Текст книги "Гарри Поттер и Большая Игра"

Автор книги: Александр Мищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Воскресенье, 24 декабря. 19:15. Хогвартс, вечеринка профессора Слагхорна

То ли кабинет был так построен, то ли Слагхорн применил какой-то хитрый магический трюк – во всяком случае, помещение изнутри было намного больше обычного преподавательского кабинета. Стены и потолок были затянуты изумрудной, алой и золотой тканью; создавалось впечатление, будто находишься в огромном шатре. В комнате толпился народ, и всё заливал красный свет вычурной золотой лампы, свисавшей с потолка, в которой кружили настоящие живые феи, каждая – словно искорка яркого света. Из дальнего угла возле небольшой танцплощадки, занятой сейчас двумя не слишком умелыми парами, доносилась негромкая музыка. Странное зеленоватое облачко дыма висело над головами нескольких престарелых волшебников, занятых оживлённой беседой в другом углу. Эльфы-домовики с писком пробирались через чащу ног, почти незаметные под тяжёлыми серебряными подносами с угощением, так что можно было подумать, будто по комнате передвигаются маленькие шустрые столики.

– Гарри, мой мальчик! – обрадовался Слагхорн, как только Гарри и Пенси протиснулись в дверь. – Входите, входите, я тут кое с кем хочу вас познакомить!

На нем была остроконечная бархатная шляпа с кисточкой в тон бархатной же куртке. Ухватив Гарри за руку с такой силой, словно аврор, поймавший сбежавшего преступника, профессор решительно потащил его в самую гущу гостей. Как-то так само получилось, что Гарри схватил за руку Пенси, и ей пришлось двинуться следом.

– Гарри, познакомься, это Элдред Уорпл, мой бывший ученик, автор книги “Братья по крови: моя жизнь среди вампиров”. Ах как жаль, что ему не удалось привести с собой одного из своих... друзей.

Уорпл, маленький человечек в очках, стиснул руку Гарри и с энтузиазмом потряс, а мальчишка подумал, что не очень-то он расстроен из-за того, что на празднике нет ни одного кровососа. Вампиров мальчик-который-выжил представлял себе в основном по детским страшилкам и обрывкам магловских фильмов, так что ему почему-то не особо хотелось повстречаться с одним из них даже в Хогвартсе.

– Гарри Поттер, я в восторге, просто в восторге! – Воскликнул Уорпл, близоруко всматриваясь в лицо мальчишки. – Я как раз на днях говорил профессору Слагхорну: где же биография Гарри Поттера, которой мы все так ждём?

– Э-э... – У Гарри не было слов. Этого еще не хватало! – Ждете?..

– Какая скромность! Всё как и говорил Гораций! – Воскликнул Уорпл. – Нет, серьёзно... – Он вдруг перешел на деловой тон. – Я сам был бы счастлив написать ее. Люди жаждут побольше узнать о вас, милый мальчик, просто жаждут, особенно в такой исторический момент! Если бы вы согласились дать мне несколько небольших интервью, скажем, по четыре или пять часов в один сеанс, так мы бы закончили книгу в два-три месяца. И все это при минимальной затрате усилий с вашей стороны, я вас уверяю...

Гарри бросил затравленный взгляд на Пенси. Он всегда терпеть не мог подобных разговоров, но отказывать людям так и не научился. Однако Паркинсон поняла его абсолютно правильно, и, быстро пробормотав что-то вроде “Ой, простите, мистер Уорпл, но нам надо бежать” утащила мальчишку сквозь толпу прямо к танцплощадке.

– Профессор Слагхорн! – Проскрипел Филч, на которого как обычно под рождество напала простуда, сверкая маниакальным дисциплинарным огнём в выпученных глазах. – Я поймал этого ученика, когда он шнырял по коридору на одном из верхних этажей. Он утверждает, что приглашен на вашу вечеринку и только немного опоздал. Вы его приглашали?

Бледный Малфой, которого бдительный завхоз цепко держал чуть повыше локтя, даже и не думал вырываться. Наоборот, казалось что он сейчас грохнется в обморок.

