Текст книги "Пасынки Бога"
Автор книги: Александр Юдин
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Глава 4
Статистика Муна
Семь волков идут смело;
Впереди их идет
Волк осьмой, шерсти белой,
А таинственный ход
Заключает девятый;
С окровавленной пятой
Он за ними идет и хромает.
А. К. Толстой. Волки
В кабинете Георгий обругал некстати подвернувшегося секретаря, велев ему катиться ко всем чертям, а когда тот попросил уточнить команду, пнул безответную железяку ногой. Оставшись один, выключил верхнее освещение, собственноручно сварил себе кофе, налил рюмку коньяку и поставил «Полет валькирий». Экспрессивность и хроматические ходы бесконечных мелодий Вагнера всегда оказывали на него тонизирующее воздействие. Потом Георгий разулся и с наслаждением погрузил ноги в прохладный, слегка влажный дерн. Закурил сигару, стал думать.
По всему выходило, что случившееся с Инвойсом Омаровым – обычный несчастный случай, роковое стечение обстоятельств.
Но что-то все-таки в этой истории настораживало; была, была в сем деле какая-то нестыковочка, некий криминальный душок. А вот в чем именно нестыковка и что источало душок, Георгий уловить пока не мог.
Самая очевидная, на первый взгляд, версия: кто-то из числа новых претендентов на роль «сына Муна» (а число потенциальных «сыновей» на момент гибели Инвойса составляло тридцать человек, поскольку избранные компьютером триста кандидатов прошли к тому времени уже три этапа отбора), твердо рассчитывая на победу и желая приблизить этот момент, подстроил несчастный случай.
Определенный резон в этом имелся, ведь выборы «золотой десятки» могли быть объявлены советом директоров лишь после кончины предыдущего «сына». Но эта версия в ходе официального расследования проверялась, разумеется, в первую очередь. И было однозначно установлено, что все тридцать кандидатов находились в момент несчастного случая в одном из съемочных павильонов Центрального офиса – под наблюдением десятка камер и полутора десятков пар глаз сотрудников Корпорации. Все материалы на этот счет Георгий изучил еще загодя, и сомнений в их достоверности у него не возникло.
Впрочем, совершенно отметать эту версию, решил он, будет, пожалуй, преждевременным – уж очень мотив хорош. Преступник ведь не обязан действовать своими руками, мог кого-нибудь нанять…
Так. А у кого еще могли быть мотивы убийства? У самой Корпорации?.. А черт ее знает! Почему бы и нет? Еще у кого?.. Да у кого угодно! Сколько врагов способен нажить один из богатейших людей мира? Который к тому же богатство это получил, по мнению многих, совершенно незаслуженно. Так сколько? Сто? Тысячу? Миллион?.. Сатана! Не-ет, плясать в этом деле надо не от мотива, а от чего-то иного… Только вот от чего?
Ладно, решил он, будем рассуждать последовательно: что могло его насторожить? Есть ли странность в самом происшествии? Вроде нет, банальный несчастный случай. Во всяком случае, рассматривать его иначе пока никаких оснований нет.
Хорошо, пойдем дальше. Что выявил осмотр места происшествия и опрос сотрудников? Да ничего он не выявил! Ничего такого, за что можно зацепиться. Ну разве, как показалось Георгию, количество глаз наблюдения внутри Центрального офиса явно превышало количество мониторов в помещениях службы безопасности. С таким множеством камер наблюдения могли поспорить по массовости только бесчисленные статуи, барельефы и бюсты основателя империи «УММ» – Антеуса, понатыканные едва ли не в каждом зале и уж точно – на каждом этаже Пирамиды.
Да, глаз было слишком много: даже обойдя четыре этажа здания из ста шестидесяти, Георгий насчитал их более полусотни. А ведь это только те, которые он сумел заметить. Если помножить на оставшиеся сто пятьдесят шесть этажей, выходит, что их должно быть… около двух тысяч! Это считая по минимуму…
Впрочем, наверняка этот процесс оптимизирован. Возможно, вся первоначальная информация стекается в центральный компьютер, а на мониторы охраны поступает уже отфильтрованная ее часть, которая может представлять интерес.
