Текст книги "Академия Проклятых: Кровь отверженных (СИ)"

Автор книги: Александра Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 25

Елисия

– Быстрее, быстрее, – тотчас оглушил мужской басовитый голос, а я ведь толком не проморгалась, не огляделась.

– Двинься, – меня словно куклу, за плечи придержав, пихнули в сторону к одному из длинных, прямоугольных ящиков.

Вздрогнула, ошарашенно покрутила головой, пытаясь понять, где нахожусь. Небольшая комната с рядом шкафчиков вдоль стены. Помещение напомнило переодевалку в спорткомплексе. А адепты – учеников, готовящихся к… прыжкам с парашютом?

Мысль рассеялась – ребята торопливо натягивали поверх ученической формы странное обмундирование, дико напоминающее комбинезоны и рюкзаки парашютистов. И народа становилось всё больше – уж не знаю откуда, но другие адепты появлялись, словно из ниоткуда.

Они, как и я, растерянно оглядывались. Волновались не меньше, но вновь звучал рык препода: «Быстрее», и ребята начинали суетливо возиться с одеждой.

Ну, и я с ними.

– Две минуты! – продолжал чеканить команды препод, точно заправский вояка. – Кто не успевает, будет проходить испытание, как есть. В академической форме! И ваши проблемы будут не моими проблемами!

Это подстегнуло двигаться живее. Я торопливо натянула комбез поверх юбки и блузы… А что?! Так все делали!

Рюкзак вместо своего.

– А мы куда? – проклацала зубами, когда со мной поравнялся злобный препод-вояка.

Только вместо ответа он рявкнул:

– Живее! – и меня чуть ли не за шкварник направил на выход – к новому порталу. Нет, догадка начинала маячить, но как-то нереально предположение.

И к моему ужасу оно подтвердилось, когда шагнув в картину, оказалась в гудящем самолёте. Это, однозначно, был борт самолёта, а не аттракцион 5D. И он мало смахивал на пассажирский. Скорее, грузовой или...

На этом мысль ускользнула – адепты волновались нешуточно, садясь на скамейки вдоль борта. А когда прилетела команда пристегнуться.

Самолёт уже парил, уши закладывало, тошнота подкатывала к глотке, а препод-инструктор как ни в чём не бывало прохаживаясь по салону, давал наставления и краткие указания, что делать, когда и как…

Не знаю, как другие, но я глохла от ужаса, потому что кошмар был явью, и сейчас нам предстоял спуск на землю с парашютами!

– А разве инструктаж на земле… – промямлила, цепляясь за разумное.

– Всё что нужно, у вас есть! – отрезал злобный упырь с таким лицом, будто я ляпнула несусветную глупость.

Я затравленно покосилась на остальных – бледные, испуганные, вжимались в борт самолёта и отчаянно причитали/молились. Уж не в курсе кому, но явно их молитвы не достигли цели.

Упырь широким жестом распахнул дверцу посередине борта:

– Первый, готовьсь! – отдал распоряжение препод.

Мы дружно ахнули. Я так, что затылком ударилась о металлическую стенку, таращилась на побледневшего Фрейна. Бедолага замялся, и его, точно щенка, швырнули в распахнутый проём.

Вот тогда и остальные забились в ужасе, но упырю было плевать. Он методично, размеренно отправлял адептов в свободный полёт одного за другим, и лишь редкие шагали сами. А вот я знала наверняка, что сама – ни за что. Я вообще дико боялась высоты, а когда прозвучало моё имя, и рядом остановился упырь, отчаянно замотала головой:

– Нет! Я против! Не давала согласия... – концовку орала, брыкаясь и лягаясь в крепких тисках изверга-препода, решившего и мой полёт взять в свои руки.

Без сюсюканья, уговоров, схватил за шиворот и поволок к выходу.

– Елисия Чарльстон, – с шипением чеканил упырь, – хватит истерить! Ожидание смерти, страшнее самой смерти!

Он, по ходу, получал истинное наслаждение от нашего страха.

