Текст книги "Жрец богини Лу. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Александр Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)
После попойки с мытарями, работать стало даже проще. Быстрее выполнялись просьбы, легче шли дела. Я уже заканчивал отчетность за последний год и подготовил большую часть материалов еще за два года, так что в данный момент работа была поставлена на поток. Я проводил финальные расчеты, сверяясь со своими записями арабскими цифрами на навощенных дощечках, а Онг старательно заносил данные под мою диктовку в заранее сшитую амбарную книгу.
Как я и ожидал, и в баронском учете закрались те же ошибки, что и у головы Сирдона – расхождение мер с итоговой стоимостью в пересчете на кло. Недостача составляла порядка семисот золотых только за прошедший год, при общем обороте по натуральному оброку на все княжество в двенадцать тысяч с лишним – крайне и крайне значительная сумма. В наличных деньгах же все было практически идеально, я еще на середине работы понял, что цифры приходов с отмеченными в книгах учета бьются идеально.
Если бы я был в норме, я бы очень сильно напрягся.
Налицо вырисовывалась коррупционная схема, при которой кто-то целенаправленно обносил барона, причем делал это виртуозно, пряча хвосты то тут, то там, не давая поводов для глубокой проверки.
На мытарей было думать бесполезно – они, в основном, работали со звонкой монетой и часто под личную ответственность собирали налоги. Кроме того, каждый наличный кло было легко проконтролировать. С натуральным оброком было все намного сложнее, потому что каждый, кто выбирал эту форму налогообложения или был обязан платить еще и «натурой» по решению барона, нес, что имел. В итоге у меня было более полусотни позиций: от привычной пшеницы, капусты и муки, до таких экзотичных вещей, как сушеные травы, лечебные грибы или, не будь сказано, памятные по Сердону щенки борзых.
И вот именно в этом хаосе кто-то очень грамотно дергал за ниточки.
Я четко знал, что один человек провернуть такое не способен – тут действовала большая группа, причем весьма тонко и системно.
Самая главная проблема воровства натурального оброка – это его конвертация в деньги. Если условный мытарь, голова или другой участник процесса сбора налогов зажмет себе мешок муки или полтелеги капусты, его очень быстро сдадут собственные соседи или коллеги. Именно поэтому за учетом натурального оброка следили не так строго, как за денежным. Каждого, кто позарится на эту долю аристократа, можно было легко поймать за руку и быстренько эту руку отрубить. Или две. А еще голову. Это уже решал сам аристократ, потому что воровали не только из его кармана, но, по факту, и из кармана короля, которому аристократ тоже платил налоги со своих земель.
Так что тут имело место типичная история с откатом и обналом по ценам ниже рынка.
Такое, видимо, было не слишком распространено и даже если до такой схемы додумались, то реализовать ее было очень трудно: каждый участник цепи должен был молчать, как могила. Учитывая импульсивность местных жителей и тягу населения решать вопросы силой, подобные кооперативы по распилу чужой собственности разваливались с умопомрачительной скоростью, достаточно было кому-нибудь одному почувствовать себя обделенным.
Для контроля человека существует два типа мотивации: кнут и пряник. Но человеческая природа такова, что пряник рано или поздно приедается и хочется все больше и больше, так что я пришел к закономерному выводу, что вся вертикаль попила-отката стояла на страхе перед кем-то очень властным, очень могущественным и кого реально боялись. Но кого можно бояться сильнее, чем барона?
Те осколки моей памяти о детстве, что пережили битву с богиней, услужливо подсунули мне картину из телевизионного шоу «Криминальная Россия», где частенько рассказывали об организованных преступных группировках, которые держали в ужасе целые города и «крышевали» бизнес. Видимо, именно такая «крыша» и завелась в баронстве Амера Тиббота у него под самым носом.
Упорно делая вид, что все хорошо, я оставил свои выводы при себе, а сам начал размышлять, как бы донести эту информацию до барона мимо непосредственного начальства и многочисленных коллег.
