Текст книги "Жрец богини Лу. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Александр Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)
Для быстрой доставки с востока на запад предпочитали использовать галеры с низким хищным профилем. Узкие, длинные, галеры при движении буквально разрубали водную гладь, ускоряемые дружными взмахами сидящих на веслах рабов, наемных гребцов и матросов. У любой галеры были и минимальные снасти для установки простого треугольного паруса, как и подъемная мачта, которая в обычное время просто лежала через всю палубу – длина корабля позволяла.
Эти маленькие «торпеды» развивали для этого мира удивительную скорость, когда шли по течению, и еле‑еле тащились, когда возвращались назад.
На пятом причале я увидел что‑то среднее между двумя этими типов судов. Передо мной был пришвартован универсальный корабль, который с равной скоростью ходил как по западному, так и по восточному маршруту. Такие суда часто строили купцы для личного пользования или вольнонаемные капитаны, которые наконец‑то накопили на покупку своего личного корабля. Типичный корабль «малого бизнеса», универсальный и безотказный в любых условиях. Специализация была, все же, уделом торговых флотов государств и крупных купеческих гильдий.
Быстро просочившись через редкую цепь матросов, которые отгоняли от причала нищих, попрошаек, и прочий сброд, который мог помешать спокойному найму «вольных», я влился в небольшую разношерстную толпу.
Были тут и представители «союзов» грузчиков, которые готовили свои предложения капитану, стояли и такие же «вольные» люди как и я. Одеты все были более‑менее прилично, хотя в глаза и бросалась поношенность обуви и несколько сгорбленных фигур. Видимо, совсем отчаявшиеся пришли, да вот только шансов у них было немного.
Когда толпа стала занимать уже добрую четверть длинного причала, кто‑то из матросов гаркнул строиться. Я сначала было растерялся, не понимая, что вообще происходит, но потом быстро стал повторять за своими соседями. В итоге все, кроме представителей независимых бригад, построились в одну длинную цепь вдоль борта корабля.
Когда я уже решил, что пора сваливать, потому что такое стояние на холоде и ветру начало откровенно утомлять, с корабля к нам спустился капитан.
Мужчина был немолодым, но еще в силе. Полуседая борода, такая же посеребренная
шевелюра, большой мясистый нос и цепкий взгляд.
Мне он сразу не понравился.
Сначала капитан поговорил о чем‑то с бригадными, но, судя по активной жестикуляции, ни к чему толковому не придя, он обратил внимание на наши нестройные ряды вольнонаемных.
– Значит так, сброд, – голос капитана был чуть звенящим, будто бы вот‑вот он станет истеричной бабой с рынка, но зычным, – я вижу тут есть желающие поработать!
Ответил капитану нестройный хор голосов, что, мол, да, было бы неплохо.
– Значит, вам повезло! Работа у меня для вас есть! Но сначала посмотрим, кто тут явился!
Капитан пошел от конца причала в сторону берега, внимательно рассматривая людей перед ним и иногда задавая вопросы. Некоторым он давал знак пройти в конец причала и ждать там, но все больше людей он отсылал прочь, на берег. Не нравились ему старые, внешне слабые, грязные, с тупыми лицами, или большими ушами. Мол, все лопоухие – лентяи. Одному парню он вообще сказал, что у него вместо лица жопа, и такого он к кораблю не подпустит, а другому – что с таким видом ему на большую дорогу, купцов грабить.
Короче, капитану было не угодить.
Дошла очередь и до меня, но в целом, я был спокоен.
– А это что за жердь у нас стоит? – начал капитан осмотр моей тушки, – неужто работу ищешь? А тебе там как на верхотуре, не дует?
И сам своей шутке засмеялся. Для меня издевательства по поводу роста были в новинку: дома я считался абсолютно обычной комплекции и только тут, в средневековом мире я оказался выше остальных минимум на полголовы. Так что особой реакции не последовало.
