Текст книги "Рождение Повелителей - Часть 2"

Автор книги: Александр Гуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава III. Городские Сборы и Тайный Совет

14 Декабря 1484, Нимфея

Северная граница Южной Короны

После победоносного возвращения Немо в Нимфею прошел уже долгий и трудный месяц. Нимфея медленно выходила из болезненной спячки, постепенно в городе жизнь входила в прежнее русло, но это происходило очень вяло, как бы нехотя. Люди в страхе выходили на улицы, все же боясь заражения, но последние частички болезни уже ушли без следа. Напоминала о страшной лихорадке только закопченная вечным погребальным огнем центральная площадь, и одинокие палатки в южном конце города. Все зараженные погибли, в живых остался только, чудом избавившийся от болезни, торговец Гвилдор. Лихорадка только частично задела его, еще не успела распространиться по телу и поэтому ему повезло, Малаху посчастливилось его спасти. Остальным повезло меньше, болезнь успела укорениться в зараженных, пропитала их организм своими ядами, ни Блаженный свет, ни старания Малаха не спасли людей от гибели.

Из болезненного оцепенения Нимфея выходила очень медленно, но все чаще на улицах слышались голоса зазывал, громкие крики торговцев, все чаще можно было увидеть торгующихся клиентов. Кипела работа и в другом, намного более противном деле: не все попрятавшиеся по домам во время лихорадки горожане спасли себя, многие из них нашли свой конец в своих домах. Теперь стража обыскивала каждый дом, все чаще и чаще находя изуродованные тела умерших. На центральной площади погребальных костров больше не жгли, но горожане не охотно ходили туда. При виде погрязших в саже стен домов, плотным кругом оградивших площадь, становилось на душе моторошно и тошно, ноги сами уносили с этого проклятого места.

Население города уменьшилось почти вдвое, но воинов наместника странная болезнь почти не задела, из его гвардии умерло не больше десятка человек.

Немо встречался с Фарнлесом после гибели Анадель. Северянин расспрашивал, чьих рук дело может быть эта лихорадка? Вызнавал подробности. Но наместник и сам отдал бы немало за такую информацию. Посланные наместником отряды разведки недавно вернулись, они принесли с собой явно недобрые вести, потому что Фарнлес трубил по всем улицам весть о внеочередном совете. Теперь совет перенесли с центральной улицы на Марийскую, вблизи цитадели наместника.

День сборов был назначен на середину декабря, день сборов уже настал…

Немо сидел перед окном в своей комнате, как в первый день после смерти Анадель. Он держал в руках деревянную шкатулку, в которой хранился прах девушки. Смотрел в окно. На улицах уже хозяйничала зима, осень быстро покидала южный город. Все чаще и чаще стал тревожить пронзающий все и вся ветер, все чаще и чаще с неба моросил холодный дождик. Пока небольшой, но придет время и он станет не чем не слабее того, который застали Немо и его спутники возвращаюсь домой из Восточного Ханства. Ливней может и не быть, если ветер принесет холодный и промозглый воздух с Келебреттских вершин. Тогда дождь превратится в крупный снег, который окутает белой пеленой весь город, всю степь.

Немо смотрел в окно, видел, как восстанавливается в городе жизнь, но это его не волновало. Северянин не мог думать ни о чем, кроме мести, ни о ком, кроме Анадель. Девушка не могла умереть в пустую, ее смерть не может быть безнаказанной, лихорадка – это дело чьих-то рук и Немо узнает чьих во чтобы то ни стало!

Но это будет потом, не сейчас…

Сейчас северянин должен идти на Марийскую площадь, где он, наконец, сможет узнать кто виновник во всех бед. Это смогут сказать запоздавшие разведчики наместника, которые так далеко зашли, что от них уже почти два месяца не было никаких вестей.

Немо неторопливо собрался и пошел на площадь. После возвращения северянин пытался не забывать одевать на себя доспехи, хоть у воинов наместника и было просто замешательство от странной болезни, но Немо не хотел, снова оказаться на прицеле без доспехов с одним мечом в руке, как когда-то у ворот Нимфеи долгий, очень долгий месяц назад.

