Текст книги "Темные отражения. Темное наследие"
Автор книги: Александра Бракен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Приянка схватилась за металлический край кузова, изо всех сил работая ногами, будто пытаясь догнать грузовик, скорость которого нарастала. Набрав воздуха в легкие, она закинула локти на край кузова, дотянулась одной рукой до поручня на створке двери. Послышался механический скрежет, и грузовик резко вильнул влево, снова отбрасывая ее назад.
Патроны свистели и визжали вокруг моей головы, и я видела, как девушку затягивает под грузовик, пока не остались видны лишь побелевшие костяшки пальцев.
Но ее вовсе не затягивало, вдруг догадалась я. Она использовала оставшиеся силы, чтобы удерживать себя между обжигающе горячим металлом осей и ходовой части и поверхностью дороги.
– Останови машину! – рявкнул Роман, бросившись плашмя на живот, когда новый залп веером прошил стену. Он развернулся, пытаясь через эти дырки прицелиться в того, кто оставался в кабине, укрываясь за телами застреленных напарников.
Трое. Их там было трое, а не двое.
Еще один патрон.
– Я не могу! – крикнула я. – Я и ее поджарю!
Я подползла к краю кузова. Приянка умудрилась поднять ноги и уцепиться за что-то стопами. Я видела лишь ее пальцы и макушку. Дорога неслась под ней, готовая разорвать девушку на части.
Приянка посмотрела на что-то у меня за спиной и побледнела. Зрачки ее расширились, она делала рваные вдохи и выдохи, экономя силы.
Со стороны кабины прогремел еще один выстрел, и шум колес, словно запнувшись, начал стихать.
– Хватай меня за руку! – крикнула я, потянувшись к ней. – Приянка!
Похоже, она меня даже не слышала, как почти не слышала себя я сама за гулом дороги, звуками орущего в кабине радио, ревом пульса в ушах.
– Приянка!
Я дотянулась до ее рук как раз в тот момент, когда девушка разжала пальцы, и темная неровная дорога поглотила ее.
Глава восьмая
Я закричала.
Стоя на краю прицепа, я видела, как Приянка шлепнулась на дорогу, успев откатиться в сторону и увернуться от огромных колес, которые все еще несли грузовик вперед. Ее безвольное тело кувыркалось по асфальту. Когда девушка наконец замерла неподвижно, я даже не могла понять, дышит ли она.
«Вставай! – мысленно просила я. – Вставай!»
Приянка не шевелилась. Она не двигалась. Она…
– Сузуми! – распластавшись по полу, Роман подполз ко мне и тряхнул за плечо. Стрельба прекратилась, и парень воспользовался этим затишьем. – Нам нужно сделать это снова!
Звук собственного имени и прикосновение заставили меня очнуться и начать действовать. Я кивнула и вернулась обратно к дыре в резиновой подстилке. Грузовик снова тряхнуло, но парень успел меня удержать.
Мы встретились взглядами и одновременно склонились над металлом. И за мгновение до того, как наши руки дотронулись до кузова, я ощутила, как сила Романа соединилась с моей.
На этот раз мы не просто остановили двигатель – мы расплавили его, превратив в месиво жидкой стали.
Грузовик затормозил так резко, что его смяло. Задние колеса оторвались от земли, Романа швырнуло в одну стену, а меня – в другую. Обжигающее чувство того, что мы связаны, исчезло, напомнив о себе последней вспышкой.
Наконец машина, дернувшись, замерла неподвижно. Роман с усилием выпрямился. Я моргнула несколько раз, поднялась на дрожащих ногах и спрыгнула на дорогу.
Спотыкаясь, я заторопилась к Приянке и с облегчением увидела, что и она, хромая, бежит в нашу сторону. Царапины и ссадины покрывали ее руки, плечи и ноги.
– Ты в по… – закричала я.
– Он, что, там один?! – завопила она в ответ и, доковыляв до меня, схватила за локоть и потащила назад к грузовику.
Где уже нас поджидал третий в таком же черном штурмовом снаряжении. Он стоял возле кабины, у водительской двери, и держал нас на прицеле. От ярости его лицо побагровело.
