Текст книги "Портрет (СИ)"

Автор книги: Александра Плен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Привет! – я впархивала в его комнату, стараясь не думать, что здесь происходило до меня. – Сегодня на улице идет дождь. Это вода, льющаяся с неба. Мы с тобой обязательно погуляем в резиновых сапогах и с зонтиками. Смотри, какой клевый я тебе купила!

Я показывала зонтик с ушками, приносила торт с зажженными пятью свечками, обещая, как он вскоре задует их, когда родится. Садила рядом с картиной огромного белоснежного медведя, приказывая ему охранять и защищать Жоржа от кошмаров. Я рассказывала о своей работе, о прекрасных украшениях, которые рекламировала, об огромном мире, который ждал его за пределами этого подвала. Обидно, что никто не рассказывал этого мне. Тогда я бы не была столь беспомощна после рождения…

Теперь я начала обращать внимание на припаркованные авто у Эскрибы. И вскоре заметила, что один и тот же серый мерседес каждый вечер караулит напротив выхода. И пусть я не искала встреч с Джорджем, опасаясь Моро, знание, что он рядом и смотрит на меня, грело душу. Каждый раз, когда я видела этот автомобиль с затемненными стеклами, мне становилось тепло и спокойно.

***

Вчера ему опять не удалось поговорить с Лаурой. Он встал рядом с толпой журналистов, ожидающих моделей у входа. Даже взял с собой фотоаппарат, с которым ранее работал. И бейдж нацепил. Идиот. Она и не взглянула в его сторону.

Джордж не понимал, что он чувствует к Лауре. Какая-то невообразимая смесь восхищения, преклонения, нежности. Есть ли у них будущее? И какое? Но одно он знал точно – ему нужно постоянно видеть ее. Его тянуло к ней со страшной силой. Даже то, что она живет с этим бандитом, ничего не меняло.

У него был миллион вопросов. Как она ожила, что видела, сколько веков живет на свете. А главное – как относится к нему. Что чувствует. В его доме десятки ее фотографий и постеров, его телефон заполнен видео ее рекламных роликов. Наваждение какое-то.

А сегодня он первым ринулся к ней, расталкивая бывших коллег по цеху. Желание увидеть ее вблизи, поговорить с ней, заглянуть в глаза было сильнее гордости или скромности.

– Привет! – выкрикнул он и улыбнулся, протягивая вперед диктофон. – Можно задать вам несколько вопросов?

Джордж надеялся, что они вместе посмеются над ситуацией, что она поймет и ответит ему. Пусть пару слов, ему достаточно. Но Лаура лишь холодно посмотрела и отвернулась… Отвернулась?! Словно они незнакомцы!

Джордж опешил от неожиданности. Его толкали и теснили в сторону, а он стоял и не мог прийти в себя. Для него словно погасло солнце. Лаура села в машину вместе с телохранителями и укатила, журналисты вскоре разошлись, а он стоял на опустевшем тротуаре уставившись вслед давно исчезнувшему с горизонта автомобилю.

Нет! Так не пойдет! Он стремительно сел в мерседес и отправился следом. Джордж действовал не думая, импульсивно, бессознательно. Он давно выучил маршрут, по которому ехал джип Лауры, и ему не составило труда нагнать их автомобиль. То ли потому, что он ехал далеко за ними, то ли по другой причине, но Олдридж сразу заметил несколько неприметных машин, кружащих на расстоянии.

Кто они? Еще одна охрана? Но почему тогда они прячутся, меняются, перестраиваются? Или у него уже развилась паранойя? Он забыл о том, что Лаура его отшила, ум поглотила другая проблема. Уж очень подозрительно выглядели бюджетные машинки с затемненными стеклами и грязными номерами на которых нельзя было разобрать ни одной цифры. Вскоре они выехали за город. Джордж держался на большом расстоянии, поэтому вскоре потерял джип из виду. Тот повернул за рощу и скрылся. Исчезли и преследователи, растворившись на проселочных дорогах. Олдридж прибавил газу, стараясь не отстать, но быстро потерялся в лесных развилках.