– Стой ровно, поганец! – Филч, похоже, был чрезвычайно рад выловить такую рыбку в ночь на Рождество. – Уж теперь-то ты у меня получишь! Ох как получишь...

– Всё нормально, Аргус, всё нормально... – Отмахнулся Слагхорн, пребывающий в прекрасном настроении. – Сейчас, как-никак, Рождество, и это совсем не преступление, если кому-то хочется попасть на праздник. На один разочек забудем о наказаниях. Можете остаться, Драко. В конце концов, я знал вашего дедушку...

– Н-нет, нет, спасибо, профессор... – Малфоя, казалось, била крупная дрожь. – Я, пожалуй, пойду, что-то мне нехорошо... Прошу меня простить...

И слизеринец поплелся в сторону дверей, провожаемый удивленными взглядами гостей. Желание подкараулить Эрика или Гермиону, изрядно поуменьшившееся с лета, трансформировалось в отчаянную попытку застать их врасплох на выходе с вечеринки. Но теперь, после неудачной попытки, оно исчезло полностью, будто его и не бывало, уступив место заполнившему его страху и бешеной панике, чуть было не заставившей его заорать и грохнуться в обморок в тот момент, когда железная рука завхоза сцапала его в темноте пустынного коридора.

– Интересно, что понадобилось Малфою? Я не думаю что он и правда собирался пролезть на вечеринку...

– И мне так кажется. Одежда у него была совсем не праздничная.

– Вот и я тоже заметил. Не просто так он тут шнырял, перепугался-то уж больно серьезно... Ну ладно, его коварные планы сорваны бдительным Филчем. С профессором мы расшаркались, обязательная программа выполнена... Чем займемся? Может, потанцуем?

– Омела... – Произнесла Гермиона, смотря куда-то за спину Эрика.

– М-м... И опять мне нравится твоя мысль... – Протянул мальчишка, оборачиваясь, но понял, что слегка ошибся.

Прямо под веточкой омелы, неведомо каким образом приделанной к стене помещения, к ним спиной стоял лохматый мальчишка, принадлежащий, судя по всему к факультету красно-золотых. Его комплекция почему-то поразительно напоминала некоего Гарри Поттера, который в данный момент должен был находиться в этом же помещении. Но в данном случае главным было вовсе не это – основное внимание привлекали две девчоночьи руки, обнимавшие этого самого мальчишку за шею, а по их движениям можно было бы заподозрить, что в данную минуту под омелой происходит кое-что интересное...

– Пойдем. – Эрик потянул Гермиону за руку. – Не будем им мешать. Лучше поищем себе другую веточку...

Понедельник, 25 декабря. 10:15. Особняк Боунсов

Амелия Боунс смотрела на пепелище и не очень понимала, что же чувствует в этот момент. Вокруг развалин дома суетились две группы оперативников ООМП, пытаясь как-то разобрать завал из основательно обугленных досок – следовало расчистить место происшествия, чтобы считать следы использованных заклинаний и разобраться, что же на самом деле здесь произошло. Неподалеку стояла недавно прибывшая пожарная машина – магловские службы тоже отреагировали на случившееся, и сейчас двое сотрудников Отдела Магических Происшествий и Катастроф стирали им ненужные воспоминания и наводили ложные, чтобы наружу не просочилось чего-нибудь нехорошего... Словом, суета вокруг дома Амилии Боунс... Вокруг ее бывшего дома, конечно же, была знатная, а сама она никак не могла разобраться – должна ли она чувствовать сожаление от потери, или, может быть, страх – ведь нападение может повториться? Или – радость от того, что гроза в этот раз прошла стороной? И почему же она сейчас не чувствует всего этого, почему внутри – всего лишь пустота?

По идее, если кто-то из посторонних проник в помещение, купившись на иллюзию пребывания хозяйки в доме, самый большой урон зданию могла бы нанести ловушка, установленная на лестнице, ведущей на второй этаж, тем более что она была весьма неплохо замаскирована. Но ее срабатывание привело бы в худшем случае к дыре в стене и повреждению обстановки внутри... Так зачем нападавшие сожгли дом, что было довольно нелегко сделать из-за защищающих его чар? Это – предупреждение? Или, может быть, всему виной ярость Пожирателей, когда они осознали, что промахнулись?

