Текст книги "Враг"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Милейшая донна Арва вошла внутрь с таким видом, словно намеревалась грудью перекрыть все входы и выходы и, если понадобится, любимой скалкой так отходить возможных налетчиков, чтобы мерзкие твари навсегда зареклись связываться с невинными дамами, к которым она, безусловно, причисляла и себя.

– Почему печь не топлена?! – с ходу накинулась она на обомлевшую от такого напора хозяйку.

Усталая, измученная постоянными тревогами женщина в застиранном сарафане аж подпрыгнула на месте от неожиданности и испуганно обернулась к гостям.

– З-здравствуйте…

– Я спрашиваю, почему у тебя печь не топлена?! – грозно придвинулась дуэнья. – Девочки с дороги, устали, да и помыться надо, а тут даже воды нет!

– Тише, тише, драгоценная моя донна, – успокаивающе сказал Белик, направившись к лестнице, ведущей на второй этаж. – Просто в деревне кончаются дрова, и милая женщина не может в полной мере оказать гостеприимство, которого вы, несомненно, достойны. Дерево у них сейчас на вес золота, а с едой и вовсе беда. Скажите, сударыня, когда вы в последний раз нормально ели?

– Н-не помню… – сдавленно прошептала женщина. – Месяц уже, как волки проходу не дают. Муж на охоту выйти не может, зерна в этом году еще нет, овец и почти всех кур задрали, корова осталась одна-единственная, да и ту в доме приходится держать. А сына… моего Митяя…

У нее вдруг сорвался голос, и грозная толстуха сразу сдулась: давить на измученную страхами женщину было, по меньшей мере, низко. Переменившись в лице, Арва поспешно закрыла рот и отвела глаза, бочком протиснувшись в дверной проем. Белик же спрыгнул с нижней ступеньки и совершенно неожиданно обнял задрожавшую от пережитого женщину, усадил на ближайшую лавку и сочувственно погладил напряженные плечи. Хозяйка безвольно обмякла и, не выдержав, всхлипнула, а затем разрыдалась в платок – тихо, обреченно.

– Не знаю, сколько это еще будет длиться… дети уже не встают с лавок… только вчера еще один малыш погиб… полгодика всего… совсем кроха. Остальные тоже слабеют, но терпят. Если начнут падать мужчины, не выживет никто. Их только и кормим… а волков с каждым днем все больше. Каждую ночь уже приходят, скребутся снаружи, кого достанут – задерут, но никогда не едят. Просто убивают. Будто издеваются…

– Какой ужас! – вздрогнула Илима и, присев рядом, порывисто обняла плачущую женщину. – Не бойтесь, с нами сильные воины. И эльфы, а лучше них нет никого во всем мире. Они непременно помогут, да и мой отец не оставит в беде. Честное слово!

– Эльфы? – Хозяйка неверяще подняла заплаканные глаза. – Настоящие?! Да зачем мы им…

– Они отличные воины! И не останутся в стороне, когда гибнут невинные люди! Белик, скажи! Они ведь не бросят нас, правда?

Юноша сжал челюсти так, что на скулах заиграли желваки, но под умоляющим взглядом красавицы все-таки с усилием выдавил:

– Да. Наверное.

– Спаси вас небо! – прошептала хозяйка. – Меня зовут Сильва. Хоть и в недоброе время Создатель привел сюда ваш караван, но я все равно рада вас видеть. Будьте как дома. Пойдемте, я покажу комнаты… берите, какие хотите, все равно нас только двое и осталось: я да Ивар.

Сильва быстро поднялась и торопливо направилась на второй этаж, где обнаружилось сразу пять уютных комнат – просторных, тщательно убранных, с удобными кроватями и простой деревянной мебелью. Осмотрев предложенное, девушки с благодарностью заняли две ближайшие комнаты рядом с лестницей, донна Арва выбрала смежную, чтобы иметь возможность неусыпно бдеть за подопечными даже здесь, а Белику неожиданно приглянулась дальняя комнатушка. Совсем небольшая, но очень уютная, какая-то по-домашнему теплая, с затейливой резьбой на ставнях и заботливо связанными половичками на тщательно оструганном полу. С потолка свисали деревянные фигурки зверушек, на столе стоял засохший букетик цветов, а яркие занавески навевали смутную мысль о ласковом и беззаботном детстве.

