Текст книги "Рождение Повелителей - Часть 2"

Автор книги: Александр Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Нам надо торопиться, от Норгима – моего спутника – скоро останется одни кости, если мы простоим здесь еще дольше! – попробовал пошутить Немо, в то же время пытаясь взять на руки раненного, но в руках вновь проснулась усталость от нелегкого боя. Северянин не смог даже поднять тяжелое, да еще и в доспехах тело Норгима.

На помощь пришли варвары, те самые которых Немо совсем недавно считал за самых лютых врагов. Тех, которых надо уничтожить любой ценой. Теперь варвары помогали, сами, наверное, не зная с какой Целью пришел северянин и его спутники. У варваров появились и простецкие носилки из крепких сосновых палок, материала, которыми изобиловали здешние места. Брусья были обтянуты по обеим сторонам волчьей шкурой, и волков похоже в тутошних лесах было вдоволь.

Немо хотел сам нести своего товарища, но собственные силы подвели. Тело едва подчинялось разуму, ноги северянин волок с трудом, руки обессилено опустились. Немо и самого сейчас надо было нести, усталость ломила голову, все тело гудело, как клич тревоги. Бой выдался не из легких, северянин сражались непрерывно слишком долго, даже выросший в постоянных нагрузках, он истратил все силы без остатка.

Но это не мешало ему идти, хотя ноги он переставлял с трудом. Квал-Тарр хорошенько изучил стоящий неподалеку череп, на высоком шесте, который – по мнению Немо – ничем не отличался от остальных. Сработал скрытый механизм и в монолитной скале появился узкий проход. Варваров быстро скрылись в темноте открывшейся лазейки.

Немо шел рядом с Квал-Таром в первых рядах, сзади плотным гуськом следовали десятка с четыре горцев. Друг и спаситель остановился возле небольшого дерева, которое странным образом возвышалось прямиком из камня, словно для своей жизни ему и не надо живительной почвы. Квал-Тар дернул за ветку, за спиной Немо что-то истошно скрипнуло и глухо ударило. Механизм закрыл скрытый проход.

Путь, по которому шли варвары, был неразличим с узкого Ущелья. Тропка вилась чуть ли не в лоне скалы. Где ее не скрывали каменистые стены помогали многочисленные кустарники.

Несмотря на всю дикость и необжитость этих мест дорога была удивительно легкой, она серпантином вздымалась ввысь, на вершину южного склона Ущелья. Незаметный путь наверх вел по истоптанным и истесанным каменным ступеням, которые уже давно нуждались в ремонте, но видно до этого руки горцев так и не доходили. Варвары растянулись в длинную цепочку, занимая немалую часть тайных ступеней, словно длинный червь, неуклонно ползли вверх прямо в лоне скалы.

Немо всю дорогу молчал. С самого начала пути он не смог найти, что сказать Квал-Тару, потом прерывать безмолвие не решился. Других претендентов на разговор и вовсе не нашлось. И не столько из-за того, что поместиться на тропке мог один, от силы двое человек, и собеседника не найти, сколько из-за того, что Немо помнил Цель, с которой он пришел. Северянин не отказался от своей затеи. Отряд погиб, но его негласный лидер жив, и он сможет исполнить поставленную перед диверсантами задачу. Даже спасовав свою жизнь.

На рассвете длинная цепочка варваров выбралась на вершину горы.

Немо увидел удивительное зрелища восхода солнца, когда ты стоишь на вершине. Всю эту красоту невозможно и описать, алый диск пробивался сквозь сомкнутые щиты мрака, пробивал их своими лучами-мечами, разбрызгивая окрест себя алую краску, словно в бою с тьмой пришлось пролить не одну каплю крови. Алое свечение раскидывалось далеко окрест молодого солнца, смешивая синеву неба с кроваво-алым, превращая его в многослойную и разноцветную игру красок. Белоснежный снег играл отбликами света, отражал его, словно матово-белёсое зеркало. Блистал серебром и золотом.