Когда он увидел джип, все уже было кончено. Вдалеке оседала пыль от удаляющейся вереницы машин. Распотрошенный автомобиль с раскрытыми, почти оторванными дверями, криво стоял на обочине. Джордж выскочил из машины и подбежал к нему. Лауры внутри не было. Телохранители и водитель валялись на сидениях в бессознательном состоянии. Он потрогал шеи мужчин. Вроде живы, только в отключке. Что это было? Электрошокер или газ? Ладно, сейчас не время раздумывать и гадать.

Джордж огляделся. Темнело. Солнце почти скрылось за деревьями. Еще десять минут, и будет поздно. Вызвать полицию? Пока она прибудет, пока разберутся со всем… И поверят ли ему? Время уходило. Джордж полез в карман одного из телохранителей и достал телефон. «Шеф» был забит под единицей. Он единственный, кто сможет оперативно помочь, и кто поверит сразу.

– Что случилось, Лукас? – из трубки донесся усталый голос.

– Это Олдридж, – произнес быстро Джордж, – Лауру похитили. Ваши телохранители и водитель без сознания. Я ехал сзади и все видел. Прошло не более нескольких минут. Мы сейчас в районе поселка Монблан, в пятидесяти километрах от Парижа.

– Ясно, – ответил шеф. – Можете быть свободны. Дальше моя забота.

– Вы ее найдете? – не умолкал Джордж. – Я поеду следом, возможно, мне удастся их нагнать.

Он слышал, как в трубке старик отдает приказания своим людям. Странно, что он еще не разъединился. Сам же сел в мерседес и рванул в сторону, где скрылись похитители.

– Ничего не нужно, мистер Олдридж, – сейчас в голосе Моро не было ни капли усталости или апатии, – вы думаете, я отпускаю свою девочку просто так? Устройства слежения в ее одежде, сумке, туфлях. Я уже знаю, где она.

Телефон разъединился. Даже «пока» не сказал. Джордж поднял голову, услышав смутно знакомый пугающий шум. Низко, почти касаясь верхушек деревьев, пролетели два военных тупоносых вертолета и направились на север. Ничего себе! Кто же такой этот старик, если у него есть подобная техника?

Есть ли смысл ехать за ними? Что там сейчас происходит? Он остановился и вышел из машины. Страшно хотелось закурить. Он начал курить в колледже. Еще один акт неповиновения отцу. Бросил лишь после знакомства с Изабеллой. Она сказала, что это уже не модно. Да и смысла что-то доказывать папаше уже не было.

Кто это сделал? Еще один бандит или… Олдридж вспомнил взгляд Лорана. Неужели, он? Нет, не может быть. Сейчас не каменный век, когда понравившуюся самку силой тащат в пещеру. А Лоран всегда производил впечатление интеллигентного и умного человека. «До последнего времени», – добавил мысленно Олдридж, решительно сел в машину и рванул в сторону, куда полетели вертолеты.

Первое, что он сделал, подъехав к странному импровизированному лагерю, это вышел из мерседеса с высоко поднятыми руками. Пахло порохом, гарью и кровью. Кругом стояли машины, некоторые были страшно покорежены. Вертолеты уже улетели. Джорджа сразу же окружили жуткие субъекты с оружием в камуфляже. Он безостановочно повторял:

– Приведите меня к Моро. Я безоружен.

Сам Моро стоял с пистолетом в руке над лежащим мужчиной. Тот не двигался. В темноте было не разглядеть, но Джордж был стопроцентно уверен, что мужчина мертв.

– Где Лаура? Что с ней? – произнес он, не зная получит ли он ответ на свой вопрос или выстрел в грудь.

– Она в безопасности, – хрипло ответил старик, – уже улетела. А вы что здесь делаете?

Джордж стоял с растерянным видом, не имея представления, что говорить. Глупо вышло. В спину легонько уткнулось дуло автомата. Его сейчас убьют?

– А вы смелый, мистер Олдридж, – тяжело прокаркал Моро, бросил пистолет стоящему рядом бандиту и вытер руки о пиджак.

