Текст книги "Жрец богини Лу. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Александр Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)
Глава 9. Роковая женщина
Присвоение мне дворянского титула и последующий переезд во дворец прошли как‑то буднично. Просто через пару дней после моего визита к нам пришел все тот же мужичок из канцелярии, передал мне свиток – уже с поклоном, заметьте – после чего быстро‑быстро удалился.
В свитке было два письма.
Первое – грамота о присвоении мне персонального, то есть ненаследуемого дворянства без конкретного титула типа маркиза, виконта, барона и так далее. Просто дворянин, таких бегали тысячи по Клерии и ближайшим королевствам.
Однако титул открывал для меня массу возможностей.
Первое – содержание лошади и верховая езда в пределах главных улиц города. Это значительно облегчало жизнь.
Второе – я теперь имел право на персональный герб. Это меня тоже устраивало, так как я мог использовать его теперь как клеймо при производстве тех же комплектов лото. Герб дворянина защищался короной, так что подделывать его – нарваться на серьезный штраф или отправиться на плаху.
Третье – теперь мне дозволялось расшивать одежду серебряной нитью. Тут уже каждый руководствовался своими вкусами, но вообще было принято, что чем безроднее и мельче аристократ – тем меньше в его камзоле серебра. С другой стороны, я был уже достаточно богат по здешним меркам, так что мог позволить себе что‑то уровня виконта или даже барона – так точно. Если кто‑то начнет бухтеть, что не по Сеньке шапка, то я всегда смогу потрясти перед его носом мошной, полной «королей». Но если не поможет, то тогда уже переходим к четвертому пункту.
Четвертое – я имею право бросать вызов на дуэль лицу, оскорбившему меня. При этом я мог вызвать на прямую дуэль, в случае нанесения оскорбления, аристократов вплоть до титула виконта, а вот уже бароны, графы и герцоги были вне моей досягаемости. Дуэльный кодекс подразумевал, что я могу только принимать вызовы крупных аристократов, либо же бросить его, в случае если мой секундант имеет схожий титул согласно местному аристократическому табелю о рангах. По сути, это было узаконенное бретерство, так как давало возможность мелкому дворянчику драться вместо графских и герцогских отпрысков на дуэлях. На такие дуэли, однако, предлагалось выставлять тоже «своего бойца», так что ряды мелких дворян постоянно пропалывались усилиями более старых и титулованных аристократов. При этом высокородный аристократ мог принять вызов мелкого дворянина, но при условии экстремальной тяжести оскорбления, публичности сего действа и так далее, и так далее.
Короче, когда я читал местный дуэльный кодекс, то быстро понял, что любая собака может мне бросить вызов, а мой отказ от дуэли в таком случае – несмываемый позор, вплоть до лишения дворянства через решение канцелярии Его Величества. Я же персональный, жалованный, а не наследный дворянин, так что никакими родовыми вопросами прикрыться и впоследствии уклониться от дуэли я не смогу.
А жаль, мне эти дуэли были бы вообще не в дугу, ведь с аристократами придется драться честно, конечно, если дуэль не будет смертельной, что практиковалось тут не так и часто. А вот несчастные случаи, типа сам три раза упал на меч – всегда пожалуйста.
Теперь, когда я мог дистанционно обращаться к моей богине, жить стало намного проще. Лу была постоянным поставщиком моего душевного спокойствия, так что в какой‑то момент я даже испугался, что просто тяну из нее силы.
– Тянет ли из солнца силы то, что ты вышел из тени? – ответила вопросом на вопрос Лу, когда я пытался разузнать, так ли это.
Аналогия была более чем понятна, так что я моментально перестал париться по этому поводу. Во дворце «ловило», конечно, паршиво, я еле‑еле ощущал богиню, но все же она была рядом.
Очень не хватало компании Орвиста. Я так привык к высокому и молчаливому гвардейцу, что сейчас ощущал свою спину абсолютно голой. Хотя, вроде как, во дворце мне ничего не угрожало. Ну почти.