– Это Митяй делал, – тихо призналась Сильва, с нескрываемой нежностью оглядывая старательно вырезанные фигурки. – Он жениться хотел по осени, деток завести, вот и… славный был резчик.

– Простите, я, пожалуй, переночую в другой, – вдруг попятился Белик.

– Нет-нет. Я буду рада, что хоть кому-то эти стены подарят спокойный сон. Нам-то теперь все равно, а ты оставайся. Митяю было бы приятно.

– Спасибо, – глухо пробормотал пацан, отводя глаза в сторону, но женщина только ласково улыбнулась и, робко пригладив его каштановые вихры, поспешила уйти: похоже, эта комната навевала на нее слишком тяжелые воспоминания.

Белик неторопливо прошелся вдоль стен, у дальнего угла ненадолго замер, к чему-то настороженно прислушиваясь. Мельком глянул в окно, из которого открывался прекрасный вид на непроницаемо черный лес, после чего быстро вернулся к столу. Осторожно выложил на ровную деревянную поверхность сверток с необычным талисманом. Стянул грубую бечеву и очень бережно развернул плотную ткань.

Дядько с нарастающей тревогой прислушивался к волчьему вою, становившемуся все более сильным. Теперь он не прекращался ни на минуту, словно хищники задались целью извести людей страхом и неопределенностью. Голосов было так много, что это казалось невероятным. Ну как могло собраться в одном месте столько хищников?! Их же не меньше двух сотен голов! Как не перегрызлись друг с другом?! Почему так упорно стерегут несчастную деревеньку? Что им понадобилось тут в самый разгар лета, когда другой добычи вокруг видимо-невидимо?!

Страж обошел наспех укрепленный периметр, оглядел торопливо сколоченные помосты, с которых вооруженные до зубов воины следили за лесом. Затем тоже забрался наверх и снова всмотрелся в темноту.

– Идут, – негромко обронил он через пару томительным минут.

Перворожденные едва заметно кивнули: их глаза тоже различили подозрительное шевеление в траве. Причем было похоже, что на этот раз волки решили не оповещать людей о своем приближении, потому что заунывный вой слышался по-прежнему в отдалении, тогда как немалая часть хищников подкрадывалась к деревне под прикрытием травы и тяжелых колосьев. Подкрадывалась молча. Осторожно. Умело. Обычные люди не узрели бы в темноте их стремительных тел, но глаза эльфов и привычный к ночному бдению Страж вовремя предупредили остальных.

А звери действительно не издавали ни звука – ни визга, ни рычания, ни сопения. Это не укладывалось в голове, но они шли медленно, старательно таясь, словно на большой охоте. Временами даже ползли, чтобы не выдать себя раньше времени, и сейчас походили скорее на сплоченный боевой отряд, чем на дикую стаю.

– Окружают, – бесстрастно заметил Элиар, пробежавшись глазами по окрестностям. Танарис согласно кивнул:

– Грамотно работают.

– Сколько видишь?

– Навскидку, десятков пять-шесть. Со своей стороны. Еще столько же – с вашей.

– Плюс в лесу осталось не меньше, – так же ровно добавил Таррэн.

– Думаешь, рискнут? – с интересом покосился на него Элиар.

Темный молча кивнул.

– Вот и славно, – с неожиданным смешком заключил Танарис и кровожадно улыбнулся. – Поохотимся напоследок. Не знаю, как вы, а я уже лет сто не развлекался по-настоящему.

– Хватит еще на твою долю развлечений, – пообещал эльфу бесшумно приблизившийся Страж. – Доберемся до места, и тогда поймешь, что настоящее веселье только начинается.

– Неужто у вас дома бывает так же забавно, как здесь? – заинтересованно обернулся Элиар.

