Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 10

При виде целой стаи костяных кошек, выступивших из-за последних деревьев, Тирриниэль неверяще замер, а потом сдавленно застонал: их было много, очень много для одной единственной Гончей. Он насчитал двенадцать ощерившихся молодых самок и шестерых годовалых самцов, слегка уступающих сестрам в размерах, а следом за ними вышли звери покрупнее и поопасней. Впрочем, о чем это он? Даже неопытного молодняка с лихвой хватит, чтобы в долю секунды уничтожить дерзких чужаков, посягнувших на их священное место. Не говоря уж о том, что сражавшаяся с волком самка не преминула присоединиться к стае, чтобы торжествующе оскалиться вместе с ней и воинственно задрать к небесам гибкий хвост – в знак собственного превосходства и грядущей победы.

Белка нахмурилась еще сильнее.

– Странно... а где остальные?

Волк у ее ног нервно дернулся, глухим ворчанием выразив сомнение в том, что желал бы встретить тут старых и опытных кошек. Им двоим хватит и тех, кто явился на дележку в первых рядах – молодых и нетерпеливых. А старшие звери пусть пока посидят в кустах, как можно дольше не подозревая о том, что кто-то поднял лапу на их драгоценный молодняк.

Почему им придется справляться двоим? Да потому, что безвольно опустившие головы эльфы вряд ли способны оказать хоть какое-то сопротивление: весь запас упрямства и своей знаменитой гордости они истратили еще раньше, когда мчались по буреломам в тщетной попытке убежать от костяного ужаса этих земель. А теперь они сдались. Их будто выжгли изнутри – сперва ненависть, потом боль, за ней – страх и, наконец, едкое отчаяние. Пройдет еще немало времени, прежде чем они снова поднимут оружие. Не один день и даже не одна неделя пролетит, прежде чем они снова почувствуют вкус к жизни. Если уцелеют, конечно. А пока Охотнику и Гончей придется отстаивать свое право вдвоем. Как раньше. Как много раз до этого. И громадный волк, приготовившийся к бою, был полон решимости победить в этой неравной схватке.

– Вернись, – вдруг велела Белка, не отрывая взгляда от медленно приближающихся хмер.

Волк недоуменно вскинул голову.

– Вернись, – повторила Гончая, ненадолго опустив глаза. – Тилю нужна твоя помощь. Останови их. Не дай вмешаться.

– Уа-у-у? – тоскливо переспросил зверь.

– Да, уверена. Ступай. Пусть они не переступят черты, иначе мне не удержать стаю. Вдруг кто-то еще прошел стороной, как та кошка?

Волк тяжко вздохнул, но противиться не посмел: осторожно лизнув ее руку, бросил предупреждающий взгляд на притихших эльфов, а потом послушно потрусил прочь, поминутно оглядываясь и надеясь, что Белка передумает. Но она только прищурилась, привычно оценивая вероятных противников, а затем, к ужасу Тиля, принялась быстро расстегивать пряжки на одежде.

– Бел! – ахнул Ланниэль, первым поняв, что она задумала.

Картис глухо застонал, а Тирриниэль до боли сжал зубы, лихорадочно прикидывая собственные шансы. Он бы рискнул сунуться вниз, несмотря на всю самоубийственность этой затеи, рискнул бы даже обратиться к своему Огню. Но его останавливало две вещи: ее просьба не соваться в это гиблое дело и... громадный черный волк, точно так же, как Шир, красноречиво загородивший дорогу.

Стрегон быстро поискал глазами, но проворного Охотника нигде не заметил. Тот как в воду канул. Только в тех кустах, где он исчез перед нападением хмеры, виднелись обрывки одежды вместе с разодранной на мелкие звенья кольчугой и смирно лежали два бесполезных меча. Будто гигантский волчище, за каким-то демоном влезший в те же самые кусты, его сперва сожрал, набираясь сил, и только потом накинулся на хмеру.

Полуэльф переглянулся с Тергом, прося помощи и поддержки, незаметно кивнул Лакру и Иверу, чтобы были наготове, но волк оказался умнее и быстрее: стремительно прыгнув и мигом раскидав замешкавшихся наемников, он ловко сорвал с них перевязи, перекусил ремни и нагло подгреб чужое оружие под себя. После чего навис сверху черной горой и выразительно рыкнул: не дам!