Для себя я решил, что, скорее всего, работу я и так не получу, так что решил малек похамить:
– Да нет, капитан, не дует. Не сильнее, чем в открытом море.
Лицо капитана очень сильно напряглось. Поставил я его в не самое выгодное положение. С одной стороны, если он сейчас закончит свою шутку и скажет, что мне все мозги, небось, уже выдуло, то и себя он дерьмом польет знатно. Потому что моя маленькая фраза поставила его умственные способности в прямую зависимость от моих.
Мгновенно оценив мое коварное телодвижение, капитан вдруг оскалился в улыбке:
– Дерзкий, я смотрю. Видать, что‑то ветер внутри головы оставил. Посмотрим, как будешь шутить к концу дня, после разгрузки, – сказал он и коротко дернул головой в сторону конца причала, мол, иди, принят.
Я прибился к группе довольно крепких мужиков, которых так же, как и меня, приняли в бригаду грузчиков.
Довольно быстро капитан закончил отбор людей, в общей сложности согнав в конец причала человек двадцать‑пять. Остальных же, даже не доходя до конца строя, он отправил в сторону берега, мол, все, найм окончен. Когда капитан вернулся к нам, его лицо было сосредоточено, а сам он – собран. За спиной мужчины тихо встал уже знакомый мне по переулку Тарт.
– Ну что же, работнички. Давайте кое‑что вам проясню. Я не потерплю лентяев, небрежного отношения с грузом, грязи на своем корабле и прочих непотребств. Во всем подчиняетесь мне или моему старпому Тарту, – он кивнул на смуглого помощника за своей спиной.
Немного помолчав, капитан продолжил:
– Работы тут у вас дня на четыре. Платить каждому буду одинаково: пять серебра в день.
По нашей компании прошел небольшой гул. Судя по обрывкам фраз окружающих меня мужчин, я понял, что цена не самая низкая, но могло быть и лучше. Бригадники продают свои услуги по шесть‑семь монет за грузчика.
– Если кого что не устраивает – берег там! – Пресек разговорчики в строю капитан. – Оплата пять серебряных монет и точка. Я и так оказал вам доверие, наняв неведомо кого.
«Да бабки ты зажал на бригаду, умник», – подумал я про себя.
– А чтобы вы не ленились, то вот вам задача, – продолжил капитан, – разгрузите все за три дня и не попортите товар, дам каждому еще по десятке. И на день меньше работать, и пятерка сверху. Считаю, честная сделка.
С этим никто спорить не стал. Премия за быструю разгрузку была нормальным делом, но обычно ее получали бригады. Вольным такие условия почти не предлагали, потому что для быстрой и четкой работы требовалась некоторая слаженность действий.
– Теперь выберите одного или двух главных, кто будет получать распоряжения от меня или Тарта, и приступаем к работе. Уже светает, а тратить на вас масло вечером я не собираюсь.
С выбором главных проблем не возникло. На эту роль как раз вызвалось два мужика: один крепкий и коренастый, а второй худой, но жилистый и сразу видно – крайне сильный. Оба были похожи на опытных в погрузочно‑разгрузочных работах людей, так что их кандидатурам никто не противился.
Работа была адская. На холодном ветру, потные от напряжения, мы таскали с корабля на причал тюки с какими‑то тканями. Сначала все было бестолково, много толкались на трапе, но довольно быстро наши самоназначенные бригадиры выстроили процесс, организовав из людей конвейер. После полудня работа пошла полным ходом. На обед сделали перерыв буквально минут на десять. Многие достали то, что захватили с собой, в основном хлеб и сыр. Сушеное мясо, как у меня, грызли единицы.
Зачерпнув из ведра полный ковш воды и жадно запив им сухую еду – на кипячение сейчас было плевать, да вроде ничем серьезным тут заболеть было нельзя – я вместе со всеми остальными вернулся к работе.
Последний тюк мы выгрузили еще до того, как зашло солнце, при этом не уронив и не порвав ни одного из них в воду. Судя по незаметной ухмылке Танта, он был доволен нашей работой, как и капитан.