Первый, с кем я познакомился усилиями Вилы де Шонц, был герцог Элиний Мофорос – местный министр иностранных дел.
Пожилой мужчина мне сразу не понравился, хотя Кай и Вила отзывались о нем почти хорошо. Он был сильно предан старому монарху, отцу Кая Фотена – Сандеру Четвертому, а вот с юным королем у него как‑то не сложилось. Или он просто не мог заставить себя уважать Кая в должной степени из‑за его молодости.
В целом же, двор короля Кая Фотена Первого был похож на мою группу в институте: что тут, что там, был знатный, я бы даже сказал первостатейный гадюшник. Из‑за постоянного присутствия рядом Вилы де Шонц меня знал в лицо каждый аристократ, посыльный и служанка, я же старался не утонуть в череде званий и титулов.
Так что тот факт, что я нашел арену для тренировок, где в основном пропадали гвардейцы, стало для меня колоссальным облегчением. Там я мог и потренироваться без вечных уловок и иллюзий Лу, а также завести полезные знакомства.
Почему я считал гвардейцев лучшей компанией, нежели аристократов? Все просто: скоро война, а гвардия была одной из самых обученных частей Клерии, фактически, местным спецназом, задача которого состояла в защите короля. Может показаться, что длительное отсутствие угроз должно расслаблять, но тренировались гвардейцы с фанатичным упорством, а командование постоянно придумывало местный аналог военизированных игр или прочих учений в стиле «во дворец проник убийца». Так что гвардия не скучала, постоянно находясь в движении.
При этом я бы не мог назвать этих мужчин тупыми. Многие из них были младшими сыновьями аристократов, некоторые, как виконт – признанными бастардами. Короче, гвардия была им за мать и отца, а они отвечали ей тем же.
Так что арена мне понравилась, и я проводил там неприлично много времени, общаясь, сражаясь и набираясь опыта у одних из лучших солдат страны.
Дружба со стражами имела и еще одну причину. Часть из них уже знала о моем статусе, но, на удивление, все молчали, как воды в рот набрав. Я, поразмыслив, для себя решил, что точно бы не удержался и растрепал хотя бы лучшим своим друзьям о том, что видел менталиста. Но где я, а где гвардия?
Еще один момент заключается в том, что если ты не нравишься гвардейцам, то перемещаться по дворцу становится откровенно сложно. Множество дверей, постов охраны в секретах и просто патрулей. Людей, которые не нравились гвардии, постоянно могли останавливать, спрашивать, кто такой, куда идешь. В особых случаях – вовсе провожали до покоев и проверяли, за того ли ты себя выдаешь. Короче, развлекались мужики, как могли, и я их в этом понимал. Конечно, шпынять так герцога или графа не получится, а вот возить лицом по грязи зарвавшихся дворянчиков – это легко. Особенно с учетом того, что половина гвардии была из благородных, о чем частенько забывали.
К концу первой недели я уже почти освоился и как обычно, утро проводил на арене с парой знакомых гвардейцев.
Мне понравилась классическая тренировка королевской стражи – бой на выносливость, где велся подсчет по выстоянному времени против свежих противников, а не какая‑то иная метрика. Моим личным рекордом пока были три минуты – то есть я пережил только одну смену бойца, мои же новые знакомые могли продержаться и по десять, и по пятнадцать минут, если будут крайне внимательны.
Я не понимал, откуда они берут силы, но хотелось точно так же.
Находясь в арене круга, я затылком почувствовал направленное на меня внимание – на верхнем балконе стояла Вила де Шонц и наблюдала за моей тренировкой.
Если не подошла или не отправила слугу – значит, время терпит, так что я продолжил отрабатывать основные движения. Скоро выходить в круг – я был сейчас сменщиком и у меня оставалось минуты три, чтобы подготовиться. Если буду халтурить, то могут больше и не позвать, а занятия с рослыми и крепкими мужчинами были мне необходимы – не все же богиню пинать.