Неженатый вдовец неторопливо брел по улице, облаченный в снежно-белые блистательные латы. К левому боку его бахтерца намертво приторочена шкатулка с прахом Анадель. Северянин никогда не расставался с резным вместилищем останков возлюбленной, даже на недолгие прогулки по городу он всегда брал его с собой.

Немо шел по городским улицам, его тело шагало по мощеной дороге, а душа уплыла в потайные закоулки памяти, сознание возвращало Немо в те прекрасные дни, когда Анадель была жива, и он вместе с ней гуляли по чистой летней степи. Но эти времена уже прошли, прошли без следа.

Немо всего лишь неторопливо шел, чтобы узнать: кому мстить? Это не вернет Анадель, не вернет счастье и смысл в жизни. Не позволит насладиться сладостными ласками и тихим шепотом, нежными объятиями и воркующим взглядом. Ничего этого не вернуть…

Но он будет мстить. Будет мстить тому, кто отнял счастливые минуты, кто поставил исполинский крест на цветущем и веселом образе Анадель. Он будет мстить! И свершит месть любой ценой, даже ценой своей собственной жизни. Теперь на плечах Немо стало две мести, одна за Анадель, другая – за родителей. Но первая месть пока важнее, не потому, что северянин любил своих родителей меньше, просто найти последнего обидчика по свежим следам куда проще, чем начинать поиски заново.

Над городом нависло тусклое солнце. Его холодные зимние лучи блекло освещали площадь, на которой собралось уйма народу. Люди пришли на сборы, пришел почти каждый. Гефест всего несколько месяцев назад, мог сказать, что люди не собрались, только начинали тянуться к месту собрания, но времена изменились и их изменения были беспощадны. Половина горожан теперь погибла, а прах умерших развеяли по ветру.

Для Немо толпа, в которую он клином вбился, чтобы пробраться в первый ряд, не значило ничего. Он несколькими движениями нервно растолкал собравшийся вокруг него люд, и проложил себе путь в самый первый ряд. На это люди отвечали неодобрительными возгласами, грязной бранью, но северянин не обращал на них никакого внимания. "Пусть кричат, а ведь если б не я – подохли бы в своих домах, как жалкие крысы!" – оправдывал свои действия перед самим собой Немо. Люди недовольно отходили в стороны, покрывая уходившего вперед и скрывавшегося в непробиваемой толще людей северянина отборной бранью. Но дело было сделано. Немо в первом ряду. Он опоздал на сборы, точнее, Немо и не собирался торчать здесь весь день, поэтому решил немного задержаться.

Наместник уже стоял на своем месте, вокруг него ощетинившимся сталью полукругом стали его верные телохранители. Ближе всех к Фарнлесу стал давно знакомый Норгим. Начальник охраны наместника легким движением положил руку на эфес, в любую минуту готовый дать отпор разъярившейся толпе, а ведь горожане теперь и были такой толпой, еще бы! Высиживать в домах, как странная наседка, три недели, боятся даже высунуть нос за пределы четырех стен своего дома, затем наедятся на то, что болезнь обойдет твой дом стороной, голод и страх, боязнь, что именно это кусок пищи, которую удалось раздобыть окажется зараженным, что именно он убьет тебя, он или голод. Все это оставило тяжелый след в памяти любого горожанина. Теперь толпа была просто не контролируема. Совет еще не успел толком начаться, а люди уже кричали, обвиняя во всех смертных грехах друг друга, каждого, всех! Для людей не было интересно, что и как вызвало болезнь, они решили, что виновный есть, и его надо наказать, но кто может быть виновен в болезни? Это никого не волновало. Толпа чем-то напоминала самого Немо, северянин сам был готов колоть и убивать всех и вся, если ему только кто-нибудь скажет, что в смерти Анадель виновен он.

