Текст книги "Жрец богини Лу. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Александр Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)
Уже подходя к казармам, рядом с которыми разместился и арсенал и склад одежды, я застыл посреди двора.
– Ты чего? – спросил Орвист.
Лу.
Все дело было в ней.
Богиня, с которой я был связан физически и все раны которой напрямую отражались и на моем теле, сейчас была в городе, в своем храме. Гордая богиня Лу, которая уже смирилась с тем, что выполнить договор Матери она не в силах, будет сражаться до последнего – одного своего святилища она не так давно лишилась, да и терять ей было особо нечего. Что такое четыре года для божества? Пыль.
Я же отчетливо почувствовал дыхание приближающейся гибели. Нужно было каким‑то образом достучаться до богини и вытащить во дворец, но на все попытки установить контакт с помощью магии ответом мне была лишь пустота.
Лу на самом деле сдержала свое слово и отпустила призванного матерью бухгалтера из другого мира, оборвав нашу связь и окончательно закрывшись от меня ментальными барьерами.
Глава 12. Битва за Пите
Куртку по размеру я нашел довольно быстро. Еще из оружейной прихватил обычное, мне по подбородок, боевое копье, древо которого было обито железными кольцами. После чего отправился вслед за Орвистом. Мы шли в рабочий кабинет короля, где Кай Фотен Первый обычно принимал посетителей.
Дворец был похож на разворошенный улей. Кто‑то куда‑то бежал, гвардейцы орали на прислугу, сонные дворяне, которые уже добрались сюда из своих покоев или прибежали из ближайших поместий, только добавляли происходящему хаоса своими претензиями и вопросами.
Окинув взглядом разношерстную толпу, которая толпилась у кабинета короля, я сразу понял, что очень многих не хватает. Почти все представители оппозиции, которые в последнее время в голос критиковали действия Кая, так и не явились во дворец, хотя и должны были. Среди толпы я не увидел нескольких графов и герцогов, но самое главное – отсутствовал Мофорос, который больше других критиковал мягкотелость и нерешительность короля.
Активно работая локтями и не обращая внимания на возмущенные крики позади, мы пробились к большим двустворчатым дверям. На страже стояли сразу пять гвардейцев, которые, впрочем, завидев Орвиста и меня, мигом расступились и пропустили нас внутрь.
«Умница, Вила, оставила указания», – подумал я.
Еще минута в этой истеричной толкучке, и я бы начал убивать, ей богу.
Как оказалось, часть моих выводов была поспешной. Как минимум половина высших аристократов, которых я записал в предатели, сейчас были внутри комнаты, собравшись у рабочего стола короля. Впрочем, Мофороса среди них не наблюдалось.
Я встал у стены рядом с Орвистом, прикинувшись гвардейцем, что, впрочем, не ускользнуло ни от бойцов внутри кабинета, ни от аристократов.
Мне было плевать. Я не гений тактики или стратегии, танковые клинья на прорыв не водил, в войнах и конфликтах в родном мире не участвовал. Даже в армии не служил, а вся воинская наука ограничивалась умением бросать гранату типа «колотушка» на зачетную дистанцию с разбега. Еще я умел забивать рожок от автомата Калашникова холостыми патронами, которые наш военрук засыпал в разрезанный пополам баскетбольный мяч, после чего он начинал близоруко пялиться на циферблат механических часов – время так засекал.
– Нам надо стянуть основные силы к фортам, – Кай активно тыкал в разложенную на столе карту города, которая была нанесена в правильном масштабе на огромный кусок кожи – пергамент таких размеров был бы слишком хрупкий.
– Пусть баллисты и маги форта не пропускают корабли в гавань так долго, как смогут. Понятно? Поставим баррикады тут, тут, и тут, надо удержать основные улицы – король продолжил тыкать пальцем в карту.
От сонливой лени, которая сопровождала монарха последние недели, не осталось и следа. На него напали, и надо было защищаться. Мне вообще показалось, что он специально вел себя таким образом, провоцируя своих противников на активные действия, но, видимо, перестарался – в итоге Пите сейчас начнут штурмовать.
