Текст книги "Аид"

Автор книги: Александра Адорнетто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 24
ТЕННЕССИ-БЛЮЗ

Джейк ушел, и мне остался лишь один способ отвлечься от физических неудобств. Я выбросила из головы все тревожные мысли и сосредоточилась на переносе. Крепко зажмурила глаза и силой воли увела мысли из этого кошмарного места. Перенос прошел легко, словно в голове у меня уже открылся канал. Дуновение ветра – и я почувствовала, как тело камнем падает вниз, а мой призрачный образ поднимается вверх. Тьма еще не рассеялась, когда я услышала голоса, сперва далекие, ощутила под собой знакомую дрожь мотора и запах кожи, смешанный с сандалом. Этот запах я узнала бы где угодно. Запах одного-единственного «Шеви Бел Эйр» пятьдесят шестого года. Тугой узел в груди у меня тотчас распустился, и я облегченно перевела дыхание. Машина Ксавье!

Мой призрак поместился на заднем сиденье между Ксавье и Молли. Они устроились насколько могли далеко друг от друга и мрачно глядели в окна на пролетающий мимо ландшафт. Как видно, недавнее перемирие было недолгим. Айви с Габриелем сидели впереди, с поджатыми губами, явно радуясь, что от спорщиков их отделяет некоторое расстояние. Места за окном были мне незнакомы. Венус-Коув остался далеко позади. Мои родные явно не тратили времени даром.

– Мы почти на месте, – произнес Габриель – так отец успокаивает непоседливых детей. Его низкий певучий голос напомнил мне басовый аккорд гитары. В груди шевельнулась резкая боль – тоска по жизни, еще не разбитой Джейком. – Мы вот-вот переедем границу Теннесси.

– Не понимаю, почему не полететь самолетом, как все нормальные люди, – проворчала Молли.

– Чтобы попасть в соседний штат, лететь не стоит, – сдержанно отозвалась Айви. Я чувствовала, что терпение ее на исходе.

Молли повернулась и локтем въехала мне сквозь ребра. Ощущение вышло неприятным, словно в грудь просунули горячий стержень. Должно быть, так жизненная сила ее смертного тела взаимодействовала с моим призрачным телом. Я машинально отодвинулась подальше.

– Ух, так и знала, что не надо было есть столько шоколадок, – пожаловалась Молли, потирая себе живот. На ней были розовые треники и такого же цвета футболка с капюшоном. Каштановые кудряшки она стянула в хвостик на затылке, а ярко-розовый рюкзачок запихнула под переднее сиденье. Я с невольной улыбкой подумала: а ведь Молли наверняка уверена, что одета соответственно случаю.

На ее слова никто не отозвался. Наверно, трудно обсуждать шоколадки, когда все мысли заняты демонами-похитителями и предвестьями апокалипсиса. «Шеви» мчался по шоссе, Ксавье прижимался лбом к стеклу. Ему явно было не по себе; он рвался действовать, а не сидеть смирно на заднем сиденье.

Я загляделась в окно, на пейзажи Джорджии – поразительно живописные. Земля как будто жила собственной жизнью, кутаясь в пышный плащ лесов. Густые ветви багряных кленов сплетались тенистым балдахином. Я успевала заметить в бархатной зелени то плющ-бабочку, то степной клевер. Дальше клены сменились невысокими платанами. Наверху нависало огромное ясное небо, лишь горстка облаков лениво скользила по нему, словно лилии плыли по чистому голубому пруду. В дороге все представлялось проще, я ощутила себя ближе к миру природы. Вспомнился мой прежний дом в Царствии. Было в этих местах что-то, что впервые за долгий срок заставило меня почувствовать его близость. Я глубоко вздохнула, и Ксавье мгновенно сел прямо, повернулся от окна к Молли.

– Что? – враждебно отозвалась она на его взгляд.

– Пожалуйста, перестань, – сказал Ксавье.

– Что перестань?

– Не дыши мне в ухо.

Молли оскорбилась.

– Ты за кого меня принимаешь? Я что, извращенка какая – дуть тебе в ухо?

– Я сказал: «не дыши».

– Ах, вот как, мне уже и дышать нельзя?

– Я этого не говорил.

– Я, знаешь ли, задохнусь, если не буду дышать!