Я уже было подумал, что тут будет не рабский труд, а чисто синекура, но потом бригадники позвали всех к себе и серьезно нас озадачили: под тканями лежали большие ящики и бочки, которые мы будем извлекать в следующие дни. Попытка поднять их простым блоком из двух шкивов показала, что усилий на это надо немеряно, так что за оставшиеся два дня нам точно не управиться. Придется половине бригады спускаться в трюм, подавать груз руками при поддержке людей сверху, подпирая коробки досками, а потом, когда груз все же вытащат на палубу, уже на роликах спускать на берег. Там груз принимался отдельной портовой бригадой амбарных и складских грузчиков, которая с ослами и тележками развозила товары по местам хранения.
Расходились в угрюмые. Придя домой, рассказал все Илию и Лу, которые к моему горю отнеслись философски: за четыре дня я получу двадцать серебра, а это затормозит наше стремительное падение на финансовое дно, за которым последует продажа таких дорогих лошадей. Я был с таким подходом не согласен, потому что разгрузка за три дня и получение премии в десятку почти бы вывело эту неделю в ноль, а найдя какое‑нибудь дело еще на пару дней, мы бы вышли в небольшой плюс.
Со стороны могло показаться, что прожить в Пите не так и сложно, но это только если не вникать. Во‑первых, я не пил, не имел сомнительных связей или детей, которых надо было бы кормить. На моем иждивении была некрупная девушка и старик, ели оба немного. Одеждой мы закупились в более дешевых краях, да и жить в столице вечно не планировали. Большинство же мужиков, с которыми я работал в доках, не только тащили семьи, где было по три‑четыре голодных рта, но еще и любили заложить за воротник, поиграть в кости или местный аналог нард, сделать ставки на петушиных боях или просто спустить деньги на вино и женщин низкой социальной ответственности. Все это из раза в раз пробивало дыру в их семейных бюджетах – жены зарабатывали намного меньше – после чего мужики шли к ростовщикам разной степени наглости. Первый займ, второй, потом третий, все это усугублялось еще и чудовищными процентами в стиле «сегодня берешь серебряный, в конце недели отдаешь два» – и вот вроде неплохо зарабатывающий в доках мужик попадает в кредитную кабалу.
Ростовщики тоже были не дураки. Совсем опустившихся личностей трясли до последнего медяка, после чего за них брались местные бандиты и бедолагу находили где‑нибудь на берегу бухты или у причалов, скоропостижно утопшим. Долги перевешивали на жен, склоняя тех к проституции, а детей – к попрошайничеству и воровству.
Если же мужик был работящий, то его доили бесконечно. Иногда давали отсрочки, иногда списывали проценты, позволяя ему «почти» вырваться из кредитной кабалы, но никогда не отпуская до конца. Так люди десятилетиями отдавали половину или более от своего дохода, сетуя на тяжелую долю и нищету. Хотя все дело было в том, что они перехватили у «надежного» ростовщика десятку на выпивку для себя и своих корешей в один теплый летний вечер много лет назад.
Вот именно с такими мужиками «на крючке» я, в основном, и работал в тот день.
Из головы не шла проблема подъема грузов. Я точно чувствовал, что это можно было сделать проще, легче и быстрее, просто не понимал как. С такими беспокойными мыслями я и уснул.
На следующее утро я явился на причал раньше всех. Кивнул сонному матросу из команды корабля, который сразу же узнал мою высокую фигуру, и пошел к люку в трюм.
Никаких узких лестниц или прочей бредятины, которую я раньше видел в приключенческих фильмах. Корабль был сделан по уму, и доступ в трюм у него достаточно свободный: огромный, метра четыре на четыре люк с откидными дверцами, которые при полной разгрузке или загрузке корабля довольно быстро снимались с массивных петель и уносились в сторону. Таких люков на палубе было два – в начале и конце судна, чтобы из дальних частей трюма не таскали волоком грузы, да и сам корабль можно было загружать равномерно сразу с двух сторон.
