Текст книги "Война и мир Ивана Грозного"

Автор книги: Александр Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Дней Ивановых прекрасное начало. Реформы

Курбский, за ним Карамзин, а там и такие бойкие сочинители, как Радзинский, приписывают первый этап деятельности царя Ивана влиянию избранного кружка бояр.

Курбский называет этот кружок, уже находясь на польско-иммигрантских хлебах, польским словцом «рада». Дескать, тиран, буйствующий и злобствующий лет с десяти, вдруг встретился с попом Сильвестром и как будто впал в анабиоз. Вследствие этого аристократы, и примкнувший к ним Алексей Адашев, в общем, мудрейшие из мудрых, стали оказывать Руси всяческие благодеяния. И так бы и оказывали, да только тиран вдруг из спячки вышел и начал убивать всех подряд.

В рассказе этом всячески затушевывается вопрос, а почему это мудрейшие из мудрых не могли собраться раньше, лет на десять. Почему сии достославные мужи не начали наносить благо Руси еще в середине 1530-х годов?

Последовательные преобразования, направленные на дальнейшее развитие единого Русского государства, не могли быть предприняты кучкой титулованных аристократов и их обслугой. Укрепление централизованного государства не могло осуществляться правящей верхушкой, сформированной в предыдущую эпоху феодального дробления. Эпоха боярщины 1533–1547 наглядно показала, что родовитость хороша для доказательства своих прав на господство, а для реального управления страной необходимы люди, обладающие личными, а не родовыми достоинствами.

Русский историк К. Н. Бестужев-Рюмин отвергает возможность существования какого-то узкого круга лиц, правивших вместо Ивана. Ничто не могло произойти «без полного убеждения со стороны царя» в необходимости тех или иных преобразований.

Отследив изменения состава боярской Думы, историк И. И. Смирнов приходит к выводу, что правительства «Избранной Рады» во главе с Сильвестром, Адашевым и Курбским при Иване IV быть не могло. Как бы этого не хотелось сторонникам концепции «тиран в анабиозе». За «Избранной Радой» можно признать лишь небольшую «группу влияния», в которую входил думный дворянин А. Адашев, священник придворного Благовещенского собора Сильвестр, князья Д. Курлятев, Д. Палецкий, И. Мстиславский, А. Курбский – люди, пытавшиеся в 1550-е годы «встроить» интересы боярства в интересы русского централизованного государства.

На самом деле, в правительстве царя Ивана (Ближней Думе), проводившем реформы, сочетались представители различных по положению и идеологии социальных групп. Состав правительства претерпевал постоянные изменения на всем протяжении 50-х годов. В него входили, как члены боярской Думы, среди которых были и нетитулованные бояре Захарьины, и знатнейшие князья Курлятевы, так и представители служилого дворянства, активно привлекавшегося царем к управлению государством.

Этот факт без всякого удовольствия отмечался Курбским и другими аристократами, которые видели как «великие роды» оттесняются от власти людьми «молодыми», незнатными.

Земский собор

Система княжения, если точнее система территориального разделения власти, придуманная ранними Рюриковичами, уже при внуках и правнуках Ярослава привела к феодальному дроблению Руси, которое еще более усилилось в результате монголо-татарского нашествия. Орда реализовала свое господство за счет разобщения русских земель, князья реализовывали свои властные интересы с помощью Орды. Схожие процессы шли и в западно-русских княжествах, только там на месте татар были польские, венгерские, литовские властители.

И только Москва стала осознавать свои интересы, как интересы всей Руси, причем происходило это при явном содействии церковных властей. В начале XIV века в Москву переходит кафедра митрополита всей русской земли. Москва стала представлять всю Русь в сперва в идеологическом плане (православная вера стала фактически идеологией русского единения), а уже потом в военно-политическом, как при Дмитрии Донском.

Решая общерусские задачи, центральная московская власть нуждалась в органе, с помощью которого она могла обратиться за поддержкой ко всей стране и где областные земские миры через своих представителей могли заявить о своих нуждах.

Именно поэтому Иван IV, на следующий год после своего воцарения, созвал на собор в Москву выборных от всей земли.

Земский собор не взял себе наихудших черт городских вече эпохи феодальной раздробленности. На нем не было борьбы олигархических партий, не было подкупа народа. На городском вече простонародье выслушивало мнения городских старшин, на Земском соборе все сословия и чины русского государства излагали свое мнения.

Земский собор не был собранием тех, кто смог сбежаться на городскую площадь по удару колокола. Представители съезжались со всех городов и земель российского государства.

На первом Земском соборе не было голосований (они будут на более поздних соборах), однако и вече не знало голосования. Более того, на новгородском вече требовалось единогласие при принятии решений, поэтому тех, кто мешал этому единогласию, били и сбрасывали в речку Волхов.

