Текст книги "Блок на магию (СИ)"

Автор книги: Александра Рай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Александра Рэй
Блок на магию

1. Последний эшелон

Мне остался ровно месяц. Ну, по крайней мере, мне так сказал мой лечащий врач. «Милочка, вы, главное, не нервничайте. Постарайтесь закончить все свои дела. Напишите завещание, продайте ценности или подарите. Можете переселиться к нам в хоспис, это абсолютно бесплатно. Вот, держите рецепт на обезболивающее, оно вам поможет пережить то, что будет дальше».

Вот на такой оптимистичной ноте врач образно помахал мне ручкой.

Смена в баре начиналась в шесть вечера. Я закинула в сумку лекарства, которые здорово притупляли боль, и я могла держаться на ногах и в здравом уме. Контингент в баре был разнообразным, отчего мысли о смерти отодвигались на второй план и мне переставало казаться, что всё кончено прямо сейчас.

Всё кончено уже давно, но именно сейчас я осознавала, как же сильно я хочу жить.

Пять лет назад моя жизнь напоминала сказку. Я была топ-менеджером в крупной нефтеперерабатывающей компании, вела одновременно несколько проектов, ездила на большой, крутой и дорогой машине, жила в огромной квартире в центре столицы.

Мне было что терять. И я все потеряла.

Опухоль нашли случайно при ежегодном осмотре. Рак груди – он вроде бы и не казался приговором. В современном мире женщины спокойно живут и без груди вовсе, победив недуг.

Но не в моем случае.

Химиотерапия, операция, рецидив. И так несколько раз. Метастазы поражали мое тело постепенно, месяц за месяцем, почти не давая мне продыху. Первый год я храбрилась, продолжала много и с удовольствием работать. Второй год я перешла на удаленку, вела один проект. Я стеснялась своей внешности: лысой головы, отеков, ужасного цвета кожи. Я не хотела смотреть на себя в зеркало.

Мужчина, с которым мы собирались создать семью, бросил меня, аргументировав тем, что умирающая женщина не приносит здоровое потомство.

Ну, разумеется.

На третьем году борьбы была небольшая передышка. На тот момент я продала свою огромную квартиру в центре, чтобы оплачивать лечение, и купила меньше в пригороде. Брат, оставшийся единственным родственником, все порывался мне помогать, но я отказывалась. Пусть хотя бы он будет жить полную жизнь, не омрачая её умирающей мной.

На четвертом и пятом году я просто боролась. Я ушла из компании, получила инвалидность и пособие, и устроилась работать в это заведение под названием «Дикий койот» барменом. Многого от меня не требовалось.

Спать я не могла нормально уже давно. Последний год мне с этим помогало снотворное, и работа в баре пришлась как нельзя кстати.

Я не умираю. Все эти люди вокруг создают ощущение полноты жизни, её яркости. Её бессмертности. Хотелось бы стать бессмертной, чтобы жить дальше всему вопреки.

– Верочка, добрый вечер, – кивнула мне добрая старушка, которая мыла полы в главном зале.

Я улыбнулась и приветственно кивнула.

– Добрый вечер, Валентина Петровна.

Я прошла в подсобку, переоделась в форму, повязала на голову бандану, чтобы не светить голой черепушкой, подрумянила щеки, скрывая бледность.

Макияж ярче, спина прямее. Мои руки еще работали, и мозг функционировал.

В острые моменты приступов мне казалось, что внутри моего солнечного сплетения тикает бомба. Будто бы выдуманные часы отсчитывают мгновения до того, как я упаду замертво.

Тик-так, тик-так, тик-так. Хотелось бы вытащить эту бомбу оттуда и выбросить в океан или глубокую бездонную пещеру, чтобы избавиться от боли и страданий. Но нет, тело предавало меня, съедало меня изнутри.

Я встала за стойку, проверяя готовность в смене. Повязывая форменный фартук, я размышляя исключительно на философские темы. Как сильно изменится мир без меня? Что произойдет после моей смерти с телом?

