Текст книги "Алая кровь на белых крыльях"
Автор книги: Александр Афанасьев
Соавторы: Ольга Тонина,Владимир Чекмарев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)
Глава 91 Весна-лето 1921 года. Операция «Блесна»
Из донесения агента «Помор»:
«В Архангельском порту ведется переоборудование восьми пароходов водоизмещением по 6000-8000 тонн во вспомогательные крейсера. Ориентировочный срок выхода крейсеров в море…»
Вся мировая демократическая общественность ужаснулась появившемуся на первой полосе газеты "Таймс" сообщению, о готовящемся странами Тройственного Союза бесчеловечной акции по подрыву мировой морской торговли. Все газеты запестрели заголовками "Морские убийцы готовят удар!", "Мировая экономика на грани катастрофы!", "Положить конец морскому пиратству и насилию!". На биржах поднялась паника. Цены за морские перевозки резко возрасли. Правительства Антанты и САСШ заседали беспрерывно решая как остановить предстоящую агрессию. Было решено отправить в Белое море британские подводные лодки и несколько крейсерских эскадр для перехвата русских пиратов. Правительство САСШ отправило три дредноута с задачей снести город Архангельск с землей.
Первая же попытка начать бомбардировку города была пресечена береговыми батареями, установленными на подступах к Архангельскому порту. Как выяснилось позднее эти батареи устанавливал сам генерал-лейтенант Лууценкко Начальник Особого Иженерного Управления Тройственного Союза, поэтому эффект от их применения получился убийственный – все три американских дредноута за считанные минуты превратились в подводные навигационные опасности, которые разумеется тут же нанесли на морские карты. Естественно, что после такой плюхи британские крейсера не рискнули сунуться к Архангельску, и в целях экономии топлива организовали завесы в Баренцевом море. Осталась надежда на восемь британских подводных лодок, которые оставаясь невидимыми в подводном положении для береговых батарей должны были перехватить русские рейдеры.
Белое море. Рядом с Архангельском.
…Два пенных следа от торпед потянулись к русскому вспомогательному крейсеру. Похоже, что им командовали какие-то сухопутные крысы, ибо он не предпринял никаких маневров уклонения от идущих к нему стальных сигар. Прогремело два взрыва, и русский рейдер потерял ход, застыв на водной глади Белого моря с креном на левый борт. Тонуть он явно не собирался – либо из-за малой глубины и песчаных отмелей, либо от того, что корпус парохода из которого его переоборудовали был через чур прочным и имел множество непроницаемых отсеков. А поэтому вслед за первыми двумя торпедами понеслись еще две, от взрыва которых русский крейсер переломило пополам. Правда долго радоваться командиру британской Е-34 не пришлось – смерть пришла неожиданно – откуда-то сверху. Его лодка очень хорошо просматривалась с высоты на песчаном мелководье и была накрыта бомбами с русского четырехмоторного бомбардировщика тимпа "Илья Муромец". Итого – Восемь – пять в пользу англичан. Они сумели потопить восемь русских вспомогательных крейсеров, оборудовавшихся в порту Архангельска потеряв пять подводных лодок. Это значит, что угроза британской морской торговле со стороны русских миновала, и можно отзывать крейсерские эскадры из Баренцевого моря, а также три оставшиеся подводные лодки. В соответствии с данными агента "Помор", у русских больше не осталось пароходов в Белом море, которые можно было бы использовать для ведения крейсерской войны.