Сделав шаг ему навстречу, Приянка сжала кулаки. Она словно забыла о том, что была безоружной – нож остался лежать где-то на дороге, что голова была разбита, и по лбу текла кровь. Что ладони и костяшки были покрыты глубокими царапинами. Как она вообще держалась на ногах?
– Хрен вам! Даже не пытайтесь, – предупредил мужчина, скосив глаза в сторону кузова: – Андерс? Андерс, доложи обстановку!
Тело Андерса выкатилось из темного нутра грузовика и шмякнулось на дорогу. Потом на свет вышел Роман, наставив ствол на третьего похитителя.
Один патрон.
– Хочешь рискнуть? И не боишься, сопляк?! – рявкнул мужчина, уставившись на парня. – А вы мне все и не нужны! Мне кого сейчас пристрелить – чтобы ты всю жизнь мучился? Ее? – Он перевел пистолет с Приянки на меня. – Что-то в ней такое есть.
– Застрели его! – выкрикнула Приянка, когда мужчина осторожными шагами двинулся в нашу сторону – словно перед ним была бомба замедленного действия. Обойдя нас сзади, он схватил меня за шею. От его бронежилета исходили волны жара, похититель тяжело и хрипло дышал, брызгая слюной.
Роман переступил с ноги на ногу, однако пистолет даже не дрогнул в его руках. Его взгляд метался между нами, а уголок рта подергивался. И я видела, что ручеек пота стекает по его виску, по его плоским скулам, капает с подбородка.
Позвоночником я ощутила холодный поцелуй ствола.
«Падай! – вспыхнуло в моей голове. Я пыталась вспомнить прием, который много лет назад показала мне Вайда. – Застань его врасплох».
И в этот момент он тебя и пристрелит. Я чувствовала, как дрожит рука похитителя. Неужели он так напуган? Или настолько взбешен?
– Отпусти их обеих, – проговорил Роман. Голос его звучал спокойно, убедительно. – Даю тебе последний шанс. Тебе не обязательно умирать.
Я видела только его лицо, остальной мир вокруг расплывался. Напряженные складки у его рта. Неприкрытая мольба в глазах. «Не делай этого. Не заставляй меня этого делать».
– Я просто пошутил. – И мужчина прицелился в Приянку. – Босс сказал, что я могу застрелить…
Пуля угодила прямо под край шлема, в правый глаз. Брызги крови, разлетевшись во все стороны, попали мне прямо в лицо и на волосы. Ошеломленная, я застыла.
Роман перевел на меня глаза, полные ужаса, потом вдруг качнулся вперед и рухнул на асфальт.
– Боже! – воскликнула я, срываясь с места. – Что случилось?
– Роман? – Приянка подхватила парня за плечи, поддерживая его голову. – Роман, слышишь меня?
– Его ранили? – Я заставила себя остановиться, не подходя к ним ближе.
– Он в порядке, – быстро сказала девушка, но в ее голосе слышалось напряжение. – Просто потерял сознание. У него… от стресса у него случаются приступы мигрени. И его вырубает.
В зеркале заднего вида блеснуло солнце. Мой мозг не поспевал за ногами, которые уже несли меня прямо к машине.
– Куда ты, черт возьми?! – крикнула Приянка.
Но я уже забралась на подножку, рывком распахнула тяжелую дверь кабины, и на меня тут же рухнуло тело одного из тех, кого застрелил Роман. Трясущимися руками я пыталась запихнуть мужчину обратно. Пуля попала в него сзади и вышла через шею.
Наконец-то мне удалось затолкать его на сиденье – солдат сполз вперед и уперся головой в приборную панель, словно заснул.
Руки мои были в крови, легкие наполнились удушающим смрадом – так пахнет смерть. Заставляя себя делать неглубокие, короткие вздохи, я обшарила приборную панель, ящики, пол в поисках каких-нибудь документов.
«Телефон», – вспомнила я. У того, которого я поджарила, был телефон. Наверняка есть и у других. Даже если это одноразовая трубка, из нее можно будет извлечь информацию о контактах, звонках. Бинго! Я нашла его – тонкий смартфон, спрятанный под пуленепробиваемым жилетом одного из убитых.