Ксавье подался вперед.

– Правда, люди, пустите меня за руль, – взмолился он. – Пусть кто-нибудь другой помучается на моем месте.

– Я и слова не сказала! – сердито возмущалась Молли.

– Зато теперь говоришь, – простонал Ксавье.

– Самолетом мы были бы уже на месте.

– Послушай пилот хоть пять минут твою болтовню, нам бы не миновать крушения.

– Все равно безопаснее, чем гнать по дорогам на этом старье.

– Эй! – Ксавье не обиделся бы сильнее, даже усомнись она в его мужестве. Он всегда заводился, если кто-то отпускал шпильку насчет его машины. – Это винтажный автомобиль!

– Винтажная груда железа. Не понимаю, почему было не взять джип?

Я и сама об этом думала. Наверняка идея ехать на «Шеви» принадлежала Ксавье. Может быть, в нем он чувствовал себя ближе ко мне. С этой машиной у нас было связано много общих воспоминаний, и он, наверное, не хотел с ними расставаться, оставляя позади родной город и прежнюю жизнь. Но объяснять все это Молли он не хотел, а просто съязвил:

– Ты классику не опознаешь, даже если она свалится тебе на голову.

– Тупица! – буркнула Молли.

– Пустышка!

Айви сердито обернулась.

– Прекратите!

Молли потупилась, а Ксавье с громким вздохом опустился на место. Минуты блаженной тишины продолжались, пока Габриель не свернул к заправке. Не успел мой брат заглушить двигатель, как Ксавье выскочил из машины и скрылся в павильоне. Я подумала, не последовать ли за ним, хоть и догадывалась, что он просто будет убивать время, уныло разглядывая пачки жевательной резинки и старые журналы, пока не придет пора возвращаться в машину. Молли кинула ему вслед недобрый взгляд и побежала искать туалет.

Брат и сестра подошли к мужчине в промасленном комбинезоне, возившемуся под капотом ржавого грузовика. Я отметила, как весело блестят его глаза на чумазом лице. Мужчина жевал табак, из переносного приемника лился мотив старины Хэнка Уильямса.

– Добрый день, – поздоровалась Айви. – Хорошая у вас тут погода.

– И вам привет, – отозвался рабочий, откладывая инструменты. – Это точно.

Он хотел было протянуть ей руку, но, заметив грязь под ногтями, передумал. Вблизи я рассмотрела добрые голубые глаза и кривоватую улыбку. Легкий южный выговор придавал его голосу мелодичность – я впервые слышала такой певучий, музыкальный голос.

– Как вас зовут? – спросил Габриель, и Айви покосилась на брата. В сравнении с ее светскими беседами стиль общения Габриеля порой походил на допрос.

– Эрл, – ответил мужчина, утирая лоб ладонью. – Чем могу помочь?

– Мы ищем обитель Марии Непорочной в Ферхоупе, – вмешалась Айви. – Вы не знаете, где это?

– Ясно, знаю, мэм. До нее еще миль семьдесят.

Ксавье, высунувшийся из магазина, чтобы принять участие в разговоре, наскоро подсчитал в уме и вздохнул:

– Ну вот, еще час езды!

Айви взглядом попросила его не вмешиваться.

– Там есть место, где остановиться?

– На шоссе есть мотель, – ответил Эрл и оглядел Айви от сапожек до безупречной прически. – Правда, там не слишком роскошно.

– Это ничего, – мирно заметила сестра. – А о самой обители не сможете рассказать?

Эрл поперхнулся и отвел взгляд, что немедленно привлекло внимание Габриеля.

– Мы будем очень обязаны, если вы расскажете, что вам известно. – Голос моего брата внезапно исполнился очарования и оказал обычное гипнотическое действие.

– Да, знаю кое-что, – хмуро ответил Эрл, – но вам, пожалуй, лучше и не знать.

Айви с Габриелем заинтересованно склонились к нему.

– Поверьте, – Айви сверкнула улыбкой, от которой мужчина чуть не пошатнулся, – мы будем благодарны за любые сведения. Сами мы мало что сумели проведать.

– Это потому, что они там заперлись. – Эрл снова вытер лоб.

– Заперлись?