Как лучше меня похоронить?

Я потрясла головой, отгоняя плохие мысли. Психотерапевт говорил, что нужно мыслить исключительно позитивно. В последний месяц своей такой интересной двадцатилетней жизни только оптимизм и юмор вытаскивали меня из отчаяния.

Первые посетители наполняли зал, устраивались за стойкой. Я работала, периодически делая перерывы, чтобы разгрузить спину и отекшие ноги. Таблетки сильно облегчали мою участь.

Так лучше, чем лежать дома, глядя в потолок и считая минуты.

Так проще.

– Вера, зайка, – пропела сладким голоском постоянная посетительница «Койота», которую я про себя и называла Зайкой. – Мне как обычно, двойную водку со льдом и лимончику.

Зайке было за сорок. Она руководила сетью салонов красоты, и была очень хороша собой. Она носила мини, высокие каблуки и красила волосы в платиновый блонд. Фигуру она сохраняла в тренажерном зале, двоих её детей воспитывала няня и элитная школа.

– Что-то ты сегодня грустишь, – кивнула она мне, когда я подала водку и лимон. Опрокинув стакан в себя и закусив, дама продолжила. – Тебе нужен отпуск, дорогая. Могу тебя устроить куда-нибудь бесплатно, по знакомству. Отдохнешь, наберешься сил и снова, радовать нас своей профессиональной улыбкой. Давай еще водки.

Я улыбалась. В мою работу не входило заводить знакомства или находить себе друзей. Пьяные клиенты часто мололи всякую чепуху, в которую верить себе дороже. На случай особенно активных, на входе стола парочка крепких парней, которые убирали проблемного гостя за пределы «Дикого койота».

Зайка выпила еще две рюмки, и отправилась, по своему обыкновению, плясать и отрываться. Мужа у нее давно не было – его убили какие-то бандиты, но Зайка и без него хорошо справлялась.

Пусть живет подольше. Детям нужна мама и её деньги.

Вечер подходил к концу, посетителей уже не было. Время было уже к утру, я протирала стаканы, расставляя и развешивая их на стойке. Под конец смены могло появиться один-два клиента, которые выпивали свое пиво или что покрепче, и отправлялись домой. Обычно это были местные следователи, которые заходили после какого-нибудь убийства, или парочка из местной группировки. Или командировочные, после ночной прогулки.

Парнишки у входа кивнули мне и скрылись за дверью. Практически следом за ними дверь снова распахнулась и вошел мужчина без лица.

Точнее, лицо у него было, но я никак не могла к нему присмотреться. Я смахнула это на действие лекарства, которое иногда давало странные побочные эффекты. Мужчина был весь в черном, и одежда в неоновом свете зала казалась странной. Необычной.

Непривычной.

Я, который раз за смену, потрясла головой, отгоняя наваждение. Очевидно, что я уже устала – долгая смена, третьи сутки без нормального сна, и мое состояние ухудшалось с каждым днем. Сколько я еще смогу проработать? Неделю? Три дня?

– Добрый вечер, – он присмотрелся к моему бейджику. – Вера.

– Доброе утро, господин хороший, – усмехнулась я. – Пятый час.

– Ах точно, – мягко улыбнулся он. – Что ж, доброе утро. Кофе готовите?

Я кивнула.

– Мне с сиропом. Любым, на ваш вкус.

– Значит будете пить с вишневым, – снова улыбнулась я. Мне не хотелось улыбаться, но он вызывал странные эмоции, о существовании которых я уже и забыла.

Интерес.

Я поставила дымящийся кофе в большой чашке перед мужчиной и продолжила протирать стаканы. Он отпил глоток, затем еще один, и блаженно прикрыл глаза.

– Ммм, хорошо получилось, – протянул он, отпивая еще один глоток. – В общем-то, Верочка, я к вам.

Я удивленно выгнула левую бровь. Выгибать удавалось только ее, в детстве я много тренировалась, чтобы получалось кокетливо.