– Езжайте домой, – старик развернулся и, прихрамывая, направился к огромному джипу, – не переживайте, я не буду вас убивать. Возможно, вы мне еще понадобитесь…

****

Если до этого момента я жила более-менее сносно, то после похищения стало совсем плохо. Моро категорически запретил мне работать. Сказал, что оплатит штрафы по контракту, убытки и неустойки. Деньги меня не волновали, у меня их и так было более, чем достаточно. Единственное, за что я переживала, так это за то, что я снова превратилась в пленницу. Пусть тюрьма была роскошной, со всеми удобствами, я рвалась на волю. Как же быстро я привыкла к свободе. Совсем забыла, как пятьсот лет смотрела на мир из рамки картины.

Каждое утро, весь вечер и часть ночи я просиживала в подвале у маленького Жоржа. Не знаю, чем там занимался Моро (да и не хотела знать), но мы прекрасно проводили время. Рисовали, лепили из глины, раскрашивали вазы и надували шарики. А однажды мне показалось, что Жорж улыбнулся. Сердце замерло от восхищения. Улыбка была мимолетной, нормальному человеку показалось бы, что он обманулся, что глаза подвели. Но я-то знаю, что улыбка была настоящей. Значит, он оживает.

Я похвалилась улыбкой Жоржа за ужином. Моро лишь слабо усмехнулся. В последнее время он совсем ничего не ел. За те месяцы, что я его знаю, из худощавого жилистого старика он превратился в скелет. На бледном осунувшемся лице лишь глаза мерцали странным нездоровым блеском. Болезнь прогрессирует?

– С вами все хорошо? – поинтересовалась я обеспокоенно. – Вы неважно выглядите.

Моро передернул плечами и криво ухмыльнулся.

– Единственное, чего я боюсь, так это того, что не успею увидеть Жоржа. Остальное неважно.

– А вы узнали, кто меня собирался похитить? – я перевела тему разговора.

– Да. – слова упали словно камни, – это был Лоран. Я поговорил с ним и объяснил, как он был неправ.

Страшно представить, о чем они говорили. Даже не хочу знать. Надеюсь, миллионер остался жив.

Тогда, в фургоне, увозящем меня прочь, Лорана с нами не было.Меня окружали мужчины в камуфляже, в масках, с непонятным пугающим оружием. Такие вещи я видела лишь в фильмах. Мужчины почти не разговаривали, общаясь между собой какими-то странными знаками, но потрудились все-же сказать, что мое благополучие и здоровье – их главный приоритет. Было жутковато, особенно я переживала за Альберто и парней, оставшихся в джипе. Мы проехали совсем немного, может минут десять, как сверху послышался ужасный гул и прямо на фургон (или перед ним) сел вертолет. Дальше я слабо помню. Грохот, крики, выстрелы. Мне казалось, началась война. Меня запихнули под сиденье и накрыли бронежилетом.

А когда все затихло, первым, кто протянул мне руку, был Моро. Я обрадовалась ему, как родному человеку. В его глазах виднелся страх и растерянность. Он действительно может быть таким заботливым? Он переживал за меня? За меня лично или за дорогую красивую игрушку?

Хотелось думать, что он изменился. Стал добрее, человечнее. Ведь люди меняются на пороге смерти.

Сейчас у меня появилось много свободного времени. И все это время я тратила на Жоржа. После первой улыбки, я приободрилась, и моя уверенность в успехе нашего дела возросла стократ. Может быть, мне потребовалось так много времени, потому что меня частенько запирали на чердаке или в запасниках, и я теряла драгоценную энергию, накопленную ранее. Может быть, если бы я все время висела в зале или в каком-то доме, я бы ожила раньше?

Сегодня я принесла Жоржу гору пирожных, мороженое в рожке и два огромных леденца на палочке. Утром, в своей комнате, мне пришла в голову интересная мысль. Пока не встретила Джорджа, я в действительности не хотела выходить из картины. Зачем мне было это делать? Причина появилась вместе с приходом любви. Не знаю, чем можно соблазнить пятилетнего ребенка, чтобы он захотел ожить, так как захотела я.

Мороженое растаяло, парочку пирожных я съела, больше не влезло. Леденцы остались красиво лежать на столике перед картиной вместе с раскрасками. Лакомства я заказывала кухарке. Прислуга в доме была нелюбопытная, и меня не спрашивали, для кого эти сладости.

– Нам нужно поговорить, – в подвал заглянул Моро, – пойдем в кабинет.

