Текст книги "Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
Соавторы: Ксюша Левина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)
Глава 11
Роман
Я гнал с работы, чтобы успеть к Лерке до закрытия часов посещения. А то сегодня был сам не свой. Всё время рука дёргалась к телефону, порываясь ответить на очередной доставучий звонок дочери, но ЗВОНКА-ТО НЕТ! Потому и волновался. Зараза на пару моих вызовов не ответила, я хотел было врача потрясти, но потом понял, что это было бы некрасиво с моей стороны. Отвлекать по мелочам. Уж из больницы мелкую никто не выпустит без взрослого, а то, что моталась по этажам… лишь бы в реанимацию или хирургию не заглянула.
Но и игнорировать гулянку дочери не мог, поэтому на одну встречу вместо себя отправил Вадима. Его словоохотливость там будет кстати.
Уже на подходе к палате, неладное предчувствие шевельнулось. Заглянул – подтвердилось – тиранши нет на месте!
В этот раз не паниковал, не орал, не требовал – знал, где искать дочь. Не ошибся… Нужно отдать должное, мелкая разузнала новый номер палаты Кристины. И не побоялась! Хотя, иногда мне кажется, что ей неведомо такое чувство, как страх.
Вот и я ткнулся в старую палату, сердце екнуло, а потом догадался уточнить, куда перевели Кравчик!
В общем, дочку нашёл сидящей на постели Кристины.
Они играли в карты!
– Вечер добрый, – вошёл в палату, только убедился, что это прилично. В этот раз соседки Крис были чуть более живые: одна почавкивала картошкой из баночки, закусывая котлеткой, а другая музыкально похрапывала.
– Папуля, – обрадовалась, по обычаю, моему появлению дочка, но в следующую секунду веер карт уткнула в лицо. – Ой… – осознала, что я её застал в неположенном месте и не в больном состоянии.
– Да, милая, – нарочито строго покачал головой, – видимо лечение оказалось эффектное. Укольчики…
– Нет-нет, – жалостливо скривила личико тиранша.
– Как нет? – наигранно подивился я, сев на стул подле койки на которой парочка мило устроилась. – Они ведь чудесным образом помогают. Ты бегаешь по больнице. Не звонишь… Значит – лечение хорошее, – заключил со знанием дела.
– Так ты правда на лечении? – в наш разговор вклинилась Крис. – Надеюсь ничего страшного? – в глазах Кравчик мелькнуло неподдельное волнение.
– Нет, – поспешил заверить девушку, но меня переиграла мелкая:
– Угу, – кисло кивнула. – А как ещё было попасть в больницу? – резонно подметила. – Так что видишь на какие жертвы я иду, чтобы тебя навещать, а ты…
Я недоуменно перевёл взгляд на Кристину. Девушка покраснела, на меня только мельком глянула, как бы ощущая свою вину и жутко стыдясь.
– Ха, жертвы! – фыркнула для глаз моей дочурки. – На жертвы и я готова, а вот долги отдавать… только вместе. А ты отнекиваешься, – не преминула укорить тираншу.
Лерка насупилась:
– Я не буду просить прощения! – шумно выдохнула, и личико выражало самую что ни на есть баранью упёртость. Стояла бы, обязательно и ножкой притопнула.
– Тогда и я не буду! – пожала плечами Кристина, уставляясь в карты.
– Но карточный долг – священный! – пафосно выпалила мелкая с таким возмущением, что если бы это было не так, я бы всё равно поверил. А ещё меня подмывало узнать, откуда о таких правилах карточных игр знала шестилетняя Лерка! Но озвучить не успел – девчонки продолжали перепираться между собой:
– Но ты же отказываешь, значит и я не буду, – здраво рассудила Кравчик с неменьшей упрямостью.
– Так стоп, девочки, – решил вмешаться в разборки, прежде чем карты полетят в стороны, а моя мелкая фурия уже была на грани. – Мне кто-нибудь расскажет, в чём суть спора? – попытался миролюбиво развести бойцов в разные углы ринга.