К тому же большая часть видеоглаз может находиться в «спящем» состоянии и включаться по мере необходимости. Или и вовсе так: их понатыкали, чтобы создать у сотрудников иллюзию постоянного контроля. Некоторые компании, знал он, такое практикуют. Значит, и тут пусто? Тем не менее он решил на всякий случай сохранить это наблюдение в памяти.
А с сотрудниками что? С сотрудниками – ничего. Сотрудники как сотрудники… Пожалуй, индусов среди них многовато… да, процентов тридцать, а то и сорок из тех менеджеров, которых он сегодня встретил, были индусами… Ну так что ж тут особенного? Такая, значит, в «УММе» кадровая политика. Любят там, видать, индусов… Во всяком случае, оснований для каких-либо иных выводов у него покамест не имеется… И это обстоятельство сохраним на потом – вдруг да сгодится.
Теперь – рассказ Оферты Романовой и показания бармена. Ну, с барменом все ясно: пришел, выпил, ушел. Больше он ничего не видел или не запомнил… А как с Офертой? Георгий внимательно прослушал запись разговора. Да уж, редкостная курица эта Романова! И столь же наблюдательная… Та-ак, а что она тут бормочет: «…я там за макияж претендентов отвечала. Ну и за кое-что еще, но это не важно…» Стоп. А может статься – как раз важно? Ладно, завтра надо будет опросить ее еще разок.
И что он имеет в итоге? Чрезмерное скопление видеоглаз с индусами и оговорку Оферты Романовой. М-да, не густо. Не подступиться ли, в таком разе, с другой стороны? Так сказать, не от частного к общему, а наоборот? Что ж, стоит попробовать.
Георгий натянул цифровую перчатку и вышел в киберпространство; сформулировал несколько запросов, задал параметры; сначала решил ограничиться возможностями стандартного поисковика, но, подумав, расширил поиск до глубокого веба, послав по следу еще и своего личного спайдроба, который мог подобраться к закрытому паролями контенту, и стал ждать. Вскоре на простыне дисплея, небрежно прикнопленной к кабинетной стене, высветилась запрошенная информация. Отсеяв очевидный мусор, он приступил к изучению…
Итак, общее число людей, побывавших на сегодняшний день «сынами Муна», составило тринадцать человек; злополучный Инвойс Омаров стал как раз тринадцатым. Ха! Почему это не удивляет? Возраст всех усыновленных колебался от восемнадцати до тридцати пяти, старше не было ни одного. Наверное, отсеивались на ранних этапах отбора…
Та-ак, а это уже интересно. За всю историю «усыновления» женщин, то бишь «дочерей Муна», было только две! Хорошо, уже кое-что. Хоть какая-то закономерность прослеживается…
Стоп, стоп, стоп! А тут у нас что?.. Ух ты… Ах, са-та-на!
От волнения Георгий даже вскочил с кресла: возраст всех тринадцати «сынов» к моменту их смерти варьировался от двадцати двух до сорока трех лет! Но не было ни одного, кому бы удалось перешагнуть эту роковую границу – сорок три года. Причем столько прожил лишь один счастливчик, остальные покинули мир и того раньше. Ого! А семеро из «сынов» преставились, когда им стукнул сороковник! Как по команде.
Но это означает… что никто из них… не умер от старости. И следовательно, причинами их смерти могли быть лишь три обстоятельства: болезнь, несчастный случай и… и убийство!
Славно, посмотрим теперь официальные причины смерти… Так и есть: от различных болезней скончались четверо… Гм, а вот о таком способе ухода из жизни Георгий сразу не подумал: двое «сынов» – третий и десятый – покончили с собой; оба пустили себе пулю в сердце. Ладно, так… еще один (девятый по счету) застрелен психопатом, и, наконец, шестеро, считая Инвойса, погибли от всевозможных несчастных случаев.
Вот это да! Просто какой-то злой рок преследует самых везучих людей планеты. Или не рок? Георгий заходил по кабинету, энергично потирая руки и ероша босыми ногами мягкую траву.
Несколько успокоившись, он сел и, задавая все новые параметры, продолжил поиск других закономерностей. Или, напротив, несообразностей. С какой стороны на них смотреть.