Дядько понимающе усмехнулся:

– Если желаешь, могу даже в гости пригласить. Отдохнуть на природе, развеяться, так сказать, вкусить всех прелестей походной жизни, за трофеем в лес сходить…

Светлые переглянулись и одновременно хмыкнули: вот и определились с попутчиками – действительно, Страж. Настоящий Дикий пес, скрывающийся под маской обычного наемника. Прав был Таррэн. Вот только седой не очень хорошо замаскировался – издалека видать, что он не простой боец. Одно оружие знаменитой гномьей ковки чего стоит – за такое руки оборвут, если смогут, конечно. А то и голову попытаются открутить, потому что баснословные барыши, которые можно выручить за этот трофей, способны вскружить головы даже самым отчаянным.

Седой, конечно, хорош, даже очень. Но все-таки для Гончей слегка… простоват, что ли? Впрочем, может, людская молва безбожно врет о Стражах? Со смертными такое часто бывает.

– Почему нет? – елейным голосом отозвался Элиар. – Считай, мы только что официально согласились на легкую прогулку по вашему лесу. Ты нам проводника хорошего обеспечь, ключик доставь на место, и все будет в полном порядке.

Дядько спокойно кивнул:

– Будет вам и ключ, и проводник, и приключений полный воз… однако уже полночь. Никак наши серые друзья запаздывают?

Элиар не успел достойно ответить: откуда-то очень издалека донесся громогласный, поистине жуткий рев, смутно напоминающий волчий. Только гораздо более мощный, свирепый, от которого задрожала листва на деревьях. Так мог бы реветь пещерный медведь, которому в суматохе отдавили лапу. Или горный тролль, схватившийся со стаей гигантских гиен. Огромный лев, внезапно выросший до размеров боевого носорога, или же сам носорог в период гона. А еще – легендарные убийцы Серых пределов – хмеры, страшнее которых не было зверя в Проклятом лесу. Но тролли и пещерные медведи редко спускались с гор, а костяные кошки, что умели двигаться с поистине демонической скоростью, никогда не покидали своего леса, поэтому услышать подобный рев здесь, в Ингарисе, было, мягко говоря, неприятно.

При звуках кошмарного рыка мурашки пробежали по коже у всех без исключения. В конюшне заржали и заметались в панике деревенские кони. Селяне от неожиданности едва не выронили из рук топоры и секиры. Закаленные в боях и гораздо более привычные к неприятным неожиданностям караванщики побледнели и инстинктивно отступили на шаг от внезапно показавшимися хлипкими стен. Перворожденные лишь повели плечами. А в домах, где прятались женщины и дети, воцарилась оглушительная, просто мертвая тишина, наполненная ужасом и ожиданием чего-то поистине страшного.

– Ч-что эт-то? – наконец, икнул кто-то со стены.

– Вожак объявился, – спокойно ответил Дядько и потянул из ножен свой исполинский меч. – А значит, нам пора за работу.

ГЛАВА 7

Волки словно ждали сигнала: заслышав голос вожака, они прекратили таиться и всей массой ринулись к стенам. Целая лавина серых тел спрыгнула в ров, уверенно перемахнула через заостренные колья и подкатилась вплотную. А затем, будто получив новую команду, странные звери, сохраняя все то же пугающее молчание, дружно подпрыгнул и.

Гаррон, выглянув из-за кончиков заостренных бревен, не поверил своим глазам, когда крупный самец внезапно оказался перед самым его лицом, и машинально отмахнулся саблей, даже не пытаясь осмыслить случившееся. Волк коротко взвыл от боли, впервые нарушив тягостную тишину, и, скребнув когтями по дереву, рухнул вниз. Но каким-то странным образом извернулся в полете, сумел приземлиться на все четыре лапы и, стряхнув с порезанной морды алые капли, зло оскалился. А затем, что совсем уж непонятно, повторил попытку.

Правда, на этот раз южанин был настороже и больше не медлил. Ударил наотмашь обеими руками, без особого труда снеся серому голову и тут же повернувшись к следующему. Почти одновременно с разных сторон донеслись свирепые визги и полные боли завывания: люди сопротивлялись отчаянно, отмахиваясь топорами, ловили стремительные тела на вилы, сбивали прыгающих на стены волков ухватами, а то и просто закидывая камнями сверху.

