Текст книги "Котик обормотик"

Автор книги: Александр Сапаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

КОТИК ОБОРМОТИК

автор Сапаров Александр

это просто сказка, про принца и принцессу, только принц немного странный, когда принцесса самая обычная. Да, герой слегка или даже не слегка мартисьюшный, ну и что, без этого никуда. Книга не закончена, продолжение последует

На северо-востоке большого королевства Остравия почти у границы с дикими землями, протекала тихая лесная речка Инга. На ее берегу, вот уже сорок лет существовала, если так можно сказать, небольшая деревня Липки. Она называлась так, потому, что в свое время, люди, пришедшие сюда, построили ее почти в центре большой липовой рощи, от которой сейчас остались лишь несколько величественных лип, над которыми во время их цветения стоял непрерывный гул пчел. Здесь последние годы жили тихо и спокойно, Остравия ни с кем не воевала, налоги не поднимались и крестьяне были довольны своей жизнью, и радовались каждому, хорошо прожитому дню. Но не всегда, и не всем улыбается счастье. В дом единственного кузнеца деревни – Нимеса, пришла беда, его любимая жена Мия умерла за несколько дней от лихорадки, подхваченной на болоте, куда она ходила за мхом. Целый год кузнец тосковал по жене, и вдвоем с маленьким сыном кое-как справлялся с работой по дому.

А потом почему-то слишком часто ему на дороге стала встречаться рыжая Майра, улыбалась, просила передать какую-нибудь сладость мальчику, приносила в кузницу питье и, что-нибудь перекусить. В деревне Майру не любили, была она пришлой, появилась неизвестно откуда. Очень быстро вышла замуж за местного парня, прожили они всего ничего и осталась она вдовой, люди считали, что ее муж слишком рано и странно умер, но толком никто ничего не знал и поэтому она с двумя дочками бедовала в разваливающемся домишке.

Шло время, Нимес привык, что Майра всегда рядом и вскоре в его доме появилась новая жена и мачеха Франека. С тех пор жизнь мальчика начала потихоньку меняться. Так, как он был еще слишком мал, чтобы помогать отцу в кузнице, Майра быстро нашла ему работу – пасти деревенских коз, чем он занимался уже два года. Когда же он был свободен, то другая работа для него всегда была наготове. А так, как Майра для него никогда не находила ласковых и справедливых слов перед отцом, так и тот стал относиться к сыну предвзято. Вот и сегодня опять все пошло наперекосяк.

Франек уткнувшись в корень дуба, плакал скупыми злыми слезами. Спина, исполосованная розгами, болела все сильнее.

Но плача, он понимал, что за разбитый горшок еще легко отделался. С утра мачеха послала его к сапожнику отнести горшок с топленым маслом, и он, ежась от утреннего холодка, отправился на другой конец деревни. Когда он вышел из узкого проулка, то мурашки побежали по его спине еще сильнее.. На пыльной деревенской улице стояли его заклятые враги – сын мельника Кайм и двое его подлипал. Троица с усмешкой смотрела, как он боком попытался пройти мимо них, а Кайм с размаху заехал ему в ухо, горшок упал на землю, и густое масло медленно растеклось по земле. Франек дрался, как мог, но силы были неравны. А в результате потом к этому добавилась еще и исполосованная розгами спина. И что самое обидное бил его родной отец и приговаривал:

–Будешь еще горшки бить!

Франек пытался объяснить, что он не виноват, он просто отбивался от напавших на него мальчишек, но отец, услышав оправдания, начал колотить его еще сильнее. И тут Франек разозлился, пожалуй, такого с ним еще не бывало, он вырвался из крепких рук кузнеца и убежал в лес. Вдогонку ему летели ругательства и обещания дальнейшей лупцовки.

И вот теперь он сидит у дуба на опушке леса, в полной темноте, и боится возвращаться домой.

–Вот замерзну здесь до смерти или съест меня какой-нибудь зверь, пусть тогда отец поплачет, сыновей то у него больше нет,– с ожесточением думал он,– не пойду домой до утра и все.