Поначалу результаты были нулевыми. Но когда Георгий (просто наудачу) кликнул, есть ли что-нибудь общее у мест, где «сынов Муна» застигала смерть, его ждал еще один сюрприз: все тринадцать отдали концы в непосредственной близости от Центрального офиса Корпорации, максимум на расстоянии двух кварталов!
Не странно ли? Обладая таким астрономическим капиталом, «сыны» имели полную возможность проводить свой бесконечный досуг в местностях значительно более приятных, нежели грязный, перенаселенный мегаполис. Однако перед смертью их всех словно магнитом притягивало к штаб-квартире «Ум Муна»!
…Может, их тянули тела, которые они завещали родной Корпорации? Хо-хо! Никак, забрезжило? Чем не мотив?
Ну уж нет, одернул себя Георгий, это тупиковая версия: Корпорация располагает возможностями заполучать тела для своих исследований или даже на «запчасти» для запрещенных экспериментов с нанотехнологиями или клонированием (если таковые имеют место) гораздо более дешевыми и, главное, законными способами…
Тогда в чем соль? Гм… При любом раскладе случайностью здесь и не пахнет… Значит, все-таки Корпорация? Но – мотив? Какой у нее может быть интерес в этом деле?
Плеснув в бокал еще коньяку, Георгий аль-Рашид откинулся в кресле и прикрыл веки.
Может, с построением логических цепочек и версий стоит пока повременить? Фактов еще маловато. Тем более главными составляющими его детективного таланта были совсем не логика с дедукцией. Он это знал. Истина предпочитала являться ему неожиданно, в результате неких своего рода… озарений, что ли. Когда накапливалось определенное количество фактов, пускай и косвенных, ответы словно сами собой загорались в его мозгу. Во всяком случае, именно такие внезапные вспышки сознания обеспечили успех большинству его расследований.
Кстати, об озарениях. Что-то давненько не испрашивал он совета у Вёльвы. Ерунда это все, понятное дело, но изменять собственным привычкам Георгий не любил.
– Ну, старая, гадай! – вслух, повелительным тоном произнес аль-Рашид.
Тотчас же крупный бриллиант в перстне на безымянном пальце его левой руки затеплился неярким голубым светом, и старушечий голос запричитал ворчливо:
Ох, не грешно ль в воскресение?
С нами Господняя сила!
Тяжко мое прегрешение…
– Ну?! – нетерпеливо воскликнул Георгий.
– Ну да уж я разложила.
– То-то, – усмехнулся он. – Лучше поведай, что там у нас в ближней перспективе намечается!
Повисла минутная пауза, словно Вёльва и впрямь всматривалась в разложенные карты. Потом она вздохнула, откашлялась и наконец выдала – торжественно, с ноткой трагизма:
Вижу: лихая компания
Рядом с тобой веселится…
Но исполненья желания
Лучше не жди – не случится.
При этом голубоватое свечение бриллианта пульсировало в такт стихотворному ритму.
– И что? Это все или как? – уточнил Георгий. Но камень уже потух. – Ладно… И на том спасибо, колдунья ты старая.
Он посмотрел на часы – половина одиннадцатого ночи; немного поколебался – и кликнул номер Влада Хватко. Тот не отзывался минут пять, а когда все же вышел на связь, имел вид заспанный и крайне недовольный.
– Очень надеюсь, Жорж, что у тебя найдется убедительная причина для столь… – начал дядя.
– Более чем! – перебил его Георгий. – Нам надо встретиться, причем немедленно!
– Вторжение инопланетного разума? – предположил Влад Сулейманович.
– Брось шутить! Через полчаса в ресторане «Звезда Вифлеема». Это в твоих интересах.
Перед выходом аль-Рашид сформулировал спайдробу несколько новых вопросов и задал специальные параметры поиска.
Глава 5
Союз меча и кинжала
Перво-наперво Влад Хватко активировал на своем наркоме особый режим полного «экранирования» (увы, столь удобная функция имелась лишь у служебных наркомов), после чего внимательно, ни разу не перебив, выслушал племянника, лишь изредка вставлял замечания типа: «так-так», «ага», «понятно». Когда Георгий аль-Рашид закончил свой рассказ, дядя долго молчал, смакуя коньяк и причмокивая с видом ценителя. Официантка принесла кофе. Он, так же молча, проводил ее взглядом.