Мы, как и в первый наш вечер, разместились друг напротив друга. Он – за столом, я – в кресле. Два бокала с коньяком, конфеты ручной работы, горящий камин. Дежавю.

– Не буду ходить вокруг да около, – начал Моро, – мне осталось немного. Врачи давали меньше месяца еще перед тем, как мы встретились. Но благодаря тебе я прожил дольше, чем планировал.

Я подумала: «Не благодаря мне, а благодаря картине. Целью была именно она».

– За что я тебя люблю, так это за твою бесстрастность и не любопытство, – усмехнулся Моро, – ты единственный человек, по лицу которого я ничего не могу прочитать. Единственный, чьи эмоции для меня закрыты.

Я криво улыбнулась. Комплимент или порицание? Внутри был разлад. С одной стороны, мне было жаль Моро. Всю свою жизнь он потратил на поиски картины. А когда нашел… Так скоро умереть… Верх невезучести. С другой… Я снова стану свободной. Во всех смыслах.

– Странно, – произнес Моро горько, – в конце жизни, подводя итоги, я ничем не могу похвастаться. Ни детей, ни друзей, ни жены… Никого, кто бы горевал по мне.

– Вы можете называть меня своим другом, – совершенно серьезно сказала я, внимательно смотря ему в лицо. – Ко мне вы были всегда добры и внимательны. Я действительно привязалась к вам.

– Мне повезло, что ты плохо знаешь людей, потому что мало живешь на свете. Я не добрый человек, – Моро устало потер лоб, – но я приму твою дружбу, потому что в безвыходном положении, и мне нужна помощь. Как только я умру, – продолжал старик, – сюда слетится весь воровской сброд. Мои конкуренты только и ждут, когда я откину концы. Недавно мне пришлось пожертвовать некоторыми ценными активами… Отдать несколько районов Парижа и Лувр, чтобы отцепились. Но боюсь, этого мало. Я стал слишком мягок. Наверное, старость…

Моро пригубил коньяк и судорожно закашлялся. Брызги разлетелись вокруг, попали на лежащие на столе бумаги, ноут, но старик не обратил на это внимания. Утер губы и налил еще.

– Они налетят, как стая стервятников. У нас у каждого есть шпионы в домах конкурентов, и у меня здесь, думаю, тоже сидит какая-то мразь. Тебе нельзя оставаться. Ты тоже можешь превратиться в добычу, за которой будут охотиться. У меня есть несколько верных людей, они прикроют вас, если понадобится…

«Вас?» – удивленно подумала я.

– Да, – подтвердил мою догадку Моро, – обещай мне, что заберешь картину с собой и продолжишь оживлять Жоржа.

Моро тяжело выдохнул и прикрыл глаза. С лица исчезли все краски, сейчас передо мной сидел живой труп.

– Уже ясно, что я не доживу до момента, чтобы увидеть это событие.

– Обещаю, – произнесла я без колебаний. Это единственное, что я могла для него сделать.

– Я звонил Олдриджу. Он кажется надежным человеком, хоть и не слишком серьезным. Он очень помог тогда, когда тебя похитили. Если бы он не сообщил так быстро, мы могли бы потерять твой след. Лоран переодел бы тебя и от жучков не было бы толку. Я благодарен ему. Увы, других вариантов нет. Возьми картину и уезжай с ним из Франции. Новые документы лежат в сейфе, в моей спальне. Он открывается отпечатком твоего пальца и сканом сетчатки. Там же лежит и мой кусок полотна. Если хочешь, можешь его сжечь. Я тайно, через подставных лиц положил на твой счет приличную сумму. Вы не будете бедствовать. Извини, все отдать не могу. Если мои узнают, что деньги у тебя, они не оставят вас в покое никогда.

Моро замолчал. Я никак не могла проглотить комок, вставший в горле. Неожиданно защипало глаза. Его маниакальная преданность своему брату и пугала, и восхищала одновременно.

– Иди, – слабо прохрипел Моро, – я хочу отдохнуть.

– Спасибо вам за все, – произнесла я и встала.

Моро удивленно поднял глаза, но ничего не ответил. Мои слова явно застали его врасплох. Он считал себя монстром? Не заслуживающим снисхождения и благодарности? Откуда ему было знать, что на свете существовали люди гораздо хуже его. И я встречалась с ними. Жила в их доме. Смотрела на зверства, которые происходили на моих глазах. По сравнению с ними, Моро добродушный дедушка.