Защищен паролем. Конечно. И сети нет. Корпус и экран покрыты кровью того солдата. Но для того, чтобы сделать снимок, пароль и не нужен. Скользнув пальцем по потрескавшемуся стеклу, я включила камеру.
Я быстро сфотографировала всех похитителей, сделав по несколько снимков с разных ракурсов. ООН располагала гигантской базой данных, а также системой распознавания лиц. Должно получиться. Вот только удастся ли мне оторваться от этих двоих, чтобы отослать эти сведения правительству.
– Я еще раз спрашиваю: чем ты тут, блин, занимаешься?
Вздрогнув, я обернулась.
Приянка смотрела на меня снизу вверх, в руке зажат пистолет – забрала у того третьего солдата, или кем он там был.
– Я… улики. – Я показала ей на мобильник. – Слушай, я думаю, нам нужно разделиться. Пора разбежаться, чтобы нас не отследили…
– Мне нужна твоя помощь, – нервно перебила меня Приянка. – Я не смогу одна его донести. Далеко не смогу. Не смогу. Я не… у меня не хватит сил. Мне нужна помощь.
Я старалась не смотреть на ствол у нее в руке, думая о том, что не смогу отказаться. Если я перестану притворяться, что все нормально, как поведут себя они? И я даже не знаю, чего хотят эти двое. И как она отреагирует, на что пойдет, чтобы заставить меня остаться.
Мне просто нужно добраться до Вашингтона, не потеряв этот телефон. А если я откажусь, что она сделает, чтобы меня удержать?…
– Ты вообще понимаешь, каково мне просить о помощи? – тяжело дыша, проговорила Приянка. Мощный выброс адреналина, который позволил ей продержаться так долго, постепенно ослабевал. Ее ноги, все в синяках и ссадинах, теперь дрожали, выдавая, каких усилий ей стоит не вырубиться самой. – Думаешь, я бы стала просить, если бы не оказалась в безнадежной ситуации, и выхода у меня нет?
Я сглотнула. Сейчас единственная цель – выжить. У меня еще будет шанс сбежать от них. У меня все получится.
– Давай, – сказала Приянка, протягивая мне руку, исцарапанную, в кровоподтеках. – Я возьму телефон.
– Мне он не мешает. – Я сжала трубку в ладони.
– У меня есть карманы, – возразила девушка, и ее голос был таким же непреклонным, как и взгляд. – Я себе не прощу, если ты его потеряешь.
У нее был пистолет. И, пересилив себя, я медленно вложила телефон в ее ладонь и увидела, как Приянка спрятала его в свою изорванную джинсовую куртку.
Я спустилась на землю, ощущая себя так, будто из меня выкачали все силы, и мы побежали к Роману, который распластался на земле.
– Давай убираться отсюда, пока не подоспела группа поддержки, – буркнула Приянка, опускаясь на колени и подставляя плечо под руку Романа. Я сделала то же самое.
– И куда же? – спросила я, осматривая бескрайние просторы по обеим сторонам дороги.
В ответ нам качнулась высокая трава, встревоженная легким ветерком. На много миль на запад, на восток, на север и на юг не было ничего, кроме прерии и чистого неба.
Ничего, кроме нас.
Глава девятая
Темная полоса асфальта бесконечно тянулась к далекому горизонту, тонувшему в ночном небе. Казалось, будто я гонюсь за луной, но она постоянно ускользает от света фар.
Мы наехали на выбоину. Видавший виды грузовик содрогнулся, и мы подскочили на сиденье. Приянка, которая дремала, уперевшись лбом о стекло, ударилась в него головой. Выругавшись себе под нос, через несколько секунд она уже снова отключилась.
Мои глаза скользнули к оттопырившемуся карману ее джинсовки. Мельком взглянув на дорогу, я опять уставилась на этот карман. Прикусив нижнюю губу, я осторожно перегнулась через сидевшего между нами Романа, стараясь не коснуться его груди, которая едва заметно поднималась и опускалась, и потянулась к ее куртке.
Отобрать телефон, остановить машину так, чтобы они не проснулись, бежать отсюда изо всех сил.
Но вот только Приянка заворочалась и повернулась ко мне спиной. И теперь, даже отстегнув ремень безопасности, я никак не смогла бы добраться до телефона, не задев парня.