– Ну, Влад Сулейманович? Что скажешь? – первым не выдержал аль-Рашид.
– Скажу, что удивлен, – Хватко постучал пальцами по краю фужера, – удивлен, что за сто тридцать лет никому, понимаешь, не пришло в голову сопоставить столь очевидные факты.
– Так ведь поначалу и сопоставлять было особенно нечего, – пожал плечами Георгий, – должна была сложиться определенная статистика.
– Сумма смертей? Пожалуй, ты прав.
– Пока не забыл, дядя Влад, у меня к тебе будет просьба. Как я уже сказал, восемь из тринадцати «усыновленных» померли не своей смертью – двое покончили с собой, остальные стали жертвами несчастных случаев…
– В том числе Инвойс.
– Да, Инвойс Омаров в их числе; остальных скосили разные болезни. Так вот, я хочу в первую очередь выяснить все, что только возможно, именно об этой восьмерке. Из данных дознания – ведь, полагаю, какое-никакое расследование в таких случаях обязательно – мне нужны сведения об их ближайших родственниках.
– Зачем?
– Если по тем случаям и проводились какие проверки, так впустую. Да и вообще я уже выяснил, что с муносынками не связано ни одной криминальной истории. Поэтому не питаю особенных надежд отыскать хоть что-то в проверочных материалах. А родственники – совсем другое дело! Редко какие из них бывают удовлетворены результатами подобных расследований. Ты это лучше меня знаешь. Наверняка у них имеются свои версии тех преждевременных смертей. Вдруг да услышу от них что-нибудь стоящее?
– Ладно, сделаю. Займусь этим сам, – кивнул Влад Сулейманович и вдруг залпом опрокинул коньяк в рот, болезненно вздрогнул и, несколько со стоном, прибавил: – Славно огорчило! – Огорчившись, он продолжил: – Однако, полагаю, на нынешнем этапе не стоит подключать к твоему расследованию официальные органы. Но можешь рассчитывать на мою всемерную поддержку. Я, видишь ли, – Влад Сулейманович заговорщически понизил голос, – тоже имею в этом деле… интересец. Правда, мне любопытственны несколько другие аспекты деятельности Корпорации, но…
– Нанобиотехнологии? – догадался Георгий.
– В яблочко. Но не только. В смысле, не только НБТ. – Хватко значительно помолчал, как бы с сомнением разглядывая Георгия, но потом махнул рукой. – Ладно! Буду играть в открытую. В конце концов, если уже и тебе, родному племяннику, не доверять, то… Короче, мой интерес простирается также на область генной и биоинженерии, синтетической биологии и… И вообще на любые манипуляции с человеческими эмбрионами и стволовыми клетками.
– Иначе говоря, ты хочешь поймать Корпорацию на нарушении Международной конвенции по биоэтике, пресловутой Конвенции «Трех No»? – уточнил аль-Рашид.
– Снова в десятку. Только об этом – молчок! Дело в том, что я, как и ты, действую в данной ситуации не от имени государства, а в интересах, гм… частного лица. Точнее, группы частных лиц. Еще точнее, некой общественной организации…
– Постой, постой… дай-ка сам угадаю… ВСМЦ? Вселенский Совет Монотеистических Церквей?
– Тсс! – округлил глаза Влад Сулейманович и даже огляделся по сторонам. – Ты чертовски догадлив, Жорж.
– А разве это не противоречит Закону о прокуратуре?