Если бы недостачи были незначительными, их можно было бы списать на натуральную порчу и усыхание продукта. Мол, записали тридцать пудов капусты, она лежала месяц в амбаре, усохла, на выходе осталось двадцать девять пудов. Собственно, на это все и списывали. Вопрос в том, что в расчетах я уже учел эту погрешность и для верности сверялся с купчими документами, в которых отмечалась дата продажи продукции, полученной в качестве оброка, и перевода ее в твердый кло. Не могло все подряд «усохнуть» еще на целых 5,8% от своего первоначальной денежной ценности, особенно, что значительная часть товаров вообще не имела подобной амортизации. Те же железные слитки, гвозди и подковы, которые поставляли кузнецы, не растворялись за одну ночь.
Так что выбор у меня был невелик. Прорваться к телу аристократа и лично сообщить ему об «успехах», либо делать ноги из города. В первом случае я мог рассчитывать на расположение барона, но заимею очень серьезных врагов в лице тех, кто всю эту схему организовал. Кто это был конкретно – не имею ни малейшего представления, а начать кого-то подозревать при нулевой эмпатии и неспособности читать чужие эмоции, это как искать черную кошку в черной комнате. При условии, что ни кошки, ни комнаты на самом деле нет, а ты, как дурак, шарахаешься по чистому полю.
Второй вариант гарантированно спасал мою шкуру, но о приятном окладе, рекомендательных письмах и, что самое важное – баронской премии за работу я мог сразу же забыть. Бегство перечеркивало всю мою работу за последние два с половиной месяца и мне бы пришлось начинать сначала, причем где-нибудь в соседнем баронстве или герцогстве, а лучше – вообще в соседней стране.
Решение я принял быстро и легко: будем пробиваться к барону. Сейчас чувство опасности было притуплено, особенно, на фоне попыток Лу проскрестись через мои ментальные барьеры, что подтверждал периодический дискомфорт в районе шеи. Благодаря рабскому ошейнику я всегда знал, когда моя хозяйка потерпела очередную неудачу.
Немного удивляло поведение Лу. С того вечера, когда богиня разнесла мои мозги в щепки, она больше ни разу не предпринимала попыток грубой силой ворваться в мое сознание, а искала обходные пути. Я точно знал, что для того, чтобы сломить мои внешние барьеры, ей было достаточно ко мне просто прикоснуться. Физический контакт с целью играл огромную роль в ментальном колдовстве, упрощая жизнь магу и увеличивая его возможности.
Жребий был брошен, осталось только улучить момент и как-нибудь украдкой поговорить с бароном, который иногда появлялся в управе. Лично я его ни разу не видел, все его визиты пришлись на период после сражения с Лу, и аристократ был мне просто неинтересен. У меня была цель, и я шел к цели. Теперь цель поменялась, так что придется внимательнее следить за возней в коридорах. Пока же буду делать вид, что абсолютно не выкупаю, что такое я нарыл в записях, делая вид счастливого идиота.
После работы привычно пошел в святилище, прихватив несколько навощенных дощечек и стило. Сегодня у меня по плану была небольшая лекция по физике для Софа – по силе трения и реакции точки опоры. Обычный школьный курс физики, однако, выкладки из моего прошлого мира могли систематизировать то, что и так было известно мудрому божеству. Так что без навощенных дощечек было не обойтись, нужно много рисовать вместо того, чтобы объяснять на пальцах. Концепцию вектора направления сил и суммы векторов я объяснил в своих молитвах раньше.
Забавно, если все это тут давно известно и Мудрый Соф просто потешается над недалеким человеком, который считает себя таким умником. С другой стороны, мое чувство цифр и память, которые появились после первой молитвы, никуда не ушли. Ну и всегда остается шанс на эффект плацебо или самовнушение.
Я зашел в привычное уже святилище и присел у статуи Мудрого Софа, уперевшись спиной в прохладный камень алтаря. Надо было немного собраться с мыслями и проговорить про себя, что и как я буду рассказывать моему богу-покровителю.
