Текст книги "СССР против США"

Автор книги: Александр Окороков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Инициатором проекта был Джон Патон Дэвис, член группы политического планирования Госдепартамента США, возглавлявшейся Джорджем Кеннаном. Дэвис считал, что такой первичный материал необходим для планировании политики США по отношению к СССР в условиях начинавшейся холодной войны. ВВС США, финансировавшие проект на первом этапе, ставили более узкую задачу – оценку психологической уязвимости гражданского населения при массированных бомбардировках, аналогичных по масштабам бомбардировкам Германии союзной авиацией в ходе Второй мировой войны, и, соответственно, их непрямого эффекта.

Исследования по Гарвардскому проекту выполняли несколько групп (экспедиций) специалистов, работавших в различных городах Германии, где находилось наибольшее количество «невозвращенцев». Общее руководство проектом осуществлял американский профессор социологии Натан Лейтес. Директором мюнхенской экспедиции Гарвардского проекта был профессор Раймонд Бауэр, а его ближайшими сотрудниками: Александр Далин, сын крупнейшего меньшевика Далина, Жорж Фишер – сын известного троцкиста и историка русской революции Луи Фишера, Джин Сосин, работавший позже директором радио «Свобода», доктор Берлинер, доктор Инклесс, профессор Баргхорн – специалист по советской и американской пропаганде в Йельском университете, советский перебежчик Георгий Климов и другие.

Всего в ходе проекта было взято более 13000 интервью у более чем 2000 человек из 67 лагерей беженцев. С более 1000 из опрошенных были проведены дополнительные углубленные интервью[195].

Результаты исследований шокировали американских ученых. Они фактически опрокидывали господствующие в США идеологические представления о природе Советского Союза, о психологии советского народа.

Выяснилось, что неприятие советского строя беженцами из СССР совсем не означало, что в нем отвергалось буквально все. Недовольство советских «невозвращенцев», как оказалось, вызывала не сама политическая система, не режим, а коммунистическое руководство страны. В ответ на вопрос, что следовало бы сохранить из советской системы в случае, если бы режим пал, буквально все поставили на первое место образование, а затем здравоохранение и социальную защиту населения. Более того, «невозвращенцы» гордились успехами индустриализации и теми позициями, которые Советский Союз занимал на международной арене. Большинство приветствовали целеустремленность режима, его активность и уверенность в будущем страны. Подчеркивались серьезные достижения Советского Союза в области культуры. Откровением для гарвардских ученых стала положительная оценка бывшими советскими людьми роли государства в экономике страны[196]. Среди негативных моментов в советской системе назывались, в частности, чрезмерная бюрократизация и недостатки в планировании. Однако в целом «бывшие советские» граждане были убеждены: государство всеобщего благоденствия не может быть построено на основе частнокапиталистического предпринимательства. Около двух третей опрошенных выступали за государственное планирование и государственную собственность в экономике[197].

Материалы, полученные во время выполнения Гарвардского проекта позволили выявить основные «болевые точки» советского общества и создать научно обоснованную базу для разработки последующих проектов и программ психологической войны против СССР.

В начале 1950-х годов Отдел спецопераций ЦРУ (ОСО) разработал масштабную «международную программу стимулирования дезертирства (включавшую в себя проведение целого ряда спецопераций в различных странах и против различных объектов – от населения ГДР и ГСВГ, других групп советских войск за границей СССР до советских колоний за рубежом, посольств и даже резидентур советской разведки). Проводившиеся ЦРУ оперативные мероприятия в рамках этой программы получили название операции «Рэдкэп». Особый упор делался на осуществление конспиративных вербовочных контактов с советскими военнослужащими, сотрудниками СВАГ и спецслужб, МИДа и других государственных ведомств. Одной из особенностей операции «Рэдкэп» было массовое использование агентов-женщин[198].

