Текст книги "Блок на магию (СИ)"

Автор книги: Александра Рай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Там все размыто, непонятно. Зачем кому-то на меня охотиться?

– Хм, – прикрыл глаза Кэл. – Я все время забываю, что ты из другого мира с другими порядками и традициями. Ритуал разделения – это хм…

Кэл замялся, словно не знал, как выразить то, что собирался сказать.

– Это когда мужчина и женщина… хм, – слова словно застряли у него в горле. Он нервно сглотнул, и продолжил: – проводят время в постели, ласкают друг друга…

Я очень удивилась тому, что он сказал.

– Занимаются любовью? – уточнила я. Кэл кивнул и улыбнулся доброй обезоруживающей улыбкой. – Так зачем столько сложностей? Не проще ли написать прямо: пока не убедишься в том, что именно от тебя нужно, не вступать в близость. Коротко и по делу.

– Хм, – вздохнул Кэл. – Видишь ли, таковы традиции, что в обществе обсуждение близости считается оскорбительным.

– Но это же книги с рекомендациями для людей, которые ничего не смыслят в вашем мире! – возмутилась я. – Чего сложного в том, что написать все, как есть, и не ходить вокруг да около. И что же за секретный ингредиент?

– Это самое сложное, моя хорошая, – наклонив голову, ответил Кэл.

– Не томи, – подбодрила я его.

– Твоя любовь.

Озадаченная, я кивнула головой.

– А без любви ритуал не сработает? – уточнила я.

Кэл отрицательно покачал головой.

Получается, именно по причине этого «ингредиента» Корвин и Салли так активно за мной принялись ухаживать. Ради ритуала? Ради моей любви?

– Подожди, – решила во всем разобраться я. – Корвин, Салли, ты – вас всех наверняка интересуют не сам ритуал, а то, для чего он нужен. Так?

Кэл кивнул.

– И для чего же необходим ритуал?

Парень поджал губы, очевидно, не решаясь рассказывать подробности.

– Рассказывай, Кэл. Почему именно я?

– Хм, – подал голос тот. – Раз в несколько десятков, а иногда сотен лет, в наш мир приходит одаренная магией девушка, которая предназначена стать парой одному из коренных мужчин, чтобы восстановить баланс магии в мире.

– Почему баланс необходимо восстанавливать? – спросила я. – И почему он такой хрупкий?

– Существует множество предположений на этот счет, – пояснил Кэл. – Но я и некоторые другие маги считают, что есть что-то или кто-то, способный оказывать непосредственное влияние на магию и самих магов. Вероятно, это какое-то древнее существо. Также, существует предположение, что это происходит по причине злоупотребления самими магами мощных заклинаний, проведение запрещенных ритуалов, которые изменяют ткань реальности и нарушают равновесие.

– Так, это понятно, – прокомментировала я. – Почему именно я? Как вы поняли, что это именно я?

– Несколько лет назад одна из наших провидиц предрекла, что в мир придет путешественница, которая приведет магический баланс в равновесие навсегда и закроет порталы в другие миры.

– И вот я прямо соответствую пророчеству? – скептически уточнила я.

– С момента появления пророчества мы проверяем все сопряженные миры с нашим Везельхайном. Но вот проблема: с того момента путешественницы перестали приходить в наш мир.

– Это как? – засомневалась я.

– До пророчества в год могло прибыть до двадцати-тридцати одаренных, а с момента пророчества ты первая.

Я вскинула брови от удивления, не находя слов.

– И с каждым годом от появления пророчества магии становится меньше и меньше, словно она утекает куда-то уже не по капле, а полноводным потоком, который мы не в состоянии восстановить и контролировать.

Кэл вздохнул и замолчал.

– Допустим, – подытожила я. – Но почему именно Корвин, Салли, ты… Почему другие мужчины не интересуются мной?

– Скажем так, – вкрадчиво продолжил Кэл. – Не все мужчины на всем Везельхайне могут быть также сильно одарены магией, как ты.

– Вот как, – разочарованно ответила я.