В этот момент в комнату вбежал посыльный в форме городской стражи.
– Ваше Величество! Форты!.. – мужчина запнулся и утих, оценивая концентрацию аристократов на квадратный метр помещения.
– Да что такое!? Говори! – не выдержал один из графов, пожилой седой мужчина в богато расшитом камзоле.
– Так это… Восточный потеряли, орудия не стреляют, магов не видно… В моем, Западном, идет бой… Предательство, Ваше величество…
В комнате повисла тишина. Форты по бокам от гавани Пите были воротами порта. Пристрелянные тяжелые орудия закрывали всю бухту: катапульты и баллисты могли делать до двух выстрелов в минуту и были способны если не потопить, то серьезно повредить корабль любых размеров. Особенно, если снаряды были зажигательными – начиненные сырой нефтью, которую тут называли просто черным болотным маслом.
Потеря даже одного форта – это нонсенс. Если король потеряет сразу два, то город обречен.
Это понимали все присутствующие, а по отголоскам мыслей и эмоций, от которых я сейчас пытался изо всех сил отгородиться – понял и я.
– Значит… – Король замолк, быстро что‑то решая в уме.
– Ваше Величество, прикажите идти на помощь Западному. Я возьму своих людей, граф Вертес – один из аристократов кивнул на крепкого мужчину, стоящего рядом с ним у стола, – он своих, и мы отобьем форт. Прикроем хотя бы часть бухты.
Король замер, будто ожидал чего‑то.
«Антон. Нужна твоя помощь. Как в темнице, только оставить в живых», – король смотрел на меня в упор, прокручивая эту мысль в голове.
Я коротко кивнул.
По едва заметному жесту и тихой команде короля, гвардейцы внезапно отлепились от стены и взяли двух добровольцев в круг.
– Прошу простить меня, но так надо, – ответил король.
В тот же момент я сделал шаг вперед – гвардейцы по еще одному знаку короля пропустили меня к вельможам – и, положив ладонь на голову ничего не понимающего Вертеса, нырнул в чертоги разума.
Вся легенда псу под хвост, но сейчас я или раскрою себя, или город падет.
Светляк сознания графа был удивительно ярким и сильным – волевой, активный человек. Стараясь не навредить аристократу, я быстро прошелся по его мыслям и чувствам. Не найдя никаких следов заговора или мыслей предать короля Кая, я силой магии «собрал» мысли графа к тому виду, в котором они были до вмешательства, вышел в реальность и шагнул ко второму мужчине.
Граф Нирифор – так звали аристократа – был так же чист, как и его товарищ. Оба были давними друзьями и умеренными представителями знати, которые придерживались мысли, что борьба за престол и козни против Фотена погубят их дома и само государство.
После ментального допроса мужчины ошалело крутили головами, а до меня стали долетать обрывки их мыслей и мыслей окружающих.
«Значит, правда…»
«Менталист… Но где ошейник?»
«А говорили – мальчишка идиот и якшается с простолюдином…»
«Хорошо, что я здесь…»
Мыслей было много, некоторые – даже могли привести к смертной казни, но я сделал вид, что ничего не слышал.
– Они преданы трону, Ваше Величество, – коротко сообщил я Каю Фотену. – Извиняюсь за вторжение, Ваши Сиятельства, но обстоятельства вынудили, – обратился я уже к графам, низко поклонившись. Новые враги мне были ни к чему.
– Граф Вертес, Граф Нирифор, берите своих людей и отправляйтесь к Западному. Примите и мои извинения за методы проверки. Ваша верная служба престолу не будет забыта, – серьезно обратился к чуть приосанившимся мужчинам король, оказав тем самым невиданную честь.
Вельможи выскочили из кабинета, как будто на двоих им была не сотня лет, а всего сорок. Я же ощущал на себе десяток настороженных взглядов.