Сборы уже начались, какой-то незнакомый Немо человек в обмундировании наместнической армии стоял в большом кругу, окрест человеческого моря. Толпа орала, словно мириады мечей вонзились ей в плоть. За криками толпы не было слышно ни слова, которые пытался говорить воин, все его попытки перекричать, все попытки возвысить свой голос над толпой были тщетны. Слова неизвестного тонули в шуме и гаме толпы.

Наместник встал, повелевающе поднял руку, давая приказ к молчанию и повиновению, но на толпу это не произвело никакого впечатления. Люди по-прежнему изо всех глоток орали, в тщетном желании доказать своему соседу свою правоту.

Наместник крикнул что-то нечеловесчким голосом, но его слова утонули в шумящем, словно во время шторма, человеческом море. Фарнлес просто не понимал, что надо делать. Люди неконтролируемы. Успокоить их сейчас не смог бы даже разъяренный берсерк, который врывается в их ряды и рубит всех, кто попался ему на пути.

Наместник достал свой небольшой кинжал-даго. Подкинул его в воздухе, чтобы его заметили, заодно меняя хват, и ловким движением, и не менее демонстративным, швырнул его в стоящего в первом ряду человека. Наместник не обратил внимания в кого, но точно знал, брошенный кинжал ударит рукоятью. Толпа успокоится и можно будет начать Совет.

Человек, в которого был брошено оружие, отчетливо видел, как острое лезвие летит прямо на него. Этим человеком был простой торговец по имени Гвилдор. Именно ему удалось выжить после заражения, именно он был тот единственный, кто остался в живых из всего палаточного городка.

Гвилдор не отступил, от распростершейся в воздухе угрозы. Он даже не шелохнулся. Но не оттого, что оцепенел от страха или потерял над собой контроль. Нет, совсем не из-за этого. Торговец сделал два еле заметных пульсирующих движений ногами, присел словно рысь, готовящаяся к прыжку. И когда даго наместника уже было так близка, что любой уже умер от страха, Гвилдор резким движением правой руки ударил по клинку и тот беспомощно повалился на землю, с тихим отзвуком отстукиваясь от мощенной дороги.

Наместник удивился, но виду не подал. Ловкость Гвилдора всегда оставляла желать лучшего, но Фарнлес проверял не ее, он успокаивал толпу. должный Игры с даго все же возымели нужный эффект. Толпа утихла, от прежнего гомона не осталось и следа. Взоры людей метались то на наместника, то на Гвилдора (Гвилдор всегда был хорошим торговцем, его товар пользовался любовью покупателей и ненавистью конкурентов, но сам торговец никогда не был воином, а искусным воином и подавно. Откуда у него такая ловкость-то взялась?).

Наместник воспользовался образовавшейся паузой и стал говорить:

– Во время эпидемии мои отряды ушли в разведку. От них долго не было никаких вестей, но теперь они вернулись с информацией, которая может заинтересовать вас… – Фарнлес осекся, – мне стало известно, что пшено, которое принесло в наш город заразу привезли не северяне.

– А кто?

– Кто тогда?

– Говори!

Послышались возбужденные крики из толпы, но наместник не собирался делать глубоких пауз и давать толпе снова погрязнуть в бесплодных спорах, он продолжал.

– Мне не известно, кто привез зерно, но они точно были похожи варваров.

– Что говорит этот идиот? – подумал Гефест, который пришел на площадь намного раньше своего приемного сына. Кузнец прибыл не один – в сопровождении своего лучшего друга – Малаха. Сейчас они стояли рядом в первом ряду, как и Немо.