Северянин недолго упивался красотами здешних мест, у него была другая цель – спасти обреченного на гибель товарища по оружию, выходить, а после этого поквитаться с варварским племенем за смерть Анадель и многих других нимфейцев.

Норгим выглядел как нельзя хорошо. Немо уже подумывал над тем, что сумасшедший Квал-Тар соврал о смертельности вампирского яда. Северянин помнил рассказы о том, что если тебя укусил вампир, то ты неминуемо станешь таким же, как он; и будешь ходить в поисках пищи, саморучно убивая людей, чтобы насытиться их телами и при этом сам не будешь понимать, что делаешь. Но какой дурак мог придумать такую глупость? А ведь некоторые и впрямь во все это верят.

Варвары не долго толклись на вершине. Дождавшись всех, они двинулись дальше, углубляясь в дикие сосновые леса.

Немо по-прежнему шагал один, один среди многих. Он невольно почувствовал себя белым вороном, среди черных коршунов. Тело северянина совсем ослабло, каким бы ни был легким путь, но после ночной схватки и бессонной ночи, усталость не могла пройти мимо. Глаза слипались, руки и ноги обессилили, мысли плыли, северянин не мог собрать их воедино. То и дело в голову вклинивались дурные мысли, да и где здесь взяться хорошим? Невольно подумалось об убежавшем Черном Ястребе, о других конях, о устремившихся за ними вампирах. А ведь животные взяли на себя часть опасности. Кто знает, чем бы закончился для Немо бой, если на него сразу навалилась вся эта свара летающих кровососов? Уж точно не в лучшую сторону! Хорошо еще, что варвары во время подоспели, но откуда они узнали о той схватке? Откуда узнали об Отряде? Ведь те пути, по которым Немо повел людей, были забыты даже горцами, и как их только туда занесло? Но ни это сейчас главное, главное добраться до ближайшего поселения горцев и вылечить Норгима. А дальше – будь, что будет.

Вскоре лес навис над людьми недвижимым силуэтом. Из-за его покрова не видно было даже солнца, окрест расползался мягкий полумрак.

Варвары мастерски находили самую легкую и чистую дорогу. Чем глубже в лес, чем выше в горы забирались горцы, тем меньше становились снежные завалы. Сугробы быстро редели, порой можно было заметить даже очертания земли. Спустя не так много времени снег рассеялся, истаял и испарился, сменился темно-серой почвой, которая в тени размашистых крон выглядела мрачно и безжизненно.

Лес понемногу преображался. К соснам добавились простые, лиственные – хотя они и были совершенно нагие от зимних морозов – деревья. Появились и немногие кустарники, из тех, которые не сильно стремились к свету. Лес сгущался, теперь в нем царил полные мрак, тень от деревьев преграждала любые попытки солнца пробиться сквозь лесных деревянных стражей своими лучами. Варваров это ничуть не смущало, они еще ловчее стали отыскивать легкие пути. Горцы словно парили над землей, как сказочные эльфы. Немо даже не мог уловить всех их мельчайших движений, какими они переступали, точнее даже переплывали, с ноги на ногу. Северянин не замечал и ни единого следа от ступней варвара, хотя нельзя сказать, что горцы были настолько небольшими и легкими, что не оставляли на мягкой лесной земле отпечатков от своих ног, даже наоборот, варвары были настоящими бугаями, широкоплечие, высокие, каждые весом не меньше десяти пудов. Но легкости их движений Немо невольно позавидовал.

Все время пути, начиная от подъема и дальше, северянин ни на шаг не отходил от носилок Норгима. Бывший телохранитель лежал без сознания, но на его лице не проступало и малейшего – намека на боль. Раненный выглядел неплохо, даже хорошо, насколько это было возможно в его состоянии. Сейчас самое необходимым для него был покой, которого не могли обеспечить грубые носилки. Значит надо быстрее добраться до жилища и попытаться вылечить бедолагу.