Как о своей богине, о Лу я больше не думал. Хозяйка, госпожа, владелица – не больше. Моя богиня – это из категории верности души, так что сейчас я был, скорее, человеком Софа, хотя и вынужден помогать мелкой божке.
Мой покой нарушил незваный посетитель, что случалось нечасто: в Трейле были большие храмы всей семерки, так что в такие молельни заглядывали редко.
На входе в полусферу я увидел уже знакомую мне артистку. Выглядела она сейчас менее вызывающе, но все равно эффектно. Как я и предполагал, знакомый мне платок, который лег на сцену для сбора монет, сейчас удерживал копну рыжих волос девушки, собранные в высокий хвост на затылке. Рубашка также была затянута под горло, а куртка – застегнута. Лютню же артистка держала в специальном промасленном чехле из грубой кожи. Только голубые глаза все так же светились изнутри, как и в вечер выступления.
– Эй, уважаемый, а ты постоянно так оскорбляешь богов или только к Мудрому Софу у тебя счет?
Когда девушка не пела, ее голос был бархатным и глубоким, идеально подходящий для диктора или работницы секса по телефону.
– Не, все нормально, – отмахнулся я от барда, – у меня льготы.
– Что? – Переспросила девушка.
– Говорю, мы с Софом постоянно общаемся и я уверен, что такое пренебрежение стоянием на коленях он мне как-нибудь простит, – терпеливо развернул я.
Нужно было практиковаться в общении с людьми, чтобы лучше угадывать их эмоции. Сейчас, например, я заставил себя слегка улыбнуться, будто сказал что-то забавное, но что не должны слышать слишком многие. Подмигивать не стал, показалось, что уже будет перебор.
Девушка ничего на это не ответила, только бросила взгляд на дощечки в моих руках, после чего подошла к алтарю своей покровительницы – он стоял прямо рядом с алтарем Софа, в нескольких шагах от того места, где развалился я, вытянув ноги – и стала о чем-то просить свою богиню.
Я не стал мешать человеку молиться, а вернулся к силе трения и схемам, аккуратно выводя линии и стрелки в различных примерах, дополняя свои иллюстрации простейшими формулами.
– Ты странный, знаешь, – девушка быстро закончила общение с божественным профсоюзом и наблюдала, как я готовлю методические материалы для молитвы.
– С чего это?
– Обычно на алтарь приносят все готовое, а не делают прямо на месте.
– Мне тут лучше думается.
– Ну, тогда это все объясняет, да.
Я посмотрел на девушку, имитируя легкое раздражение тем, что она отвлекает меня от работы.
– Имя хоть у мыслителя есть? – Просто спросила она.
–Антон.
– Привет, Антон, я Энжи.
– Привет, Энжи.
Разговор заглох сам собой. Девушка еще немного помялась передо мной, ошарашенная таким игнором с моей стороны, но решила больше не мешать.
– Знаешь, Антон, я думаю тут зазимовать. Так что заходи в «Кабана» или «Хромого Гуся»… – Бард остановилась в дверях и перечислила еще десяток ничего не значащих для меня названий трактиров и кабаков, в которых попеременно выступала, – выпьем по кружечке пива, расскажешь, что же такое важное позволяет тебе смело сидеть под алтарем Шестого, не боясь его разгневать.
Я поднял на нее глаза. Видно, что девушка была заинтересована, и ей было крайне любопытно, но природная гордость и независимость не позволяли ей навязывать сейчас свое общество.
– Очень постараюсь заглянуть на твой концерт.
Энжи только коротко кивнула, после чего скрылась за дверью.
Молитва и лекция для бога Софа прошла хорошо. Мне даже показалось, что дощечки, которые я положил на алтарный камень после своей лекции, да там и оставил, исчезли еще до того, как я переступил порог святилища и вышел на улицу.