– Вот именно! Но порой, чтобы удовлетворить нашу законность, приходится слегка – хе-хе! – нарушить ее же, понимаешь, девственность. Ну не тебе же, Жорж, это, ядрен-матрен, объяснять! – Хватко заговорщически подмигнул. – Тем паче когда у меня в руках будут доказательства, что Корпорация действительно покусилась на Конвенцию «Трех No» – о-о-о! – тогда уж ее не спасут ни большие капиталы, ни высокие покровители! Она просто-напросто перестанет существовать. А весь причастный менеджмент откомандируют в подводную тюрьму Гуантанамо. ООН и особенно Американское Содружество Наций с такими, знаешь ли, не церемонятся, нет… У ВСМЦ также имеются весьма эффективные способы воздействия на нарушителей Конвенции: вселенская анафема автоматом лишит их всяких мирских прав и сделает изгоями в любой из стран АмСоНа и ЕэСа. А уж окажись они в пределах юрисдикции Великого Исламского Халифата… Публичное побивание камнями покажется им верхом милосердия! В ВИХлифате духовные ценности блюдут как нигде… Даже эмиграция в синтоистскую Японию их не спасет: что у нашего Европейского Сообщества, что у АмСоНа – с Подводной империей заключены договоры о выдаче еретиков. Остается только Срединная империя да Индия.
– Индия – это вряд ли. Хоть и язычники, но к Конвенции «Трех No» тоже присоединились.
– Да? Я и не знал, – удивился Хватко.
– Темнота! Три года уже как.
– Значит, останется им, бедолагам, только СрИм, – удовлетворенно констатировал Влад Сулейманович.
– Не так мало на самом деле, – покачал головой Георгий, – от Китайских морей до Ледовитого океана – почитай, большая половина Евразии.
– Н-да… там-то, в Срединной, им будут рады-радешеньки. Эти узкоглазые всякую, понимаешь, еретическую дрянь у себя привечают, особенно если эта ученая дрянь. И почему мы их до сих пор терпим?
– Наверное, оттого и терпим, что благодаря этой «еретической дряни» у них сильнейшая армия мира. Говорят, и андроиды и биотанки самовосстанавливающиеся, и… чего там только нет. Кое-что из имперского арсенала мне и самому довелось повидать – во время службы на Восточно-Уральской границе… Помню, наш загранотряд в очередной раз расширял сан-полосу отчуждения, вдоль их Сибирского Улуса. Чтобы, значит, какая-нибудь генномодифицированная дрянь от них к нам не переползла… И вот мой взвод – случайно, без приказа и умысла – заступил на имперскую территорию. Случайно-то случайно, однако углубились мы, надо признать, довольно капитально: километров эдак на десять. Ну, сбились с курса, заплутали, проще говоря. Электроника в приграничье, сам знаешь, из-за инфоблокады порой изрядно глючит… М-да… мне тогда показалось, что все вокруг нас – и звери, и насекомые, и даже растительность, – вся тамошняя природа… как бы это сказать? обладает собственным разумом, что ли. И разум этот весьма и весьма враждебный: смотрит за тобою сотнями глаз, шпионит, старается навредить… Вот тогда я и узнал, что такое «жгучая туча Джучи» – на тот момент одна из последних разработок военного ведомства Каракорума… Сперва оно казалось простым облачком на горизонте; но облако росло, росло… превратилось сначала в тучу, потом – в грозовой фронт… а в конце концов закрыло едва не все небо, от края до края… Когда же «туча» достигла нашего расположения, а попросту говоря, нас накрыла, стало видно, что на самом деле это саранча. Громадная стая вставшей на крыло саранчи! Ну и ладно бы: саранча и саранча – кузнечики, мать их!., правда, раз эдак в пятнадцать больше обычных, к тому же оснащенные нехилыми жвалами – такими, что способны запросто оттяпать зазевавшемуся бойцу руку… В последнем мы убедились, когда рой выпустил «язык» и десантировал несколько тысяч своих кобылок аккурат нам на головы. Ну, мы ка-ак дадим по туче из всех стволов разом!..Кто ж знал, что каждая ихняя особь представляет собою еще и баллончик с серной кислотой? Тебе приходилось когда-нибудь очутиться под сернокислотным ливнем? Но я тебе вроде уже рассказывал про это… Нет? Э-эх, да разве только в одной армии дело! Между прочим, – заметил аль-Рашид, тряхнув браслеткой наркома, – таких допотопных будильников никто из сримских солдат уже и двадцать лет назад не таскал; у каждого нукера за левым ухом имелся разъем вживленного нейроинтерфейса и – постоянная связь с товарищами по тумену, с взводным-кешиктеном, с багатуром-ротным и нойоном-тысячником; и так – вплоть до общеордынского командования. А в тех войсках, которые предназначены для непосредственного контакта с противником, – ну десант, пехота, к примеру, – так вот, нукеры этих родов войск снабжены силовыми имплантатами. И если доходит до рукопашной, любой сримский боец может полдюжины наших, как кегли, раскидать.
