Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Лисина Александра.
Время смирения 3
Возвращение

Пролог

Над Проклятым Лесом скопились тяжелые серые тучи. Насытившись влагой, они низко провисли, почти царапая верхушки деревьев и грозя пролить на них целое море. В преддверии ливня полуденный воздух застыл душным маревом, солнце скрылось за пеленой потемневших облаков, прохладный ветер все сильнее раскачивал зеленые кроны, сердито трепал пышную листву и красноречиво предупреждал о том, что скоро случится настоящая буря.

И лишь в одном уголке его предупреждение было излишним: самое сердце Леса неизменно оставалось мягким, тихим и таким же мирным, как и пять веков назад, когда оно впервые почувствовало на себе твердую руку заботливого Хозяина. Здесь почти не было ветра, на ослепительно синем небе по-прежнему приветливо сияло солнце, воздух был чист и свеж, а зеленая стена Кордона оставалась спокойной, надежной и абсолютно неодолимой преградой, через которую не могли проникнуть ни внешние тревоги, ни беды, ни любые грозы.

Стрегон, выбравшись из живого "дома", созданного Лабиринтом специально для редких гостей, внимательно оглядел пустующую поляну. Зацепился взглядом за роскошную траву, устилающую землю мягким ковром, распахнутый зев Драконьей пасти, ведущей в многоуровневые подземелья, роскошные палисандры, хранящие Лабиринт наподобие верных стражей. С удовольствием вдохнул чистый воздух, а затем неожиданно подумал, что это место не зря так надежно отгородили от посторонних: кажется, оно действительно достойно подобной заботы. Просто завораживает своей непередаваемой красотой. Неумолимо притягивает, привлекает, вызывает странное чувство покоя и нечаянно проснувшегося, незаслуженного блаженства. Дарит ощущение случайно подсмотренного, чужого счастья. Потому что неведомый Хозяин, создавший для своей пары это дивное гнездышко, видимо, по-настоящему любит ее. Тщательно оберегает. И делает все, чтобы даже в его отсутствие маленькая Гончая каждый миг ощущала его заботу, трепетную нежность и редчайшую для Перворожденного многовековую любовь, которую он за столько лет сумел не только сохранить, но, кажется, еще и преумножил.

Стрегон, устав стоять на одном месте, медленно вышел из-под живого навеса и опустился на свитую из гибких ветвей скамью. Немного отдохнул, сетуя на собственную немощь, а затем быстро покосился на небо. Правда, почти сразу зажмурился при виде ярко заблестевшей паутины охраняющих заклятий, но все-таки успел заметить, как тяжелые тучи поспешно огибают этот островок покоя, опасливо сторонятся и позволяют его обитателям наслаждаться хорошей погодой, которая за прошедшие пять веков ничуть не изменилась.

Он глубоко вдохнул, пытаясь распознать витающие в воздухе ароматы, однако большая их часть оказалась совершенно незнакомой. Здесь даже растения были изменены настолько, что он с трудом узнал самые обычные маки или эльфийские колокольчики, которые вдруг приобрели немыслимые размеры, необычную лиловую окраску и начали издавать тончайший мелодичный перезвон, словно самые настоящие колокола. То же самое творилось с клевером, маками, обычной крапивой, вьюнками и деревьями. С птицами, жучками, напрочь отсутствующими здесь комарами и даже бабочками, среди которых не было ни одной, способной причинить людям хоть какой-нибудь вред. Стрегон словно в другой мир попал. В красивой сказке очутился. Уснул и неожиданно оказался в чудесном видении, где больше не надо опасаться смертельного удара из-за каждого куста, не надо ждать подвоха. Где можно расслабиться и спокойно отдыхать, не боясь попасть в чей-нибудь безразмерный желудок. Потому что здесь не было ни хмер, ни здоровущих гиен, ни ядовитых цветов, ни плотоядных муравьев размером со взрослую собаку, ни ползучих лиан, серого мха или синей плесени...

Впрочем, нет, хмера все-таки была. Одна единственная, но оттого не менее опасная – вон, лениво развалилась в теньке возле входа в Лабиринт, незаметно посверкивает оттуда странными зелеными глазами и внимательно следит за чужаками, которых вчера привела с собой хозяйка.

