Текст книги "Алая кровь на белых крыльях"
Автор книги: Александр Афанасьев
Соавторы: Ольга Тонина,Владимир Чекмарев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 42 страниц)
Глава 37 Лето 1919 года. Шабаш Валькирий на Валгалле.
«Адмирал Шеер» малым ходом заползал в свое логово. Лотар стоял на мостике и изрядно нервничал. Нервничал он не без оснований, ибо привычность пейзажа базы была нарушена с помощью двух материальных объектов, которых по логике вещей здесь быть не должно. Во-первых огромное сооружение с крыльми, покачивающееся на воде. На «Готу», о которой он рассказывал Светлане оно явно не походило.
Когда-то совершенно недавно, еще в 1918 году Густав Крупп, пытаясь войти в мирную жизнь после поражения Германии в войне, провозгласил лозунг: «Мы делаем все!». И они действительно делали все. То, что покачивалось сейчас на воде, было чудовищем, наводившим в свое время ужас на Англию. Это был «Цеппелин-Штаакен» R.VI – четырехмоторный монстр, поднимавший до двух тонн бомб и способный пролететь тысячу километров. Правда в отличие от серийного, этот покачивался на воде на поплавках, и имел двигатели необычных очертаний. Как объяснила позже Берта вместо бензиновых «Майбахов» установили дизельные двигатели, которые ее покойный муж успел разработать для новых «Цеппелинов» в 1918 году. Четыре дизеля по четыреста лошадей, вместо старых по двести сорок, давали прирост скорости, дальности и бомбовой нагрузки.
Вторым странным и неестесвенным объектом была белоснежная щегольская яхта, на корме которой вызывающе болтался черный флаг с тремя сплетенными кольцами. Он знал что это за яхта. И знал ее владельца. Точнее сказать владелицу. А вот кстати и она. Стоит на борту базы и хмурится. Нужно бы расспросить у нее про этот чудо самолет.
Но началось все не с расспросов про самолет, а со странной сцены, которую сторонний наблюдатель мог расценить как сцену ревности. Берта очень оценивающе рассмотрела Светлану и ее подруг, и похоже, что сделала какие-то неведомые никому выводы. Однако неприязни или отчужденности между ней и русскими фрау не возникло. По крайней мере так показалось на первый взгляд. Увидев на борту «Адмирала Шеера» женщин, Берта поначалу смутилась, но мысль о том, что такой джентльмен как Лотар устроил на борту вверенного ему крейсера, плавучий бордель, она сразу отмела. Вероятнее всего, эти женщины с какого-нибудь потопленного судна. Но и это предположение оказалось неверным. Ей, воспитанной в строгих германских традициях, рассказ Арнольда показался каким-то сумасшествием, и по мере его продолжения, ее брови ползли в удивлении все выше и выше, давно превысив высоту установленную рамками приличий. Легенды об амазонках и о валькириях на ее глазах становились явью.
Впрочем, она и сама уже давно превысила рамки приличий установленных в германском обществе, и вела себя тоже достаточно сумасбродно. Один ее визит сюда чего стоит. Бросить все, Германию, фирму и примчаться на секретную базу расположенную в чужих водах. А если бы напоролись на британский военный корабль? И ради чего? Чтобы увидеть рядом с Лотаром шикарную блондинку, которой она проигрывает по всем статьям? Получается, что она рисковала всем будущим Германии, для того, чтобы собственноручно приволочь на буксире для его любовницы самолет? Или не любовницы? Ведь если порассуждать, то Лотар ей нравиться как мужчина, но брак с ним будет сущей мукой, ибо на первом месте у него море. И в ожидании его на берегу можно попросту сойти с ума. Да и не подхожу я ему со своей практичностью и обстоятельностью. Эта русская фрау ему больше подойдет. Если конечно она выживет – с такой профессией и в мирное время долго не живут, а уж на войне и подавно. Да и Лотар – не речи в рейхстаге произносит. Да, она ревнует, но эти двое подходят друг к другу – оба одержимые и сумашедшие. Ей же нужен человек, способный взвалить на себя в первую очередь бремя забот о государстве. До переворота в рейхстаге рядом с ней мог быть и Лотар. Но до переворота, а не сейчас, ибо сейчас она поднялась на несколько уровней и живет по другим правилам. А Лотар в новых условиях может быть только другом. Хорошим другом, но и только. Но все же она ревнует, хотя и пытается этого не показвывать. И ведь есть к кому! Если бы эта Светлана была просто красивой безмоглой куклой! Так ведь нет же! Впрочем, такой человек как Лотар, вряд ли бы завел отношения с красивой куклой! Ладно, постараемся загнать ревность поглубже и забыть о ней. Не нужно омрачать людям радость возвращения домой. И о русских фрау – они уже немецкие фрау, если нужно достанем им и шведские паспорта. Есть Россия или уже нет или еще нет – неважно! Германия есть и будет – значит они на службе у Германии. Впрочем на этой войне почему-то пленных брать уже не принято. Тогда, тогда остается молиться чтобы их миновали неудачи и несчастья.