Эльфы обреченно опустили руки: ну, все. ЭТОТ их отсюда точно не выпустит – вон, как глазищи горят. Настоящий зверь. Лютый и неумолимый. Всю волю парализует, когда так смотрит. С таким чудовищем не поспоришь, ничего ему не объяснишь. Не понравится чужой голос и схарчит в два счета. Не зря ж у него в пасти такие кинжалы сверкают! Да и Белка его явно не просто так отослала – видимо, не хочет, чтобы кто-то вмешивался. Без ее приказа вряд ли он стоял бы тут, как вкопанный. Вряд ли скалил зубищи и недвусмысленно рыл землю острыми когтями. Пес знает, за каким демоном ей это понадобилось, но ясно одно: через него не пройти. И связываться с таким зверем – чистой воды самоубийство.

Волк удовлетворенно улыбнулся, снова показав устрашающих размеров клыки, а потом покосился вниз: как она там? Справляется?

Белка справлялась. Все то время, пока уверенные в себе хмеры неторопливо подходили к измученным эльфам, она проворно избавлялась от отчаянно мешающей одежды. Сперва на сухую землю полетели парные родовые клинки, затем бесполезной горкой свалился пояс с гномьими ножами. Туда же отправилась куртка, рубаха, сапоги... до тех пор, пока на маленькой Гончей не остался только загадочно мерцающий доспех из чешуи черного питона. Тот самый, выкованный в незапамятные времена еще Крикуном, прослуживший ей более пяти веков и даже сейчас бывший для нее достойной защитой.

Он тесно облепил ладную фигуру Гончей, сделав ее похожей на выкованную из черного базальта статую – суровую, холодную и бесстрастную. Только бешено горящие глаза выдавали бурлящую в ней ярость. Да еще невероятно бледное лицо, на котором вдруг проступили совсем иные, нечеловеческие, поистине жуткие черты. Так, словно внутри этой женщины жил кто-то еще. Кто-то могучий, свирепый, жестокий и очень властный. Кто-то, привыкший требовать подчинения. Кто-то, чьей воле невозможно было противиться. Кто-то, кто хорошо знал, как усмирить огромную дикую стаю и сделать ее послушной своей воле.

Белка вдруг напрягла пальцы, одновременно вспарывая удлинившимися ногтями загустевший воздух, а потом тихо, угрожающе зарычала.

Стрегон мрачно покосился на Тирриниэля, но тот зачарованно следил за невесткой, не в силах издать ни звука. Потому что в ней в этот момент действительно проснулась и внезапно набрала силу кровная сестра – могучая, как прежде, абсолютно живая, прошедшая сквозь века в сознании подруги и хозяйки. Проснулась для того, чтобы осадить обнаглевшую стаю, и он только теперь понял, во что на самом деле превратил ее ритуал Передачи разумов.

– Траш... – с благоговейным ужасом выдохнул Ланниэль.

Белка в это миг словно стала выше ростом, обрела совсем иную походку, стала какой-то зловещей, еще более сильной, чем раньше. Ее движения обрели неподражаемую грацию, ничем не отличающуюся от грации удивленно остановившихся хищников. Голубые глаза вспыхнули такими же изумрудными огнями. Из горла непрерывно выкатывался бархатистый рык, от которого сердце холодело в груди. Наконец, она уперлась босыми стопами в пожухлую траву и с вызовом вздернула подбородок, требуя у заколебавшейся стаи ответа.

– Р-Р-Д-Р-РА-У! – зычно рявкнула Белка, медленно обходя застывших в панике Темных. – Кто из вас-с рис-с-кнет мне противиться?! Кто?! Какая твар-р-рь пос-с-смеет?! НУ?!

Хмеры нерешительно остановились, непонимающе разглядывая крохотного человечка, рискнувшего бросить им вызов.

– Я ж-жду-у! – прошипела Гончая, неуловимо быстро подступив к стае еще на несколько шагов. – Забыли, с кем дело имеете?! Память отш-шибло?! Нюх потер-ряли, мер-рзавцы?!

Ближний самец на мгновение заглянул в горящие бешенством глаза Траш и, вздрогнув всем телом, попятился. Как-то разом ужался, подобрал длинный хвост, чтобы не оторвали, а потом вовсе опустился на брюхо, смиренно пряча клыки. Он был молод, этот незрелый кот. Молод, но не глуп – за обманчивой внешностью двуногой самки он, стоящий в опасной близи от нее, безошибочно угадал существо гораздо более опасное, чем казалось снаружи.

– Р-разумно, – проурчала Белка, мазнув злым взглядом по остальным кошкам и подойдя к ним на расстояние броска. Тем же невероятно мягким кошачьим шагом, от которого замирало сердце. И с тем же зверским выражением на лице, которое так сильно когда-то напугало Владыку Л'аэртэ. – Кто ещ-ще?!

