Текст книги "Некромант на свободе (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

      "Когда кажется, что ты больше ни на что не способен, обязательно найдется человек, который без всякой корысти наградит тебя волшебным пинком".

Старая поговорка.

      Разумеется, на следующий день я встал поздно. Вернее, с огромным трудом продрал глаза только к полудню, да и то лишь потому, что кто-то заунывно гундел над самым моим ухом нечто непотребное:       – Баю-баюшки-баю...    Не ложися на краю,    Придет дядя некромант –    Хитроумный лаборант.    Принесет подарков воз:    Чей-то сло-оманный нос,    Погремушку из костей,    Торт из вну-утренностей...       – Тьфу! – услышав про "сладости", я аж передернул плечами, резко сел на постели и с возмущением обернулся к тихо мурлыкающему зеркалу, в котором отражалась симпатичная зеленая лужайка, усыпанная беленькими цветочками и украшенная флегматично жующими траву козами. – Ты что, спятило?! Что за бред несешь с утра пораньше?!    – Это не бред, хозяин, – пугливо отозвалась харя на раме, поспешив стереть со своей поверхности мирную пастораль. – Это – колыбельная, которую мой прежний хозяин пел когда-то своему новорожденному сыну.    – Без тебя знаю, – я с раздражением откинул одеяло и спустил ноги на постеленную на пол теплую шкуру. – Мне такую тоже когда-то пели... терпеть ее не могу! Особенно в том месте, где юный мэтр начинает создавать из принесенных "подарков" своего первого зомби и делает одну нелепую ошибку за другой!    – Простите, хозяин, – виновато прошептало зеркало, пойдя беспокойной рябью. – Но вы так долго не просыпались, что я взяло на себя смелость...    Я поморщился и, поднявшись с постели, буркнул:    – Тогда хоть не колыбельную бы пело, а что-нибудь... ну... пободрее.    – А можно? – с радостным удивлением переспросила харя, стеснительно затрепетав ресницами.    – Можно. Если не разобью спросонья, значит, понравилось.    – Как прикажете, хозяин! – моментально повеселело зеркало и тут же льстиво заметило: – Вы – мой самый лучший мэтр, которого я видело за последние два века! Раньше мне никто-никто не разрешал петь!    Я фыркнул и, обнаружив на столике кувшин с водой, торопливо умылся.    – Не переживай – если мне не удастся вернуть себе нормальный дар, я перестану быть мэтром, и тогда твоя статистика не изменится.    – Не престанете, – неожиданно не согласилась со мной наглая харя и торжественно добавила: – Я щас вашу ауру покажу, и вы сами поймете, почему.    – Что? – непроизвольно замер я, чуть не уронив полотенце.    – Вы перед сном пили эликсир, ускоряющий развитие дара, – смущенно призналось зеркало. – Я видело. Мой старый хозяин считал, что это опасно для здоровья, но в вас за эту ночь что-то изменилось... я чувствую. И точно знаю, что сегодня вы сможете увидеть то, что хотели.    Я на мгновение прикрыл глаза и медленно выпрямился, не замечая, как стекают по мокрому лицу, оставляя следы на ночной сорочке, холодные капли воды.    Так. Тихо. Спокойно. Стоим и размеренно дышим, будто ничего особенного не случилось. Паниковать не надо. И телу бунтовать не надо тоже – я его не кастрировать собираюсь, так что пусть уймется, пока я добрый... да, вот так. Сердце бьется ровно, дыхание тихое и глубокое, ногти не впиваются в ладони... не впиваются, я сказал!.. а в животе не завязывается тугой узел в ожидании грядущих неприятностей.    Эликсир Модшы я пил очень аккуратно и медленно, строго соблюдая дозу. Всего пол-пузырька. Так что побочных эффектов быть не должно. Правда, и эффекта я так быстро не ждал, но зеркало зря не скажет: если утверждает, что что-то во мне изменилось, значит, я просто должен на это взглянуть и оценить результат.    Медленно и подчеркнуто равнодушно отложив полотенце, я неторопливо подошел к нетерпеливо переливающемуся всеми цветами радуги зеркалу и так же равнодушно взглянул на свое отражение.    Тощее мальчишеское тело, смотрящееся нелепо в изрядно широкой рубашке... неопрятные лохмы, которые я все никак не решусь обрезать... слишком большие уши – единственная причина, заставляющая повременить с этим делом... возбужденно шевелящиеся ноздри... сложившиеся в прямую линию, напряженно поджатые губы... поначалу я не увидел больше ничего путного. Однако мгновением позже по зеркалу снова прошла волна ряби, и вот тогда мне показалось... буквально на долю секунды... что я действительно вижу вокруг себя бледную, едва заметно светящуюся пленку, похожую на полупрозрачный кокон из тончайшей серебристой паутины. Под которой в районе солнечного сплетения красовалось какое-то крохотное, не больше горошины, и светящееся чуть ярче, чем все остальное, образование. А над ним виднелся прекрасно различимый отпечаток чужой Печати в виде крючковатой ястребиной лапы, уже готовой схватить невидимую добычу.    От неожиданности я мигнул, и видение тут же пропало. Но у меня на душе внезапно стало так легко, что я даже позволил себе мимолетную улыбку.    – Вы видели, хозяин? – взволнованно спросило зеркало. – Вы это заметили?    – Да, – ровно ответил я, стараясь не торопиться с выводами. – Я действительно подтолкнул развитие своего дара: вчера у меня увидеть ауру не получилось.    – Не только это! Вы обратили внимание на то, ЧТО скрывается под Печатью "светлого"?    У меня непроизвольно дернулась щека.    – Я пока не настолько силен.    – Я могу показать вам проекцию, – возбужденно сообщила харя, выжидательно на меня посмотрев.    Я с трудом сдержал удивление.    – А ты умеешь?    – Прежний хозяин научил, – смущенно призналось зеркало и тревожно замолчало, когда я многозначительно кашлянул.    Вот так новость... я и понятия не имел, что этот упрямый артефакт обладает способностью не только запоминать увиденное, но и воспроизводить. Более того, харя обещала мне показать проекцию АУРЫ, а это – совсем не одно и то же, что выдать картинку с овцами. Это требует качественно иных свойств самого артефакта. И тот факт, что до сего дня я об этом даже не подозревал... мягко говоря, свидетельствует не в мою пользу.    Не зря зеркало так резко смутилось. Знает, зараза такая, что мне будет ОЧЕНЬ интересно знать, откуда у него такие таланты.    – Ну, попробуй, – поломавшись для виду, лениво разрешил я, исподтишка следя за харей на раме. Та радостно оскалилась, активно закивала и неожиданно надула щеки, как будто натуживаясь при выполнении сложной, но жизненно необходимой работы.    – Щас... – пропыхтело зеркало, снова пойдя мелкой рябью. – Я еще никогда... само... этого не делало... в теории знаю, но на практике...    – Хозяин не позволял? – нейтральным тоном осведомился я, сделав вид, что рассматриваю завитушки на раме.    – Нет... у меня просто сил не хватало... до этого дня...    – Не понял, – озадаченно замер я.    – Вот! – с гордостью выдохнуло вдруг зеркало и радостно засветилось, показывая мне... меня. Правда, внешность у отражения оказалась расплывчатой и нечеткой, так что лишь по рыжему ореолу волос и смутно угадывающемуся силуэту можно было догадаться, что это действительно я. Зато мою ауру зеркало показало прекрасно. И я на какое-то время просто выпал из реальности, с жадностью рассматривая свою новую оболочку.    Ну, что сказать... в принципе, все было ожидаемым: окружавшая меня аура принадлежала полноценному "светлому" магу со всеми вытекающими последствиями. Основной цвет – золотисто-желтый, почти как у мастера Лиуроя, хотя местами имелись и щедрые зеленые мазки, говорящие о немалом сродстве к целительной магии, и даже внушающие уважение белые пятна, свидетельствующие о таланте к пространственной. Правильно я забрал у "светлого" свой ключ – с таким сокровищем весь Сазул вскоре будет исследован вдоль и поперек.    Что мне еще понравилось, так это вид самого дара и его ровное, спокойное свечение, которое сам я пока видел лишь мельком. Однако он был безусловно "светлым" и вне всяких сомнений не мог уже изменить свой цвет. И вот это было печально. Особенно в свете того, что горящая на правом предплечье личная Печать выглядела тускло и почти потеряла величественно-черный цвет. Скорее, сейчас она выглядела грязно-серой с небольшими вкраплениями моего любимого черного цвета. И это наталкивало на очень нерадостные выводы.    Прикусив губу, я раз за разом всматривался в причудливое переплетение линий на своей руке и, убедившись, что ошибки нет, тяжело вздохнул.    Демон... я все же надеялся, что мои усилия принесут хоть какой-то результат. Печать, конечно, была еще активна – видимо, силу алтаря я поглотил не напрасно – но уже сейчас было видно, что это лишь агония. Которая, правда, может стать очень долгой, если у меня получится регулярно подпитывать себя "темной" энергией, но все равно такая замена будет совсем не то, что раньше.    Совсем-совсем не то.    Потому что жалкое подобие прежней силы никогда не вернет моей прошлой мощи. У меня не будет возможности создавать новых зомби и умертвий. Я не смогу нормально работать с привычными артефактами. И уже не сумею ни создать себе подходящую трансформу, ни вернуть к жизни любимого учителя...    Подавив второй вздох, я опустил голову и прикрыл глаза, молча переживая неприятное открытие. Судя по всему, пользоваться Печатью я смогу еще год-два от силы. Может, немного больше, если буду не убивать обитающую в округе нежить, а потрошить ее так же, как "темный" алтарь недавно. Хотелось бы, конечно, иметь больше времени, но, боюсь, его у меня все же не будет – Печать слишком слаба, чтобы стать полноценной заменой старому дару. Поэтому мне или придется откладывать свои планы в сторону, или же, наоборот, поторопиться и закончить их, пока она хоть на что-то годится. В этом случае, правда, я буду серьезно рисковать своим "светлым" даром... мне и так для того, чтобы сотворить хоть одно "темное" заклятие, придется истощить его почти досуха, чтобы избежать конфликта сил... но потребность вернуть старого друга и наставника была настолько острой, что я до сих пор не отказался до конца от мысли воскресить Нича. Не могу я от него отказаться. Хотя бы потому, что так и не понял, что именно он сотворил со мной в ту ночь и как сделал то, что сделал.    – Хозяин, что-то не так? – осторожно поинтересовалось зеркало, когда я медленно опустился на стоящее рядом кресло. – Вам плохо?    Я так же медленно покачал головой.    – Нет.    – Вам не понравилось то, что я показало?    – Нет. Я просто не думал, что у меня осталось так мало времени.    – А вы обратили внимание на Печать? – беспокойно спросила харя, глянув на меня свысока. – Заметили то, про что я вам говорило?    Я неохотно поднял голову и покосился на изображение.    Ну Печать как Печать, ничего необычного. "Светлая", как и положено. Яркая. Сильная. Хотя наложена несколько небрежно. Мастер Твишоп за такую руки бы кое-кому оторвал, а потом еще пнул как следует, чтобы невнимательный ученичок накрепко запомнил, что неокрепшие дары очень не любят пренебрежения и не прощают ошибок. И если горе-маг, рискнувший неправильно оценить его потенциал, потом когда-нибудь попробует предъявить на него права, получит такой откат, что еще неизвестно, когда сам восстановится.    Я искривил губы в злой усмешке.    Мастер Лиурой и правда совершил серьезную ошибку, когда решил поставить на меня личную Печать – как бы ни повернулось дело, я приложу все усилия для того, чтобы он сполна ощутил мое неудовольствие от данного факта. А пока...    – Ну? – нетерпеливо перебило мои мысли зеркало. – Хозяин, что скажете?    Я поморщился.    – Не понимаю, что ты имеешь в виду.    – Вы ЭТО не видите? – огорчилось оно, заметно угаснув, но потом встрепенулось. – А если я сделаю так?    Я удивленно всмотрелся в свое отражение, которое неожиданно сменило цвет, став вместо светлого почти черным. Непонимающе моргнул, когда мой силуэт полностью растворился во мраке, а вместо него проступило его серое подобие – мутное, почти невидимое, слабое, на животе у которого зловещим черным цветком расцвела личная Печать мастера Лиуроя. Однако потом из-под нее вдруг начали пробиваться настойчивые белые лучики. Сперва едва заметные, но все же набирающие силу. Невозможные, невероятные, но самые настоящие! При этом не имеющие никакого отношения к моему "светлому" дару, ставшему на время абсолютно невидимым, но при этом накрепко привязанные к МОЕЙ личной Печати! Сотнями... тысячами тончайших нитей, которые тянулись от этого волшебного клубочка ко всем органам и тканям. Опутывали их пока еще слабыми сетями. Осторожно огибали область солнечного сплетения, словно боясь зацепить сторожащее его ограждающее заклятие. Но при этом успевшие заполонить все остальное!    – Демоны... – сглотнул я, широко раскрытыми глазами глядя на свою преобразившуюся Печать: теперь она сияла так, что на нее было больно смотреть! Она пустила корни в моем теле! Прочно связала его с собой! Проросла почти насквозь! Но медленно... настолько медленно и так осторожно, что я не увидел даже тогда, когда меня ткнули носом в это несоответствие! – Как такое может быть?!    – Не знаю, хозяин, – с гордостью заявила харя, расплывшись в гнусной ухмылке. – Но ваша Печать перешла на новое тело вместе с вашей старой силой. Это точно. И она совсем не конфликтует с даром – вероятно, потому, что дар действует на вас через ауру, а Печать – через само тело! Поэтому и получается, что вы до сих пор не утратили связь со мной и умсаками! И даже зомби по-прежнему вам послушны! Вот!    Я растерянно взлохматил и без того трепанную шевелюру.    – Но КАК?! Как такое могло случиться... разве что Нич умудрился что-то изменить в заклинании? Но даже если допустить такое, то Печать-то я ставил САМ! И на тот момент совершенно точно не владел никакой магией! Как она могла стать настолько активной?!    – А вы тогда могущественного лича убили, – авторитетно заявило мне зеркало. – И, насколько я успело вас узнать, должны были до последнего вздоха тянуть из него магию. А "темная" энергия, как известно, если ее становится слишком много, всегда ищет себе носителя. Тогда как в момент вашей смерти подходящий носитель рядом находился только один. И именно ему должны были достаться ваши совместные, накопленные за много лет силы... несмотря даже на то, что внутри мальчика дремал самый настоящий "светлый" дар. Вероятно, суммарная доза полученного облучения оказалась достаточно велика, чтобы перебороть, а, возможно, и погасить на время слабый "светлый" дар. Этим можно объяснить его позднее пробуждение, а также то, что ваша личная Печать прижилась на мальчике, как на вас самом. Как считаете?    Я пораженно застыл.    Небо... а ведь это действительно могло быть правдой! Когда Нич убил лича, меня здорово тряхнуло. Трансформа в тот момент находилась на последнем издыхании и была готова по первому требованию отпустить мой мятущийся дух в свободное плавание. Сам "дух", согласно теории ЭСЭВ, тоже не слишком бунтовал против такого положения дел, поэтому на волне выплеснувшейся сразу из обоих наших тел "темной" энергии охотно последовал туда, куда его заботливо отвел мастер Твишоп. Более того, без возражений забрался в оставшееся без хозяина тело и уютно там обосновался. Печать же я вырезал почти сразу – еще тогда, когда прокравшаяся вместе со мной энергия не успела исчезнуть, поэтому мой личный знак продолжал по крупицам собирать ее отовсюду, откуда только можно, постепенно развиваясь, преобразуясь и пуская корни на новом месте точно так же, как это сделал бы любой артефакт, обладающий способностью адаптироваться под своего носителя.    