Вряд ли ходячий труп может быть кокетливым, но бровь, тренированная годами, действовала давно сама по себе.

– И что же привело вас ко мне? – поинтересовалась я.

– Я знаю, что вы умираете, – начал он, но я хлопнула ладонью по стойке, прекращая поток его слов.

– Нет-нет-нет, – отрицательно покачала я головой. – В хоспис я не поеду. Пожалуй, когда я пойму, что всё, я вызову скорую, но в последнее пристанище, окруженная умирающими, как я, не хочу.

Он понимающе улыбнулся.

– Очень хорошо вас понимаю. Но, видите ли, я не из хосписа.

– Так-так, – разговор меня напрягал.

– В этом мире, таком большом, интересном, но абсолютно пустом, нет магии, – продолжал мужчина, смакуя кофе. – Магия ушла из этого мира много веков назад, потому что люди сначала сами уничтожали её носителей, а затем и вовсе отвернулись от нее.

Я удивленно слушала его рассуждения. Мне было интересно, это тоже здорово отвлекало от меня самой.

– Продолжайте, – кивнула я, облокотившись на стойку. – Хотите еще кофе?

– Давайте. Хороший кофе, тоже сделайте с вишневым сиропом, пожалуйста. Кстати, – он протянул мне руку. – Меня зовут Корвин. Корвин Рави. Я руководитель «последнего эшелона», в который я и приглашаю вас.

– Вера, Вера Александровна Кудеярова. Интересное название – «последний эшелон».

– Да-да, – кивнул мой новый знакомец. – Я знаю.

Мужчина вытащил изниоткуда папочку, на которой было написано «Земля», раскрыл ее, и достал оттуда листок с моей фотографией.

– Кудеярова Вера Александровна, – прочитал он. – Двадцать девять лет, на текущий момент работает барменом в баре «Дикий койот». Больна раком желудка, смерть наступит в течении месяца. Это кратко, – Корвин перевел на меня свои черные внимательные глаза. – Или прочитать всю информацию?

– Боюсь, ее осталось от меня не так уж и много, – горько хмыкнула я. – В чем ваш интерес от умирающей девушки?

– Понимаете ли, Вера. Есть одно место, назовем его лечебницей для таких, как вы.

– У таких, как я, единственная лечебница – похоронное бюро.

Корвин улыбнулся.

– Вам понравится это место. Я бы хотел показать вам нашу, – он замялся. – Лечебницу.

Я посмотрела на мужчину некоторое время, раздумывая над его словами.

– У вас полно времени до следующей смены, Вера, – серьезно сказал Корвин.

– Тут вы правы.

Терять мне действительно было нечего.

– Мне нужно кое-что проверить, и я дам вам ответ, – кивнула я ему.

– Что вы хотите проверить? – склонил голову мужчина.

– Хватит ли мне лекарств на небольшое путешествие.

– Если что, в нашем заведении есть любые лекарства. Говорю же, это место для таких, как вы.

– Я все же проверю, переоденусь, и вернусь к вам.

Я зашла в подсобку, вытряхнула сумочку, и пересчитала таблетки в пузырьке. Должно хватить. Наскоро переодевшись, заперев подсобку, выключив свет, я передала ключи дневной сменщице, и вернулась в зал.

В зале Корвина уже не было.

Я разочарованно осмотрелась по сторонам.

– На что ты только надеешься, глупая, – я шепнула сама себе под нос. – Лечебница, спасение… Какие глупости!

– Вера, – позвал меня голос, и я обернулась. Корвин стоял, привалившись к стене у самого входа, и, очевидно, ждал меня. – А вы не торопитесь.

Я оценивающе посмотрела на мужчину. Не шелохнувшись, он выдержал мой взгляд.

– Рассмотрели? – усмехнулся он. – Поехали?

Я кивнула.

– Была– не была!