Я поднялась в свои апартаменты. С недавнего времени стала замечать, что со мной творилось что-то странное. Я перестала ощущать картину так остро как раньше, меня уже не тянуло в подвал со страшной силой. Я могла бы попробовать уехать дальше, чем на сто километров, но меня не выпускали из особняка. Как странно. Неужели я теряю связь с картиной?

Утром, как обычно, я поспешила к Жоржу. Мы частенько завтракали вместе, я – с чашкой кофе в одной руке и красивым пирожным в другой, а у него пока с едой были проблемы – он довольствовался сугубо духовной пищей – моими рассказами. Надеюсь, пока…

У двери в подвал дежурил верный Лукас. Он дружески кивнул и помог открыть дверь. В комнате, перед картиной, я увидела сгорбленную фигуру Моро. Он был странно пугающе неподвижен. Я аккуратно поставила поднос с завтраком на стол и подошла к старику, чуть тронула за плечо, боясь обнаружить окоченевший труп, но Моро вздрогнул и открыл глаза.

– Ты пришла, – прохрипел он сдавленно, – а я не мог уснуть.

– Вы просидели здесь всю ночь? – я перевела взгляд на картину.

Казалось Жорж смотрел прямо на нас. В его глазах отражались блики от роскошной хрустальной люстры, сияющей под потолком и от этого глаза выглядели, как живые.

– Ты что-то увидела? – встрепенулся Моро.

– Да нет, всё в порядке, – пробормотала я, – показалось.

Моро судорожно закашлялся, по подбородку потекла струйка крови. Я схватила салфетку и приложила к окровавленным губам.

– Что с вами? Вызвать «скорую»?

– Скорая здесь не поможет, – отмахнулся он, – лучше помоги мне встать. Хочу взглянуть на брата поближе.

Моро, кряхтя, поднялся с кресла, сцепив зубы и опираясь на мою руку, он поковылял к картине. Я не могла не восхититься его упорством. Откуда в таком маленьком больном человеке столько жизненной силы? На пороге смерти он по-прежнему идет к своей цели, к брату.

Мы подошли к картине. Моро вытер ладонью кровь на подбородке и положил обе руки на золоченую раму. Золото окрасилось красным.

– Мой милый мальчик, – прошептал старик, – я не смогу тебя увидеть. Прости, что бросил тебя в том подвале, когда ты умирал от страха и голода. Прости, что не помог тебе. Прости, что вместо того, чтобы быть с тобой, я воровал, думал лишь о деньгах, о том, чтобы больше унести. Прости, что обманул, когда обещал защищать.

Я стояла сзади и поддерживала его за плечи. Старик опять закашлялся. Это было страшно. Брызги крови летели на полотно, пачкая ноги Жоржа, его одежду. Вдруг мне показалось, что мальчик немного сместился, или это слезы набежали и мешают разглядеть фигуру? Я присмотрелась. Нет, фигура Жоржа словно подернулась рябью, изображение задрожало, стало нечетким и даже немного выпуклым. Его очертания постоянно менялись, то уплывая назад, то выпячиваясь вперед.

«Неужели? – подумала я с ужасом и восхищением, – неужели это произойдет сейчас?»

В этот момент у Моро подогнулись ноги, и он упал на пол. Я дернулась за ним.

– Что с вами? – я приложила руку к шее.

По-моему, так в фильмах проверяли пульс.

Моро ничего не ответил, да и пульса я не почувствовала. Умер? Сейчас? Когда его брат оживает?

Я с ужасом переводила взгляд со скрюченного старика на постоянно меняющуюся картину. Позвать Лукаса? А он что может сделать?

Я все же вскочила на ноги, собираясь бежать к телохранителю. Как вдруг из картины ко мне протянулась маленькая худая ручка. Я остолбенела… Все мысли вылетели из головы.

Вот оно – чудо рождения. У меня перехватило дыхание. Изумительно. Из нарисованной картины ко мне тянулась жизнь. Я обхватила руку двумя ладонями и потянула на себя. И через секунду в мои объятия упал ребенок. Он был легче игрушечного медведя, которого я купила недавно. Дергался и хрипел, узкое смуглое личико скривилось от боли.