Под звон мечей я почти забыл о графине и вспомнил об эффектной женщине, только когда выходил из арены, обтирая мокрую от пота голову прихваченным полотенцем. Сейчас на мне был легкий тренировочный костюм, а чтобы переодеться, надо было пройти в казарму в пяти минутах ходьбы от крытого зала в дальнем крыле дворца.
Летом занимались на свежем воздухе, но пока воздух окончательно не прогрелся, предпочитали уличным тренировкам вот эту закрытую арену.
– Антон, а вы точно счетовод? – лукаво спросила графиня, показывая свою белоснежную улыбку.
– Счетоводы не могут держать в руках меч?
– Мне всегда казалось, что для образованного человека подобный навык излишен. Ваше главное оружие – разум, – двусмысленно намекнула фаворитка.
– Не поверите, но уже дважды это умение спасало мне жизнь там, где разум был бессилен, – прямо ответил я.
Я любил нашу с графиней пикировку на грани колкостей, но сейчас был слишком уставшим, чтобы поддерживать обычную светскую беседу.
– Знаете, я подумала, что вам стоит потренироваться с королем. Он отлично владеет рапирой, – внезапно выдала графиня.
Я немного напрягся. Рапира была оружием местной городской аристократии, а сам принцип фехтования на ней кардинально отличался от того, чему учила меня Лу, и что я сейчас закреплял вместе с гвардейцами. Рапирой кололи и жалили во время драки в узком переулке или на дуэли. Меня же готовили к встрече с бандитами, которые предпочитали короткие мечи или дубинки. Поэтому я был абсолютно не уверен в исходе нашего сражения с королем – слишком разными были наши предпочтения в оружии, и, скорее всего, я ему проиграю буквально за несколько секунд.
Но Вилу было уже не остановить, так что графиня все решила без меня, просто поставив перед фактом, что в ближайшие дни мне будет назначена аудиенция у короля, которая пройдет на крытой арене.
Кая Фотена я эти дни почти не видел, хотя слава о моем подарочном наборе лото разлетелась по всему дворцу: видимо, король все же устроил несколько показательных игр с высшими аристократами, готовя почву для моего выдвижения в фавор. Возможно, наша встреча на арене также является подготовкой к этому политическому ходу.
Предоставленный частенько самому себе, я наблюдал за обитателя двора, а посмотреть было на что.
Большинство аристократов крайне отрицательно относились к грядущей войне с Паринией, при этом одновременно осуждая короля за то, что он не вошел в образ оскорбленной девицы и не отозвал раньше времени посольство. Как оказалось, основным источником этих разговоров был, как не удивительно, герцог Мофорос.
Как‑то я сообщил о своих выводах графине, но она лишь фыркнула в ответ:
– Это очевидно и без выдающихся способностей, дорогой Антон. Каждый здесь знает, как Мофорос любит оспаривать все решения короля.
Я согласился, но окончательный вывод оставил пока при себе: занимался этим герцог банально по причине косности своего мышления, будто юнец, ища конфликта с монархом. Видимо, старый пес все еще не смирился с тем, что вместо службы внушительному Сандеру Четвертому, ему приходится возиться с его сыном.
А вот настроения среди младшей знати и, в особенности, среди молодых дворян, мне совсем не понравились. Любая кучка молодняка, с которой по возрасту я был примерно на одной ступени, источала буквально миазмы презрения и пренебрежения монаршей особой. Разговоры велись весьма откровенные, а думали молодые люди и того более дерзко, чем следовало бы.
У меня получилось найти самые буйные головы и вычленить их из общего потока, и когда я навел справки через графиню, к моему удивлению в их числе оказался и единственный сын барона Амера Тиббота. Грен Тиббот до сих пор находился в Пите по учебе и частенько заглядывал ко двору, пообщаться с другими благородными своего уровня.