Пихнул меня в дыру…

Инстинкт самосохранения сработал, как часы, и я, уже глядя в бездну, растянулась, точно человек-резинка – упёрлась руками-ногами в проём, не позволяя выпасть. Вокруг бил ветер, меня жутко качало, от свиста и ужаса глохла, но сражалась за свою жизнь:

– Я на вас в суд пода-а-а-ам… – это уже орала, получив толчок в спину и падая в пустоту неба.

Сердце вслед за мной ухнуло в пустоту. Меня накрыла тягучая темнота, зато стало легко и свободно, и я бы там отдыхала, нежилась, спасалась от жестокой реальности, да кто-то злой в моей голове рявкнул:

– Не раскрылся основной, не фиг дёргать запасной!

Да так, что распахнула глаза и тотчас попала в тот же кошмар – я парю... правда, как подбитая птица.

То тут, то там висели купола/грибочки/адепты, а вот я… стремительно и уверенно падала... точно мешок с картофелем.

Падала ровно до момента, пока не поравнялась с другим, таким же умелым парашютистом, как и я.

Ярич приближался к земле, и чёрт его знает, что во мне сыграло, испуг, наверное, но я к нему потянулась.

Кое-как... еле-еле, кончиками пальцев коснулась, пока удачней не зацепила за плечевой шов комбинезона… Следом за рукав, а только схватила его ладонь, Ярич вспыхнул синеватой аурой. Распахнул глаза. Такие же кровавые, как у стихиников-упырей и его от меня отшвырнуло ударной волной.

Моё сердце ударилось куда-то в глотку, и тут Ярич.... растворился в воздухе.

Это что за?!

От ужаса, что его упустила, перед взором всё поплыло.

– Живо! Дёргай кольцо! – вновь в голове раздался голос взволнованного препода.

Я истерично стала обшаривать себя на предмет «что дёргать», но накатывала такая тяжесть, а земля стремительно приближалась, что я уже рук не чувствовала.

Обречённо закрыла глаза, но прежде чем провалиться в небытие, померещилась близость Грознича.

В меня просачивался холод, но было приятно, будто мята наполняла рот. А потом сердце возмущенно пробило громкий удар. В грудь что-то кольнуло, и я распахнула глаза, тотчас утонув в кровавых – Грознича. Его губы были на моих, дыхание в меня... и я ощущала безграничное волнение.

– Не смей так делать, – отстранился от меня Шепс.

– Как? – хрипло прозвучал мой голос. Я лежала на земле, упырь склонялся надо мной, вокруг толпились другие. Моё сердце чеканило ритм жизни, а в груди расползалось жжение.

– Почему не дёрнула кольцо? – был всё так же спокоен Шепс. – Умереть захотела?

– Не получалось, – вяло отозвалась, чувствуя дикую тяжесть и усталость.

– Чарльстон!.. – гневный тон ректора нарушил нашу странную, мило-волнительную сцену.

Меня доставили в лазарет, не переставая выговаривать за неподобающее поведение. Накачали чем-то, и я вырубилась.

Когда проснулась, мне было гораздо лучше. А что вызвало улыбку – рядом, на стуле, сидел Грознич. Он казался невероятно милым, и его внимание трогало до глубины души.

– Ты меня спас, – шепнула благодарно, чуть выше натянув одеяло.

– Везение, и это пугает, – так же тихо отозвался упырь.

– Почему? – озадачилась я.

– Я тебя больше не слышу, – хмуро взирал на меня Шепс. – Твои мысли, – пояснил терпеливо на мое озадаченное молчание.  – Не знаю, что случилось, но твой голос в моей голове, словно выключился. Хоп, и связь оборвалась.

– Может, ты долго меня не пил, – робко предположила, не от того, что желала быть едой, а потому что наша связь, как ни крути, была завязана на моей крови.

– Не знаю, но что-то изменилось, – едва заметно кивнул Грознич.

Мы немного помолчали, и я первой нарушила тишину:

– Как другие? – решила сменить тему. – Как и я? Или лучше?

– Твой результат побить никому не удалось, – принял мою уловку Шепс, хмыкнул чуть заметно. – Так что ты единственная, кто почти земли достиг без парашюта.

Теперь и я кисло усмехнулась:

– А как там Ярич?

– Удивительно, но с ним всё нормально. Даже больше – у него открылась сила, – подтвердил догадку Грознич. – И такая сила, что его тоже от нас отделили. Изучить, почему она раньше не проявлялась.