Я еще раз осмотрел блок, которым мы поднимали вчера тюки.
Простая конструкция из двух шкивов, закрепленная на специальной перекладине на недалеко стоящей мачте, с косым упором в ту же мачту. В итоге у нас в распоряжении была небольшая стрела и подъемный механизм. После сна голова работала лучше, благотворно на мыслительном процессе сказывалась и холод, которым тянуло со стороны моря. Надо бы себе вязаную шапочку из шерсти заиметь, такую все мужики‑грузчики носили. Моя полусинтетическая черная шапка, в которой я прибыл в этот мир, почти не пропускала воздух и годилась только что для неспешных прогулок. Хотя смотрели на нее многие с завистью – слишком хорошо выглядела.
Я быстро пробежался на другой конец корабля и уже полез на мачту снимать установленный там блок, как меня окликнул Тарт:
– Знаешь, я видел много воров, но ты, видимо, самый тупой, – в голосе старпома слышалось веселье.
– Ты думаешь, я вот это, – тыкнул я пальцем в блок со старыми канатами, – упереть хочу?
– А зачем тебе тогда еще шкивы? – Просто пожал плечами Тарт.
Я продолжил снимать механизм со стрелы, который просто подвешивался на специально выкованных для этого крюках на петли, попутно объясняя Тарту мою задумку.
– Дурость какую‑то придумал, он же клинить постоянно будет, – общую суть блока на четырех шкивах старпом уловил, но у него были свои замечания, – да и крутить может начать. Два шкива – в самый раз.
Я не стал с ним спорить. Ведь это мне обещана десятка за стахановские темпы, а не ему.
Когда я возился с блоком на носу корабля, уже стали подтягиваться и прочие грузчики нашей импровизированной бригады. В чем‑то Тарт был прав: шкивы были слишком грубыми, а веревки – старыми. Блок постоянно норовило заклинить даже при порожней протяжке из‑за резкой смены направления. Так что для стабилизации конструкции пришлось организовывать угол между первым и вторым неподвижным шкивом блока, подвешивая новый шкив на самом носу перекладины. Зафиксировал я его с помощью каната и пары вбитых наскоро скоб.
«Если капитан увидит, что я сделал со стрелой подъемника, он меня на нем же и вздернет», – подумалось мне на секунду, но тут пришло время испытаний.
Конструкция блока на четыре шкива вместо двух дала ожидаемый прирост силы более, чем в полтора раза. Конечно, в идеальном мире школьных учебников физики этот прирост составляет F/4, но тут у нас был суровый реальный мир с трением и хреновыми канатами. Но даже полуторный прирост делал задачу по подъему выполнимой, а после того, как я смазал самый дальний шкив – опасаясь вымазать рабочую часть каната маслом, за который потом не ухватишься, если полезу хотя бы к третьему в блоке – дело и вовсе пошло веселее.
Мужики быстро посекли, в чем дело и оценили конструкцию. Принцип работы блочного подъемника им был всем знаком и интуитивно понятен, но вот кратное увеличение шкивов, которое дает такое же снижение прилагаемой силы с пропорциональным ростом хода рабочей части рычага, как‑то из поля их зрения выпадал. Нет, где‑то использовали и три шкива, но такие системы не давали явного преимущества, потому что слишком много сжирало трение.
У меня же получилось собрать из… веревок и палок приличный блок, который приходилось лишь регулировать из трюма палкой – чтобы груз попал в люк, так как точка подъема немного сместилась в сторону. Но работа по корректировке эта была – не бей лежачего, так что все прошло хорошо.
Пока разгрузка на носу пошла полным ходом, мы вытрясли с матросов еще шкивов, которые использовались на парусных снастях и сейчас лежали без дела, и я соорудил еще один блок уже на второй подъемник. Управился еще до полудня, так что даже с учетом простоя кормового люка мы шли с серьезным опережением графика и успевали закончить разгрузку в объявленный капитаном срок – к вечеру следующего дня.