– Давай! – закричала. – Давай, дыши.

Я помнила, что сама чуть не умерла сразу после рождения, пока поняла, как дышать. Опустилась с ним на пол, прижалась губам к его рту и силой втолкнула в него воздух. Еще раз, еще.

– Дыши, – твердила я, – дыши. Потом посадила его прямее и легонько хлопнула по спине. Жорж закашлялся и задышал. Я обессиленно прислонилась к стене, укачивая малыша. Главное позади. Мой мозг еще не осознал грандиозного события, которое сейчас произошло, потом я все обдумаю, главное, что Жорж дышит, что он жив, здесь, со мной. Я повернула голову. Моро смотрел на нас тусклым мертвыми глазами. На лице застыло умиротворение. Хотелось бы верить, что он перед смертью хоть на мгновенье увидел своего брата…

Мальчик зашевелился и промычал что-то невразумительное.

– Все хорошо, – я ласково провела рукой по короткому ежику волос, – со временем ты научишься говорить. Я сама научу тебя. А сейчас нам нужно убираться отсюда.

«И чем скорее, тем лучше», – добавила про себя.

Быстро вскочив на ноги, сняла картину со стены, вытащила из рамы холст и скатала в трубочку. Это основное. Жорж пытался встать, но у него не получалось. Я вспомнила, что пока не окрепли ноги, я тоже не могла ходить. Значит, нужен кто-то, кто его понесет. Придется звать Лукаса, я доверяю только ему (если вообще кому-нибудь доверяю в этом доме).

Войдя в подвал и окинув взглядом комнату, Лукас на несколько секунд задержал взгляд на мальчике, потом подошел к Моро. Так же, как и я, дотронулся пальцами шеи, проверяя пульс.

– Этого стоило ожидать, – пробормотал уныло.

Перекрестился и накрыл тело пиджаком.

– Я начну искать Моро ближе к вечеру, пока найдем, пока взломаем бронированную дверь, – сам с собой разговаривал Лукас, – вы к тому времени должны убраться как можно дальше. На этот счет у меня четкие указания от босса.

Я молча кивнула. Что угодно, только быстрее уйти с этого унылого места.

– Давайте выбираться, – Лукас подхватил Жоржа и понес из подвала наверх.

Я захлопнула за собой дверь. Щелкнул замок. Теперь никто, кроме меня, не смог бы открыть эту комнату. Аккуратно, быстро, боясь кого-нибудь встретить по дороге, мы поднялись на второй этаж. Можно было и не прятаться – дом словно вымер. Как будто чувствовал, что хозяина больше нет.

Быстро заскочив к себе, я собрала рюкзак – документы, телефон, записную книжку, куда записывала все, чему обучалась. Если ее найдут, то появится много вопросов после прочтения. Одежду, которую покупал мне Моро, брать не стала, некуда, да и незачем. Ровно через пять минут мы уже входили в спальню босса.

– Не говори никому о мальчике, – прошептала я Лукасу, после того, как мы вошли в апартаменты хозяина, – и о картине тоже.

Лукас криво улыбнулся.

– Не вопрос, – произнес он, – в моем случае, чем меньше знаешь, тем лучше. Думаю, после того, как узнают о смерти Моро, всем будет наплевать на его сумасбродные хобби. Будут искать только его деньги.

– Отлично, – ответила я, – пусть забирают, мне они не нужны.

Мы подошли к сейфу. Основной сейф располагался в кабинете Моро на первом этаже, что там хранилось, я не знала, наверное, как и у всех – деньги, золото, драгоценности. В спальне находился маленький тайник, банально спрятанный за картиной Пикассо. Я приложила палец к окошку, потом приблизила лицо для сканирования сетчатки. Замок щелкнул, открылась дверца. Лукас усадил малыша в кресло, а сам подошел и с любопытством выглядывал из-за моей спины. Я вытащила стопку документов.

«Ну, конечно! Кто бы сомневался!» – хмыкнула про себя, открывая паспорт на первой странице.