– В основном, на магию богата только аристократия – те семьи, которые не допускают смешение магической и не магической крови. Это не то, чтобы селекция или намеренный отказ от вливания свежей крови в род…

– Подожди, – прервала я его. – Получается, что аристократы как бы живут отдельно ото всех остальных людей?

– Нет, – категорично ответил Кэл. – Аристократы намеренно не создают браков с не-магами. Если маг и не-маг любят друг друга, то они не могут по нашим законам заключать брак, если один из них относится к древнему магическому роду.

– А если девушка беременна?

– То ее дети не могут наследовать родовые знаки, должности. Как правило, в таких случаях, отец ребенка или детей полностью обеспечивает жизнь матери и ребенка. В некоторых случаях он даже живет с ними, но тогда он теряет связь с родом.

– Случается ли так, что ребенок, рожденный не-магом, однажды приобретает магию? – я вспомнила женщину в канцелярском магазине, и вопрос образовался сам собой.

– Случается, – согласился Кэл. – Но довольно редко. В таком случае, ребенок включается в род и может наследовать его, включая женитьбу или замужество на маге.

Я кивала, внимательно слушая. Почему же тогда женщина скрывает свою магию?

– Но не все так гладко, да? – спросила я, вы давая интерес к проблеме.

Кэл улыбнулся.

– Не может быть все просто в таком сложном вопросе, это аксиома, – ответил он. – Если магии много, то такой маг становится заложником своей судьбы, скажем так. Он больше не может жить своей жизнью, той, которую он выбрал. Он или она должен служить миру, обеспечивать его безопасность, спокойствие жителей. Да, магов на Везельхайне достаточно много, но не-магов гораздо больше. И, как ты уже, наверное, заметила, многое в этом мире завязано на магии.

– Так, хорошо, – подвела я итог. – А в чем же конкретно твой интерес? Ты наследник аристократического рода? Почему ты говоришь, что ты давно меня ждал? Почему не Корвин или Салли, почему именно ты?

– Хороший вопрос, одобряю, – кивнул серьезно Кэл и замолчал, раздумывая над словами.

Я не торопила его, мысленно предполагая о причинах, но, как оказалось, все мои предположения были далеки от реальности.

– Понимаешь, – начал он. – Это, возможно, прозвучит странно, но…

Я не перебивала и ждала.

– Мне снилась Гармония, ее еще называют у нас Ткачиха Баланса, она богиня судьбы, равновесия, порядка, света и тьмы. И она мне сказала, что Вера придет в мир и спасет меня и мир от разрушения и одиночества.

– И ты решил, что раз мое имя Вера, то это я?

Кэл кивнул.

– Ну нельзя же так буквально воспринимать сны, – с сомнением проговорила я, рассматривая парня.

– Если ты та самая, о которой мне говорила Гармония, и наши судьбы связаны, то после нашего первого поцелуя на наших руках должны появиться парные татуировки.

Я с недоверием смотрела на Кэла.

– Но я не хочу красть твои поцелуи только ради проверки, – закончил Кэл. – Я наблюдаю за тобой с момента твоего появления в нашем мире, и ты мне очень нравишься как человек, и как девушка… Я не хочу начинать наши отношения, если они возможны, с проверки, а не взаимной симпатии.

– А если симпатия появится, мы полюбим друг друга, но после поцелуя татуировки не появится, – предположила я. – То что?

Кэл глубоко вздохнул.

– То ты не моя предназначенная. Мы не связаны, – проговорил парень. – И мы не можем быть вместе.

Какая искренность!

– Потрясающе звучит, – прокомментировала я. – Тогда не вижу смысла ждать, пока появится симпатия, и проверить сразу.

Я села на кровати удобнее, закрыла глаза и подставила свое лицо.

– Целуй, – проговорила я.

Он колебался. Я чувствовала тепло его дыхания на своей коже. Кэл приблизился к моему лицу, вероятно, раздумывая над решением или рассматривая мое лицо. Секунды тянулись мучительно долго, и я уже начала сомневаться в правильности своего импульсивного решения. И вот его губы коснулись моих.

