Текст книги "Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
Соавторы: Ксюша Левина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)
Смутно знакомыми показались глаза. А потом сердце ударной дробью пробило: “Быть не может!” Но с каждым шагом я убеждался в своей догадке: Кравчик! Пострадавшая – Кристина!
Это была неуместная шутка судьбы.
Девушка меня тоже узнала. В огромных глаза мелькнула паника, недоумение. Она даже встать попыталась, но моя дочь на её руке была помехой, да и ошейник белый, фиксировавший шею – не способствовал удобству, поэтому Кравчик одумалась.
– Здравствуйте, – пробормотала, испуганно посматривая то на меня, то на Антонину.
– Ну вот, – пробормотала Тоня с улыбкой, – что я говорила, мы её найдём!
Глава 9
Кристина
Не бывает таких совпадений. Эта девушка слишком часто стала мелькать в моей жизни.
Обшарив дочку взглядом на наличие страшных травм, с облегчением убедился, что она и правда не пострадала. Разве что коленки ободраны и то – не сильно. Но подобные “травмы” так часто у тиранши, что уже и не кажутся чем-то жутким и страшным. Скоро буду удивляться, если локти и коленки, наоборот, окажутся целыми и невредимыми.
А потом более пристально глянул на знакомую.
Она – на меня.
– Так это вы чуть мою не сбили? – выдал, прежде чем подумал, как это нетактично звучало.
– Нет, – моргнув недоумённо, слегка растерялась Кавчик. – Я та, кто вашу дочь НЕ сбила! А будь на моём месте кто-то другой…
– Вы меня преследуете? – очередная моя бестактная фраза, прозвучала как выстрел. – Какой-то метод себя навязать? – я умел выбивать почву из-под ног.
– Не мечтайте! – возмущённо шикнула девушка, но так, чтобы не потревожить сон Леры, которая сопела у неё под боком, как ручная, мягкая кошечка.
Этого не мог игнорировать, но если бы раньше приревновал, то сейчас осознал, что картина меня внутренне улыбнула. Дочь НИКОГДА ни к кому сама не ластилась. Кравчик первая на моей памяти. При том, что Лерка любила ласку, когти выпускала с завидным постоянством. Потому у нас няни и не задерживались. Потому я и страшился привести домой другую женщину. И конечно потому, в моей жизни мелькали только разовые проституки ВНЕ ДОМА!
Моя любимая тиранша, адмиральша, кошка и мамонтёнок в одном лице. Лерка до одури разная и характерная, редко актёрствует, просто темперамент у неё такой своеобразный. Она никогда и никого не принимала, и никого не подпускала ни к себе, ни ко мне. Маленький сторож нашей маленькой семьи.
Так что Лера пока единственная женщина в моей жизни.
Потому чуть опешил, увидев её в объятиях незнакомой ей женщины. Картина настолько шокирующая, что не мог не спросить:
– Решили меня достать через дочь? – уличительно прищурился.
Кравчик на миг подзависла. Опять поморгала недоумённо, побледнела.
– Какая низость?! – ещё сильнее вознегодовала Кристина. Теперь лицо покрылось красными пятнами, а глаза заметали молнии. – Тоже мне пуп земли! Да у вас мания преследования! – ещё одна кошка, только эта разъярённая. И она мне нравилась до ненормальности. Вот именно сейчас, когда лежала с моей тираншей в обнимку, бледная, хилая, с ощейником на шее и при этом жутко злющая.
– Не находите, что это подозрительно? – продолжил перекрёстное шипение, через скрип зубов. Не привык ругаться с кем-то при ребёнке, и сейчас просто уточнял важные моменты, а мелкая, вроде как, спала.
– Даже если бы я хотела к вам пробиться, – сделала жадный глоток воздуха, будто выдохлась донельзя от своей тирады, – никогда бы не использовала ребёнка! Это подло и мерзко! Я бы… – нахохлилась…
– Вы бы?.. – не отпускал диалога и затаился в ожидании признания. Сам дышать забыл. Магию нашей милой ссоры нарушила медсестра:
– Вы знакомы? – вклинилась с идиотско натянутой улыбкой, готовой в любую секунду стать настороженной ухмылкой.