Сам же капитан в мои действия не вмешивался. Как он справедливо заметил, мы сами должны трудиться в поте лица, потому что лодыри просто не получат свое серебро в конце дня. Никто свободных вольнонаемных людей тут понукать и принуждать к труду не собирался. Чистый капитализм в его первозданном виде. Рядом с капитаном стоял и Тарт, что‑то тихо ему рассказывая.
– И откуда ты такой тут взялся? – По тону мне не удалось понять, был ли доволен капитан тем, что я ускорил процесс разгрузки, либо же нет. Может, это была просто «морковка», которой он хотел чуть завлечь нас, «осликов», чтобы мы усерднее работали, а на самом деле никакую десятку платить он не собирался.
– Да вот, он нашел, – подло перебросил я стрелки на старпома, помогая мужикам поднять первую коробку с грузом на новом блоке и наблюдая, не перекручивает ли конструкцию и выдержит ли временный крепеж второго неподвижного шкива остаток рабочего дня.
На первой стреле, кстати, скобу уже подбили, потому что она начала выходить из балки под боковой нагрузкой. Было бы неплохо усилить и саму стрелу, а то, ненароком, еще обломится, но об этом я старался не думать. Устраивать тут филиал столярной мастерской мне точно никто не даст.
– И что, на самом деле легче тягать? – Спросил капитан мужиков, которые споро перебирая руками – тащить канат теперь приходилось вдвое дольше прежнего, но с меньшим усилием – только дружно загудели в ответ, мол, да, намного легче.
Я же тихо пояснил капитану, что увеличение шкивов вдвое, вдвое же увеличило и плечо самого блока с двойным увеличением длины каната. В идеале, это давало удвоенный прирост усилия, но на деле потери на трение были слишком велики.
– То есть, если я повешу на стрелу восемь шкивов, то эту бочку, – капитан кивнул на поднимаемый груз, – вытащит один крепкий матрос?
– Ну, в теории да, но на деле трение будет слишком большим и выигрыша не будет. Да и слишком долго придется тянуть, ведь канат станет длиннее в четыре раза. Так что оптимально – как сейчас, четыре шкива.
– А почему потери, о которых ты говоришь? Вроде же все должно быть вдвое лучше по твоим словам, – не унимался капитан, а Тарт просто молча слушал рядом.
– Ну, что сказать. Плохой металл шкивов, тяжело крутит, старые мохнатые канаты вместо хороших и гладких, стрела маловата, – стал перечислять я недостатки конструкции, – но даже если все заказать у лучших мастеров, получится ну выигрыш в семь‑восемь десятых. Трение никуда не денется, как не мажь маслом.
Мне ничего не ответили, но почему‑то я был уверен, что собранные мною конструкции так и останутся висеть тут навсегда. Только второй неподвижный блок закрепят по‑людски, да укрепят стрелу. Эта конструкция реально облегчала работу и экономила драгоценное время торгового судна. Хоть мир был и средневековым, но дураков, как принято считать в моем мире, тут не было, да и законы физики люди на уровне интуиции понимали весьма четко. Я был уверен, что где‑то используют многошкивную конструкцию блока, и используют успешно, но в каком‑нибудь строительстве, где плевать на «метр влево» или «метро вправо», вращение и прочие проблемы сложных систем. Тут же, в условиях корабля, золотым стандартом считалась система именно двойного блока, и никто даже не думал ее менять.
Справились вовремя и капитан, с абсолютно отсутствующим лицом, заплатил части бригады обещанную премию. Троих мужиков прокатили – они реально пытались смазаться с работы все время и еле‑еле выклянчили свои пять монет. Мы не стали уже совсем лютовать, но то, что премия халявщикам не досталась, душу немного грело.
Мужики сразу же позвали меня в ближайший кабак поиграть в кости. Предложение я принял – пропустить кружку пива хотелось, а вот играть на заработанные деньги я не собирался.