Из донесения начальнику ООООО:
«Докладываю об итогах проведения операции „Блесна“ с использованием управляемых по радио кораблей-ловушек: потоплено пять подводных лодок противника, из восьми использованных кораблей-ловушек шесть не подлежат дальнейшему восстановлению, две после проведения водолазных и ремонтных работ могут быть использованы повторно… Ходатайствую о поощрении…»
Глава 92 Лето 1921 года. Бермудский треугольник
Из газеты «Таймс»:
« Безрезультатно завершены поиски пропавшего без вести танкера „Флорида“ (водоизмещение 10756 тонн), принадлежащего кампании „Стандарт Ойл“ шедшего в Лондон с грузом нефти. Как мы уже сообщали читателю последняя радиограмма поступившая с танкера была следующей: „Гигантская волна высотой тридцать ярдов с правго бор…“ – после чего связь с танкером была утеряна. В момент передачи сигнала танкер находился приблизительно в 27 гр. С.ш. и 70 гр. З.д… По всей видимости гигантская волна и послужила причиной гибели танкера. Наши эксперты…»
Эсминец "Элридж" под командованием капитана 2 ранга Энсона Буша совершал плановый переход из Гуантанамо в Нью-Йорк, когда сигнальщик матрос Билл Клинтон обнаружил идущую встречным курсом огромную белоснежную яхту. Все свободные от вахты офицеры и матросы "Элриджа" высыпали на палубу, чтобы полюбоваться изящной и стремительной белоснежной красавицей, за кормой которой развевался очевидно флаг ее владельца – какой-то огромный геральдический герб. Кто-то догадался захватить с собой фотоаппарат. И было для чего – водоизмещение яхты не уступало крейсеру – около семи или восьми тысяч тонн, она была шедевром кораблестроительного искусства – обтекаемые фальшборты закрывали от посторонних глаз все ее палубные устройства, изящно отклоненные назад мачты, изящные трубы, изящные стемительные катера на шлюбалках. Яхта начала сбавлять ход и приближаться к "Элриджу" по-видимому намереваясь о чем-то расспросить его командира. По приказу Энсона Буша "Элридж" тоже снизил ход. Они сблизились на расстояние около кабельтова. Но что-то случилось в океане по волнам радиоэфира стал слышаться какой-то треск и гул на всех частотах, и радист эсминца стал лихорадочно крутить ручки настройки радиостанции. Поняв, что с радиостанцией это надолго Энсон приказал Биллу Клинтону выйти на связь с яхтой спомощью ратьера. В бинокль он успел рассмотреть название яхты "Гранма".
– Пли! – рявкнул Фидель в переговорную трубу, и в тот же миг фальшивые щиты на надстройке отброшены на петлях вниз, и ливень стали и свинца обрушивается на палубу и надстройки американского эсминца, и следом за ливнем к его борту тянутся два пенных следа. Для моментальной гибели корабля в тысячу тонн водоизмещением – этого более чем достаточно. Когда облако от взрыва торпед рассеялось на поверхности воды практически ничего не было – мелкие обломки, пятна мазута. Экипаж яхты поднял щиты, и она увеличив ход понеслась дальше, где-то через двадцать минут была выключена аппаратура создания радиопомех и в эфир ушла радиограмма: " Эсминец "Элридж". Гигантская волна с правого…".
Из газеты «Нью-Йорк Таймс»:
"Вчера нескольк обереговых радиостанций приняли странную радиограмму: « Эсминец „Элридж“. Гигантская волна с правого…». Попытки командования ВМС САСШ выйти на связь с эсминцем успехов не принесли. Начаты поиски… Приблизительные координаты потери связи с «Элриджем» 26 гр. С.ш. и 71 гр. З.д… "