– А ты что, тоже хотел бы – разъем за ухом?
– Боже упаси! Но и в СрИме такие штуки полагаются только военным, а как нукер отслужит свое – интерфейс удаляют.
– Откуда ты, ядрен-матрен, столько про них знаешь, скажи на милость? – прищурился Хватко.
– А у меня принцип: противника следует изучать. И уважать.
– И вражеские голоса слушать, – подмигнул дядя.
– И вражеские голоса слушать, – не стал спорить Георгий. – Я к тому веду, что у нас вон даже подкожный микрочип – уже уголовно наказуемое деяние. Полагаешь, это правильно, да? И прогресс ведь тормозится, а потом, скольким бы, к примеру, параличным и прочим инвалидам вживленные микрочипы облегчили жизнь, а?
– Это ересь, – отрезал Хватко. И, помолчав, добавил: – Ты бы, племяш, со своими… размышлизмами, понимаешь, того… поаккуратней. Фильтруй, с кем можно, а с кем – нет.
– Вот я и фильтрую.
– Вот и молодец, и правильно… Кстати, давай – за победу губернского оружия! У тебя налито? Ну, будем! – Крякнув и закусив, Влад Сулейманович добродушно погрозил аль-Рашиду вилкой. – А на Луне-то мы все ж таки надрали твоим, бля, хваленым сримцам задницу, и препорядочно, ядрен-матрен!
– Кто спорит? – пожал Георгий плечами. – Только надрали не мы, а АмСоН – Американское Содружество Наций. И вообще, когда это было? Семьдесят пять лет назад, еще в двадцать первом веке. Потом, вспомни: в то же самое время, только здесь, на Земле-матушке, империя окончательно оттяпала у нас Забайкалье с Дальним Востоком, всю Сибирь и Зауралье в придачу. Помнишь, чем закончилась третья селеновая? СрИм отказалась от своих притязаний на лунные месторождения гелия-3, а АмСоН взамен закрыло глаза на все имперские завоевания в Азии; между прочим, даже не поинтересовавшись нашим на сей счет мнением; да еще вынудили нас признать суверенитет Золотой Орды! И вот что я тебе, дядя Влад, скажу: сримцы только выжидают подходящего момента, чтобы взять космический реванш…
– Устанут ждать! Вот им, понимаешь, а не гелий! – раскипятился Хватко и, свернув дулю, сунул ее зачем-то племяннику под нос. – На-ка вот! Пускай выкусят! На чужой роток не сымай порток!
– Ладно… – примирительно махнул рукой аль-Рашид, – хрен с ними, со сримцами. Вернемся к нашим химерам. Ведь ты, дядя Влад, если выведешь Корпорацию на чистую воду, как раз, пожалуй, станешь героем. Причем в еэсовском масштабе. Этаким санатором человечества, искоренителем сатанинской мерзости. Я правильно понимаю?
– Возможно, – усмехнулся Влад Сулейманович. – Ты против?
– Материальная составляющая, опять же… – в свою очередь подмигнул дяде Георгий. – Насколько знаю, ВСМЦ перестает считать деньги, как только заходит речь о посягательствах на божественную монополию.
– И это тоже, – не стал спорить Хватко. – Запас кармана не трет и мешка не дерет. Короче, соединив наши усилия, мы сможем достичь большего, согласен?
– И давно ты, позволь спросить, работаешь на вселенцев? – вопросом на вопрос ответил Георгий.
– А вот это тебя не касается! – отрезал Хватко. – Потом, ты прекрасно знаешь, Жорж, тут дело не в деньгах. Не в одних деньгах. Я боец идейный… Просто мне больно видеть, когда попираются догматы веры. Больно и обидно, понимаешь ты это?! Кстати, давай-ка за-а… Матерь нашу… всёл… всюл… всел-лен-скую! Церковь. Да!
– Да мне, пожалуй что, хватит, – засомневался Георгий. – Завтра надо быть в форме.