Иными словами, Печать заменила мне "темный" дар! Она стала естественным дополнением моего "светлого" начала! Поскольку я ее не тревожил, она охотно прижилась в новом теле! Терпеливо дождалась, пока в ней накопится достаточно силы, чтобы начать развиваться, а потом принялась вплетать тоненькие, почти незаметные постороннему глазу каналы, прикрепляя их везде, куда дотянулась! Точно так же, как делал это дар! Вернее, параллельно с ним! И почему-то так, что ничуть ему не мешала!    Но тогда это значит, что... нет, постойте-ка!    За то время, что я живу в новом облике, "светлая" часть моих сил успешно росла и становилась сильнее, особенно после того, как я принялся за раскачку. У меня с каждым разом получалось использовать все более сложные и энергоемкие заклинания. Но, в то же время, я выпил досуха чужой алтарь. И у меня в подчинении находились мои верные зомби, которые беспрестанно подпитывали меня своей силой... рядом все время были умсаки... по крайней мере, Резвач. Так что по всем законам моя Печать сейчас должна быть перенасыщена силой так, что меня должно просто разрывать...    А я и по сей день почти ничего не чувствую. У меня не хватает сил даже на слабенькое "темное" проклятие. Я ощущаю себя бесконечно хилым, отвратительно никчемным, неспособным на толковую магию червяком. Хотя, по идее, все должно быть ровным счетом наоборот!    Нахмурившись, я резким движением поднялся с кресла и принялся мерить спальню широкими шагами.    Ничего не понимаю... если Печать активна и так успешно раскинула свои сети по всему моему телу, добросовестно впитывая любую "темную" магию из окружающего мира... а ее после гибели лича должно тут остаться немало, что, кстати, объясняет тот факт, что мои способности до сих пор не были замечены "светлым"... то возникает вопрос: куда вся эта сила подевалась? Какого, спрашивается, рожна, она плещется не во мне, а куда-то бесследно утекает? За время, прошедшее со своего второго... вернее, уже третьего по счету рождения... ее должно было накопиться если не гигантское количество, то все же немало. А ее просто нет. Совсем. Несмотря на разветвленную сеть каналов по всему телу, которая обещала мне изумительные возможности.    Но тогда где она?    Какая, скажите, сволочь умудрялась все это время меня обкрадывать?!    Покосившись на мое изменившееся лицо, зеркало пугливо замолкло, а харя наверху съежилась, мелко-мелко задрожав. По отражению поплыли широкие круги, смазавшие картинку еще больше, а ножки внизу едва не подогнулись, когда я так же резко остановился и воткнул в артефакт мрачный взгляд.    – Х-хозяин...    – Покажи мне ауру еще раз!    Харя сдавленно сглотнула и послушно выдала первое изображение.    – Да не "светлую", а "темную"! – прошипел я, недовольно раздув ноздри. – Так, чтобы я видел, куда еще могли протянуться от нее каналы связи! И не трясись – ничего я тебе не сделаю! Мне нужна качественная картинка!    – Как прикажете, хозяин, – торопливо исправился артефакт, вернув на поверхность последнее отражение. То самое, черное, со светящейся сеткой "темных" каналов и ярко горящей Печатью, на которую я и уставился, силясь понять, что именно с ней не так.    На первый взгляд все выглядело правильно. Если, конечно, не считать того, что наличие такой Печати опровергало все заявления Совета о невозможности использования поглотительных артефактов, запечатывая их внутри человеческого тела. По сути, то, что делала она сейчас, было сродни магии, используемой младшими демонами для получения энергии. Как, почему... пока оставим эти вопросы на потом. Главное, она РАБОТАЛА. Я совершенно четко это видел. Но при этом никак не мог понять, почему же нет ощутимого результата.    Даже если допустить, что какую-то часть накопленной энергии Печать истратила на развитие сети каналов, то она все равно не могла использовать ВСЕ до капли. Но излишков во мне не было. Нисколько. Так, словно все они тихо и незаметно утекали в никуда. Скажем, на осуществление каких-то сильных проклятий, на создание новых зомби, вторичную трансформацию старых...    И вот тут-то меня, наконец, осенило.    Я неожиданно вспомнил странные метаморфозы, произошедшие с Лиш, и ее чудесным образом испарившееся проклятие. Впервые увидев ее сияющую мордочку, я еще подумал, что понадобилась бы прорва сил на такую мощную и быструю деактивацию очень старого, простого, но почти не снимаемого родового проклятия. И только хмыкнул про себя, решив, что уж я-то точно не стал бы на него тратиться.    Потом были горгульи и их необычные превращения. Я сперва почесал затылок, не понимая, с чего бы вдруг эти каменные забияки ТАК изменились, и даже мысли не держал, что это может быть вторичная трансформация неживого.    