– Нет! – не глядя на меня, качнула головой Кристина, с деланным интересом изучая веер своих карточек.
– Да!!! – заупрямилась мелкая, выискивая у меня поддержки. – Кристина проиграла желание, а теперь не желает его выполнять! – тоном “А ну реши этот вопрос немедля!”.
– Это не так! – огрызнулась на манер Лерки Кравчик, ещё и взглядом недовольным пиля мою дочурку. Тиранша в ответ тоже стиснула зубы и прищуром таранила взгляд Кравчик. И вот так они воевали, их глаза метали искры. Палата стала настоящем полем боя, жареным запахло. И чуть-чуть порохом.
Это было нечто…
Я даже растерялся – они меня безмерно удивили. Нет, я понял, что обе не от мира сего и могли выбивать почву из-под моих ног, но чтобы вот так… себя вели?!
Лерка в квадрате!
Твою ж мать! Такого насилия над моими нервами я наверное не переживу.
– А почему нельзя выполнить желания? – опять постарался примирить воительниц. Кристина тотчас сморгнула растерянно. Покраснела до корней волос и вообще носом в картинки впилилась, будто там выискивала нечто запредельно важное. Лерка руки на груди сложила и недовольно губы надула:
– Потому что моё желание честное, а её нет, конечно же!
– Вот ещё, – фыркнула Кристина, на миг оторвавшись от карт. – Это моё желание честное, а твое… нет! – выделила последнее слово.
– А в чём желания заключаются? – ещё не опускал рук. – Надеюсь, ничего противозаконного? – бровями поиграл, выражая как буду недоволен, если мелкая что-то несбыточное загадала, ну и на Кристину глянул, для равновесия. А то с Лерки станется потом мне высказать, что я был на стороне соперницы чуть больше, чем на её.
Но это было лишним – девушка на меня старалась не смотреть с момента, как я появился в палате.
– Она хочет, чтобы я попросила прощения у Людмилы Викторовны! – отчеканила тиранша. – Представляешь? – возмущенно мотнула головой. – Я! У этой тёти!
– А в чём проблема? – я перестал играть. – Она выполняла твои прихоти, а ты её довела до сердечного приступа, – резонно напомнил реалию случившегося.
– Вот-вот, – поддакнула Кристина с видом “а я тебе о чём”. Вот только я не любил поддакивающих особ. Грозно глянул на девушку, она тотчас отвела глаза.
– Но ведь она не досмотрела! – упиралась дочь. – Если бы не потащила меня в свои эти магазины…
– Но ты просила погулять! Сама! – очередная правда.
– Вот-вот, – опять брякнула Кристина, но получив от меня ещё более грозный взгляд шикнула:
– Она повела себя некрасиво! – опять на дочку мою покосилась, переводя стрелки:
– И не убыло бы с тебя, извинись ты перед пожилой дамой, даже будь она сто раз неправой! – припечатала едко.
– Но это нечестно! – упрямости мелкой можно было позавидовать, а вот оппоненту – посочувствовать…
– Зато по-взрослому! – Кравчик зато так не думала. Она вопрос решила просто… показав язык. Я откровенно остолбенел.
– Ну если ты маленькая, то да, ты – права, – тотчас повела плечом Кристина, словно о чём-то незначительном говорила, ну и соглашалась нехотя, – какой с тебя спрос? Папа купит, папа решит, папа поможет, а сама…
– Я сама могу! И Я взрослая! – заупрямилась Лерка, уже вскочив на койку ногами, уперев руки в боки. – И ничего у папы не попрошу, конечно же!
– Ага-ага, – закивала насмешливо Кристина, словно задиристая девчонка, подначивающая мелкую на очередную шалость. – Только папка появился, сразу помощи искать стала, – коварно уличила. Теперь и я наконец понял её уловку. Она Лерку и впрямь провоцировала, но подводила к тому, что она сама побежит выполнять желание. Интересный метод…
– Ах так?! – в подтверждение мыслей, пыхнула негодованием Лерка.