– Я не знаю оправдались ли мои личные убеждения на счет варваров из Келебреттских Гор, это лучше меня вам могут рассказать мои верные разведчики, – Фарнлес перевел взгляд на человека, который стоял посередине площади, тот самый, который пытался перекричать толпу в самом начале совета. Воин-разведчик стал говорить:

– Я и мои люди прошли долгий путь вглубь Келебреттских Гор, – громким командным голосом говорил воин, от его баса по спине Немо даже стали бегать мурашки, – зашли далеко во владения варваров, и узнали, что… – воин сделал короткую паузу, чтобы высказать все увиденное им на одном дыхании, разведчик сделал глубокий вдох и продолжил, – Варварские войска делали непонятные мне маневры, они собирали все свои войска в одной, заранее обговоренной точке, в самом центре их владений. Все варварские кланы объединились в одно громадное войско, под единым командиром, назвать его имя мы не можем. Мне и моим людям пришлось убегать, скрываться от долгого преследования, чтобы довести свои знания до наместника, и мы сделали это… – Воин еще раз глубоко вздохнул, – Маневры и сбор всех войск под единым знаменем может означать только одно – к нам в двери стучит война! – многообещающе закончил воин.

По толпе пробежал тихий приглушенный ропот, не то страха, не то злобы и рвения идти в атаку на вероломных варваров. По уже знакомому сценарию тихий ропот превратился в истошные крики.

– Смерть всем варварам! – кричали одни.

– Надо готовиться к обороне! – выкрикивали другие.

– Пора сматываться из этой страны! – кричали самые трусливые из горожан.

– Сообщить Королю! Надо сообщить Королю! – невозмутимо кричали другие.

Всех успокоил вытащенный наместником из ножен меч, никому не хотелось почувствовать вкус стали этого меча в своей плоти, а среди горожан мало кто обладал такими способностями, какими недавно отличился Гвилдор. Да и меч – не даго! Попробуй вбить в землю летящий на тебя меч!

– Тихо! – гаркнул наместник, – О передвижениях варварской армии Королю уже отослано, но без подтверждений никто сюда присылать свои войска не станет! Да и от столицы до Нимфеи полных три недели ходу, а для армии и того больше! Поэтому помощи ждать неоткуда, – немного успокаиваясь перешел на привычный голос и манеру говорить Фарнлес, – Мы не знаем, готовятся варвары к войне с нами, или с кем бы то ни было еще. Мы не знаем, под чьим гербом, собирают варвары свои войска. Может случиться такое, что убив затейщика мы убьем войну, не дав ей и начаться. Я бы мог решить этот вопрос и без совета, но люди должны знать, только поэтому вы здесь. Военные дела, как будет вам известно, я могу решать без собрания, поэтому еще один звук из толпы и будете додумывать обо всем происходящем сами! – нервно выкрикнул последние слова Фарнлес, спустя мгновение он продолжил, – Кто хочет высказаться прошу в центр площади, остальных попрошу помолчать.

Желающих высказаться оказалось не так много, точнее, их вообще не оказалось. Толпа тихо взревела, как раненный зверь, но не шелохнулась. Ни один не решился выйти.

– Значит вам всем безразлична судьба Нимфеи? – ухмыльнулся наместник, – Кричать готовы все, а действовать – никто! Я и не сомневался! – после слов оскорблений один горожанин все же нашел в себе силы и выступил вперед.

– Нам не стоит ждать подкрепления, воевать с нашими силами тоже не стоит – это самоубийство! Даже, если мы соберем всех горожан и дадим им оружие, все равно варвары растопчут нас в первом же сражении. Смерть всех ничего не решит! – вышедший был высокий и смуглый человек, один из немногих в Нимфеи, который выбрал труд кузнеца, конечно, его мастерство на порядок уступало Гефестову, но и этого мастера – Арнела – знал почти каждый, в том числе и наместник. Арнел неплохо орудовал мечом и немало смыслил в боевой тактике.

– Что же предлагает достопочтенный Арнел? – ехидно, но с подобающими словами отозвался на реплику Арнела наместник.

– Надо послать небольшой отряд, чтобы вызнать, кто командует варварами и убить его. Если варварское племя собралось идти войной на нас – мы выиграем время, если нет – то мы ничего не потеряем, – на распев стал говорить Арнел, его голос был ни высок, ни низок, красив и мелодичен, словно голос прекрасной эльфа, о которых ходили давние легенды без намека на правду.

– И кто же пойдет на это? Кто подставит свою спину, чтобы выиграть время? Это дело означает для диверсантов однозначную гибель! – иронично обронил наместник.