Вообще-то это был его любимый лесной уголок. С тех пор, как он начал пасти коз большую часть времени он проводил здесь.

И сейчас, несмотря на дождь, он пришел сюда к дубу, чтобы у его корней переночевать и успокоиться. Постепенно слезы высохли, он перестал шмыгать носом, и в лесу наступила тишина, прерываемая легким шелестом дождя. Но вот в этой тишине он услышал тоскливый скулящий звук, и, похоже, это было совсем рядом. Он начал шарить в темноте между корней и неожиданно наткнулся на маленький теплый, пушистый комочек, когда Франек взял его на руки тот издал урчащий звук и затих.

–Ага, есть на свете, оказывается существо, которому еще хуже, чем мне,– решил Франек.

Чем же мне помочь тебе малыш? – подумал он.

Но теплый комок сам знал, чем себе помочь, он ловко забрался за пазуху Франека и ухватив палец мальчика мягкими губами начал усиленно его сосать и чмокать, иногда слегка коля тонкими, как иголки зубами, но эти уколы были больше похожи на щекотку и мальчик только вздрагивал при очередном укусе.

Потихоньку Франек согрелся и провалился в сон. Утро было туманное и сырое, и он в своей изношенной дырявой рубашке и штанах промок насквозь, но от лежащего у него за пазухой зверька исходила такая волна тепла, что холода почти не чувствовалось. Взошло солнце, стало теплеть и где-то на краю леса послышался раздраженный голос его мачехи:

–Франек, сукин сын, давай выходи, я знаю, где ты сидишь, хватит прятаться, пора пасти коз!

Мальчик вскочил и побежал к дому, он знал, что если не успеет, то получит еще тумаков. С тех пор, как его отец через два года после смерти матери женился на этой рыжей стерве, он не знал ни минуты покоя. Как назло, у Майры уже было две девчонки, и от его отца она родила опять девочку. Из-за этого она злилась неимоверно, ибо по закону все наследство доставалось Франеку в случае смерти отца. Таков был закон Остравии. Как только мачеха не изощрялась и жертвовала богам леса и ходила к жрецу Веноса, ничего ей не помогало. А Франек, несмотря на побои и унижения, продолжал расти, ничем не болел и в свои тринадцать лет был достаточно сообразительным парнем. Вот только из-за того, что он уже третий год пас коз, деревенские парни его не уважали, потому, что издавна это место доставалось деревенским дурачкам и только происки Майры заставили старосту деревни принять такое решение. Когда Франек подбежал к дому, Майра с длинной вицей в руке уже ждала его.

–Получи урод,– и с этими словами она ударила его по ляжкам, но тут же выронила розгу и с криками стала бегать, потирая правую руку.

–Ой, моя рука! Что ты сделал гаденыш с моей рукой, она отсохла!

Франек стоял в недоумении смотрел на нее, и ничего не понимал. Из дома на крики матери выскочил отец. Деревенский кузнец был высоким и здоровым мужчиной, он также с удивлением глядел за представлением Майры, а затем треснул Франека по затылку. И тут же схватившись за руку, заорал от боли.

Майра продолжала злобно кричать:

–Вот видишь, я точно также его стукнула и теперь у меня не шевелится рука!

Отец Франека, морщась, пытался шевелить рукой, но у него ничего не получалось.

–Он колдун, твой сын колдун! – завизжала Майра,– его надо сжечь на костре, сегодня же.

Но отец, задумчиво глядя на своего сына, сказал:

–Майра, если только от удара у нас отсохли руки, на неизвестное время, то, что с нами будет, если мы захотим рассказать это всей деревне, и что будет после этого со всей деревней

Майра замерла, глядя с ужасом, на своего пасынка.

А отец спросил:

–Франек, может, что-то с тобой сегодня произошло, что нам теперь тебя даже не ударить.

–Отец, после того, как ты избил меня, я убежал к дубу и сидел там, и потом нашел щенка, вот посмотри, и он показал голову зверька из-за пазухи.

Майра взглянула туда и коротко вскрикнув, упала в обморок. Отец побледнел и дрожащим голосом спросил:

–Франек, а ты видел, кого ты сажаешь за пазуху.