На морской воде покачивались рядом два судна – огромная белая яхта, от размеров которой наверное удавились бы от зависти и Морган Пирпонт-младший, и Морган Пирпонт-средний, и Морган Пирпонт-старший, ну и все братья Ротшильды, а также сухогруз "Монблан" чуть большего размера. Зрелище было довольно странное – матросы сухогруза перекрашивали свой корабль в другой цвет. Ну и что тут такого спросите Вы? Ну захотелось капитану судна или судовладельцу перекрасить свою собственность, ну и что с того? Обычное явление! Действительно обычное, тут мы с Вами полностью и целиком согласны – тем более, что дело происходило ночью, когда красить лучше всего – ничего не видно. Именно поэтому прожекторы с яхты были направлены на борт сухогруза. Работа кипела во всю. За борт полетел кусок дымовой трубы, и стеньга от фок мачты – видимо владельцу они не были нужны, на корме искрилась сварка – там возводили какую-то надстройку из железных листов. К рассвету все было завершено. Обновленное, свежевыкрашенное судно с названием "Палермо" начало движение в Средиземное море. Настоящий капитан "Монблана" – Джон Трумалс покоился на дне морском в кампании с прикрепленному к ногам путем застывания тазика с цементом. Сам же экипаж, набранный незадолго до выхода в море был укомплектован поляками-эммигрантами говорящими с восточно-германским акцентом. Точнее сказать подданными князя Люблинского Калиты и моряками германского флота. Где-то через три часа после дачи хода, радист "Палермо" отстучал в эфир: " Я "Монблан" Странное свечение впереди по курсу. Не могу…"
Из газеты «Нью-Йорк Таймс»:
"Вчера нескольк обереговых радиостанций приняли странную радиограмму: « Я „Монблан“ Странное свечение впереди по курсу. Не могу…» Попытки командования ВМС САСШ выйти на связь с судном успехов не принесли. Начаты поиски… Приблизительные координаты потери связи с «Элриджем» 27 гр. С.ш. и 69 гр. З.д… "
"Ну вот Джузеппе, а ты боялся, хватит ли тебе денег, чтобы открыть новое дело, – размыщлял Джузеппе Карлеоне, сидя за столиком прибрежного ресторана и любуясь видом на гавань – "Палермо", "Торонто", "Сицилия", "Марио", "Джульетта", "Ромео" – замучаешься перечислять – два десятка торговых судов за несколько месяцев, конечно это не все мое, даже сказать совсем не мое, но платят мне не плохо. Нужно поинтересоваться, Калита – это не сицилийская фамилия?. Тс! За такие мысли в слух Джузеппе, твое счастье может закончиться! Омерта!".
Из указания Начальника ООООО князю Калите: «Кирилл Сергеевич! Ваша черезмерная деловая активность в треугольнике между Бермудскими островами, Пуэрто-Рико и полуостровом Флорида, начинает настораживать нашего противника. Сбавить тем приватизации вражеских плавсредств немедленно! Не жадничайте!»
Кирилл Сергеевич был умным человеком, и не любил наступать на грабли, поэтому темп сбавил. Но он также был и хитроумным человеком, поэтому решил, что можно заработать деньги и на снижении темпов данного способа воровства чужой собственности.
Из газеты «Нью-Йорк Таймс»:
« Сенсационное открытие Великой Просветительницы Ларисы Рейснер – „Волна-убийца“ в „Бермудском треугольнике“! По мнению Нобелевского комитета данное окрытие заслуживает присуждения госпоже Рейснер Нобелевской премии в области науки.»
Из газеты «Лондон Таймс»
« Нобелевский лауреат Анатолий Вассерман, получил вторую Нобелевскую премию за открытия „природных лучей смерти“ уничтожающих суда и корабли в „Бермудском трегольнике“. Великая Лариса Рейснер награждена сразу двумя премиями – за открытие аномальной зоны – именуемой „Бермудский треугольник“, а также за открытие „волн-убийц“ существующих на территории этого объекта. В числе награжденных премией также князь Люблинский Калита – за выдающийся вклад в дело мира…»
Из журнала «Лайф»:
" По оценке американских и европейских экспертов, тремя самыми популярными писателями на данный момент являются Лариса Рейснер, Анатолий Вассерман, князь Люблинский Калита, их книги о тайнах «Бермудского треугольника» разошлись много миллионными тиражами и переведены на все известные языки мира, четвертое место занимает Великий Герцог Донжунаномальский Александр Неменко, а пятое небезызвестный Дж.Р.Дж.Толкин, особой популярностью пользуются книги Л.Рейснер «Ночь любви в треугольнике смерти» и «Мультиоргазм на волне-убийце».
Глава 93 Лето 1921 года. Почем опиум для народа.