Ответов у Амелии Боунс пока не было. Зато было ощущение того, что они все опять что-то упустили. Что-то опять изменилось в окружающем мире. “Началась грязная игра”, сказал ей Эрик, и опять оказался прав.

[1] Астрономия как предмет очень слабо отражена в оригинале, известно о ней практически только то, что она входит в список СОВ в конце пятого года. А расписание один раз в две недели диктуется самой возможностью преподавания такого предмета – вести его можно только вечером, когда стемнеет, и, думаю, не более одного-двух уроков в день, то есть обычный сдвоенный урок. Пять курсов школьников по две группы вместе одни раз в две недели как раз занимают все возможное время преподавания.

[2] Считается, что фраза “Маленький шаг для человека, огромный – для всего человечества” принадлежит астронавту Нилу Армстронгу, первому человеку, ступившему на поверхность Луны. Ну, если, конечно, это не было огромной, феерической мистификацией, как об этом думает тот же Эрик...

[3] Здесь и далее Эрик цитирует слова песни Лоры Бочаровой “Пятнадцать минут Северуса Снейпа”. Вот ведь мелкий нахал...

[4] Это высказывание принадлежит Отто фон Бисмарку.

[5] “Миссия невыполнима” – сериал, снятый в шестидесятые. Гермиона права – Эрик использует живенький и энергичный саундтрек именно оттуда. До первой одноименной полнометражки с Томом Крузом, снятой по его мотивам, остается еще около года.

Большая Игра Часть 12

Шелест билета. Набранный балл.

Поезд из лета в детство умчал –

Забудь. Это не было правдой.

Пламя из печи. Свет и печаль.

Яркие свечи. Рождественский бал –

Забудь. Это не было правдой.

Ткань униформы. Холод внутри.

Еду с платформы без четверти три,

Вокзальные споры, феникс в руке

Шарф Гриффиндора на кадыке...

Забудь. Это не было правдой.

Лора Бочарова. Гарри Поттер

Четверг, 4 января. 12-00. Хогвартс. Кабинет старшего аврора Лэнга

– Почему Тома Реддла не называют Волдемортом?

– Мистер Морган, это знает каждый школьник. – Честер Лэнг все еще слегка скептически относился к идее позвать этого ученика на совещание, но это была идея Амелии Боунс.

– И все же, подыграйте мне. Расскажите, почему волшебники зовут его “сами-знаете-кто”?

Лэнг призадумался. Ведь надо было обьяснить простыми словами то, что чувствовало большинство. Практически никто не называл Волдеморта по имени, это было массовое решение. Да, изначально мысль именовать его сами-знаете-кем или и вовсе тем-кого-нельзя-называть была вброшена газетами, но за долгие годы это вьелось в манеру разговора всех без исключения волшебников Англии, а за нежеланием произносить имя появился и страх. А поколения помоложе, привыкшие за время всей своей жизни слышать только эти варианты, скорее всего и вовсе не знали его имени. Честер посмотрел на внимательно следящую за ним Амелию Боунс, на совершенно непроницаемого Кингсли Шелкболта, подумал “хорошо что Грюм в Министерстве...” и решил, что все-таки возражать дальше не стоит. Но кто бы ему раньше сказал! Совещание “глава Визенгамота, два аврора и школьник строят козни против Волдеморта”... Раньше он сам бы ни за что не поверил.

– Потому что они боятся.

– Хорошо. А почему они боятся?

Лэнг вздохнул.

– Потому что еще лет двадцать назад прошел слух, что на имя... Волдеморта наложено заклятье Табу, и ему сразу станет известно, как только его где-то произнесут. И что есть вероятность того, что... Волдеморт придет проверить – кто тут поминает его на ночь глядя. Или своих приспешников пришлет... Пустые суеверия, сдобренные толикой информации и изрядной порцией страха стали традицией...

– Вот именно, мистер Лэнг!

– Вот именно – что?

– Именно это я и предлагаю сделать!

– Рассказать, что Волдеморт приходит убивать тех, кто произносит его имя? Это может сработать, но еще больше запугает население...