Посидели неплохо. Поговорил с «бригадирами» и узнал, что, оказывается, и у вольных были свои «команды» по погрузке и разгрузке кораблей, просто с большей текучкой и без входа на самые сладкие участки порта. Быстро договорился с ними, что приду завтра на следующую халтуру, уточнил, какой причал, после чего вернулся домой.
Из головы не шла игра в кости, за которой я наблюдал весь вечер, и даже после того, как я лег спать, перед глазами прыгали небольшие кубики с рунами на отполированных тысячами прикосновений гранях.
Глава 2. Камни и руны
Чем дольше я вращался в кругах простого рабочего люда, тем больше замечал, какую роль в их жизни играют азартные игры. Они были буквально повсюду: бои петухов и собак, кости, нарды, какие‑то другие заумные настольные игры, по своим правилам более похожими на странную китайскую игру, которую очень любил Барни Стинсон, было даже несколько бойцовских клубов. Пока в ходе игрищ никто не умирал, стража смотрела на все эти развлечения сквозь пальцы, так что многочисленные игорные дома, да и просто посиделки в кабаках и тавернах за игрой в кости в доках Пите были нормой.
Уверен, что и в верхнем городе азартные игры были в почете. Не знаю, дошли ли здесь до преферанса с куртизанками, но то, что герцоги и бароны так же азартно, как и простые мужики, выбрасывали из стакана кости, провожая их полет блестящими в предвкушении выигрыша глазами, я был убежден. Не может быть так, чтобы вся чернь сходила с ума по играм на деньги и ставкам, а высший свет эта чума обошла стороной. Нет, просто там были другие ставки, да делалось все в более торжественной атмосфере.
Я много размышлял на тему азартных и настольных игр, ведь здесь можно было бы привнести что‑то новое и заработать свои «два процента», как в том анекдоте. Вот только ничего толкового в голову не шло. Рулетка? Для этого нужно помещение, охрана, стол, собственно, сама рулетка, которую надо было еще смастерить так, чтобы она плавно двигалась. Карточные игры? Тут бы было великое раздолье, кое‑что в картах я смыслил. В молодости поигрывал в общаге в покер, где ставкой была бутылка пива. Но о картах тут пока толком не слышали: слишком паршивым был пергамент, буквально рассыпался в руках, если его слишком сильно теребить. Толстый и ломкий, его можно было только скатывать в свитки или делать небольшие записки, которые даже вдвое не сложишь. Так что о картах пришлось забыть.
Размышления о многочисленных вариантах азартных игр, которые были в ходу в казино моего родного мира, привели меня к тому, что это, скорее всего, тупиковая ветвь и ничего не получится. Тем более, я реально опасался внимания со стороны местного криминала, хотя напрямую с мутными личностями, повсеместно обитающими в доках, я пока не пересекался.
Бригадиры, к которым я прибился, как и несколько других грузчиков из той, первой команды, где мы получили по десятке серебра, оказались толковыми товарищами, и мы почти никогда не сидели без дела. Они быстро искали заказы, узнавали, когда в порт придут новые корабли и вообще, делали многое для нашего небольшого коллектива. Всего вместе со мной постоянно работало восемь человек, я был в нашей мини‑бригаде девятым.
Мы не задирали сильно нос, потому что если собрать настоящую бригаду человек на тридцать, которая будет способна в одиночку разгрузить средний парусник, то начиналась совсем другая игра. Можно было нарваться на нож под ребро от конкурентов или обнаружить, что кто‑то уронил тюки с товаром клиента с причала. Так что мы приняли решение, что более десяти человек в наш коллектив набирать не будем: вакантным оставалось одно место.
Такая организация позволяла нам более уверенно получать заказы, когда нанимали вольных грузчиков, но при этом не переходить дорогу бригадам. Наши старшие часто перед смотром вольных перекидывались парой слов с матросами и старпомами, которые уже сами доносили до капитана, что на причале имеется группа знакомых друг с другом мужчин, которые стараются держаться вместе, но нанимаются как вольные.