– Есть немного, – подтвердил задумчиво. – Вы бы не могли нас оставить? – метнул красноречивый взгляд на медсестру, понимая, что лишние уши нам с Кравчик не нужны. Если честно, вообще про медсестру забыл. Был уверен, что в палате нас только трое. А уж тот факт, что в палате с Кристиной ещё и другие люди имелись, вообще как-то выпал.
– Не думаю, что это хорошая идея, – Антонина замешкала. То на меня косилась, то на Кристину. Я на лице Кравчик чётко видел сомнение, возмущение, но так как выставить насильно Тоню я бы не посмел, Анджеевна благоразумно внесла ясности:
– Будьте добры, – зажато кивнула, скривив лицо, явно от боли. Но тотчас, быстро глянула на Леру, будто волновалась за сон малышки. И я не мог не согласится – уж больно сладко спала. Я за всю жизнь этот мелкий моторчик таким видел, от силы, раз десять. Обычно она бесилась, изводила нянь и самоустранялась в спальне без лишней помощи.
– Не волнуйтесь, не думаю, что Роман Игоревич причинит мне вред, – но голос дрогнул, выдавая сомнение в словах. – Мы просто поговорим, – при этом не спускала с меня упрямого взгляда.
Как только дверь за медсестрой закрылась, я бегло осмотрелся – соседи Кравчик были с более серьёзными увечьями головы и спины, потому безмолвно лежали с закрытыми глазами. Что ж, значит, наш разговор хоть и не тет-а-тет, но вполне приватен.
– А что она сейчас делает у вас? – наконец ступил ближе, но Кравчик так испуганно напряглась, глазищи вытаращив, что я торопливо сел на стул подле койки, упреждая опасения девушки по поводу моей вменяемости и желания с ней разобраться силой.
– Спит, – выдала очевидность, несколькими секундами после, с облегчённым выходом. – Она в порядке, – добавила поспешно, – если вас это хоть как-то интересует, – невинно порцию колючести плеснула, В уставился на неё в немом недоумении – какая-то легкомысленная барышня посмела ткнуть меня лицом в равнодушие к дочери?! Подумывал высказаться по этому поводу, но Кристина что-то прочитала на моём лице и милостиво пояснила: – просто меня… лечила, – кивнула на ноги, где близ бугорка ступней в складках одеяла я углядел стетоскоп. – Устала от работы и уснула.
– Да, лечить она любит, – сдавленно усмехнулся, пытаясь уложить в голове: МОЯ колючая дочка! посторонняя женщина! лечение посторонней женщины моей колючей дочкой! А последним гвоздём ещё и мирный сон в чужих руках! Это всё какое-то нереально и несовместимо! Но глядя на милое личико тиранши, пухлые губы, которых сейчас касалась мягкая улыбка, ямочки на пухлых щеках… Моё сердце дрогнуло. Оно всегда билось мягче и нежнее, когда дело касалось дочери. С той самой секунды, как увидел её новорождённой.
Впервые за всё это время её сон казался безмятежным и крепким.
– Спасибо, – это было искренне. – И простите…
Вот теперь повисло молчание. Кравчик тоже растерялась. Потому палата погрузилась в непривычную тишину. Она не было неудобной, щекотливой – больше покоя было и окутывающего тепла.
– Я… честно не знала, что у вас есть дочь, – тихий голос Кристины вторгся в мои пустые мысли. Я поверил. Мне не было стыдно за свои обвинения, но свою неправоту я умел признавать:
– А я не знал, что вы подрабатываете спасителем, – чуть вперёд подался, уместив руки на коленях и скрестив их замком. – И часто приходится спасать?
– В перерывах между поиском работы, – приняла шуточную манеру общения с кривой усмешкой Кравчик, но умело ударила под дых. Я понятливо опустил глаза, рассматривая свои руки.
– Странно, – обронил задумчиво, ничуть не кривил душой, – у вас хороший потенциал, – чтобы не думала, что избегал прямого контакта, поднял взгляд, – быть не может, что его никто не оценил.
– Это мне говорит тот, кто первым меня отшил! – Кристина опять поразила умением давать словесную сдачу. Причём не страшилась за последствия и была собой.
В душе опять шевельнулось что-то сродни вины.
– Первым?
– Да, ваша фирма – была первая в моём списке желаемых работ.
– Мне жаль, ведь вы не не подходили, – признался ровно, – просто другая на тот момент казалась более удачным кандидатом.
Опять секундное молчание.