Это было нежно и неуверенно, словно он пробовал меня на вкус. Без страсти, без напора, просто легкое теплое прикосновение. Я расслабилась, отвечая на его поцелуй, и ощутила его ладони на моих плечах. Постепенно, его прикосновения стали увереннее, глубже, Кэл притянул меня ближе к себе, а я ощутила, как по моему телу пробежали мурашки.

В моей голове пронеслись образы: камин, теплый плед, долгие уютные разговоры в его объятиях. Кэл углубил поцелуй, почти проверяя меня на прочность, и я отвечала ему, полностью растворяясь в ощущениях. Когда воздух закончился, мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Я открыла глаза, наблюдая в глазах Кэла смесь удивления и дикого желания.

– Что скажешь? – прошептала я, стараясь скрыть волнение.

– Нужно проверить еще раз, – обезоруживающе хрипло ответил он, и наклонился вновь к моим губам.

– Подожди, – отреагировала я почти ему в губы. – Ты говорил, что после поцелуя должны появиться татуировки. Где?

Кэл смутился.

– Всегда по-разному. У всех по-разному, – поправился он. – Это не обязательное условие предназначенности, но у всех предназначенных есть парные татуировки. Чаще всего в виде браслетов на запястьях, иногда на ладонях.

Кэл замолчал, придерживая меня ладонью за лицо.

– Мне нужно еще тебя, – он прикоснулся своими губами к моим, совершенно горячими и чувственными, и я потеряла голову, растворилась в наших с ним поцелуях. Кэл повалил меня на мое временное пристанище – кровать в больничной палате. Его губы блуждали по моей шее, вызывая приятную дрожь. Я запустила пальцы в его растрепанные белые волосы, чувствуя, что его руки сжимают меня сильнее, прижимают к нему все ближе. Мир вокруг не существовал, были только мы, тепло Кэла, наше сбившееся дыхание.

Когда он оторвался от меня, в комнате повисла тишина, нарушаемая только нашим дыханием. Он смотрел на меня с какой-то робкой надеждой. Я улыбнулась Кэлу в ответ. Набравшись смелости, я подняла руку и коснулась его щеки. Кожа под моим пальцами была горячей и немного влажной от наших сумасшедших поцелуев. Кэл закрыл глаза и прильнул к моей ладони.

– Как узнать о татуировке? – спросила я, когда он отстранился и снова сел рядом со мной. Такой спокойный и уверенный в себе.

Только что полностью бывший моим.

– Они должны проступить почти сразу же, на коже.

– Их можно почувствовать? – уточнила я. Кэл отрицательно помотал головой. – Ты будешь смотреть? – мой вопрос повис в воздухе.

Кэл нервно сглотнул.

– Что ты имеешь в виду?

– Будешь смотреть у меня? Появилось ли что-нибудь?

– Ты позволишь? – он смотрел на меня во все глаза. – Осмотреть себя?

– Что для этого нужно?

– Раздеться, – хрипло ответил он и снова нервно сглотнул. Я кивнула и подняла руки вверх. Кэл медленно стянул с меня верхнюю часть пижамы – рубашку с коротким рукавом, обнажив меня до пояса. Я замерла, позволив изучить меня со всех сторон.

– Ну что? – переспросила я.

– Ничего не вижу, – прошептал Кэл, и натянул рубашку на меня обратно, а затем протянул руки к штанам, и медленно принялся стягивать их с меня.

Я наблюдала за ним и его лицом внимательно, пытаясь уловить мельчайшие изменения в эмоциях. Но его лицо ничего не выражало. Кэл постарался принять самое безразличное выражение, лишь его прерывистое дыхание выдавало степень его возбуждения.

Раздев меня полностью – то есть, сняв пижамные штаны, под которыми и белья у меня никакого не было, он перевернул меня на живот, видимо, осмотрел, а затем одел меня обратно.

– Ничего нет, – хрипло проговорил Кэл.

Я отвернулась, теперь, чтобы не видеть его лица, и разочарование, которое, вероятно, затопило его. Воцарилось молчание, которое показалось невыносимо долгим. Я почувствовала, как мои щеки горят. Все случилось очень быстро, хотя, что, собственно, такого случилось?

– Значит, это все? – спросила я, боясь оборачиваться к нему. Кэл вздохнул.