Чаще всего капитаны нанимали всех нас скопом, добирая недостающее количество народу из числа оставшихся грузчиков‑фрилансеров. Но пару раз нас и прокатывали, так что проходили мы отбор на общих условиях, а приступали к разгрузке далеко не все наши.
Мне везло. Из‑за своего роста я был заметным товарищем, так что чаще всего меня охотно брали в команду грузчиков: как минимум мне было удобно снимать верхние тюки, да и другие преимущества мой рост имел. Впрочем, как и недостатки, но о них как‑то не думали, а я благоразумно помалкивал.
Так прошло несколько недель, пока меня не нашел Тарт.
Я как раз сидел со своими «коллегами» и лениво потягивал терпкое, весьма неплохое по местным меркам пиво, когда старпом буквально бухнулся на лавку напротив.
Сверкнув жемчужной белизны улыбкой, Тарт подозвал девушку‑носильщицу, заказал себе кувшин такого же, как у меня, пива, сыра и мясную тарелку с тонкими, поджаристыми лепешками. После чего уже он повернулся ко мне и, будто удивившись, поздоровался:
– О! Да это же наш мастер погрузочных работ! Привет‑привет, дорогой друг! – Он поднялся со своего места и даже немного приобнял меня за плечи.
Все это время я видел, как в его черных глазах скачут огоньки смешинок. Тарт был определенно в хорошем настроении.
– Меня вообще‑то Антон зовут, – спокойно сказал я и отпил пива.
Посидели, потрещали, как старые приятели. Я бросал ожидающие взгляды на Тарта, а он же только пил пиво, да закусывал сушеным мясом. Наконец‑то до меня дошло, что старпом хочет поговорить наедине и я шепнул пару слов своим товарищам, чтобы они дали мне пару минут с глазу на глаз со старпомом.
Мужики были не дураки и будто растворились в воздухе: если к одному из «бригады» пришел целый старпом торгового судна, то дело пахнет работой. Так зачем мешать переговорам, да и вообще влезать в это дело? Одна головная боль, вон, путь Антон и отдувается.
Когда грузчики нас покинули, Тарт удовлетворенно кивнул:
– Я уже было подумал, что ты не настолько умен и идею блока где‑то просто украл, – прямо сказал он мне.
– Просто я привык, что когда людям что‑то нужно, они говорят об этом прямо.
– Ну, не при твоих коллегах, – многозначительно протянул Тарт и сделал пару больших глотков из своей кружки. – Ух! Хорошее пивко!
– Так в чем дело?
– Капитану очень понравился твой блок, толковая затея, – прямо сказал Тарт. – Мы знаем, что похожие используют на стройках, но вот то, что ты закрепил отдельно верхние шкивы, было грамотно. Ты же писарь, так?
– Вообще‑то счетовод, – ответил я.
Впрочем, ошибку Тарту можно было простить. Перед его глазами ежедневно мелькали десятки лиц, а по моей прическе и рукам сейчас было невозможно понять, к какому сословию я отношусь. Руки огрубели от постоянной тяжелой работы, появились первые мозоли, которые быстро сошли, а на их месте выросли вторые. А потом и третьи.
Свой писчий хвостик я сохранил, но вот виски и затылок выбрил наголо – помогли Лу с Илием. Слишком уж жарко было работать с длинными, пусть и собранными в хвостик на макушке волосами.
Прямо сейчас рядом со мной на лавке лежала узкая вязаная шапочка, которую так любили моряки и портовые грузчики, и при этом я отказывался сбривать бороду, как делало большинство местных жителей, ограничиваясь только подстриганием. Когда же на меня кто‑то косился из‑за растительности на лице, я просто отвечал, что приехал с юга, с гор, и все вопросы отпадали сами собой. Что взять с провинциала, который не следит за модой?