– Так! – кивнула рьяно Кристина, тоже отбросив карты.
Я уже не знал смеяться в голос или стопорить девчат, которые реально были на грани учудить бабские разборки со всеми вытекающими – порванной одеждой, вырванными волосами и множественными царапинами и укусами.
Но только качнулся к тиранше, которая вместо драки торопливо с койки поспешила с прыгнуть – хотел поймать, да она меня протаранила:
– Я сама! – в тапочки домашние ножками нырнула и с гордо выпрямленной спиной зашагала к выходу. Потешная, воинствующая дочка… в своей нелепой пижаме, вызывающая безграничный наплыв нежности: заловить и расцеловать. Наверное я ненормальный папаша, но эта мелкая владела моим сердцем беспредельно. И даже вредная, капризная наполняла душу любовью и желанием оберегать и целовать.
– Ой, – стукнула себя по лбу Лерка, остановившись на половине пути до выхода. Повернулась на пятках:
– Ты первая проиграла! – напомнила о порядке Кристине.
– А вот твоё желание нечестное, – побледнела Кравчик, потом покраснела, метнув на меня умоляющий взгляд. Я бы сказал, ища защиты и спасения. Скользнуло предположение “на тему”, и я с укором на дочь посмотрел:
– Валерия, – для грозности полным именем назвал, – надеюсь ты понимаешь, что Кристина не может стать твоей мамой по твоему велению! – Это было наглое заявление-предположение, но раз Кравчик себя вела как школьница, я решил, что мелкая опять эту тему подняла и нашла другой способ как нас свести.
– Желание было другим, – буркнула тиранша, но моя фраза её заинтересовала больше: – А почему нет? – хлопнула ресницами.
– Это по-детски требовать от взрослых выполнять твои несбыточные желания. У меня своя жизнь, у неё своя…
На этом я заткнулся, моей щеки коснулись мимолётным поцелуем:
– Теперь твой ход, – Кравчик ещё рядом стояла, а я уже и не помнил, что собирался важного и вразумительного сказать.
Только заметил, как победно сверкнули глаза тиранши:
– Я смогу! Потому что взрослая, конечно же, – и тоже показала язык. Самое смешное, на личике дочурки я видел досаду, что приходилось делать нежеланное и ни капли злости на Кристину. Это было потрясающее открытие. Я бы может это озвучил, но она уже хлопнула дверью. Прежде чем выйти за дочерью, я на Кравчик всё же посмотрел внимательней.
– Я проиграла поцелуй в вашу щёку, – смущённо качнула головой Кристина и словно провинившаяся девочка вернулась на койку.
– Рад, что кто-то из вас разумней, – буркнул, поспешив на выход. – Всего хорошего, и спасибо за дочь.
Не знаю какие чувства бурлили, но отдавали горечью.
* * *
Перед Людмилой Викторовной извинились быстро.
“Здрасте, я больше так не буду. Но папа вас всё равно уволит! Кстати, у меня теперь есть мама-дочь. Ну ладно, выздоравливайте!”
Это было отчеканено чуть ли не скороговоркой. И если бы я не был в курсе дел, мой мозг бы задымился. Что, как понимаю, вот-вот могло случиться, не покинь мы палату экс-няни Лерки.
– Поправляйтесь, – я лишь напоследок кивнул Людмиле Викторовне. – Я загляну завтра, – пообещал, пытаясь не упустить тираншу. А ей уже, как никогда, желал прописать ремня.
Вместо этого сопроводил в палату, строго наказав впредь её не покидать, иначе грозный врач пропишет помимо витаминок-укольчиков, ещё и успокоительное, а чего страшилась моя ненаглядная Лерка, так это – много спать. Сон для неё был сродни смерти, и конечно подобная угроза произвела эффект. Не уверен, что долговременный, но тиранша торопливо забралась в койку и кивнула:
– Буду лежать!
Мда, так я и поверил!