Звери с потрясающим проворством уворачивались, рычали, грызли неподатливое дерево, но упорно пытались взобраться наверх. Однако, в отличие от прошлых попыток, сегодня на стенах стояли не только селяне, но и закаленные в схватках бойцы, которых не смутило количество хищников.

Короткое кхеканье, бодрый окрик, тихий свист взлетевшего в воздух клинка, и на землю рухнули сразу несколько мохнатых тел. Около двух десятков первыми же выпущенными стрелами уложили эльфы, штук пять одолели деревенские, с десяток пришелся на долю караванщиков, несколько массивных туш буквально повисли на острых кольях, но остальные успели отпрыгнуть и теперь бесновались неподалеку, старательно слизывая со шкур свежую кровь. И одновременно посматривали на засевших за стенами людей, ощетинившихся оружием не хуже иных ежей, с такой нескрываемой ненавистью, что многим было не по себе: на миг показалось, будто звери действительно стали слишком разумными.

Но вот перворожденные хладнокровно подняли луки во второй раз, и неподвижных тел на земле стало почти на десяток больше. Затем остроухие стрелки дали еще один залп, пополнив список трофеев новыми тварями. После чего волки, наконец, высмотрели главную для себя опасность и, как по команде, отошли, на время оставив людей в покое.

– И часто у вас так? – невозмутимо спросил Дядько, едва последние хищники с ворчанием скрылись в темноте.

– Да почти каждую ночь, – прогудел кряжистый Ивар, утирая с лица алые капли. – Сперва просто бегали понизу, а утром уходили восвояси. Мы тогда и успели ров начать… но потом они уже грызть пытались, ворота царапали, да не вышло: бревна-то здоровые, крепкие. А теперь, как видишь, прыгать научились, словно блохи. Скоро и вовсе летать начнут, окаянные.

– Боюсь только, нас к тому моменту уже не останется, – тихо отозвался сбоку кто-то еще. – Они с каждым разом все умнее. Помнишь, как поначалу мы их камнями? А потом огнем? Так нет же – научились факелы землей забрасывать, а от ударов сверху уворачиваются. Словно уже чуют, откуда камень прилетит!

Таррэн всмотрелся в темноту.

– Что-нибудь видишь? – поинтересовался у него светлый.

– Нет, Элиар. Пока ничего.

– Вожака ищешь? – понимающе хмыкнул Дядько, неторопливо обтирая ветошью свой клинок. – Зря тратишь время: он не покажется. А остальные просто затаились, но очень скоро вернутся, и вот тогда нам придется попотеть.

Эльфы резко обернулись и удивленно воззрились.

– Ты о чем?

– Пока что нас лишь пробуют на прочность, – спокойно пояснил Страж. – Сперва прошла первая волна – узнать, насколько мы готовы к бою. За ней придет вторая – посильнее, что попытается ворваться внутрь, навести панику; а затем и третья подоспеет – основная, в которой пойдут все, кто останется жив. Если справимся со второй малой кровью и задавим сопротивление на стене, они не рискнут напасть в третий раз – отложат до завтрашнего дня. Или до послезавтра. Но если хоть одна тварь сумеет прорваться к домам и отыщет детей… боюсь, тут станет жарко. А вожак будет держаться поодаль до тех пор, пока не образуется хорошая брешь в защите. Или пока не убедится, что проиграл. Так что засучивайте рукава, господа послы, вам сегодня придется немного пострелять.

Элиар поморщился:

– Это же просто звери.

– Нет, – ровно сообщил ему Страж. – Они действуют слишком разумно, а значит, ими кто-то управляет. Кто-то гораздо более сильный и опытный. Кто-то весьма умный, ловкий и очень осторожный, раз сумел на протяжении целого месяца оставаться в тени. Я такое уже видел.

– Пределы? – быстро уточнил Таррэн.

Дядько кивнул:

– По известной вам причине леса там совсем другие. Звери – тоже… И у них, если вы не знали, есть скверная привычка – нападать на заставы сообща: волки с гиенами, саламандры с гигантскими богомолами, карадумы,[13]13
  Карадум – тварь, внешне напоминающая каракатицу, но способная передвигаться на суше.