Меня встретил ночной Трейл, который стал мне почти родным. Я уже выучил, какие районы и улицы стоит обходить стороной, так что сделал небольшой крюк и направился домой.
Привычно прожевав холодный ужин и ополоснувшись в бочке, я зашел в комнату. Внутри было, как и ожидалось, темно. Я уже сбросил рубаху и был готов отбросить в сторону простынь, которой укрывался ночью, как понял, что обычно тихо сопящего на своем месте Илия нет, а на его кровати сидит Лу.
Я быстро вытянулся, поклонился и поприветствовал свою владелицу.
– Моя госпожа.
Пять секунд и я просто стою посреди комнаты, ожидая, что Лу встанет и уйдет к себе.
– Антон.
Это были первые слова богини, обращенные ко мне, с момента нашей стычки одиннадцать недель назад.
– Да, моя госпожа.
Я опять поклонился.
– Почему ты закрылся от меня, Антон? – Прямо спросила Лу.
Я только пожал плечами. Ответ был очевиден.
– Вы искалечили мое сознание и душу, моя госпожа, выжгли своим гневом мое прошлое и половину меня самого. – Спокойно говорил я, глядя в фиолетовые глаза богини. – Тогда вы показали мне, рабу, его место и я больше не смею перечить вам, моя госпожа. Но и позволить вам проникнуть в мое сознание без боя еще раз – не позволю. Даже если бы вы выжгли все, инстинкт выживания у меня остался бы.
Лу молча смотрела на меня.
– Я старательно выполняю условия моего освобождения от вашей власти, моя госпожа. Я прилежно тружусь в управе, приношу почти все деньги, которые зарабатываю, чтобы собрать вам на постройку нового храма.
Если раньше я мог утонуть в этих глазах, то сейчас спокойно смотрел прямо перед собой, попутно укрепляя стены ментальной обороны и готовясь к финальному сражению. Видимо, капризное божество потеряло терпение и сейчас произойдет наше последнее столкновение. Шансов выжить у меня не было, это я понимал ясно, но с холодным расчетом планировал сражаться до последнего и хотя бы еще раз унизить моего убийцу перед смертью.
– Вы чем-то недовольны, моя госпожа? Я недостаточно усердно тружусь в управе?
Вместо ответа Лу поднялась со своего места и, грустно улыбаясь, протянула ко мне руки.
Рефлекторно я дернулся в сторону, оттягивая момент прикосновения. Богиня сделала еще один шаг вперед. Я пытался поймать момент, когда ошейник со всей силы начнет давить на мое горло для того, чтобы побыстрее нырнуть вглубь своего сознания – к последней линии обороны.
Пока я просчитывал возможные варианты нашей ментальной битвы, богиня подошла ко мне вплотную, и взяла мое лицо в свои ладони.
Ожидаемого удара так и не последовало. Вместо этого Лу мягко, но настойчиво отодвинула возведенные мной стены, хотя в последнюю нашу встречу на просторах чертогов разума она не задумываясь крушила их мощными ментальными ударами. С напряжением преодолев последнюю линию обороны, Лу потянулась к тому обожжённому огрызку, что остался от моей личности.
Прикосновения богини были нежными и деликатными, она пыталась исправить то, что со мной сотворила, исцеляя истерзанное ею же сознание, воскрешая воспоминания и возвращая способность чувствовать.
Меня захлестнуло от эмоций пережитых дней. По-другому осознавались поступки и действия, воспоминания получали краски, а еда – вкус. Все починить Лу была не способна, но она вложила максимум усилий в то, чтобы вытащить меня из той травмы, которую же сама и нанесла.
«Прости», – прозвучал голос богини в моей голове.
Все это время она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, и я видел в них настоящее сожаление, а ментальная связь давала понять, что богиня не лжет. Она на самом деле сожалеет о содеянном, и сильно мучилась после того, как ее гнев угас, и Лу до конца осознала, что со мной сотворила.
Напоследок, перед тем как покинуть мой разум, Лу еще раз легко коснулась моего сознания, будто подул легкий ветерок.