База представляла собой блокшив, поставленный на мертвые якоря рядом с берегом. Между блокшивом и берегом была натянута маскировочная сеть, под которую заползала лодка. С противоположного борта было пришвартовано две рыбацкие шхуны, для поддержания легенды данного объекта. Блокшив был некогда бронепалубным крейсером. Угольные котлы и паровые машины демонтировали, установили несколько дизель-генераторов, и два нефтяных котла. Свободное пространство использовали для хранения торпед, боеприпасов, топлива, провианта. Аналогичные убежища имели и две другие германские лодки.
Лотару фон Арнольду было несколько неуютно, во время встречи с Бертой, потом правда, он успокоился, но когда она засобиралась в обратную дорогу, чувство неуверенности охватило его вновь. Она ведь к нему примчалась! Наплевав на все свои обязанности и на возможный риск, а он… Но процедура расставания поставила его в тупик! Берта уединилась со Светланой, и о чем-то минут двадцать беседовала, практически до самого отправления ее яхты в обратный путь. И когда она прощалась, было что-то в ее поведении такое, что Лотар в некотором отношении почувствовал себя лишним. Нет, не в том плане, что появилась какая-то холодность и отчужденность со стороны Берты – их отношения не изменились. Просто, складывалось впечатление, что это не он просил бомбардировщик у нее, а Светлана, и что не к нему она прибывала, а к русской фрау, и расставались они – русская фрау и немецкая так, как будто уже лет двадцать являются близкими подругами. И на него она смотрела уже как на женатого человека, и взгляд ее значил, что снимет с него Берта голову, если со Светланой что-то случиться. О чем они там разговаривали? Интересно, а его мнением они поинтересовались? Может у него другие планы относительно личной жизни! "Ну и какие же другие?"– сам себе задал вопрос Лотар – "Можно подумать, что ты против! Ты только за! Но ведь, черт возьми могли и его, хотя бы для проформы спросить! Так ведь не спросили! Обидно! Получается, что его сосватали будто какую-то невесту! Впрочем, сватовство к белокурой поручику, летающей на бомбардировщике, наверняка было бы тоже нелепо!"
Он стоял вместе со Светланой и смотрел на яхту выходящую из бухты, на палубе которой виднелась женская фигурка. Что-то заныло в душе, он искоса бросил взгляд на Долгорукую – ее губы что-то шептали. Кажется она молилась за Берту. Странные эти существа женщины! Несколько часов назад между ними только что искры не проскакивали. А теперь? Господи! Как он забыл! Завтра же, русские фрау захотят начать облетывать чертов "Штаакен"! Он же поседеет от такого!
Глава 38 Лето 1919 года.Странный гардероб Фортуны.
Они дождались своего часа.
Такой бестолковости Карл Дениц не видел уже давно – два дредноута, пять броненосцев как-то неуверенно, словно бы с жуткого похмелья проходили через пролив Каттегат. Впрочем, когда эта братия подобралась ближе, то все стало на свои места – на кораблях полоскались польские флаги. Нация, которая меньше года назад получила выход к морю, изо всех сил пыжилась, что бы встать в один ряд с морскими державами. Интересно, кем они будут комплектовать свой линейный флот? У них итак проблемы во всем, впрочем, что мешает ему Карлу оказать помощь Великой Польше в решении кадрового вопроса? Ничто не мешает – корабли наверняка перегоняются с сокращенными экипажами – кочегары, плюс десяток сигнальщиков и рулевых, пара-тройка офицеров. Ну тогда поехали! И на германской лодке покрытой камуфляжем застучали дизеля. Карл решил следуя вдоль берега обогнать поляков в надводном положении, а затем встретить как и положено радушному хозяину.