– Господа, – уловил общее настроение Кай Фотен, – думаю, каждому стоит пообщаться с господином Тинтом, чтобы снять общее напряжение и мы продолжим работу. Раз уж вы все в курсе. И попрошу постараться не выносить информацию о менталисте за пределы кабинета. Это мой приказ.
Аристократы чуть вздрогнули, но вид недавно выходивших и абсолютно здоровых Вертеса и Нирифора дали им определенную надежду.
Я проверил мысли оставшихся девяти в кабинете мужчин – все были верными слугами короля, о чем я и сообщил Фотену.
Конечно, двое из них принадлежали к «сомневающимся», которые выбрали сторону монарха в последний момент, но, я думаю, мою услугу они оценили. Если выживем, у меня будет, что попросить у этих людей взамен за мою вольную интерпретацию их намерений в этой стрессовой ситуации. Потому что не надо было быть магом разума, чтобы понять: любого предателя Фотен прикажет казнить прямо в этой комнате, что гвардия выполнит без промедления – для них существует лишь один монарх, и это Кай Фотен. Во всяком случае, так должно быть.
Я не остановился на достигнутом, и прошелся по каждому солдату в комнате, коих набилось тут полтора десятка с учетом Орвиста – еще пятеро стояли в дверях. Многие из них оскорбились моим действиям, но все же все понимали необходимость и действенность данного метода. На «допрос» каждого у меня уходило не больше пяти‑десяти секунд: с каждым разом работать с чужим сознанием для меня становилось все проще и проще, так что последние трое гвардейцев и вовсе ничего не почувствовали.
Убедившись таким топорным образом, что в комнате нет предателей, я чуть успокоился. Впрочем, осознание того, что окружающим можно доверять, добавило немного уверенности всем присутствующим. Это читалось по эмоциональному фону в помещении.
Кабинет стал, фактически, ставкой главнокомандования на время атаки. Кай отдавал распоряжения, принимал гонцов, обсуждал вопросы обороны порта со своими вельможами. С каждой новой вестью о прорыве, десанте или захвате очередной улицы, мужчины в расшитых серебром и золотом камзолах покидали комнату, пока внутри не остались только я, Кай, Вила – фаворитка проскользнула сюда чуть позже меня, уже после массового допроса – и личная охрана короля.
Все остальные отправились на ранее оговоренные точки в нижнем городе, на стенах или чуть выше – уже в городе верхнем.
Форт Западный, по всей видимости, отбить удалось, потому что орудия наконец‑то начали бить по кораблям, с которых на шлюпках спускались на берег солдаты Паринии.
Король в сопровождении своей охраны прошел на стену крепости, с которой открывался вид на весь город, лежащий на берегу бухты. Мы с Вилой сопровождали монарха. Графиня успела переодеться – сейчас на ней был легкий охотничий брючный костюм, а в руках – небольшой арбалет. Из оружия ближнего боя – только кинжал, женщина не умела фехтовать.
Вид открылся не самый радостный. Уже начало светать и нашим взглядам открылась горящая столица. Доки и причалы были разорены, склады кое‑где горели, издалека слышались крики и звуки боя. Люди, кто не был готов взять в руки оружие, массово бежали за пределы городских стен – в сторону королевского тракта, пытаясь утащить нехитрый скарб на своих плечах или случайном транспорте, который удалось раздобыть.
Никто людской поток не задерживал: гражданские на поле боя могли послужить живым щитом для атакующих, которым было плевать на судьбу жителей Пите.
Тушить вспыхнувшие тут и там пожары было некому, так что уже через несколько часов нижний город будет пылать; смог уже стал клубиться над постройками, ограничивая видимость с крепостной стены.
Через полчаса форт Западный прекратил огонь. Скорее всего, просто закончились снаряды, потому что гонцов с информацией о том, что противник пошел на штурм портового укрепления, мы не получали.