Немо считал каждую минуту, каждый час. В лесной гуще нельзя было полагаться на свет солнца или луны, здесь всегда царил один и тот же тенистый мрак. Время уплывало. Северянин лишь тщетно пересчитывал в голове минуту за минутой. Незаметно ни для кого, кроме разве что варваров, над Вековым лесом украдкой спустилась ночь. Все время после быстрого отхода с поле брани, где остался лежать прах Арнела, северянина преследовало чувство голода. Немо хотел подавить это желание, откинуть его на задний план, – просить еды у врагов он не хотел – но разум хотел одного, а тело другое, как известно в частоте случаев побеждает именно тело. Немо был не исключением.

Тем временем лес расступился, раздался в бока, раскрывая широкие пределы крупной опушки. Над ней нависло темное ночное небо. Перед глазами Немо показалась старая полуразрушенная деревенька. Дома ее покосились, обветшали, тонкие прутья крыш кое-где подгнили, обвалились. И как только поселение смогло устоять без тщательного людского надзора и хозяйской руки? Без лишних рассуждений стало ясно, что деревня заброшена. Что именно заставило горцев покинуть это место, было не понятно. Варвары всегда, встречали опасность лицом к лицу, и никогда не показывали спину, никогда не отступали. Но враг, который заставил их покинуть это селение, по-видимому, оказался сильнее, чем вековые традиции, раз уж варварам ничего не осталось, кроме как отступить. Немо не стал вдаваться в долгие рассуждения, что и как заставило людей покинуть это селение, главное то, что теперь Норгим получит так необходимый для него покой и уход – жаль только Малаха нет, он бы вмиг справился со всеми ядами вместе взятыми! Но помощи от старого знахаря ждать не приходиться, надо решать все самому. Да, именно самому, потому что варвары скорее сами убьют своего товарища, чем предоставят ему лекаря – видно у варваров таковых и отродясь не было.

Как и предполагал Немо, отряд расположился в покинутой деревушке, но лишь для того, чтобы завтра продолжить свой путь.

Норгима внесли в самый добротный дом – если таковые вообще в этом селении были. На удивление для Немо, внутри помещения было совсем не сыро. Комната была просторной, в дальнем ее конце одиноко стояла кровать. Норгима уложили в постель. Северянин ни на шаг не отходил от раненного, другие люди покинули дряхлую хижину, оставили нимфейцев сам на сам. Побеспокоили лишь единожды, принеся небольшое, наскоро сколоченное и со временем покосившееся, ведерко с едва потеплевшей водой. Топили снег, дождались лишь того, чтобы он растаял, не удостоив нагреть.

Немо зажег лучину, которую разыскал в небольшом сундучке у кровати. Тусклый свет разлетелся по комнате, тенями и бликами отыгрывая невеселые реверансы на стенах. Северянин снял повязку с шеи своего товарища. Рваная рана затянулась, покрылась толстой коркой запекшейся крови. Немо тщательно промыл ее. Вампир кусал ожесточенно, небрежно, разодрал артерию и шейные мышцы. Немо переживал, что Норгим рискует остаться калекой после выздоровления. От укуса темно-синим пятном расползлась гематома, с розово-алым оттенком по краям. Немо бережно и аккуратно смазал рану подаренной Малахом мазью, наново перемотал рану выдранным куском своего плаща. Бинтовал медленно, не спеша, чтобы не перетянуть повязку и в тоже время не сделать так, чтобы она хорошо держалась.

Норгим лежал неподвижно. Словно в глубоком беспробудном сне. Лицо не выказывало приступов боли, было спокойным и расслабленным. Не знай Немо о том, что приключилось с телохранителем наместника, наверняка подумал бы, что Норгим просто-напросто переутомился в диком сражении и сейчас беззаботно отдыхает.