Затем я самым непростительным образом упустил из виду Верзилу и его зомби-команду. И сам факт того, что каким-то чудесным образом жизнь в них поддерживалась после моей смерти. А также то, что они потеряли свойственную нежити болезненную чувствительность к яркому солнечному цвету, зарастили незаращиваемые, как мне казалось, раны, стали поразительно похожи на нормальных людей, вернули часть человеческих эмоций и, кажется, вовсе не были намерены на этом останавливаться.    Наконец, последний звоночек прозвенел, когда перед моими глазами предстал пораженный непонятной заразой граф Экхимос, с которым случилась беда аккурат после посещения моего замка, а также позабавившая всех нас неприятность, произошедшая в это же самое время с мастером Лиуроем. Они тогда еще ворвались в мой дом, требуя объяснений, и я, пряча гнуснейшую из своих ухмылок, совершенно искренне развел руками. Напрочь позабыв о том, что не далее, как полтора месяца назад, получив надушенное до отвращения письмо от графа, вскользь пожелал его сиятельству вдоволь помучиться от почесухи... а чуть позже от души захотел, чтобы "светлый" "до конца своих дней ходил задом наперед и умывался по утрам исключительно в позе рака"...    А вот теперь все это внезапно исполнилось: мои пожелания, вдруг приобретшие силу посмертного проклятия... данные когда-то обещания, принявшиеся после моей смерти самореализовываться... оставшаяся между мной и зомби связь, которая неожиданно стала ДВУСТОРОННЕЙ и принялась беззастенчиво перекачивать энергию не только от них ко мне, что происходило лишь в первые несколько суток, пока я находился на грани истощения, но и в обратную сторону!    У меня просто волосы встали дыбом при мысли о том, сколько моих драгоценных сил за это время утекло на совершенно неподходящие цели. Да-да, именно МОИХ! Тех, о которых я так скорбел! Которых так ждал и надеялся, что когда-нибудь верну в полном объеме!    Стоило только подумать о том, скольких людей я мимоходом мог проклясть за последние несколько лет, мне вовсе стало дурно, а из глотки вырвался обреченный стон.    – Нет... только не так... не со мной... это просто невозможно!    Зеркало сочувственно промолчало.    – Ты сказало, что для проекции тебе не хватало сил, – задыхаясь от внезапного прозрения, обвиняюще уставился я на этого мерзкого тихушника. – Откуда же тогда ты их взяло? Или правильнее спросить: ИЗ КОГО ВЫТЯНУЛО?!    Под моим бешеным взглядом харя на раме стала почти белой.    – Х-хозяин... хозяин, я нечаянно... п-простите, я не знало, что так нельзя! Вы же не предупредили-и-и...!    Я едва сдержался, чтобы не шарахнуть по нему чем-нибудь тяжелым.    – Хозяин, я же...    – Заткнись! – процедил я, сжимая кулаки. – Заткнись и молись про себя, чтобы я поскорее забыл о том, что ты второй месяц тянешь из меня силы!. Помимо того, что умалчивало об умении делать проекцию ауры, благодаря чему я мог бы понять, что происходит, ГОРАЗДО РАНЬШЕ!    Харя сдавленно пискнула и замолкла, пережидая обуявший меня приступ ярости. По зеркалу буквально гуляли невидимые штормы, смывая мое мечущееся из угла в угол отражение. На миг мне даже показалось, что оно обзавелось демоническими крыльями, копытами и рогами, а зрачки засветились жутковатым багровым светом, но это быстро прошло. Поверхность зеркала почти сразу стала черной и девственно-чистой, затем под ним снова задрожали деревянные ножки, а под конец харя наверху скривилась и, страшась разозлить меня еще больше, тихо-тихо и очень жалобно всхлипнула.    Резко остановившись и вперив в нее угрожающий взгляд, я сузил глаза.    Но она всхлипнула снова. Тихо, безнадежно, умоляюще...    – Не реви, – процедил я, каким-то невероятным образом чувствуя охватившую артефакт безнадежность. Видимо, и тут связь стала двусторонней. Чтоб ее... – Не буду я тебя разбивать. По крайней мере, пока.    – П-правда? – заикаясь, несчастным голосом переспросила харя.    Я поморщился, старательно отстраняясь от непривычных ощущений.    Демонова печенка... если ВСЕ мои артефакты нахватались от меня эмоций и перестали быть неодушевленными болванками, лишенными каких бы то ни было предпочтений, то вскоре мне предстоят тяжелые будни. Говорящие черепа, упрямые накопители, своенравное зеркало, бунтующие взрыватели... мне только их не хватало для полного счастья! Если уж я какое-то дрянное зеркало могу ощущать, то что будет, когда я верну, наконец, свои украденные силы и почувствую эту связь сполна?!    Подумав о том, что мне предстоит сделать, я тут же забыл о зеркале и обессиленно рухнул обратно в кресло.    Святые зомби и великие умертвия! Для того, чтобы остановить лавину самовольно исполняющихся проклятий, мне придется собственноручно отменить каждое из них! И свежие, касающиеся мастера Лиуроя и графа Экхимоса, и уже давнишние, про которые я уже давно и думать забыл! Более того, я никогда не предполагал, что они вообще исполнятся, потому что больше полувека был лишен сил и понятия не имел, что это не навсегда! А потом упустил тот триумфальный момент, когда на меня обрушился целый ливень из бесхозной силы, а я его, к своему стыду, не сумел удержать! После чего он бездарно пролился на совершенно посторонних людей, оставив мне лишь жалкие капли, о которых даже срамно говорить!    – Граф Экхимос, мастер Лиурой, Лиш, теща Гиго, лич... ах нет, я же его убил, так что те проклятия аннулировались... я даже не помню всех, кому когда-либо желал неприятностей! А ведь еще есть Совет... – мое лицо исказилось в болезненной гримасе. – Я же не разделял его на всех подряд – желал им "добра" сразу всем... как можно больше и чаще... демоны! Сколько же все это мне придется теперь разгребать?!    Харя сочувственно вздохнула и стряхнула ненужные больше слезы.    – Хозяин, если мне будет позволено сказать...    Я только обреченно махнул рукой.    – Спасибо. Так вот, я всего лишь хотело сказать, что, поскольку мы с вами теперь тесно связаны, то я, наверное, смогу помочь вам вспомнить тех, кому вы могли... чисто теоретически... пожелать чего-нибудь нехорошего.    – Как? – мигом насторожился я.    – Ну... если вы позволите заглянуть в вашу память, я могло бы сделать оттуда еще одну проекцию, – осторожно заметило зеркало. – И вам бы стало намного проще вспомнить.    Я нахмурился и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику.    В принципе, идея неплохая и может сократить время поисков в разы. Вот только открывать свою память кому бы то ни было мне не хотелось. Тем более, какому-то древнему артефакту с внезапно прорезавшейся самостоятельностью.    – Я подумаю, – наконец, обронил вслух, пристально уставившись на тревожно замершую харю. – С тобой было слишком много проблем в прошлом, чтобы с ходу начать доверять.    – Я понимаю, хозяин, – огорченно прошептало зеркало и окончательно угасло. – Но тогда я не было привязано именно к вам. Тогда меня не держала ваша воля. И я не зависело от вас так, как сейчас.    – Неужели?    – Да. Вы поделились... пусть и неосознанно... со мной своей силой, поэтому теперь я в некотором смысле – часть вас. Такая же необычная, как ваши новые зомби и даже умсаки, которые уже успели по вам соскучиться.    – Ты что, их чувствуешь? – еще больше насторожился я.    – Со вчерашнего дня – да.    – А меня?    – Давно и отовсюду, – виновато вздохнула харя, а я снова задумался. После чего в моей голове мелькнула одна интересная мысль, которую я тут же и озвучил:    – Насколько далеко от замка ты можешь видеть?    – Настолько, насколько вы пожелаете, – смиренно ответило зеркало.    – То есть, это зависит от того, сколько я дам тебе сил?    – Совершенно верно.    – Ты даже говоришь теперь, почти как я, – с неудовольствием заметил я, и оно смущенно мигнуло. – Ладно. Тогда еще вопрос: твои возможности наблюдателя касаются только магических событий или же тебя можно использовать и в другом качестве?    – В качестве шпиона? – тут же предположила хитро прищурившаяся харя, и я утвердительно кивнул. – Наверное, я смогу и это. В принципе, я сейчас могу сделать все, что вы пожелаете.    – Хм... – я постарался скрыть свое удивление. – То есть, ты способно докладывать о том, что происходит и внутри замка, и снаружи?    – Да, хозяин. Вы с каждым днем становитесь сильнее, и мне чем дальше, тем легче становится выполнять ваши приказы.    – А если я захочу с тобой связаться или передать приказ вне этой комнаты?    – Вам достаточно сказать об этом вслух: я услышу из любого места в замке.    – А вне его?    – Не уверено. Но попробовать можно.    Я хмыкнул, уже успев слегка успокоиться.    Что ж, какая-то польза от этой наглой морды все-таки есть, и только это оправдывает ее существование. Интересно, если я обрежу ведущую к артефакту нить, наша связь сохранится?    – Наверняка, – уверенно отозвалось зеркало, когда я спросил. – Мы были связаны достаточно долго, чтобы она закрепилась.    – Интересно... а если мне вне замка вдруг понадобится тебя найти? Или спросить о чем-то?    Зеркало ненадолго задумалось, а потом вздохнуло и, издав печальный звон, треснуло в правом нижнем углу, отделив небольшой треугольный осколок.    – Если вы будете носить его с собой, я услышу, – очень тихо призналась харя. – Но каждый такой вызов будет оплачен вашими силами, хозяин. Если цена вас устроит...    Я молча поднялся и, проверив осколок на предмет возможного подвоха, спокойно забрал.    – Я подумаю над твоим предложением. А ты... раз уж стало самостоятельным... проверь остальные артефакты. Я хочу точно знать, с кем нам вскоре предстоят проблемы. Да, и еще: возможно, я все-таки решу воспользоваться твоими услугами и отыскать тех, на ком висит мое проклятие. Будь готово работать в любой день и час.    Харя робко улыбнулась.    – Вы меня не выключите, хозяин?    – Нет, – задумавшись на миг, обронил я. – Ты мне пока нужно.    – Благодарю, – проникновенно прошептало зеркало. – Я ни за что больше вас не подведу, хозяин..    Я хмуро кивнул.    – Посмотрим.    После чего неспешно оделся и, уже прикидывая, как наилучшим образом использовать внезапно открывшиеся сведения, вышел из комнаты.