Виктор в нетерпении прохаживался по палубе. Чтобы не тратить зря в время он совмешал хождение по палубе в ожидании лорда Спенсера с упражнениями Ци-Гун. Ему было жаль этих европейцев. Жаль потому что товар, который он привез очень многих отправит в могилу. Барк «Си Лайон» владельцем которого он числился, принадлежал национальной партии Китая. Команда была укомплектована китайцами, корейцами и немцами, точнее сказать норвежцами, ибо по документам они проходили как норвежцы. Прибыл он в Лондон с грузом опиума, и частично чая, точнее сказать чая и частично опиума (естественно, что опиум нигде по документам не проходил). Помимо жалости к этим европейцам, внутри Виктора было и чувство презрения к этим же самым людям. Зло, которое они творили на протяжении многих лет, к ним же и возвращалось. Европейцы для него были разные и делились на этих и тех. Не эти снующие по улицам строили больницы и школы, не эти строили дороги и мосты, а те, которые живут с ними по соседству. Те, которые воюют с этими и не собираются сдаваться. Именно им он и помогал. Ему довелось увидеть руины их городов, и он тогда понял, что людей нужно различать не по цвету кожи или разрезу глаз, а по наличию совести. И те у кого ее нет, получат сегодня то, о чем они мечтают.
Наконец его ожидание подошло к концу. На причал въехал "Роллс-Ройс" серебряного цвета..Из машины привлекая всеобщее внимание вышел странного вида человек и направился к сходням "Си Лайона" Одет он был в шинель явно русского покроя, с "разговорами", на его голове был странный суконный головной убор с заостренным навершием. Шею его украшал сине-белый шарф. Также на нем были одеты шаровары из темно-синего материала, боковые стороны которых с каждой стороны украшали по три белых полосы, наподобие генеральских лампасов. Штаны были заправлены в высокие ботинки. Это был лорд герцог Спенсер. Взлетев стремглав на борт барка по трапу он сходу бросил: "Ну что, Витя! Почем опиум для народа?". Виктор улыбнулся и проводил гостя себе в каюту.
Лорд герцог Спенсер, в соответствии с директивными указаниями полученными от Лаврентия Павловича Берии, производил культурную революцию на берегах туманного Альбиона. Под его чутким аристократическим крылом собрались высланные в эмиграцию все сливки новой русской творческой интеллигенции: Казимир Малевич с бригадой маляров шестого разряда, Гена Шекспироффски, Леля Стихоффа и многие другие светочи русской культуры. Они несли новое искусство в инертное и консервативное британское общество. Сеть культурных элитных салонов организованных герцогом Спенсером стала очень популярна по трем причинам. Во-первых, эти салоны очень хорошо охранялись, ибо лорд герцого Спенсер был очень высоким должностным лицом и пользовался покровительством британской королевской семьи. Во-вторых, в его салонах можно было не только приобщиться к высокому миру искусства, но и окунуться в мир грез с помощью очень высококачественного китайского опиума, поставки которого осуществлялись от обладающего серьезной деловой репутацией производителя. В-третьих, в салонах можно было провести очень весело время с жрицами любви, как женского, так и мужского пола. Сервис был на таком выском уровне, что ходили слухи о том, что в элитный салон "Альбион" любят захаживать практически все представители королевской семьи. Конкурирующие салоны, и заведения более низкого уровня лорд Спенсер методично разыскивал по всей Англии, а затем либо закрывал, либо конфисковывал используя свое высокое служебное положение.
Его деятельность на данном поприще была высоко оценена и Королевской семьей, и правительством Великобритании, и всем британским обществом. Опиум становился такой же незыбленной британской традицией как файф-о-клок, овсянка, чай, чтение "Таймс". Учитывая же то, что элита САСШ, несмотря на всяческие крики об убогости англичан, на самом деле стремилась перенимать все привычки британской аристократии, трубочка опиума становилась очень популярной и в америганском Сенате, а также у простых американцев. Это был так сказать британский ответ на "Рейснероманию" и американские эротические журналы затопившие цивилизованную Европу.
Из дневника Гены Шекспирского (Герцля Моисеевича Гершерзона):
" Сегодня Лелечка Стихова была в ударе! Ее новые стихи были восприняты восторженно всеми собравшимися:
Аы, Ыы, уы,
Ыгы, Гыгы, агы,
Ынды, ырды,
Чудо лорды!
