, совершенно не гармонируя с дешевой оправой, высовывалась бутылка «Дом Периньона».

Стоя в дверях, Квинси с отвращением озирался по сторонам. Входная дверь вела прямо в гостиную. Свежая краска на стенах только подчеркивала убогость ковров, лежавших на поцарапанном полу. Слева находилась дверь в узкий коридор, а справа – открытый проем, соединявший гостиную с кухней.

– Где же ты пишешь свои картины? – в смятении выпалил Реджинальд.

Он собирался посетить студию, святая святых, где рождаются вдохновенные полотна, которыми он так восхищался. Не может же Марианна творить в таком хлеву.

– Давай выпьем шампанского, и я покажу тебе свою мастерскую. – Ее голос потерял всякую веселость.

– Да, да, конечно, – спохватился Квинси, вспомнив о хороших манерах.

Стараясь унять дрожь, Марианна извлекла бутылку из пакета со льдом. С первой же минуты она поняла свою роковую ошибку. Ей оставалось только молить Бога, чтобы Реджинальд Квинси принял ее такой, какая она есть. Но интуиция подсказывала, что для сноба это решительно невозможно.

Реджинальд сделал предложение не ей, Марианне Ван Камп, а тому образу, который она сумела внушить ему своим поведением. И его явное отвращение убивало всякую надежду. Придется выдумывать благопристойное объяснение. Причем такое, чтобы Реджинальд его принял.

– Лучше это сделаю я, – сказал Реджинальд, видя, как она возится с бутылкой.

Длинными аристократическими пальцами он ловко открыл шампанское, и струя благородного напитка полилась в подставленный Марианной бокал. Слава Богу, хоть он был из настоящего хрусталя.

– Уотерфорд, – одобрительно произнес Квинси, но к вину не притронулся.

– Давай посмотрим, где я работаю, – предложила Марианна. – Но сначала я хочу извиниться, что пригласила тебя в столь непрезентабельный дом. Вообще-то я живу не здесь, квартира принадлежит моей тёте, которая сейчас лежит в больнице. Конечно, это нельзя назвать домом, но бедная старушка очень им дорожит. А я как раз подыскивала подходящее жилье в Пэрэдайз-Вэлли и согласилась пожить здесь. Зачем отказывать больному человеку в пустячной просьбе?

Марианна понимала, что говорит слишком быстро и слишком неубедительно, но остановиться уже не могла.

– Вероятно, бедная тетя Гарриет попадет в интернат для престарелых и дом придется продать, но я все равно довольна, что помогла ей. У нее больше ничего нет. – Марианна замолчала, говорить было нечего.

– Это, конечно, очень похвально, дорогая, – смягчился Реджинальд. – Должен признаться, я очень удивился, увидев, в каком районе ты живешь. Но семью, особенно старшее поколение, надо уважать. Представляю, что тебе пришлось вынести, живя в таком доме. Это настоящая жертва.

Они вошли в спальню, которая одновременно служила мастерской.

– Да, с моей стороны это настоящая жертва, – с облегчением ответила Марианна. – Я привезла с собой только мольберт и кое-какую мебель. Но больше всего мне не хватает настоящей мастерской. Ты же сам видишь, какой здесь ужасный свет.

Реджинальд, надув губы, рассматривал картины.

– Однако даже в таком жалком освещении ты смогла создать по-настоящему прекрасные вещи. Картины великолепны. Как долго ты здесь живешь?

– Я переехала сюда перед самым нашим знакомством.

– Значит, эти вещи написаны здесь? – Реджинальд недоверчиво оглядел тесную комнатку.

Марианна кивнула.

– Может, выпьем еще шампанского и поедем в галерею? – спросила она.

– Ça va sans dire [25]25
  Разумеется (фр.).


[Закрыть], – Реджинальд сокрушенно качал головой. – В самом деле, ma chérie [26]26
  Моя дорогая (фр.).


[Закрыть], я очень расстроен, что ты живешь в таком ужасном месте. Одно дело – разыгрывать из себя доброго самаритянина, и совсем другое…

– Понимаю, – виновато произнесла Марианна, пытаясь унять дрожь.

Еще бы немного, и не видать бы ей Квинси. Но Бог милостив, реки не вышли из берегов, и Реджинальд, кажется, проглотил ложь о бедной старушке Гарриет.

Когда Марианна протянула руку к бокалу, бриллиант сверкнул, как маяк надежды.

Лиз с неудовольствием посмотрела на часы. Куда, черт бы его побрал, запропастился Рик? Несмотря на мимолетный и неудачный роман, Рик оставался надежным сотрудником.