[Закрыть] летающие ящеры… такая вот дикая армия, в которой каждый кустик является рядовым, а каждый, кто имеет хотя бы одну ногу, – разведчиком. Самые крупные и опасные особи могут координировать действия остальных, словно наши воеводы. Не знаю, как это у них получается, но они почти всегда нападают волнами. Сперва идут те, кто поплоше и послабее, затем – звери покрупнее и поразумнее, и лишь потом подключается тяжелая гвардия. Ее-то обычно и ждем. Сначала выбиваем самых здоровых, кто может быть ведущим, затем беремся за мелочь, а под конец, когда все стихает, и остатки тварей уползают в свои логова, приходится палить траву под стенами, чтобы по ней никакая зараза не проползла. Спрашиваете, зачем огонь? Так мы один раз пропустили каких-то червяков, которые сдохли точнехонько у колодцев… а потом неделю завозили воду с дальних гор, чтобы не отравиться. В другой раз из личинок вылупились бабочки – крупные такие, беленькие, симпатичные… После них такие ожоги оставались, что пятая часть стражи на две недели выбыла из строя. А еще бывают летающие крысы, споры борака, забирающиеся прямо под кожу, черные мушки, у которых даже дерьмо ядовитое… если вы не заметили, наши волки из той же серии. Умные, быстрые, людей и скот не жрут, а только убивают, а еще очень быстро учатся новому, действуют сообща и явно подчиняются одному вожаку, который даже сейчас упорно держится в тени. Так-то, господа, – хмыкнул седовласый. – Времени у нас – с полчаса, не больше, поэтому прихватите еще по колчану, если у кого есть в запасе, и ждите гостей.

Эльфы с мрачным видом переглянулись.

– Думаешь, это кто-то из ваших сумел сюда пробраться?

– Не думаю. Знаю.

– И кто же? До гор ведь далеко!

– Чаще всего так любят действовать хмеры: сбить чужих в стаю, отправить на бойню и заставить атаковать, наплевав на инстинкт самосохранения. А сами укрываются в тени, затаившись и дожидаясь результатов. Умные они, сво… – Страж внезапно осекся и тут же поправился: – В смысле звери. Но я почти уверен, что в этих местах действует кое-кто попроще: костяные кошки почти никогда не удаляются далеко от Драконьего хребта, да и Карраш молчит… а потому мне кажется, что наш вожак – это нечто совсем иное.

Эльфы красивым движением свели брови к переносице, старательно припоминая все, что слышали о Серых пределах и их обитателях. Но вспомнить смогли не так уж много.

Проклятый лес – то страшное место, которого избегают все разумные существа Лиары. Выросший на полях кровавых битв и до краев переполненный мощью спрятанного там амулета Изиара, он по праву считался самым опасным местом обитаемых земель. Из-за бурлящей там магии обычные звери неузнаваемо изменились, а растения прибавили в росте и со временем приобрели повадки хищников. Каждое второе было смертельно ядовито, а каждое первое – крайне агрессивно к любой форме жизни, вплоть до безобидных с виду цветов и зеленовато-бурых листьев тиррта, которые, казалось, насквозь пропитались чужой кровью.

Любая, даже самая крохотная зверушка имела такой набор зубов, клыков и когтей, что ей мог позавидовать даже медведь. А те, кто сумел дорасти до размера крупной собаки, перестали поддаваться магическому воздействию. Более того, начали чуять магию на огромном расстоянии и принялись охотиться на обладателей магического дара. Это делало лес по-настоящему опасным для любого чародея: ни один из них не выживал там более получаса. Если, конечно, не умел прятать ауру.

Но опаснее всего в Проклятом лесу было нарваться на хмеру: покрытые с головы до ног прочным панцирем, костяные кошки отличались абсолютной нечувствительностью к магии и невероятной устойчивостью к ядам. Их крайне трудно было просто увидеть, почти невозможно убить, потому что пробить многослойную костяную броню оказалось под силу только зачарованным эльфийским клинкам. При этом двигаться хмеры могли так стремительно, что и глаз перворожденного не всегда уследит. Зубы без груда прошивали стальной доспех, сильные лапы с потрясающей легкостью разрывали человека пополам, а копчик гибкого хвоста прятал длинный острый шип, способный проткнуть насквозь даже камень.