Стрегон пришел в себя только этим утром. Внезапно очнулся от искусственного забытья, быстро огляделся, с изумлением сознавая, что они все-таки добрались и, вопреки всему, сделали то, что задумывалось. Терпеливо снес ликование сбежавшихся на шум побратимов и вежливые расспросы касательно собственного самочувствия. Запоздало подивился, что все еще живой и даже может двигаться, хоть и оказался слаб, как котенок. А потом принялся настойчиво выяснять подробности случившегося, потому что прошедшие несколько суток напрочь вылетели у него из головы. Последнее, что помнил: бешеные глаза Гончей, безжалостно разрывающей на части агинцев, и ее мертвый голос, от которого по коже бежали холодные мурашки. А еще – щедрую россыпь кровавых брызг, слетающих с ее парных клинков, и медленно заваливающиеся навзничь тела, в которых больше не осталось жизни.

Неожиданная правда ошеломила его настолько, что Стрегон сперва лишился дара речи. Затем ошарашено крякнул, изумленно округлил глаза и не слишком вежливо поинтересовался, не решил ли гораздый на скверные шутки Лакр разыграть его столь изощренным способом. Однако виновато вздохнувшему ланнийцу не было нужды обманывать или умалчивать о том, кому именно пораженный вожак обязан жизнью; кто заботливо возился с его нагим и совершенно беспомощным телом; страшно рисковал, забирая на себя его боль. Наконец, кто и почему бестрепетно провел его в святая святых Проклятого Леса, погрузив в неестественный сон и позволив проснуться только сейчас, когда раны полностью зажили, память хорошенько затуманилась, а переломанные кости надежно срослись.

Побратимы сконфуженно отводили взгляды, деликатно обойдя вниманием тот факт, что их необычный проводник на самом деле оказался не бессмертным пацаном-полукровкой, пережившим опасное Изменение и принятым в Род Л'аэртэ на правах равного. А маленькой, ладной и невероятно жесткой женщиной, сумевшей так долго скрывать за многочисленными масками свою настоящую суть.

Белка...

Стрегон даже головой помотал, пытаясь избавиться от наваждения, однако это не помогло: откуда-то он уже знал, что все это – правда. Все время чувствовал, подозревал, что с Беликом что-то не так, смутно ощущал, что за всеми его личинами кроется нечто совсем иное. А теперь, наконец, понимал, до чего же ловко они оказались обведены вокруг пальца. Как Тилем (впрочем, с чего бы Владыке Темного Леса давать кому-то отчет в своих действиях?), так и его спутниками, прекрасно знающими, кто такой Ходок, и самой Белкой, зачем-то позволившей шестерым ошарашенным наемникам ненадолго заглянуть себе в душу.

Белка...

Он тихонько вздохнул.

Выходит, не зря нас к ней так тянуло? Не зря от каждого взгляда сердце буйно колотилось, не желая слушаться голоса разума? Не зря от ее запаха кружилась голова и так настойчиво хотелось прикоснуться? Выходит, вот оно какое, Изменение? Великий Дар, но и проклятие тоже? Непрошенное бессмертие, за которое приходится платить болью и одиночеством? Необходимостью ежесекундно следить за спутниками, боясь ранить их этой могучей силой? Проклятыми рунами, придуманными безумным Владыкой Изиаром и горящими на коже подобно зеленому яду?

Как странно, что она все-таки сумела найти в себе силы простить. Странно, что все-таки отыскала, несмотря ни на что, свою пару. Обрела новую жизнь, Дом, Род и семью взамен загубленных давно умершим Темным магом. Да еще приняла, как равного, другого мага, а третьему стала верной супругой и матерью его детей.

Хозяин... невероятно, что именно он когда-то смог покорить эту опасную женщину. Сумел как-то обойти ее руны, выдержал ее буйный нрав, согрел своим Огнем, вошел в ее стаю и окружил такой нежной заботой, которую было трудно даже предположить. Наверное, он действительно особенный, если Белка все еще ждет? Действительно ей дорог, раз она целых двенадцать лет бродит поблизости от Портала и неустанно бдит, с отчаянием гладя его погасший перстень, страстно надеясь на то, что он все-таки почувствует это прикосновение и когда-нибудь вернется?