Первый Земский собор не был орудием вышибания привилегий для какого-нибудь усилившегося сословия, как западные «генеральные штаты», не являлся орудием приобретением вольностей для меньшинства за счет увеличения тягот для большинства, как польский сейм. Здесь определялись пути усиления всего государства.

Обратимся к летописным свидетельствам о первом Земском соборе, которые были тщательно изучены дореволюционным историком И. Д. Беляевым.

Проф. Беляев считает, что царь, перед выступлением на соборе, виделся с выборными от сословий на совещании. Программа действий, объявленная царем на соборе, не походила на распоряжения правительств предшествовавшего времени. Власть в лице Ивана Васильевича выступала не в роли господина, которому что-то требовалось от подданных, а в роли соуправителя общей для всех страны. Верховная власть извинялась за прегрешения всего властного класса, совершенные как верховной властью, так и родовой знатью.

На соборе царь обратился непосредственно к выборным с речью, которая завершилась словами: «Отныне я судия ваш и защитник», что символически отменяло исторические права бояр и князей как «держателей Русской земли».

Иван призвал и бояр с князьями найти согласие во всех делах со всеми слоями Московского государства.

Наконец царь Иван испросил у святителей (высших церковных иерархов) благословение на исправление «по старине» свода русских законов, Судебника. «По старине» – во времена Ивана Грозного означало знак высшего качества. Вплоть до появления в XVIII в. теории бесконечного прогресса, золотой век у человечества размещался не впереди, а позади. Впрочем, была в этой «старине» и вполне реальная составляющая. За сотни лет северо-восточная Лесная Русь выработала обычное право, защищающее основы крестьянской жизни – его потом стали ограничивать княжеские и боярские власти.

Молодой царь объявил представителям Русской земли и русских сословий, что во всех городах и пригородах, во всех сельских волостях и погостах, а также в частных владениях бояр и других землевладельцев жители должны избирать свои местные власти, занимающиеся судом и управлением – земских старост и целовальников, сотских и дворских.

Вскоре после Земского собора начали проводиться реформы – столь быстро, как будто план их был давно продуман. Выпущен новый судебник. Издаются уставные грамоты, устанавливающие порядок выбора властей на местах и их полномочия. Формируется служилое дворянство, которому передаются не только военные, но и гражданские управленческие функции. Государство повышает эффективность власти за счет выдавливания паразитических псевдоуправленческих слоев, мешающих ее сообщению с народом.

Фактически Иван Васильевич стал царем, самодержцем, не зависящим от боярской олигархии, только начиная с земского собора. Он получил от собора самодержавную власть и, по словам проф. Беляева, разрушил заколдованный круг дружинного совета и боярской думы, которыми московский государь отделялся от народа. Земский собор отлучил родовую аристократию от роли посредника между государем и страной.

Не оценили псевдорики и того факта, что на Земском соборе представители разных областей Московской Руси впервые увидели новую реальность. Реальность единого Русского государства. После того, как русские люди пять веков подряд, под началом своих князей и бояр, истребляли друг друга с упорством, достойным лучшего применения, они, наконец, оказались вместе. Жители недавно присоединенных Пскова, Рязани, Смоленска увидели, что они не завоеваны москвичами, нижегородцами, ярославцами, а вместе с ними являются подданными одного царя, с одинаковыми правами и обязанностями.

По мнению проф. Беляева, для формирования единой русской нации первый Земский собор сделал больше, чем любой правительственный манифест…

Нам достаточно мало известно о еще трех земских соборах, имевших место в царствование Ивана Грозного – в 1566, 1575, 1580; происходили они в эпоху изнурительной Ливонской войны и это определяло их характер.

Второй земский собор состоялся в 1566 и в нем участвовала большая группа торговых людей, а также северо-западного служилого люда, всего 376 выборных. По времени он был связан с введением опричнины и в значительной степени касался вопросов чрезвычайного управления и необходимости ведения войны за Балтийское побережье.

30 сентября 1575 г. Иван Грозный велел боярам, воеводам и большим дворянам из войска, расположенного на южных «украйнах», прибыть в Москву «для собору». На этом собрании преобладали представители южных городов. Одним из главнейших вопросов был вопрос о секуляризации монастырских владений, об обеспечении служилого дворянства землей и рабочими руками (несмотря на то, что опричнина в основном разрушила крупное привилегированное землевладение бояр-вотчинников и княжат, много княжеских и боярских вотчин вместо того, чтобы перейти в руки дворян, ушло в монастыри).