«Чтоб ты хмеру встретил», – говорили Стражи, желая кому-то смерти, и не просто так: от хмер не спасало ничто. Одно хорошо – они любили горьковатую воду своей родины, единственный глоток которой для любого чужака стал бы последним. Более того, постоянно нуждались в ней, и только по этой причине еще не расселились повсюду.

Кроме хмер Проклятый лес был богат и гигантскими богомолами, порой вырастающими до размеров племенного быка; огненными саламандрами, славящимися тем, что умели изрыгать огонь подобно легендарным драконам. Жили там еще неимоверных размеров секачи, древесные змеи, громадные питоны, лианы-душители, ядовитый плющ, черный мох, серая плесень… но Страж прав: среди всего многообразия тварей Проклятого леса насчитывалось не так уж много существ, способных организовать диких волков в послушную стаю. И если хмера отпадает, то тогда остаются лишь саламандры (но где же выжженные проплешины вдоль тракта?), гигантские секачи (правда, они слишком агрессивны, чтобы прятаться) или же…

– Оборотень? – озвучил общую мысль Таррэн.

Дядько согласно наклонил голову:

– Пожалуй. Он не отступится, пока не уничтожит деревню. Или пока мы его не убьем.

– Соваться за ворота сейчас – самоубийство, – тихо предостерег его от необдуманных действий Таррэн. – Даже для тебя. Волки стоят вокруг тройным кольцом, я даже отсюда слышу их дыхание. Там и мышь не проскользнет незамеченной.

– Ты прав. Но если мы заманим большую их часть внутрь, то, возможно, кто-то сможет прорваться к вожаку.

Перворожденные изумленно вскинули головы и воззрились на седого как на настоящего безумца.

Совсем спятил человек? Разума лишился в своих пределах? Впустить сюда волков и надеяться, что кому-то из смертных удастся выловить оборотня в одиночку?! Нет, убить его, конечно, можно – для этого достаточно отсечь голову и спалить тело, но догнать волкодлака в лесу, ночью, чтобы потом еще и побороться на равных, рискуя получить укус в мягкое место, после которого оборотней тут станет на одного больше… даже для эльфа это – невыполнимая задача.

– У вас есть другой план? – ухмыльнулся Дядько, видя реакцию перворожденных. – Тогда я предлагаю этот как единственно возможный. Второго шанса вожак нам не даст – предпочтет отойти в леса, чтобы через пару недель собрать новую стаю. Мы-то к тому времени отсюда уйдем, но деревня будет обречена. И люди в ней – тоже. Кстати, я хотел бы кое-что уточнить у нашего славного старосты… Аарон!

Седовласый не стал тратить время на спуск по шаткой лесенке, а спрыгнул прямо так, с верхней площадки. С высоты в два человеческих роста. Упруго приземлился, спружинил, а затем легко выпрямился и, нисколько не замедлившись, двинулся к старику.

– Урантар? – вынырнул откуда-то встревоженный купец. – Ты что-то заметил?

– Можно и так сказать. – Страж одобрительно кивнул, заметив, что уважаемый торговец не отлынивал от работы: на поясе у него висела неплохая сабля, которой он, судя по всему, еще не забыл, как владеть, а дородное тело было укрыто отличной кольчугой. – Аарон, ну-ка, припомни поточнее, когда в округе появились волки? До полнолуния или после?

– После, – недолго подумав, ответил староста. – Но резко умнеть они начали всего три недели назад.

– Три недели, – медленно повторил бесшумно подошедший! Таррэн. – На перерождение ему нужно около пяти-шести дней, день-два отлежаться, набраться сил… итого неделя. Еще пару дней на привыкание, отыскать нору, потом – собрать стаю… Если наши хранители не врут, то он должен был или сам спуститься с гор недели четыре с половиной или пять назад, или же укусить кого-то из местных чуть позже.

Дядько покосился на осведомленного сверх меры эльфа и буркнул:

– Не врут ваши хроники. По крайней мере, в этом. Аарон, у вас никто в последнее время не пропадал? Не возвращался домой покусанным? Не жаловался на ломоту в теле, боли в суставах, зубную боль? Кто-то, кто имеет на вас зуб и кого сейчас нет в деревне? Или, может, в соседних селах что-то похожее было?