Наверное.

Признаться, Стрегон бы многое отдал, чтобы увидеть этого эльфа своими глазами...

Глава 1

Задумавшись, Стрегон не сразу подметил, как неподалеку бесшумно раздвинулись зеленые ветви, и оттуда неслышно выступили две изящные фигуры: одна – высокая, статная, широкоплечая и полная непередаваемого величия, а вторая пониже, помоложе, подвижная и юркая, будто живая ртуть. Однако при всем том их лица были настолько похожи, что с первого взгляда становилось ясно: эти двое – очень близкие родственники.

При виде вставшего с постели наемника Владыка Тирриниэль удовлетворенно кивнул, а маленький Торриэль, доверчиво уцепившийся за его руку, откровенно просиял – за последнее сутки у него накопилось столько вопросов, что они просто готовы были взорвать его лохматую голову. Вот и полуэльфа он видел впервые в жизни. И чужаков вообще, потому что прежде мама не приводила Домой никого, кроме нескольких посвященных в ее тайну Охотников. А тут – сразу девять новых лиц. Из которых шестеро – самые настоящие люди из знаменитого на весь мир Братства, а остальные – истинные Перворожденные, включая Владыку Л'аэртэ и молодого Ланниэля. Причем: первый приходился ему дедом, а второй – почти что кузеном.

Жаль, что мама велела не докучать гостям, иначе он бы уже узнал все-все о том, кто они, откуда, зачем сюда пришли, отчего у полуэльфа такие странные глаза и где он успел получить такие страшные раны, что даже после "нектара" не смог прийти в себя.

Тирриниэль перехватил умоляющий взгляд мальчика и, спрятав улыбку, благодушно кивнул: пусть идет, демоненок непоседливый. Видно же, что скоро лопнет от любопытства. Да и с Белкой надо бы поговорить, чтобы длинные ушки этого проныры не услышали лишнего. Чудесный он мальчик. Дивный. Истинный наследник. Подвижный, гибкий, поразительно владеющий своими клинками. Чувствующий Лес и Лабиринт с удивительной точностью. Быстрый, как маленькая молния. Такой же опасный, но пока еще слишком юный, чтобы правильно использовать доставшееся ему от родителей могущество. И его Огонь тоже невероятно хорош. Несмотря на то, что лет малышу всего ничего. Как это получилось, откуда у него ТАКАЯ сила – неведомо. Но уже сейчас видно, что он ни в чем не уступит своим старшим братьям, которые, кстати, до сих пор понятия не имели о прибавлении в семействе Л'аэртэ. Даже Тир. И это, вкупе с искренней радостью от неожиданной встречи, заставляли голову Темного эльфа гудеть от бесконечного множества вопросов ничуть не меньше, чем у маленького Торриэля. Ответить же на них могла только Белка, но она, как ни странно, пока не спешила ему помогать и на целые сутки пропала в недрах Лабиринта, давая гостям возможность привыкнуть к столь ошеломительным новостям.

Получив молчаливое разрешение деда, Тор тут же просиял, порывисто обнял Тиля, от которого не отходил весь долгий день и к которому уже успел проникнуться доверием, а затем, превратившись в маленький вихрь, исчез из виду. А следом за ним от Лабиринта скользнула безмолвная серая тень.

Владыка Л'аэртэ с улыбкой проследил за внуком, а потом так же незаметно вернулся в лес, собираясь еще немного побыть наедине со здешней природой, к которой совершенно неожиданно прикипел душой.

Почти в то же время Стрегон чуть вздрогнул, когда его волосы взъерошил прохладный ветерок и, повинуясь предчувствию, быстро обернулся. А потом наткнулся на две пары одинаково внимательных глаз и вздрогнул снова.

– Привет, – открыто улыбнулся Тор, жадно изучая незнакомого воина. – Мама сказала, что ты почти поправился и скоро сможешь нагнать остальных. Это недолго, всего пару дней, только надо силы восстановить и все.

"Мама, – машинально повторил Стрегон, рассматривая юного эльфа в ответ. – Надо же, мама..."