Вовлечение эмигрантов, главным образом второй волны (послевоенной), в психологическую войну потребовало изменения их имиджа в глазах широких кругов «демократической» общественности. С этой целью в средствах массовой информации стали публиковаться различные материалы, оправдывающие их сотрудничество с немецкими властями в годы Второй мировой войны. За короткое время еще недавние коллаборационисты превратились в жертв тоталитарного сталинского режима и борцов за освобождение своей Родины. В западных средствах массовой информации сотрудничавшие с немцами эмигранты и бывшие советские граждане, составлявшие, в частности, костях Русской освободительной армии (РОА) генерала Власова, стали представляться как «третья сила», боровшаяся как против Сталина, так и против Гитлера. Появились воспоминания участников Русского освободительного движения (РОД), упор в которых делался на идейные мотивы их борьбы с коммунизмом, «независимые» работы западных исследователей. Здесь уместно заметить, что в 1983 году Рональд Рейган наградил «Медалью свободы» консультанта эмигрантской программы ЦРУ Бернхэма. Он был военным консультантом по вопросам психологической войны, который выдвинул программу «Освобождение». Напомним, что еще в начале 1950-х годов ЦРУ разработало кампанию по связям с общественностью, нацеленную на убеждение американцев в необходимости распространения идей холодной войны в Европе. Частью этой теории, известной как «Освобождение», была идея привлечения некоторых нацистских лидеров и коллаборационистов в качестве «борцов за свободу», против СССР. Заметим, что в мае 1982 года бывший сотрудник Министерства юстиции США Дж. Лофтус передал в печать сведения, из которых следовало, что после победы над Германией УСС, а затем ЦРУ тайно обеспечили въезд в США примерно 300 военных преступников, «отличившихся» в Белоруссии[199].

Среди использовавшихся ЦРУ военных преступников был, в частности, и Валириан Трифа – студенческий лидер в фашистском румынском движении «Железная гвардия». После войны он стал епископом Румынской православной церкви в США. ЦРУ и ФБР знали о его прошлом. Однако директор Федерального бюро расследований Эдгар Гувер считал его «очень желательной частью пейзажа во время холодной войны. Такие люди, как он, удерживали эмигрантские общины от симпатий к коммунистическим правительствам на родине»[200].

Во время вручения награды Рейган сказал, что идеи Бернхэма об освобождении «глубоко воздействовали на то, как американцы видят себя и мир», добавив при этом, что он остается личным должником Бернхэма, так как многие годы широко цитировал его[201]. Возможно, Рейган не знал, что теории Бернхэма основывались на его участии в проектах, которые занимались вербовкой коллаборационистов и военных преступников. Но очевидно, что рейгановский директор ЦРУ Кейси или бывший директор ЦРУ, вице-президент Дж. Буш не могли этого не знать и должны были информировать президента по данному вопросу. Впрочем, бывшие коллаборационисты и военные преступники использовались ЦРУ не только в рамках психологической войны, но, очевидно, и как агенты влияния. Так, 3 декабря 1989 года руководство Всемирного еврейского конгресса опубликовало заявление, в котором утверждало, что Центральное разведывательное управление США знало о том, что в годы Второй мировой войны бывший Генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм был штатным офицером (обер-лейтенантом) немецкой разведки в Греции и на Балканах. Более того, еще в 1948 году Югославия требовала у Австрии его выдачи для привлечения к суду как военного преступника.

Справка

Вальдхайм Курт. Родился 21 декабря 1918 года в австрийском местечке Санкт-Андре-Вердерн. В 1936–1937 годах служил в австрийской армии, куда пошел добровольцем, после чего некоторое время учился, а потом был призван в немецкую армию. По официальной биографии, служил в кавалерийской части вермахта, а после ранения в конце 1941 года под Москвой был демобилизован и в дальнейшем учился на юридическом факультете Венского университета[202]. Окончил его в 1944 году и получил степень доктора юридических наук. Как позже утверждал сам Вальдхайм (и что было отражено в официальных документах), он более не принимал участия в войне. Являясь также выпускником Венской дипломатической академии, он в 1945 году был принят на службу в МИД Австрии, в 1948–1951 годах работал первым секретарем посольства Австрии в Париже. В 1951–1955 годах был начальником Управления кадров Министерства иностранных дел. В 1955 году назначен постоянным наблюдателем Австрии при ООН, а в конце того же года, когда страна была принята в Организацию Объединенных Наций, возглавил ее представительство в этой международной организации. С 1956 года по 1960 год Вальдхайм представлял Австрию в Канаде – сначала в ранге посланника, а с 1958 года – в ранге посла. В 1960–1962 годах возглавлял политическое управление (западный сектор) Министерства иностранных дел Австрии, а впоследствии стал генеральным директором по политическим вопросам и занимал эту должность до июня 1964 года.