– Что ж, я рада, что вы нашли лучшее и достойное. Надеюсь, вы выбрали Саймона, – вздохнула Кристина и улыбнулась так искренне, что я глазам не мог поверить. Она правда не держала зла! Она была неподражаема своей естественностью! Ну и конечно убила на повал, решив, что я мог взять чудо-Польски!
– С чего вы так решили? – в недоумении шикнул.
– Ну как же, – часто заморгала Кравчик, будто я её поразил. – Он неординарная личность. Общительный. Открытый, – пылко чеканила. – Мыслит вне рамок рутинной жизни, – задохнулась от чувств, но только мелкая зашевелилась, Кристина виновато понизила голос. – Он сидел рядом на испытаниях и я краем глаза видела его ответы. Да, они не всегда были стандартными, – кивнула торопливо, словно и за это ей было чуть стыдно. – Но именно это, как по мне, и есть, один из показателей гибкости человека. Именно из такого как Польски можно слепить одного из лучших помощников! Да, подтесать углы придётся, – согласилась на моё немое молчание, – но он – потрясающе интересная и многогранная личность! – выдала так безапелляционно, что у меня не сразу нашлись возражения:
– Это меня и остановило. Его трудно будет обуздать и заставить работать в команде. Быть одним из, а не тянуть одеяло на себя!
– Это обманчивое, напускное, – упиралась Кравчик. – Защитная реакция, казаться вот таким поверхностным и откровенным, потому что ему в жизни тяжко пришлось, – говорила так убедительно, будто давно знакома с парнем и понимает его ситуацию близко к сердцу. – Думаю дело в ориентации и окружении, не думаю, что ему везде приходилось легко и просто!
И я их понимал, как никто! Не хотел говорить об этом. Момент спасла дочка. Подняла голову и, сонно моргая, уставилась на меня.
– О-о-о, – с толикой грусти вздохнула дочь, – привет, пап, – личико стало разнесчастным, будто праздник кончился и её забирают домой.
– Привет, хвостатая генеральша, – я торопливо встал со стула и подступил к койке.
– Я НЕ ХВОСТАТАЯ! – заупрямилась тиранша, ещё толком не продрав глаза.
– От чего же? – проворчала наигранно задумчиво Кристина, поддержав меня, – генеральша, и хвостик на месте, – ловко и в то же время нежно перебрала светлые волосы моей дочери.
– Вы вообще в девочках не разбираетесь? – Лерка скептически глянула сначала на меня, потом на Кравчик. – Оба! – тоном “ау, кто из нас взрослый и разумный!”
– Окей, – примирительно вздохнула Кристина, – тогда мамонтёнок! – ловко поддела нос Лерки.
Я и до этого момента уже впал в прострацию. Ещё первый жест у меня вызвал такие удушливые и волнительные чувства, что на лишний миг завис, рассматривая девчонок. Они были не знакомые и знакомые, но какие-то неразделимо близкие. Открытие поразило. А ещё больше то, что ершистая Лерка не взбрыкнула, по обычаю, когда её касались другие люди, а с обожанием, широко открытыми глаза смотрела на Кравчик позволяла себя трогать, обнимать… Я невольно усмехнулся. Правда внутренне, а внешне – страшился, что момент рассеется, и я опять останусь один со своей колючей, но такой любимой дочерью… А что страшнее – и Лерка опять останется без объекта восхищения.
А теперь вообще оглох. Кравчик назвала дочку мамонтёнком!!! Это невозможно. Я никому не говорил, что нет-нет, да сам её так называл.
Не знаю, что прочитала на моё лице Кристина, но тотчас руки от Лерки убрала.
– Ну знаете, она… предложила мне стать её дочкой… – сбивчиво забормотала, то краснея, то бледнея. – Потом вашей женой… – еще сильней разволновалась. – Потом мамой и… мне показалось на секундочку… – перевела дух, – что она как… мамонтёнок из мультика, – короткую паузу выдержала, будто извинялась за свои мысли и ассоциации. – Ищет маму, – теперь смутилась, понизив голос, – а найти не может.
– Маму ищет? – эхом вторил я, метнув взгляд на притихшую Лерку. Дочка губу закусила и с недетским интересом следила за нами.
Я всегда замечал, что тиранша у меня отличалась от других детей. Со сверстниками в детском саду мало играла, а если и была замечена в коллективе то, в роли воспитателя или заводилы.