Нижний город пал, шум боя уже приближался к верхнему, за которым были основные укрепления и королевская крепость. Противника надо было задержать – к армии, стоящей в пригороде, уже отправили нескольких гонцов, так что минимум пять тысяч мечей должны были прийти в столицу уже к вечеру, полностью готовые к бою, хоть и с марша. За это время надо не допустить полного окружения Пите, потому что при бое в чистом поле потери защитников будут слишком велики. А вот бой в условиях города с возможностью отступить для передышки за неприступные стены, с перспективой рано или поздно сбросить паринийцев в море – выглядел наиболее выгодной тактикой.
У атакующих не было времени вставать лагерем в городе, за пределы стен их никто не выпустит – защитники начнут бить в спину, накатывая на паринийцев волнами и отступая за городские стены, так что единственный шанс восточных соседей сломить сопротивление здесь и сейчас. Им нужно было дойти до крепости, заблокировать обороняющихся внутри, а потом, уже свободно высадив все свои силы, попытаться разбить армию, которая спешила на подмогу королю. Если это случится, то война будет проиграна одним днем, а голова Кая Фотена – насажена на пику.
Все это понимал и молодой король, так что в какой‑то момент он отдал короткую команду: собрать лучшую сотню гвардии, еще сотню подготовить как резерв. На крепостных стенах и воротах оставить всех остальных – около семидесяти мечей. Он лично возглавит защиту главной улицы верхнего города, которая была самым коротким путем к крепости.
– Ваше Величество, это неразумно, – посмел возразить командир гвардейцев, выслушивая распоряжения монарха. – Позвольте мне возглавить оборону во славу рода Фотенов, вам незачем рисковать.
– Мой преданный Лакиций, – спокойно ответил король, – если эта улица не будет удержана, то мою голову насадят на пику до конца недели. Так что я пойду на укрепления вместе со своей гвардией, это не обсуждается. Тем более, мои предки никогда не бежали от битвы.
Командир гвардии коротко поклонился, ударив кулаков по панцирю брони в районе сердца, после чего стал зычным голосом раздавать команды, называя десятников, чьи бойцы отправятся в первой волне обороняющих стратегическую точку.
– Мой король, – чуть слышно обратился я к нему, – это точно хорошая затея?
– Нет, но мои деды всегда брали в руки секиру в трудные моменты боя. Если я отсижусь за стенами, это подорвет боевой дух армии. Так что пришло время подвигов, мой счетовод.
Кай совсем по‑простому хлопнул меня по плечу, намекая, что ожидает от меня того же рвения, что и от гвардейцев.
Я оценил свои перспективы. То, что я менталист – уже не секрет. Если король умрет, то и меня постараются где‑нибудь тихо придушить, так что мое выживание напрямую зависело от выживания короля Кая Фотена Первого.
Выдвинулись на позиции быстро, прихватив с собой телеги, арбалеты, болты к ним – в условиях городского боя луки были неэффективны. Взяли с собой немного метательных копий и вообще всего, что могло пригодиться на баррикаде. Вместе с нами отправился Гарен и еще несколько лекарей – специально для них на подводах тащили пяток бочек воды. При доступности материала, все целители могли творить ледяные стрелы, копья или водные лезвия – упрощенный вариант ледяной стрелы из плотно сбитого потока воды, не особо расходуя магические силы.
Для обороны выбрали место в шагах трехстах от ворот. До ближайших переулков было далеко, да и здесь начиналась уже территория поместий аристократов, которые были огорожены аккуратными, но достаточно высокими стенами в полтора человеческих роста, скрывая жизнь внутри от любопытных глаз. Так что быстро проскочить нам за спину у атакующих не выйдет, а мы, чуть что, сможем отступить под прикрытие крепостных стен, не обращаясь при этом в бегство.
Ширина улицы в этом месте достигала тридцати шагов. Гвардейцы стали деловито расставлять телеги поперек улицы, преграждая проход, в ход пошли бочки, мебель из ближайших домов, которые смотрели на мир зияющими провалами дверей – их владельцы сейчас, в большинстве своем, сражались в городе.