– Что и не хочешь выписаться? – подивился, переступив с ноги на ногу. Я конечно рад – дочь уже смирилась, что папа всё время занят и ей часто приходится спать, так и не услышав от меня заветного “спокойной ночи”, но когда я рядом… вроде как собирался уходить домой, а она… спокойно меня отпускала…
Чисто по-мужски, по-отцовски меня покорёжило.
– Нет, – мотнула ровно головой белобрысая тиранша. – У тебя работа, я буду мешать, – совсем смутила взрослыми рассуждениями. Я даже замялся.
– Ну я бы мог…
– Приходи, вместо поиграем в карты! – воодушевилась Лерка. Невольно улыбнулся, хотя скорее из меня выдох вылетел от недоумения, бессилия и разочарования.
– Я буду скучать, – предпринял ещё одну попытку, достучаться до души мелкой.
– Я тоже, – заверила с искренней улыбкой дочурка. И впервые в жизни меня посетила мысль, что я её теряю. Не уверен, что такое можно вот так ощутить, но моя Лерка была моей, а сейчас далёкой и слишком понимающей. Это неправильно. Ей всего шесть. Она должна быть приставучкой и капризулькой. Должна меня отрывать от работы. Должна требовать внимания…
Уже собирался озвучить, что она немедля собирается домой, как тиранша, словно услышав мои душевные метания, с надеждой уставилась на меня огромными глазами:
– Ты мне сказку расскажешь?
Я чуть не завопил от счастья.
– Конечно, – торопливо присел на край койки, радуясь, что всё ещё нужен дочери.
Кристина
Наутро с меня сняли ошейник, бинты – днём раньше. Я недолго посидела возле кабинета хирурга-травматолога и он после тщательной проверки всех снимков, которые делали при поступлении, вынес заключительный вердикт:
– Жить будете, но пока избегать танцев, экстремальных поездок, занятий активным спортом. Желательно ещё несколько дней провести в постельном режиме, но без бурного секса, чтобы окончательно убедиться в лёгкости сотрясения.
Это обнадёжило.
– А я могу домой уйти? – забросила робко удочку.
– Вас разве силой удерживают? – вскинул на меня глаза врач из-под очков, уже занимаясь набивкой в компьютер какой-то информации. Видимо прочитав недоумение на моём лице, кивнул:
– У нас не принудительное лечение. Здоровье – ваше, дело – ваше, но пару дней вам бы ещё полежать!
– Спасибо, – поникла я духом.
А выходя от врача наткнулась на мелкую.
– Привет, – расторопно соскочила со скамейки Лерка, где сидела, точно прилежная девочка, уместив ладошки на ногах: бросилась ко мне с объятиями и крепко обвила руками талию.
– Что ты тут делаешь? – Не то чтобы опешила, но не думала, что Лерка меня и тут найдёт. Неловко погладила дочь Кирсанова по голове, не зная, как в таких ситуациях выражают обоюдную симпатию с маленькой девочкой. Чужой девочкой! Почти незнакомой… Дочерью человека, обвинившего меня прямым текстом, что я к нему подбираюсь через его ребёнка!
– Я же мама, – на полном серьёзе заявила Лерка и нехотя от меня отлепилась:
– А мамы, конечно же, обязаны знать, где их дети!
– Да, наверное, – задумчиво согласилась я, уже прикидывая, как бы нам свернуть эту игру или направить в более спокойное русло, когда бы меня не преследовали и сами не обнадёживались, что у нас “замечательная семья”. Это мило очень, и мне правда нравится Лера, даже тоскливо думать, что всё это только игра. Но я-то переживу, а вот ей может быть больно, когда правда жизни ударит по голове: мам не находят на улице.
– Пошли играть в карты, – быстро переиграла ситуацию мелкая в своей легкомысленной манере переключаться с одного на другое, решительно ухватила меня за руку и потянула прочь из коридора с кабинетами врачей.
– Уверена? – скептически уточнила я, следуя за Леркой. – А то ведь проиграешь и опять будешь отнекиваться от выполнения желания.