– Похоже на то, – ответил он тихо. – Но ты все равно мне нравишься.

Я обернулась, и посмотрела в его светлые глаза. В них читалось сожаление и нежность. Кэл был расстроен.

– Ты расстроился из-за того, что твои ожидания не подтвердились? Что я не предназначенная?

– Я расстроен, что наши отношения закончились, так и не успев начаться, – поджав губы, ответил Кэл. – Я буду рядом все равно, я обязан.

Я пожала плечами.

– Как скажешь, – ответила я.

Кэл еще сидел на моей постели, но я чувствовала, что он уже погрузился в свои мысли, такие далекие от меня. Потом он встал, и, не говоря ни слова, ушел.

Я провела остаток дня, не пытаясь покинуть палату. Медсестра приходила дважды – делала уколы и приносила еду, а перед сном принесла мен отвар, сказав, что это успокаивающий отвар, поможет уснуть.

Я выпила без разговоров.

– Завтра вас уже выпишут, – на прощание сказала она. – За вами обещал приехать ваш куратор из Академии, профессор Рави.

Я кивнула. Очень предсказуемый итог – Кэл отошел в сторону и позволил Корвину получить тот самый «ингредиент». Я не буду сопротивляться. Пусть все получится, раз уж я оказалась в этом мире, и моя магия может сослужить пользу Везельхайну.

Ночью я проснулась от ужасной боли, которая раздирала мою левую руку от подмышки до самого запястья, словно с меня заживо сдирали кожу.

6. Такими вещами не разбрасываются

Не понимая, что происходит, я подскочила на постели и свалилась на пол. Боль простреливала руку так остро, что желание закричать было нестерпимым. Одним движением я сбросила с себя одеяло прямо на пол, и метнулась в уборную с крохотным зеркалом над раковиной.

В тусклом свете ванной я увидела ее. На левой руке, словно выжженная каленым железом, красовалась сложная татуировка. Она тянулась от запястья, извиваясь по коже, словно змея, и заканчивалась под самой подмышкой. Черные линии плясали, формируя причудливый узор переплетенных ветвей диковинных растений.

Я потерла татуировку пальцами, проверяя, можно ли ее стереть. Не фантазия ли это моего разума? Рисунок оставался неподвижным, как часть меня, словно всегда и был на моей коже. Рука горела так, словно ее окунули в кипяток. От боли слезы непроизвольно текли по моим щекам. Я касалась татуировки дрожащими от боли пальцами, боясь причинить еще больше боли, но была и не в силах не касаться ее.

В какой-то момент боль начала стихать, сменяясь тупым, ноющим ощущением. Я стояла перед зеркалом, словно парализованная, не в силах отвести взгляд от своей руки, увитой ветвями с листьями и ярко-алыми цветами. Знак моей предназначенности, о которой говорил Кэл несколько часов назад. Знака, который должен был, по его словам, проявиться сразу после поцелуя.

Что это значит? Мое будущее предрешено? Я предназначенная Кэла?

Что будет со мной теперь?

Я прикрыла глаза, вспоминая наш с ним поцелуй. Это было приятно и волнительно. Готова ли я продолжать?

Что я буду делать, если Кэл окажется ужасным человеком? Или, что еще хуже, у нас не будет ничего общего, кроме страстных поцелуев? Конечно, в последние годы я ни о ком и не мечтала, но судя по появившейся татуировке, моя судьба, кажется, связана с незнакомцем по имени Кэл. Я даже не знаю его полного имени!

А что, если не все так плохо? А что, если это начала чего-то удивительного, невероятного, о чем я даже мечтать не могла?

Нужно взять себя в руки. Перестать паниковать и предаваться фантазиям и разобраться в происходящем. И главное, пока что никому не говорить ни слова о том, что у меня расцвела татуировка, которая связывает меня с Кэлом.

Интересно, а у него появилась?

Первым делом нужно отыскать Кэла, поговорить с ним. Выяснить, появилась ли такая же татуировка у него. Что она означает, и так было понятно – я предназначена для него богиней, и этому миру. И нужно узнать его полное имя.