Король отправил вперед несколько гонцов, предупредить защитников стены верхнего города, что стоять насмерть им не обязательно, и они могут отступить на последнюю линию обороны, присоединившись к своему монарху.
Паринийцы давили активно, так что особой надежды на отступающих к крепости у нас не было.
Разместив дозоры на крышах ближайших поместий, чтобы отслеживать перемещения противника и исключить внезапное окружение нашего отряда, мы принялись ждать. То, что бой придется принять – было понятно, как и то, что мы столкнемся с основной ударной силой паринийского десанта.
Сначала к нам стали стекаться раненые, следом – кое‑как отступающие группы защитников стены верхнего города. Среди них было много аристократов со своими дружинами и безземельных дворян, которые жили в столице или при дворе.
Где‑то на соседней улочке, ближе к стене, была молельня Лу, которая, по сути, являлась ее первым храмом.
– Мой король…
Я понимал, что времени мало, и если я не отправлюсь на поиски богини сейчас, то позже уже не смогу отлучиться. До храма было не больше пяти минут рысью, с учетом того, что надо будет пробираться дворами поместий.
– Разрешите сходить к храму, что вы приказали поставить для богини Лу. Там сейчас моя сестра и дед, – прямо попросил я у короля.
Фотен недовольно дернул щекой. Менталисты были опасными противниками в ближнем бою, даже такие посредственные мечники, как я. Но король все же меня отпустил:
– Если там будут паринийцы – возвращайся. И возьми с собой Орвиста и еще пару гвардейцев, – наконец‑то решился король.
Он понимал, что от меня деморализованного, в бою толку будет немного.
Я коротко поклонился монарху, кликнул Орвиста, передал ему приказ Фотена и мы стали продвигаться дворами на нужный нам переулок.
С начала штурма города прошло не более трех часов, но все вокруг свидетельствовало о том, что в столицу неожиданно пришла война. Повсюду валялись личные вещи, брошенные горожанами, кое‑где – застрявшие или сломанные тачки с пожитками. Редкие жители, что еще не покинули Пите, бесплотными тенями пробирались вдоль стен – до крепости, а потом прочь, на равнину, в сторону Королевского Тракта.
Уже через несколько минут до нас стал доноситься шум локальной стычки. Звенела сталь, слышались крики раненых и ругань сражавшихся. Мы аккуратно подошли к углу дома и выглянули из‑за укрытия.
Прямо посреди улицы, недалеко от храма Лу, сражался небольшой отряд защитников города – человек семь, на которых наседало два десятка паринийцев. Часть защитников была ранена, некоторые – уже лежали мертвыми на брусчатке улицы.
Среди крупных спин мужчин я заметил невысокий профиль – Лу, будто оса, перемещалась между флангами, с каждой атакой отправляя к Жнецу по одному противнику. Однако другие воины вокруг богини не справлялись, это было видно, что вот‑вот они сдадутся.
Я потянулся ментально к богине и понял, что она уже полностью истощена – Лу активно пользовалась магией разума уже не менее часа, умертвив неизвестно сколько человек, но сейчас, не имея божественной сущности, ее организм требовал отдыха. Так что максимум, на который сейчас была способна богиня – легкий отвод глаз для того, чтобы найти брешь в обороне очередного противника. О массовой иллюзии или убийстве одним касанием меча речи уже не шло.
У меня неприятно кольнуло в груди, когда я понял, что не вижу старика Илия рядом с обороняющимися, но времени на раздумья не осталось: еще чуть‑чуть и отряд, в котором сражалась богиня, сомнут.
Еще на бегу я почувствовал, как по руке из тонкого пореза потекла тонкая струйка крови – до Лу кто‑то дотянулся и зацепил клинком плечо, что немедленно превратилось и в мою рану.