Она… взрослее их была что ли. Выделялась из толпы – смотрела глубже, задавала очень каверзные вопросы, и поражала… всегда поражала ходом своих мыслей.
Я так радовался, что тема матери её не волновала, ведь дочь никогда при мне не поднимала этого вопроса. Я себя успокаивал, генеральша принимала как есть, что мы вдвоем! Что Ангелина, её биологическая мать, в жизни дочери появлялась редко. И не я, сама Лера была против встреч с ней. А теперь оказалось, она ищет… мать…
– Ищет, – обронила тихо Кристина, опять подтвердив мои мысли. – Увы, пока нашла только меня.
– Рад, что нашла… – кивнул задумчиво, хотя в голове ничего толкового не родилось. – И вы… мамонтиха? – невинная глупость сорвалась со смешком.
– Это ещё почему? – озадачилась Кристина. А дочка засияла как солнышко и, даже в ладошки хлопнув, забиралась выше по койке, чтобы дёрнуть Кравчик за волосы:
– Вот же хвост! – не обращала внимания на то, как исказилось лицо псевдо-родительницы. Тиранша с умилительной нежностью ещё пару раз потягала её за пряди. – Конечно же, хвостатые бывают коты и эти ваши… – мотнула головой, ковыряясь в памяти, – мамонтята! – наконец выудила из закромов памяти долгожданное слово.
Я больше не мог удерживать серьёзность разговора. Пшикнул. Меня поддержала приятными смехом Кристина. Сначала робко и коротко, потом смех усилился, затем мы уже засмеялись дружнее.
– Вы надо мной смеетесь? – насупилась мелкая.
– Нет, – синхронно покачали головами, но продолжая смеяться.
– Мамонтёнок, – опять пшикнули дружно.
– Хорошо, – со снисхождением кивнула тиранша. – Если я – он, – продолжала рассуждать деловым тоном, – а у тебя хвост, значит ты – моя мама!
– Прости, – Кравчик вроде слезинку пустила от смеха. – Просто ты как нельзя подходишь на роль мамонтёнка, а я на маму – нет, – пояснила с улыбкой. – Так что прости…
И мой радушный настрой как рукой сняло. Так не хотелось, чтобы дочка опять стала букой и колючкой. Не по возрасту серьёзной и задумчивой. Но как и предчувствовал, Лерка нахмурилась:
– Тогда я не мамонтёнок! – твёрдо и сухо. – Мамонтёнок маму нашёл, а я не найду! – тиранша торопливо спрыгнула с койки. Магия момента растворилась в напряжении, которое моментально повисло в палате. – Очень жаль, что вы не мама. С вами бы я и мамонтёнком не отказалась быть. Выздоравливайте! – попрощалась и, по-взрослому развернувшись на пятках, решительно зашагала к двери.
– Простите, – я следом подорвался, но уже у порога бросил через плечо: – Спасибо за дочь. А убытки я возмещу: ремонт машины и ваше лечение… – и, пока Кравчик не стала упираться, а судя по открывшемуся рту, она это собиралась делать, быстро покинул палату.
Роман
Лерка меня в коридоре ждала. Стояла у стеночки, по-взрослому сложив руки на груди, и недовольно перед собой смотрела.
Антонина уже ушла – то и понятно, ей пост надолго покидать нельзя. В коридоре хоть и было пусто, если не считать медсестры на посту этого отделения, но я не желал устраивал разборок тут, лучше дома поговорим, поэтому коротко бросил:
– Пошли, – я до одури хотел тираншу обнять, встряхнуть, отчитать, расцеловать, но понимал, что потакать её выходкам не стоит. Когда поговорим, когда я выскажу своё негодование, тогда и расцелую.
На Генеральшу хвостатую не смотрел, зашагал вперёд, но судя по тихому шелесту туфель мелкой, за мной поспевала.
– Не подскажете, как нам вернуться… – обратился к Елене.
Девушка быстро дала чёткие указания, куда нам идти, и вот уже через несколько минут, мы вернулись в отделение, где была плата Лерки.
– Наш врач на месте? – теперь у Антонины поинтересовался, стопорнув возле поста.
– Аркадий Владимирович у себя, но ему скоро домой, – доверительно сообщила медсестра. – Дальше по коридору, – махнула на левое крыло. – Предпоследняя…
– Спасибо, – кивнул торопливо. И поспешил к кабинету врача.