Собрав остатки сил – и моральных, и физических, я вернулась в палату, и, стараясь не смотреть на ноющую руку, забралась обратно в кровать. Утро вечера мудренее. Нужно поспать, хотя бы немного, чтобы утром с ясной головой обдумать дальнейшие действия. Может быть, Корвин Рави сможет больше рассказать о брачных татуировках?

Разумеется, я не буду ему ничего рассказывать. Еще чего!

Может, Корвин, в процессе рассказа о татуировка, сможет натолкнуть меня на мысль, почему она проявились спустя несколько часов?

Утром, когда за мной пришел Корвин, я уже не спала. Я старалась выглядеть как можно более беззаботно, как может выглядеть маг-новичок после стихийного выброса силы. Он был дружелюбен, улыбчив, даже весел, расспрашивал меня о самочувствии. О Кэле Корвин не задал ни одного вопроса.

Во время короткой поездки до Академии – кэбом, разумеется, – мы обсуждали мою магию. Меня так и подмывало расспросить Корвина о Кэле, но я упорно молчала, решив, что всему свое время.

Заместитель ректора проводил меня до моей комнаты в Академии, и пожелал хорошего отдыха, напомнив, что завтра у меня занятия. Закрыв за собой дверь на ключ, я разулась и прошла в ванную, стянула с себя пиджак формы Академии, чтобы еще раз осмотреть татуировку. Она по-прежнему была там, яркая, и, будто бы цветов стало больше за ночь. Ветви изгибались и переплетались, словно живые, а алые цветы казались неестественно яркими на фоне моей бледной кожи.

Необходимость в Кэле становилась все более очевидна.

В дверь постучали. Я натянула пиджак, чтобы не отсвечивать свои приобретением, и повернула ключ. На пороге стоял Салли.

– Салли, – улыбнулась я, и вышла к нему, не обуваясь.

– Привет, Вера! – парень порывисто обнял меня, и прошептал мне в область шеи: – Я рад, что ты жива и не выгорела.

– Спасибо, – поблагодарила его я. – Ты меня караулил, что ли?

Салли ухмыльнулся.

– Корвин Рави обладает громким голосом. Трудно не догадаться о причинах его появления. Завтра на занятия?

Я кивнула, и решилась спросить.

– Скажи, Салли, – замялась я, но тот весь превратился в слух. – У нас в группе точно нет никого по имени Кэл?

– Нет, я же уже говорил тебе, – отрицательно покачал головой парень. – В Академии есть Келвин Болт, но он профессор у боевиков, вряд ли именно этот старикан тебя интересует.

– Хм, похоже на то, – кивнула я. – Спасибо, Салли. Я пойду отдохну, ты не против?

Салли стоял напротив, очень довольный и улыбчивый. Он кивнул, шагнул в сторону своей комнаты.

– Надеюсь, поужинаем вместе, – напоследок сказал он и скрылся за своей дверью.

Я осталась стоять в коридоре, обдумывая полученную информацию. Кэла нет в Академии. Значит, он солгал, сказав, что учится вместе со мной. Получается, он не студент и не преподаватель, что, конечно, неплохо.

Татуировка на руке была теплой, напоминая о неразрывной связи, которая теперь существовала между нами с Кэлом.

Решив действовать, я принялась мысленно перебирать всевозможные варианты. Вспомнив разговор Кэла и Корвина в больнице над моей кроватью, я решила начать поиски с Корвина, ведь он наверняка что-то знает о Кэле.

Кто он? Откуда?

По крайней мере, он может мне хоть что-то рассказать о Кэле.

Собравшись с духом, я направилась к кабинету секретаря ректора, намереваясь у нее узнать, как найти Корвина.

У которого я собиралась узнать, как найти Кэла.

Секретарь, мило улыбаясь, подсказала, что кабинет профессора Рави на том же этаже, что и ректорский, просто дальше по коридору. Собравшись с духом, я направилась к его кабинету. Постучала, и замерла.

– Войдите, – услышала я. Корвин сидел на своим столом, обложившись бумагами. Подняв взгляд, он приветливо улыбнулся.

– Вера, что-то случилось? – спросил он.