– Не буду, конечно же! Я взрослая! – кивнула с важным видом мелкая. – И перед Людмилой Викторовной, конечно же, извинилась! – значимо похвасталась, словно это было такое достижение, что за него медаль причиталась, и Лерка её вот-вот была должна получить. Ну и почёт, признание в нагрузку.
– И что, думаешь, она тебя простила? – это я так спросила, чтобы молчание нарушить.
– Конечно же, – была уверена на все сто девчонка. – А если нет, – добавила с обезоруживающей улыбкой, – папа её всё равно уже уволил.
Мда… Хорошая девочка, но ей бы привить самые простые человеческие качества: допустимонедопустимо, хорошоплохо, необходимостьприхоть. Но делать это, увы, некому.
Мамка куда-то слилась. Полагаю, баба с воза, кобыле легче, да только не кобыле, а коню. И ретивый красавец весь в работе, а на досуге покупает себе любовниц, вместо милых посиделок с ребёнком. Дочка развлекается манипулированием взрослыми, играет чужими судьбами и преспокойненько сживает со свету нянь.
Хороша семейка Кирсановых…
Конечно, не мне судить, но раз уж я ненароком оказалась втянутой в их жизнь, то и оцениваю ситуацию со своей колокольни.
– Бедный мамонтёнок, – скорее себе буркнула, чем для ушей мелкой. – Нужно учить тебя человечности и ответственности.
– А ты научишь? – ничуть не обиделась Лерка и посмотрела на меня таким честными глазами, что я засомневалась, что на свете вообще есть хоть один вменяемый, кто бы смог устоять против такого непосредственного напора и искренности.
– ЧелоКочности, отвеЧенности, – с совершенно серьёзным видом загибала пальчики мелкая, но при этом неосознанно коверкала слова, будто речь шла о каких-то детских играх. – И в классики играть. Там чертить нужно… – тараторила, уже прыгая с темы на тему и не замечая, как с тихой беседы, перешла на громкость. Я мягко шикнула, напоминая, где мы находимся и клятвенно пообещала: и челоКочности обучить и классикам, а потом мы наткнулись на непредвиденную преграду. Чуть ли не на полуслове нас прервала медсестра детского отделения Антонина Васильевна.
– Это что такое? – возмущённо перевела взгляд с меня на дочку Кирсанова и обратно. – Опять не в палатах?
– Простите, мы с Валерией обсуждаем её вчерашний приступ человечности, – сообщила я доверительно.
Антонина сморгнула недоумённо.
– Она из уважения попросила прощение у человека гораздо старше себя, не смотря на то что продолжала настаивать на своей невиновности, – важно добавила я, чтобы и медсестра перестала таращится, и Лерчик призадумалась. Может быть мудрёно получилось, но мелкая сразу среагировала:
– А-а-а, – привлекая внимание, воодушевлённо протянула, дёрнув меня за руку, – так это и была челоКочность?
– Че-ло-ВЕЧ-но-сть, ува-жи-те-льно-сть, – вкрадчиво и по слогам подтвердила я с кивком, прикидывая, смешно ли мы выглядим со стороны.
Но мои умилительные мысли не разделяла медсестра:
– Это всё замечательно, но вы сейчас нарушаете больничный режим. Тихий час! – строго, точно воспиталка в садике. Для полноценного образа не хватило грозного качания пальчиком. Даже мне стыдно стало, что мы такие непослушные и злостные нарушители сончаса.
– А мы уже спать, конечно же… – первой отмерла Лерка, потянув меня за руку, в сторону своего отделения.
– Лер, – я всё же была сильнее, поэтому мамонтёнок остановился, не в силах сдвинуть меня с места, – Антонина Васильевна права. Есть режим и мы его обязаны соблюдать. Так поступают взрослые, ответственные люди, – разжевала мысль, без улыбки глядя на мелкую, чтобы она поняла всю серьёзность момента. – Поэтому я к себе, а ты к себе.