Шесть торпедных аппаратов были приготовлены к стрельбе. Наконец показалась и шляхта. Первыми шли Дредноуты, а дальше дымили их собратья. Учить шляхту искусству противолодочного зигзага никто не собирался, во всяком случае в экипаже "Блюхера" таких не было, поэтому наблюдая в перископ, как потихонечку цели выходят под прицел его аппаратов, Денниц, почему-то вдруг пожалел эти сильные и еще не старые корабли. Ему стало жаль, что эти машины разрушения находятся в столь бестолковых руках. Словно стрельба в тире по огромной мишени. Эти мысли продолжали витать в голове Карла, пока пенные следы торпед неслись в направлении целей – перископ он решил не убирать. Четыре из четырех! Оба железных гиганта получившие по паре торпед стремительно заваливались на борт. Похоже, что эти кретины, даже переборки не задраили! "Блюхер" развернулся кормой и еще две торпеды устремились к цели. Две из двух! Вот черт! Ошалев от вида уже четырех тонущих кораблей, в голове Карла роилась наглая идея – всплыть в надводное положение и потренировать своих комендоров. Не в силах побороть искушение он отдал команду и звук рева от продуваемых цистерн заполнил помещение центрального поста немецкой субмарины.
В историю Великой Польши этот бой войдет как бой в проливе Каттегат. Согласно польской версии, корабли польского флота совершавшие учебный поход из Лондона к родным берегам вступили в героический и неравный бой с кораблями Балтийского флота в составе четырех дредноутов типа "Севастополь", четырех линейных крейсеров типа "Измаил", а также несчетного множества крейсеров и эсминцев. В результате боя героические польские моряки сумели потопить два дредноута три линейных крейсера и несчетное количество крейсеров и эсминцев около тридцати или сорока, а также нанести тяжелые повреждения остальным кораблям Балтийского флота. Но силы были слишком неравны, и все польские корабли героически погибли, погрузившись в суровую пучину Балтийского моря с гордо поднятым польским флагом.
В вахтенном журнале подводного крейсера "Блюхер" о "морском бое" в проливе Каттегат была нижеследующая запись: "Произведены учебные артиллерийские стрельбы с целью тренировки личного состава по трем плавучим мишеням. Все мишени потоплены. Расход боеприпасов – восемьдесят снарядов калибра 150 мм. Общая оценка действий артиллерийских расчетов – "отлично".
В отличие от лодки Деница, лодке Канариса расположенной восточнее пришлось ожидать целей гораздо дольше, и такой удачи как Карлу Фридриху не выпало. Вначале торпеды его "Гнейзенау" потопили польский транспорт, перевозивший английские танки для польской армии, и Фридрих долго не мог, понять, почему судно со столь ценным грузом идет без охранения. Затем на дно ушел гигантский плавучий док, который тащили морские буксиры под польскими флагами. Потопление дока стоило его лодке всех оставшихся торпед, ибо гигантская почти двухсотметровой длины коробка, разделенная на множество отсеков упрямо не хотела тонуть. Что до мучавшего Канариса вопроса, то все объяснялось просто – данное имущество принадлежало Польше, и англичане, уже получившие за покупки деньги, абсолютно не были заинтересованы в дальнейшей судьбе проданного товара. У Англии никогда не было союзников, а были лишь страны, чьи интересы в той или иной степени совпадали с ее устремлениями – и поэтому гибель ценного польского груза для них означала лишь дополнительную ожидаемую прибыль – полякам потребуется покупать снова, и платить за новые покупки золотом, награбленным в России. Что до польского военно-морского флота, то его адмиралы рассудили, что Каттегат находится слишком далеко, и изношенные, давно не видевшие ремонта, русские подлодки действовать в этом районе не смогут. Они не были дураками, и оставшиеся в наличии силы польских ВМС, должны были встретить ценный груз на рубеже 35 градусов восточной долготы для эскортирования в Мемель.