Глава 18

      "Если ты мечтаешь об отдыхе, значит сложности только начинаются".

Народная примета.

      Почти весь день я проторчал в кабинете, с головой зарывшись в бумаги. Пару раз только позволил себе от них оторваться, чтобы, не жуя, проглотить принесенный молчаливой служанкой завтрак, а потомтак же торопливо закинуть в себя, не чувствуя вкуса, горячий обед. После чего заперся в подземелье наглухо и до вечера носу оттуда не казал, не желая отвлекаться на всякие мелочи.    Разгребать до конца оставленные в библиотеке Невзунов завалы было некогда, поэтому, вопреки всему, я работал все в том же бардаке, до которого у меня так и не дошли руки. Разгреб только самый важный мусор и, выбрав из разбросанных книг наиболее ценные, закрыл трещину в стене, чтобы в тайник не просачивалась подвальная сырость. Плюс, очистил заваленный всяким хламом стол, чтобы на нем можно было спокойно работать, приволок в подвал свое любимое кресло и больше не рискнул тратить время понапрасну.    Результатом моих лихорадочных изысканий и осторожных экспериментов стало сразу несколько важных выводов.    Первое: одновременно работать со своими "дарами" я все-таки могу, что, несомненно, радовало. Однако "раскачивать" их придется равномерно и строго по очереди, потому что в противном случае резко возрастали всплески магического фона, и появлялся серьезный риск потерять контроль над одной из сил. Как оказалось, при совместном использовании каждой из них требовался противовес, поэтому пить ускоряющие развитие эликсиры или тренировать свой "темный" магический потенциал я мог, лишь предварительно истощив до предела "светлый". И наоборот.    Раньше меня спасало то, что энергия личной Печати постоянно утекала из моего тела, не успевая скапливаться в нем в достаточном количестве. Поэтому "светлый" дар я мог тренировать без последствий и не бояться, что тот внезапно рванет. Теперь же я планировал избавиться от нерационального оттока "темной" части своей силы и собирался вплотную заняться ее наращиванием.    Исходя из этого, возникло сразу несколько важных проблем: а) как незаметно снять проклятия с графа и мастера Лиуроя; б) как в максимально короткие сроки убрать последствия тех проклятий, которые я наложил раньше и которые наверняка начнут реализовываться (если еще не начали), как только у меня появится достаточно сил; в) что делать с горгульями, умсаками, артефактами и изрядно изменившейся зомби-командой, которые в настоящее время оказались тесно со мной связаны? Убить их скопом, чтобы как можно быстрее и проще остановить отток жизненно важной для меня силы? Или же помучиться с ограничительными заклятиями и попытаться сохранить эти необычные создания, ставшие результатом незапланированного эксперимента? Все-таки польза от них была немалой, особенно в последнее время. А я – существо бережливое, рациональное и насквозь пропитанное собственническими инстинктами, поэтому терпеть не могу расставаться с тем, что уже привык считать своим.    Теперь второе: с учетом особенностей работы Печати и того, что она вытворяла сейчас с моим телом, я пришел к выводу, что очень мало знаю о сути личных магических Печатей и, судя по всему, неоправданно пренебрегал сим древним обычаем. До этого дня для меня, как и, наверное, для абсолютного большинства магов, было очевидно, что передача личной Печати – простая формальность. Просто еще один старый ритуал, имевший сугубо социальное значение.    Однако, как показала практика, я жестоко заблуждался и понятия не имел, чем это в действительности может обернуться. Более того, разложив последовательность ритуала в формулах и проведя ряд несложных вычислений, к собственному неприятному удивлению осознал, что на самом деле процесс передачи Печати мог и просто ОБЯЗАН был проводиться лишь тогда, когда передающий ее маг находился ПРИ СМЕРТИ. И по доброй воле решал отдать свою жизнь, волю и посмертие в чужие руки. Только так его энергия могла без потерь перетечь в "донора" и с легкостью усвоиться даже в том случае, если сам он не являлся магом. Печать в этой ситуации служила своеобразным закрепителем и не позволяла силе беспрепятственно покинуть нового носителя. А со временем преобразовывалась в нечто, подобное естественно развившемуся дару, позволяя впоследствии пользоваться им так, как если бы он был у "донора" с самого рождения!    Добравшись до этой мысли, я сперва не поверил сам себе, потому что один этот факт с ног на голову переворачивал все наши представления о магических Печатях. Однако мой личный пример никуда не денешь – он говорил сам за себя. Поэтому после перепроверки всех данных, которую я все же не поленился провести, угрохав на нее еще несколько часов, пришлось с сожалением признать, что мои первые выводы верны. И что последние сто пятьдесят лет я, наряду со многими другими чародеями, являл собой один из самых совершенных образчиков непроходимой тупости и высокомерного пренебрежения к древним знаниям.    