– Я хотела узнать у вас о Кэле. Я слышала, вы разговаривали с ним у меня в палате, когда я была в больнице, – выпалила я, не давая себе времени на раздумья. Выражение лица Корвина слегка изменилось, но он сохранял спокойствие.

– Что именно тебя интересует?

– Кто он? Как его зовут? Откуда он узнал о том, что случилось на полигоне? – вопросы посыпались один за другим, как из рога изобилия.

Корвин вздохнул и отложил бумаги, которые держал в руках, когда я вошла.

– Кэл… Он не сотрудник и не студент Академии, ты не найдешь его в списках. Я не могу ничего тебе о нем рассказать. Точнее, – он сделал паузу. – Не имею права.

Я нахмурилась.

– Но как мне его найти? Он мне нужен.

– Тебе не стоит его искать, Вера. Скажем так, если он оставил тебя, то не ищи его. – Твердо сказал Корвин, давая понять, что о Кэле его расспрашивать бессмысленно. – Предлагаю сегодня нам вместе поужинать, что скажешь?

Я задумалась. Это был отличный способ расспросить Корвина о татуировках.

– Хорошая идея, – улыбнулась я. – В столовой? Снова?

– Ну уж нет, – улыбнулся Корвин в ответ. – Пойдем в ресторацию в городе. Я зайду за тобой в шесть, будь готова.

– Хорошо, – кивнула я. – Форма одежды?

– Обычная, – пояснил тот. – Только, без брюк. Лучше платье.

– Как скажешь, – согласилась я.

Вечер обещал быть интересным, и, возможно, информативным.

Корвин вновь опустил взгляд на бумаги на своем столе, словно забыв о моем существании.

– Я пойду? – уточнила я. Корвин кивнул, не отрываясь от чтения, и я тихонько вышла за дверь.

Вернувшись в комнату, я решила для начала определиться с нарядом. Лучше платье, мда. Из шкафа на меня взирала только форма и белье. Спрашивается, о чем это говорил Корвин, когда упоминал платье.

Решено: пойду в форме. Прилично и показательно. Если мой спутник господин Рави решит мне что-нибудь сказать по поводу платья, я только улыбнусь. Работу я еще не нашла, а денег у меня недостаточно, чтобы покупать себе платья для прогулок.

Определившись с нарядом, я решила отправиться в библиотеку, чтобы найти себе чтиво по брачным татуировкам. Надеюсь, я найду какую-нибудь информацию, которая сможет пролить свет на произошедшее.

В библиотеке меня встретил Магнус Трапс взглядом исподлобья. Я улыбнулась ему многообещающей улыбкой, на что тот кивнул мне в сторону книг, даже не поинтересовавшись, что же я ищу.

Библиотека встретила меня запахом книг и тишиной. Я принялась искать нужный мне раздел. Мне были необходимы книги с описанием брачных ритуалов. Возможно, там я могла бы найти информацию по интересующему меня ритуалу, в котором происходит разделение крови.

В итоге, я выбрала две книги по коренным народам и их традициям. Авторы этих книг не скупились на заумные слова, но кое-что я всё же смогла узнать. Например, что на Везельхайне существует древний народ vinculati – связанные, чье существование глубоко переплетено с концепцией истинной любви. Они верят, что каждый из них имеет предназначенного партнера, и всю жизнь проводят в поисках этой связи. Когда два винкулати находят друг друга, магия связывает их брачными татуировками, очерчивая на их коже сложные и уникальные узоры. Эти татуировки не просто символы. Они живые проводники магии, усиливающие их связь и наделяющие винкулати особыми способностями, когда они вместе.

Каждая татуировка уникальна и отражает внутренний мир, чувства и общую судьбу пары. Процесс появления татуировки безболезненный, но если боль возникла, значит оба винкулати еще не знают о том, что они предназначенные друг для друга.

Считается, что в момент проявления узоров происходит не только физическая связь – появление татуировок, но и духовное слияние душ.

Винкулати верят, что истинная любовь – это не просто романтическое чувство, но и мощная сила, способная изменить мир. Общество народа винкулати построено на принципах взаимопощи, уважения и единства. Они стремятся распространять по миру идею истинной любви и поддерживать тех, кто ищет свою судьбу.