Дуэль с королем прошла отвратительно, хотя скорее, это был банальный провал. Кай Фотен двигался легко, как шмель, нарушающий самим фактом своего существования все законы аэродинамики. Мне казалось, что я уже привык к юрким противникам, но Лу была еще и мелкой, а вот Фотен смотрел мне прямо в глаза. И длину рук имел соответствующую. Так что в тот момент, когда рапира короля открыла второй десяток смертельных уколов по моей тушке – целил Кай в район сердца – я банально сдался.
– Ты меня разочаровываешь, Антон.
– Чем же?
– Ты дерешься не в полную силу, будто боишься меня поранить, – ответил король.
Мы были на арене одни, только у дверей немыми статуями стояла пара гвардейцев, которая ранее провожала нас в подземелья, где король демонстрировал мне свой улов из бандитов, избивающих бардов.
Я отреагировал на слова короля и мои глаза немного сузились:
– Вы хотите, Ваше Величество, чтобы я дрался по‑настоящему в полную силу?
– Само собой, иначе какой толк в нашей встрече?
Я кивнул, и сразу же пустил в ход иллюзии. Король, увидев как меня резко стало трое, только довольно оскалился. Он давно хотел увидеть в деле мага разума.
После первого же фальшивого выпада, после которого король рассеял один из мороков, Кай пустил в ход собственную магию льда.
Действовал монарх аккуратно, банально пытаясь приморозить подошвы ботинок к земле и тем самым меня замедлить, причем делал это практически одновременно сразу по двум целям. Король не угадал, в какой последовательности применять магию, так что пока морок делал вид, что атакует справа, я зашел королю в левый бок и чувствительно ткнул его металлом тупого тренировочного меча.
– Так менталисты расправляются со своими соперниками? – спросил прямо король, отпрыгивая в сторону, – обманывают и спокойно всаживают клинок в спину?
Я только пожал плечами, мол, все средства хороши, и наслал на короля очередную иллюзию.
На этот раз молодой король изменил тактику и просто сформировал маленький кусочек льда, которым запустил в грудь ближайшей цели. Ледышка без ущерба для меня отскочила от кожаной тренировочной куртки, а я, чуть увлекшись, от души пнул клерийского короля в район живота.
«Ну, все, доигрался, сейчас меня прикажут казнить», – каким бы умелым менталистом я не был, шансов живым покинуть дворец, пройдя сквозь несущую службу гвардию, у меня все еще не было. Слишком их было много, да и боец на их фоне я был такой себе.
Приземлившись на пятую точку, Кай Фотен чуть зло посмотрел на меня.
– Знаешь, это было больно.
– Примите мои извинения, Ваше Величество. Но вы сами просили показать, как я сражаюсь по‑настоящему, без страха вас поранить, – нашел я способ выкрутиться.
Такое объяснение, вроде как, его устроило.
Остаток нашего с монархом спарринга прошел в более спокойной обстановке. По совету Кая, я повесил на левую руку небольшой круглый щит – чтобы уравнять шансы своего обычного меча против его длинной рапиры – и дело пошло веселее. В конце концов, я мог сказать, проиграл молодому королю с разгромным счетом, но не позорно.
Поклонившись монарху, я поставил оружие на стойку. Кай же передал свою рапиру одному из гвардейцев – король предпочитал использовать личное оружие.
– Присоединишься сегодня к нам, Антон?
– «К нам», это к кому?
В общении с Каем я изо всех сил старался не читать мысли монарха, а даже если что‑то до меня и долетало, то делал вид, что ничего не понял. Это было базисом нашего шаткого доверия. Кай Фотен не мог точно знать, насколько глубоко я копаюсь в его голове и что узнал, но сам факт того, что я изо всех сил показывал, что не делаю ничего подобного, монарх оценил. Окончательно король перестал зыркать на меня, только после того, как я объяснил ему и Виле, что не до конца могу контролировать происходящее.