– Вы совсем не улыбаетесь искренне? – заботливо спросил он, уже после того, как мы уселись в старенький мерседес у входа в «Дикий койот». – Я наблюдал за вами прежде, чем подойти. Ваша улыбка выглядит неестественно для тех, кто знает о ваших проблемах.

Я пожала плечами.

– Да как-то разучилась за время болезни. Что же, получается у меня не выдавать своего состояния? – горько усмехнулась я.

– Получается, конечно, – кивнул он. – И это я вам не подыгрываю. Вы действительно очень хорошо справляетесь со столкнувшейся проблемой.

– Проблемой?! – посмотрела я на него. – Это не проблема, а целая катастрофа!

– То, что в одном месте является катастрофой, в другом – счастье, – философски закончил он. – В нашем заведении вам обязательно помогут.

Я решила, что не буду ему ничего говорить. Ни о том, что не стоит смертельно больным давать бессмысленных надежд, ни о том, как хотелось бы ему поверить.

На самом деле после последних слов врача, я окончательно отчаялась и перестала искать способы спасения. Всем известно, что те, кто перестал бороться, почти сразу же идут ко дну.

Несмотря на весь мой боевой и отчаянный нрав, на мое острое желание жить, я поняла, что всё решено кем-то или чем-то за меня, и мне даже выбора не предоставили.

Корвин говорил в баре так, словно у меня еще был выбор. Словно я могу решить сама: умереть через месяц, или не умирать еще долго, жить, пока не надоест.

Но ведь так не бывает.

– У вас такой печальный вид, Вера, – констатировал мужчина за рулем. – Не отчаивайтесь. Я как будто бы даже слышу ваши пессимистичные мысли.

Я отвернулась к окну.

– Вот мы почти и приехали, – спустя некоторое время, которое я провела за тем, чтобы тщательно сдержать слезы, радостно произнес, даже выкрикнул мужчина. – Вот и наше заведение.

Он свернул на неприметную дорогу, и мы ехали по ней, окруженные со всех сторон деревьями. Никакого заведения я не видела, да и что можно увидеть в лесу?

– Ничего не вижу, – покачала головой я.

– Ах, ну да, у вас же пока нет допуска, – закивал головой Корвин, не отводя взгляда от дороги. – Скоро все увидите.

Мы выехали из леса, который, будто бы сам расступился перед нами. Корвин остановил машину, заглушил двигатель.

– Выходим, дальше пешком, – скомандовал он.

– Что же, мы бросим машину здесь? – недоумевала я.

– Что ей здесь будет, – улыбнулся мужчина. – За ней здесь хорошо присмотрят.

И он бодрым шагом пошел вниз по небольшому склону.

Я смутилась.

Может быть, он сбежал из сумасшедшего дома? Привез меня в какую-то глухомань. Я умираю, искать меня никто не будет – умерла и умерла. Убьет? Снасильничает?

По спине пробежали взволнованные мурашки.

Маньяк?!

Я наклонила голову, рассматривая удаляющуюся высокую и хорошо сложенную фигуру Корвина.

Слишком хорошо для хладнокровного убийцы. Хотя, что я знаю об убийцах?

Ни-че-го.

И я решительно отправилась за мужчиной также вниз, внимательно рассматривая траву под ногами. Шла я, будто бы по асфальту или мостовой, до того ровной была поверхность, куда ступали мои ноги, обутые в кроссовки.

Какие-то странные пчёлы.

А может это все побочные эффекты от новых обезболивающих лекарств? Я с сомнением вытянула руки вперёд, и споткнувшись своей же ногой об ногу, чуть не упала, выправила положение тела и случайно обернулась.

Машину мыли и пылесосили, тихонечко напевая себе под нос, две девушки, одетые в синюю форму. Увидев, что я смотрю на них, они приветливо улыбнулись и помахали мне рукой.

Я резко отвернулась.

Какие правдоподобные галлюцинации! Я придумала целый сюжет в своей голове, чтобы умереть интересно. Красивый мужчина, машина, утренний лес, частично укрытый туманом.