– Надо набрать добровольцев, а выйти живыми не такая уж невероятность. Дальняя стрела и вождя у варваров нет, а дальше быстрым шагом назад. Погоня у варваров никакая, ищеек у них нет, следопыты они пускай и ловкие, следы не запутать, пускай они и знают в своих горах каждый камень, но уйти можно! – недовольным тоном отвечал Арнел, ему совсем был не по нраву как с ним говорил наместник.

– Как?! – гаркнул наместник, – Как ты хочешь, чтобы уходил отряд? Идти туда – неминуемая гибель!

– Возможно! – неровно ответил Арнел, – А наместник собирается пересидеть за городским частоколом? Варвары его перепрыгнут одним махом, в осаде непреступных крепостей они почти ни разу не проиграли, а ты, Фарнлес, хочешь пересидеть за детским заборчиком, каким для варваров покажется твой непреступный частокол?! – самоотверженно кричал Арнел, сам едва не задыхаясь от своей смелости, которая у него проснулась, – Хочешь сидеть? Сиди! А я предлагаю набрать добровольцев! Я буду первым! – прихлопнул ногой кузнец, давая понять, что все желающие могут подойти к нему, но таких не оказалось, спустя несколько секунд из разнобокого строя толпы вышел еще один доброволец – Немо. Гефест аж побледнел при виде своего сына, когда он вплотную подошел в Арнелу.

– Я знаю варварский язык, могу немало пригодиться, – начал говорить Немо, – если удастся поймать языка, то я, наверное, единственный, кто поймет среди всей этой толпы – северянин демонстративно окинул площадь взглядом, – речь пленника. И с мечом в руках я далеко не мальчишка с заостренной палкой, не даром называясь Чемпионом Восточного Турнира, а, как вам известно, после трехсот лет я первый кто удостоился этого звания.

– Хорошо… – уныло ответил наместник, – значит, вы всерьез решили убить варварского вождя? – задумчиво протянул он, – Пусть будет так! Есть еще добровольцы? – снова обратился в толпу наместник, и на удивление она отозвалась: вышел тот самый Гвилдор.

– Я пойду! – низким голосом пробубнил он.

– Есть еще кто? – набирая повороты, все с большим и большим энтузиазмом стал говорить наместник.

– Разрешите пойти мне, – обратился к Фарнлесу глава его телохранителей.

– Норгим? – удивился наместник. – Не думал, что ты разделяешь желание лезть в самое пекло, – тихо, так, чтобы услышал только сам Норгим, отчеканил наместник.

– Разрешите пойти! – еще раз повторил Норгим, громко и демонстративно, наместнику ничего не оставалось, кроме как согласиться.

– Можешь идти, – недовольно ответил Фарнлес.

– И я пойду! – вышел из толпы Гефест.

– Извини, друг Гефест, но пятеро уже много. Хватит тех, что уже есть, – отрезал наместник.

– Я все равно пойду! – предупредил Гефест.

– Нет! – твердо отозвался наместник.

– Ты меня не удержишь, если я решил идти – я пойду! – гордо выпрямляя грудь парировал Гефест.

– Стой и не шагу с места! – приказал Гефесту чей-то голос из-за спины, кузнец обернулся и увидел Малаха. Знахарь прибегал к запретным для смертных мысленных разговоров. – Хватит опекать Немо, он уже не мальчик, за которым нужен глаз да глаз. Пусть идет туда, куда зовет его сердце!

– Но его убьют! – так же мысленно, как и его собеседник ответил Гефест, надеясь, что Малах услышит и ответные зовы…

– Это его Судьба!

– Хватит о своих Судьбах! – попытался сделать в разуме вспыльчивый голос кузнец, заранее зная, что этого быть не может при мысленном диалоге.

– Пусть Немо решает сам. Не лезь в его жизнь, – мелодичный голос Малаха вился в голове Гефеста серебряно-белой паутиной.