Он оказался поразительно красив, этот странный мальчик, ладно сложен, подтянут. На худеньком теле уже сейчас проступали крепкие мышцы, красноречиво говорящие о том, что с ним хорошо и старательно занимаются. Волосы длинные, иссиня черные, шелковистые. Глаза ясные, чистые, пронзительно зеленые – точно такие же, как у странно разумной хмеры, пристально следящей за каждым движением чужака и готовой защищать кровного брата от любой угрозы. А еще у него были изумительные остренькие ушки, безупречный овал лица и то непередаваемое изящество движений, которым всегда славились бессмертные. Сомнений нет: Тор действительно – истинный Темный. Причем, не простой, а самый что ни на есть маг – отблески Огня Жизни в его глазах уже отчетливо тлели, красноречиво показывая причину изумления Владыки Л'аэртэ и то, что юный эльф уже сейчас ни в чем не уступит своему царственному родичу.

– Ты кто? – с детской непосредственностью поинтересовался Тор, бесстрашно изучая исхудавшего полукровку. Тот тихо вздохнул, отчего-то жалея, что находится не в лучшей форме, снова подумал о Белке и, наконец, хрипло ответил:

– Меня зовут Стрегон.

– Ты из Братства, да? Из ситта?

– Верно, – кашлянул наемник, неловко поерзав под этим пристальным взглядом, в котором вдруг загорелись алые огоньки.

– А знак у тебя есть? Мама говорит, что вы присвоили его незаслуженно. Что раньше он принадлежал Диким Псам. Это правда? На тебе ИХ знак?

Стрегон снова кашлянул.

– Ну... можно и так сказать.

– Покажи! – у Тора тут же загорелись глаза, и наемник, будучи не в силах его долго выдерживать, неловко задрал правый рукав. – Ух ты-ы... еще и красный! Значит, ты Магистр!

Стрегон удивленно поднял голову: откуда знает?!

– Тебе надо много есть, – вдруг убежденно сказал мальчик, одновременно с Хиш наклонив голову. – После "нектара" всегда так: сперва тощаешь, будто с год не ел, а потом чувствуешь такой же дикий голод. Целого кабана способен одолеть! Потом отсыпаешься по полдня, а когда проснешься, то снова чувствуешь, что совсем не наелся.

Полуэльф мысленно согласился: есть действительно хотелось.

– Пойдем, – неожиданно предложил Тор. – Там сейчас Крес вернется с охоты, оленя принесет...

– Мр-р, – довольно согласилась Хиш, потеревшись загривком об бедро кровного брата.

– Конечно, поедим, – звонко рассмеялся мальчик, словно услышав ее мысли. – Только на этот раз рога – мои!

Хмера лукаво прищурилась, показав в улыбке устрашающих размеров клыки, словно говорила: попробуй, догони! Гибко потянулась, а потом вдруг сорвалась с места.

– Хиш! – возмущенно ахнул Тор, мигом забыв о собеседнике. – Не смей! Они мои!

– Гр-р!

– МОИ, я сказал! Не трогай!

Кошка только насмешливо хмыкнула.

Мальчик сердито насупился, но потом не выдержал – топнув босой ступней по траве, кинулся вдогонку, настигая умчавшуюся хищницу с поразительной для своего юного возраста скоростью. Стрегон едва рот успел открыть, как эльфенок уже оказался на другом конце поляны, уверенно догнал коварную сестру, вздумавшую испортить ему планы на витые рога гигантского оленя, а затем с разбегу прыгнул, сбивая кошку с ног привычным приемом. Они с рыком и воплями покатились на земле, мигом образовав плотный дерущийся клубок, кубарем слетели к далеким колоннам, до последнего продолжая кусаться и царапаться. Потом вдруг отскочили в разные стороны, ласточками взлетели на мраморные тумбы, придуманные Белкой для тренировок, и грозно уставились друг на друга.

– До победы! – выкрикнул мальчик, зловеще улыбаясь и сжимая кулаки.

– Гр-р! – свирепо взревела Хиш, выпуская когти, и неуловимо быстро прыгнула.