Лодка Канариса, израсходовавшая все торпеды была вынуждена уйти на базу, и поэтому на момент прохождения армады кораблей и судов Антанты, на позиции в районе Каттегата находился только "Блюхер" Деница. Карл сразу оценил, что шансов атаковать, шедший по Каттегату стальной поток, у него нет. Точнее сказать есть, но первая его атака станет и последней – огромное количество кораблей охранения моментально обнаружат и потопят его лодку. Поэтому его "Блюхер" лежал, затаившись на дне, и германские гидроакустики пытались хотя бы на слух по шумам определить состав армады. Ему повезло, что учителя поляков рассуждали почти также как и ученики. Британцы считали, что русские лодки наверняка уже ушли с позиций, поэтому активные действия корабли эскорта стали производить только по прохождению долготы острова Бронхольм. Все, что мог сделать Карл, так это отправить радиограмму на базу о факте прибытия эскадры Антанты, а затем продолжить дежурство на позиции.
Вскоре к нему присоединился и "Гнейзенау" Канариса. Но фортуна девушка капризная, и имеет дурацкую привычку менять платье или мини-юбку на джинсовые брюки в самый неподходящий момент. Здесь нужно сказать, а точнее наконец-таки развеять, укоренившееся в умах читателей с помощью просвещенной и самой умнейшей части человеческого общества – интеллигенции, одно всемирно известное заблуждение. Многие читатели ошибочно полагают, что если фортуна поворачивается к человеку задом, то это все – финиш, крах надежд, неудачи и поражения. Чушь собачья! Даже не собачья, а…(матом ругаться не будем, но вы, наверное поняли по смыслу!) знает какая! Наглядный пример того, что самая умнейшая часть человеческого общества не умеет даже тех умений, которых ей приписывает людская молва! Общепринято считать, что интеллигенция в совершенстве владеет тремя умениями, а именно умеет жрать, гадить, размножаться. Так вот, это еще один миф! Интеллигенция умеет делать только две вещи – жрать и гадить! Размножаться она не умеет! То, что некоторые считают способностью интеллигенции к размножению, на самом деле инфекционная болезнь, разновидность менингита, после которого люди либо умирают, либо становятся полными идиотами. И болезнь эта (условно назовем ее "размножение интеллигенции") передается воздушно-капельным путем. Поэтому, если вы длительное время находитесь в обществе интеллигентов, то вы рискуете заразиться данной болезнью и пополнить ряды идиотов, пардон интеллигентов. Доказать вышесказанный тезис об интеллигенции, а также развеять, сочиненный этими бездарями миф о фортуне поворачивающейся спиной очень легко! Спросите любого мужчину, или любую женщину, не относящихся к интеллигентской прослойке, можно ли совершить половой акт когда женщина находится спиной к мужчине? Большинство из читателей мужского пола, наверняка скажут, что эта позиция называется "раком"! Женщины, некоторые слегка покраснев, тоже упомянут этот часто встречающийся термин. А это значит, что вступить в интимную связь с Фортуной, и стать ее любимчиком (любовником, любовницей – ненужное зачеркнуть) можно и в случае, когда девушка Фортуна находится к Вам лицом, и в случае, когда она находиться к Вам спиной. У читателя наверняка сразу же возникнет вопрос, тогда почему у людей случаются неудачи, "полосы невезения" и прочее?. Все очень просто! Вы пробовали вступить в интимные отношения с женщиной, не снимая с нее одежды? Многие наверняка делали это. Для тех кто не делал, попробуем разъяснить азбучные истины. Женская одежда, закрывающая ноги бывает двух видов – юбки или платья (что конструкции практически одно и тоже), а также брюки. В случае когда на женщине юбка или платье, можно произвести технические операции "задрать юбку" или "задрать подол платья", при этом одежда не меняет своего место положения на женщине, то есть она остается одетой. Справиться с нижним бельем или колготками труда я думаю не составит – можно отодвинуть край в сторону, порвать – при этом женщина по прежнему одета (платье то на ней!), ну и дальше – интимная связь! Теперь рассмотрим случай, когда на женщине брюки – задрать их как вы понимаете (если Вам конечно доводилось когда-нибудь видеть брюки, если не видели и не знаете что это, то Вы интеллигент!) невозможно. Брюки можно только снять, либо приспустить ниже, то есть частично раздеть женщину, поскольку местоположение ее одежды на ее теле в этом случае меняется и отличается от принятых в обществе рамок приличия! А отсюда напрашиваются два вывода.