– Да нет же! Я предлагаю просто взять – и самим наложить заклинание Табу!

– Смотрите сами, Министерство в ж-жуткой тайне накладывает Табу на имя Волдеморта. Можно еще на “Темный Лорд” наложить, его так обычно только Пожиратели называют, в общем тут можно думать...

Амелия Боунс что-то прикидывала про себя, непроницаемое ранее лицо Кингсли выражало сейчас самую капельку заинтересованности, а Честер Лэнг продолжал спорить, хотя уже начал подозревать, что ничего хорошего из этого не выйдет. Мальчишка заманил его... кто бы знал – куда.

– Но ведь будут десятки срабатываний!

– Сотни, мистер Лэнг, сотни!

– И что же, предлагаете реагировать на все? Частым гребнем прочесать Англию? Поначалу будет эффект, но потом... Никаких сил не хватит! А ведь есть вероятность нарваться и на обыкновенного неосторожного волшебника, и на группу Пожирателей, значит надо бросать в дело целый отряд!

– Я предлагаю какое-то время вообще не реагировать.

Мальчишке никто не возразил. Кажется, его собеседники начали понимать...

– Смотрите, Табу работает. Имена называются по всей стране. Никто никуда не бежит и никого не ловит. Собирается статистика. И через неделю... А может через месяц... У нас есть данные о том, где, когда и, главное, сколько раз, называли это имя. А еще есть возможность аккуратно, очень аккуратно, проверить – что же находится на этом самом месте?

Эрик развернул на столе карту и достал из кармана коробочку с булавками.

– Вот смотрите... Допустим, данные получены за месяц. Это у нас... Хогвартс. Имя названо восемь раз. Мы понимаем, что это – храбрый Гарри Поттер, и не реагируем. Вот тут... и тут... и вот здесь... И там, там, и еще в десятке мест, у меня булавок столько нет, его имя назвали по одному разу. Значит что?

– Волшебники проговорились. Случайно. – Бросил Кингсли, внимательно смотря не на карту, а на самого мальчишку.

– Скорее всего – да, так оно и есть. А теперь смотрите... – Ученик воткнул в одно место пять булавок, а сейчас методично загонял одну за другой все оставшиеся в коробочке в соседнее. Здесь – Темного Лорда помянули пять раз подряд, а потом – замолчали. А здесь его имя произносится постоянно...

– Тут была встреча Пожирателей! – Ткнул пальцем в небольшую группу улыбающийся Честер Лэнг. – А там – их база!

– Ага. – Мальчишка тоже улыбался. – Теперь надо подумать, кто и как его будет называть... Ну это вы и без школьника пятнадцати лет справитесь... И наложить два-три заклятья Табу. Ну или хотя бы одно, если они конфликтуют между собой. И, главное, держать все это в стр-р-р-рашной тайне. А то вместо атаки на базу влетите в ловушку всеми силами. А потом, я вас прошу, отнеситесь к атаке серьезно, это не будет легкой прогулкой. Да и группы Пожирателей можно отлавливать, как вы тут догадались, как пойдут срабатывания одно за другим – значит началось обсуждение...

Мальчишка помолчал, а потом добавил:

– Только учтите, что подобный шанс скорее всего можно будет использовать всего один раз, в лучшем случае – два-три. Потом они догадаются. Не упустите эту возможность, другой может не представиться.

Вторник, 9 января. 19:35. Окрестности замка Хогвартс

– Если ты и дальше будешь размагничивать нам Гарри, то я тебя укушу.

– Э-э?.. – Пенси изрядно озадаченно уставилась на Эрика, чуть ли не открыв рот от удивления, и счастливая улыбка, не покидавшая ее лица все последние две недели, сама собой угасла.

– Шучу. У тебя на лбу табличка “ушла в себя, не беспокоить”, пришлось встряхивать. Это я к тому, что Снейпи жалуется. – Пояснил мальчишка. – Последние два сбора Гарри витает где-то в облаках. В субботу еще ничего, а вот вчера он был уже заметно невнимателен.

– Именно поэтому?..