– Брось! Кто пьян да умен, два угодья в том! – как-то рассыпчато засмеялся дядя.
Аль-Рашид с некоторым удивлением заметил, что Хватко, обычно весьма воздержанный, на этот раз порядочно-таки захмелел.
– А правду говорят, – осушив свой бокал во здравие Вселенской Церкви, спросил Георгий, – что были времена, когда Священное Писание не являлось неотъемлемой частью нашего уголовного и гражданско-мирского законодательства?
– Правду, – кивнул Влад Сулейманович, со смачным чавканьем зажевывая долькой лимона. – Но давно… лет двести назад. Еще до-о… – тут он покрутил над головою вилкой, – объединения Церквей… Может, раньше. В общем, когда нами еще президенты правили… или их как-то по-другому… Короче, до Бр… Мр… Бр-рис Николаича… в том – предыдущем – тысячелетии.
– А почему вообще, – вновь перебил дядю Георгий, – произошло это объединение Церквей? И зачем?
– Как, ядрен-матрен, почему? – воскликнул Хватко, трезвея от возмущения. – Что значит зачем? Из-за реальной угрозы генетического Апокалипсиса – гуманитарной катастрофы общемирового масштаба, вот почему. Чтобы, понимаешь, этот самый… Апокалипсис… того… предотвратить! Вот зачем. Тогда ведь вопрос стоял жестко, ребром стоял вопрос: сохранится человечество как биологический вид или его заменят трансгенные мутанты всех мастей… И он еще меня темнотой попрекает! А сам дремучий, как таежные джунгли… Поначалу ведь никаких серьезных запретов в области биотехнологий не существовало; те же, которые имелись, никто особенно не блюл. Клонирование и генетическое проектирование потомства уже чуть ли не на поток поставили. Хочется тебе, к примеру, чтоб твой будущий сын, кроме как на тебя самого и… ну, короче, родителей, еще, скажем… на какого-нибудь Эйнштейна или, там, Наполеона походил – базара нет! В эмбрион вводился соответствующий ДНК – Наполеона или другого кого, по желанию заказчика, и – пожалуйте, получите! Аль-Рашид-Буонапарте, хе-хе-хе… Единственное условие – чтобы было из чего желаемый ДНК выделить. То бишь нужно сначала отыскать кости, а еще лучше – мягкие ткани того Наполеона. Вон, теперешнюю династию императоров Срединной именно так и вывели… Но сейчас не о них речь… А о чем сейчас речь?.. Ага! И вот в конце концов настал «час икс», когда Отцам Церквей стало понятно: еще чуть-чуть, еще один маленький шажок – и человек, как образ и подобие Божие, с лица земли просто – фьюить! – исчезнет. А люди превратятся в чьи угодно подобия, только что не Господа Вседержителя нашего. Одновременно сделалось очевидным и то, что без единой идеологии, причем идеологии государственной, эти пагубные процессы уже не остановить… Кстати, последней каплей стали опыты профессора Браилова и эти его трансгенные химеры, тебе, надо полагать, хорошо памятные. Если до Браилова эксперименты с людьми ограничивались клонированием и евгеникой, то бишь попытками «улучшить» человеческую породу, наладить массовое производство, ядрен-матрен, гениев, то наш сбрендивший вивисектор зашел того дальше – принялся, понимаешь, добавлять в человеческие эмбрионы генетический материал иных животных видов… то есть нечеловеческие гены, понимаешь? Какие угодно, вплоть до ДНК медуз и тараканов… А то и вовсе не животных даже, а, скажем, растений или грибов… Гряло поколение уже не людей, пускай и полученных искусственным путем, а трансгенных монстров, уродливых мутантов всех мастей и форм, каковые только могло измыслить воспаленное воображение так называемых генных инженеров, этих врагов человечества, возомнивших себя творцами новых биологических видов… Улицы наших городов грозили заполонить ожившие персонажи древних легенд и страшных сказок. Собственно говоря, это в конце концов и случилось. Или почти случилось. Помнишь, Жорж, браиловских-то химер?
– Да-а… уж, – мрачно усмехнулся аль-Рашид, – такое не вдруг забудешь.