– Посиди здесь, – указал дочери на кресло с диваном в небольшом кармане между левым и правым крылом отделения. – И ни ногой! Ты приклеена к этому креслу на суперклей, поняла?
Лерка обиженно надула губы, но послушно села в мягкое кресло, чуть ли не утонув в нём. Игра в “суперклей” была единственным мало-мальски рабочим способом удержать девчонку на месте. Прибегали к методу редко: в самых крайних случаях, чтобы не приелось, и когда дело у меня намечалось архиважное!
– Можно? – вежливо постучал, прежде чем заглянуть.
– Да, – устало вскинул на меня глаза невысокий, крепкий мужчина в синей робе врача. На подоконнике валялся головной убор, который был явно сброшен в том же усталом порыве.
Светлый кабинет, большой шкаф с папками и книгами, стол врача, пара стульев для посетителей и уголок для отдыха и переодевания: диванчик, вешалка и зеркало с тумбой.
– Я, Кирсанов… – в несколько предложений обрисовал суть дела и задал вопросы, которые меня интересовали.
– Мы провели обследование, сделали ряд снимков, но ничего страшного не обнаружили. – заверил Аркадий Владимирович. – Из повреждений – сбитые коленки, если только. Поэтому у меня нет показаний для того, чтобы задерживать её в больнице далее, – неспешно разложил по полочкам врач. – Но выписку сейчас уже не сделаю, только завтра.
– Но дочь я могу забрать?
– Конечно, а завтра документы и обязательно по месту проживания в поликлинику, – отдал рекомендации врач.
– Но с ней точно всё в порядке? – ещё раз осведомился я.
– К лежанию в больнице показаний нет, а шок от пережитого может случится чуть позже. Она у вас очень сильная и стойкая девочка, но организм может среагировать против желания ребёнка. И конечно, если вдруг что-то будет не так – приезжайте.
– Вы так говорите, словно я весь день с ней сижу, – грустно усмехнулся я. – Не хотелось бы, чтобы “что-то” случилось, когда меня нет. Понятно, бурчал от страха за дочь и волнение.
– Спасибо, – кивнул благодарно.
Дверь открыл и тотчас услышал гулкое шлёпанье подошв туфелек, и конечно успел увидеть пятки удирающей Лерки.
Зараза! Подслушивала! Что-то от общения с Кравчик слишком осмелела, даже “суперклей” не помог, а такое ну очень маловероятно при обычных обстоятельствах.
В больнице пробыли недолго. Оплачивать счета уже было поздно, поэтому и это пришлось перенести на завтра. А ещё мы побыли в отделение кардиологии пару минут, узнать, как дела Людмилы Викторовны. Ей тоже пришлось платную палату выписать, а когда я заглянул, женщина мирно спала. Переживал ли я за неё?
Наверно я слишком черствым стал, но не сильно. Это уже не первая няня на счету тиранши, которую она довела до сердечного приступа. И в отличие от других, Людмила Викторовна, хоть и имела квалификацию высшей категории и кучу документов об образовании и рекомендаций, повела себя непростительно безответственно. Неосмотрительно… Повестись на капризы своенравной подопечной – забрать из сада и вместо того, чтобы отвести девочку домой, гулять по бабским магазинам!
Это мне “по секрету” Лера рассказала, а “по секрету” она никогда не лжёт. Честно призналась, что попросила няню сводить в торговый центр, и няня не отказала, в то время, как я, настоятельно это дело запрещал.
Что ж, лечение завершит, и пусть другую работу ищет…
Я немного постоял возле койки Лериной няни, тиранша рядом топталась, меня за руку крепко держа. Понимала, что натворила, но в своей вине не признается. Слишком для этого горда и неуправляема. И о таком даже “по-секрету” не расскажет!
Покидали больницу в глухом молчании.
И домой ехали на такси тоже молча. Я даже на звонки не отвечал, поставил телефон на беззвучный режим, но по вибрации понимал, что разгребать завал непринятых и смс буду долго.
А дома, только дверь закрылась, обувь была снята, я включил строго родителя:
– И что это было?
Мелкая с гордым видом, шлепала босыми ногами по полу в сторону лестницы на второй этаж, который полностью был в её распоряжении.
– Лера! – грозно рыкнул я, мелкая даже с шагу не сбилась. И тогда я применил самый сильный приём:
– Валерия, – именно вкрадчивое произношение имени дочери показывало ей, насколько я зол.