Я шла, настолько глубоко погрузившись в свои мысли, что не заметила, как уткнулась во что-то твердое. Подняв голову, я увидела перед собой деревянную прочную и высокую дверь.

– Здесь дверь, осторожнее, Вера, – сбоку стоял Корвин, удивленно смотревший на меня. – Вы не видели? Обычно дверь-то, видят все. Входите, – он распахнул дверь на улицу, немного подвинув меня назад, отчего мне пришлось отойти. И тут я увидела и вторую дверь, то есть, получалось, что вход в «заведение» запирается на двойную дверь.

Резную такую, увитую завитушками, словно она из какой-нибудь сказки или фильма.

Вот это у меня фантазия! Вера, ну ты даешь!

Я вошла в гостеприимно открытую передо мной Корвином дверь, и тут поняла, что то, что я видела до, были еще цветочки.

Внутри прямо напротив входа ярко пылал огромный камин, у которого расположился высокий пожилой мужчина, одетый в ливрею темно-синего цвета. Лицо, обрамленное бакенбардами, намекало, что мужчине давно за шестьдесят, но взгляд серьезных и строгих глаз выражал почтение и благоговение, когда он взглянул на Корвина.

– Любезный господин Корвин, наконец-то вы вернулись! Вас не было почти целую неделю! Ваша группа без вас совершенно распоясались! Вы только подумайте…!

– Подожди, Тео, – прекратил излияния старика мой спутник. – У нас новенькая.

И Корвин отступил немного в сторону, чтобы Тео мог увидеть меня.

– Студентка? – нахмурился старик.

– Разумеется.

– Из немагического мира?

Корвин снова кивнул.

Тео глубоко вздохнул, закатил глаза, затем вернул им прежнее положение, и вдруг улыбнулся – совершенно искренне.

– Добро пожаловать в нашу Академию! – и поклонился.

Я в ужасе, замешанном на стеснении от того, что пожилой мужчина мне кланяется, застыла.

– Вера, на этом моменте обычно здороваются, – шепотом подсказал мне Корвин.

– Здра… здра…вству…вству…йте, – заикаясь, ответила на приветствие я.

– Она не говорящая? – снова уточнил серьезный Тео. – Что там с ними делают в этом страшном мире. Привозите все время оттуда каких-то увечных, – с сожалением проговорил старик. – Я Тео, смотритель Академии. Это Корвин Реви, заместитель ректора Академии и по совместительству, наш преподаватель боевых искусств.

– Боевых искусств? – уточнила я. – Академия?

– Боевые искусства изучают все студенты нашей Академии, это входит в обязательный учебный план, – заунывно продолжил смотритель.

– Подожди, Тео, – махнул рукой Корвин, который заместитель ректора и преподаватель боевых искусств. – Она в шоке. Наверняка думает, что ей все снится или кажется в бреду. Давай я отведу ее к Джозефу, он сам все расскажет.

– Ох, точно. Прошу прощения, эм, – Тео замялся. – Вы уже не юная, конечно. Прошу прощения, леди.

Я возмутилась.

– Вообще-то это невежливо – указывать леди на ее возраст, господин смотритель! – выпалила я. Что я несу? Я спорю с воображаемыми людьми в своей голове! Сейчас он со мной должен согласиться.

Но Тео был далеко не так прост, как я про него подумала.

Старик прищурился, и выдал:

– Леди сторонница женских прав?

– Леди знает этикет, – парировала я. – И женские права тоже отстаиваю, между прочим.

Пусть этот вымышленный Тео знает, с кем имеет дело!

Вымышленный Тео хмыкнул, и вновь протянул руку перед собой

– Пройдемте, – я кивнула и последовала за ним, мысленно похвалив себя за то, что не дала спуску своей галлюцинации.