Сила, которую обретают винкулати с появлением татуировок, может быть разной. Некоторые пары обретают способность к телепатии, другие – к исцелению, иные – тяготеют к управлению стихиями. Природа их способностей напрямую связана с характером их связи и тем, как они используют свою любовь для созидания и помощи окружающим.

Магу, отмеченному татировкой винкулати не стоит боятся. Это знак большой любви и огромного потенциала. Следует довериться интуиции, стремиться к знаниям и открыться новым возможностям, который предстанут перед магом на пути к истинной любви и пониманию своей новой сущности.

Захлопнув книгу, я принялась обдумывать прочитанное.

Кэл – представитель народа винкулати? Я тоже представитель народа винкулати? Что означает моя татуировка?

Вопросы без ответов.

Я вздохнула, и затем медленно выдохнула воздух из легких. В какую непонятную ситуацию я попала, и как теперь из нее выбираться – не представляю. Надеюсь, Корвин смилостивиться, и расскажет хотя бы немного о Кэле. Я должна его найти и спросить, что это за цветы и ветви появились на моей руке после нашего с ним поцелуя.

Вечер подкрался незаметно

Я надела форму Академии, тщательно застегнув пиджак на все пуговицы. Пиджак скрывал татуировку, и я чувствовала себя в нем увереннее. В шесть часов я уже стояла у двери, ожидая стука в дверь, и он не заставил себя ждать. По Корвину можно было сверять часы.

Одетый в элегантный темный костюм, который подчеркивал его широкоплечую фигуру, Корвин окинул меня взглядом.

– Платья нет? – вопросительно констатировал он. Я отрицательно покачала головой. – Ну что ж.

Я кивнула, и мы вместе покинули Академию. Студентов нигде не было, словно был объявлен комендантский час. У ворот уже ждал кэб с молчаливым возницей. Корвин открыл мне дверцу, и я забралась внутрь. Он сел рядом, и кэб тронулся с места, плавно отъезжая от Академии.

Мы ехали молча. Я украдкой поглядывала на Корвина, пытаясь угадать его мысли. Он казался погруженным в свои мысли, и смотрел в окно, наблюдая за пробегающими мимо пейзажами.

– О чем ты думаешь, Вера? – спросил он, изучая в сумраке мое лицо. Я смутилась.

– Размышляю о причинах твоего приглашения на ужин, – ответила я, сдерживаясь, чтобы не приняться расспрашивать о винкулати и татуировках прямо сейчас.

– Не стоит переживать, – невпопад ответил он. – Всё пройдет хорошо. Я уверен, ты произведешь отличное впечатление.

Впечатление?

Кэб остановился перед высоким зданием, двери которого охраняли два больших каменных дракона. Корвин вышел первым, подал мне руку и помог выбраться из кэба. Мы вошли через двери, и на мгновение мне показалось, что драконы дышат. Я отмахнулась от этих мыслей.

Каменные драконы не умеют дышать.

Мы вошли внутрь, оказавшись в просторном холле, украшенном мраморными колоннами и хрустальными люстрами. Это было слишком роскошно для простого ужина.

Администратор приветливо улыбнулся, указывая жестом направление. Мы прошли по длинному коридору, остановившись перед массивной деревянной дверью. Корвин постучал, дверь открылась, и на пороге стоял мужчина средних лет с короткой стрижкой. Он приветливо улыбнулся и пригласил нас войти.

Недоумение – вот, что я испытывала все это время. Абсолютное недоумение.

Это была не ресторация. Огромный зал был заполнен людьми в вечерних нарядах. Звучала тихая музыка, приглушенный свет создавал атмосферу утонченности и богатства.

И тут я в форме Академии. Замечательно.

Корвин подвел меня к одному из столов, где уже сидела красивая женщина в элегантном вечернем платье глубокого синего цвета. Она улыбнулась, увидев нас, и поднялась навстречу.

– Мама, позволь тебе представить Веру, студентку Академии, – женщина благосклонно кивнула и с интересом принялась разглядывать мой костюм. – Вера, это моя мама, Ариадна Рави, – договорил Корвин. Я протянула руку, и Ариадна, которая мама Корвина, пожала ее.