Вывод первый – если на фортуне платье или юбка, то интимная связь с ней возможна, и удача сопутствует человеку, если же на ней брюки, то связь с ней в рамках приличий (а Фортуна девушка, стремящаяся строго соблюдать внешние приличия)невозможна, и у человека полоса невезения и несчастий.
Вывод второй – интеллигенция не имеет абсолютно никакого представления о формах и методах интимной жизни "хомо сапиенс", и пребывает в плену ошибочного заблуждения, что размножение людей происходит путем ведения жарких споров о будущем родины и ведущей и судьбоносной роли ее (интеллигенции) на пути к этому будущему (то есть воздушно-капельным путем, когда оппоненты во время споров брызгают во все стороны слюной). Именно те, кто первым понял абсолютный и полный идиотизм родной интеллигенции и сочинили поговорку: "Так они и жили – спали врозь, а дети были".
Из этих двух выводов, можно сделать третий – интеллигенция является тупиковой (несмотря на столь прогрессивный способ "размножения") ветвью человечества, и является носителем опасного инфекционного заболевания. К великому нашему счастью Фридрих Энгельс, задолго до Дарвина, сделавший открытие, что с помощью труда, даже из обезьяны можно сделать человека, одновременно подсказал человечеству и рецепт лечения страшной болезни, распространяемой интеллигенцией. Рецепт очень простой – труд. Особенно хорошо помогает и лечит труд на свежем воздухе, вдали от городов – например, на лесоповале. Но мы отвлеклись от нашего повествования и поэтому вернемся к нашей истории.
Командиры "Блюхера" и "Гнейзенау" не были интеллигентными людьми, и увидев Фортуну, в узких обтягивающих джинсах, какое-то время пытались ее уговорить раздеться, или сменить брюки на платье, но она упрямо не хотела этого делать, а Карл и Фридрих будучи людьми воспитанными, применять насилие по отношению к капризной и чертовски соблазнительной фрау не могли. Похоже, что фрау была не в настроении, или чертовски устала от общения с кем-то еще. Но, поскольку и Карл и Фридрих были ее хорошими знакомыми, то она решила подать им совершенно непрозрачный и почти неприлично-открытый намек, на то, что им ничего от нее не обломиться. Она ведь тоже была воспитанной барышней, не какая-то там отмороженная безбашенная муза обкурившаяся опиума и нанюхавшаяся кокаина в салонах творческой интеллигенции. Папа у фортуны был военный – бог войны, и к военным она относилась уважением. Правда не ко всем, а только к тем, которые были ей симпатичны, ибо она одна, а военных как известно много. Это всякие там литературные музы за щепотку кокаина готовы раздвинуть ноги каждому встречному, лишь бы кайф от прихода испытать а там не важно с кем, а она девочка воспитанная и из приличной семьи! Поэтому хоть и благоволила Фортуна к Карлу и Фридриху, хоть и числила в числе своих близких друзей, но вступать с ними в связь она на тот момент не хотела, в конце концов женская физиология имеет свои особенности, и у любой женщины бывают дни, которые с подачи дельцов рекламного бизнеса политкорректно называют "критическими". И командиры "Блюхера" и "Гнейзенау" ее намек заметили и поняли.
Огромный двух трубный корабль стремительно несся по проливу Каттегат, его появление было настолько неожиданным, а скорость была настолько велика, что ни Дениц, ни Канарис, не сумели ничего предпринять, и разочарованно смотрели вслед исчезающему красавцу. О таинственном стремительном госте они радировали на базу, и вскоре оттуда пришла команда сменить позиции и выдвигаться в район Мемеля.
Глава 39 Глупый Осел Лотар.