Мы шли по гигантскому холлу, и я поражалась простору моего воображения. Обитые темным деревом стены, паркет, сверкающий в свете ламп, оружие на стенах, портреты воинственных мужчин и женщин, несколько кресел, пара диванов, и высокие широкие окна. Пока я разглядывала интерьер, вертя головой из стороны в сторону, словно подросток на экскурсии, меня терпеливо куда-то вели. Передо мной шел Тео, позади – Корвин. Они не торопили, но шли твердо и уверенно, не позволяя мне остановиться или свернуть.

Таким образом мы добрались от двери до широкой лестницы, которую не было видно от входа. Я остановилась у ее подножия – и то, потому что мне позволили остановиться – и принялась разглядывать лестницу. Она вся блестела, сверкала и переливалась – от своей ухоженности, чистоты и ламп, которые украшали перила и балясины, и колонны, на которую эта лестница опиралась.

– Нам наверх, Вера, – тихонько подтолкнул меня к лестнице Корвин. – Кабинет Джозефа на третьем этаже.

– На третьем? – удивилась я. – А сколько же здесь всего этажей?

– Десять, леди, – не поворачивая головы, ответил Тео, и пошагал по лестнице вверх.

– И что же, вы все время ходите пешком на десятый этаж? – с ужасом представила я передвижение по Академии.

И тут же одернула себя. Какая разница! Это мираж, выдумка! Почему меня вообще волнует, что выдуманные мной персонажи испытывают трудности в перемещении на верхние этажи.

– Как сказать, – ответил мне Корвин, поравнявшись со мной. – Часть жилых комнат на этажах, ниже шестого, а все, что выше – либо учебные аудитории, либо лаборатории, либо кабинеты преподавателей.

– Какая у вас огромная Академия! – восхитилась я.

Корвин сбоку от меня хмыкнул.

– Вы словно ребенок, Вера, несмотря на ваш возраст. Это мило, – я повернулась к нему, чтобы снова начать защищаться, но наткнулась на нежный взгляд и улыбку, с которой на меня смотрел Корвин и сразу же передумала спорить.

Как ребенок, значит, как ребенок.

Мы поднялись на третий этаж, и ступили на мягкий бордовый ковер под ногами, который скрадывал наши шаги. Тишина не была абсолютной – за дверьми слышались слабые голоса, легкий стук клавиш, кто-то ходил – видимо, Академия жила своей жизнью. Мы остановились у дверей с табличкой «Ректор Джозеф Энгрин» и Корвин постучал.

Тео мгновенно отреагировал, склонился в поклоне перед нами и медленно удалился в сторону лестницы.

– Войдите, – послышалось из-за двери, и дверь отворилась.

– Ого, – вырвалось у меня.

– Джозеф, доброго дня, – поприветствовал Корвин, и тут я обомлела.

Если Корвин мне показался красивым, то сейчас я даже и не знала, какое слово, подходящее под описание красоты было подходящим.

Прежде всего Джозеф Энгрин был эльфом – его острые ушки выступали из его распущенным по плечам длинных белых волос. Одет он был в белую рубашку и белые брюки, которые буквально облепляли его мощное мускулистое тело, не давая абсолютно никакого простора для воображения.

Джозеф же, в свою очередь, как раз встал из-за стола, словно позволяя мне себя рассмотреть, и подошел к нам ближе, а затем немного склонился ко мне и протянул руку.

– Здравствуйте, леди, – произнес он потрясающим бархатистым голосом. – Какими судьбами?

Корвин смотрел поочередно то на меня, то на ректора, и улыбался по весь рот.

– Мне кажется, нужно тебе как-то это контролировать, – наконец прокомментировал Корвин.

Джозеф выпрямился и вопросительно взглянул на своего заместителя.

– Ну, эту свою прекрасную способность к очарованию, – Корвин подошел к столу, налил из графина воды себе в стакан, выпил ее и повернулся к нам с Джозефом. – Вера, наш ректор обладает помимо всех своих достоинств еще и магией очарования.

– Магией очарования? – слова давались мне с трудом. Мне вообще показалось, что мой язык прилип к нёбу, и говорить я после увиденного буду нескоро.