Лаура Монтиньонес, страна рождения – Испания, родилась восьмого октября двадцать пять лет назад. Я раскрыла второй документ. Им оказалась свидетельство о рождении Жоржа Монтиньонес. Я удивленно уставилась на дату рождения Жоржа. Пять лет назад. В графе мать – Лаура Монтиньонес, в графе отец прочерк. Значит, мой сын? Одной проблемой меньше. Теперь я не одинокая женщина, а женщина с ребенком.

Пока я рассматривала документы, Лукас позвонил Альберто. Состоялся очень содержательный разговор, из которого я услышала только два «да» и одно «не нужно».

– Через час Альберто будет здесь, – ответил Лукас на мой вопросительный взгляд, – он заберет вас и отвезет в надежное место. Так приказал босс.

Я кивнула в сторону сейфа и произнесла:

– Ты будешь что-нибудь брать из этого? Все-равно пропадет.

Сама я забрала кусок полотна и документы, на полке остались лежать пачки каких-то бумаг, то ли акции, то ли расписки. Лукас молча сгреб все и засунул за пазуху.

– Ладно, давай убираться отсюда, – меня не покидало тягостное чувство, что мы забрались в чужой дом и обчищаем его, пока хозяин отсутствует.

Я захлопнула сейф и подошла к Жоржу.

– Мы сейчас умоемся и переоденемся, – я подхватила его на руки, – а потом ты перекусишь. Лукас принеси что-нибудь поесть из кухни. И стакан сока налей.

Лукас кивнул и испарился. Я занялась ребенком. Жорж все время молчал, наверное, был еще напуган и дезориентирован. Мне было жаль, что все так не вовремя: рождение Жоржа, смерть Моро. Наше вынужденное бегство. А может быть, Моро сильно сгустил краски? И мне не нужно уезжать? Здесь мой дом, друзья, работа. Здесь Джордж. Я позволила себе на минутку помечтать. Теперь, когда я стала свободной, я могу попытаться сблизиться с ним… Мне кажется, я ему нравлюсь.

Жорж жалобно замычал. Ой! Я испуганно одернула руку. Замечталась.

– Извини, слишком сильно терла? – мальчик неуверенно кивнул и попытался показать пальцами, что ему не понравилось.

– Мыло щиплет? – опять кивок.

Это хорошо, что он знает основные слова. Значит, учить будет легче. Не зря я переносила в подвал разнообразные вещи. От блокнота до кофеварки.

Альберто приехал даже раньше, чем ожидалось. Наверное, гнал изо всех сил. Переодетый, накормленный и умытый Жорж был усажен Лукасом на заднее сидение форда. Альберто с удивлением покосился на мальчика, но ничего не спросил.

Мы с Лукасом пожали друг другу руки, как заправские партнеры. Еще бы! Вместе «обчищали» хозяйский сейф.

– Удачи. Я буду оттягивать обнаружение Моро так долго, как смогу, – произнес он.

– Спасибо, – ответила я, еще толком не решив, остаюсь в Париже или уезжаю.

То, что я должна на некоторое время залечь на дно, было ясно. Моро скорее всего, преувеличил опасность. Вряд ли за мной все будут охотиться, как за ценной добычей. Деньги все же важнее даже самой красивой женщины (так говорил Моро, и я с ним согласна). Так что вначале все бросятся искать именно их.

В агентство мне нельзя. Даже на руку тот факт, что я несколько недель назад уволилась (точнее Моро уволил меня) и оплатила все неустойки. Картина у меня, и хоть в последнее время я не чувствую ее притяжения (об этом еще нужно поразмыслить), да и страшно оставлять ее в банке. Пусть лучше лежит в рюкзаке. Я смотрела на проплывающие мимо знакомые пейзажи. Проехали второй заслон. Охранник высунулся в окошко будки и буднично помахал нам рукой. Он еще не знает, что его хозяин мертв. Прошел всего час после того, как это произошло, а для меня словно целый век. Столько событий!

Жорж пораженно пялился в окно автомобиля и восхищенно вздыхал, тыкая пальцем на что-то интересное. Птицу, пролетающую мимо, самолет в небе, облака... Так же, как и я когда-то.

– Кто этот мальчик? – не удержался от вопроса Альберто.

Я хитро улыбнулась.

– Мой сын.

Мой давний друг надолго замолчал, переваривая услышанное.