Ни с того, ни сего лицо раненного исказилось в болезненной гримасе. Норгим очнулся и сразу завопил от боли. Его тело в судороге изогнулось колесом, изо рта хлынула кровь. Немо не знал, что делать, все занятия с Малахом на тему врачевательства северянин пропустил мимо ушей и теперь терялся в догадках: "Что делать?!". Невольно проклиная себя за проявленную тогда не охоту к знаниям.

Норгим скрежетал ногтями о деревянную кровать. Он с такой силой сжимал зубы, что, казалось, они скоро превратятся в крошево. Тело воина конвульсивно трясло. Немо попытался успокоить Норгима, прижать его обратно в кровати, но когда дотронулся до обнаженной руки телохранителя, то невольно отпрыгнул. Рука Норгима была мягкая, словно болотная жижа, казалось, приложи хоть немногим больше усилий и ты оторвешь ее.

Тем временем Норгим из последних усилий раскрыл рот и простонал нечеловеческим голосом:

– Убей меня… прошу… убей… меня! – стонал, как маленький тигренок, которому капканом премило лапу и вот-вот придут охотники, чтобы спустить с него шкуру.

– Я отмщу за тебя, брат! – выкрикнул Немо, моментально выхватывая меч и вбивая его в самое сердце Норгима, но телохранитель только простонал, не умер, только простонал, – Они мне за это ответят! – ничуть не растерявшись тем, что удар в сердце не убивает человека, Немо вытащил свой меч из мягкой плоти Норгима и одним ударом снес ему голову; брызнул целый фонтан крови, темно-алой крови.

Северянин в отчаянии упал на колени. Рука судорожно отпустил рукоять и меч с тихим звоном покатился по полу. Немо не верил в случившееся, он не верил в свой поступок, боялся признаться себе, что не смог уберечь Норгима.

Северянин невольно упал на пол, смотрел на потолок и едва сдерживал накатывающиеся слезы. Хотелось подняться, взять над собой контроль, но руки и ноги не повиновались. О Суммариму! При одной только мысли о том, что он только что собственными руками лишил Норгима головы, в сердце Немо вползала струйка нечеловеческой боли, такой, которую чувствуют люди, когда их плоть умирает, а душа возвращается в полную власть к хранителю Суммариму. Немо прокрутил в голове образ умирающего Норгима и невольно с глаз покатились две одинокие струйки. С чем он вернется в Нимфею? С поражением и смертью людей? С угрызениями совести и болью? Он ушел в Горы, чтобы лишить себя мук, а вместо этого приобрел их с лихвой…

Все же Немо нашел в себе силы. Вытер слезы, несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая сбившееся дыхание. Несколько помедлил, чтобы убедиться в том, что по его лицу горцы не поймут в каких душевных болях и смятениях он пребывает, – враг не должен знать о слабости! – и вышел на улицу.

Варвары разбили лагерь на голой земле, не желая захаживать в опустевшие и отрухлевшие с течением времени дома. Привал полыхал кострами. На огне, разведенном в центре лагеря, бурлило какое-то походное варево, его специфический запах разносился далеко окрест. "Такое не есть надо, а дикого зверя пугать!" – зло подумал Немо. У северянина невольно забурлило в животе, не хуже чем в котле с варварской похлебкой. Голод давал о себе знать.

Немо прошелся по лагерю, но никто не обращал на него никакого внимания. Северянин проверял, что будет если он сбежит? Пошлют ли они погоню? Кто такой здесь Квал-Тарр? Десятник? Сотник? Кто? Ответа нет, его может дать только сам Квал-Тарр.

Как по желанию перед Немо появился знакомый варвар. Он протянул северянину миску, из которой веяло той вонючей смесью, которую горцы варили в котлах. Но голод не тетка, придется есть то, что дают.

Два друга отделились от остальных и ушли вглубь леса, оставив лагерь позади.