–Да нет, там же было совсем темно, а он так жалобно пищал.

–Так посмотри сейчас.

Франек наклонился и увидел страшную зубастую мордочку, чем-то напоминающую кошачью, с коротким носом и двумя десятками мелких змеек растущих прямо из шеи зверька. Когда он держал руку на его шейке, эти змейки обвивались вокруг, ластились и создавали, как, раз то тепло, которое не дало замерзнуть ему ночью.

–Это же кверкс,– тихим голосом произнес отец.

И Франек сразу вспомнил жуткие рассказы об огромных чудовищах, изредка совершающих набеги на фронтир, где расположены маленькие деревни. Ничто и никто не мог спастись от этих зверей. Их шкура не пробивалась никаким оружием, на них почти не действовало волшебство, и лишь очень сильные маги могли с большим трудом справиться с одним таким существам. Укус их змей был смертелен, ни одного противоядия не существовало. Спасало людей только то, что набеги этих существ, были крайне непродолжительными и, уничтожив, те поселение, которые, по их мнению, им мешали, кверксы исчезали вновь. Но проходили годы, перенесенные испытания забывались и вновь люди начинали селиться на заброшенных землях. И вот сейчас, похоже, наступает час расплаты для Липок.

–Франек,– таким же тихим голосом произнес отец,– кверксы придут за своим щенком, поэтому ты должен уйти, сейчас мы соберем тебе немного съестного, и ты уйдешь, и унесешь это отродье, иначе нас всех ждет гибель.

Во время его речи, краем глаза Франек уловил злорадный взгляд мачехи уже пришедшей в себя.

Прошел всего час и Франек с мешком за плечами и кверксом за пазухой, уныло плелся по заросшей лесной дороге в сторону фронтира. Он не оборачивался и поэтому не видел, что на дорогу вышел кузнец и молча смотрел, как уходит на съедение кверксам его единственный сын, первенец его любимой умершей жены. Когда Франек скрылся за поворотом дороги, он смахнул одинокую слезинку и зашел в дом, откуда послышались женские вопли, и звуки ударов.

–

Франек планировал идти без остановки до вечера, но разыгравшийся аппетит заставил его часа через четыре подумать о еде, поэтому он остановился у следов старого привала, разжег огнивом костерок и начал готовить немудреную похлебку, кверкса он выпустил на травку и тот, почти как настоящий щенок обнюхал все вокруг и, отбежав подальше, присел, и сделал большую лужу. Потом он подбежал к мешку вытащил оттуда с деловитым видом копченую кость и стал ее очень ловко обгрызать, так, что через пару минут от кости не осталось и следа, Франек, только поежился, вспомнив, как ночью эти зубки держали его палец. Он вновь посмотрел на кверкса, нет, ему не показалось, тот явно стал немного больше.

–Да, подумал он, если щенок так будет расти, где я ему найду столько еды, он и меня , пожалуй, съест?

Неожиданно в голове у него прозвучал тонкий обиженный голосок:

–Большой друг, Фани сам найдет себе пищу, и никогда не съест своего друга.

Франек оглянулся, никого вокруг не было.

–Интересно мне почудилось что ли?– подумал он.

–Ничего тебе не почудилось, это я, Фани с тобой говорю,– вновь прозвучало у него в голове. Франек в изумлении смотрел на кверкса:

–Так ты можешь говорить?– воскликнул он.

–А что тут такого, все существа умеют говорить, кто лучше, кто хуже. Но я еще совсем маленький, я очень мало знаю и к тому же я не говорю языком, как ты, а просто думаю, ты со мной можешь тоже так разговаривать – без звуков я тебя все равно услышу. Вот я вчера проснулся почему-то не в маминой теплой сумке, а у какого то дерева, и услышал, как ты плачешь, я подумал, что ты тоже потерялся, и решил тебя утешить, а ты меня засунул к себе в сумку и согрел. Теперь мы – настоящие друзья. А куда ты теперь идешь? Там будет вкусная еда?