– Хе-хе! Какое там – забудешь! Мне они до сих пор, бывает, снятся – бррр! – особенно себеки.
– Правда? Мне тоже, – признался Георгий.
– Что меня нисколечко не удивляет… Ядрен-матрен! – вздохнул Влад Сулейманович. – А славные были времена, – неожиданно и довольно непоследовательно заявил он, освежая коньяк себе и племяннику. – Несмотря ни на что – славные… Облавы, зачистки, погони, перестрелки… Или, может, просто мы с тобою моложе были, ядрен-матрен? А теперь все это уже история давно минувших дней… «СМЕРХ» упразднен… расформировали за ненадобностью, понимаешь…
– Понятное дело: химер ведь не осталось, – пожал плечами Георгий.
– А ты уверен? – хмыкнул Хватко.
– В смысле? – Аль-Рашид поднял брови. – Уверен в чем?
– Что их не осталось.
– Ну-у, знаешь… Что значит, уверен – не уверен? Просто химеры перестали давать потомство. Их третье поколение оказалось стерильным, вот и все. Это же научно установленный факт. Может, когда бы знали об этом заранее, так и «СМЕРХ» не потребовался бы… Тех из химер, что представляли опасность, – изолировать, ну а прочие сами бы повымерли.
– А ты слыхал про то, что в Крысятнике они по сию пору водятся? Говорят, видели их там, ядрен-матрен… и псеглавцев, и лепрехунов, и пасюкменов с арахнидами, и даже якобы себеков.
– Ну уж нет! – возмутился Георгий. – Только не себеков. Последнего из их племени я прикончил вот этими вот руками…
– Руками? Себека?! – недоверчиво ухмыльнулся Хватко.
– Ну да… у меня тогда патроны как раз вышли… пришлось переломить гадине хребет.
– Ядрен-матрен! – восхищенно покрутил головою Влад. – Заяви мне такое не ты, а кто другой – назвал бы мудозвоном… Ну хорошо, возможно про себеков это, понимаешь, того, брехня. А кто таков ихний Песий Царь? А? Что за чудо-юдо, понимаешь?
– Басни! – отмахнулся Георгий. – Пустые россказни! Сам я, дескать, не видал, но мой приятель слышал от хорошего знакомого, покойного мужа моей жены…
– Проехали! – в свою очередь махнул рукой Влад Сулейманович и снова наполнил бокалы. – Хватит уже, ядрен-матрен, про химер, да еще за едой… К чему мы, вообще, об этих сблевышах браиловских вспомнили-то? Про чего мы до них… на чем я, понимаешь, до того, до себеков, остановился?
– На объединении Церквей.
– Точно! – обрадовался Хватко. – Объединение Церквей… Вот тогда, значицца, и собрались главы всех религий, которые Единого Господа чтят, – христианства, ислама и иудаизма, – в Ватикане. И создали Всемирный Совет Монотеистических Церквей. И договорились…
– До чего они договорились, я знаю, несмотря на всю свою дремучесть, – ехидно заметил аль-Рашид. – А «Путь Гонгрения» входит во все школьные программы. Ты начал говорить, что еще раньше были-де времена, когда…
– Ах да! – спохватился Влад Сулейманович, залпом, по-гусарски, опрокинув в рот содержимое бокала. – Сам меня с темы сбил… Так вот, тогда почти все наши миряне – представляешь?! – были этими, как их? Тьфу, шайтан, забыл! На языке, прям, вертится… постой, постой… А-а, вспомнил! А-те-ис-тами, вот кем! Так называли тех, кто в Господа не веровал… м-да… Страшные это были времена, темные… – Влад Сулейманович печально прикрыл отяжелевшие веки, вздохнул, задержал дыхание и лишь потом, на выдохе (отчего фраза приобрела дополнительное трагическое звучание), уточнил: – Дикие, друг Жорж, времена тогда были!.. Ведь они, атеисты, какие?
– Какие?
– Такие! Им ведь, атеистам, все, понимаешь, дозволено…
– Почему? – не понял аль-Рашид.
– А потому! Ведь тут всего только один шаг! Посуди сам: если человек не верует, значит, и Бога не боится… Чего его бояться, когда того как бы и нет, верно?