Баран, одним словом. Самый настоящий тупица, не видящий дальше собственного носа. Знать бы мне полвека назад об этой важной особенности магических Печатей – скольких проблем можно было бы избежать...    Тяжело вздохнув, я снова взялся за формулы, пытаясь понять, что происходит с Печатью в случае, если "донором" становится не простой смертный, а маг. Причем не обычный, а владеющий противоположным по знаку даром. Потому что однонаправленные потоки сил, как давно известно, суммируются, и в этой связи не нужно долго гадать, почему "темные" маги всегда передавали свои Печати "темным" ученикам, а "светлые" соответственно – "светлым". А меня интересовало, как отреагирует "темный" дар, если его вдруг наградить "светлой" Печатью. Ну, и обратный вариант, конечно.    Так вот, знаете, к какому выводу я пришел?    Сам сперва не поверил, но пришлось смириться с этим неоспоримым фактом. Потому что, как показали расчеты, на которые я потратил остаток дня, в случае передачи противоположно направленного по силе дара маг-донор просто не мог сохранить ни один из них! Ни по каким причинам. Вообще и в принципе, понимаете?! Даже если передавал ему силу опытный магистр, а сам он в это время был готов на что угодно, вплоть до потери посмертия, лишь бы закончить этот важный эксперимент.    И вот когда до меня дошла эта простая истина, я на долгое время впал в оцепенение. Потому что так же неожиданно осознал, что в действительности... исходя из того, что мне сегодня открылось... в тот день, когда я умер и снова воскрес, в теле моего предшественника не было и НЕ МОГЛО быть НИКАКОГО дара! Просто по определению!    Если бы это было не так, и мальчишка Невзун являлся начинающим мэтром, лич не оставил бы его в живых и выкачал досуха сразу, сделав источником другого бедолагу. К примеру, жену или дочь. А если бы пацан вдруг оказался "светлым", то тогда моя Печать не смогла бы в нем прижиться!    Так что получалось...    И именно эта мысль вогнала меня в продолжительный ступор.    ...получалось, что оба моих "дара" на самом деле появились в этом теле почти одновременно. "Темный" я отдал ему сам, когда очнулся и, выяснив, что именно произошло, очень вовремя решил стрясти с господина графа положенную оплату за лича. А "светлый"... "светлый" мне мог передать лишь один-единственный мастер. Единственный, кто был тогда рядом и у кого хватило бы знаний вдохнуть жизнь в истощенное тело четырнадцатилетнего мальчишки. Вредный, наглый, сварливый без меры и вечно всем недовольный старик... мой верный друг... требовательный наставник... заботливый учитель, который посмел отдать мне не только жизнь, но и нечто гораздо более важное. Нечто более ценное и очень-очень личное.    Потому что в тот день он, вопреки всем своим принципам, передал мне СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ дар, который я с таким упорством и так непростительно долго отрицал. И который теперь должен буду любой ценой сохранить. Хотя бы для того, чтобы почтить память его прежнего владельца и отдать ему ту последнюю дань, которую мог.    Впрочем...    Позволив себе несколько трудных минут самоистязания и линчевания, я так же быстро успокоился и даже встряхнулся.    С чего это я вдруг расклеился, а? Я ведь, несмотря ни на что, все еще остаюсь мэтром, не правда ли? Печать со мной, дар – тоже. У меня есть все необходимые знания, чтобы повторить свой триумфальный эксперимент. Как с учителем, так и с безвременно почившей трансформой, которой мне в последнее время так не хватало. У меня есть уединенное место, где меня никто не потревожит, несколько ценных источников, почти полное отсутствие свидетелей... только силы и не хватает. Но теперь вернуть ее можно за считанные недели или месяцы, всего лишь решив перечисленные выше проблемы!    Так с чего я тогда куксюсь, скажите мне на милость? И почему вместо того, чтобы приняться за решение этой нетрудной задачки, сижу тут и кисну, как соленый огурец в погребе старосты Вигора?!    Да что значат какие-то трудности, когда у меня снова появилась цель?! И что значат несколько бессонных ночей, когда впереди забрезжила реальная возможность вернуть не только свои силы, но и любимого учителя?!    Расплывшись в многообещающей улыбке, я предвкушающе потер ладони и снова вгрызся в расчеты, с головой уйдя в формулы и напрочь позабыв о том, что должен быть заняться чужими отчетами.