– Так разве испытание не на открытие затаившейся силы? – опять озадачилась я.

– Всё так, но не так, – терпеливо отозвался Шепс. – Сила двуликого со способностью растворяться в воздухе – редчайший дар. И стихийники подобной мощи раскрываются быстрее, как правило, в подростковом возрасте. На испытании в академии обычно проявляются силы скромного уровня. Так что Ярич – беспрецедентный случай, и требует тщательного изучения.

Я пожевала мысль, которую так и не сумела внятно озвучить.

Мы ещё немного поговорили о всяко-разном. Впервые я с ним общалась, не напрягаясь и не ожидая подвоха. Даже перестала бояться и воспринимать Грознича, как жуткого упыря, время от времени пьющего меня.

Теперь он казался обычным парнем, с которым мне, к удивлению, очень хорошо и спокойно… Его мягкий тон, тёплый взгляд, журчащий смех, расслабленная поза – подкупали. Шепс казался самым близким, родным и дорогим человеком. Его забота, волнение, переживание...

Я даже на время забылась…

На время!

Нашу идиллию нарушил главный лекарь академии, Венециан Кова, и, естественно, ректор Шайх с госпожой Вессой. Упырша вообще с ним часто рядом ходила. И следила за всем происходящим с не меньшим рвением – как-никак заместитель ректора.

– Вы у меня решили стать постоянным клиентом? – остановившись возле моей койки, прищурился лекарь, своеобразно пошутив.

– Почему нет? – пробурчала я. – Единственное место, где я себя чувствую в большей безопасности и под присмотром.

– Подлизываетесь?

– Нет! Но если академия – дом родной, пусть лазарет – будет моей милой сердцу комнатой.

Венециан Кова, вздёрнув бровь, покосился на ректора.

Шайх устало покачал головой:

– Юмор – хорошо, Елисия Чарльстон, но твоя регулярность попадания на больничную койку нас всех… – тяжко выдыхает ректор и сокрушённо качает головой.

– Меня не меньше, – досадливо буркнула я, точно послушная ученица сложив руки перед собой… на коленки.

– Грознич, ты мне нужен, – строгим взглядом Весс отправила прочь Шепса, и только он со мной попрощался, тоже была такова, на меня посмотрев едва ли.

– Давай-ка глянем, как ты, – Венециан ступил ещё ближе.

Осмотр, как и думала, подтвердил, что я жива-здорова, и что никакой силы проклятых у меня не открылось.

Шайх хмурил брови, жевал губу. Лекарь чесал затылок… в итоге меня просто отпустили, так и не найдя причины оставлять на больничной койке.

За ужином столовая гудела от болтовни адептов. Они точно рой пчёл.

Говорили о разном и все дружно: кто о прошедшем испытании, а нешуточные страсти продолжали кипеть, а кто-то о новой зверюшке Войра.

Адепты делились впечатлениями, и на меня если и обращали внимание – то бегло, малозаинтересованно.

Мне это было на руку. Я спокойно поела, послушала последние новости-сплетни. А сплетни были уже размером со слона.

И потом увидела оборотня.

Это было… как-то неожиданно и волнительно. В принципе, как всегда – уж не знаю, почему я на него так реагировала.

В этот раз он был не один... со своей дикаркой. Хотя девушка уже совершенно не походила на то дикое создание у дерева, каким её запомнила.

Чистая, причёсанная, не рычащая.

Красивая...

Да какое там – она потрясающе красивая! Жгучая брюнетка, васильковые глаза, полные губы, длинные вьющиеся волосы. Высокая, стройная – топ-модель – не меньше!

Внутри похолодело, кусок хлеба застрял в глотке, когда я осознала, что они оба смотрели на меня.

Войр – тяжело, уничижающе.

Его пара – с нескрываемой ненавистью.

Нужно ли говорить, что я с кашлем кусочек выплюнула, посуду торопливо стала закидывать на поднос, желая быстрее уйти из столовой.

И бежала позорно прочь… с глаз долой. На них больше не смотрела. И молила, чтобы и они обо мне забыли!

Глава 26

Елисия

Из комнаты старалась выходить как можно реже – только по необходимости и тотчас бежала обратно. Почти неделю получалось оставаться тенью, если не считать того раза, когда Грознич меня выловил и заставил себя потерять.