– Чeрт, – выдохнула я и снова сконцентрировалась на дороге. Мои руки так крепко вцепились в руль, что его древняя кожаная оплетка расползалась под моими пальцами.
Несколько часов мы тащили потерявшего сознание Романа. Дикие травы сменились кукурузными полями, которые привели нас к заброшенной ферме. Рядом с ней погребенный под рухнувшей крышей амбара стоял древний грузовик. Используя остатки энергии из генератора, который стоял в доме, я смогла завести двигатель.
Этому ретромобилю было самое место на свалке, к тому же индикатор топлива не работал, так что оставалось только гадать, сколько бензина осталось в баке. Но Лиаму бы это понравилось. Он бы сказал, что это «настоящая классика» и назвал бы эту рухлядь в честь какой-нибудь старой рок-композиции.
Может… он станет вторым человеком, которому я позвоню, после того как скажу Толстяку, где нахожусь и что со мной все в порядке. Если номер, который у меня есть, все еще действует.
Я покрутила ручку, чтобы опустить стекло, надеясь, что свежий летний воздух не даст усталости затуманить мои мозги. Рано или поздно мы доберемся до какого-нибудь жилья, мотеля или хотя бы заправки. Главное сейчас не уснуть.
Сколько я уже провела без пищи и воды? И без сна – часы, когда меня вырубили наркотиком, не в счет. Может, поэтому Приянка не потребовала пустить ее за руль – наверняка решила, что я все равно съеду с трассы и тоже усну.
Я снова посмотрела на Приянку. Пистолет лежал у нее на коленях, но даже во сне девушка придерживала его рукой. Странно, что найденный телефон не находил сеть – либо здесь не было сотовых вышек, либо кто-то, заподозрив неладное, успел отключить номера. Да и какая разница. Я попробовала дотянуться своей силой до остатков заряда в его батарее, но аккумулятор тоже сдох.
«Не спи, – думала я. – Просто не спи».
Мне ужасно хотелось кофе. Но у меня было только радио.
Сначала сигнал то и дело прерывался и терялся. Но с каждым километром он становился сильнее, и это давало мне надежду, что мы вот-вот доберемся до цивилизации. И пусть приемник был настроен на единственную ретростанцию, по крайней мере, мне было чем заняться. Любимым способом Лиама прогнать сон было пение.
Я шепотом подпевала REO Speedwagon [2],, но голова казалась тяжелой, будто весила сотни килограммов, и я изрядно фальшивила.
– Я никогда раньше не слышал эту песню.
Грузовик вильнул в сторону, выкатившись на соседнюю полосу. Сердце чуть не выскочило из груди, заколотилось о ребра.
– Господи!
– Прости, – хрипло сказал Роман. – Я должен был…
– Ладно, – перебила его я, глубоко вздохнув и выкручивая руль обратно. – Всe в порядке. – Сна уже не было ни в одном глазу, а увидев, какое расстроенное лицо у парня, я даже смутилась и от этого рассердилась еще больше. – Ты пришел в себя.
«К чему вся эта забота? – подумала я, снова уставившись на дорогу. – Не надо уж так притворяться».
– Где мы? – спросил он, потирая лоб, потом повернулся к Приянке, которая даже не шелохнулась.
– Без понятия, – отозвалась я, усаживаясь поудобнее. – Я просто еду, пока мы не доберемся куда-нибудь, откуда я смогу позвонить.
– Как долго я был без сознания? – прозвучал новый вопрос.
– Несколько часов. Я даже начала сомневаться, проснешься ли ты вообще.
Роман негромко выругался – этот ответ явно его не устроил.
– Часов?
– Да, несколько часов. Приянка рассказала о твоих приступах, – пояснила я. – О том, что они случаются из-за стресса. Это правда?
– Это как молотом по голове – вырубаешься сразу на час или около того. – Роман с силой потер ладонями лицо. – А что еще Приянка тебе сказала? – обреченным тоном поинтересовался он.
Похоже, то, что он мог сейчас услышать, его заранее напугало. Конечно. Может, он вообще из тех, из кого ответы приходится выбивать?