Ректор вдруг, разрушая весь свой сказочный образ, хлопнул себя по лбу, и очарование исчезло, словно туман рассеяли сильным ветром.

Дышать сразу стало легко, язык стал послушным, и я даже смогла приветственно улыбнуться.

– Здравствуйте, ректор, – кивнула я Джозефу.

– Думаю, учитывая ваш возраст, Вера может нас всех называть на ты, – Корвин сидел на столе ректора, сложив руки на груди.

– Новая студентка? – ректор догадливо прищурился. – И снова блок на магию. Интересно, кто им его ставит. Я говорил тебе, что нужно собрать группу и разведать, кто и где ставит блок на магию одаренным в этом богами забытом мире!

Ректор совершенно по-женски всплеснул руками.

– Милая моя, с вами все в порядке, – начал он рассказывать мне, отчего я смутилась еще больше. Джозеф усадил меня в одно из кресел, которое стояло неподалеку от стола, и продолжил:

– Ваш мир очень древний, и когда-то, кто-то, зачем-то, – он перечислял, загибая пальцы, сидя прямо передо мной на корточках. – Мы до сих пор не поняли зачем – это главный вопрос, зачем блокируют магию. В вашем мире рождается много одаренных магией. Кто-то очень проницателен, кто-то одарен способностью к общению с животными, кто-то лечит, кто-то способен пробудить даже мертвые растения – все эти таланты исходят от магии, которая скрыта в носителях. Но если бы все эти люди могли эту магию получить из своего источника, ваш мир давно бы стал самым прекрасным из всех миров.

Корвин вдруг хмыкнул – громко и насмешливо.

– Ну ладно-ладно, – Джозеф кивнул. – У вас было бы больше возможностей. Так вот, – он продолжил. – Но бывает так, что магия заблокирована дважды. Изначально, при рождении – возможно вас кто-то проклял в древности или закрыл намеренно доступ к магии, чтобы вас можно было проще подчинить или управлять, или, от страха, что вы получите доступ к могуществу. Это у всех вас в вашем мире, – Джозеф рассказывал мне про мой мир сказку, не иначе. – И бывает так, что некоторым людям намеренно блокируют доступ к магии второй раз. У нас есть версия, что те, кому поставили такой блок второй раз, просто каким-то образом получили доступ к своей магии и обрели могущество. Ты стала могущественной в своем мире в прошлом?

Я поперхнулась воздухом.

– Могущественной? В смысле?

– Ну, поработила мир? Стала влиятельной и сильной, имела большое значение в жизни какого-то большого количества людей?

Я подумала. Потом снова подумала, вспоминая свою жизнь до болезни, и уверенно ответила:

– В каком-то смысле да.

Джозеф задумчиво кивнул.

– Не имеет значения, какого рода могуществом ты обладала. Кто-то решил, что ты не имеешь права на это. И вот второй блок на магию убивает, потому что лишает всех жизненных сил. Постепенно тело человека угасает, убивая себя само. Ни один лекарь не может найти причину, и если вас вовремя не вытащить из вашего мира, то вы погибнете.

Я смотрела на них обоих: на Корвина, который выжидательно смотрел на меня, и Джозефа, который замолчал, ожидая моей реакции.

– Ну, как вам сказать, – начала я. – Звучит вообще неубедительно.

Корвин кивнул, соглашаясь.

– Что поможет тебе поверить? – спросил он понимающе.

– Поверить? – улыбнулась я. – Поверить во что? Что я обладаю магией, и сейчас нахожусь в магической академии, а вы, стало быть, маги?

– Смотри, – глядя мне в глаза, проговорил Джозеф. – Давай представим, что это все правда. Так, гипотетически.

– Давайте, – согласилась я.

Почему бы и нет?

– Теперь, что должно произойти, чтобы ты поверила в магию?

– Хм, – ответила я. – Корвин, ты же маг огня? – тот кивнул. – Ты можешь показать мне огонь?

Корвин кивнул, и, вытянул руку ладонью вверх.