Спасибо, хоть не вгрызался зверем и не пил много.

В этот раз ему хватило глотка, после которого Шепс задумчиво посмотрел на меня, ласково поцеловал, и прошептал:

– Я всё равно тебя больше не слышу, – с таинственной грустью.

Ну и проснулась я уже у себя в комнате.

Как бы к нему не теплела, но ощущения проверила – не изменилось ли что-то… не показалось ли мне, что он позволил себе больше чем – выпить и поцеловать? Но, вроде я оставалась собой…

А вот взгляд сидящей на постели Изэллы чуть напряг.

– Что? – покривилась я, сглатывая сухость во рту.

У меня к соседке тоже были вопросы, но я же молчала! Осуждающе или вот так ошарашенно на неё не таращилась!

– Это ты что! – в свою очередь упрекнула меня Изэлла. – На каком ты языке только что говорила?

– Я? – теперь я совсем опешила.

– Ты что опять лунатила? – прищурилась соседка. На моё откровенное молчание, пояснила: – Я вернулась, а ты… лежишь и чеканишь непонятные слова на непонятном языке.

– Койле Хаор… буди...что-то...хауса… бррр, – передёрнула плечами. – Уж прости, я так и не могла это всё запомнить! – кивнула, встав с постели. – Но ты повторяла какую-то реплику по кругу!

Я закусила губу, уже чувствуя очередную накатывающую «опу».

– Я не помню, – повинилась, тоже сев на постели. – Наверное, кошмар приснился…

– Я не знала, что ты спишь. У тебя были открыты глаза… – настаивала на моей неадекватности соседка.

– Расскажешь ректору? – тихо уточнила я.

– Сама это сделай! – посоветовала неожиданно ровно Изэлла. – У нас есть эксперт-языковед. Если ему рассказать, может он сможет идентифицировать… перевести, – и соседка как ни в чём не бывало, принялась готовиться к занятиям.

Я смотрела на неё несколько минут, а потом, не будь дурой, ляпнула:

– Ты влюбилась.

– Что? – наморщила личико соседка, будто я сказанула несусветную чушь.

– Ты сияешь! Причина твоего сияния Дерэк Чайо? –  спрашивала, не особо надеясь на ответ.

– С чего вдруг? – фыркнула ехидно, косясь через плечо Изэлла.

Понятно, опять включает «стерву».

– Просто предположила, – я встала на ослабевшие после вчерашнего кормления ноги, взяла полотенце, рыльно-мыльное.

– Держи их при себе! – с колючей угрозой шикнула соседка, повернувшись ко мне. – Из них часто сплетни рождаются, обрастают такими подробностями, что потом не отмыться от грязи!

Я понимала её опасения, поэтому кивнула:

– Я не из болтливых. По сути, и дело-то не моё. Но ты каждую ночь отсутствуешь, я… переживаю.

– Больная что ли? – сощурила глаза соседка.

– Нет! А вот ты можешь заболеть, если продолжишь такие гуляния. Ты хоть спать-то ложилась? – уличила её в частых отсутствиях по ночам. Но этот вопрос соседка проигнорировала.

– Надеюсь, тогда ты с Дерэком. Мне показалось, что ты ему очень нравишься.

– Мне глубоко плевать на твои надежды! И вообще – поменьше следи за мной. Лучше за себя волнуйся! – подбоченилась Изэлла.

– А ты бы могла не быть вот такой стервой.

– Образ жизни!

– Поэтому тут и выживают единицы. Такие, как ты, только о себе думают и не хотят помогать более слабым!

– Кому? Тебе? С чего вдруг? Потому что ты никто и звать тебя никак? Потому что ты несчастная скиталица, мать которой убили злые, коварные враги? – бросила с издёвкой. – Потому что отца не знала? Потому что ты понятия не имеешь какого лешего тебя сюда принесло? А ты знаешь, что сюда попасть из вне, не будучи кем-то, НЕВОЗМОЖНО? А значит, дядька тебе не сослал в проклятую академию, а скорее уж умудрился пропихнуть, используя связи!