Следом за самцом, испуганно пискнув, припали к земле еще две юных самочки. Потом нерешительно заозирался второй самец. За ним – двое соседей постарше и поразумнее. В стае наметилось явное замешательство, и многие не просто остановились или попятились, а, повинуясь инстинктам, тоже послушно опустились, выгибая шеи в жесте подчинения и уважения. Но не все. Далеко не все: две крупные половозрелые самки не пожелали подчиняться странной чужачке. Низко пригнув шипастые головы и бешено нахлестывая воздух хвостами, они продолжали сближаться с тихо урчащей Белкой.

Стрегон сжал кулаки и кинул быстрый взгляд на мохнатого сторожа, но волк тоже зачаровано следил за Гончей, позабыв про все остальное. Вытянувшись струной, он аж вперед подался, неотрывно следя за каждым ее шагом. Буквально пожирал глазами, дрожал от нетерпения и еле сдерживаемого желания плюнуть на все и умчаться туда, где сейчас станет жарко. Однако стоило Лакру неловко шевельнуться, как он молниеносно развернулся и предупреждающе приподнял верхнюю губу.

Назад, человек!

– Да тут я, тут, – недовольно буркнул ланниец, на всякий случай отодвинувшись от злобного зверя. – Никуда не сбежал. Хотел бы тебя палкой по башке огреть – давно бы сделал, так что не рычи.

Волк насмешливо фыркнул, явно не поверив, что смертный успел бы просто дернуться, а затем снова уставился вниз, едва не пропустив момент, когда хмерам надоело играть в кошки-мышки.

Не так давно Братьям уже довелось увидеть, как умеет атаковать Белка. Повезло краем глаза взглянуть на то, как она в прыжке уходит от чужой атаки. Как ловко уворачивается от ударов, с какой силой бьет в ответ, не жалея ни себя, ни того невезучего дурака, который вздумал бы подставиться под этот удар. Этот необычный опыт был бесценен. Невероятен, но очень важен для тех, кто впервые видел молниеносную схватку хмер. Быть может, только благодаря ему Стрегон сумел различить в смазанных силуэтах на равнине быстротечные и почти неуловимые обычным глазом движения.

Потом он долго вспоминал и поражался увиденному. Силился поверить в то, что человек... пусть даже подвергнувшийся загадочному Изменению... может так быстро двигаться. Он сравнивал Белку с тем, что увидел в Лабиринте. Ее осанку, ее походку, решительное лицо, нацеленные на противников мечи... и все равно приходил к выводу, что ЭТО – нечто совсем иное. Что в тот раз просто она уподобилась своей кровной сестре, а сегодня действительно СТАЛА ею. И лишь поэтому рискнула сойтись в поединке сразу с двумя могучими хищницами.

Они прыгнули почти одновременно: две взрослые хмеры и их необычная соперница. Прыгнули потрясающе быстро, буквально в долю секунды преодолев оставшееся друг до друга расстояние, успели вытянуть вперед лапы и руки, а затем с ревом столкнулись, взметнув вверх целую тучу пыли. В густом сером облаке на мгновение воцарился полнейший сумбур, в котором было не понять, кто победил и кого ранили. Еще пару долгих секунд оттуда доносилось тяжелое сопение и чей-то раздраженный рев. Вверх на два человеческих роста взлетели комья вырванной с мясом земли, с силой отлетели прочь мелкие камушки. Вот снаружи промелькнула когтистая, заломленная под странным углом лапа, хлестнул по воздуху гибкий хвост, опасно посверкивающий острым стальным кончиком. Что-то неприятно проскрежетало, затем кто-то жалобно взвизгнул, заскулил. Кто-то другой бешено взревел, нанося тяжелые, смачные шлепки по твердой, почти гранитной поверхности. После чего до обомлевших наблюдателей донесся звук сочного удара, словно нечто увесистое со всего маху кинули наземь. После чего кто-то хрипло застонал от боли, что-то отвратительно захрустело... а потом пыль плавно осела, открыв любопытным взорам невероятную картину.

Вопреки чужим страхам, Белка не лежала ничком, зарывшись лицом в грязную траву или содрогаясь в предсмертных конвульсиях. Она не упала, не оступилась, попав под сдвоенный удар тяжелых кошачьих лап. Она даже не пострадала, насколько можно было увидеть издалека. По крайней мере, доспех на ней не зиял рваными ранами и не топорщился острыми краями разодранной чешуи. Он просто слегка запылился и утратил свой блеск, но в остальном ничуть не пострадал. Тогда как хмеры...