Не знаю Фани, я хотел в лесу встретить твоих родителей отдать им тебя, и надеялся после этого остаться в живых. А еда она бегает в кустах и летает в воздухе, ты сам только что сказал, что сам найдешь себе пищу.

–Да, конечно найду, но если ее бы давали просто так, было бы гораздо лучше, -философски заключил свою речь щенок.

Пока они так болтали, болтушка в котелке Франека закипела, вот только кость, которую он планировал туда положить, уже покоилась у Фани в животике. Поэтому Франеку пришлось удовлетвориться болтушкой, половину которой опять сожрал щенок. И снова Франеку показалось, что Фани вырос и уже, пожалуй, не поместится у него за пазухой.

И действительно когда они снова двинулись в путь, кверкс за пазуху уже не влез. Но это никого не смутило, подросший котенок или котозмеёнок, сам бодро бежал по лесной дороге, то, обгоняя своего в путника, то, отставая от него, и вынюхивая, какие-то интересующие его вещи.

К вечеру они зашли уже в настоящий дикий лес. Высокие деревья шумели под сильным ветром, становилось темно и страшновато, было видно, что по дороге, по которой они шли, люди ходили нечасто. Она сильно заросла и больше напоминала узкую тропку. Около небольшого, звонко журчавшего ручейка, Франек решил остановиться на ночлег. Он опытной рукой сделал полог из веток, разжег костер, а Фани, куда то пропавший несколько минут назад, уже тащил к костру задавленного кролика. И вскоре, ободранная добыча аппетитно шкворчала над костром, а две пары глаз неотрывно следили за ней. Еда была разделена пополам, несмотря на мелкие размеры, аппетит у Фани был гигантский. После ужина они дружно захрапели, так, как Фани сообщил, что он все равно проснется, если что-то или кто-то появится поблизости. Утром Франек в изумлении глядел на своего подросшего питомца, тот напоминал домашнего кота, только размером с небольшую собаку, и вид у него был совсем несчастный:

–Мне надо срочно поесть, иначе я умру с голода,– заявил он Франеку и, исчез в лесной чаще. Пока маленьких кверкс носился по лесу в поисках добычи, Франек с удивлением разглядывал свои старые лапти, в которых из дырок вылезали пальцы.

–Интересно, – думал он,– я, что, начал так же расти, как и Фани?

Несмотря на размеры кверкс был хорошим охотником, и появился спустя полчаса еще с одним кроликом.

И тут же сообщил Франеку, что сам уже одного съел, но не откажется поесть и жареного. Поэтому Франек быстро разворошил угли и снова раздул огонь и, со слюной во рту, следил за процессом жарки. Фани между тем, тощую собаку не напоминал, а больше был похож на черный шарик, до того его раздуло от еды, и он на глазах увеличивался в размерах.

После такого сытного завтрака Франек решил еще полежать, потом Фани умчался в лес за какой-то бабочкой, и в этот момент за спиной Франека хрустнула ветка. Он обернулся, и его накрыла сеть из грубых веревок. Через несколько минут, он был вытащен из нее и посажен в небольшую клетку, стоявшую на повозке, которую вез большой ящер. Вот только ящер, когда Франека работорговцы стали загружать в клетку, явно заволновался, так что хозяевам на него даже пришлось прикрикнуть.

–Что твориться сегодня с Урлашем.– недовольно пробурчал старший из двоих охотников за рабами,– с утра уже крутится, как на сковородке.

Да ладно ты лучше посмотри, как нам повезло, паренек, прямо под заказ, – сказал второй,-сдадим его жрецам Веноса, они любят именно таким парнишкам кровь выпускать. Слушай Ромер, а может, попользуем мальца, все-таки баб уже месяца два не видели, а он вроде ничего.

–Ты, что Гамед совсем с ума в лесу сошел. Да жрецы если узнают, что мы им такого мальчишку подсунули, нас самих на жертвенник отправят, а так все же с деньгами будем.

–Да ладно Ромер, это я так, просто предложил, что жрецы могут разозлиться, я об этом не подумал, но пару золотых мы за него с них стрясем. Вот только надо ближайшую деревню обойти, он точно оттуда. Что только пацан у фронтира делает, непонятно, сбежал, может, от чего?