– Работая на заправке, всякого наслушаешься, – пожал плечами Эрл. – Люди заворачивают сюда и разговаривают. Я не подслушиваю, но иной раз и ненароком услышишь. Обитель, о которой вы спрашиваете… о ней нехорошо говорят. Что-то там неладно.

– Почему вы так думаете? – нажал Габриель.

– Раньше-то местечко было приятное. Сестры частенько показывались в городе, навещали людей, преподавали в воскресной школе. А месяца два назад случилась жуткая гроза, мы таких еще не видали. И с тех пор сестры из обители не выходят. Говорят, одна из них от грозы заболела, и ее нельзя тревожить, вот они и закрылись. С тех пор оттуда ни души.

– Разве можно заболеть от грозы? – удивился Ксавье. – Так не бывает, разве что в нее молния ударила.

– Да, звучит глупо, – согласился Эрл, печально покачав головой, – но я как-то ночью проезжал там, и скажу вам: то, что я видел, – неестественно.

– А что вы видели? – Габриель напрягся, и по его лицу я поняла: брат предвидит ответ и не рад ему.

– Ну… – Эрл смущенно нахмурился, словно опасался, что собеседники примут его за сумасшедшего. – Я возвращался в город и проезжал мимо обители. Мне показалось, что внутри кричали, только таких воплей человеческая глотка издать не могла. Словно дикий зверь выл. Ну, я вылез из машины, подумал, не вызвать ли шерифа, и заметил, что нижние окна все забиты досками, а на крыльце царапины, словно кто-то пытался пробиться внутрь… или наружу.

Айви оглянулась на Габриеля.

– Мог бы предупредить. – Я поняла, что сестра имеет в виду Михаила. – Мы к такому не подготовлены.

Она покосилась на Молли, которая, глядя вместо зеркала в стекло машины, подводила губы.

– Извините, мэм, не хотел вас пугать. – Подумав, Эрл добавил: – Может, просто там какая старушка из ума выжила.

– Нет, я рада, что вы рассказали, – возразила Айви. – По крайней мере, мы знаем, чего ожидать.

– Надеюсь, вы сумеете помочь нам еще в одном, – серьезно обратился к механику Габриель. – Та сестра, что заболела в грозовую ночь… как ее зовут?

– Вроде бы сестра Мэри Клер, – угрюмо ответил Эрл. – Так жаль – очень милая женщина.

Дальше до самого отеля ехали молча. Даже я понимала, что нельзя врываться в обитель с пистолетами наголо – надо иметь план. Айви с Габриелем, конечно, уже сообразили, что творится в обители, Но на лицах Молли и Ксавье отражалось недоумение.

Мотель под названием «Простой ночлег» стоял чуть поодаль от дороги – и слишком далеко от городка, чтобы привлекать туристов. Стоянка пустовала, неоновая реклама вспыхивала раз в несколько минут, а в промежутках только тоненько гудела. Коричневую кирпичную кладку когда-то побелили, но под действием стихий штукатурка потемнела и облупилась. Изнутри мотель выглядел немногим лучше: темные деревянные панели, темный ковер. В углу орал телевизор, женщина за стойкой портье красила ногти и поглядывала на экран, где шел повтор «Джерри Спрингера». Явление четырех гостей сразу до того ее поразило, что она разлила лак, впрочем, быстро опомнилась и встала навстречу посетителям. Я увидела тугие джинсы-варенки и короткий топ. Завитые волосы придерживала на лбу бандана в цветочек. Криво приколотая на груди табличка сообщала, что ее зовут Дениз.

– Чем могу служить? – неуверенно спросила женщина, явно решив, что заблудившиеся туристы сейчас будут спрашивать дорогу.

Брат с сестрой вышли вперед, чтобы оформить ночлег. Я отметила, что они выглядят слишком совершенно для реального мира. Надо признать, все четверо в этом окружении казались не на своем месте. Они стояли тесной группой, словно отгородившись от всего окружающего. Меня поразило, что Ксавье все больше и больше напоминает одного из наших. Он научился легко общаться, непринужденно очаровывать. Сейчас его лоб то и дело прорезала морщинка, словно Ксав вглядывался в нечто невидимое. Мои родные постарались одеться, как обычно одеваются в поездках. Габриель с Ксавье были в темных джинсах и черных футболках, на Айви – легкий короткий плащ. Чтобы не привлекать внимания, все надели темные очки. Увы, очки производили противоположный эффект. Женщина так выпучила глаза, словно ее чудом занесло в компанию очень мрачных кинозвезд.