– О ваших связях с «Псионным кругом», – проговорила я, наблюдая за его реакцией. – И о том, что вы сумели с ними порвать и «начать всe с чистого листа» – потому и оказались на этой встрече.
– «Псионный круг»? – Роман откинул голову на спинку сиденья, лицо исказила напряженная гримаса. – Тогда она рассказала тебе слишком много, – заметил он, покосившись на свою подругу.
– Почему? – непринужденным тоном спросила я. – Или это что-то вроде: «я скажу тебе больше, но мне придется тебя убить»?
– Да, – просто сказал он. – Чем больше ты знаешь, тем опаснее для тебя. Тем более что ты работаешь на правительство и потому рискуешь больше.
– Потому что у них есть шпионы в наших рядах? – усмехнулась я, стараясь не обращать внимания на холодные мурашки, побежавшие по затылку.
– Нет, потому что ты можешь сообщить о том, что мы с ними связаны, и тогда нас вызовут на допрос.
Потрясенная, я взглянула на Романа.
– Я не стану этого делать.
– Почему же? – спросил он, уставившись на дорогу. – Не важно, что думаешь ты сама, – это же твой долг. Твоя ответственность.
Не знаю, что больше меня задело.
– Я могу работать на правительство и при этом оказывать неофициальную помощь тем, кому она нужна. Если вы действительно хотели начать новую жизнь и оставить прошлое в прошлом, у меня нет причин что-то кому-то сообщать.
Конечно, это было не так. Правительство уже несколько лет пыталось выйти на «Псионный круг». Располагать такой ценной информацией и никому ничего не сказать?… И как я это выдержу? Наверняка будут моменты, когда мне до смерти захочется это сделать.
Но на деле важно было лишь одно: есть ли в этой истории хотя бы крупица правды. Каждый наш разговор наводил меня на мысль, что это лишь удобное прикрытие. Тем более что и сейчас Роман продолжал отмалчиваться.
– Прости, – сказал он тихо. – Прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что еще сказать – только поблагодарить за все.
– Не за что благодарить. – Я отвела глаза. Боль обладает собственным притяжением. Его слова были наполнены болью, и я уже ощутила ее силу. – Ничего такого я не сделала.
– Ты не бросила Приянку, – возразил Роман. – Ты помогла ей.
«Помогла»… Можно подумать, у меня был выбор. Но даже если все остальное не более чем ложь, мне показалось, что сейчас он говорил искренне.
– Я виноват, но я все исправлю, – пообещал парень, и его голос зазвучал ниже и глубже. – Я этого не забуду. И я никогда не подведу тебя снова.
В этих словах было столько чувства, что я наконец посмотрела на него. Роман пристально наблюдал за мной, его лицо выражало целый калейдоскоп с трудом сдерживаемых эмоций.
– Ты ничего не мог сделать, – сказала я, чувствуя, что моя кожа снова становится горячей. Он смотрел на меня, как…
Как ничто.
Как лжец.
Я отвернулась.
– Всe в порядке. Правда. Ничего такого не произошло.
– Как раз произошло, – быстро возразил он. – И для меня это очень важно. И ничего важнее сейчас нет.
Я уже не знала, как реагировать. Странно, что мне вдруг захотелось ответить. Смущаясь, я чувствовала себя мягкой и уязвимой, пора бы отрастить парочку шипов.
– Мы с Приянкой… Мы… – Роман безуспешно пытался найти нужные слова.
– …у вас совсем никого нет, кроме вас двоих, – закончила я за него. – Об этом она мне тоже рассказала.
Парень покачал головой, запустив пятерню в свои каштановые густые волосы.
– Что? Это неправда? – Я подтолкнула его продолжить.
– Ну, в общем да, – признался Роман, потирая испещренную шрамами ладонь. – Я… потерял сестру. Сначала мы с ней потеряли мать, а потом я потерял и ее тоже. Я заботился о ней, но все оказалось напрасно. У мужчины, который нас вырастил, было сердце змеи, и я не смог уберечь от него сестру. Моей семьи больше нет – я не смог ничего сохранить.
Я попыталась сглотнуть комок, застрявший в моем горле.
– Мне жаль.