–Эй ты, бродяга, рассказывай, что здесь делаешь?– обратился один из них к Франеку.

–Меня отец выгнал вместе с моим кверксом,– сумрачно ответил Франек.

После его ответа оба бандита застыли, как статуи.

–Вот чего Урлаш то дергался,– наконец смог сказать один из них. И в этот момент на полянку выскочил Фани, вот только размером он был уже с большого волка, а в зубах держал оленью ногу.

–Сколько еды,– пронесся в голове Франека ликующий вопль Фани, и тот, бросив ногу, кинулся на людей.

Прошло около часа, на поляне так и лежала оленья нога, принесенная Фани в подарок Франеку, а от ездового ящера и рабовладельцев не оставалось ни крошки. Около повозки лежал огромный зверь длиной метра три с эбонитово-черной кожей. На его мохнатой шее извивались два десятка змей, они издалека казались черной гривой, шевелящейся от ветра, длинный хвост с черной кисточкой на конце бешено колотил по туловищу. Крепкий юноша лет пятнадцати снова раздувал костер, чтобы зажарить оленину и поучающим тоном говорил зверю:

–Фани, ты же сам говорил, что еще мало знаешь, так вот, пожалуйста, не ешь людей, этого нельзя делать.

Зверь поднял голову и его глаза, впрочем, как и глаза змей уставились внимательно на собеседника.

–Франек, а почему нельзя, они вполне вкусные, даже лучше чем олень? И к тому же они хотели, что-то плохое сделать с тобой, я, правда, не понял, что, но очень нехорошее.

–Ну, вот и надо было их просто убить, а потом похоронить.

–Нет Франек, столько хорошей еды пропадет зря, я так не могу. Мы, кверксы, должны быть очень бережливыми. Я буду, все равно есть, всех тех, кто захочет тебе сделать плохо. А похоронить, это что значит?

–Ну, просто выкопать яму в земле, туда их скинуть и закопать.

Ох, вы и глупые двуногие, закопать столько еды, ее же в земле все равно съедят, там такие маленькие ползают противные, не знаю, как их назвать, они даже думать не умеют, только гудят потихоньку. Так, что и не уговаривай меня, я лучше сам съем всех врагов, чем отдам всяким земляным жителям.

Плюнув на дальнейшие уговоры, Франек сел, и с удовольствием съел почти всю недожаренную оленью ногу, кое-где попадавшиеся косточки хрустели на его зубах, нисколько не хуже чем у его друга. После того, как мясо кончилось, его разобрал сон, он прижался к горячему черному боку дремлющего кверкса и мгновенно заснул.

Проснулся он к вечеру и был очень удивлен тем обстоятельством, что у него лопнула рубашка на спине и в плечах, а из разодранных напрочь лаптей торчали выросшие ступни .. Штаны же не доставали даже до колен, а веревка, которой он перевязывал их лопнула. Так, что когда он от удивления вскочил, то оказался голым, лишь на плечах оставались разорванные рукава от куртки.

Проснувшийся кверкс весело разглядывал своего друга, а змеи на его шее в удивлении раскрывали зубастые пасти и дружно шипели.

–Не удивляйся, это все потому, то ты сейчас со мной рядом, да еще съел мясо с моей слюной, так, что ты теперь вырастешь почти также быстро, как и я, – сообщил он своему приятелю.

Франек повернулся, все вокруг казалось каким-то уменьшившимся, но он понимал, что это из-за того, что он вырос, чуть ли не два раза. Есть хотелось жутко, казалось, что он съел бы целого быка. И кверкс, почуяв его желание, исчез в темном лесу. Буквально не прошло и двадцати минут, как он вернулся, неся в зубах пол туши большого кабана.

–Мне уже столько много не надо, я почти вырос,– объяснил он, а вот тебе нужно еще очень много еды.

И Франек начал есть, ему не хватило терпения пожарить мясо, он почти с рычанием набросился на него и стал пожирать кусками , почти не жуя. Когда утолил первый голод, то все-таки нарезал мясо кусочками и жарил один кусочек за другим и поедал. А Фани в это время рассматривал его нож, который перед его глазами держала одна из змей.