В 1964–1968 годах Курт Вальдхайм был Постоянным представителем Австрии при ООН, председателем Комитета по использованию космического пространства в мирных целях; в 1968 году был избран председателем 1-й Конфедерации ООН по исследованию и использованию космического пространства в мирных целях. С января 1968 года по апрель 1970 года возглавлял Министерство иностранных дел Австрии. После ухода из правительства Вальдхайм был избран председателем Комитета по безопасности Международного агентства по атомной энергии, а в октябре 1970 года был вновь назначен на должность Постоянного представителя Австрии при ООН, которую занимал вплоть до избрания его Генеральным секретарем.

Курт Вальдхайм был назначен Генеральным секретарем ООН на пятилетний период, начавшийся 1 января 1972 года. Совет Безопасности вынес рекомендацию по поводу этого назначения 21 декабря 1971 года, анаследующийденьГенералънаяАссамблея утвердила назначение. В 1986 году Курт Вальдхайм был избран на пост президента Австрии и оставался на нем до 1992 года.

В ходе избирательной кампании и был дан ход компрометирующим документам. Согласно появившейся информации, Курт Вальдхайм в 1942–1945 годах был кадровым офицером германской разведки в подразделении, которое участвовало в жестоком подавлении партизанского движения в Югославии и массовой депортации евреев из г. Салоники (Греция) в фашистский лагерь смерти в 1943 году. Вальдхайм вынужден был признать, что не был до конца откровенен относительно своего прошлого, но отрицал всякую связь с военными преступлениями[203]. Так или иначе, но за то время, когда он являлся Генеральным секретарем ООН, в мире произошло несколько локальных войн и вооруженных конфликтов, которые косвенно или напрямую касались американских интересов и требовали вмешательства Организации Объединенных Наций.

Спасение военных преступников с последующим их использованием в борьбе с СССР практиковали не только Соединенные Штаты, но и Великобритания. По некоторым сведениям, англичане предоставили убежище более чем двум тысячам нацистских преступников, в том числе личному составу Первой дивизии Украинской национальной армии. Основу этой части составляли украинские националисты эсэсовской дивизии «Галичина», отличившиеся во время карательных операций на Украине, в Польше и Словакии.

Среди многих работ, направленных на «размягчение» общественного мнения по отношению к бывшим нацистам и коллаборационистам, следует выделить книгу члена палаты лордов и Европейского парламента Николаса Бетелла «Последняя тайна» (1974).

Показательна биография автора книги. Он родился в 1938 году в Лондоне. Окончил Кембриджский университет. Занимался переводами русской и польской литературы. В 1969 году опубликовал написанную им биографию Владислава Гомулки, а в 1972 году – книгу «Война, которую выиграл Гитлер», посвященную разгрому Польши в первые недели Второй мировой войны. Эта часть его биографии хорошо известна общественности. Но есть и другая сторона «медали». Мало кто знает, что лорд Бетелл был кадровым офицером британской разведки и в течение многих лет служил в Ближневосточной и Советской секциях МИ-6. По иронии судьбы Бетелл более 10 лет был другом и сослуживцем знаменитого советского разведчика Кима Филби, бежавшего в 1963 году в Советский Союз, хотя, разумеется, не знал об истинной роли Филби. Одно время Бетелл по линии британских спецслужб оказывал финансовую помощь Джону Спеллеру – бывшему помощнику директора ЦРУ Аллена Даллеса, который руководил операциями ЦРУ в Индии и Афганистане. В 1980-х годах принимал непосредственное участие в организации поддержки антикоммунистических сил в Афганистане. И в частности, в создании пропагандистского центра – радио «Свободный Афганистан». Значится имя Бетелла и в списке «Комитета 300», приведенном в книге бывшего сотрудника британских спецслужб доктора Джона Колемана.