Чем больше она перечисляла, тем больше мне казалось, что это не пункты моего «несчастья», а бонусы, которые по дурости не оценила.

– Так что хватит изображать из себя бедолагу! – Изэлла сделала характерный жест «кавычки». – Ты в крутой академии самых одарённых людей! Ты в академии, о которой 99.9% процентов населения планеты даже не слышало. Ты одна из нас! Так что, да! Ты капец, несчастная!

Её слова врезались неприятными стрелами, но меня больше удивило, что она не просто ядом плевалась – она праведно негодовала и злилась.

На меня!

– И вот что, сиротинушка, если бы ты не была такой тупой и сдвинутой на себе, то узнала бы, что каждый второй в этой проклятой академии – отверженный. И отверженный в прямом смысле этого слова! Пусть не каждый проклят как я, но все! ВСЕ!!! без исключения отверженные: семьёй, миром, судьбой... И все до одного с трудным и мутным прошлым, о котором не хочется вспоминать, и о котором, тем более, не хочется плакаться другим. У кого-то проще, у кого-то серьёзней конфликты, но в этом проклятом месте ты не найдёшь лёгких судеб!

Я остолбенела от заявления. Я застыла под бурей эмоций соседки.

– От кого-то отказались, кого-то выбросили как хлам, кого-то... – запнулась Изэлла, – пытались убить. Та что заканчивай строить из себя мисс «несчастная судьба». И если хочешь выжить в этом логове змей, впрягайся в учёбу и рой землю, чтобы понять, какая у тебя сила! А если и не откроется, заруби себе на носу – даже посредственность может выделиться из общей массы, – ткнула мне в грудь пальцем соседка.

– Это как? – не своим голосом уточнила я.

– Каждый в своё деле может стать лучшим. Змея – самой ядовитой. Лиса – хитрой. Лжец... плевать, зато непревзойдённый!

Она меня ошарашила.

Правда!

Я ведь так своими проблемами увлеклась, что ни разу не подумала, какого это... быть на месте других! Мне ведь и правда в голову не приходило, что у кого-то судьба куда страшнее и печальнее моей. А после слов Изэллы, так я себя закостенелой стервой ощутила, и мои печали... и не печали вовсе, а так... мелкие трудности!

– От тебя родители отказались? – даже не знаю, почему именно это выделила из сказанного.

Блондинка сверкнула льдинами глаз, смахнула с плеча длинную белую прядь:

– Если бы, – ответила не менее морозно.

– Выгнали из дома? – дрогнувшим голосом озвучила я следующее предположение, почему-то дико мечтая, чтобы оно оказалось верным. И не потому что хотелось такой судьбы для девчонки, а потому что другой вариант повергал в шок.

Нервно сглотнула.

ШОК!

От повисшего молчания стало до мурашек на коже жутко.

– Убить? – тихо, на выдохе, в голове не укладывалось, как родители могли бы...

– Они никогда не испытывали любви ко мне. А когда я оставалась простушкой – не пожелали иметь у себя отверженную без силы двуликой.

– Жуть!

– Пфф! Это не было первым случаем, но пятый стал для них последним, – зловеще прозвучало.

Даже волосы на голове зашевелились.

– Прости, – опять сглотнула сухим горлом, – я правда не думала, что так...

– Тогда самое время, – шагнула к двери Изэлла. – Никто из нас не привык плакаться. Потому что никто не привык к состраданию! И мне НИЧЬЯ жалость не нужна. Я самодостаточная. И сильная! Остальные – идите лесом!

Я молча смотрела, как эта надменная циничная стерва с гордой спиной дошла до двери. Просто не знала, что ещё сказать.

– Утони, – уже у двери остановилась Изэлла.

– Спасибо, – наморщила нос я, не оценив скептический юмор соседки. – Не смешно!

– Это не шутка. Чтобы силу обрести, лучше умереть. И если следующим этапом идёт вода... утони! Многие проклятые нашли силу, рискнув.

– Как ты? – робко бросила в спину Изэллы я.

– И как Ярич. Он больше минуты был мёртв, но потом что-то сработало дефибриллятором, и он очнулся уже с силой! – соседка вышла из комнатки, оставив меня с крошевом суетно носящихся мыслей.