«А вот и мой новый дом, – подумала Светлана, осматривая доставшуюся ей каюту, – и похоже, что надолго». По сравнению с каютой на «Шеере», здесь было танцевать вальс. Да и обстановка не давила обилием железа – мебель была деревянная, а главное был иллюминатор, через который проникал дневной свет. «Интересно, он специально подобрал мне каюту рядом со своей? Похоже он продолжает за мной ухаживать. Самое интересное, что мне это нравиться. Сказать бы кому до войны, что мне вместо букета цветов, который принято дарить в процессе ухаживания, подарили многомоторный бомбардировщик! Точно бы засмеяли!». Светлана присела в глубокое кресло и задумалась. Из того, что она узнала о самолете, было ясно, что он способен долететь до Петрограда. То есть у ее экипажа появился шанс вернуться к своим. «Шанс, то появился, но как быть с Лотаром? Ведь это будет нечестно, по отношению к нему. А если быть откровенной до конца, то такой поступок ничем как подлостью не назовешь. Я разбила его отношения с Бертой – чтобы она не говорила между ними что-то все-таки было, он рискуя жизнью спас мой экипаж, сделал невозможное – достал для нас самолет, а я? Я размышляю о том, как обмануть человека, который рисковал ради меня всем – и жизнью и карьерой? В конце концов враги у России и германии общие, что мешает вести войну здесь? Или это будет считаться изменой Родине? Но ведь Родина это не только земля, это еще и люди! В том числе, которые ее защищают! И если они будут проявлять подлость по отношению к друзьям и союзникам, то придется воевать в одиночку! Или я таким способом пытаюсь прикрыть нежелание вернуться в Петроград? А причина нежелания? Лотар? Да, Лотар! Может не таить все это и сказать ему в открытую? Решено!»
Командир "Шеера" сидел на берегу и любовался русской фрау – ее фигурой, лицом, сменой эмоций на нем. Он тоже задумался над этим вопросом, и еще до того как к нему пришла Светлана и предложила поговорить. Ему чертовски не хотелось, чтобы она покидала его базу, но ведь это неправильно, то что она ему нравится, то что фрау из ее экипажа стали объектами ухаживаний его офицеров, совершенно не дает ему права задерживать их здесь. Если они хотят вернуться, то пускай возвращаются. Да ему будет наверное очень больно, и он будет мечтать о возможности следующей встречи, но что поделаешь? А ничего! Он воспитанный человек и не вправе удерживать женщину. А поэтому скрепя сердцем он сказал Светлане, что решение принимать ей. Он увидел, как побелело ее лицо, и какая-то странная гримаса исказила его черты. Какое-то время русская фрау стояла в раздумьях, а потом попросила подождать его здесь на берегу, после чего развернулась и побежала вболь берега шхеры на базу. Лотар посмотрел на вечернее небо и ему стало грустно. Вот так и заканчиваются прекрасные сказки. Сказки после которых остаются мучительные грезы того, что не сбылось. Завтра утром они сядут в самолет, запустят движки, прогреют – взлет по воде и все – маленькая точка на горизонте, которая исчезнет. И вместе с ней исчезнет сказка. Сколько он так просидел смотря на небо, он не помнит – его думы были преваны внезапно прозвучавшей над ухом фразой, сказанной тихим но уверенным голосом: "Мы остаемся здесь." Лотар повернул голову и взглянул на внезапно появившуюся Светлану, на ее искусанные губы, бледное со следами румянца лицо, которое под его взглядом начало краснеть. Именно тогда Лотар и сделал эпохальное открытие, которое касалось самокритичной оценки им самим своих умственных способностей. Эта мысль родилась в голове как яркая вспышка, как ослепительная молния – "Ты, осел Лотар! Самый большой и глупый в мире осел! Она любит тебя, а ты сидишь и пялишься как осел! Вместо того, чтобы встать и подойти!" И тогда он встал и подошел. Подошел и обнял за плечи, и легкий бриз швырнул ему в лицо пряди ее волос и того самого аромата духов, от которого он уже сошел с ума[5]5
Если читатель ждет в этой главе красочного описания интимной сцены с участием Лотара и Светланы, то ждет он напрасно. Не будет такой сцены ни в этой главе, ни в последующих – совсем не обязательно выставлять напоказ то, что и так ясно, да и подглядывать как-то невежливо и неуважительно, а смысловой нагрузки данная сцена все равно нести не будет. Какое нам дело до подробностей чужой личной жизни? Может быть у Лотара и Светланы право на тайну личной жизни? Ведь и так ясно, что речь идет о любви, а не о очередной пиар акции, какой-нибудь безголосой певички, которой и осталось, что жить за счет скандалов вокруг ее имени. Наши герои живут по другим правилам – известность и заметность им совершенно не нужна. Скрытность – вот основное правило действий подводников и летчиков. Именно этим они и отличаются от актеров, которые привыкли к узнаваемости и славе. Да, можно атаковать врага изящно и красиво на виду у всех, так сказать при полном параде, но только такие атаки как правило заканчиваются такой же красивой гибелью атакующего. Конечно он останется героем, и попадет во всякие там скрижали, но вот только поставленную задачу он не выполнит. Актер может в случае провала отрепетировать неудавшиеся моменты и попробовать заново, те кто воюют на войне такой возможности не имеют, ибо у них как правило всего одна попытка, и играют они по правилам «быстрый или мертвый», «в живых останется только один». Актеры играют с публикой, а люди в военной форме со смертью – как говориться, почувствуйте разницу.