Мы врубились во фланг отряда паринийцев, чего они точно не ожидали. Сейчас я не экономил силы, и щедро вкладывал в свое копье ментальную энергию. В итоге, каждое касание превращало обычное копье в несущее мучительную смерть оружие: из глаз паринийцев хлестала кровь и буквально за мгновение трое противников полегли на мостовой.
Не отставали и мои спутники. Гвардейцы были выучены совместному бою против превосходящих сил противника и сейчас Орвист с товарищами превратились в трех демонов, которые резво крошили ничего не понимающих паринийцев. Атакующие, было, попытались перегруппироваться, но отряд, которому мы пришли на помощь, быстро оценил тактическое преимущество и бойцы во главе с Лу насели на солдат с новой силой. Через минуту все было кончено. Моя куртка, как и легкий нагрудник, была залита кровью; от чужой крови же рука чуть скользила по древку копья.
Я посмотрел на богиню, которая прямо сейчас добила последнего оставшегося в живых паринийца и выпрямилась во весь рост.
Уставшая после долгого боя, какая‑то осунувшаяся, она была залита чужой кровью и не до конца понимала, что произошло: Лу взглядом рыскала по сторонам в поисках новой цели. Я подошел к богине и, взяв ее за руку, увлек за собой – прочь с улицы, в сторону поместий, откуда мы только что пришли. На разговоры не было времени.
Довольно быстро моя богиня пришла в себя и уже двигалась следом за нежданными спасителями самостоятельно. Я поскребся в ее разум, ища контакта, которого был лишен все то время, что провел во дворце после ее и Илия отъезда.
«Как ты?», – послал я мысленный вопрос, когда богиня все же ответила мне.
«Жива. Спасибо».
«Илий?..»
«…»
Молчание Лу было выразительнее всяких слов. Мой первый в новом мире наставник и собеседник, человек с которым я мог свободно общаться, в том числе и о своем прошлом, который не раз выручал меня и богиню своей прозорливостью и прижимистостью во времена жизни в баронстве Тиббот, старый жрец Илий отправился к Жнецу.
Почувствовал мою печаль, Лу практически рефлекторно коснулась моей ладони, пропуская через меня свою божественную благодать. Определенно, за это время я стал наркоманом – я почувствовал удовольствие, мало с чем сравнимое. С другой стороны, когда она была рядом, я ощущал, насколько богиня стала мне дорога. Даже с учетом того, что она лгала мне почти год, давая ложную надежду. И нам придется еще раз обсудить с ней это.
Но потом, если переживем этот день.
Мы быстро вернулись к баррикадам и Гарен, возглавив звено лекарей, занялся ранеными. Тяжелых сразу отправляли в крепость, предварительно остановив кровь – все для того, чтобы они протянули до вечера. Легкие раны целители затягивали целиком, хоть и оставляли уродливые шрамы – на эстетику времени и лишних сил не было, главное, чтобы боец мог вернуться в строй.
Подошла и наша с Лу очередь залечить свои порезы. Целитель, который нами занялся, только удивленно вскинул бровь: два одинаковых, как брата близнеца пореза у брата и его сестры. Но чего только не случается на войне, правда? Гарен бросил на меня короткий взгляд, но промолчал. Копаться же в мыслях жирного магика у меня желания не было, так что я просто отмахнулся от него. Не сейчас, не время.
Окончательно рассвело и мы смогли оценить, как много смога поднялось над городом из доков. Порт был фактически уничтожен и даже если мы отобьем Пите, то эффективно принимать корабли не сможем еще долгое время. О быстром сообщении с портом Миллер, который был второй мишенью, можно было забыть как минимум до середины лета.
Тихо. Так тихо только перед большой грозой или чем‑то плохим. Солдаты, что не были задействованы в дозорах и наблюдателях, расселись вдоль стен поместий, привалившись к ним спинами. Но оружие все держали наготове. Для магиков из крепости притащили еще несколько бочек воды, а также немного еды – лекари должны быть в тонусе, потому что во время боя представляли собой не только звено поддержки, но и грозную силу, которая может обратить в бегство атакующих.