– Скорее всего, ты даже не поймешь… Ты не бросила Приянку, и для меня это правда значит очень много. В этом ты можешь мне поверить.
– Я понимаю. – Слова сорвались с языка. – Возможно, лучше, чем ты думаешь.
Мне тоже не удалось сохранить свою семью.
Может, это и был хорошо разыгранный спектакль, часть глобального плана – привлечь меня на их сторону с помощью тонко просчитанной эмоциональной манипуляции. Но я сразу же отбросила эту мысль. Я видела их настоящих, когда ситуация выходила из-под контроля, и они оба сбрасывали маски. Эти крошечные проблески их настоящей сущности, которая пробивалась наружу – двое подростков, которые до последнего дрались друг за друга – заставили меня поверить, что они не хотят мне навредить. Во всяком случае я надеялась на это.
Погруженная в свои размышления, я не сразу заметила, что наше молчание затянулось.
Впервые за долгое время я наслаждалась этим состоянием. Я не должна была утешать кого-то или убеждать. Успокаивать или ободрять. Грузовик мчался вперед, а я позволила себе отключиться от этой действительности, чтобы снова собраться, чтобы снова поверить в свои силы и вздохнуть полной грудью.
Но я не ожидала, что и Роман, похоже, так же нуждается в этом.
Многие боятся тишины. Они готовы на всe, чтобы ее заполнить: болтают всякий вздор, задают бессмысленные вопросы, просто чтобы услышать ответ. А есть и такие, кто воспринимает тишину как личную неудачу: как доказательство того, что они никому не интересны или что их отношения с другими недостаточно крепкие. А может, просто боятся того, что узнают о самих себе, оставшись с собой наедине.
– Хочешь передохнуть? – тихо спросил парень, заметив мой взгляд.
– Нет, я в порядке, – быстро сказала я.
За руль я никого из них точно не пущу. Пусть хотя бы контроль за нашим передвижением остается в моих руках.
Я уже приготовилась услышать, как он начнет спорить со мной, убеждать, что он отдохнул, а я устала, но Роман просто кивнул – поверил.
– Почему ты перестала петь? – спросил он.
– Да я просто пыталась не… отвлечься от разных мыслей, – сказала я. – И песен я знаю мало, тем более современных.
– Я тоже. – Парень выглядел так, будто мои слова его порадовали.
Ладно. Сделаю вид, что купилась. По крайней мере, наш разговор прогонит сон, и я смогу оставаться настороже.
– Что ты обычно слушаешь? Или ты обычно вообще не слушаешь музыку?
Размышляя, Роман легонько постукивал кулаком по подбородку.
– Ну… Приянка говорит, что у меня устаревший вкус. Мне нравится классика. То, что было написано давно. Никак не могу вспомнить название.
– Классику в смысле симфоническую музыку или джазовую?
– Точно, джаз! – воскликнул парень, и его лицо осветилось. – Синатра, Билли Холидэй, Нина Симон… Я слушаю их, и это помогает мне учить английский. В доме, где я вырос, другой музыки не было. А еще я их люблю за простоту.
Я выгнула бровь.
– В каком смысле?
– Я сейчас не об исполнении. Их голоса такие глубокие и звук потрясающий, да? – медленно объяснял он. – Но само содержание песен такое понятное: они поют о том, что любят, о чем скучают, о том, что не хотят прощаться. Когда я их слушаю, мне хочется, чтобы в жизни было все так же, как и в песнях.
И вдруг Роман прямо-таки подскочил на сиденье, а я принялась вглядываться в ночной пейзаж, пытаясь увидеть, на что же он так отреагировал.
– Что случилось?! – заволновалась я. – В чем дело?
– Эту я знаю, – ответил парень, делая громче звук.
Так вот он о чем?!
– Быть такого не может, – недоверчиво сказала я.
Роман поднял палец в ожидании, когда начнется припев, и тут же начал подпевать.
Его голос отдавал хрипотцой, но все же был красивым и глубоким. Роман пел уверенно и чисто. И это было так не похоже на того Романа, которого я успела немного узнать. Потрясенная этой метаморфозой, я не сразу разобрала, что именно он поет.