Конечно, недовольный читатель может захлопнуть книгу и сказать, что мало секса и читать он дальше не будет – это его право. Только вот хочется задать читателю вопрос: часто ли наш уважаемый читатель занимался сексом в переполненном троллейбусе или автобусе? Занимался ли он этим на центральной площади города средь бела дня? Много ли он видел людей, которые занимаются этим прилюдно, на глазах у всех? Если Вам читатель хочется читать про секс – покупайте специализированную литературу.
[Закрыть]…
Вечерний бриз шевелил занавеску приокрытого иллюминатора, сквозь который пробивался свет розого неба. Это было немного странно, но Лотар подумал, что это не военная база, и не каюта блокшива, а комната особняка или замка. Вроде бы ничего не изменилось. Ничего, кроме появления запаха духов в каюте – все тот же подволок, все те же стены что и раньше, все та же обстановка, та же мебель, а ощущение казенности каюты исчезло. Теперь это не каюта, а его дом. Дом, который он обязан защищать. Дом в котором есть хозяйка – Светлана фон Арнольд. Он не говорил ей громких слов. Она тоже не говорила ничего высокопарного. Они решили это без слов. Сами для себя. А зачем слова? Есть вещи, которые решаются людьми просто и без слов. И то, что решается именно таким способом не разрушить и не сломать никому. Так же как и современной науке никогда не объяснить почему железный блокшив, вызывавший ощущение какой-то гостиницы, в одночасье превратился в фамильный замок. А ведь всего-то добавился запах духов. Но вместе с этим запахом изменилось мироощущение Лотара, а вместе с его ощущением изменилось и мироощущение всех окружающих – куда-то исчезла вся казенность, хотя ничего физически не поменялось – то же железо, та же деревянная палуба, те же люди, профессия которых убивать.
Кстати, о людях. Почему-то принято разделять на "у них" и на "у нас", о первом – "у них" принято говорить восторженно и с соплями взахлеб до самого пупа, о втором – "у нас" принято говорить с каким-то чувством скарбезности, гадливости, насмешки и презрения. Скорее всего это болезнь, свойственная интеллигенции, и тем кто к ней примкнул. Можно затеять идиотский спор на страницах данного романа, о разных точках зрения по данному вопросу, но для такого спора необходимо, чтобы хотя бы один из авторов был болен такой болезнью, и восхищался тем, как "у них". Увы, авторы данного романа отстойные и консервативные люди, и с душевным здоровьем у них все в порядке, и им не понять того, кто восхищается тем, что нормальный уважающий себя человек постесняется делать или говорить. Можно посмеяться над нашими героями, покритиковать за их примитивизм, за отсутствие возвышенного, обозвать тупыми солдафонами, невоспитанной военщиной и так далее. Но им, как-то вот нет никакого дела, до того кто и что про них думает. Учеными замечено, что в любом человеческом обществе всегда существует мутная грязная зловонная пена, сотоящая из моральных выродков-импотентов. Все на что способны эти люди – гадить. Она не читала Маркиза де Сада! Какой позор! Он русский! Какой позор! Он живет с женой и не имеет любовника! Какой позор и консерватизм! – вот немногие из многочисленных высказываний, которые могут произнести данные люди по поводу наших героев. Ну не читала, ну и что с того? Ну русский или русская и что? Почему наши герои должны брать пример с кривляющихся обезьян? Если эти обезьяны не посажены в клетку в зоопарке, то это ведь не значит, что они являются людьми и с них нужно брать пример для подражания. Да наивны, да не читали Маркиза де Сада – а разве это плохо? То, что наши герои не имеют времни и возможности найти способ уничтожить эту мутную пену – вот это действительно плохо. Впрочем для борьбы со всякими уродцами и извращенцами есть один достаточно проверенный способ – относиться к ним, как к сирым и убогим – от этого они приходят в бешенство, и показывают и доказывают всем свой идиотизм публично. К счастью, война имеет свои особенности – там где опасно, там где есть шанс погибнуть, этих обезъян и близко не бывает, и там никто не мешает нормальным людям проявлять нормальные человеческие чувства, которые на войне обостряются, и обостряются до такой степени, что очень многое происходит на уровне телепатии, без каких-то слов. Да и не умеют наши герои произносить высокие и красивые слова – модных книжек увы не читали – некогда.