Земские соборы, начало которым дал Иван Васильевич, оказались достаточно долгосрочным представительским учреждением в жизни Руси. В 1613–1622 Земский собор был практически постоянно действующим представительским органом, который выстраивал русское государство заново, по матрице Ивана Грозного. Последний Земский собор состоялся в 1681 при замечательном и несправедливо забытом царе Федоре Алексеевиче, тогда были созваны выборные от городов (включая дворцовых и черносошных крестьян) для рассуждения о лучших средствах к уравнению податей и служб. Таким образом, история Земских соборов насчитывает 132 года.

Всесословное представительство существовало в России, когда во многих европейских странах господствовал абсолютизм и парламенты не созывались вовсе. На русских соборах было представлено крестьянство, что было характерно лишь для народных собраний крошечных швейцарских кантонов и раннего шведского риксдага.

К сожалению, русское всесословное представительство в течение XVII в. ослаблялось недостаточным развитием производительных сил, и умерло, в конце этого века, вместе с традиционной московской государственностью. Но, во всяком случае, сводить историю русских представительских учреждений лишь к периодам 1905–1917 и после 1993 совершенно несправедливо. Тем более, что земские соборы, в отличие от поздних российских парламентов, внесли огромный позитивный вклад в развитие страны.

Судебник 1550 г

В строгом соответствии с заявлением царя на Земском соборе от 27 февраля 1549 г., провозгласившим, что отныне он сам будет главным «судьей и защитником» своих подданных, уже 28 февраля вышел его указ о новых формах суда, резко ограничивших влияние старой аристократии. Этим указом государь брал под свое покровительство мелких помещиков – «детей боярских», дворян, костяк вооруженных сил страны. Почти по всем делам боярский суд для них отменялся.

В кратчайшие сроки был подготовлен новый свод законов Русского государства, известный как Царский Судебник.

Судебник 1550 года был развитием Великокняжеского Судебника 1497 г. Роберт Виппер считает, что оба эти судебника были исключительным явлением для тогдашней Европы, где господствовало прецедентное право, сводящееся к праву сильного.

Даже для более поздней эпохи в Европе Вольтер высказывался: «законы меняют, меняя почтовых лошадей, проигрывая по ту сторону Роны процесс, который выигрывается на этом берегу; если же и существует некоторое единообразие… то это – единообразие варварства».

В соседних с московским государством Польше и Литве суды находились в руках частных лиц, за которыми стоят могущественные магнаты, и являлись, в первую очередь, доходными местами. По словам Михалона Литвина: «Если кто-то или враждебный мне, или поддерживающий судью и ищущий выгоду, похищает мои деньги или присваивает данное взаймы или вверенное, или занимает мою землю, я ничего из этого не могу получить у него, прежде чем не дам судье и приближенным его десятины и все прочие поборы, на что непременно быстро уйдут все мои деньги».

Со второй половины XV в. в Москве происходит усиленное изучение византийских судебников, летописных сводов, исторических хроник и богословских сочинений. Здесь и Церковный Судебник (Номоканон, или Кормчая книга), в котором было много гражданских законов, Судебник Константина Великого, кодекс Юстиниана «Земледельческий закон», «Эклога» иконоборцев, Льва Исавра и Константина Копронима, законы Льва Философа, «Прохирон» Василия Македонянина, законы царей Исаака, Алексея и Мануила Комнинов.

Царский Судебник был разработан учеными, опиравшимися на развитое византийское право.

Огромное внимание в Судебнике уделяется предотвращению судебного произвола со стороны чиновников.

Статья 1 говорит о запрещении «посулов» (взяток) и необходимости справедливого суда.

Статьи 2–7 устанавливают ответственность судей за вынесение неправильного приговора.

В статье 3 определяется состав должностного преступления со стороны судьи – вынесение неправильного решения в результате получения взятки. За это преступление судьи должны были понести уголовную и материальную ответственность, в том числе уплатить истцу сумму иска и возместить все судебные пошлины в троекратном размере.

Судебник определяет и категории выборных лиц, участвующих в судопроизводстве. Это – дворский, староста и целовальники.

«А на суде у бояр и детей боярских и у их тиунов быти где дворский, дворскому да старосте и лучшим людем целовальником… А без старост и без целовальников суда не судити».

Согласно статье 38 городские и сельские общины должны выбрать и привести к присяге присяжных-целовальников, участвующих в принятии судебного решения.

«А в которых волостях наперед сего старост и целовальников не было; и ныне в тех во всех волостях быти старостам и целовальникам».

При судебных спорах волостных крестьян и горожан на суде должны быть выборные представители обеих сторон, «двое сотских да городской человек».

Для сельских волостей Судебник требует непременного присутствия выборных «лучших людей» на суде, вне зависимости от того, сидят ли участники процесса на собственных землях, на общинных или на владельческих. А также вне зависимости от того, управляется ли волость своими выборными властями или государственными наместниками.

Чтобы предотвратить злоупотребления наместников, Судебником вводится обязательное протоколирование судебных разбирательств. Каждая община или волость должны выбрать своего земского дьяка для письменного ведения судебных дел.