– Пожалуйста, два двухместных номера на одну ночь, – сухо обратился к ней Габриель, протянув золотую кредитку.

– Здесь? – выпалила Дениз и только потом спохватилась, что отпугивает выгодных клиентов. Тогда она нервно рассмеялась. – Знаете, в это время года у нас не часто останавливаются. Вы по делам?

– Так, путешествуем, – объяснил Габриель.

– Надеялись посетить обитель Непорочной Марии, – вставила Айви. – Отсюда пешком можно добраться?

Дениз пренебрежительно наморщила нос.

– Обитель? У меня от нее мурашки по коже, там давно никто не бывает. А вообще, недалеко, по ту сторону шоссе, совсем рядом, если по грунтовке. Сразу не увидишь, деревья загораживают.

За разговором она бросала на Айви завистливые взгляды, и я попыталась представить, как выглядит в ее глазах моя сестра. Копна золотых волос ниспадает до пояса, лицо, хоть и серьезное, лучится светом, кожа прозрачная, лепные черты лица почти неподвижны. Айви походила на прекрасный мираж, который развеется, стоит только протянуть к нему руку. Не без горечи в голосе Дениз обратилась к Габриелю:

– Вам с супругой номер для новобрачных?

С зеленой дермантиновой кушетки послышалось фырканье – Молли явно представила себе, как выглядит «номер для новобрачных» в придорожной забегаловке, стильной примерно как сарай для инструментов.

– Собственно, мы не… – начал Габриель, но вовремя спохватился, заметив проблеск надежды в глазах Дениз. Меньше всего ему хотелось тратить время, отбивая неуклюжие авансы очередной воспламенившейся женщины. – Мы непритязательны, – осторожно закончил он, – обойдемся обычной комнатой.

– А вы двое? – обернулась Дениз к Молли с Ксавье.

– Эй, – выпалила Молли, – я с ним в одной комнате спать не буду!

Дениз с сочувствием покосилась на Ксавье.

– Капризничает твоя милочка? Ничего, это все гормоны – пройдет!

– Это у него гормоны, – огрызнулась Молли. – Чертовские перепады настроения.

– Что-то еще потребуется? – спросила Дениз. – Полотенца, шампуни, доступ к Интернету?

– Кляпа не найдется? – пробормотал Ксавье, бросив на Молли мрачный взгляд.

– Ах, как это по-взрослому! – съязвила она.

– Я не собираюсь рассуждать о взрослости с девочкой, которая считает Африку страной.

– Она и есть страна, – уперлась Молли. – Как Австралия.

– Ты забыла слово «континент».

– Если я услышу от вас еще хоть слово… – пригрозила Айви.

Дениз с улыбкой покачала головой.

– Ни за какие деньги не согласилась бы опять стать подростком.

Ее попытка разрядить ситуацию натолкнулась на пустые взгляды.

– Ну, приятного отдыха, – с запинкой сказала Дениз.

Габриель наклонился за ключами и кредиткой и пальцами слегка задел ее руку. Женщина немедленно среагировала на прикосновение: невольно потянулась к нему всем телом, а руку вскинула к губам. Затем она устало навалилась на стойку, словно выплеснув всю энергию. Взглянула вверх, в его глаза расплавленного серебра, и задрожала.

Габриель смахнул упавшую ему на глаза светлую прядь и отступил.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил он и поспешно вышел. Айви словно по воздуху плыла рядом. Ксавье с Молли молча следовали за старшими.

Впритык к мотелю располагался ресторанчик, и все не задумываясь свернули к нему. Внутри было почти пусто, только в дальнем углу сидел одинокий водитель грузовика, а кислая официантка, жуя резинку, протирала столы. Оба с удивлением обернулись, когда звякнула дверь. Водитель слишком устал, чтобы всерьез заинтересоваться, а удивление официантки быстро сменилось досадой: еще четверых придется обслуживать! Она, как и Дениз, явно привыкла свободно распоряжаться рабочим временем.