– Come on, Eileen, I swear what it means, – негромко, чтобы не разбудить Приянку, распевал он. – In this moment you need everything / You are the best / Oh, I swear you are the best / Stop your hurting / Come on, Eileen. [3]
Я издала нервный смешок. Парень был настолько доволен собой, что я не сразу решилась опустить его на землю:
– Там другие слова [4]. О чем, по-твоему, эта песня?
Роман сосредоточился.
– Она разочарована, а он пытается ободрить ее. Придать ей смелости.
– На самом деле он пытается убедить ее с ним встречаться, – пояснила я. – Иначе говоря, он к ней клеится.
– Не может быть! – возмутился Роман. – Правда, что ли?
– Именно, – подтвердила я.
Парень наклонил голову, вслушиваясь в следующий куплет. После чего выключил приемник и задумался.
– Моя версия мне нравится больше, – объяснил он, немного помолчав.
– Вообще-то, – задумалась я, – мне тоже кажется, что твоя версия лучше.
Роман пожал плечами и принялся снова смотреть на дорогу, и я тоже уставилась в лобовое стекло. В кабине снова воцарилась тишина, но по мере того, как километр за километром исчезали в зеркале заднего вида, вместе с ними испарялось и ощущение легкости. Холодное, пугающее понимание охватывало меня.
Проклятье.
Я просто… допустила оплошность. Роман казался таким искренним, а я настолько устала, что на какой-то момент повелась. Мне хотелось думать, что все это лишь для того, чтобы они оба мне поверили. Поверили в то, что я поверила им. Только кого я сейчас обманываю? Себя.
Мне нужно было помнить только об одном.
Это невозможно, это никогда не станет правдой.
Глава десятая
Было еще темно, когда мы заметили вдалеке вывеску мотеля, на которой горела надпись «СВОБОДНО», озаряя небо фиолетовым свечением. И в голове сразу замелькали обрывки тяжелых воспоминаний о моих скитаниях, о заброшенных местах, где мы находили укрытие, о похожих мотелях.
– Телефонная линия! – воскликнула я, ткнув пальцем на тянущиеся к зданию провода, и торжествующе добавила: – Наконец-то я смогу позвонить.
Оставалось лишь выяснить, попытаются ли эти двое меня остановить и что станут делать, когда у них ничего не выйдет.
И в этот момент прозвучало:
– Притормози-ка здесь на секунду.
Я снизила скорость, но на обочину съезжать не стала.
Задумчиво нахмурившись, Роман изучал пространство вокруг мотеля.
– Я тут подумал… может, нам лучше дальше пойти пешком. И не регистрироваться.
– Иными словами: взломать замок в пустую комнату, чтобы в ней переночевать?
– Нас могут выдать, – объяснил он. – Что если нас сумели отследить, и здесь уже побывали похитители, а сотрудники мотеля подкуплены и сразу сообщат, как только мы появимся.
– Но даже если не все так страшно, – добавила Приянка, – у нас такой вид, будто мы стали свидетелями массового убийства, так что лучше проявить некоторую осторожность. Тем более что управляющий отеля, скорее всего, вооружен.
Я посмотрела на свою блузку и вздрогнула, увидев на ней следы крови.
– Точно, – согласился Роман.
– Тогда давайте я пойду первой, – предложила девушка. – Я осмотрюсь, выясню, какие помещения открыты, но буду действовать осторожно.
– Почему бы вам обоим туда не отправиться? – невинно предложила я. – Или пойду я, а вы останетесь в машине.
– Или Роман пойдет, – продолжила Приянка. – Или ты и Роман. Большое спасибо, что изложила нам все возможные решения.
– Это не все, – добавил Роман. – Не исключено, что никто из нас не пойдет или пойдут все трое. Что? Разве я не прав? – Он повернулся к Приянке, которая буравила его взглядом.
– Это должна быть я. – Сдерживаться удавалось с трудом. Мне нужно было быстрее оказаться внутри, пока эти двое не придумали оправдание, почему мы не сможем здесь задержаться. – Я войду, позвоню и вернусь – никто не заметит.
– Ты самая узнаваемая из нас, – возразила Приянка. – Кто-то точно заметит.