Персонал сбивался с ног, оформляя купленные картины. Еще не было восьми, а на половине холстов уже красовались красные таблички: «Продано». Лиз чувствовала, что разодетые гости охвачены покупательской лихорадкой. Лиз затруднилась бы ответить, что способно так завести толпу, но в одном она не сомневалась: стоит лихорадке начаться, и остановить ее почти невозможно. Коллекционеры скупали все. Едва кто-то доставал чековую книжку, другие тут же следовали его примеру.

– Мне понравилась одна картина в соседнем зале, – обратился к Лиз покупатель, – но все ваши люди заняты. Может, вы сами уделите мне внимание?

Лиз подписывала сделку, когда шум в центральном зале заметно усилился. Ручка дрогнула у нее в руках. Такое оживление могла вызвать лишь одна причина – приезд Алана. Ей захотелось броситься навстречу художнику, но, понимая, что Алан не один, Лиз решила не торопиться.

Поздравив покупателя, она сообщила, когда и где можно получить купленную картину, и вдруг ощутила присутствие Алана. Он был настолько красив в замшевой рубашке и облегавших фигуру кожаных брюках, что у Лиз замерло сердце.

– Алан, я уже начала волноваться, вдруг твои картины раскупят до того, как ты приедешь на выставку.

– Я бы не пропустил такое мероприятие ни за что на свете, – безразлично улыбнулся тот. – Хочу познакомить тебя со своим другом Целией Атцитти.

Лиз окинула девушку взглядом и почувствовала, как у нее пересохло во рту. Случилось то, чего она так опасалась: Алан полюбил женщину своего племени, женщину, которая родит ему детей и сделает его по-настоящему счастливым. Но Лиз и представить не могла, что его невеста окажется такой красивой и соблазнительной. Невзирая на душевную боль, она заставила себя улыбнуться.

Для сегодняшнего вечера Лиз выбрала черное платье, выгодно оттенявшее ее белую кожу и рыжие волосы. Однако, глядя на вызывающую, бьющую в глаза юную чувственность Целии, она думала, что выглядит вдовой, пришедшей на веселое представление, не сняв траура.

– Очень рада познакомиться, – сказала Лиз, придав голосу теплоту, которой вовсе не испытывала. – Хэнк много о вас рассказывал.

«Только он не сказал, что ты на двадцать лет моложе меня и выглядишь, как индейская Венера», – мысленно добавила Лиз.

Мейсон проник в дом, и во всех комнатах моментально вспыхнул свет. Вот и отлично, не придется искать выключатели.

Слайды должны находиться в кабинете Лиз. С лихорадочной поспешностью Рик обыскал ящики стола и шкафы. Он нашел письма, деловые записки, папки с материалами о художниках, газетные вырезки, аккуратно систематизированные каталоги, но слайдов, ради которых он сюда явился, не было.

Он обследовал библиотеку, столовую и гостиную, вспомнил даже о потайном шкафчике на кухне, однако там оказались только кулинарные рецепты Роситы. Под конец он направился в спальню.

Сколько раз Мейсон вспоминал о том, что произошло здесь между ним и Лиз, доводя себя до полного опустошения.

Портрет Лиз снова причинил боль, и Рику потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки.

Спустя десять минут он наконец отыскал в прикроватной тумбочке то, за чем пришел. Когда Лиз обнаружит пропажу слайдов, она, несомненно, обратится в полицию, и копы несказанно удивятся такому ограблению – украдены какие-то слайды, а к серебру и золоту не притронулись.

Рик гнал машину на восток, пока не оказался в совершенно пустынной местности. Ближайшее жилье находится в полумиле отсюда, никто ничего не услышит.

Взяв обеими руками лом, Мейсон подошел к своему верному «порше» и с размаху ударил по переднему крылу. Заскрежетал металл, разлетелась фара. Один из осколков попал Рику в лоб. Не обращая внимания на рану, он обрушивал удары на любимую машину. Из глаз его текли слезы.

– Прости меня, детка, – стонал Рик.

Правое крыло и фара превратились в бесформенное месиво из искореженного металла и битого стекла. Посмотрев на дело своих рук, Рик снова зарыдал. Будь проклята эта Лиз! Это она во всем виновата. Она дорого заплатит за то, что ему пришлось сейчас сделать.

Рик, шатаясь, подошел к дверце, и тут его затошнило. Рубашка была испачкана, безупречный костюм залит кровью. Когда рвота кончилась, Рик зашвырнул ломик в темноту.

Через полчаса обессилевший Мейсон вошел в галерею. Толпа расступилась, давая ему дорогу, шум приутих.

– Позовите Лиз, – почти прошептал он, падая в кресло у справочного стола.