Когда связь оборвалась, я снова мог дышать и двигаться. Эмоции переполняли меня, и я не мог себя сдерживать. Я схватил мою богиню за плечи, уткнулся лицом в ее волосы и горько зарыдал от вновь обретенной способности чувствовать, от вновь обретенной возможности быть живым человеком.
***********
Дорогие читатели! Если вам нравится моя работа, оставьте лайк или напишите комментарий на странице книги. Ваши отзывы и оценки – лучший для меня подарок и мотивация продолжать работу.
Глава 7. Начало учебы
Я долго не мог успокоиться, но когда все же пришел в себя, ощутил крайнюю степень смущения. Все плечо и часть волос Лу была в моих слезах и соплях, что не добавляло моменту ни чести, ни мужественности.
Отлипнув от моей богини, за которую я до этого держался, словно клещ, я сел на топчан и мы начали говорить.
По тону и словам Лу было понятно, что она долго размышляла надо возможностью нашего примирения и смогла если не целиком, то весьма серьезно усмирить свою божественную гордыню. В любом случае, пока она не обрела нового истинного жреца, она оставалась в теле простого человека, пусть и наделенного недюжими магическими силами.
Я рассказал моей богине о делах в управе, о том, что обнаружил в отчетах и что планировал делать дальше. Удивительно, но вместо обычного молчания или пассивного наблюдения, Лу активно включилась в обсуждение, будто между нами рухнула какая-то стена. Возможно, наш ментальный поединок и последующая холодная война окончательно примирили ее с положением, в котором она оказалась. Может быть, повлияло что-то еще, я прикинулся умным и лишних вопросов не задавал, опасаясь спугнуть этот момент открытости.
Мои мысли о том, что я смогу как-то выкрутиться из сложившейся ситуации, Лу отмела сразу же. Я слишком глубоко залез в документы Тиббота, чтобы теперь пытаться спрятать полосатого слона посреди комнаты.
Моя богиня согласилась с тем, что вскрытую схему проворачивает далеко не один и даже не десяток человек разом, а тот, кто находится на вершине пирамиды, держит всех остальных в страхе. Возможно, даже, в животном ужасе.
Мое предложение попробовать вернуть ее на работу в качестве каллиграфа и использовать ментальную магию Лу тоже отклонила. Прошло почти три месяца, как я приступил к своим обязанностям в управе, так что переигрывать старые договоренности уже не представлялось возможным. Тем более Лу, как потенциально сильного магика, с головой выдавал цвет ее фиолетово-серых глаз, который сложно было не заметить, да и ментальное воздействие, если ждешь подвоха, можно почувствовать. Рядом же с такой, как она, виновные точно будут этот подвох ожидать.
– Значит, Антон, придется учить тебя, – просто сказала Лу, хлопнув меня по плечу.
Я сначала, было, не выкупил, о чем вообще речь, а вот когда до меня дошло, я был похож на репродукцию знаменитой картины Эдварда Мунка.
–Ч-ч-что-о-о-о-о?!?!?!
– Я, говорю, будем учить тебя ментальной магии, – повторила богиня и невинно заглянула мне в глаза.
Нет, не поймите меня неправильно, я, конечно, в глубине души, где-то ну очень глубоко, был рад освоить полузапретное в этом мире знание ментальной магии, очень полезный навык, ага. И мишень еще во всю спину повешу, чтобы наверняка.
– Моя богиня, ты уверена? Откуда у меня силы? Ты же сама говорила, что я не герой и не маг, что абсолютно… Бесполезен. В классическом понимании героя, – мысли путались, но выдать что-то членораздельное все же получилось.
В ответ Лу очень внимательно на меня посмотрела, а перед тем как начать говорить, даже взяла за руку, от чего я буквально почувствовал прокатившуюся по телу волну покоя. Хм. С каждым разом сила богини действует на меня все лучше и лучше и мне это нравилось. Так и зависимым стать недолго, учитывая достаточно интимный характер такого контакта.