Конечно, я немного лукавил. У меня всегда были крепкие и надежные ментальные барьеры, которыми я мог в момент отгородиться от окружающего мира, но тогда я рисковал потерять связь с Лу. Я не знал, смогу ли вновь услышать богиню без визита домой, если подниму барьеры на таком расстоянии. А отлучаться из дворца я был пока не намерен. Тем более, уже скоро Илий и Лу переберутся сюда.
Как я выяснил, дворянин мог взять с собой нескольких неблагородных слуг или спутников, но тут все было строго. Я мог разместить в соседних с моими апартаментами комнатах до трех человек, но при этом нужно было полностью оплачивать, как и «номера», так и прочие аспекты проживания – я же жил во дворце за счет короля. Расценки у короля и его канцелярии были, мягко говоря, грабительскими – 15 золотых в неделю без учета питания, но такова цена нахождения во дворце.
– Сегодня вечером за игрой в лото. Я собираю своих министров и еще ряд вельмож. Нам нужен ведущий, – вырвал меня из размышлений о стоимости постоя в таком элитном отеле, как дворец, клерийский король.
Само собой, приглашение было формальным – я был обязан явиться, так что уверил Его Величество в своем присутствии в качестве ведущего игры, которую он затевал для своих вельмож. Для меня же это была отличная возможность понаблюдать за людьми, к телам которых в обычных условиях у меня почти не было доступа.
Вечером играли по упрощенным правилам – тянули бочонки до тех пор, пока в каждом раунде не определялся победитель. Тоже провернули и с «супер игрой», чтобы главный банк, который легко перевалил за 150 золотых кло – ставили по два «короля», для «интереса» – все же был разыгран между присутствующими.
Сначала высокородные мужи не слишком серьезно отнеслись к игре, однако после того, как один из герцогов, довольный забрал выигрыш в тридцать золотых, втянулись все. Финал вообще оказался крайне азартным, потому что на кону были неплохие даже для этих людей деньги. Выиграл билет главнокомандующего армией – огромного толстого мужика с тараканьими усищами – что понравилось далеко не всем.
– Калита сегодня улыбнулась мне, – довольно пробасил местный генерал и забрал кошель с монетами из моих рук.
Благо, тягание бочонков из небольшого мешочка с оглашением начертанной руны не требовало слишком много концентрации, так что я смог, как успел, аккуратно пощупать присутствующих.
Конечно, работать за пределами чертогов было очень сложно, особенно из‑за того, что люди сидели в комнате на своих креслах достаточно плотно, но я старался. Уловил вечное недовольство Мофороса, генерал был прост и незатейлив, словно булыжник, а вот несколько вельмож, которые относились к управлению торговой гильдией и руководили закупками для армии, мне не понравились.
Они сидели слишком довольные собой, а думали при этом очень громко.
После того, как все разошлись, я сообщил о своих подозрениях королю.
– Как минимум – люто воруют. Как максимум – армия может остаться голой и голодной в самый ответственный момент, – сообщил я королю.
Кай напрягся, Вила же будто слилась с мебелью и только впитывала информацию. Женщина присутствовала на розыгрыше в качестве чашницы монарха, так что была тут весь вечер, а сейчас осталась на «финальный разговор».
Король немного задумался, а потом его будто осенило.
– Антон…
– Ваше Величество…
– Ты же…
– Вы уверены, что это хорошая…
– Талантливый счетовод? – игнорируя мои попытки съехать, прямо спросил король.
Отнекиваться смысла не было, а задание Кая было предельно простым – сунуть нос в армейские записи, которые существовали где‑то отдельно и не попадали в поле документооборота канцелярии Его Величества. Точнее, попадали, но уже в виде финальных отчетов и смет.