Лакр неверяще округлил глаза, рассмотрев жутковато изогнутую шею одной из кошек, которую Гончая без видимых усилий держала на весу и как раз доворачивала короткую дугу, готовая в любой момент оторвать ее к лешему. Белка была меньше хмеры почти втрое! Хрупкая, обманчиво слабая, уязвимая! Ее руки казались жалким прутиками в сравнении с мощной броней свирепой хищницы! Но они с неподражаемой легкостью сминали прочные костяные пластины, круша мышцы, жилы, кости. Играючи вырвали из левой задней лапы сразу три когтя, пытавшихся разодрать питонью чешую. А потом поймали толстую шею в смертельный захват, уверенно сжали и теперь медленно давили, вынуждая тяжело дышащую кошку униженно опуститься на колени.

Впрочем, кто бы поступил на ее месте иначе, если крохотные пальчики Белки могли одним рывком оборвать эту строптивую жизнь?

Хмера, странно дернувшись в последний раз, наконец, затихла, перестав царапать окровавленными лапами землю. Разом обмякла, содрогнулась всем телом, ее зеленые глаза потускнели, неверяще изучая лицо победительницы, и уже почти погасли... однако Белка вдруг отпустила чужую шею. Тихо прошипев сквозь зубы что-то неразборчивое, оттолкнула судорожно закашлявшуюся кошку и, не заботясь больше ни о чем, шагнула в сторону – туда, где нелепо дергаясь, пыталась встать с травы вторая хмера.

Бесстрашно остановившись возле оскаленной морды, Гончая резким рывком запрокинула ей голову и пристально всмотрелась в полные боли глаза: у хмер, что бы ни говорили люди, все-таки было уязвимое место – одно единственное, возле левого уха, куда незадачливая кошка и получила быстрый, поразительно точный удар. Она даже понять не успела, что случилось и у нее почему внезапно подогнулись лапы. Почему земля вдруг ушла из-под ног, в ушах зазвенело, а пасть наполнилась кровью. И сейчас она тщетно билась на земле в попытке подняться, но парализующий укол лишал ее сил, приковывал к земле, неумолимо ронял обратно и не давал возможности прийти на помощь кровной сестре.

Белка с силой сжала нежные ноздри, вынудив хмеру на мгновение замереть. А затем очень тихо, так, чтобы оставшаяся стая не услышала, прошипела:

– Ты во второй раз споришь со мной, Кирша. И во второй раз я оставляю тебе жизнь. В память о Хиш, которую ты когда-то воспитывала. Но третьего раза, запомни, у тебя не будет. Потому что если ты перейдешь мне дорогу снова, я тебя уничтожу. И всю вашу ветвь, чтобы в ней больше никогда не рождалось тех, кто способен забыть Хозяина. Ты слышишь меня, тварь?

Хмера хрипло, с нескрываемой ненавистью зарычала.

– Ах, вот оно как... – протянула Белка, а потом вдруг расслышала негромкое ворчание со стороны леса и живо подняла голову. После чего зловеще улыбнулась и почти промурлыкала в шипастую морду. – Нет, дорогая, не надейся: сегодня я тебя не убью. Потому что ты утомила своим упрямством не только меня, но и тех, кто устал терпеть твои выходки не меньше моего. У них на тебя больше прав, Кирша, поэтому я уступлю эту им сомнительную честь... и, думаю, это будет справедливо.

Гончая резким движением выпрямилась и взглянула куда-то в чащу. А потом улыбнулась совсем по-другому и негромок спросила:

– Верно, Айша?

Из глубины леса донеслось одобрительное рычание. Тихое, но настолько могучее, что напоминало, скорее, рокот огромной горы, вдруг решившей ожить. Но когда следом за этим из-за деревьев выступила еще одна кошка, Тирриниэль неожиданно понял, почему Белка так не хотела видеть подле себя посторонних. Потому что ЭТА хмера была невероятно, чудовищно огромна. Почти в два человеческих роста в холке, матово серая, с острыми иглами вдоль изогнутого хребта, каждая из которых легко проткнула бы человека насквозь. С холодными глазами умелого убийцы, с неимоверно длинными когтями, играючи ломающими столетние палисандры, а еще – с острыми зубами, которым позавидовал бы мифический дракон, и мягкой поступью крадущейся охотницы. Настоящая повелительница этих мест. Величественная и поистине устрашающая. Неудивительно, что привставшие было хмеры снова поспешно припали на брюхо и уронили взгляды в землю, страшась не только голос подать, но даже лишний раз пошевелиться.