– Антон. Странности я стала замечать, когда ты стал реагировать на любые мои мысли и недовольство.
– Это все ошейник, он начинал чуть давить и я…
Лу на меня шикнула, чтобы я захлопнул свою варежку и слушал старших.
– Да, ты говорил мне. В этом и была странность. Понимаешь, конструкт, который наложила на тебя Матерь и связала со мной, хоть и надежен, но достаточно прост. Он как поводок…
Лу потупилась, видимо, вспомнила мои речи о том, что я ее раб и постараюсь как можно скорее выполнить навязанный мне уговор.
– Но не более. Человек должен чувствовать рывок или сильное сжатие, а ты в какой-то момент начал даже ощущать покалывание моего раздражения, я видела это. Даже малейшие эмоции.
Я невольно потрогал шею.
– Мне приходилось очень серьезно контролировать свое раздражение и гнев, чтобы не навредить тебе, потому что ты слишком сильно отзывался на любую мою мысль, – продолжила богиня. – А потом я сорвалась.
– Ага, и чуть меня не убила.
– И чуть тебя не убила.
Она сжала мои пальцы в своей ладони.
– Как ты думаешь, Антон, почему менталисты живут либо в статусе рабов Клятвы, либо не живут вовсе? – Задала она внезапный вопрос.
Я задумался. И в самом деле. Я испытал на себе гнев весьма сильного менталиста и смог вырваться из его лап. Да, Лу не хотела меня добивать, но это было только после того, как я выпер на мороз громящую мой чердак богиню. А вот в процессе она вполне готова была меня убить. Но ведь я смог. Это значит, что менталисты не столь всемогущи, как о них принято думать. Я еще немного поразмышлял на эту тему, но ни к чему конкретному не пришел, о чем и сообщил Лу. Мол, без понятия, почему все так не любят магов разума. Может лица у них такие, людям не нравятся.
– Менталистам не дают свободу и сковывают клятвами, потому что для них ворваться в разум простого человека и подчинить его – как муху прихлопнуть. Даже самые слабые могут влиять на сознание, не говоря о чтении мыслей.
До меня стало доходить, о чем говорит моя богиня, от чего мне слегка поплохело.
– То есть, я менталист? Это как?
– Ты не менталист, во всяком случае, не был им. Я думаю, дело в ошейнике и заклинании Матери.
Она встала с постели и вытащила из моего рюкзака кинжал, который я постоянно забывал повесить на пояс, а в итоге просто плюнул и засунул в сумку. Как говорят умные люди, если не умеешь пользоваться ножом, то его отберут у тебя те, кто умеет, и пристроят тебе в печень. Ножом я пользоваться не умел, так что справедливо рассудил, что быстрые ноги в случае вооруженного нападения пригодятся мне больше, чем кусок металла.
Пока я зачарованно смотрел на бесполезный в моих руках кусок железа, который в ладони Лу смотрелся как-то хищно, богиня вернулась на кровать и одним резким движением чуть проколола себе ладонь левой руки.
В этот же момент я ощутил укол в своей, и с ужасом начал наблюдать, как из небольшого разреза на левой ладони – меньше, чем у Лу, но в том же месте – стала собираться капелька крови.
– Это … – клерийский был слишком бедным на ругательства, так что я без всяких терзаний перешел на русский, чтобы обозначить свое отношение к сложившейся ситуации.
Лу только тяжело вдохнула. Русского она не знала, но, думаю, мои интонации сказали больше слов, с чем богиня была согласна.
– Когда ты поняла? – Резко спросил я.
– Когда увидела тебя в первый раз после нашей… драки. – Помявшись, ответила Лу.
– Синяк?
– Ага.
У меня на самом деле был большой синяк на левой щеке, который достаточно долго проходил. Тогда я не придал ему большого значения, было не до этого, но сейчас я понял, что чисто технически не мог так удачно плашмя удариться щекой об пол, не сломав себе при этом пару шейных позвонков.