Здесь, на наш взгляд, целесообразно чуть подробнее остановиться на роли в психологической войне против социалистических стран британских спецслужб. Очевидно, она значительна (если не первостепенна). Еще в 1939 году английскими спецслужбами был разработан долговременный план развала СССР под названием «Меморандум № 5736G», подготовленный английским военным разведчиком Фицроем Ма-клином. Документ датирован 28 октября 1939 года. На первой странице стояла пометка: «№ 5736G закрыт для публикаций до 2015 года». Указанный план содержал долговременную программу действий британской разведки, направленную на дестабилизацию положения в ряде бывших советских республик Средней Азии и Закавказья. «В Советской Средней Азии и Закавказье, – говорилось в документе, – следует использовать религиозные чувства, по-прежнему существующие у населения, а также националистические и антирусские чувства, которые могли возникнуть, и ту ожесточенную ненависть, которую должен вызывать к себе нынешний режим во многих слоях населения».

Для достижения поставленных целей в Меморандуме рекомендовалось использовать жителей пограничных районов Афганистана и Ирана, которых практически невозможно отличить от соплеменников, проживающих на советской стороне границы, и которые могли бы «установить контакты с недовольными в Советском Союзе и вызвать волнения на возможно большей территории». Для руководства всей этой подрывной деятельностью предполагалось создать специальную структуру, цель которой состояла бы в организации волнений на советской территории Средней Азии и Закавказья. При этом особо отмечалось, что указанную подрывную работу надо проводить постепенно, исподволь, используя сильную власть мусульманской религии, которая будет существовать долго, а также недовольство местного населения, вызванное репрессиями и террором ОГПУ[204]. Следует отметить, что впоследствии эта теория была взята на вооружение американским геополитиком Збигневым Бжезинским и принесла определенные результаты.

Другим, не менее наглядным документом, свидетельствующим об активной разрушительной роли британских спецслужб в развале СССР и создании всестороннего кризиса в России, является долговременный многостраничный план под названием: операция «Лиотэ» («Льотэй»). Эта операция, проводившаяся с начала 1950-х вплоть до начала 1990-х годов считается в истории британской разведывательной службы «Сикрет интеллидженс сервис» (СИС) наивысшим достижением. Некоторые документы, касающиеся этой операции, были добыты в свое время советским разведчиком Дж. Блейком. Суть ее сводилась к проведению многочисленных акций, направленных на разложение единства коммунистического лагеря. Авторство замысла операции принадлежит заместителю директора МИ-6 полковнику Валентину Вивьену. Утвержденный установленным порядком, план содержал теоретически обоснованные предложения по созданию ситуаций, в результате которых лидеры европейских компартий и советские руководители были бы вынуждены бороться друг против друга. Подробнейшая инструкция предусматривала инструментарий, источники финансирования и соображения по штатному расписанию всех субъектов борьбы с «коммунистической угрозой». Главной задачей программы являлось постоянное выявление и перманентное использование трудностей и уязвимых мест внутри стран советского блока. «Лиотэ», говорится в документе, это непрерывно действующая операция, главной задачей которой являются выявление и использование трудностей и уязвимых мест внутри стран советского блока. В ходе операции должны быть использованы все возможности, которыми располагает английское правительство, для сбора разведывательных данных, обобщение их и организации соответствующих мероприятий. Непосредственное планирование и организация операций в рамках «Лиотэ» были поручены специальной группе под руководством ответственного представителя МИД Великобритании. Эта группа была создана британским Комитетом по борьбе с коммунизмом (Комитет Джэбба, позже заменен Комитетом Додса – Паркера – консультативным комитетом по вопросам психологической войны). 29 июня 1953 года аналогичные планы долговременных операций были составлены и спецслужбами других стран Запада. Координация их деятельности возлагалось на МИ-6 как головное подразделение разведывательного сообщества стран НАТО в Европе.

В директиве по «Лиотэ» подчеркивалось, что операция должна носить «непрерывный, кумулятивный и постоянный характер». «Совершенно бесполезно ожидать немедленных или осязаемых результатов ранее, чем через несколько лет… Процесс воздействия на объект в большинстве случаев будет занимать годы и даже десятилетия».