– Матерь божья! – ахнул Лакр, выйдя следом за вожаком из шалаша и увидев, что творится. – Терг! Брон! Да она ж его в клочья разорвет! Ивер, не стой столбом!..

Но Ивер, выскочивший на крики вместе с остальными, только головой покачал и обреченно опустил самострел: юный эльф двигался так быстро, что он просто не мог выстрелить, не опасаясь его поранить.

Стрегон же со странным выражением уставился на завертевшийся на колоннах сдвоенный вихрь, в котором можно было разглядеть лишь смутно угадывающиеся движения когтистых лап, маленьких рук и мелькание черных волос. Не успеть ему... никак не успеть. Сил совсем нет, голову кружит от каждого неловкого движения, руки всего за пару дней истончились, как ивовые прутики – какой там меч! Себя бы на ногах удержать! А мальчишка уже схватился с молниеносной тварью, ничуть не заботясь о последствиях!

Полуэльф ждал болезненного крика, но его все не было. Опасался увидеть брызнувшую во все стороны кровь, но маленький смерч по-прежнему крутился тугим колесом, даже не думая распадаться. Братья словно окаменели, боясь, что свирепая хищница позабудет об осторожности и полоснет беззащитного пацана когтями, но нет – ничего подобного. Из вихря временами доносилось сдавленное шипение, недовольное урчание, однажды они услышали возмущенный мальчишечий вопль, требующий соблюдения правил поединка. Дернулись было помочь, но их вмешательство не понадобилось: небольшой ураган внезапно замер, словно почувствовав, как что-то изменилось вокруг. Озадаченно качнулся на каменной колонне, смутно заколебался, но потом все-таки опустился на землю. А затем распался на две виновато опустившие головы фигуры, безошибочно понявшие, что несколько увлеклись выяснением отношением и по привычке позволили себе сделать это слишком бурно.

Наемники, торопливо убрав руки от оружия, смущенно кашлянули: Белка стояла совсем рядом, неодобрительно изучая сконфуженные физиономии драчунов, и, кажется, совсем не была удивлена этой картиной. Она возникла словно из пустоты – маленькая, молчаливая, без доспеха и родовых мечей, но с неизменными гномьими клинками у пояса. Босая, с влажными после купания волосами. Поразительно спокойно оглядев лежащую на боку хмеру, вцепившуюся клыками в ногу ее сына, она так же спокойно оценила его нож, прижатый к раздвинувшимся костяным пластинкам на шее хищницы. Проигнорировала выпущенные хмерой когти, готовые разорвать грудь юного эльфа, и укоризненно покачала головой.

– Ну, что вы еще не поделили?

Тор смущенно кашлянул.

– Да мы...

– Опять из-за рогов схватились?

– Она их в прошлый раз разгрызла!

– Гр-р! – возмущенно обозначила свои права Хиш.

– Ты их все равно не ешь! А мне для дела надо! – сердито засопел юный эльф, спешно поднимаясь под строгим взглядом матери и торопливо отряхивая перепачканные штаны. – Зубы можно точить и на палисандре!

Хмера ловко перевернулась на брюхо и, презрительно фыркнув, с достоинством отвернулась, молча говоря, что не намерена потом выковыривать из пасти острые щепки. А прочный рог дикого оленя подходит для этого как нельзя лучше, поэтому брат может не надеяться, что сумеет отобрать у нее столь важный для жизни инструмент.

– Чего у вас опять стряслось? – деловито осведомились братья-близнецы (а они, как выяснилось, действительно оказались братьями), неслышно материализуясь за спинами наемников. Кажется, тот, который стоял левее, звался Кресом. Второй, соответственно, Тоссом. Правда, как их отличить друг от друга – один Торк знает.

Стрегон вздрогнул от неожиданности, резко обернулся, морщась от больно обжегшей кожу татуировки, но, разглядев новые лица, моментально понял, что Лакр ни в чем не преувеличивал: эти двое действительно были ОЧЕНЬ быстры и смертельно опасны. Он только мельком заглянул в их сухие глаза, оценил стать и манеру держаться, бугрящиеся под кожей мышцы, почувствовал исходящее от них уверенное спокойствие, а потом со смешанным чувством признал, что для этих типов... кем бы они ни были... два лучших сита Братства не представляют особой угрозы. Более того, Стрегон даже подумал, что это и не люди вовсе – слишком уж их движения напоминали хищную грацию Хиш.