– Никто ничего не заметит, – не уступала я, и это было правдой. Я хорошо научилась оставаться в тени, незаметной, хотя все это осталось в прошлом. – У меня больше опыта, чем у вас.
– Верится с трудом, – хмыкнула Приянка.
Разозлившись, я ударила по тормозам, и этого ей хватило. Я не успела снова нажать на газ, как девушка отстегнула ремень безопасности и выпрыгнула из машины.
– Вам обоим тоже будет чем развлечься: составьте-ка пока список того, что может со мной случиться.
И она побежала, сначала прихрамывая, но постепенно увеличивая темп. Намереваясь подойти к зданию мотеля сзади, девушка нырнула в заросшее травой поле, время от времени замирая за стволами немногочисленных деревьев. Стиснув зубы, я съехала на обочину и остановилась.
Меня трясло от злости, и как бы сильно я ни сжимала руль, справиться с гневом не получалось.
– Да что с тобой? – Роман уставился на меня. – Ты в порядке?
– Нет, – буркнула я, не вдаваясь в подробности.
Прошло двадцать минут, и на краю парковки показалась Приянка. Чем ближе она подходила, тем ярче алели пятна крови у нее на платье и на джинсовой куртке в районе плеча. Кровь была свежей, и, значит, она не случайно прижимала ладонь ко лбу над левой бровью.
Вздохнув, Роман потянулся вперед, заглушил двигатель и вытащил ключ из замка зажигания. Потом парень распахнул пассажирскую дверь, но Приянка не спешила забираться внутрь.
– Одна новость хорошая, одна – плохая! – с фальшивым воодушевлением затараторила она, словно только что не побывала в какой-то переделке. И когда девушка оперлась локтями на сиденье, я заметила, что ее зрачки снова расширились, и ее трясет от болезненного возбуждения.
Увидев это, Роман напрягся всем телом.
– Начни с плохой.
– Ну-у-у-у так вот, – начала она. – Только я собралась заглянуть в окно, чтобы понять, свободна ли комната, как этот коротышка управляющий выскочил словно из-под земли. Шпионит небось за всеми. Я не хотела устраивать шум и всех перебудить, поэтому решила сделать невинный вид, и пошла в его кабинет. Так вот оказалось, что он еще и наркотиками приторговывает! В результате мне пришлось мужика вырубить, связать его же ремнем, закрыть в туалете рядом с его кабинетом и подпереть дверь.
Кража с нападением. Супер. Представляю, как буду объясняться с Толстяком – это будет весело.
– «Действовать осторожно»… Теперь это так называется? – вздохнул парень.
– Это называется «гражданский арест», – парировала Приянка. – Я просто исполнила свой гражданский долг перед нашей благословенной страной.
– Ты, по крайней мере, вырубила камеры?
– Ты думаешь, в такой дыре установлены камеры? – уставилась на него девушка. – Предлагаю вопрос получше: не вытащила ли я из его кармана все, что было получено преступным путем от продажи наркотиков? Да, я это сделала.
И продемонстрировав небольшой рулон купюр, отпечатанных ООН на тонкой бледно-синей бумаге с металлизированным голографическим узором, она швырнула его Роману, который с обреченным видом поймал его.
– Вряд ли тут много, – сказал он. – Может, хватит на полный бак или на два.
– Шутишь, что ли! – Я взвесила в руке рулон – здесь была тысяча долларов, не меньше. – И мы не сможем оставить их себе… Это… улика.
– Ты когда в последний раз была в магазине? – поинтересовалась Приянка. – Посмотри на цены: меньше чем за сотню ничего не найдешь. Да еще потребуют руку отдать или ногу – такое сейчас время.
– Я хожу в магазин… – начала было я и запнулась.
Что я покупала недавно? Шарф – подарок на день рождения Кейт. Мне не приходилось платить за еду, одежду или бензин. Я работала на правительство, и мне предоставляли жилье. И я чувствовала себя счастливой и благодарной, и вовсе не оторванной от действительности, на что постоянно намекала она.
Практически каждый день я с кем-то встречалась, выслушивала их истории. Всем приходилось несладко, но открывались новые компании, возрождался рынок труда. Да, сейчас за доллар много не купишь, но скоро это изменится.