В этой операции намечались также мероприятия, которые, взятые в отдельности, вроде бы были малозначительны и несущественны. Но в сумме они должны были принести разрушительные результаты через 20–50 лет. Британская разведка, первая из спецслужб Запада, пришла к выводу, что прочность режима в каждой в отдельности социалистической стране и в целом в социалистическом лагере держится на общности идеологии, на руководящей роли коммунистических и рабочих партий, на связи и взаимодействии этих сил. Следовательно, если лишить общество этих стран цельной идеологии, заменив ее красивым суррогатом в виде общечеловеческих ценностей, если скомпрометировать стоящие у власти коммунистические и рабочие структуры, чтобы они добровольно или вынужденно отказались от руководящей роли, если перессорить между собой эти партии, чтоб не стало единства, то весь монолит рассыплется. Именно из этой идеи исходили составители плана «Лиотэ».

Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР, начальник 5-го Управления (по защите конституционного строя) генерал армии Ф. Бобков по поводу этого плана высказывался вполне определенно: «Глашатаем холодной войны явился Уинстон Черчилль, возвратившийся после окончания Второй мировой войны к своей давней мечте сокрушить коммунизм, призвав к войне со своим союзником по антигитлеровской коалиции – Советским Союзом. Вскоре в английских спецслужбах родился план под кодовым названием «Лиотэ». В остроумии им не откажешь. Лиотэ – французский маршал, на заре века воевавший во главе колониальных войск в Алжире. Натерпевшись от палящего алжирского солнца, маршал приказал высадить вдоль дороги деревья, которые дадут тень. На замечание, что деревья вырастут лет через пятьдесят, Лиотэ ответил, что именно поэтому работу следует начать сегодня»[205].

Один из документов, датированный 19 января 1953 года, приобщенный к делу «Лиотэ» как пример удачной операции, касается «дела врачей» в СССР, нагнетания напряженности в еврейском вопросе и использование этой ситуации в интересах британского МИД.

В 1954 году в рамках «Лиотэ» началось одновременное проведение трех акций: «Акнэ» – обострение разногласий в правительстве СССР после смерти Сталина и устранение Берии, «Риббанд» – противодействие планам модернизации подводного флота и «Сплинтер» – инспирирование трений между партийным руководством страны, с одной стороны, и МВД и армией – с другой. Вспомним историю СССР – многие задачи британских разведчиков были реализованы.

В сферу операций по «разложению единства коммунистического лагеря» были вовлечены и русские эмигрантские организации, в том числе упоминавшийся выше Народно-трудовой союз (НТС).

Информация к размышлению Народно-трудовой союз. Зарождение организации, впоследствии получившей название НТС, относится к середине 1920-х годов. В 1928 году председателем правления Союза русской национальной молодежи (СРНМ), как тогда называлась организация, был избран бывший казачий офицер В.М. Байдалаков, остававшийся в ее руководстве более десяти лет. К 1929 году

Союз объединил несколько аналогичных молодежных организаций и был переименован в Национальный союз русской молодежи за рубежом. 1 июня 1930 г. на 1-м съезде представителей групп и союзов русской национальной молодежи, было провозглашено создание единого Союза, объединившего молодежные группы в Югославии, Франции, Болгарии, Голландии, а также девять представителей югославских отделений Русского союза национальной молодежи. На этом же съезде были выбран руководящий состав НСРМ, сформулированы идеологические положения новой организации, принят ее временный устав.

Спустя 17 месяцев после 1-го съезда в Белграде состоялся 2-й съезд НСРМ. На нем в числе рассматриваемых вопросов был прочитан доклад «Расширение рамок Союза», в котором подчеркивалось, что Союз превратился не просто в организацию, асталновым, пореволюционнымдуховно-политическимявлением.

На 2-м съезде было изменено и название Союза. С этого момента он стал именоваться Национальным союзом нового поколения (НСНП). В устав Союза был введен и новый пункт – возрастной ценз. Теперь в Союз могли поступать только родившиеся после 1895 года, то есть те, кому в начале Первой мировой войны было не больше 19 лет. Исключения допускались, но только по решению Исполнительного бюро. Возрастной ценз, по мнению членов Союза, должен был оградить организацию от «грехов и предрассудков прошлого», т. е. от влияния старых партийных деятелей, на которых отчасти возлагалась вина в трагедии России.