– Не лезть в жизнь своего сына? Однажды я уже сделал это. Поэтому мне не надо твоих лишних слов! – Гефест замер на пол пути к отряду из четырех воинов, к которым он хотел присоединиться.

– Ты перестал прислушиваться к моим советам? – лился прежней мелодичностью в голове кузнеца голос знахаря.

– Ты знаешь, что нет. Я сделаю, как ты просишь.

Кузнец вернулся в толпу, стал на свое прежнее место, возле своего лучшего друга, с которым он только что обменялся парочкой мысленных фраз.

– И все равно я должен был идти, – обижено промямлил своему другу Гефест, только теперь вслух.

– Нет, – коротко ответил Малах.

– Я снабжу вас всем необходимым, – говорил тем временем наместник, – Лошади, провизия, амуниция, все, что вам понадобиться! Дайте мне подробный список всего необходимого, и я обязуюсь предоставить вам все! – торжественно провозгласил Фарнлес.

– Благодарим наместника! – тихо отозвался Норгим.

На этом Городские Сборы были окончены. Никаких решений после выбора четырех добровольцев больше не последовало. Толпа хаотично зашевелилась, и люди стали неторопливо разбредаться кто куда. Вскоре на площади остались только наместник со своими телохранителями и новоиспеченный отряд диверсантов. Ушел даже непоколебимый Гефест, правда, только после того, как Малах схватил его за руку и потащил за собой. Площадь опустела…

Наместник лично подошел к четверке добровольцев. Он знал, что здесь у каждого есть свои счеты перед неведомым обидчиком за недавнюю «лихорадку»: Арнел потерял родителей, они погибли одни из первых от эпидемии; Гвилдор – сам чуть не стал жертвой безумной болезни, чудом был спасен; Норгим был тем единственным, кого последствия Болезни минули стороной, у него не было родственников, не за кого было и мстить, лишь дурман, окутавший его воинов – братьев, которых никогда не было! – мог стать причиной для мести; мотивы Немо ясны, как белый летний день, – отомстить за возлюбленную, за ее жуткую и болезненную смерть. Здесь каждый хотел поквитаться, с кем – неважно, главное – за что! Как только Фарнлес ткнул пальцем на врага, сразу и каждому из четверки диверсантов стало ясно "я, и только я буду тем, кто убьет виновника всех бед!".

Наместник подошел и внимательным взглядом пробежал по лицам отряда, не лицам – маскам. В них легко угадывалось натянутое спокойствие, скрывающее злобу и ненависть, яркими свидетелями этого были сверкающие исполинским пламенем на свете солнца глазах. Эти люди, несмотря на все свои различия, были похожи, похожи своей неукротимой жаждой мести. Фарнлес даже ужаснулся, "как человек может так сильно ненавидеть другого человека, которого с таким призрением называет своим врагом!". А Враг для нововыбранного отряда были варвары, которые посмели потревожить спокойствие мирных жителей Нимфеи, которые обрушили на город страшную силу исполинской болезни, неизвестной лихорадки у одних вперемешку с потерей воли у других.

– Ну, что? Надо все обговорить… – деликатно начал наместник, – Решить то, что мы решили несложно, а воплотить все в жизнь не так-то и легко. Вам преградят путь многочисленные противники, многократно превосходящие вас числом, и к варварскому вождю вы и на милю подойти не сможете, не то, что на полет стрелы. Но вы сами вызвались и вам самим расхлебывать эту кашу. Я же, как уже было сказано, всячески вам подсоблю.

– Надо все обдумать и наша идея уже не покажется столь безумной, как на первый взгляд, – спокойно ответил наместнику Арнел.

– Посидим за кружечкой доброго пива и все решим, наилучшим образом! – ободрительно поддержал Арнела Гвилдор.

– Идемте. Нечего здесь стоять, как столбы среди поля. Ждем с моря погоды, – парировал Немо, ему уже надоели эти пустые разговоры, надо действовать и чем быстрее, тем лучше.