– Из-за чего весь сыр-бор? – полюбопытствовал... ну, вроде бы Крес, ничуть не обеспокоившийся за своих подопечных. – Что за шум? Кого-то съели?

– Рогов не хватило, – деревянным голосом отозвался Лакр, запоздало повернувшись, но вдруг рассмотрел, с чем именно явились близнецы, и странно поперхнулся.

Крес понимающе хмыкнул.

– А-а... все поделить не могут, звереныши?

– Точно, – ошарашено кивнул ланниец, незаметно пихнув Ивера локтем.

– Это еще ничего. В прошлый раз они нам чуть колонны не разбили, – флегматично заметил Тосс, равнодушно минуя остолбеневших наемников. – Если бы в фонтан не рухнули, так и вовсе вспахали бы тут все на локоть в глубину. Или спалили бы дотла: вспыльчивые... где бы мы с тобой тогда спали?

– На елке, наверное. Или под кустиком.

– Ну-ну. Может, в ямке за озером?

Наемники со стуком закрыли рты и ошарашено проводили глазами невозмутимую парочку, один из которой играючи вертел в руках приличных размеров бревнышко для костра, а второй с такой же легкостью нес на плече тушу дикого оленя. Который, хоть и уступал в размерах виденным ими кабанам, но все же был достаточно велик, чтобы волочить его вдвоем, а то и втроем. В то время как эти типы даже не вспотели! Этак небрежно перекинули свою ношу из одной руки в другую, вежливо кивнули гостям и прошли мимо, ничуть не обеспокоившись их вытянувшимися физиономиями.

Ничего себе силища! А с виду и не скажешь, что все НАСТОЛЬКО жутко! Впрочем, Белик... э-э, Белка... тоже сперва не производила впечатление... вернее, ее никто не заподозрил... в том смысле, что она умеет много больше, чем любой смертный и даже бессмертный. Так, может, и ЭТИ живут тут не три-четыре десятилетия, а все триста или четыреста лет? От нее всего можно ожидать. И от Проклятого Леса тоже.

Гончая, не обратив внимания на замешательство своих спутников, вдруг неуловимо нахмурилась, отчего маленькая хмера виновато вздохнула, а юный эльф поспешил спрятать кинжал в ножны.

– Мам, – смущенно начал Тор, ковыряя босой пяткой землю. – Мы, это...

– Значит, так, – прервала она, строго оглядывая сконфуженных спорщиков. – Мне надоели ваши стычки на пустом месте. И драки за всякую мелочь, которую вы считаете достойной своего внимания. Более того: настойчиво ищете любую возможность превзойти друг друга и соревнуетесь там, где это совершенно не нужно. Кажется, пока я отсутствовала, вам было слишком вольготно.

– Нет. Мы просто...

– Хватит, – сурово поджала губы Гончая, и Торриэль послушно умолк, а Хиш припала на брюхо в жесте полного подчинения.

На мгновение на поляне воцарилась напряженная тишина. Даже Крес с Тоссом, сбросив добычу у фонтана, заинтересованно обернулись. А Братья вовсе перестали дышать, понятия не имея, во что может вылиться ЕЕ недовольство. Однако Белка не сделала ни одного движения, которое можно было бы истолковать, как угрозу. Не вспылила, не возмутилась и не взялась за розги. Просто на пару минут умолкла, пристально глядя на детей в упор и давая излишне вспыльчивым отпрыскам до конца осознать свое некрасивое поведение, терпеливо дождалась, пока их глаза не наполнятся искренним раскаянием, а затем тихо вздохнула.

– Хиш... я знаю, что у тебя сильно чешутся молочные зубы, и еще лучше знаю, как ты любишь спорить. Аргументы твои мне тоже известны: скорость, зубы и когти против чужой брони и силы. У Тора меньше возможностей, однако сноровка не хуже, а его клинки могут посоревноваться даже с твоими клыками. Учти это на будущее. И если хочешь в следующий раз обогнать своего кровного брата, то делай последний толчок не задними лапами, а всем телом. И закрывай мысли, чтобы он не смог их угадать.