Фактически с этого времени в организации началась работа по разработке и реализации силовых и террористических акций, хотя еще на 1-м съезде при обсуждении тактики НТСНП было признано и принято необходимым применение террора в борьбе с советской властью. Причем в этом направлении и была организована вся работа по воспитанию членов Союза.

Так же как и другие эмигрантские организации «старшего поколения» – Русский общевоинский союз (РОВС), Братство русской правды (БРП) и другие, – НТСНП в начале – середине 1930-х гг. считал террор одним из самых успешных методов борьбы с большевизмом.

Для подготовки людей и переброски их в СССР были созданы специальные школы. Это стало возможным в 1937 г. – после того как председателем польского отдела А.Э. Вюрглером по согласованию с идеологом НТСНП М. Георгиевским была налажена связь с польским Генеральным штабом. Обе стороны были заинтересованы друг в друге. Члены Союза получали возможность, пройдя курс обучения на разведкурсах, «уйти по зеленой дорожке» в СССР для выполнения своей работы. Польские же власти при минимальных затратах получали неисчерпаемый источник информации об обстановке в Советском Союзе.

С началом нападения Германии на СССР руководство НТСНП сделало ставку на силу немецкого оружия, рассчитывая с его помощью освободить Россию от большевизма. С этой целью многие члены Союза поступили на службу в военные, пропагандистские, гражданские, полицейские и др. структуры германской армии, спецслужбы и гражданские учреждения, функционирующие как в Германии, так и на оккупированных территориях СССР. Всего, по различным источникам, в России находились от 50 до 80 членов НТСНП и более 100 человек работали в Германии.

После войны организация, изменившая с 1943 года название на Национально-трудовой союз (НТС), продолжила свою деятельность, переориентировавшись на политику западных стран, первоначально на Англию, а затем – на США.

По словам видного члена организации А.П. Столыпина, руководство НТС пыталось завязать контакт с американскими и английскими правительственными кругами еще летом 1943 года. Посредником в этом деле выступал сотрудник Красного Креста швейцарец Г. Брюшвейлер. Существенную роль в этих попытках играл и член НТС, также швейцарский подданный – М. Гроссен. Действия в налаживании связи с западными странами предпринимались и позже. Так, например, ранней весной 1944 года председатель НТС во Франции (А. Столыпин) был уполномочен (согласно привезенному членом Исполнительного бюро В. Поремским распоряжению Центра) вступить в контакт «с представителями демократий, прежде всего с французским правительством»[206]. В 1943 году за связь с английской разведкой был арестован и руководитель НТС в Венгрии барон Н. Винекен[207].

Интерес английских разведчиков (так же как и американских) к НТС был очевиден. В обмен на помощь по «прикрытию» членов Союза и в отстройке разрушенных структур организации НТС мог предоставить СИС свою агентуру, якобы оставленную в СССР в подполье.

Следует заметить, что в 1945–1946 годах лидеры НТС крайне негативно оценивали политику Запада, считая, что демократический мир находился в состоянии «пассивной обороны» и часто, как «кролик перед удавом, словно зачарованный, глядел на враждебный ему мир тоталитаризма». И лишь начиная с 1947 года, США, по их мнению, начали давать отпор «динамичным силам тоталитаризма»[208]. К этому времени, к слову, относятся принятие конгрессом США Закона о национальной безопасности (июль 1947 г.), учреждение Центрального разведывательного управления и Совета национальной безопасности (СНБ) – высшего совещательного органа при президенте.

По словам бывшего члена НТС Ю. Чикарлеева, начало работе с английскими спецслужбами положил в Берлине А.А. Тенсон. Он связался с британской разведкой, разрешившей ему вести антисоветскую пропаганду среди советских оккупационных войск, расквартированных в Восточной Германии[209].