– Согласен! – поддержал северянина Фарнлес, – Нам действительно надо все хорошенечко обговорить и принять правильное решение. Но не будем делать это на Марийской площади! – наместник распростер в разные стороны руки, показывая широким жестом, где же все-таки находятся собеседники. – Отправимся в цитадель. Там все и решим. Не будем тратить времени, отправимся немедля!

– А почему это время не терпит? – удивился Гвилдор, – Ждали целый месяц, а теперь лететь сломя голову?

– Время не терпит потому, – сказал Немо, делая упор на слово "потому", – что, когда вождь соберет все свои войска, добраться до него будет совсем не возможно! – недовольным тоном закончил северянин.

– Один день ничего не изменит! – настаивал на своем Гвилдор, – Утро вечера помудреней будет! – закончил свою речь переделанной на свой лад старой поговоркой вчерашний торговец.

– Утро вечера мудренее… – поправил своего будущего компаньона Норгим, – а вот день, как раз таки, может решить очень многое.

– Или ты уже испугался?! – парировал Немо, – Можешь идти домой, возвратиться к торговле, и не лезть в те дела, которые не по тебе, – скороговоркой отчеканил северянин.

– Я воин, не хуже чем ты! – разъярился Гвилдор.

– Может проверим? – предложил Немо.

– Всегда к вашим услугам! – нервно гаркнул торговец.

– Упокойтесь! – вмешался в спор Норгим, – У нас одно дело, так что будьте добры, делать его вместе.

– Лишние ссоры в отряде нам не нужны! – поддержал Арнел.

– Ссоры в отряде? – начал на распев Фарнлес, – Всего четыре человека в отряде… он не успел еще и выехать за городские ворота, а в нем уже начались ссоры… – рассуждал вслух наместник, – Что же будет дальше? Вы перегрызете друг другу глотки еще до встречи с вождем варваров! Зачем нужен диверсионный отряд без понимания? Может я чего-то не пойму? Так объясните! – выходил из себя Фарнлес.

– Решим сегодня… – недовольно протянул Гвилдор, – хотя я все равно считаю, что спешить уже не куда, обдумать лучше с чистой головой, тщательно все обдумывая, а не так, лишь бы было.

– В этом есть доля истины, – пошел на примирение и Немо. – Решать надо не с горяча, но время поджимает хвосты, надо спешить, каждый день на счету.

– Вот и отлично! – приободрился Норгим, – Люблю, когда все решается миром.

– Поэтому ты и решил сделать диверсию? – вставил наместник, Фарнлес все же не хотел отпускать своего лучшего бойца, нет, не лучшего, таковым все же в войске Нимфеи оставался Артреста, но о нем после турнира никто ничего не слышал.

– Это совсем другое… – обижено ответил Норгим.

– Ладно, мы можем здесь и до вечера проторчать! – вступил в разговор Арнел, – Не вы ли говорили, что надо торопиться? Так будьте добры, пошевеливаться!

Без лишних слов все согласились рьяной речи кузнеца…

По узким улочкам Нимфеи потянулась длинная цепочка телохранителей наместника во главе с ним самим, шествие заканчивалось четырьмя добровольцами-диверсантами. Непонятно почему Фарнлес выбрал малолюдную сеть узких проулков, куда даже днем не попадали солнечные лучи. Процессия растянулась по всей длине улицы, быстрым маршем продвигаясь к цитадели наместника. Фарнлес редко посещал Бедный район города. Больше всего людей погибло от эпидемии именно здесь, поэтому улицы были пустынны. Те, кто выжил, должны были работать, не покладая рук, чтобы прокормить свои семьи. Чаще заработок на день уводил их в Северный и Кузнецкий, Базарный и Кожевельный районы, и это еще больше добавляло тишины в темные улочки между домами-трущобами.

Наместник быстро вывел своих людей к цитадели. Случись война и почти все население Нимфеи скроется в хорошо защищенной крепости. А если учесть, что половина населения уже превратилось в прах на погребальных кострах, то в цитадель с легкостью поместиться все горожане от мала до велика, включая и их пожитки.