Так что видок у меня сейчас был крайне экстравагантный. Писчий хвостик, но частично выбритая «под горшок» голова, борода, как у кузнеца, руки грузчика и при этом я вовсе назывался счетоводом. Крайне любопытное сочетание, короче.
– В общем, вот, от меня и капитана, твоя схема очень помогла при погрузке королевского заказа, – сказал Тарт и, чуть оглянувшись, аккуратно положил передо мной две золотые монеты, попутно отпив из кружки пива.
Монеты я сразу же накрыл ладонью.
– Как‑то очень щедро для такого, как твой капитан, – прямо сказал я. – Что нужно?
Тарт только усмехнулся, вновь показывая свои белоснежные зубы. Этот разговор определенно доставлял ему удовольствие.
– Может, у тебя еще какие идеи будут, счетовод? Уж очень быстро мы управились, сэкономили два дня. А это много при исполнении королевского заказа.
Не дожидаясь моего ответа, мужчина достал из внутреннего кармана куртки небольшой тубус, из которого извлек пару чистых листов пергамента и, подозвав девицу, попросил у нее перо и чернила.
– Мы сейчас идем в порт Миллер, если слышал о таком. Везем груз армии и это только первый рейс. Нас зафрахтовали почти на полгода, четыре рейса. Если успеем – пять. Вот чтобы успеть, нам с капитаном и нужны твои светлые мысли, счетовод.
Таиться тут было бесполезно, поэтому Тарт играл, как говориться «картами вверх», прямо говоря, что меня подряжают за пару золотых на модернизацию погрузочной системы корабля.
– А чего не посмотрите, как сделано на торговых флотилиях в тех же гильдиях? Там, вроде как, все по уму сделано.
Тарт только усмехнулся.
– У гильдий свои мастера, которые на сторону не работают. А нам надо объяснить кузнецам, что ковать, чтобы получить искомое. Пытались пару раз наши вольные капитаны сделать системы, как у больших купцов, по памяти, да только работает абы как. Там все магией усилено.
Я согласно кивнул. Нехватку хороших сталей и сплавов тут компенсировали магическим усилением, которым занимались маги земной стихии. Я этот вопрос пробивал, когда интересовался, что можно изготовить силами местных умельцев. Действовало усиление месяц‑два, а то и вовсе пару дней, но позволяло механизмам работать за пределами своих технических характеристик.
Принесли пару перьев, нож для заточки и небольшую чернильницу. Тарт подбросил пальцем серебряную монету, которую девушка ловко поймала в воздухе, и заказал нам еще пива. И ласковый такой, складный, шельмец. Чувствую, сейчас сделаю за пару монет работы на сотню золотых.
– Я сейчас кое‑что набросаю, и если вы это поставите, то после первого же рейса с капитана «король», – прямо сказал я, а глаза Тарта на этих словах ехидно блеснули. Было видно, что старпом во мне не разочарован.
– Сообщу капитану, но гарантировать могу не больше пяти‑семи золотых. Дальше уже от его настроения зависит, – пожал плечами южанин. – Ну, так что?
Я взялся за письмо и, чуть подумав, начал чертить и делать пометки.
Сначала я думал, было, предложить капитану заказать у какого‑нибудь толкового кузнеца новые шкивы с полировкой рабочих поверхностей, чтобы снизить трение, но чуть подумав, решил, что такая работа не стоит марания пергамента. Просто сделал пометку, что шкивы надо заполировать, как это делали тут с мечами и прочими клинками. Так что вместо описания шкивов я быстро набросал концепт механизма простой лебедки на две грубые шестерни в масштабе примерно 1:10, где большая – барабанная, а малая – привод двойного рычага.
– Вот тут – тыкнул я пером в пергамент, показывая рисунок старпому, – надо чтобы кузнец сам смотрел. Шестерня должна быть большой, но ее может повести при закалке или вовсе не прокалить такой толстый слой металла.
Тарт согласно кивнул и сказал, что такие детали обычно укрепляют магики, которые дерут за свою работу три шкуры.