– Нет, – растерялся старик. – У нас семерых в последнюю неделю только заели, но всех мы успели похоронить, а раны… да вроде подживают. Вон сам у людей спроси.

– А те, кто не вернулся? Такие есть?

– Ну, есть, конечно. У Берара тесть пропал с месяц тому, но он уже старый был, едва ходил… не знаю, какая нелегкая понесла этого ворчуна за ягодами. Пара баб еще исчезла, детей тоже уволакивали…

– Отпадает, – тихо прокомментировал Таррэн. – Старый дурень его вряд ли заинтересовал бы, а женщины и дети перекинуться не могут.

– Кто еще? Сват у меня с пару месяцев назад уехал в город и до сих пор не вернулся, но он и не собирался раньше осени… а теперь уж и не знаю, доехал ли вообще. У Крени младший брат в колодец свалился, но утопленники не в счет. Михалю с месяц назад спину сосной поломало, но он с тех пор не встает с постели, злой стал, как собака. Митяя заели совсем недавно, так и гниет на дороге… да вот вроде и все, – озадаченно помолчал старик. – Остальные здоровы. А про соседей мы больше трех месяцев ни слуху ни духу. Но выбраться и проверить никак не могли – сами в осаде которую неделю сидим. Так что прости, воин, тут я тебе не помощник. Может, и от них кто-то пропадал, но о том не ведаю.

– Жаль.

– Ты к чему клонишь, Урантар? – нахмурился еще больше купец.

– К тому, что придется нам сегодня рискнуть…

Волки вернулись быстро. Едва люди закончили лихорадочные приготовления, молчаливые звери вынырнули из-за леса и снова кинулись на штурм, уже не скрываясь. Словно неживые, они мчались вперед, не обращая внимания на летящие навстречу стрелы, падающих на бегу собратьев, сбрасываемые со стен камни и даже на жар от подожженной травы, от которого горели лапы, а в ноздри забивался едкий дым.

Они бежали и бежали, ловко уклоняясь от примитивных снарядов, которыми встречали их люди, а эльфийские стрелы игнорировали со спокойствием смертников, которым некуда деваться. Кажется, во второй раз они пришли еще большей стаей, чем прежде. Громадные, молчаливые, свирепые самцы. Не голодные, но исполненные какой-то демонической уверенности в собственных силах. Потрясающе равнодушные к ранам… настоящие зомби. И было их столько, что стало очевидно: малочисленным воинам не сдержать такую лавину. Прав был Страж – волков слишком много, а охраняемый периметр чересчур велик для четырех десятков человек.

Над притихшей деревней вновь раздался леденящий душу вой, мало чем напоминающий волчий, и от этого звука даже у самых закаленных бойцов по коже пробежали мурашки: невидимый вожак будто отдавал своим вассалам внятный приказ: «Вперед!»

– Отступаем, – велел Дядько, напряженно следя за приближающейся серой массой. – Стрелы берегите, они еще понадобятся. Живее! По местам! Ну же!

Караванщики дисциплинированно соскочили с шатких помостов, прекрасно понимая, что ворвавшиеся внутрь волки быстро сообразят, каким образом можно стащить упрямых людишек на землю: стоит только подгрызть опоры. Старые доски сдадутся быстро, и тогда шансов не останется ни у кого: несколько сотен свирепых хищников сомнут остатки сопротивления, как строй опытных копейщиков сминает наспех собранное ополчение. Оставалось одно – занять круговую оборону в самом большом и крепком на вид доме, женщин и детей укрыть на втором этаже, уцелевший скот загнать в каменный амбар и надеяться, что у людей хватит сил продержаться до утра.

– У твоего плана только один недостаток, – недовольно проворчал купец, отбегая в числе последних вместе с настороженно прислушивающимся Стражем.

– Да? И какой же?

– Мои кони! И товар! За него, между прочим, деньги плачены!

– Ну, положим, платил за все король, так что тебе грех жаловаться, – ухмыльнулся Дядько. – Во-вторых, на кой ляд волкам сдались твои товары – там же жрать почти нечего. И, наконец, в-третьих: в конюшне остался Карраш.