– Его зовут Жорж, ему пять лет, – произнесла я, хихикнув, и добавила, – хорошо, когда у тебя появляется уже взрослый ребенок, правда? Ни тебе беременности, ни родов. Никаких проблем.

По округлившимся глазам Альберто я поняла, что вопросов у него только прибавилось. Но времени расспрашивать не было, мы подъезжали… Только вот куда?

– А что это за дом? – я удивленно рассматривала ничем не примечательное обшарпанное четырехэтажное здание.

– Шеф дал четкие указания привезти вас сюда, – ответил Альберто, – не переживайте, здесь все ваши вещи из бывшей квартиры. Это рабочий квартал, здесь живут бедняки. Вас здесь икать будут в последнюю очередь.

– Опять какие-то тайны, – в сердцах буркнула я, – да он параноик, этот Моро. – И добавила грустно: – Мертвый параноик.

Альберто открыл дверь и помог мне выйти. Потом полез в карман и вытащил связку ключей.

– Квартира на втором этаже, номер тридцать восемь.

Я кивнула, сунула ключи в карман и взяла Жоржа на руки.

– Здесь мы расстанемся, и не спорь, – видя, что Альберто собирается мне что-то возразить, я упрямо вздёрнула подбородок, – ты был хорошим другом. Спасибо тебе за всё. Уезжай домой. Я выплачу тебе годовую зарплату. Сегодня я покину Францию, и мы больше никогда не увидимся. Так будет лучше. Если тебя спросят, где я, ты скажешь чистую правду о том, что ничего не знаешь.

Мужчина подошел ко мне и крепко обнял вместе с ребенком на руках. В глазах блестели слезы.

– Удачи, девочка, – прошептал он, – будь счастлива.

У меня самой стоял комок в горле, поэтому я только кивнула и чмокнула его в щеку. Развернулась и потопала в квартиру, которую я не знала. В последнее время вся моя жизнь летит кувырком, новая квартира – самая малая из всех остальных проблем.

***

Вчера, после звонка Моро, Джордж много думал. Наконец, у него появился кое-какой шанс. После того, как бандит запретил Лауре работать в агентстве, для Джорджа начался настоящий ад – надежды хоть мельком увидеть девушку не осталось вовсе. Он испробовал все доступные ему способы, но ни один не принес результата. Пытался пробраться через забор, подкупить охранников, даже пошел в полицию и сказал, что его знакомую похитил бандит и держит ее против воли у себя в доме. Когда полицейские узнали, кто этот бандит, то посоветовали Джорджу навсегда забыть красотку и больше к ним не обращаться.

Он не видел Лауру почти месяц, и это был самый ужасный месяц в его жизни. И тут звонит сам Моро и предлагает ему позаботиться о Лауре. Дело нескольких дней, сказал он. Прислал ключ от квартиры и посоветовал ждать девушку там. Джордж не стал медлить и переехал уже вечером.

Богатое писательское воображение не давало скучать. Ему постоянно представлялись всякие ужасы. Лауру держат в тёмном подвале или в комнате с решетчатыми окнами, не дают выходить на улицу, общаться с людьми. Он боялся предположить, что она сексуальная рабыня или еще что похуже. Но потом вспоминал, что Моро очень заботился о Лауре, сразу же отреагировал, когда ее украли, снарядил настоящую поисковую экспедицию. Вспомнил, как она улыбалась телохранителям, была приветлива с ними. Вряд ли бандит сделал бы что-то плохое с самой красивой женщиной в мире. Но всё равно иногда Джорджа накрывало паникой, он садился в машину и ехал к особняку Моро.

Он даже написал небольшой рассказ о маньяке, который украл девушку из ее же собственного дома. Рассказ получился жутковатый. Джордж не стал отправлять его агенту, засунул в ящик поглубже и постарался о нем забыть. Стало даже легче на душе – словно он выплеснул на бумагу свой ужас и страх.

И пусть Олдридж не был уверен в чувствах Лауры, именно разлука с ней показала истинные чувства его самого. Он безумно, самозабвенно, страстно ее любит. И это не обсуждается.

За это время он часто созванивался с Мартин. Они стали почти что друзьями по несчастью. Ему просто было необходимо хоть с кем-то поговорить о Лауре. Фотографий давно уже было недостаточно.