Заведение было скромным, но чистым и уютным. Вдоль одной стены тянулась стойка с расставленными рядком пухлыми круглыми табуретами. Пол был выложен черно-белым линолеумом, скамейки обиты багровой клеенкой. На задней стене вместо обоев – коллаж из газетных вырезок с ферхоупскими новостями. Наша четверка выбрала столик подальше от любопытных ушей и расселась.

– Вы не хотите объяснить, что происходит? – первым делом спросил Ксавье.

– Михаил многого нам не сказал, – вздохнула Айви. – Мы были слепы – а теперь пришло время открыть глаза.

– В обители что-то есть. – Габриель говорил главным образом сам с собой. – Михаил ожидает, что мы это найдем. Он не послал бы нас сюда, не будь здесь надежной нити…

– Вы думаете, там… – Ксавье запнулся и понизил голос: – неизвестный портал?

– Если и так, его не открыть без помощи де… – Габриель осекся, оглядел пустой зал. Официантка болтала по телефону с дружком. – Без демона. Только они знают, как открывать.

– Мы будем брать обитель этой ночью? – Молли, похоже, подражала персонажам шпионских фильмов. Почувствовав себя лишней, она желала внести хоть какой-то вклад. Ксавье закатил глаза, но промолчал – видно, решил обойтись без очередной перепалки.

– Пойдем когда стемнеет, – ответила Айви. – Лучше, чтобы нас не видели.

– Не страшновато?

– Ты можешь остаться в номере, – сдержанно ответила моя сестра.

– Пожалуйста, нельзя ли держаться темы? – не вытерпел Ксавье. – Вы так и не объяснили, о чем говорил тот парень с колонки. – Облокотившись на стол и подавшись вперед, он продолжил: – Что там с грозой?

Айви переглянулась с Габриелем.

– Может быть, сейчас не самое подходящее время об этом говорить? – Взглядом она указала на Молли. – Честно говоря, лучше бы вам обоим остаться в мотеле. Мы с Габриелем сами справимся.

– Черта с два я останусь, – ответил Ксавье. – Что они скрывают?

– Обо мне не беспокойтесь, – вставила Молли, перейдя на несвойственный ей деловой тон. – Я уже достаточно сверхъестественного насмотрелась – переживу.

Габриель смерил обоих ребят взглядом.

– Вряд ли вы сталкивались с чем-то подобным.

– Габ, – серьезно попросил Ксавье, – я понимаю, что ты беспокоишься, но мы уже все в это влезли. Просто доверься мне… – он покосился на Молли и неохотно поправился: – доверься нам.

– Хорошо, – спокойно согласился Габриель. – Гроза, вопли, царапины на крыльце – все это может означать только одно.

– Человек сам по себе на такое не способен, – угрюмо добавила Айви. – Речь идет о монахинях, посвятивших жизнь служению. Подумайте: что могло заставить этих женщин запереться от мира? Что для них страшнее всего?

Молли тупо уставилась на нее, однако в голове у Ксавье явно провернулись колесики, и, когда головоломка сложилась, его бирюзовые глаза стали круглыми.

– Нет, – проговорил он, – вы серьезно?

– Похоже на то, – кивнул Габриель.

– Так нам уже не впервой, – заметил Ксавье. – Не это ли вытворял в прошлом году Джейк?

Габриель покачал головой.

– Там было проще – всего лишь духи, обузданные на время и принужденные творить зло. Материальное тело в сотни раз сильнее… и более злобно.

– Может, мне объяснят, о чем речь? – взорвалась Молли, которой надоело чувствовать себя невидимкой.

Айви вздохнула.

– Мы имеем дело с одержимостью демоном.

Над столом повисло тяжелое молчание, прерываемое лишь постукиванием карандаша: официантка готова была принять заказ.

– Что вам подать? – спросила она.

Девушка была хорошенькой, но довольно заурядной: прямые светлые волосы, тяжеловатый зад… Судя по выражению лица, она мечтала о будущем, более увлекательном, нежели работа в захолустном кафе, где только и видишь, как мелькают по шоссе машины.

Мои смотрели все так же мрачно, и официантка уже нетерпеливо вздернула бровь.

Молли первой спохватилась и наклеила на лицо фальшивую улыбку.

– Мне жареную курицу и диетическую коку, – сладко попросила она. – И кетчуп, пожалуйста.