Сказать, что я чувствовала себя неловко – значит не сказать ничего.

– Приятно познакомиться, – протянула глубоким грудным голосом Ариадна Рави. – Присаживайтесь, дети.

Дети! Какие, к демонам, дети!

Я села за стол, чувствую себя чужой на этом празднике жизни. Корвин сел рядом со мной, его мать напротив. Завязалась светская беседа, в которой я намеренно решила не участвовать, отвечая в основном односложно, вежливо и сдержанно.

Разговор о Кэле так и не начался, к моему огромному сожалению. Что я вообще тут делаю?

Спустя час, когда я отчаялась добыть хоть какие-нибудь сведения о Кэле, Ариадна отвлеклась на беседу с подошедшим мужчиной, а Корвин наклонился ко мне и тихо произнес:

– Не вонуйся, Вера. Скоро ты все узнаешь. Просто наберись терпения. Доверься мне.

Я кивнула, вглядываясь в его лицо, пытаясь понять, что он имеет в виду. В этот момент подошел официант и предложил десерт. Я отказалась, но Корвин настоял, чтобы я попробовала фирменный торт этого места.

Едва я зачерпнула ложечкой воздушный крем, как рядом раздался безумно знакомый хриплый голос, отчего я вздрогнула и уронила ложечку, так и не донеся ее до пункта назначения.

Я обернулась, ожидая увидеть знакомые растрепанные белые волосы, но увидела совершенно другого человека.

Рядом с улыбающейся Ариадной стоял высокий широкоплечий мужчина, возраста Корвина, улыбаясь той дежурной светской улыбкой. Волосы у него тоже были белые, но платинового оттенка, и спускались до самых лопаток, ложась аккуратными волнами на плечи и за спину. Лицо у него было совершенно другим – строгим и незнакомым.

Лицо его было неземной красоты – иначе и не опишешь. Высокий лоб, четко очерченные скулы и волевой подбородок создавали образ аристократа, уверенного в себе и своей власти. Тонкий прямой носи добавлял лицу благородства, а чуть заметные морщинки в уголках глаз говорили о прожитых годах и пережитых эмоциях. В его облике чувствовалась какая-то внутренняя сила, сдержанная и готовая вырваться наружу в любой момент.

Особенно выделялись его глаза – ярко-голубые, словно осколки чистого неба в летний день. Они притягивали взгляд, завораживали своей глубиной и казались почти нереальными в сочетании с его платиновыми волосами. В них можно было прочитать мудрость, легкую печаль, какую-то тайну, которую он тщательно скрывал от окружающих.

Он был одет в темный, идеально сидящий костюм, по типу того, в который был одет Корвин. На шее у него красовался изысканный серебряный медальон с цветком по центру. Цветок показался мне знакомым. В манерах мужчины чувствовалась уверенность и элегантность, движения были плавными и грациозными.

Его взгляд скользнул по мне, задержавшись на мгновение, отчего у меня перехватило дыхание.

– Ариадна Рави, Корвин, – он устроился на свободный стул без приглашения, демонстративно игнорируя мое присутствие. – Как жизнь?

Ариадна улыбнулась, лукаво поглядывая на Кэла.

– Все прекрасно, ваше величество, спасибо! А у вас, кажется, грядут перемены?

Корвин поддержал ее, кашлянув в кулак.

– Дорогой брат, надеюсь, твоя будущая жена одобрена Советом?

Ваше величество?! Дорогой брат?!

Мужчина натянуто улыбнулся, словно беседа не доставляла ему удовольствия.

– Благодарю, тётя, – нервно потеребил пальцами Ваше величество, избегая прямого взгляда. – Вопрос почти решен. Дата еще уточняется.

– Хм, – подал голос Корвин. – Познакомься, брат. Это Вера, студентка Академии и вероятно моя будущая невеста.

Мужчина сощурил взгляд, и его взгляд, наконец, сфокусировался на мне.

– Очень приятно, студентка Академии, – процедил мужчина. – Меня зовут Келларэн Нокс, я являюсь императором Везельхайна. Но, я думаю, ты это и так знаешь, верно?

Я забыла, как дышать.