Стрегон неприлично разинул рот, не веря своим ушам, а Гончая, легонько хлопнув по прижатым к спине иглам хмеры, спокойно повернулась к сыну.

– Тор, у тебя неплохо получается удар из положения "кошка на хвосте", вполне сносная координация и достойная скорость движений. Ножи ты тоже, наконец, освоил на приемлемом уровне. Но тебе надо учиться терпению и в подобной ситуации не спешить закончить бой как можно скорее, не сводить его к ничьей, а дожидаться возможности получить безоговорочную победу. И делать последний рывок на долю секунды позже, когда у Хиш не будет шанса увернуться или поранить тебе грудь, а твоя рука окажется в более выгодном положении. Будь добр в ближайшее время разобраться со своим нетерпением и уговори своих друзей преподать вам еще пару уроков. Ты понял?

– Да, мам, – шмыгнул носом юный эльф.

Белка удовлетворенно кивнула.

– Хорошо. Мне бы очень не хотелось видеть, что ты начал уступать кровной сестре в таком простом деле, как поединок. Сегодня же разбери этот бой по секундам и найди те три ошибки, которые привели тебя к поражению. Все ясно?

– Да, мама.

– Отлично. Теперь второе: поскольку у оленя два рога и оба – довольно большие, то один из вас берет себе левый, а вторая, соответственно, правый. Если кому-то не хватит, то зубы можно точить на камнях, а другой имеет достаточно иных возможностей, чтобы для своей задумки использовать опаленный камень, в котором вполне способен выточить дыру нужных размеров и формы.

– Огнем долго, – понурился Тор, ковыряя босой ногой землю.

– Зато сестру не обидишь. Тем более, тебе надо совершенствоваться. Тирриниэль ведь тоже об этом говорил, правда? А теперь прекратите драку и марш завтракать. И чтобы Тоссу помогли с разделкой!

– Хорошо, мама, – послушно кивнул юный эльф. Они с Хиш быстро переглянулись, одинаково тяжело вздохнули, но быстро перестали дуться друг на друга и стремглав умчались за посмеивающимися братьями, принявшимися разводить огонь в сложенном из больших камней очаге.

Белка проводила их долгим взором, покачала головой, сетуя на излишнюю агрессивность молодежи. Затем перехватила вопросительный взгляд от близнецов и отмахнулась: дети... пускай резвятся с рогами, раз уж так любят. Только чтобы никого ими не проткнули и не испортили фонтан.

Крес и Тосс дружно усмехнулись, не нуждаясь в устном подтверждении приказа, и быстро отломали массивные, закрученные спиралью предметы спора. Потом поморщились от слаженного радостного вопля, от которого дрогнули пышные кроны палисандров, и со смешком передали драгоценные рога просиявшим от счастья возмутителям спокойствия. Все-таки мелкие они еще. Забавные, смешные, наивные. Действительно, дети. Правда, одна уже способна ударом лапы перебить хребет дикому буйволу, а второй в силах спалить половину Проклятого Леса одним только движением бровей. Хорошо, что оба обожают и безмерно уважают Белку, приучены беспрекословно слушаться, с готовностью выполняют все, что от них требуют, и готовы даже поделиться друг с другом самым дорогим сокровищем, от которого в любых других обстоятельствах так просто бы не отказались. Любят они ее, обормоты. До безумия любят оба.

Гончая неслышно вздохнула, гадая про себя о том, сколько времени эта лихая парочка побудет тихой и смирной, а потом отвернулась и, не удостоив замерших в нерешительности Братьев даже взглядом, негромко бросила:

– Тиль, ты где? Пойдем, я покажу тебе Лабиринт.

Владыка Л'аэртэ, до этого мига безмолвно наблюдавший за ней из-за дальних деревьев, бесшумно выступил вперед: кажется, время для расспросов, наконец, подошло?

– Ешь, – с усмешкой сказал Крес, ставя перед Стрегоном миску с огромным ломтем горячего мяса и наваристой кашей. – Тебе надо много есть, иначе еще нескоро оправишься. А Бел хочет уже через пару дней идти дальше. Ты же не собираешься ее огорчать?