Глава 27

Елисия

Изэлла ушла, а я зачем-то уставилась на свою руку, словно она – разгадка.

Это ведь не я его оживила!

Казалась глупой мысль, что именно я стала тем самым живительным толчком для Ярича.

Что я – есть дефибриллятор!

Это... нелепо.

Но, если соседка сказала, что Ярич был мёртв, а потом очнулся и уже был с силой, а никого рядом с ним, кроме меня, не было, то кто или что его могло пробудить, кроме меня?

Ещё несколько минут стояла истуканом и рассматривала ладонь, чёрт знает зачем… Видимо, ожидая магии, волшебства, какого-то доказательства, что я – пятый элемент! Но ничего не происходило.

Я мотнула головой и поспешила в душевую, чтобы привести себя в порядок, а в идеале – рассудок.

На занятия бежала, уже опаздывая на первую пару, но с мыслями о том, что нужно будет следить за своими поступками тщательней.

Перед следующим испытанием у нас было несколько дней.

Уж не знаю, как у Изэллы получилось, но она смогла во мне зародить желание стать частью этой непонятной и враждебной семьи.

Если они все такие, как я, ну, пусть не совсем, как я, зато близки сложностью жизни, если они так же в поиске себя, это, и правда, моя семья!

Странная, дикая, безжалостная, отверженная, проклятая…

Прям, мечта, а не семья!

Так что, да, теперь я была готова учиться и впитывать в себя все знания, которые давали. И даже больше – я была готова сидеть в библиотеке днями ночами, чтобы как можно больше и глубже окунуться в этот мир.

Совет соседки «умереть» – казался жутким, и я не была уверена, что решусь его попробовать.

Одно дело, бить себя в грудь и кричать: я смогу! Я справлюсь! Я герой! А другое – оказаться в ситуации и сделать то, что нужно!

Тем более, я не предрасположена к суициду!

Я, вообще-то, жить хочу!

Но, словно по заказу, следующим этапом стало испытание стихией воды. При том, что я плавала, как топор!

То ли фартило смертельно, то ли фортуна тупо надо мной стебалась.

Как и в прошлый раз – не было никакой подготовки, пояснения. Не было никаких советов мудрого, чуткого наставника. Нас просто выбросили в... холодную воду!

Кучками…

И каждой группе выделили по одному спасательному надувному плоту. Маленькому… на двух – не более, при том, что в группе по четыре адепта. Нетрудно догадаться, что мы должны были добраться до берега своим ходом и возможностями.

Несмотря на плохие навыки выживания, первый день я верила, что всё обойдётся. Мы справимся, нас спасут, и плевать, что нет еды, питья, жарит солнце, рядом плавают акулы… Но, когда наутро второго, при смене на плоту, мы недосчитались одного из команды, у нас началась настоящая истерика.

Но долго волноваться и переживать не вышло. Случилось самое страшное, что могло быть – налетел ветер, поднялись волны… Грянул шторм!

Мы и без того боялись до поросячьего визга, были истощены, в каждой волне видели смерть и огромные челюсти акул, но когда плот перевернуло, я, кажется, умерла в тот же миг.

Провал в сознании.

«Правильно!» – с чего-то раздался голос Изэллы.

Резко вынырнула из небытия.

Темно!

Где я?

Сморгнула, глотнула… Поперхнулась. Меня скрутило спазмом от нехватки воздуха. Вокруг вода! Я тону!

Меня нещадно утягивало под воду!!!

«Терпи!» – опять настаивала соседка, хозяйничая в моей голове.

Я судорожно дёрнулась.

«Я не хочу тонуть!»

Но что-то неведомое меня продолжало топить! Будто на мне груз, и я иду ко дну!

«Не сопротивляйся!» – навязчивая маньячка-соседка что-то требовала, а я уже билась в конвульсиях.

«Просто расслабься!»

Я её убью!

Видит бог, если выберусь, я её грохну!

Но, против воли, на миг позволила себе успокоиться, глупо решив, что, возможно, так тонуть будет проще и легче. Да фигушки там! Мелкое, трусливое существо во мне начинало биться в истерике, сражаясь за свою жалкую жизнь.

Именно эта тщедушная подлая тварь, которая так дико жаждала жизни, заставляла рваться наверх – к спасительному кислороду.