А поэтому объяснить происходящее на блокшиве с одной стороны очень легко, а с другой очень сложно. Легко, потому что все произошло как-то молча сразу и без красивых фраз – между русскими летчицами и германскими офицерами возникли серьезные отношения. Сложно, потому что объянить так, как это принято "у них" мы не сможем, а объяснение того, как это принято "у нас", мы уже дали в предыдущем предложении. Сложилась мозаика, сложились недостающие пазлы в целую картинку – и мир получил точку опоры вокруг которой стал разворачиваться. Вы скажете – магия! Мы скажем механика, только не теоретическая а небесная. Два человека встали спиной к спине, прикрывая и защищая друг друга, и от этого начал меняться мир. Они просто выполняли свой долг, но теперь они делали это вместе. Вы скажете, что они жестоки и чудовищны, что у них руки в крови. Мы скажем, что руки в крови не у них, а у тех, кто развязал эту войну, у тех кто кутаясь в теплый плед в личном кабинете, покуривает трубку, пьет коньяк и считает прибыли от развязанной мировой бойни, у тех кто, читая сводку об отправленных на фронт батальонах новобранцев, сразу же пересчитывает через сколько дней эти батальоны будут уничтожены, и сколько денег он получит с проданного армии обмундирования и военного снаряжения. Вы возразите, сказав, что это честный бизнес и политика. Мы возразим в ответ сказав, что это не бизнес и не политика а как раз таки убийство. Наши герои выполняют свой долг, и защищают свою Родину. Вы возразите, сказав, что наши герои убивают людей без угрызений совести, а родина это там где комфортно. Мы ответим, что Вы в таком случае не наш читатель, и подстраиваться под Вас мы не намерены. То, что герои не думают об общепринятом возвышенном, а думают о своем приземленном, не их вина, а вина ситуации в которой они оказались. Впрочем они и не должны думать о возвышенном, ибо как и большинстов из нас они живут сегодняшним днем, и строить планы о том, что будет потом, они не хотят, ибо несмотря на пожелание одного известного поэта, перо никогда не будет равно штыку. По причине того, что большинство пишущих обладателей перьев никогда не ходят в штыковые атаки.
Лотар и Светлана знали что им делать сейчас, знали и то, что они будут делать дальше, знали и то, что они будут делать когда война закончиться. Громких фраз о жизни и смерти на борту плавбазы никто не произносил – к чему сотрясать воздух без толку. Гораздо важнее как приблизить победу, как сделать так, чтобы она наступила как можно раньше. Ведь чем раньше наступит победа, тем больше шансов, что у них будет нормальная мирная жизнь. А на базе шла обычная суета – на "Шеер" грузились торпеды и снаряды, механики перебирали его механизмы, готовя подводный кресер к выходу в море. Экипаж Светланы изучал новый бомбардировщик, готовясь к предстоящим боевым вылетам. Вообщем все как всегда – обычная военная рутина, которую не принято включать в текст литературных произведений. Не будем и мы рассказывать читателю о процедуре погрузки торпед, или диагностики подшипников с помощью слуховых трубок. Что касается вечеров, то по вечерам суровый и неуютный остров становился фамильным парком – по его берегам бродили пары, которых абсолютно не смущала убогость и скудость его природы. Не было ни менестрелей поющих серенады, ни букетов роз – есть времена, когда все это не обязательно и неестественно. Да и зачем менестрели и розы, если дамы и так прекрасны? Если вместо серенад их кавалеры запоминают то, как работают двигатели бомбардировщика в нормальном режиме – это ведь гораздо важнее, знать что с их Валькириями все в порядке, когда они там, наверху.