Следом за огромной (явно – главной) самкой выступили пятеро зверей помельче. Но при одном взгляде на них сразу становилось понятным, что вся остальная стая – не что иное, как шустрый, проворный и не в меру активный молодняк, которому позволили порезвиться вволю. Тогда как истинный ужас этих мест – вон он, медленно ступает по земле мягкими подушечками могучих лап и внимательно изучает человеческую козявку, посмевшую обидеть сразу двоих драгоценных (хоть и не самых послушных) детенышей.

Кирша при виде грозной родительницы придушенно взвизгнула и попыталась вскочить, но не тут-то было: Белка ударила хорошо, надежно, надолго обездвижив противницу и не позволив ей избежать заслуженной расправы. И теперь та могла только обреченно следить за приближающейся пятеркой старших матерей и жалобно скулить, вымаливая прощение.

Передняя самка не удостоила ее даже мимолетным взглядом. Зато вторая и третья, сердито щелкнув зубами, глухо рыкнули, решительно подхватили нерадивую дочь и немедленно уволокли, словно безжизненно обмякшую тушу, куда-то в лес, откуда вскоре донесся жалобный вой, перешедший в истошный визг. Но потом смолк и он: хмеры умели наказывать жестоко. Особенно за такой проступок, какой допустила взрослеющая Кирша.

Главная самка тем временем неторопливо прошествовала сквозь присмиревший молодняк и остановилась всего в шаге от спокойно дожидающейся Белке. Внимательно осмотрела ее, понюхала воздух, приподняла верхнюю губу, показав пугающе длинные зубы... а потом смиренно опустилась на четыре лапы, пряча горящий взгляд точно так же, как молодые хмеры недавно.

У Лакра неприлично отвисла челюсть.

– Здравствуй, Айша, – тепло улыбнулась Белка, опускаясь напротив громадной кошки на колени и осторожно гладя чуткие ноздри. – Дети немного расшалились, да?

Хмера недовольно рыкнула.

– Я знаю. Но не суди Киршу слишком строго – у нее было трудное детство. Она пока не умеет чувствовать Лес так, как ты. Хотя, возможно, еще исправится. Когда-нибудь.

– Гр-р-р!

– Не надо, – придержала гневно заворчавшую хмеру Гончая. – Я прощаю ее сегодня. В последний раз, но все-таки прощаю. Ради тебя и твоей стаи. И ради того, что она все-таки исполнила мою маленькую просьбу.

Айша задумчиво оглянулась на испуганно замерших эльфов и красноречиво облизнулась. После чего неторопливо поднялась, нависнув над Белкой, словно гора над крохотной мышкой, негромко рыкнула и властно отогнала молодых кошек подальше от добычи. Хватит, поиграли и пусть их, не то кто-нибудь действительно может не стерпеть. Хоть и сытые они сегодня, но все же.

– Спасибо, – повторила Белка, поднимаясь следом. – Для них это действительно было нелегко.

Хмера вздохнула, а потом вдруг наклонилась и уткнула страшноватую морду в плечо той, которая носила в себе старшую праматерь. Уткнулась так, как давно не могла себе позволить – хозяйки долго не было Дома. И Хозяина тоже. А от этого молодые детки начали постепенно забывать, кому следует ВСЕГДА уступать дорогу. Кому они обязаны жизнью. И кто способен с легкостью уничтожить всю эту стаю, стоит лишь серьезно задеть его обожаемую пару.

Белка на долгую минуту застыла, обняв громадную самку, как когда-то – Траш, крепко зажмурилась, отчаянно пытаясь поверить в то, что все это можно вернуть. Наконец, прерывисто выдохнула и неохотно отстранилась.

– Отпустишь их?

Айша тихонько фыркнула.

– Спасибо. За мной охота.

Хмера легонько подтолкнула подругу под локоть, пощекотала кончиком хвоста ее пышные каштановые волосы, а потом величественно наклонила голову.

Белка облегченно улыбнулась.

– Вот и славно. Эй, вы! Ушастые! Медленно поднимайтесь и топайте во-о-н на тот пригорок. Кто замешкается, того сожрут. Так что не испытывайте терпение моей младшей стаи и шевелите задницами, если хотите жить!

Ллеры Инару и Эналле непонимающе переглянулись.