– Да … – я опять перешел на великий, могучий и столь изобретательный русский язык.
Я всегда считал, что Лу – это последний, нерушимый рубеж обороны, божественная сущность, которой ничего не грозит. Сущность, которая, чуть что, придет на выручку – о том, что она сейчас человек, я как-то удобно забывал. Теперь же любой ущерб для богини, в перспективе, отражался и на мне.
Я выхватил из рук Лу нож и, немного замешкавшись, тыкнул кончиком в правую ладонь. Появилась капля крови, но рука богини осталась чистой. А вот лицо было крайне удивленным.
– Только не говори, что почувствовала…
Лу промолчала. Это значит, что если меня где-нибудь хлопнут, то не поздоровится и Лу, которая была сейчас заперта в человеческом теле. Мда, начудила, так начудила Первородная Матерь! Нечего сказать! Точнее, сказать было что, но кто станет меня слушать?
– Но ведь это все объясняет, Антон! Это все объясняет! – Внезапно богиня чуть не запрыгала, как девчонка. – Ты – паразит!
– Да, я в курсе твоего мнения, спасибо…
В награду получил легкую оплеуху, такую, любя.
– Я точно перегнула палку, и ты стал на удивление прямолинейным. И тупым, – Лу было не до шуток, и смотрела она сейчас на меня с некоторым беспокойством. – Ты паразитируешь на моих ментальных способностях. Заемная сила.
– А так можно вообще?
О концепции заемных сил я слышал только в одном ключе. Когда маги одной направленности объединялись в какую-либо фигуру или как-то еще связывались в единую цепь, для того, чтобы накачать самого умелого из них магической силой под завязку. И то, читал я это в посредственного качества книгах, как раз в перерывах между сном на лекциях и стоянием в очереди в буфет. О магии этого мира я знал и вовсе преступно мало. В основном то, что менталистов тут казнят или порабощают, а о том, что в соседнем княжестве есть целая Академия Магии, я даже как-то сейчас не задумывался. Но не дурака же они там поголовно валяют, а что-то изучают.
– Видимо, можно. У тебя же получилось. И отпор в драке ты мне давал в том числе как менталист, а не простой человек. И барьеры, которые я сейчас раздвигала, были ментальными…
Посидели. Помолчали. Подумали.
– Попробуй потянуться ко мне, – внезапно предложила богиня, хотя сразу же передумала, – хотя давай лучше завтра. Сегодня выдался… Непростой день.
Повисла неловкая пауза, за время которой я решил, что смерть я уже видел, так что больше не страшно.
Я просто взял и обнял Лу, немного прижав ее к себе. Ошейник на секунду шевельнулся, но неприятное чувство сразу же исчезло, как и не было. Лу погладила меня ладонями по спине, после чего встала и вышла из комнаты. Через минуту пришел сонный Илий, видимо, задремал в комнате богини. Не глядя и не здороваясь, старик рухнул на свою кровать и сразу же отключился. Сразу видно, опытный алкаш: дошел на чистом автопилоте и завтра вообще не вспомнит, что перебирался из комнаты в комнату.
Ко мне сон не шел. На руках и одежде оставался запах волос и кожи Лу, теребя и беспокоя вновь обретенную душу.
Утро встретило меня буйством запахов, красок и эмоций, в основном, эмоций Ринты. В моих глазах, выражении лица и походке что-то поменялось и пекарша это определенно заметила. Как результат, она развернула вокруг моей бренной тушки бурную деятельность: и поговорить, и прикрикнуть, и попросить помочь там, где раньше было не надо, и пирожок дать попробовать с новой начинкой. Короче, пока пришло время завтрака, и Лу с Илием спустились вниз, наша домовладелица серьезно так меня ушатала.