– Да, да, Жгуче-Кусачее лишние раз шесть он словил именно поэтому. Правда еще четыре были весьма закономерны, и он все равно попал бы на часик в Медицинское Крыло, но... Короче, Снейпи недоволен, Гарри излишне задумчив, ты непрерывно улыбаешься, а Волдеморт не дремлет.

– Я не собираюсь лезть в ваши дела! – Предупредительно добавил Эрик, видя что Пенси хочет что-то толи возразить, толи и вовсе начать ругаться. – Не маленькие, в конце концов, сами разберетесь. Однако напоминаю, что у нас Волдеморт на носу, и он ждать не будет.

– Но ведь до седьмого года...

– Забудь о том, что ты знала. Игра на финишной прямой, никто не даст нам еще пару лет.

– И когда?..

– Как обычно. Если судить по накатанной колее – все произойдет в мае-июне.

– Но у нас после захвата Министерства был еще год!..

– Мы не можем себе позволить отдать страну на целый год в руки этого маньяка. Все решится этой весной. Конечно если наши авроры не совершат чуда и не одолеют Волдеморта сами, чуть пораньше. Но в это я уже не верю. Силы правопорядка обладают по-ра-зительной способностью к продалбыванию одной возможности за другой.

– Гарри знает?..

– Гарри знает, что времени в обрез. Это очень удачно, что я уболтал Снейпи заняться нашей подготовкой. Теперь мы знаем о тактике боя Пожирателей и большинстве применяемых ими заклинаний намного больше чем раньше. Но это время нужно потратить с пользой. А Гарри... Гарри размагничивается. Я очень рад за вас, и все такое, но, честное слово, снизили бы вы градус чуть-чуть.

– Значит у нас осталось только три-четыре месяца...

– И все время мира после победы.

– После победы... – Пенси сосредоточилась, о чем-то упорно размышляя, и стала гораздо больше похожа на прежнюю себя, ту что до Рождества. – Скажи, Воскрешающий Камень у него?

– Блин! Ну зачем, зачем вот так! – Эрик остановился, взмахом активируя Круг Тишины, а потом добавил еще пару заклинаний, неизвестных девочке, и только потом продолжил. – Нашла о чем спрашивать! И нашла где! Думай головой! Я что, по-твоему должен был его себе прикарманить? Конечно у Гарри! А теперь даже думать не смей об этом... Ни о чем из этого не думай! Мы не имеем права потерять ни единого, даже самого маленького преимущества.

– Хорошо, – серьезно кивнула девочка. – И, знаешь... Спасибо тебе.

– Хм-м-м?.. – Морган искоса посмотрел на собеседницу.

– За Гарри. За то что поддерживаешь его. Знаешь, если бы не ты, он стал бы совсем не таким... То есть он все равно был бы хорошим, но...

– П-ф-ф!.. А зачем еще, по-твоему, друзья?

– А я думала, что друзья – это просто так... Само получается.

– Жизнь – она штука сложная. Всякое бывает...

Январь. Хогвартс

В этот раз из школы на каникулы не уехал ни один студент. И дети и родители прекрасно понимали, что замок со своей системой охранных заклинаний, да еще и под защитой авроров, намного безопасней, чем дома большинства волшебников. Поэтому, как и в прошлом году, Хогвартс в начале января был намного более многолюдным, чем обычно. Еще более непривычным казалось то, что ученики были практически предоставлены сами себе, ведь занятий в это время не проводилось. Часть времени, конечно, сьели многочисленные задания, выданные учителями, предвидевшими подобную ситуацию, но, тем не менее, ситуацию это не сильно меняло.

Время от времени Пожиратели напоминали о себе. Пророк то и дело печатал заметки о участившихся нападениях. Ничего такого уж серьезного не происходило, да и корреспонденты оказались на высоте, никакой паники среди населения не было. Но напряжение от того, что где-то там постоянно идет война со страшным врагом теперь не покидало стен старинного замка.