–Интересные вы звери двуногие, нет у вас ни когтей, ни зубов, так вы их сами сделали, конечно, они хуже, чем мой зуб, но мясо им можно резать, – задумчиво прозвучало в голове у Франека.

Наевшись так, что у него раздался живот, Франек вновь заснул со своим зверем, рядом с таким другом ему было совсем не страшно.

Утром, опять было сыро и влажно, трава, обильно покрытая каплями росы намочила ноги почти до колен, но Франеку, до сих пор остававшемуся голым, почему-то совсем не было холодно. Оглядев себя, он пришел к выводу, что вроде больше не вырос. Решив, что одеться все же необходимо, он начал разбирать, что лежало в телеге охотников за рабами. Там было довольно много рухляди, но ему с большим трудом удалось найти себе кое-что подхходящее, почти вся одежда была очень мала. Поэтому сейчас он щеголял в коротких широких кожаных штанах и такой же рубахе. Ни шапки и обуви найти он не смог. Босиком ему ходить было не привыкать, а сейчас он при ходьбе вообще не чувствовал, что обуви на ногах больше нет.

Пока он разбирался с одеждой его друг и напарник уже приволок небольшого оленя, которого они съели сырым, так, как Франеку было лень разводить костер, запив завтрак ледяной водой из бившего под большим кустом родника, они отправились дальше в сторону диких земель, надеясь достичь границы леса со степью уже к вечеру.

Ярко сияло солнышко, высоко в деревьях пели птички, живот был полный, и поэтому настроение, у обоих друзей было прекрасным. В середине дня они остановились на берегу большой реки, про которую Франек даже не слышал. На другой стороне реки леса уже не было, вдали на краю горизонта поднимались белые горные вершины, но ни Франек, ни кверкс не представляли, что это такое. Но, тем не менее, загадочные просторы пугали и одновременно манили двух подростков во взрослых телах.

–

Франек развел костер, повесил на палку над ним свой маленький котелок, незаметно сунутый отцом в его торбу и, сидел, надеясь, что Фани, как обычно притащит какую-нибудь дичь. Действительно скорее появился кверкс, несший в зубах какую-то зеленую образину, Франек никогда не видел такого зверя, длинный зеленый с узким хвостом и длинной зубатой мордой. Этот зверь был метра два в длину и очень толстый, и наверно мяса в нем было очень много. Пока Франек готовил себе мясо на вертеле, Фани успел почти целиком сожрать, все, что осталось. А потом лежал рядом и пускал слюни, когда Франек ел белое, зажаренное сверху мясо, чем-то похожее на курицу.

–Где ты поймал такое чудище,– спросил Франек.

И сразу в его голове возникла картинка; Фани хочет напиться и опускает свою пасть в воду, оттуда высовываются длинные зеленые челюсти и захлопываются на удивленной морде кверкса. После чего он без труда выволакивает это создание из воды и ломает ему позвоночник. А на его морде, не остается даже легкого следа от челюстей зеленого создания.

Покончив с обедом и хорошенько вздремнув, друзья отправились дальше по берегу реки, надеясь найти место, где переправа будет лучше. И действительно к вечеру они выбрели к останкам каменного моста, по которым еще можно было кое-как перебраться на другой берег. Они заночевали тут же у моста, ночью, сквозь сон Франек слышал какой то треск, вроде даже один раз кто-то ревел, утром он с удивлением смотрел на гору обглоданных белых костей.

–Представляешь, – раздался в его голове мысленный голос Фани,– пришел какой то глупый большой зверь и решил, что он может нас съесть. Но кости у него очень крепкие, у меня не получилось их сгрызть. Я там тебе оставил немного мяса, так что можешь тоже подкрепиться.

Немного мяса– это был здоровенный кусок задней ноги – весом наверно с Франека, и поэтому он не смог съесть даже четверти этой порции. Но, они никуда не двинулись, пока кверкс не прикончил не съеденное мясо. Затем они осторожно перешли по шатающимся каменным блокам на другой берег реки, и теперь находились в диких землях далеко за фронтиром, куда Франек раньше не заходил в самых смелых мечтах.