Я слабо понимал возможности придворных магов воды, но было очевидно, что ненавистный мне Гарен был самым сильным из всех. Это прослеживалось по тому, как быстро он лечил раненых, да и в целом другие маги относились к главному целителю двора крайне уважительно. Очень надеюсь, что на войне его мерзкая сущность обернется исключительно против паринийцев и толстяк не даст стрекача в самый ответственный момент.
Первая же атака на наши баррикады оказалась удивительно мощной: видимо, разведчики паринийцев доложили, что на главной улице, ведущей к крепости, закрепилась королевская гвардия, так что штурмующие подготовились, надеясь сломить сопротивление одним ударом.
В конце улицы появились стройные ряды паринийцев, которые прикрывались ростовыми щитами. Гвардейцы быстро повскакивали со своих мест, заняли позиции на наших хлипких укреплениях. Часть взялась за копья и щиты – остальные взвели арбалеты.
Абсолютной неожиданностью для нас стало то, что из‑за рядов щитов в баррикаду полетели магические снаряды. Первый же огненный шар размером с кулак, прожег в телеге дыру, воспламенив сухое дерево. По одному из гвардейцев ударила короткая молния, убив на месте, в другие части укреплений полетели камни и водяные лезвия.
Маги воды с нашей стороны сориентировались мгновенно – в щиты противников полетели узкие ледяные и водные лезвия, которые на высокой скорости разрубали броню, будто фрезой, оставляя ужасные раны в телах наступающих.
Однако трех колдунов было объективно недостаточно для того, чтобы нанести нападающим ощутимый урон: на нас надвигалась махина минимум из трех сотен солдат.
Когда до остатков баррикады, которая уже частично пылала, частично была разбита вражескими магами земли, оставалось менее пятидесяти шагов, а паринийцы были готовы перейти на бодрый бег, король приказал опрокинуть бочки.
Не знаю, отрабатывали ли они это с Гареном, либо придворный маг мигом понял задумку своего короля, но я увидел, как магик мгновенно отправил разлитую по камням влагу под телеги – на другую сторону баррикады. Кай же сосредоточился и вложил, как мне показалось, большую часть своих сил в массовое колдовство, взмахнув своей рапирой. Через секунду король, владеющий боевой магией льда, при поддержке своего лекаря который удерживал своим колдовством натяжение воды, превратил площадку шириной в десяток шагов, в идеально ровный каток.
«Фига», – только и смог подумать я, оценив все коварство приема.
Чтобы удержаться на ногах, солдатам противника пришлось замедлиться и начать дробить лед перед собой краем щитов или мечами. В это время из‑за баррикад высунулись гвардейцы с тяжелыми арбалетами и пустили первую кровь с помощью железа в этом столкновении.
Почти все болты нашли свои цели – слишком удобно торчали плечи и головы паринийцев, которые сейчас пытались прорваться через внезапное заграждение, так что к тому моменту, как первый солдат противника поднялся на борт перевернутой телеги, гвардейцы успели сделать еще три залпа.
Дальнейший бой я помнил плохо. Слева от меня стоял Орвист, справа Лу, оба прикрывали мои бока, а я без устали орудовал копьем. Несколько раз я творил массовые иллюзии, внушая противникам, что где‑то рядом гвардия пошла в контратаку и сейчас бьет во фланг. Мороки быстро уничтожались и с каждым разом работали все хуже – противник учился, но в мгновения, которые он тратил на перегруппировку и отражение несуществующей фланговой атаки или прорыва, гвардейцы короля получали передышку.
Кай Фотен был достойным наследником своего рода. Путь он и не отличался мощным телосложением, а в его руках была длинная рапира вместо мощного боевого топора, но перед королем уже образовалось небольшое кладбище, а любого, кто пытался атаковать монарха с боков, встречали мечи и копья его верных гвардейцев.