Несмотря на это, ученики вовсе не потеряли желания поразвлечься, и все каникулы можно было наблюдать группы школьников, слоняющихся по коридорам замка, или толпы вышедших погулять наружу. Особой популярностью пользовалась ледяная горка неподалеку от теплиц профессора Спраут, и сейчас каждый день ученики, казалось, устраивали соревнование по наиболее оригинальному способу скатиться с нее. Естественно при таком количестве игр на воздухе в замок каждый день натаскивалось огромное количество снега и грязи. Филч постоянно пребывал в раздраженном состоянии, бросая всех пойманных нарушителей на уборку залов у входа, но это было совершенно бесполезно: новая партия входящих учеников мгновенно сводила на нет плоды трудов уборщиков, а к утру все залы замка все равно сияли, вычищенные силами добросовестных домовиков.

С легкой руки Эрика термин “троллить” пошел в народ и отлично прижился. Теперь в коридорах и залах замка то и дело слышалось что-нибудь вроде “А Снейп-то наш как изменился, совсем редко учеников троллит!” или “пойдем на Прорицания, троллить Треллони, я та-акой сон придумал – закачаетесь!”.

Профессор Снейп и правда несколько снизил давление на учеников на уроках Защиты. Он все так же запугивал школьников или устраивал им сеансы стимуляции успеваемости пакостными заклинаниями, но увеличил охват аудитории, и теперь каждому доставалось чуть меньше. Баллы же Темный Ужас Хогвартса, как его теперь все чаще называли за манеру вести уроки ЗОТИ, снимал все реже, предпочитая воздействовать на нарушителей дисциплины другими методами – нерадивые ученики зачастили в Больничное Крыло и это неожиданно весьма положительно сказалось на результативности изучения предмета.

Воскресенье, 21 января. 21:15. Гостиная Гриффиндора

– Ну вот как ты это делаешь, а? – Возмутился Уизли, разглядывая позицию на шахматной доске.

– Не напрягайся, Ронни, не на корову ведь играем. – Подмигнул ему Эрик, откидываясь на спинку кресла и осматривая гостиную. По всему выходило, что рыжий сейчас будет долго думать, хмыкать, пыхтеть, бросать подозрительные взгляды на противника и потратит на следующий ход довольно приличное количество времени. – Расслабься уже, иногда столько напрягаться – вредно. Знаешь, почему я не люблю играть в шахматы?

– Ты – не любишь играть? – Удивился Гарри. – Я конечно не так часто видел тебя за шахматами, но...

– В такие вот минуты начинаю не любить, ага. Потому что слишком многие относятся к процессу чересчур серьезно. Чуть проигрывать начинают – и сразу как последний бой игру воспринимают: думают, переживают, изведутся все, издергаются... А мне нравится играть с человеком а не против него, понимаешь?

– И зачем ты устроил этот размен? – Пробурчал себе под нос недовольный Рон. – Никакой выгоды ведь не получил...

– Если судить по тому, как ты сейчас вертишься – получил, еще какую. Сейчас ты будешь нервничать и пытаться понять, что же я такое замышляю. Если бы у нас было ограничение по времени... Как жаль, что его нет. Может я играю и не лучше тебя, но я значительно меньше дергаюсь. А ты принимаешь результат слишком близко к сердцу.

– Да как же иначе!..

– Не знаю, это уж тебе решать. Но это – первая причина, по которой я редко играю. Нет, правда, благородное искусство шахмат не потеряет ничего, если ты разок не станешь думать над ходами меньше часа. Ты слишком не любишь проигрывать...

– А сам-то!

– В шахматы? Да мне почти наплевать. Это всего лишь игра.

– Опять размен... – Вздохнул Рон, смотря на доску.

– Эндшпиль, что ли, не любишь?

– Да что в нем интересного! Фигур мало, позиции не такие сложные.

– Чем проще позиция, тем дальше можно просчитать ходы.

– Ага, всего-навсего...

– Чем же ты недоволен, Ронни? Ведь шахматы – это игра, где достаточно думать всего лишь на один шаг дальше, чем противник.

– Теперь интересных комбинаций не провернуть...

– Именно!

– Что, тебе нравится так играть?