В своей книге «Трагедия НТС. Эпизод тайной войны» Ю. Чикарлеев приводит копии документов, касающихся сотрудничества НТС с американской и английской разведками. Так, в одном из них, датированном 3 мая 1955 года и отправленном в Вашингтон за подписью Критгфильда, говорилось:

«1. В последнее время руководители службы Гелена все настойчивее пытаются получить информацию о наших взаимоотношениях с НТС, ссылаясь при этом на определенные политические круги Бонна, которые, не будучи в курсе наших отношений с этой организацией, не могут определить к ней свою политику.

2. С тем чтобы не создавать политических трудностей Бонну, предлагается сделать немцам следующее устное заявление:

a) ЦРУ работает с НТС уже несколько лет и намерено продолжать эту работу и дальше.

b) Мы считаем, что НТС не является политической организацией, и как политическую организацию мы ее не поддерживаем.

c) Для нас НТС представляет интерес только с чисто профессиональной точки зрения. Мы используем эту организацию в чисто разведывательных и контрразведывательных мероприятиях. Политические же акции, которые НТС иногда проводит с нашего ведома, являются прикрытием для тайной деятельности и своего рода ловушкой для улавливания невозвращенцев.

d) Вместе с нами НТС используется в этом же направлении и английской СИС»[210].

О контактах НТС с иностранными разведками пишет и один из основателей Союза, Б. Прянишников, с сентября 1949 года по 20 сентября 1951 года занимавший пост председателя Нью-Йоркского отделения НТС. В комментариях к блоку документов по «парашютной акции» своего личного архива, датированных 16 января 1988 года и переданных в Государственный архив РФ (ГАРФ), он приводит выдержки из «протоколов разведок 1955–1956 гг.». Рассматривая протокол от 2 сентября 1955 года, он пишет:

«Пункт 4 этого протокола гласит: «Руководство НТС в лице Поремского, Околовича, Романова, Артемова, Ольгского, Брандта, Редлиха и др. полностью понимает наши требования и пытается со всей честью получить необходимые разведывательные результаты… Вопрос сознательности в НТС – это сложный вопрос, поскольку, хотя большинство его членов и понимают, что финансовая поддержка их организации исходит из какого-то западного источника, они были бы охвачены ужасом, если бы знали, что в качестве цены за эту поддержку их руководство согласилось и находится под полным руководством и контролем со стороны ЦРУ и СИС и вынуждено всю свою т. н. политическую деятельность проводить в ограниченных нами рамках…»»

В пункте 6 этого же протокола отмечается: «Недавний раскол в НТС, который в известной степени можно отнести за счет не совсем умных и квалифицированных наших действий по использованию НТС в разведывательной деятельности, а также за счет возросшего контроля над организацией со стороны западных служб, привел к тому, что во главе НТС остались реалистически мыслящие и преданные нам лидеры, готовые выполнять все наши задания и рекомендации по разведке. Но в этом вопросе нужно соблюдать осторожность, чтобы не довести дело еще до одного раскола, который мог бы оставить нас наедине с лидерами НТС и, по сути дела, без членов НТС, откуда мы черпаем свою агентуру»[211].

Признаются в сотрудничестве с западными разведками и сами члены НТС, правда, в весьма незначительном. Так, в официальном печатном органе Союза, журнале «Посев» за 1999 год, в частности, упоминается о финансировании ЦРУ рабочей группы НТС в Берлине через его филиалы: «Отдел особых операций (ООП) и «Отдел координации политики» (ОКП)[212].

Упоминает о связях с американской разведкой и Борис Миллер – член НТС с 1947 года. После отказа в 1993 году Генпрокуратуры в реабилитации четырех членов НТС – Александра Макова, Александра Лахно, Сергея Горбунова и Дмитрия Ремиги, которые в апреле 1953 года были сброшены на парашютах с американского самолета в районе Майкопа, арестованы КГБ и после суда расстреляны как агенты иностранной разведки, – он с некоторой обидой сказал: «В 50-х годах НТС вынужден был пользоваться техникой американцев (самолеты, рации и т. д.), но это не означает соучастия в шпионаже. Кстати, все диссиденты 70–80 гг., которые выезжали из СССР, все до единого проходили через сито ЦРУ. За это им давали работу. Однако в упрек им этого никто не ставит. Наоборот, они народные герои. Почему же шпионский ярлык только на НТС?»[213]