Пришлось подчиниться, так что последующие дни я провел закопавшись в бумагах – дощечки тут не использовали вовсе, так что пришлось просить принести мне десяток штук для моих записей на русском. Владеть сносно пером я пока так и не научился, да и практики в последнее время у меня было не слишком много.
Я пока не нашел ничего конкретного, но общая картина смущала, и смущала серьезно. Тут не надо было быть дипломированным бухгалтером, чтобы увидеть насколько дорого армия обходилась королю. Причем фураж, форма и услуги кузнецов вообще казались какой‑то черной дырой, если смотреть на картину целиком.
Только посмотрев в армейские записи, я понял какие серьезные деньги вращаются в столице. Когда я служил в управе Трейла, то считал, что баронский оборот около 11 тысяч золотых кло в год – серьезная сумма. По факту же, Тиббот был весьма скромным землевладельцем, отсюда все эти оптимизации, договоренности с шахтерами и прочие прогрессивные вещи, с которыми я столкнулся во владениях Амера.
Самый жир был на побережье: торговля с другими государствами, обслуживание своих и чужих кораблей, таможенные сборы и пошлины – счет шел на сотни тысяч золотых ежегодно, а содержание армии сейчас стоило в районе двухсот тысяч золотых кло в год. Так это еще не было всеобщего призыва по владениям: когда дружины и персональные отряды вольются в королевскую армию, часть расходов по обеспечению ляжет именно на корону.
Постоянный армейский контингент Клерии составлял пятнадцать тысяч мечей, которые сейчас стягивались к столице, но обычно были расквартированы по всей стране. Жалование простого солдата – шесть серебра в неделю, десятника – восемь, сотника – двенадцать серебряных кло. Дворянский титул давал еще плюс три‑четыре серебра к жалованию для рядового и удваивала на прочих позициях.
Короче, когда я пытался разобраться и понять, сколько же реально уходит хотя бы на зарплаты, у меня ничего не получилось. Потому что внезапно, армия оказалась полна дворян, еще часть солдат получала бонус еще и за арбалет, часть была конниками, у разведчиков и пограничников вообще была своя ставка.
Но на зарплатах особо не украсть, если речь идет о глобальном распиле бюджета, хотя я подозреваю, что ушлые десятники записывали своих бойцов «на все руки мастерами», а профит уже пилили вместе с подчиненными в приятных пропорциях. Нет, меня не интересовало мелкое воровство. Я искал хвосты, которые вели сюда – в столицу и богатый квартал аристократии, которая жила на два дома: половину года в Пите, вторую половину – в собственных замках и поместьях.
Хвостик нащупать удалось. Еще по работе у барона я помнил приблизительные цены закупки зерна купцами, которые отправлялись на север – в обжитые районы. За мешок зерна столичный купец платил пять серебра и три медных. Даже если грубо округлить до невероятных шести монет, накинуть «два процента» купца – до 10 серебряных кло за мешок, то вот по этой таблице цену завысили минимум в полтора раза. Потому что пока зерно ехало из условного Трейла, оно дорожало до неприличной половины золотого. В итоге только на зерне, муке и фураже для скотины по столичному району ушел «мимо кассы» годовой бюджет барона Тиббота – десять тысяч золотых. Если прикинуть, то, получается, ушлые управленцы отпиливали от бюджета минимум треть. Я склонялся к двум пятым бюджета, который «осваивался» по знакомой мне схеме манипуляций с ценами. Только тут никто не прятался за медяками – воровали в полный рост.
Чем глубже я закапывался в отчеты, тем хуже мне становилось. Я не знал, как отреагирует Кай Фотен на мои находки, которые я выкопал в путаных бумагах армии – некоторые счета и записки вообще противоречили друг другу по близко знакомому мне принципу взаимоисключающих параграфов. Сказать королю часть правды? Сказать все как есть? Поговорить с ним, подготовить, рассказать о моем опыте Трейла, так сказать, из первых рук? С другой стороны, Кай не был дураком, но и доверять королю настолько, чтобы даже не рассматривать вариант того, что он бросит меня под колеса гнева коррупционеров и воров, я пока был не способен. Не заслужила монаршая тушка такого доверия с моей стороны, не заслужила.