– Это здесь совершенно ни при чем. Эндшпиль – это или результат практически равной игры, или долгого, кропотливого плана на получение преимущества не кавалерийским наскоком, одной комбинацией, а планомерно, шаг за шагом. Например, ты же сам помнишь, в первую очередь следует разбить замыслы противника. Я всю игру занимаюсь тем, что ломаю тебе планы. Да, без видимого преимущества, согласен. Но, во-первых, ты так до сих пор и не смог выиграть, а во-вторых у тебя сейчас – сдвоенные пешки, причем – на краю доски. Из фигур только ладьи и слон против коня, которые я сейчас...

– Опять!..

– Точно. Ладьи и пешки. И сдвоенных уже две пары. Позиция – не ахти. Ваше дело проиграно, мистер Уизли.

– Это мы еще посмотрим!..

– Ну ладно, посмотрим... – Вздохнул Эрик, снова откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. – Еще пол часа планирования, которые я сломаю первыми же тремя ходами. Так уж и быть...

– А какая вторая причина, по которой ты не любишь шахматы? – Спросил заинтересованный Гарри, как раз закончивший задание по Зельям, влезая в разговор.

– Слишком формальная игра. Клетки, фигуры, четкие правила... Как для компьютера, я как-нибудь расскажу, что это за штука такая, сейчас не о том речь. Пешка ходит только вперед, и мозгов у нее – ноль. Стойкий оловянный солдатик... Комбинаций в игре – море, но в каждый конкретный момент ты сильно ограничен правилами, и шаг вправо или влево невозможны.

– В волшебных шахматах все не так!

– Вот чего я не собираюсь делать – так это уговаривать твои фигурки. Как говорится: “Почему Волдеморт не играет в волшебные шахматы? Потому что под его взглядом вражеские пешки разбегаются”. Такого мне не надо, извините. Тем более что это же не правила стали более гибкими, это возникла дополнительная нелепость, которая только отвлекает. Вот смотри, Гарри, я всего-то добавил немножечко психологии – и Рон поплыл.

– И ничего я не поплыл!

– Увидишь когда потонешь. Ты думай-думай... В общем, мне не очень нравится заформализованность игры. Понимаю, тут ничего не изменить, но... Хочется больше простора для деятельности, понимаешь? Чтобы нельзя было обойтись одним перебором вариантов, потому что это иногда скучно-скучно! Чтобы кое-что невозможно было просчитать, но можно было бы предположить, рискнуть, попробовать предугадать! То ли дело – когда доска без клеток, каждая пешка – это целый мир, а учебника с правилами нет и не предвидится...

Среда, 31 января. 18:15. Выручай-Комната

– Я давно хотела у тебя спросить... Как это так получается, что ты по разному относишься к некоторым из нас... – Гермиона задумалась, формулируя свое предположение получше. – Ты будто выделяешь некоторых, прикрываешь их. Невила. Пенси. Луну. Сьюзи. Может быть – Дафну. Про Гарри я даже не говорю. А вот к Рону или Дину относишься иначе. Почему?

– Это Рона-то я не прикрываю? – Громко возмутился Эрик, хотя выражение его лица было довольно хитрым. – Да я с ним весь первый курс цацкался! Чуть не сопли ему вытирал. И потом...

– Я вообще-то немного не о том...

– Да понял я о чем ты, все я понял. Хочешь услышать еще одну страшную тайну?

– Ага. – Гермионе и правда было интересно. А еще ей нравилось слушать рассказы Эрика и собирать свое видение событий, свою “мозаику” по кусочкам.

– На самом деле я и сам не так давно все это для себя сформулировал. Задумался однажды – и понял. Просто представь – что может обьединять всех названных тобой? И даже тебя в какой-то мере. И меня. И почему в схему не попадают Рон, Дин, Фред, Джордж, Джефри или Симус.

Гермиона молча ждала продолжения. Мальчишка заговорил неожиданно серьезно, уставившись куда-то вдаль. Так было всегда, когда тема разговора сильно волновала его, не оставляла равнодушным, и спугнуть его, помешать ему высказаться неосторожным словом очень не хотелось.

– Луна потеряла мать. Невил – обоих родителей. Сьюзи – всю семью, родителей, тетю с дядей, бабушку с дедушкой, всех двоюродных... Гарри... Про Гарри ты все знаешь сама. Пенси – одиночка, два года сидела в углу и только с Невилом иногда общалась. Дома у нее – слизеринский гадючник, а грифиндорцы ее поначалу недолюбливали. Даже ты в школе была одиночкой, слишком уж отличалась от остальных. Тебя просто никто не пытался понять. А у меня...