Стрегон быстро покосился на загорелые физиономии белобрысых крепышей, по какой-то причине живущих рядом с Лабиринтом, затем – на подсевших рядом побратимов; после чего вдруг перехватил внимательный взгляд Терга и осторожно уточнил:

– Два дня?

– Точно, – лениво отозвался Тосс. – Был бы ты в форме, она бы ушла сегодня. А так радуйся – вам дают немного времени, чтобы прийти в себя. Но если не окрепнешь, то останешься тут – дожидаться ее возвращения и подыхать со скуки.

– По вам не похоже, что вы подыхаете, – вполголоса буркнул Лакр, исподволь изучая невозмутимые физиономии братьев. И, особенно, их смуглые от солнца, подтянутые тела, которые они не стеснялись демонстрировать ни пришлым, ни Тору с Хиш, ни самой Белке. Здоровенные, гады. Аж завидно становится! И где, интересно, она таких отыскала?

– Верно, – сверкнул белыми зубами Крес, усаживаясь напротив. – С Тором и Хиш не соскучишься. Глаз да глаз нужен, чтобы эта лихая парочка ничего не натворила. Нас с братом едва хватает на них двоих.

– Кто вы? Откуда знаете Бел? – полюбопытствовал Ивер. – Я так понял, вы давно знакомы, раз она... доверила вам сына?

– Давно, – непонятно хмыкнули братья, переглянувшись и как-то по-особенному ухмыльнувшись. – Можно сказать, с детства. Мы еще под стол пешком ходили, когда она к отцу в sevelli заглядывала и интересовалась нашими успехами.

Стрегон ошарашено поднял голову.

– Куда заглядывала?! К эльфам?! Вы что...?

– Наш отец был Охотником, – спокойно кивнул Крес. – И дед, и прадед. Почти весь наш род служит на границе Золотого Леса – еще с того времени, как тут впервые появился Хозяин. Эльфы, как известно, не больно-то жалуют незваных гостей, но наши, в отличие от Темных и Светлых, не брезгуют пользоваться услугами смертных. Вот и приглашают на охрану своих границ.

– Не понял, – озадаченно нахмурился Лакр. – Вы что, служите остроухим?

– Ну, служим – не совсем верное слово. И не совсем им, если уж на то пошло, хотя в целом ты прав. Правильнее сказать, что мы сосуществуем рядом с ними по обоюдному согласию: следим за тем, чтобы Граница оставалась нетронутой, а они за это помогают нам во многом другом. С оружием, например...

Братья машинально покосились на необычные парные клинки за спинами близнецов.

– ...или с жильем. А еще обучают своему бою, если попросим, и дают возможность использовать эти знания с пользой: отлавливать вырвавшихся на свободу тварей Проклятого Леса и отправлять их обратно. За то нас Охотниками и кличут.

Стрегон изумленно вскинул брови.

– Эльфы вас обучают?!

– А почему нет? – усмехнулся Крес. – Вам же Тирриниэль когда-то помогал. Чем Золотые хуже?

Вот Торк... когда Бел успела им рассказать?

– Ну, – сконфуженно кашлянул Лакр, – о Мастере мы до недавнего времени сами не знали, кто он и почему это делает. А Золотые, насколько я понял, занимаются с вами открыто. Нет, я, конечно, слышал, что они совсем другие, чем Темные или обычные Светлые, но как-то... плохо верится.

Крес снова хмыкнул.

– Все не просто так, не обольщайся. К тому же, обучают они далеко не всех, а только тех, кто сможет потом стать Охотником. И только после того, как претенденты пройдут строгий отбор. Само обучение длится достаточно долго, чтобы понять, кто из нас и на что способен. Это нелегко, но зато можно быть уверенным, что молодой Охотник сумеет присмотреть за Границей не хуже Дикого Пса. Тем более что по-настоящему наше обучение никогда не заканчивается. А если ему и приходит когда-то конец, то только со смертью. Поэтому мы, как и Стражи древности, все время чему-то учимся: у эльфов, друг у друга и даже у здешних зверушек.