Ей аплодировали все собравшиеся! Все таки Англия это цивилизованная страна! А потом мы снова курили опиум, чтобы приблизиться к высокому и почувствовать единение. И нам это удалось – Леля залезла на стол и сняла с себя вся одежду, а потом встала на столе на карачки и позвала нас слиться с ней в экстазе. И первым с ней слился лорд Чемберлен (в салоне Альбион всегда собираются только первые лица!), а потом начали сливаться и все остальные. Слился и я. Это было здорово, но по моему с Семой все же было лучше – он так нежно входит внутрь меня своим махером, а тут мне приходилось входить внутрь Лели. Но все равно было здорово! А потом я стал читать свой рассказ «Смердящая плоть нерожденной девственницы» и мне все аплодировали…"
Из детских сочинений:
«Тут… пробуждают в вас все уснувшие чувства и нежность, и любовь, и юную жизнерадостность. В классах жужжат молодые голоса таких же оборванных, как ты сам, но веселых, с блестящими глазами и светлыми надеждами на будущее».
«Тяжкие страдания, выпавшие на нашу долю, еще более закалили характер, укрепили веру в Божественного Учителя, веру в отечество».
«Нужно жить, бороться и работать».
«Воспоминание о трупах, которых грызли собаки, везде преследовало меня, но теперь часто мне не верится, что все это было…»
Глава 94 Лето – осень 1921 года. «Пожелай мне удачи в бою…»
Барк «Си Лайон», точнее сказать барк «Ливерпульская четверка», ибо в первую ночь, после выхода из Лондона на его борту появилось новое имя, несся по безбрежной глади Индийского океана. Роль Виктора, как судовладельца практически закончилась, и сейчас всем заправлял капитан 1 ранга граф Феликс фон Люкнер, имевший опыт подобных действий в мировую войну на германском вспомогательном крейсере «Зееадлер». В сущности «Си Лайон» являлся практически копией «Зееадлера», и в его задачу входило нарушение судоходства в Индийском океане на обратном пути из Лондона. Для этой цели на его палубе установили три стадвух миллиметровых орудия, до того момента спрятанные в трюме, кроме того на вооружении барка имелось два торпедных аппарата.
* * *
Чудовищные водяные столбы взметнулись у борта крейсера «Дрэгон» дежурившего в районе Скагеракскского противолодочного барража. То чего так долго боялись противники случилось – противник решил пойти на прорыв. Но сила артогня указывала на то, что это линейный корабль, или линейные корабли, а такому повороту событий никто не был готов – основными силами, которые несли патрулирование у заграждения – были противолодочные корабли малого водоизмещения. Ближнее прикрытие состояло из трех крейсеров, дальнее – из трех устаревших дредноутов. Именно они и устремились в бой неизвестным противником. Завязалась ночная артиллерийская дуэль вдоль границ заграждения.
… Гром артиллерийского боя и наступающие сумерки скрыли приближение стаи "Гот" выкрашенных в черный цвет. Прижимаясь к поверхности воды, они устремились в атаку. Вел их Фридрих фон Арнольд. Цели сами подсвечивали свое местоположение огнем отвечая на залпы трехсотпятидесятимиллиметровых орудий "Маккензена". Ошибка Дальнего охранения барража заключалось в том, что моряки Антанты решили, что корабли противника пойдут на прорыв с целью осуществления крейсерских операций на коммуникациях. Поэтому корабли ввязались в артиллерийскую дуэль. Жертвами торпед сброшенных самолетами авиагруппы Фридриха стали три крупных корабля – либо дредноуты, либо линейные крейсера – в темноте разглядеть и определить классы, типы и принадлежность торпедированных кораблей определить не удалось. После гибели кораблей Дальнего прикрытия вся мелочь вроде эсминцев и траулеров бросилась наутек. Поэтому стаю торпедных катеров атаковавших торпедами плавучие понтоны противолодочного заграждения остановить было некому.
Весь экипаж "Шеера" вздрогнул, прислушиваясь к скрежету минрепа по левому борту. Все замерли и боялись дышать, будто колебания грудной клетки могут как-то повлиять на ситуацию. Но германской лодке сопутствовала удача – четыре раза минрепы скрежетали по ее корпусу, но смерть не хотела и отказывалась принимать в свои ряды идеальный носитель своих идей созданных человечеством.