Гермиона обняла мальчишку, уткнувшись носом ему в плечо. Нужно было просто быть рядом, не давая ему чувствовать, что он – совсем один. Теперь она и правда понимала его чуть лучше, и от этого понимания почему-то становилось капельку теплее.

– Все мы или кого-то потеряли, или просто очень одиноки в этом мире, понимаешь? Это чертово общество, деление на факультеты, деление по чистоте крови, эта война, закончившаяся пятнадцать лет назад! Поколение одиночек, Герми. Иногда мне кажется, что в этой стране людей меньше, чем стен, которые их разделяют...

– Мы – прОклятое поколение, Герми. Понимаешь? Наши родители... Я не имею ввиду именно их, я говорю про всех волшебников вообще... Наши родители – профукали войну. Прозевали Волдеморта. Дважды. Первый раз – когда он годами набирал силы, а потом воевал еще десять лет. И второй – сейчас, в эту самую секунду, они сливают ему вторую войну подряд. Родители во главе с Дамблдором и Министерством – облажались, и теперь разгребать их детям. И то что многие из них умерли – их вовсе не оправдывает. Что было бы, если бы Гарри своим собственным лбом не отбил бы это заклинание? Это – несправедливо! Вот что меня волнует! За что это им всем? Ладно – я, я – выдержу, а остальные? У них ведь иногда даже и нет никого, кто мог бы их поддержать...

– Поколение одиночек! И я этого ну никак не могу понять! Вся страна сидела, забившись по щелям, и тряслась от страха... “Лишь бы не меня!” Вместо того, чтобы задушить гадов, которых всего-то была малюсенькая горсточка, полсотни в лучшем случае! Что они могли против громады Министерства?! Но все сидели по углам и боялись! И сейчас, я уверен, трясутся, но не почешутся, пока им прямо на голову не свалится отряд Пожирателей... Только вот поздно тогда будет, поздно! Единственные, кто ни в чем не виноват – это дети. И, к сожалению, именно детям предстоит разгребать то, что наворочали родители.

– Ну а Рону – грех жаловаться. – Эрик неожиданно сменил тон и даже улыбнулся. – У Рона – семья. Ему по идее есть кому сопли вытирать. Может он поэтому как малый ребенок себя и ведет до сих пор? Семья Уизли... Семеро по лавкам... Знаешь, что меня удивляет? Первая война длилась десять лет. Все это время Артур Уизли яростно сочувствовал Ордену Феникса, но сидел дома, отчаянно строгая детей, одного за другим. Ты только представь: первый ребеночек в самом начале войны – последний чуть позже ее окончания, перерыв между детьми иногда был меньше года!.. Какая превосходная отмазка! И это при том, что им и четверых-то прокормить было отчаяно сложно, ты же видела как они живут! Что-то мне упорно подсказывает, что следующий ребеночек появлялся на свет почти сразу за предыдущим вовсе не потому, что им очень хотелось дочку. Просто это был отличный повод не участвовать в делах Ордена, оставаться в стороне от борьбы! Ведь из первого состава погиб буквально каждый второй, я не преувеличиваю. Так что не говорите мне про старших Уизли... вообще ничего.

– Однажды один умный человек сказал, что иногда ему кажется, будто воюет он не с ворами и бандитами, а с драконом трехголовым, и зовутся эти головы Ненависть, Злоба, Предательство. [1] Мне иногда кажется, что и я в будущем столкнусь со своим драконом, да что там, мне кажется, что я уже его вижу, чувствую его дыхание. Только зовутся его головы иначе. Обычно это Зависть, Трусость и Глупость. Это общество, сборище страусов, воткнувших головы в песок, лишь бы не видеть ничего страшного! А когда я понимаю, сколько всего придется сделать для волшебного мира, чтобы все не закончилось слишком печально – прямо руки опускаются. Я даже иногда думаю, что дерусь в одиночку против всего этого мира, пытаясь заставить его свернуть с дороги, ведущей в никуда...