Изэлла заткнулась, тяжесть спала… словно я скинула путы! И если бы не было шторма, возможно, мне удалось вырваться, но бушующие волны накрывали снова и снова! Сильнее и сокрушительней. Оглушая, отупляя, лишая сил, дыхания, сознания…

И когда я от бессилия опять провалилась в небытие, мне стало так легко и хорошо – прям Рай «От» и «До», что адом показалось возвращение к жизни!

В следующий раз открыла глаза, а надо мной уже склонялись несколько педагогов. Откачивали: делали искусственное дыхание, орали, требовали вернуться!

Получилось. И в этот раз я пришла в себя без особых последствий.

Никаких новых открытий во мне не случилось, увы и ах, и это несмотря на мои страдания! Смерть! Зато у нескольких адептов проявились способности. Да, не столь великие, как у других, но всё же управляя даже малой силой уже становился на ступень выше простых смертных! Уже на законных основаниях считался одарённым!

Мы с завистью смотрели на просветлённых адептов-силовиков и каждый, втайне друг от друга, мечтали о том, чтобы когда-нибудь и у нас они проявились... эти великие силы проклятых!

Чего греха таить, и я тоже заболела всеобщим помешательством на «даре»! Уж не знаю, что такое «зависимость», но, мне кажется, я, и правда, стала зависимой от желания обладать силой.

Хотя бы для того, чтобы больше не плестись в конце!

Чтобы дать по носу всем, кто меня доставал!

Ну, или просто – чтобы стать хоть немного значимой. Пусть не двуликой, как редкие, но такой, чтобы на меня смотрели с восхищением и шептались о том, что Елисия Чарльстон больше не изгой! Больше не отброс и не зануда!

Она – одна из нас!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ С этими мыслями продолжала учиться и готовиться к следующему испытанию. И если правильно понимала, следующее будет одно из двух: либо огонь, либо земля!

И второе казалось куда более предпочтительным, потому что огонь сам по себе – опасная штука. И всё, что с ним может быть связано – больно! Больно и опасно!

А земля – есть где разгуляться воображению… Обнадёжиться, мечтая о чём-то более простом и не смертельном.

Загонялась мыслями, учёбой, и была безумно благодарна Грозничу за то, что он всегда был рядом. По-возможности помогал… Его дружеское плечо мне всегда придавало внутренних сил, и я очень хотела стать хоть на чуточку ближе к уровню Шепса. Дорасти, так сказать, чтобы другие не говорили: «Почему он с ней? Что он в ней нашёл???»

Но это были мои тараканы, Грознич, вроде как, этим не заморачивался – был очень мил и терпелив. И пил меня всё реже.

Бывало, ему хватало глотка, но тот глоток он делал очень мягко, нежно, обязательно заживив ранку.

Вскоре мне уже казалось, что даже наши сердца бились в унисон. Мы были как единое целое. Мы были… настоящей близкой по духу парой, которая встречалась долгое время.

Возможно, это тоже своего рода зависимость, вот только Шепс зависел от меня, а мне казалось, что я завишу от него!

– Я буду за тобой присматривать, – уже прощаясь у моей двери, шепнул Грознич после поцелуя. – Прошу, хватит попадать в передряги и вечно умирать. У меня скоро сердце остановится, если…

– Можно подумать, от меня что-то зависит, – пробурчала я, виновато опуская взгляд. – Я бы тоже хотела просто и безболезненно. Хоп, и я… немного проклята! – хмыкнула дурашливой шутке и подняла глаза на Шепса.

– Да, наверное, ты права. Мне не приходилось проходить испытания, я не знаю, что ты испытываешь, – на удивление, упырь и в этот раз умудрился меня понять.

– А как у тебя он открылся? – робко обронила я, хотя раньше никогда не затрагивала этой темы. Да и не думала об этом, если бы добрая Изэлла не ткнула в жестокость мира.

– Это не важно… – было начал Грознич, но я мягко коснулась его руки:

– Важно! Мне! Чтобы тебя лучше понимать.

Шепс немного помолчал:

– Расскажу, как-нибудь. Потом, – сбивчиво покивал. – А теперь иди спать. Завтра у тебя сложный день. Постарайся не умереть!