В какой‑то момент атака захлебнулась и паринийцы откатились, оставив на камнях не меньше полусотни бойцов убитыми или тяжело ранеными. Мы потеряли три десятка гвардейцев, половина из которых погибла из‑за атак магов.
Чуть отдышавшись, король позвал меня к себе.
– Антон, маги, с ними надо что‑то делать!
– Мне надо коснуться человека хотя бы копьем, чтобы убить на месте магией, – никаких титулов или приветствий, мы были на поле боя.
Фотен зарычал. Он оценил иллюзии, которые я насылал на атакующих, но этого было недостаточно. Лекари уже вышли из сражения – экономили силы для раненых. В строю в качестве боевого мага остался только проклятый Гарен.
– Откуда у них вообще столько магиков?
Насколько я знал, Париния, как и Клерия, не могла похвастаться большим числом колдунов. Все маги стекались в Шаринское Княжество, потому что там было для них отдельное учебное заведение, да и исторически шаринцы покровительствовали колдунам, опираясь на их силу и даруя больше привилегий, чем в других государствах.
– Хотел бы я знать, – хмуро ответил молодой король.
Лицо Кая Фотена было залито чужой кровью, и сейчас он был очень похож на своих воинственных дедов, о которых пели барды и рассказывали в легендах. Груда из семи обмороженных трупов перед тем местом, где сражался монарх, была лучшим подтверждением – он истинный Фотен, а не прижитый на стороне бастард шаринской княжны.
Потери оказались выше, чем можно было ожидать, так что король, посовещавшись с командиром гвардейцев, принял решение отходить к кольцу стен, которые окружали «правительственный квартал» и особняки наиболее влиятельных аристократов. На обратном пути на нас с боковой улочки внезапно вынырнули остатки отрядов графов Вертеса и Нирифора вместе с выжившими защитниками Западного форта.
Не знаю, чего стоило им пробиться обратно к крепости, но выглядели воины измученными: почти все были легко ранены. Вертес, бледный и шатающийся от потери крови, держал левую руку на перевязи – скорее всего перелом от удара булавы или топора по щиту, с которым сражался аристократ. Его друг, граф Нирифор, выглядел не лучше, но оба не теряли присутствия духа, подгоняя короткими окриками своих людей.
– Ваше Величество, мы отбили форт. Часть боеприпасов катапульт и баллист была уничтожена, мы расстреляли остаток, и пошли на прорыв, – отчитался Нирифор перед подошедшим к ним молодым королем.
– Трон не забудет вашего подвига, герцог Вертес и герцог Нирифор – за самоубийственную вылазку король неофициально пожаловал вельможам следующий по старшинству титул, – отправляйтесь в крепость, там вам помогут.
Вместе дошли до стены и отряд новоиспеченных герцогов отправился дальше – в главную твердыню города.
– Не слишком легко жалуешь титулы? – не удержался я от вопроса.
– Они пролили свою кровь и кровь своих людей. Плюс, я не заметил в отряде старшего сына Вертеса, а он должен был пойти с ним, он опытный боец, – спокойно ответил Кай Фотен.
Вот так вот. Сражаясь за короля, в первые часы войны один из этих мужчин лишился наследника, но при этом не бросился на молодого монарха с кулаками при встрече. Они на самом деле заслужили свои титулы.
Серьезно раненых гвардейцев – почти десяток человек, мы отправили к лекарям, а отряд усилился резервной сотней, полностью готовой к бою. На стену уже натаскали чанов с маслом и сырой нефтью, готовили крупные камни. Короче, проводили весь тот цикл мероприятий, который совершался при подготовке обороны стен.
Через полчаса выяснилось, что встретились мы с авангардом – основные силы паринийцев подошли только сейчас. На широкой улице собралась колонна минимум из семи сотен мечей, еще неизвестно, сколько отрядов подходило к двум другим воротам, которые находились на окраинах стены. Всем было понятно, что и этот рубеж долго удерживать нам не удастся, особенно, если вспомнить, сколько магов было на стороне противника.