Что и требовалось доказать – тиранша тотчас остановилась, уже одной ногой на ступени. Повернулась с видом растерянной невинности:
– Чуть не попала под машину, конечно же…
– Ложь! – одёрнул мелкую. – Ты чуть было не испортила жизнь хорошему человеку! – попытался донести глубину едва не случившейся катастрофы.
– Людмила Викторовна меня не слышала, – дочь будто и не понимала, что не так. Хорошая вырастет актриса, знает же всё. Прекрасно знает! – Я просила…
– Я не о ней, – отмахнулся чуть грубовато. – Я о Кристине. Ты хоть представляешь, какого это? Едва не сбить человека? РЕБЁНКА! – подчеркнул значимость слова. – Ты бы сломала ей жизнь! – Судя по лицу мелкой, именно участь Кристины в моих красках её пристыдила. – Да она бы не простила себя, даже зная, что была невиновна! – я прекрасно осознавал, что Лерке эта информация совершенно не нужна. Ну мала она ещё, чтобы думать о вечной вине и самокопании, но сказать это было просто необходимо. Может на будущее отложится?
– Прости, – перестала изображать буку и обиженную дочь. О, совесть взыграла? Нет, просит прощения у меня, потому что так проще. Я – центр её мира, и я же главный судья.
– Не у меня проси, у Кристины и Людмилы Викторовны.
– Не буду!
– Даже у Кристины?
– У Людмилы Викторовны не буду!
– Почему?
Лерка насупилась. Когда она вот так губы поджимала, и глазами гневно сверкала, было понятно, ни на шаг не уступит. Но ведь, засранка, была неправа! Я решил надавить:
– А у Кристины попросишь?
– Конечно же… – брякнула мелкая, хотя знал – она как попугай говорит “конечно же” к месту и не к месту, лишь бы отстали.
Ха, чтобы она просила прощение? Я бы хотел на это посмотреть.
Наша словесная дуэль явно завершилась, знать бы кто победил. С женщинами, особенно с маленькими, никогда ничерта непонятно! Ещё задницу от песка не отряхнула, а уже откуда-то все дамские уловки знает.
– Было бы хорошо, – более точных слов не находил.
– Хорошо, конечно же, – подтвердила Лера, а в глаза-ах… пустота. Хоть что ты с ней делай. Понимает. Виновата. Но гордая и вредная!
Давно нужно было мелкую ремнём воспитывать, а я не мог… поднять на неё руки. Понимал, что слишком мягкий, что вьёт она из меня верёвки, но не мог. Я даже если накричу, потом ни о чём другом думать не могу. Меня терзают сомнения и чувство вины. И неосознанно начинаю замаливать грехи и пытаться подкупить мелкую. Все её капризы выполняю. Порочный круг.
Глядя на решительно воинствующее личико Лерки, понял, что спорить насчёт няни – бессмысленно. Не уступит. Тиранша вот такая: если уверена в своей правоте, ни на шаг не сдвинется.
– Есть хочешь? – разбавил разговор чем-то буднично важным.
– Нет, – а Лерка-зараза всё ещё не отходила. У меня не было сил продолжать бессмысленную ругань, потому обессиленно махнул рукой:
– Умыться и спать. Мне из-за тебя теперь разгребать столько дел, что и выходных опять не будет.
– Но как же?! – ахнула тиранша. – Завтра же суббота, а в воскресенье ты обещал..
– А кто мне сорвал рабочий день? – гневно кивнул я. – Клиентам плевать на то, что моя дочь своенравная коза по дорогам города скакала. Их волнует как я выполняю работу! – припечатал реалией жизни. – А теперь, всё, иди! – отыграл сурового отца, очень недовольного поведением дочери. Лерка втянула возмущённо воздух, на глазах сверкнули слёзы. Но вместо громкой истерики, которую мелкая никогда не закатывала, но которую я почему-то всегда ждал, даже дыхание затаивал, Лерка сквозь зубы поорала, сжимая кулачки, а напоследок топнув, быстро побежала наверх.
Твою мать! Твою мать!!!
Ну вот, подол розового платья ещё не скрылся за поворотом лестницы, а меня уже снедала вина. Но отодвинул её с такой же быстротой – мобильный вновь провибрировал. Я опять чертыхнулся, выудил айфон из кармана пиджака и погрузился в рабочий омут.
Зараза!!!