К девяти часам непроданными остались только две картины Алана. Но он даже не поинтересовался, сколько за них получит. Какая разница, завтра он будет уже на пути к Санта-Фе. Хэнк держался великолепно, когда объявили, что теперь он – дилер Алана, а уж когда он сам объявил о выставке в музее Гуггенгейма, от поклонников уже не стало отбоя.

Целия не просто хорошо сыграла роль, она, можно сказать, превзошла себя. Она так крепко прижималась к Алану, с таким обожанием смотрела ему в рот, что все окружающие, конечно, Приняли их за любовников. Целия охотно позировала фотокорреспондентам, и Алан понял, что завтра, когда увидит утренние газеты кузен Джордж, им предстоит серьезное объяснение.

– А тут забавно, – сказала Целия, потягивая шампанское. – Быть учительницей намного скучнее.

– Хорошо, что хоть одному из нас здесь понравилось.

Веселье Целии вдруг буквально испарилось, сменившись испугом, и в наступившей тишине ее голос прозвучал особенно громко.

– О Боже! Кто это?

Оглянувшись, Алан увидел, как Рик без сил падает в кресло, а к нему подбегает Лиз.

– Рик, я так беспокоилась, ради Бога, что произошло?

– Прошу извинить за опоздание, но это не моя вина. – Рик взял ее за руку. – Когда я ехал сюда, мне под колеса кинулась собака, я постарался ее объехать и врезался в дерево. Моя бедная машина, во что она превратилась!

– Бог с ней, с машиной, – сказала Лиз, опускаясь рядом с Риком на колени. – Что с тобой? Может, позвать врача?

Из толпы выступил высокий седой человек.

– Я врач. Если вы не против, мисс Кент, я с радостью окажу помощь Рику.

Лиз кивнула.

– Помогите мне отвести его в мой кабинет.

Алан видел, как Лиз нежно обняла Мейсона за пояс, и последние сомнения, еще подчас терзавшие его, исчезли.

– Ого, – прокомментировала Целия. – Скажи, у Лиз на каждом открытии выставки случаются какие-нибудь приключения?

Марианна и Реджинальд в это время сидели в баре и не видели сцену явления Рика изумленным гостям. По мнению Марианны, вечер удался на славу. Реджинальд, кажется, поверил истории о престарелой тете Гарриет, и хотя это была выставка работ Долгой Охоты, кто-то купил одну из ее картин.

Табличка «Продано» произвела на Реджинальда впечатление.

– Какая неудача, я бы с удовольствием купил ее сам.

– Дорогой, – проворковала Марианна, – тебе не стоит покупать мои картины. Когда мы поженимся, ты первый будешь выбирать то, что тебе понравится.

Она даже не слишком огорчилась, когда Реджинальд отвалил кучу денег за какую-то картину Долгой Охоты. В конце концов скоро и это станет ее собственностью.

Долгое стояние на высоких каблуках и вежливая болтовня с почитателями утомили Марианну.

– Завтра утром мне надо в больницу к тете Гарриет. Может, ты отвезешь меня домой?

– Да, пора уезжать, я что-то неважно себя чувствую.

Сегодняшний вечер очень расстроил Квинси. Головная боль, возникшая еще в комнате Марианны, постепенно усилилась и стала нестерпимой. Ему хотелось поверить в историю, рассказанную Марианной, но можно ли доверять этой женщине? На прощание Реджинальд едва прикоснулся губами к щеке невесты.

Неужели Марианна не та, за кого себя выдает? Вероятно, он слишком рано прекратил свои попытки разузнать о ее прошлом. Надо было прибегнуть к помощи специалистов, а не дилетантствовать самому. Вспомнив допрос, который он столь неудачно учинил Лиз Кент, Реджинальд покраснел.

Теперь он начал анализировать те мелочи, которые приписывал техасскому происхождению и воспитанию Марианны. Забавное произношение, неправильное употребление слов, тот факт, что его не представили никому из членов ее семьи, и многое другое, что он сознательно игнорировал, сразу приобрели значение. Может, позвонить утром Лиз и еще раз попытаться что-либо разузнать?

Реджинальд с трудом вылез из «ягуара».

– Вы неважно выглядите, – сказал Кейт, помогая Реджинальду снять пальто. – Давайте я вас помассирую.

– Это будет весьма кстати.

– Что-то случилось, босс?

– Пока не знаю.

Завтра он разрешит все сомнения и, как ни отвратительна ему мысль вмешивать чужого человека в свою личную жизнь, наймет частного детектива.

Марианна Ван Камп не станет женой Реджинальда Квинси, пока он не узнает, кто она такая.