Квал-Тарр не затевал долгий и изнурительный разговор, он не собирался ничего спрашивать у Немо, по крайней мере сейчас. Единственное, что сказал варвар это:

– Ты свободен выбирать свой путь сам! – низким голосом пробасил он. – Я понимаю, сегодня ты потерял своих друзей, еще и обрел нового врага. Но я должен тебя кое о чем спросить. Ты хочешь сбежать? Если да, то ты можешь идти, если нет, то я с радостью приму тебя своим гостем.

Немо потупился в землю. Разом отпало все желание дальнейшей трапезы – хотя нельзя сказать, что это смрадное варево было столь же отвратительны и на вкус. Варвар прекрасно знал, а если и не знал, то догадывался о том, для чего пришли в Келебреттские Горы четверо воинов, мастеров своего дела, да еще и в полном вооружении.

"Остаться? Уйти? Остаться? Уйти?" – твердил про себя Немо, но никак не мог выбрать. Цель не выполнена, да и стоило ее вообще выполнять?! Норгим и Арнел мертвы. Гвилдор предательски убил кузнеца, а северянин отпустил без наказания; Немо своими руками убил Норгима, его смерть на руках северянина. Какая разница, что раненный сам просил себя убить?! Совесть не ищет легких путей. Она идет своей, ей одной ведомой дорогой.

Отряд умер, но Немо еще жив. Он сделал слишком много ошибок, слишком много промашек. Не следовало идти через Ущелье. Не стоило отпускать Гвилдора, нельзя было оставлять смерть Арнела безнаказанной. Теперь нельзя отступать, нельзя допустить, чтобы смерти друзей оказались бесполезными.

"Я сам выполнит ту Цель, с которой пришел. А дальше будь, что будет. Смерть – так смерть, на плаху – так на плаху, но свое дело я сделаю! Еще и удобный момент устроился. Квал-Тарр сам выведет меня к своему Вождю, а дальше я с легкостью перережу Ему глотку" – со всей злобой, которая была у него, думал Немо, никак не выказывая свои мысли на свое лице.

– Я останусь! – через несколько долгих минут тяжкого размышления все же ответил Немо.

– Вот и славно! – взбодрился Квал-Тарр. – Завтра у нас с тобой будет много тем для разговоров. Но обо всем завтра. Ты доел?! Тогда пойдем! – не дождавшись ответа на свой вопрос, закончил разговор Квал-Тарр.

Двое друзей – друзей ли? – вернулись в лагерь. Варвары насытившись уже укладывались на боковую, выставляли часовых. Лагерь выглядел так, словно горцы на войне. Может, так и было. Дикая природа не жаловала, могли напасть и волки и еще какая-нибудь живность, не говоря уже о всякого рода вампирах!…

…Часовые варвары стояли на своих постах, над небольшой поляной, где расположился отряд горцев. Всплывала уже не полная луна, лагерь спал. Спал и Немо в той комнатушке, в которой не так давно распрощался с Норгимом. Погребальный костер спет, жизнь отпета, смерть оплакана.

– Ветер тебе в помощь, пусть он отведет тебя в страну вечного счастья…

Грусть и боль углубились в страдальческом сердце. Но завтра буде новый день, завтра решаться проблемы, которые не получилось решить сегодня. Главное – не добавить новых.

А сегодня ночью надо спать, набираться сил перед неравной схваткой…

* * *

Он убегал. Его сердце, казалось, скоро разорвется на мелкие части, легкие скоро выпрыгнут из груди, но он беспрерывно бежал, бежал в паническом страхе, не видя перед собой ничего, кроме падающего замертво тела, с пронзенным насквозь горлом. Его меч еще хранил засохшие капли крови убитого им. А ведь Арнел был невиновен, он ничего не сделал такого, за что ему следовало получить столь страшную кару. Что побудило его сделать подобный шаг? Он сам не мог ответить на этот вопрос. Его словно сковала чужая сила, сама направила руку, сама воткнула острие меча в шейные позвонки невиновного…

Он бежал, через темное и угрюмое ущелье. В лицо били лучи мертвого светила, показывая неширокий путь своими косыми лучами. По бокам мелькали насаженные на длинные деревянные колья нечеловеческие черепа. Ему казалось, что все глаза некогда умерших, чьи головы теперь служат отпугиванием незваных гостей, смотрят на него, не отрывая своих пустых глазниц.