В таком вот раздрае меня как‑то вечером и обнаружила графиня де Шонц. Быстро оценив отвратительно низкий дух отдельно взятого менталиста, она устроила мне релакс‑вечер: нормальный горячий ужин, беседа ни о чем и немного вина, которое сбивало мою концентрацию и заглушало способность слышать мысли людей без подъема ментальных барьеров. В основном, говорила Вила – я слушал, так как особо мне рассказывать было не о чем.
Графиня же совмещала приятное с полезным: я чувствовал, что ей нравится моя компания, при этом она, будто ненароком, посвящала меня в жизнь и историю двора, вворачивая важную информацию между забавными историями и собственными воспоминаниями.
Я сильно сблизился с Вилой за то время, что провел во дворце. Можно даже сказать, что она была единственным человеком, с которым я общался достаточно свободно. Моя ровесница, статная и умная, эта женщина была чертовски привлекательна. А отсутствие каких‑либо отношений с королем, за исключением деловых, давало мне право открыто симпатизировать графине де Шонц. Внимание с ее стороны я тоже ощущал все явственнее с каждым днем: во взглядах, случайных прикосновениях, полуулыбках.
Вила была почти полной противоположностью холодной и отстраненной Лу. Она охотно шла со мной на контакт, выделяла мои положительные качества, впрочем, без тупой лести и, сохраняя собственное достоинство, открыто показывала, что мое общество ей по душе.
Я все слабее чувствовал богиню, как тогда, в темнице. Нет, я не начал винить Лу во всех моих бедах – ей навязала меня Матерь точно так же, как мне навязали саму Лу и ее проблемы. Это была задача из категории «стихийное бедствие», которую надо просто решить. Но богиня так и не стала мне до конца доверять. Ее нежелание обсуждать со мной нюансы моего квеста по восстановлению ее в божественном статусе стало уже откровенно раздражать. Лу либо отмалчивалась, либо уклонялась от разговора, либо меняла тему, попутно проговаривая то, что я и так знал: паства, храм, жрец.
Никаких дополнений, наводок или другой божественно‑инсайдерской информации, которая бы добавила определенности. Ну и да, Лу что‑то скрывала. Она даже не могла ответить, как долго продлится мое задание. А если мы не сможем найти ей жреца? Я буду таскаться за ней всю свою жизнь, пока не стану сухим стариком, как Илий? Ответов не было, что служило незримым барьером между мной и Лу.
Вила же, при всех ее секретах, тайнах, недомолвках и работе на короля, была человеком. То есть ее страсти, задачи и цели были потенциально мне понятны. От нее не исходило этого давящего на мозг чувства неопределенности, что только возвышало женщину в моих глазах.
Поэтому когда в один из наших совместных вечеров после работы с бумагами, который мы проводили в главной комнате покоев фаворитки – тут она принимала просителей, гостей и проводила свободное время – она оказалась рядом со мной на диване, положив руку мне на бедро, я совершенно не удивился.
Я заглянул в карие, почти черные глаза графини: она как‑то незаметно оказалась настолько близко, что я мог увидеть свое отражение в ее расширенных зрачках.
Резко стало жарко. Выпитое вино гудело в голове, близость соблазнительной, умной женщины только осложняла ситуацию, так что когда Вила прижалась ко мне, я принял единственно правильное решение в этой ситуации: привлек стройную графиню к себе и ответил на страстный поцелуй.