Герр Хатор скептически приподнял одну бровь.

– Думаешь, я поверю, что гаррканец управится со стаей волков?

– А он не простой гаррканец, – загадочно улыбнулся Страж. – На самом деле Карраш – сущий демон.

Купец пренебрежительно фыркнул, но проскочил в присмотренный заранее дом первым и поспешил занять оговоренное место возле лестницы. Там, буквально под рукой, уже лежали заряженные арбалеты – все три десятка, что его люди успели вытащить из повозок; рядом громоздились внушительные горы стальных болтов. Вдоль деревянных перил расположились возницы, умеющие обращаться с оружием не хуже других. Конечно, до эльфов им было далеко, но дело свое парни знали – с пяти шагов даже в муху не промажут. В своих людях герр Хатор был полностью уверен.

Таррэн, залетев в дом Сильвы в числе последних, вскочил на один из поставленных в центре просторной горницы столов и, сдвинувшись со светлыми собратьями спина к спине, поднял лук. Селян с их топорами подвинули в сторону, под прикрытие лестницы. А остальные рассредоточились возле обеих дверей (главной и той, что вела на задний двор) и трех узких окон, куда проворные твари могли протиснуться лишь по одиночке.

На втором этаже, расслышав характерные приготовления, пугливо затихли. Оттуда доносилось только напряженное сопение множества людей, собранных в тесном пространстве, да однажды сквозь плотную вату тишины пробился сдавленный плач кого-то из детишек.

Снаружи какое-то время было тихо: ни воя, ни рыка, ни скрежета когтей по двери. В темных окнах не мелькали тени, словно волки вдруг передумали нападать. Никто не шуршал возле стен и не пытался выломать ставни. Затаившиеся люди тоже молчали, мысленно гадая, насколько прав был Урантар в своих предположениях о волкодлаке, как трудно им всем будет этой ночью, сколькими жизнями придется заплатить за обретенную свободу, и за что же разозлились на деревню справедливые боги, раз ниспослали ей такое страшное наказание.

– У-а-а, у-у-у… – вдруг послышалось негромкое возле главной двери, и кто-то неуверенно царапнул толстые доски.

Люди побледнели и крепче сжали оружие.

– У-а-а, у-у-у!

– Началось… – опрометчиво шепнул кто-то из селян.

– У-у-у! – восторженно взвыла в ответ сразу вся стая. Секундой позже в заколоченные окна ударило чем-то тяжелым, в стороны брызнула щепа от разлетевшихся вдребезги досок, которые не стали для нападавших преградой. Затем содрогнулась входная дверь; опасно прогнулась, треснула по всей длине, однако первый натиск все-таки удержала. Почти одновременно с этим с заднего двора раздался второй удар, послышался обреченный хруст, более слабая створка просела, и в открывшийся проем жадно просунулась могучая когтистая лапа.

Стрелы свистнули почти одновременно, чуть позже их догнали арбалетные болты, и мохнатые тела буквально отшвырнуло от окон и дверей. Снаружи раздался многоголосый вопль, но волков это не остановило – они с остервенением ринулись вперед, жарко дыша, хрипя и разбрызгивая слюну.

Снова пропели похоронную песнь эльфийские луки. И снова им вторили механические собратья с лестницы – возницы даром времени не теряли: пока одни стреляли, другие торопливо перезаряжали арбалеты.

Просторная горница наполнилась отчаянным визгом умирающих хищников, злыми окриками людей, свистом сабель и звоном мечей, смешанных с отвратительными звуками разрубаемой плоти, скрежетом металла по костям, сочным чавканьем крови под ногами и стонами раненых, которым вторил бешеный рев неистовствующего у кромки леса оборотня. Слыша его властный голос, волки как безумные рвались в дом, к живому теплу, к горячим телам, свежей крови. Не обращая внимания ни на боль, ни на раны, ни на льющуюся по полу кровавую реку. Только бы добраться, допрыгнуть, сомкнуть мощные челюсти на чужом горле. Смерть, смерть, смерть… Не в силах противиться этому зову, они послушно шли вперед.