Глава 25
В МОНАСТЫРЬ

Габриель с Айви решили направиться к обители сразу после ужина и все-таки взяли с собой ребят. Я удивилась: было уже почти десять, поход следовало бы отложить до утра. Но, как видно, они предчувствовали, что медлить нельзя.

В ночном воздухе стояла прохлада, небо выгнулось царственным синим куполом, в нем парили звезды и клочки облаков. Стрекот цикад наполнял ночь, легкий ветерок, поиграв с волосами Айви, улетал ерошить листву деревьев. Было в здешних местах спокойное достоинство и изящество забытых времен. Я ощущала дух тайны, словно плакучие ивы знали нечто, нам неведомое.

Перейдя шоссе и углубившись в пляшущие под деревьями тени, Молли задрожала. Она куталась в свою курточку и инстинктивно жалась к Ксавье. Тот, ободряя, обхватил ее за плечи. Я с радостью увидела прорвавшегося сквозь тоску прежнего Ксавье. Напряжение с каждым днем сказывалось на нем все сильнее. Отчасти потому они с Молли и цеплялись друг к другу на каждом шагу. Ксавье разрывался надвое. Для одной половины Молли была напоминанием обо мне и старой жизни в «Брюс Гамильтон», другая же против воли уступала перед тревогой за меня, и тогда он винил Молли за злосчастный сеанс, а себя – за то, что не предотвратил случившегося.

– Ничего с тобой не случится, – утешил он Молли и повторил: – С тобой ничего не случится.

По его устремленному вдаль взгляду я догадалась: он думал обо мне. Чтобы жить, ему необходимо было верить, что со мной все хорошо. Его вера передалась и мне. Я хотела дать ему знать о себе, однако недавние испытания так меня измучили, что я годилась лишь в пассивные наблюдатели.

Хотя лес стал гуще, обостренные чувства Габриеля помогли найти грунтовую дорогу, о которой упомянула Дениз. Грунтовку несколько месяцев как не чистили, и придорожные кусты уже протянули ветки поперек дороги. Низко склонялись деревья, ворохи листьев под ногами глушили шаги. Пробившийся сквозь кроны лунный свет заливал грунтовку блеклым молочным сиянием. Месяц то и дело нырял в тучи, и тогда дорога погружалась во тьму. Хорошо, что Габриель с Айви излучали собственный свет – их кожа слабо светилась, как экран мобильника в темной комнате.

Когда где-то вверху ухнула сова, Молли споткнулась и тихо выругалась. Габриель сбавил шаг, поджидая ее. Он не произнес ни слова, но рядом с ним Молли стало спокойнее.

Скоро деревья расступились, и стал виден темный силуэт старого монастыря. Аббатство представляло собой трехэтажное беленое здание в новоготическом стиле. Шпили часовни пронзали ночное небо, напоминая зрителям о возвышенном присутствии Господа. Стрельчатые окна, кованая решетка ворот, гравийная дорожка к входной двери… Фонарь освещал скверик с гротом, где стояла статуя Богоматери, в высокой траве преклоняли колени каменные святые. Меня встревожил витающий над зданием дух заброшенности: сорняки успели обвить дверь часовни, сухие листья засыпали дорожку, окна верхнего этажа были забиты досками.

– Интересно, сколько здесь сестер? – пробормотал Ксавье.

Габриель прикрыл глаза – я поняла, что он считывает историю монастыря, его жизнь до последних событий. Мой брат строго избегал вторжения в глубину мыслей и чувств людей – лишь скользил по поверхности, чтобы отличить одно от другого.

– Всего двенадцать, – подытожил он наконец. – Включая пострадавшую.

– Откуда вы знаете? – спросила Молли. – По виду, здесь уже никого не осталось.

– Сейчас не время для расспросов, – терпеливо остановила ее Айви. – Этой ночью ты увидишь многое, что невозможно объяснить.

– Проще, если не думать лишнего, – кивнул Ксавье.

– Попробуй-ка тут не думать, – посетовала Молли. – Мне все кажется, кто-то сейчас выскочит и скажет, что меня дурачили.

– Кто ты такая, чтоб тебя дурачить… – буркнул себе под нос Ксавье.

– Вот спасибо! – надулась Молли.