Месяцы нахождения рядом с красивыми женщинами – Лу и Энжи на самом деле были практически ослепительны – сделали свое дело, и я буквально начал растворяться в моменте. Рука графини скользнула по моему камзолу и опустилась ниже живота, от чего дышать стало еще сложнее. Я перехватил женщину – она оказалась сверху, ловко подобрав юбки – и с новой силой впился в алые губы королевской фаворитки. Мы два взрослых человека, которых влечет друг к другу, это очевидно. Так какого черта? Я не монах, да и она не будет требовать взять ее в жены.
В тот момент, когда я был готов схватить графиню на руки и понести ее в сторону спальни – дверь туда была буквально в десяти шагах через комнату и Вила уже несколько раз призывно поглядывала в ту сторону – я вскользь прикоснулся к сознанию женщины.
Меня окатило волной холодного расчета, ревности и легкого презрения. Вила считала меня конкурентом за расположение монарха, непонятной и опасной фигурой. Я не подпускал к себе соглядатаев – всех девушек, которые приходили вечерами «потереть мне спинку» я моментально отсылал прочь. Только одной позволил войти, после того, как она полчаса проскулила под дверью на тему того, что с нее спустят шкуру. Но спала она в гостиной на диване, к своей кровати я не подпустил ее и на десять шагов. Один раз в мою дверь даже поскребся смазливой наружности юноша, но напоровшись на мой взгляд, который последовал за стандартным предложением «потереть спинку и услужить», очень быстро слился. Я знал, что этих людей подсылает в том числе и Вила, но не она одна. Но ни у кого ничего не вышло. Так что графиня, посчитав меня слишком непредсказуемым и бесконтрольным типом, который еще и менталист, приняла решение держать меня как можно ближе. А что может быть ближе любовника?
Все эти мысли Вилы, которые вылезли сейчас наружу, когда ее план, как она считала, уже состоялся, окатили меня будто ведро холодной воды вперемешку с помоями. Графиня потеряла сейчас над собой контроль, потому что знала – алкоголь заглушает мои ментальные способности. Однако прямой контакт с женщиной, которая прямо сейчас чуть ли не рыча прижималась к моим ногам своими упругими бедрами и впивалась в губы в поцелуе, открыл лазейку в ее сознание.
Я замер и совершенно другими глазами посмотрел на Вилу де Шонц, королевскую фаворитку.
Думаю, все было написано на моем лице, потому что страсть, которой еще секунду назад пылала графиня, куда‑то улетучилась. Она мигом стала серьезной, холодной и немного деловой. Такая желанная еще минуту назад женщина бодро вскочила с меня и, одернув платье, отошла к креслу, в котором обычно сидела во время наших бесед за ужином.
Я тоже поправил свой камзол и ремень на брюках, который уже расстегнула графиня, после чего решил откланяться.
– Я думаю, мне пора, – со всем доступным мне спокойствием и достоинством, стараясь, чтобы голос не дрожал от сдерживаемой бури эмоций, сказал я.
Выйти из этой ситуации «чисто» не вышло: от перевозбуждения голос был низкий и хриплый.
Я еще раз одернул свой камзол, пригладил выбившиеся из хвоста волосы, вышел в коридор и направился в свои покои.
Закрывшись на все замки и послав к Жнецу очередную услужливую служанку, которая поскреблась в мою дверь, я тяжело упал в кресло.
– Да б….! – в сердцах я сжал кулаки и ударил по деревянным подлокотникам с такой силой, что чуть не расколол их.
Кое‑как помывшись в холодной воде, я повалился на постель и стал прокручивать последние одиннадцать месяцев, которые я провел в этом мире. Перед глазами каруселью крутились образы Лу, Энжи и Вилы. Три женщины, которые привлекали меня, но с которыми у меня никогда ничего взаимного не будет.
«Плевать. У меня есть цель – избавиться от ошейника и стать свободным человеком», – я попытался успокоить еще чуть бурлящую кровь внутренним монологом. Я уже не был юнцом и быстро принял произошедшее: возбуждение сменилось тяжелой усталость и разочарованием.