Вот уже второй день они шли по ковыльной степи, чахлые кусты закончился уже давно, и только белые вершины гор все также маячили на горизонте, нисколько не увеличиваясь в размерах. Кверкс прыгал от восторга, попав в родные места, он без труда дважды нашел источники с хорошей водой, где они устраивали привалы. Но вот к исходу второго дня на фоне горного хребта появилась тонкая черная точка. Они пошли в его сторону, желая узнать, что же это такое. Чем дольше они шли, тем больше становилась это точка, скоро она стала черным прямоугольником, растущим в небо. А еще часа через два Франек понял, что это огромная башня, одиноко стоящая среди бескрайней степи. Когда они подошли еще ближе то в небольших кустах, окружающих кольцом это строение, услышали странный шум, напоминающий пение. Любопытный Фани быстро пополз по земле к месту шума, его черная кожа была практически не видна в сухой траве. Полчаса спустя он вернулся, в зубах он тащил странного человека, тот был зеленоватого цвета и его морда напоминали слегка звериную, да и зубы были длинными и острыми, как у хищников. Одет он был почти также, как и Франек в кожаные штаны до колен, и расшитую кожаную куртку, но, вот пахло от него, очень плохо.

Видел, какую добычу я поймал Франек,– почти закричал мысленно кверкс,– эти зеленокожие окружили каменную штуку к которой мы шли, сидели около нее и пели заклинания, когда я подполз, их заклинания все развалились, а самый здоровый из них заорал:

Кверксы, кверксы,– и они побежали к тем белым буграм на горизонте. Но я успел все-таки поймать двух пожирнее, они, правда, слегка воняют, но уж очень хотелось поесть. Я тебе оставил одного, можешь подкрепиться, мясо у них вкусное, хоть и воняет.

Франек осмотрел зеленокожего. Он вспомнил, что его отец часто рассказывал, что на диких землях живут орды зеленокожих орков. Они очень большие и сильные, могут разорвать человека напополам. Но сейчас он смотрел на этого орка и он не казался ему очень большим, Франек стянул с него кожаные сапоги и не смог их одеть, они оказались маленькими. Он подумал,– странно, всегда говорили, что орки гораздо больше и сильнее людей, а мне его сапоги малы?

От орка так несло жиром и вонью, что Франек сказал:

–Фани, если хочешь, можешь съесть и этого орка, у меня что-то нет аппетита

Тот с удовольствием мурлыкнул и принялся за дело.

Когда Фани закончил с трапезой, они отправились дальше по направлению в постройке, когда они подошли к ней, то Франек только сейчас понял, что вокруг огромной черной башни, имеется широкий ров, наполненный водой, а в ней мелькают спины тех зеленых чудовищ, одно из которых Фани уже вылавливал в реке.

Они медленно начали обходить ров, в поисках моста или чего-нибудь на него похожего. Но, к их удивлению ни моста, ни входа в башню видно не было. Когда они пошли на второй круг, то заметили, что ними наблюдает с крыши башни высокий старик в черной мантии и с длинной бородой.

Тот убедился, что его заметили, и без видимых усилий спросил:

–Вы то, кто такие, и чего вам надо у моей башни?

Его слова эхом загремели по округе, а кверкс прижался к земле и ощетинился..

В ответ Франек закричал и сам удивился мощи своего голоса:

Мы путешественники, и ищем родителей Фани, а на вас мы наткнулись случайно и разогнали кучу орков по дороге, просто нам стало любопытно, что это за дом.

–Так это вы прогнали этих вонючек, как они мне надоели, сидели тут уже месяц, и каждый день испытывали на моей башне все новые заклинания. Я за последнюю тысячу лет привык, конечно, к этому, мне даже интересно, что у них нового появляется, но уж больно они воняют,– с удивлением сказал маг и плавно опустился с вершины башни на землю.

–Молодой человек, знаете, вы мне очень любопытны, я никогда еще не видел человека подружившегося с кверксом. Не зайдете ли вы ко мне в гости. Клянусь моей магией, что не причиню вам вреда.