Сегодня был шестой день, надо было идти в управу. У меня, было, шевельнулась мысль выловить на улице кого-нибудь из мальчишек-посыльных, которые только и ждали, чтобы сбегать куда-нибудь за медяк, да отправить весточку на работу, что заболел, но это мысль я быстро отогнал. Занятия ментальной магией с моей богиней придется перенести на вечер.
Лу остановила меня, когда я уже почти вышел на улицу.
– Антон, постарайся сегодня больше думать обо мне.
Прозвучало настолько двусмысленно, учитывая прошедшую ночь и наш эмоциональный прорыв в общении, что я даже не сразу понял, что она имеет в виду и даже немного покраснел.
До богини тоже дошло, что она не слишком корректно изложила свои мысли. Так что меня легонько пнули по ноге. Ошейник молчал.
– Я про нашу связь, идиот, – понизив голос, чтобы не услышала Ринта, пояснила свое указание Лу, постучав тонким пальцем по моему виску.
В ответ я молча кивнул.
Работать сегодня было определенно невозможно. Я влился в мытарский коллектив во времена, когда был эмоциональным калекой, так что сейчас, я фактически, этих людей не знал, и мне приходилось знакомиться со всеми заново. Многие заметили перемены в моем поведении, так что срочно пришлось придумывать историю о сестре, которая вернулась из дальней поездки, и меня наконец-то отпустило сжимающее сердце чувство тревоги.
Большинство это объяснение устроило, и с меня слезли. Поступило предложение еще разок сходить в кабак на следующей неделе. Я, дабы не отсвечивать, конечно же согласился.
Пока я был мертв изнутри, прошло все лето, и сейчас в свои права уже вступала осень. В мытарской и управе была уйма дел. Начинался основной поток натуральных оброков, потом, когда крестьяне реализуют свою продукцию перекупам или на рынках, пойдет сбор денег звонкой монетой.
Как и другие аристократы этого мира, барон Тиббот предпочитал собирать налоги дважды в год. Один раз – в начале лета, когда крестьяне могли подработать на чужих хозяйствах во время посевной и посадочной компании. Если же человек не планировал искать работу, то без раздумий шел на барщину, которая отнимала не более двух дней в неделю: в прямом пользовании Тиббот слишком много земель не держал, предпочитая фокусироваться на других административных направлениях, вместо этого сдавая «барские гектары» в аренду вольным.
Вторая волна налогообложения приходилась как раз на осень. Тут был и натуральный, и денежный оброк, хотя мастера и торговцы предпочитали рассчитываться только монетой. Крестьяне же, наоборот, охотнее отдавали натурой. Закупочно-оброчные цены были, конечно, ниже свободного рынка, но очень близки к закупочным ценам тех же купцов, которые по осени любили явиться на крестьянские ярмарки и скупить по дешевке зерно, яблоки и даже муку, если в селе был мельник. Так что крестьянину был один черт, как платить: что продай купцу, да отдай барину вырученные деньги, что просто завези все Тибботу и пусть он уже думает, что делать с продукцией.
Зерновых культур, муки, яблок, капусты, лука, моркови и мяса в качестве оброка барон принимал в любых количествах без ограничений. Что же касалось более редких позиций, тут вообще все было интересно, и на секунду у меня даже промелькнула мысль, что Амер Тиббот – такой же пришелец из другого мира, как и я.
Для редких и промышленных оброков барон формировал, буквально, заказ-наряды, которые доводились до сведения городских голов, которые, в свою очередь, по мере своих возможностей, распределяли на вверенных в их управление территориях. Так, например, заготовками шкур занималась одна управа, где было достаточно охотничьих угодий. Заготовкой грибов – другая. Пасеки с пчелами массово стояли в третьей. Такое профилирование позволяло собирать Тибботу ровно столько продукции, сколько было способно переработать или выгодно продать на сторону его хозяйство, а все люди были при своем деле. Если спущенный бароном заказ выполнялся менее чем на девять десятых, то недоимок ему возмещали деньгами с определенной неустойкой. В итоге все баронство работало, как большая машина. Четко, слаженно и почти без сбоев.