– Слушай! – Ксавье повернулся к ней. – Знаешь, в фильмах ужасов герой непременно решает зайти в темную комнату, где поджидает убийца?

– Ну? – недоуменно протянула Молли.

– Ты не спрашиваешь, почему он такой тупой, что лезет в эту комнату?

– Ну, нет, это же кино! Его просто смотришь.

– Именно, – кивнул Ксавье. – Вообрази, что смотришь кино, и не задавай вопросов, иначе только сильнее запутаешься.

Молли, похоже, хотела поспорить, но закусила губу и неохотно кивнула.

Запертые ворота легко отворились по команде Габриеля, и все четверо медленно подошли к ступеням крыльца. Я отметила, как встревожилась Айви при виде неровных царапин на досках крыльца – глубиной они были не меньше полудюйма, тянулись по всему крыльцу и резко загибались к одному из окон, словно кого-то после жестокой драки затащили внутрь. Мне сразу представилась несчастная смертная, вынужденная вести себя подобным образом. Наверняка она загнала себе занозы под ногти. Я содрогнулась, подумав, какую боль причинила себе одержимая сестра.

Полотняный навес над длинным крыльцом держался на нарядных столбиках. У стола, накрытого к вечернему чаю, стояла пара плетеных кресел-качалок. Печенья на тарелке достались насекомым, в фарфоровых чашечках наросла плесень. Дверь-шторка выглядела исцарапанной, сетка была в дырах, словно кто-то пытался сорвать ее с петель. Ксавье с Габриелем обменялись взглядами.

– Ну вот… – тяжело вздохнул Ксавье и легонько нажал латунный звонок. Где-то внутри звякнули колокольчики. Потом несколько долгих минут длилось молчание.

– Рано или поздно им придется нас заметить. – Айви скрестила руки на груди. – Позвони еще.

Ксавье повиновался и на это раз дольше не отпускал кнопку. Колокольчики звенели громче, в их звуке прорезалось нечто зловещее, словно предвестье беды. Знали бы сестры, что у дверей их ждет помощь!.. В прихожей что-то прошелестело, однако дверь осталась закрытой. Габриель с Айви могли ее вышибить, не моргнув и глазом, но вряд ли этот способ убедил бы перепуганных монахинь, что гости на их стороне.

– Прошу вас, откройте, – убедительно произнес Габриель, склонившись к сетке. – Мы хотим вам помочь.

Дверь чуть приоткрылась, по-прежнему удерживаемая цепочкой. Монахиня в щелку подозрительно оглядела моего брата.

– Меня зовут Габриель, это моя сестра, а это наши друзья, – ласково продолжал тот. – Позвольте спросить, как вас зовут?

– Сестра Вера, – ответила монахиня. – Зачем вы здесь?

Айви решила выступить вперед и объявить о своих намерениях.

– Мы знаем о болезни сестры Мэри Клер и о том, что ее вызвало, – полным сочувствия голосом заговорила она. – Вам больше не нужно таиться. Мы можем изгнать создание, овладевшее ею.

– Можете? – В голос монахини прокралась надежда, но тут же вновь отступила перед подозрительностью. – Простите, но я вам не верю. Мы приглашали всех священников в округе – они бессильны. Чем вы лучше?

– Вам придется нам довериться, – строго сказала Айви.

– Доверие в наше время большая редкость, – возразила монахиня.

– Мы кое-что знаем, – настаивала Айви. – То, чего не знают другие.

– Откуда мне знать, что вы – не из них?

– Полагаю, вы верите в Бога, сестра? – вмешался Габриель.

– Я видела такое… – Судя по голосу, сестра уже сомневалась в собственной вере. Впрочем, она тут же опомнилась: – Конечно, верю.

– Тогда поверьте, что Он и сейчас здесь, – сказал Габриель. – Я знаю, ваша вера подверглась жестокому испытанию, однако на то есть причина. Вас коснулась тьма – но не сломила. Теперь вас коснется свет. Благословенны чистые сердцем, ибо они узрят Господа. Благословенны гонимые за праведность, ибо их есть царствие небесное. Впустите нас, сестра, дайте Богу вернуться в ваш дом. Прогнав нас, вы уступите тьме.