Наместник уже стоял у ворот своей резиденции, ожидая, когда подтянется хвост отряда. Фарнлеса не заставили ждать, и вот уже процессия потянулась внутри цитадели. Открылись и захлопнулись ворота, показался темный туннель-переход. Свет в его конце был неодобрительно мрачным. Туннель сменили парадные залы-покои. Немо уже не впервые захаживал в обитель наместника, поэтому на все красоты этого места реагировал более, чем скептически. А вот Арнел шел, как маленький мальчик, которому посчастливилось заглянуть в самые тайные и сокровенные комнаты любви и удовольствия. Молодой кузнец шел, поднимая голову то вверх, то вниз, то мотал ею по сторонам, пытаясь уловить каждую мелочь этого прекрасного места. А ведь красота всегда была и есть в мелочах, скомбинируй правильно несколько и получишь вещь, достойную только королей, простую и изящную. Арнел не на минуту не закрывал глаза, он, наверное, даже забыл, как надо моргать, он глядел по сторонам, завороженный чуткой красотой покоев. Мальчишка, точно мальчишка! Словно десятилетний северянин, впервые увидевший каменные здания и картинные галереи, прекрасные фрески и разноцветные мозаики.

Прошла одна зала, за ней другая, третья, начались те, которых не видел даже Немо, из всего отряда здесь хаживал, наверное, только Норгим.

А процессия двигалась неуклонно быстро, неуклонно вперед, в Тайную Комнату Советов, о которой даже бывалый в гостях у наместника Немо не мог знать. Норгим шел знаючи, словно к себе домой, хотя цитадель и была его домом. Редко случалось, что глава телохранителей покидал своего господина, но такой момент настал. И у Норгима видимо появилась новая, более нужная, чем охрана наместника, цель, которую он должен исполнить. Если не самолично, то хотя бы присутствовать при небольшом, но поистине сокрушающем ударе в самое сердце варварскому племени – удар, нацеленный на жизнь их вождя.

Отряд приближался к Тайной Комнате, к этому времени телохранители наместника куда-то растворились, разлились в темном море очередного туннеля. И вот Комната перед глазами отряда диверсантов. Дверь слилась со стеной и угадать, что здесь спрятан вход было просто невозможно. Фарнлес сделал какие-то движения, трудно различимые в темноте туннеля и дверь открылась. Из комнаты повеяло годовой сыростью, но света в ней было предостаточно. На стенах в узких кольцах горели факела, словно они никогда не могли потухнуть; в центре комнаты стоял огромный стол, вокруг него добрая дюжина резных стульев, вокруг стола слились со стенами многочисленные стеллажи с самыми древними и драгоценными книгами, которые только имела Нимфея. В остальном комната ничем не отличалась от простого подвального помещения.

Все расселись по местам, три телохранителя, видно самых преданных и самых лучших стали по бокам от стула наместника, Норгим сел ближе всех из достопочтенной четверки к своему повелителю, тройка других вместе с Немо сели напротив.

Фарнлес стоял, не двигаясь. Намертво врос в землю. Смотрел взглядом, в котором читалось: "куда вы? Хотите приблизить собственную смерть? Спасти кого-то? Мертвецов? Теней из прошлого? Месть… она бессмысленна. Надо спасать город. Думать над тем, как защититься, а не на тем, как нападать. Вы смертники, мне вас жаль…"

– Карту Нелон, – распорядился наместник, выходя из оцепенения.

На столе вскоре раскинулась сравнительно немолодая, но не потерявшая правдивость карта Айзолина. На ней отчетливо были видны все страны, города, реки, выступали рельефы гор, опускались вглубь карты впадины, словно магическим заклинанием были нанесены с невероятной точностью все части и элементы Айзолина.

– Подарок Короля, – объяснил сидящим наместник, по глазам определяя, что все крайне удивлены «магической» карте.

– И сколько таких подарков у почтенного наместника? – удивленно, но, не теряя сущность торговца, сказал Гвилдор. Уже считая в уме: сколько такой подарок может стоить? Хороший полководец купил бы такую вещичку за очень приличную цену.