«И все судные дела у наместников и тиунов писать земскому дьяку, а дворскому и старосте и целовальникам к тем судным делам прикладывать руки; а противни с тех судных дел слово в слово писать наместничьему дьяку, а наместнику к той копии прикладывать печать».

Судебник определяет, что протокол судебного заседания пишется выборным земским дьяком, удостоверяется выборными «лучшими людьми», дворским, старостой и целовальниками, и хранится у наместника. Копия этого протокола, переписанная наместничьим дьяком «слово в слово» и скрепленная печатью наместника, передается земским «лучшим людям», дворскому, старосте и целовальникам.

Царский Судебник особо подчеркивает необходимость наличия копии судебного протокола у земского старосты и целовальников.

Статья 64 определяет сужение наместничьих полномочий в отношении суда над служилыми людьми: «во всех городах Московские земли наместником детей боярских не судити ни в чем опричь душегубства и татьбы и разбоя с поличным». Во всех других случаях дворяне и служилые люди получают право на царский суд, то есть фактически приравниваются к боярству.

Для ограждения населения от произвола чиновных феодалов, наместников и волостелей, Судебник постановляет, что их слуги имеют право взять под стражу подозреваемых, только объявив этот факт и предъявив самих подозреваемых выборным земским властям. В городе это – городовой приказчик, староста и целовальники, а в сельской волости – волостные старосты и целовальники.

«А кого наместничьи и волостелины люди к себе сведут и скуют неявя, то старостам и городовому прикащику и целовальникам у наместничьих и волостелиных людей тех людей выимать».

В случае нарушения этого правила наместник обязан освободить задержанных и передать их земским властям. Более того, наместник должен выплатить незаконно задержанному штраф «за бесчестье». Если, после этого, незаконно задержанный обвинит наместничьих слуг в каких-нибудь убытках, причиненных ему при задержании, то эти убытки они обязаны возместить в двукратном размере.

Если я не ошибаюсь, то нам, сегодняшним, такое может только лишь мечтаться…

Согласно Судебнику, в случае исков или жалоб на самих наместников или волостелей от местных жителей, они, как и другие ответчики, должны явиться на суд в Москву к назначенному сроку, или присылать за себя поверенных. А «который наместник на срок к суду не явится и поверенного не пришлет, того тою явкою и обвинить по иску или жалобе истца».

Изданные вслед за Судебником уставные грамоты более четко определили нормы участия выборных представителей общин в местном управлении и судопроизводстве.

По Царскому Судебнику крестьяне признаны свободными людьми, сидящими или на своих землях (своеземцы), или на общинных, или на владельческих землях.

Судебник прямо говорит, что крестьяне, как свободные члены русского общества, имеют те же самые права и то же участие в общественных делах, что и другие сословия.

Как и по Великокняжескому Судебнику, признан законным переход крестьян, живущих на владельческих землях, в срок, включающий несколько недель накануне и после Юрьева дня. «Юрьев день», вопреки популярному мнению, вовсе не один единственный день в году, когда крестьяне, кое-как собрав вещи, бросались наутек из поместья. Это достаточно долгий период после сбора урожая. Даже сегодня мы, культурные горожане, не имеем право поменять работу в любой момент, когда нам заблагорассудится; и трудовой договор с владельцем предприятия определяет сроки и процедуры, которые мы обязаны исполнить, чтобы расстаться с ним…

Для облегчения перехода крестьян с одной земли на другую Царский Судебник строго отделяет поземельные отношения крестьянина к землевладельцу от других отношений между ними.

В статье о крестьянском переходе говорится только о платеже за «пожилое» и за «повоз»; и прямо определяется, что других пошлин нет. Это означает, что для свободного перехода крестьянина не требуется никаких расчетов с господином, кроме уплаты двух пошлин, определенных законом. Ранее крестьянин, для получения права перехода, должен был не только уплатить эти пошлины, но и вернуть все ссуды, которые он получил от господина, но и разделить с ним доход, полученный с земли.

В Царском Судебнике обе пошлины определяются в фиксированных суммах: «А дворы пожилыеплатят в полех за двор рубль два алтына, а в лесах, где десять верст до хоромного (строевого) леса, за двор полтина да два алтына… а за повозимати с двора по два алтына; а опричь того на нем пошлин нет».

Царский Судебник ограждает крестьянина от насильного обращения в холопство, если он не хочет принять его.

По Русской Правде Ярослава Мудрого закуп принудительно обращался в обельного холопа, если господин оплачивал за него судебные иски по татьбе или другому преступлению. По царскому Судебнику 1550, напротив, утверждалось, что крестьянин, вырученный господином в судебном иске, остается свободным и не лишается права перехода.