Они прошли минное поле. "Шеер" и "Блюхер" – подводные крейсера, вышли туда, где была их стихия, на океанский простор – ведь именно для действия в океане их создавали, а не для войны на мелководной Балтике. Через несколько часов оба крейсера всплыли в надводное положение. Дальше их пути разделились – путь "Шеера" лежал к берегам САСШ, путь "Блюхера" к берегам Гибралтара.
Послесловие. Осень 1921 года. Никто не забыт, ничто не забыто.
Они всегда были уверены в своей правоте. Их правота всегда основывалась на силе. Их сила всегда основывалась на безнаказанности. Их безнаказанность основывалась на огромных расстояниях. Они гордились собой и созданным ими государством. Они всегда нападали только на тех, кто слабее их самих. Если противник был сильнее, они применяли старое и испытанное средство вызывали у окружающих жалость и слезы по отношению к себе, и их противнику становилось стыдно за то, что он обижает слабых. А они ослабляли его чужими руками, и когда он становился слабее их самих, нападали и одерживали победу. Но светились камни древних языческих алтарей на острове Рюген и в болотах Полесья. И тем, кто оказался рядом с этими алтарями, было абсолютно все равно правы они или нет. У них не было стыда, не было жалости, они просто выполняли отданный им приказ. Неважно, что это – зло или добро, важно то, что оно должно быть наказано. Древний закон гласит – кровь за кровь. И эти, кем бы они не были, еще не заплатили по счетам.
Остров Лонг-Айленд лежал к востоку от города "Желтого Дъявола", и никому не было дела до мелькавших в ночи навигационных огней бесчисленных судов, спешащих в один из величайших морских портов мира. Не было дела и до людей суетившихся на палубе странного железного судна с притопленной кормой, расположенного рядом с восточной оконечностью острова. Может это хозяин спасает остатки своего промокшего груза. Кто их там в темноте разберет! Взревел трехсотсильный "Майбах" Mb IV FSA2 и и выкрашенный в необычный черный цвет гидросамолет "Ганза-Бранденбург" W.33-Werwolf помчался по морской глади вдоль побережья острова. Затем оторвался от поверхности воды, и, набирая высоту, полетел в направлении огней Большого Города. Город сказка манил к себе мириадами огней домов и электрических реклам. Строгая прямолинейная планировка Манхеттена с его бесчисленными стрит и авеню поражала воображение тех, кто впервые попадал в этот гигантский мегаполис. Черный двухместный гидросамолет летел вдоль Пятой Авеню. Пилот сидящий за штурвалом, сверился с наземными ориентирами-небоскребами и подал команду сидящему сзади стрелку бомбардиру. Нажатие рычага, и черные капли полетели вниз, самолет заложил вираж, и полетел в обратном направлении уже по другой Авеню в сторону моря. Снова черные капли оторвались от самолета и отправились вниз, еще один вираж и снижение высоты. Пилот нажимает на гашетку и в рев "Майбаха" вклинивается стрекот двух "Шпандау" установленных в передней части фюзеляжа, сзади начинает дробно стучать "Парабеллум" стрелка-бомбардира, снова вираж, самолет ложится на обратный курс.
Серб стрелял очередями из "парабеллума" и орал, точнее пел, не имея голоса. Пел он очень старинную русскую песню, про поколение, которое рождено для того, чтобы воплотить мечту в реальность, пел он о русском богатыре и волшебнике Лаврентии, который подарил людям стальные руки крылья и пламенный мотор. Ему было наплевать, что самолет в котором он летел был германским, а не русским, и что не Берия, а Хейнкель его создал! Он стрелял по окнам домов по людям и машинам внизу, и был счастлив. Он летел. Летел над Нью-Йорком. И их самолет пилотировала Русская Валькирия! Пусть эти янки внизу хлебнут хоть капли дерьма и ужасов мировой войны, которую они развязали, чтобы набить свои карманы золотом. Золотом, каждая монета, каждый слиток которого омыты кровью погибших в Европе людей. Пусть узнают, что война может прийти и в их дом, и что их вонючий поганый город может повторить судьбу Данцига или Минска! Пускай знают, что расплата придет, и спят в страхе в ожидании неизбежного! Никто не забыт и ничто не забыто! Кровь за кровь!