Франек вспомнил рассказы односельчан, что это была самая сильная клятва магов, и без страха пошел по мосту, который внезапно появился перед ними, надеясь, что неожиданно разговорившийся старик не причинит им вреда.

Они прошли мост и вошли в неожиданно растаявшие ворота, там, где только, что была каменная кладка. Внутри башни был большой цветущий сад, в котором, по какому-то волшебству светило солнце. За цветущими деревьями был виден высокий красивый дом с черепичной крышей в три этажа. На скамейке под большой пальмой уже сидел маг и с усмешкой смотрел на вошедших друзей.

–Ты знаешь,– услышал Франек в своей голове,– мне почему-то совсем не хочется съесть этого мага,– сказал удивленный голос кверкса.

–А это потому,– вмешался в их беседу третий мысленный голос,– что ты не можешь нападать на своего создателя. А вот почему этот юноша остался жив, меня очень интересует?

Молодой человек, я предлагаю тебе и твоему другу остаться здесь на некоторое время. Мне необходимо изучить твои способности, ты первый человек, который был в таком тесном контакте, с растущим кверксом. У тебя произошли такие занимательные изменения ауры, кажется, что из тебя получится хороший маг. И, кроме того, из тебя должен получиться отличный воин, а габариты, габариты какие! Да у меня стражей таких нет! И твой друг Фани, сейчас очень отличается от кверксов, что живут в здешних степях, он намного умнее и мне кажется, что встреча с родственниками не будет для него слишком радостной. Так, что оставайтесь у меня, правда вам придется потрудиться, но то, что вы у меня будете вкусно есть и пить, это точно.

–

Действительно слово свое старый волшебник сдержал. Для, бывшего деревенского подростка, а теперь, по виду мощного высокого мужчины, началась новая жизнь. Волшебник водил их по своим лабораториям, брал у них кровь на исследования, проводил сотни опытов, после которых дико болела голова. Но свои обещания он выполнял с размахом и кроме хорошей еды, Франека и Фани ждала интенсивная учеба. Причем поставлена она была у Герхоса, так звали волшебник, очень просто. Не справился с заданием – получи затрещину, искупайся в кипятке или получи фаерболом по башке. Потом конечно повреждения излечивались. Но больно то было по настоящему. Конечно начиналась учеба не с таких наказаний, но по мере роста мастерства, наказывались сильнее и промахи и ошибки.

Франек стоял на магическом полигоне и отбивал фаерболы, посылаемые в него со всех сторон, искусственными демонами Герхоса, Один отбит, второй, и третий фаербол попадает ему прямо в грудь и он опять падает в никуда. Уже полгода они живут у мага. Герхос, несмотря на свои две с половиной тысячи лет не потерял юношеского задора и любопытства, его интересовало все новое, что он мог узнать. И поэтому с упоением ринулся изучать своих новых гостей. Это изучение постоянно выходило боком кверксу и Франеку, которого Герхос переименовал во Франа, сказав, что имя Франек не подходит магу и воину двух метров и двадцати сантиметров роста и веса сто тридцать килограмм. Надо сказать, что мага самого часто сбивало с толку несоответствие огромных размеров и вида Франа с его детскими высказываниями. Но Герхос надеялся, что его воспитание и учеба окажет быстрое действие на взросление парня.

С кверксом все было наоборот, тот, как губка впитывал знания, и уже по многим вопросам магии обогнал своего человеческого друга и Герхос каждый день ставил Франу в пример успехи Фани. Маг, который делает все только ради науки, не задумывался о последствиях своего деяний. Так оказалось, что именно он тысячу лет назад создал расу кверксов, одним из прародителей которых явился его любимый домашний кот. Кверксы же расплодившись, быстро разобрались со своими соседями, и теперь благоденствовали на своих землях. Все окружающие их расы хорошо знали последствия захвата этих земель и только нахальные людишки время от времени пытались там строиться и распахивать поля, что кончалось, как правило, полным уничтожением и съеданием захватчиков. А Герхос не испытывал по этому поводу никаких нравственных переживаний.