– Не моргай, чтобы не говорить потом, что это фокус, – прокомментировал проректор, и буквально через мгновение на его ладони появился небольшой шар из огня, который быстро вырос до размеров футбольного мяча. Шар горел и пылал, как недавно огонь в камине.

– Больше веришь? – уточнил Джозеф.

Я улыбнулась.

– Хорошо, так достовернее, да, – кивнула я. – А что умеешь ты, Джозеф?

Он улыбнулся, почти счастливо, и в тот же момент мои щиколотки принялось обвивать какое-то растение, чьи плети медленно добрались до моего лица и пощекотали мне нос листьями.

Я прикоснулась пальцами к листьям, которые потерлись о них.

– Здорово! – восхитилась я. – И что же, все здесь обладают магией?

Корвин и Джозеф одновременно кивнули.

– И какой магией обладаю я? – на этом моменте Джозеф хитро прищурился и ответил:

– А как ты думаешь сама?

Я и не знала, как ответить на этот вопрос.

– Какими качествами ты обладала во времена своего могущества?

Я хмыкнула, сомневаясь в том, что могу угадать свою так называемую магию. Но попробовать стоило, правда же?

– Я умела управлять людьми так, что они могли сделать все, что угодно – у них появлялись силы и идеи, они создавали то, что должны были могли создавать, переставали лениться и добивались невероятных результатов, но это работало только если ими управляла я.

– Какая хорошая способность, – хлопнул в ладоши Джозеф. – Теперь скажи сама, что это за магия?

– Да разве это магия?

– Конечно. Заставить человека делать то, что он должен делать и так, как это должно быть сделано вопреки всему – это магия.

– Магия усиления, – подсказал Корвин. – И, вероятно, магия времени.

– Как это? – удивилась я.

– Ты умеешь управлять временем. Отматывать назад, ускорять или замедлять, в общем, подчинять себе. Возможно, еще имеешь доступ к магии безумия, она часто идет рука об руку с магией усиления, просто, как подвид.

– Ну зачем?! Она бы сама догадалась, – возмутился ректор.

– Не догадалась бы, – отрицательно покачал головой его зам. – Она умная девочка, но до сих пор не верит в происходящее. Дай ей время просто.

– И когда?

– Что? – снова синхронно спросили мужчины передо мной.

– Когда у меня спадет блок на магию?

Оба довольно заулыбались.

– Тебя это интересует больше, чем твоя болезнь?

Меня осенило! С момента, как я попала в Академию и кабинет ректора, я ни разу не задумалась о том, что мои дни сочтены.

– Ах, ну да, – с сожалением кивнула я. – Какая разница, действительно, если я скоро умру.

– В тот-то и соль! – воскликнул Джозеф, поднимаясь на ноги. Он подошел к шкафу справа от стола и достал оттуда папку, которую протянул мне. – Вот подробная информация о тебе. Возможно, тебе станет понятно, кто и когда поставил тебе блок на магию. И еще, – он достал из ящика стола лист бумаги и положил его на край стола, спихнув боком Корвина. – Тебе нужно подписать заявление о зачислении в Академию. Ты же будешь учиться?

– В чем соль? – решила для начала уточнить я.

– Соль в том, что теперь ты не умрешь, Вера, – ответил вместо ректора Корвин. – А блок ты снимешь сама, когда будешь готова. Начнешь ходить на занятия, учиться наравне с другими студентами, и в процессе блок снимется сам по себе.

– А как я это пойму?

– Поверь, это невозможно пропустить, – хихикнул ректор и принял совершенно серьезный вид. – Вот заявление, остальное получишь у секретаря в приемной.

– А где приемная? – происходящее меня обескураживало.

– В соседнем кабинете. Я провожу, – Корвин стоял позади меня, наблюдая, как я читаю заявление и подписываю.

– Поздравляю, Кудеярова Вера, – произнес торжественно Джозеф Энгрин. – Вы зачислены в столичную Академию Магии!