А внизу творился ад, несопоставимый с полутонной мелких бомб сброшенных на улицы американского города. Машины и люди метались как безумные натыкаясь друг на друга, и вызывая новую волну паники аварий пожаров и смертей. Горели автобусы и машины, кое-где улицы перегородили упавшие столбы, превратив стрит и авеню в чудовищные автомобильные пробки. Очнулись и военные, и по небу заметались прожектора в поисках летающей смерти. Лихорадочно искались ключи от арсеналов, с бранью и сорванными в кровь руками пытались провернуть закисшие механизмы наводки противоаэропланных пушек. Но прилетевшей смерти над Нью-Йорком уже не было, а были несколько частных аэропланов совершавшие полеты. Они-то и попали в перекрестье оживших прожекторов, и захваченные в световой капкан стали мишенью для боевой подготовки. Беспорядочная стрельба зениток тоже внесла свой вклад в жизнерадостность обстановки царящей в американском городе. Янки веселились. Даже когда все воздушные цели были сбиты они продолжали спорадическую стрельбу по всему подозрительному. Тишина и спокойствие наступили только утром.
Светлана заложила вираж и увидев световую дорожку из красных и белых огней на корме "Шеера" повела "Ганзу" на снижение. Вскоре, гидросамолет уже подруливал к притопленной корме подводного крейсера, которым командовал ее Лотар. Стоявшие на корме матросы, одетые в непромокаемые комбинезоны, захватили ее остановившийся самолет за крыло и втащили на палубу. Она аккуратно спрыгнула и попала прямо в объятия мужа, который внимательно осмотрел ее и приобняв за талию повел в строну рубки. Серб выбрался сам, и держа из воспитанности небольшую дистанцию двинулся в том же направлении за сумасшедшими супругами. Матросы "Шеера" тем временем быстро отщелкунули замки и отсоединили крылья самолета, а затем его поплавки. Все это аккуратно убрали внутрьпродолговатого цилиндрического контейнера закрепленного на месте кормовой шестидюймовки. После чего тоже скрылись внутри лодки. Послышался звук выходящего из цистерн воздуха, и германский подводный крейсер скрылся с поверхности моря.
– Ты когда-нибудь бросишь свои сумасшедшие полеты? Спросил Лотар лежа на диване в своей каюте, и смотря в глаза Светлане прильнувшей к его плечу.
– Только когда ты бросишь свои сумасшедшие походы в море – ответила капитан Светлана Долгорукая фон Арнольд и весело рассмеялась, затем приподнялась на локте и очередная фраза ее мужа, в которой он очевидно пытался произнести что-то нравоучительное и воспитательное утонула в ее поцелуе.
Лотар знал, что то, что происходит сейчас на борту "Шеера" в его каюте, противоречит всем военным уставам России и Германии, но на корсаров и Валькирий уставы, как известно не распространяются, и поэтому он, внимательно взглянув на читателей данного романа, дотянулся до тумблера и выключил свет в своей каюте, ибо ни он сам ни его жена в рядах эксгибиционистов себя не числили.
Сербу в эту ночь снилась его Елена, с которой он на сорокамоторном бомбардировщике сбрасывал чудовищных размеров бомбу на территорию САСШ бомбу, после взрыва которой весь континент Северная Америка навечно исчезал в морской пучине.Вилли знал, что ни у кого в мире нет такого самолета и нет такой бомбы. Но он знал также и другие азбучные истины: "Великая Берта Крупп-Корнилова может все!", и если он, через Лотара фон Арнольда и его жену попросит, то она наверняка выполнит эту просьбу.
Камни алтарей на острове Рюген и в Полесье в эту историческую ночь светились необычно ярко, и кто-то сквозь это странное и непонятное науке свечение разглядел, что на одном из алтарей высечены три переплетенных кольца.