Молли, разинув рот, уставилась на моего брата, а за дверью стояла мертвая тишина. Затем цепочку откинули, и входная дверь обители распахнулась. Сестра Вера стояла в дверях с полными слез глазами.

– О, звезды мои, – шептала она. – Он не оставил нас.

Сестра оказалась крепкой женщиной лет шестидесяти, бледнокожей и свежеумытой. Вокруг глаз и рта лежали морщинки – сколько же их прибавилось за последние месяцы! Настольная лампа освещала широкий коридор и изгиб лестницы, но в воздухе пахло затхлостью.

Пока Габриель представлялся и представлял остальных, я придвинулась к черно-белым фотографиям в рамках, украшавшим стену. Хотя потрескавшиеся стекла мешали смотреть, я разобрала, что это снимки официального открытия монастыря в 1863 году. Здание было выстроено для группы ирландских монахинь, которые полвека содержали здесь сиротский приют и убежище для падших женщин.

Сестра Вера молча провела нас через зал, где на полу лежали ряды тонких тюфяков – как видно, сестры боялись спать наверху. Поднимаясь по лестнице, я успела заглянуть в кладовую, лазарет и сельского вида кухню. Когда-то здесь было чудесно: уютно зимой, светло и прохладно летом, но сейчас в доме поселилась беда. На полу кухни валялись осколки разбросанной кем-то посуды. В углу лежали грудой поломанные стулья и куча разодранного постельного белья. Из увиденного я сделала вывод, что сестры пытались изгнать демона своими силами. От разорванных страниц Библии я отвела взгляд – все во мне перевернулось. Странно было видеть столько следов демонических деяний в земной обители. Нечто свирепое и ужасное сотрясало этот дом до самого основания, разбивало глиняные вазы, переворачивало мебель. И еще здесь было ужасно душно, даже в призрачном облике я почувствовала тяжелую жару. Молли мигом скинула куртку, остальные же словно не замечали дискомфорта.

На втором этаже мы миновали ряд келий, откуда вынесли матрасы, и наконец вступили на винтовую деревянную лестницу на чердак – там, ради ее и общей безопасности, поместили сестру Мэри Клер. Сестра Вера запнулась на ходу, словно ее не держали ноги.

– Вы в самом деле сумеете вернуть сестру Мэри в руки Господа? – спросила она.

– Прежде чем ответить, мы должны оценить ее состояние, – сказал Габриель, – но мы, конечно, попытаемся.

Айви ласково тронула сестру за плечо.

– Отведите нас к ней, пожалуйста.

Монахиня с беспокойством перевела взгляд на Молли и Ксавье.

– Всех? – слабым голосом уточнила она. – Вы уверены?

Габриель натянуто улыбнулся.

– Они крепче, чем кажутся.

На верху лестницы была единственная запертая дверь. Даже в астральной форме я ощущала пульсирующее за ней зло – словно некая материальная сила отталкивала Айви и Габриеля. К запаху сырости здесь примешался сочившийся из-под двери запах подгнивших плодов – уже обмякших, побуревших, подъеденных насекомыми. Ксавье поежился, Молли закашлялась и зажала себе нос. Мои сородичи остались невозмутимыми, стояли плечом к плечу, всем видом выражая неразделимое единство.

– Извините за запах, – смущенно пробормотала сестра Вера. – Освежитель воздуха не справляется.

На узкой площадке горела всего одна свеча, капавшая воском на серебряный подсвечник. Сестра Вера, порывшись в глубоком кармане, извлекла старинный медный ключ. За дверью послышались тяжелые шаги, прерывистое дыхание, по полу проскребли ножки кресла. Затем, казалось, кто-то скрипнул зубами, и следом раздался резкий щелчок – словно треснула кость. Сестра Вера перекрестилась и безнадежно взглянула на Габриеля.

– А если вы не сумеете ей помочь? – прошептала она. – Что, если и господним посланцам придется отступить?

– Его посланцы не отступают, – спокойно возразила Айви. Она достала из кармана черную ленточку и теперь хладнокровно связывала светлые локоны в пучок на затылке. Простой жест, но для меня он обозначил готовность к яростной борьбе.

– Тут столько тьмы… – Лицо сестры Веры скривилось от боли. – Живой, дышащей, осязаемой тьмы. Я не хочу брать на себя ответственность за погибшую жизнь.