– ЖИВО! – рявкнула Гончая для пущей убедительности, и молодые хмеры ее поддержали внушительным рыком. – Вон отсюда, пока мы не передумали! Ну?! Кому говорят?!

Эльфы, не веря своим ушам, как сомнамбулы, поднялись на подрагивающие от слабости ноги. Дикими глазами оглядели вьющихся неподалеку кошек, которые раскланивались с Белкой намного вежливее, чем иные придворные со своим королем. Так же дико покосились на Айшу, внушавшую ужас одним своим видом. Нерешительно качнулись в сторону спасительного пригорка, где виднелись чьи-то любопытные головы, а потом медленно, все еще ничего не понимая, двинулись прочь. Ожидая насмешливого рыка в спины, стремительного броска, как недавно в лесу, когда игривые кошки издевались над ними всю дорогу, с недоверием посматривая по сторонам, но все же пошли.

И ни одна из хмер не преградила им путь.

Убедившись, что Белка не шутит и действительно готова вытащить их из коварной западни, ллер Инару слегка посветлел лицом и взглядом переспросил: мол, не шутка? Но Гончая только сухо кивнула и недвусмысленным жестом велела убираться подобру-поздорову. После чего еще долго следила за спотыкающимися эльфами, едва сдерживающимися, чтобы не перейти на неровный бег, насмешливо фыркала при виде их ошарашенных лиц, но оставалась среди стаи хмер без всякого страха. Одна. Уверенная в себе, откровенно хищная и такая же опасная, как они. Маленькая, двуличная, поистине смертоносная Гончая, чью силу признавали даже костяные кошки Проклятого Леса.

Ллер Эналле, едва достигнув указанного пригорка, все-таки не выдержал: обернулся. Но она уже не смотрела – снова присев на траву возле Айши, что-то тихо говорила в маленькое круглое ухо, не обращая никакого внимания на крутящийся неподалеку молодняк, для которого было в диковинку такое странное соседство. И которым было ужасно любопытно знать, что за гостья пожаловала в их логово, если даже главная самка уважала ее, как равную.

Эльф тяжело вздохнул, отчаявшись понять эту необычную женщину, однако именно в тот самый миг впервые подумал о том, что, пожалуй, Брегарис ее сильно недооценил. Просмотрел ее страшноватое нутро. Позабыл, какой именно Дом дал ей когда-то жизнь. Глупец. Он не понял тогда и не желал понимать даже перед смертью, что Белка – не просто Измененная с ангельским личиком и совершенным телом богини. На самом деле ее настоящая суть была вовсе не такой, какую они видели на приемах у высокого лорда. Кажется, блиставшая там в белоснежном платье Riarrae Allire – Ходящая по Лесу, как знали ее Перворожденные – в действительности таковой совершенно не являлась. Настоящей она была именно здесь, сейчас, когда бесстрашно сидела в окружении костяных убийц и уверенно повелевала ими. Когда жестко остановила взбунтовавшуюся стаю. Когда с холодной улыбкой покалечила строптивую соперницу, вздумавшую сомневаться в ее законном праве. И это – не заслуга Таррэна, не чудо и не из ряда вон выходящее событие. Нет. Белка была такой до того, как Тирриниэль впервые увидел ее в Аккмале, и оставалась собой даже сейчас, несмотря даже на новый Дом, рождение четверых детей и самоотделение Золотых.

А еще он вдруг понял и то, что на свете существовала лишь одна причина, по которой дикие хмеры не уничтожили его потрепанный, измученный и отчаявшийся отряд. И что причина эта – властный приказ опытного и мудрого вожака. Тот самый приказ, о котором они, недотепы, даже не подозревали, но благодаря которому их не разорвали в клочья, а умело и быстро привели именно туда, куда просили. Да. Он четко видел сейчас, что такой приказ действительно был. Иного объяснения поведению хмер просто не существовало. Вот только исходил этот приказ не от Айши, а был передан ей неведомыми путями – от кровной сестры, не желающей осквернять порог своего дома кровью предателей, изменников и несостоявшихся убийц.

Глава Дома Этаррас снова вздохнул и следом за собратьями принялся взбираться на холм, к которому они так долго шли. Облегченно вздохнул, когда выбрался наверх; понял, что ничего страшного не случилось и что они по-прежнему живы. А затем поднял усталые глаза и сильно вздрогнул: откуда-то из пустоты ему навстречу шагнул Владыка Л'аэртэ и, нехорошо прищурившись, посмотрел в упор жутковатыми, алыми от ярости глазами.