– Почему? – личико Лерчика стало таким разнесчастным, что слова застревали в горле:
– Мне… у тебя спать… нельзя, – прозвучало невнятно, хоть и было правдивым аргументом. Просто, даже мне в контексте “для ушей мелкой” он показался нелепым и слишком “мыльным”. Ткни в него – лопнет.
– Как нельзя? Можно, конечно же! – упиралась Лерка, а на глазах слёзы блеснули. – Другие дети с мамами лежат! А я одна…
У меня дыхание перехватило и сердце предательски ёкнуло. От жалости к мелкой и осознания, что я не смела потакать её играм. Понимала ведь, что они могли зайти за грань…
– Лерочка, – медсестра с глупой улыбкой села перед Лерой на корточки. Мелкая тотчас спряталась за меня и для пущей категоричности вцепилась руками, точно в столб, страшась, что её немедля станут от него отдирать. – Лер, – ещё более сладко в улыбке растянула губы Антонина, – у тёти Кристины своя палата есть, – идиотский тон, словно Лерка не ребёнок, а тугодум. – Режим и для тёти тоже существует! – рьяный кивок. – Она поспит, – ещё один, – и ты поспишь… Сон – полезно…
Даже у меня отвращение к её голосу закипало, и тем паче к мерзкой манере сюсюкать, когда стоило бы просто объяснить. Лерка разумная девочка – с ней всего лишь нужно говорить!
– И вы обе выздоровеете! – продолжала лыбиться Антонина, но я не верила в её мягкость и добродушность. Как-то по жизни случалось: чем слаще стелили, тем больнее били. А вот когда прямо да в глаза… воспринималось хоть и нелегко, зато без последствий для психики.
– И вы с ней уже здоровенькие и полные сил погуляете, да? – вывела не менее глупое умозаключение медсестра. Аж захотелось, шарахнув по её башке, короновать парой шишек на лоб.
Тоже мне мисс очевидность!
Дочка Кирсанова, как я поняла, была со мной согласна – ухватилась за мою ногу еще сильнее, будто желала стать второй кожей. Зато до меня дошло, почему Лерка ко мне так тянулась – с ней видимо все подряд сюсюкали, а она этого не воспринимала.
– Ну же, не будь маленькой и капризной, – медсестра решила поиграть на взрослости мелкой, но трюк не удался. Обе уставились на меня. Антонина искала поддержки у “тёти Кристины”, а Лерка у Кристины-мамы-дочки защиты.
Я молчала, как рыба. Правда не знала, что делать.
– Нет! – решительно отрезала дочка Кирсанова. – У Кристины в палате бабушка храпит, и она уже давно не высыпается. Если ей нужно спать, чтобы выздороветь – пусть у меня спит, конечно же! – рассудила с такой изящной логикой, что не подкопаться. – У меня две кровати! – припечатала весомо, да только я была за правила:
– Лер, мы не можем… – извиняющееся мотнула головой.
– Только сейчас! – молила Лерка, закусив губу и меня пожирая глазами, с которых тотчас покатились крупные слезинки.
Антонина Васильевна опять посмотрела на меня в поисках поддержки, но я совсем не хотела спорить. Вернее не могла – мелкая меня топила своей непосредственностью и желанием быть нужной, при этом упорно показывая как сама нуждалась в любви и дружеском плече.
Нам повезло, Антонина сдалась первой и решила вопрос за всех разом:
– Идите, – с недовольством коротко буркнула и демонстративно огляделась, как спецагент. – Быстро, чтобы вас никто не заприметил. Иначе, всем нам достанется от врача! – наконец перестала изображать супер-кино-звезду, отыгрывающую роль. – А ты знаешь, насколько слово врача – закон! – пояснила значимо для ушей Лерки. Мелкая тотчас закивала:
– Мы быстро, конечно же! – осчастливленная потащила меня за руку к себе в палату, а там мы упали на одну койку, как сиамские близняшки.
Без меня мама-дочка-мамонтёнок спать категорически отказывалась!