Сегодня он сделал слишком много зла, чтобы просто забыть об этом дне. Он убил того, кто считал его пусть и не другом, но товарищем точно. А он подло ударил в спину, убил ни в чем не повинного человека, убил подло и хладнокровно. А теперь он должен искупить свой грех…

Он бежал не от врагов, а от самого себя, но, как известно, от себя не убежишь. И приходилось глушить все непокорные мысли в усталости и страхе.

У беглеца, кроме совести, был и другой враг, не один – целая свора. Вампиры. Вампиры, которые непонятно почему не тронули его безосознанное тело, когда он не мог сопротивляться и был самой легкой добычей из всех. Но его почему-то не тронули и пальцем (если искривленные фаланги вампира можно назвать пальцем). Эти бестии кружили, хлопая своими кожаными крыльями где-то в Горах. Но что им мешает вновь выследить добычу и напасть?

Горцы тоже могли пуститься по следу и убить. Жизнь была под угрозой, враги загоняли в клетку. Или это просто паранойя?

Но на варварах и вампирах враги не заканчивались. Был еще один, самый ненавистный из всех – человек, который посмел беспощадно убить Его родного брата, человек по имени Немо. Кровожадный северянин, который непонятно чем руководствуясь, отпустил Его восвояси. Но это не изменит планов. Обидчик должен ответить за грехи своего прошлого! И он, Гвилдор, рассчитается с хладнокровным северянином-убийцей, рассчитается сполна…

Текло время. Убегающий потерял ему счет. Он бежал не останавливаясь весь день – и ночь? Различить какое время суток мешал непонятный полумрак, который неведомо как затянул своей могучей дланью все небо. Не обычный ночной мрак, странный и давящий сумрак.

За спиной бегущего мелькнула небольшая летучая стая, но небольшой лишь на первый взгляд. Всмотревшись, можно увидеть мириады исполинских крыльев, которые несли к Гвилдору целое полчище летучих мышей. Сразу почудились, будто все их отвратительные кроваво-красные глаза вмиг устремились на торговца, желая разорвать на мелкие части и полакомится сочной человеческой плотью.

– Это конец… – судорожно подумал Гвилдор, в отчаянии останавливаясь и тяжело дыша от чрезмерного бега. – Это конец! Все! Брат, я не отомщу твоему убийце за тебя. Прости, я иду к тебе.

Стая все приближалась и приближалась, скоро она должна была затмить и без того темное ночное небо количеством своих мерзких крыльев. Налитые кровью глаза впились в стоящего с опущенными руками человека. Сегодня стая получит свой корм. Как давно она этого ждала! Будет пир, какого уже давно не было. Сегодня стая сполна напьется людской кровью, сполна возьмет с жалкого и ничтожного человечишки его жизненные соки. Смерть, смерть, смерть всему человеческому роду!

Человек собрался с последними силами, взял на перевес широкий палаш Арнела. Свое оружие он выронил в бою, второй меч умчался вместе с лошадьми. Гвилдор принял боевую позу, чтобы не на жизнь, а на смерть сразиться с тем врагом, который шел к нему лицом к лицу. Торговец не был матерым воином, он никогда не обучался военному мастерству и фехтованию, никогда не брал участия в турнирах и уж тем более не побеждал, но за бесценок отдавать свою жизнь он не станет.

– Судьба рассудит, кто прав, кто виноват! – выкрикнул он и очертя голову помчался на встречу врагу.