Текст книги "СССР против США"

Автор книги: Александр Окороков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

В 1940 году морской министр США Фрэнк Нокс признал, что «в 1934 и 1935 гг. Гитлеру поставлялись сотни первоклассных авиационных моторов, изготовляемых в США», а сенатская комиссия в том же 1940 г. пришла к выводу, что «американские промышленники с согласия правительства США свободно продавали германскому правительству патенты и права на конструирование моторов…»[61].

Ведущая роль в американских поставках принадлежала «Юнайтед эйркрафт корпорейшн» («United Aircraft Corporation») и ее филиалу – «Пратт энд Уитни компани» («Pratt amp; Whitney Company»). Так, в марте 1934 года Баварским моторостроительным заводам («БМВ») было продано 420 американских моторов «Хорнет-Д». Усиленно снабжали Германию авиационным оборудованием и другие крупные американские компании – «Кэр-тисс Райт», «Сперри гироскоп», «Дуглас» и прочие.

Помимо готовой продукции, германские фирмы приобретали в США лицензии на производство авиамоторов новейших типов. Например, в феврале 1933 года «Пратт энд Уитни компани» предоставила «БМВ» лицензию на производство мотора «Хорнет-Д»[62].

В результате в 1935 году из 28 типов германских военных самолетов 11 были оснащены английскими и американскими моторами фирм «Роллс-Ройс», «Армстронг-Сидли», «Пратт энд Уитни» и других[63].

Важную роль в укреплении отношений гитлеровской Германии с США сыграл Ялмар Шахт – один из главных строителей военной экономики нацистской Германии, рейхсминистр.

Справка Шахт Ялмар (Schacht). Родился 22 января 1877 года в Тин-глефе, Шлезвиг (ныне Тинглев, Дания). Изучал медицину в Килъ-ском университете, немецкую филологию – в Берлинском и политэкономию – в Мюнхенском. Работал в Дрезденском банке, затем возглавил собственный банк. Во время Первой мировой войны Шахт работал в экономическом управлении немецких оккупационных властей в Бельгии. В 1916 г. стал директором Национального банка Германии. Несмотря на то что по своим убеждениям Шахт был монархистом, он в 1919 г. участвовал в создании Германской демократической партии. В 1923 г., как специалист по валютной политике Министерства финансов, сыграл главную роль в обуздании инфляции в стране и стабилизации национальной денежной единицы. В декабре 1923 г. Шахт был назначен президентом Рейхсбанка. В марте 1930 г. оставил свой пост в знак протеста против принятия Плана Юнга по репарационным платежам и увеличения процентных ставок иностранных кредитов. В 1930 г., ознакомившись с содержанием книги Гитлера «Майн кампф», Шахт пришел к выводу, что это именно тот политик, который способен спасти Германию, «создав крепкую экономику в сильном государстве». Эта вера укрепилась в нем еще больше, когда нацисты одержали первую крупную победу на выборах 14 сентября 1930 г. и стали второй по количеству депутатов партией в рейхстаге. Когда Гитлеру потребовалась финансовая поддержка, Шахт сумел привлечь к нему внимание рейнландских промышленников. 11 октября 1931 г. Шахт стал членом Гарцбургского фронта, выступавшего против Веймарской республики. «Я не национал-социалист, – заявлял Шахт, – но основные идеи национал-социализма несут в себе большую долю истины». Он сумел обеспечить Гитлеру поддержку финансовых и промышленных магнатов на его пути к политической власти. В марте 1933 г. благодарный Гитлер назначил Шахта (вместо Ханса Лютера) вторично на пост президента Рейхсбанка. С августа 1934-го по ноябрь 1937 г. Шахт, являясь еще и рейхсминистром экономики, сыграл важную роль в осуществлении программы перевооружения вермахта, в полную меру используя для этого ресурсы Рейхсбанка. В целом именно Шахт заложил основы германской военной промышленности, которая позволила Германии вести мировую войну. Несмотря на то что в публичных выступлениях Шахт выступал с поддержкой курса Гитлера, он осуждал карательную политику НСДАП, а также отстранение от власти представителей армейской элиты и финансовой аристократии. В сентябре 1936 г., после назначения Г. Геринга руководителем Управления по четырехлетнему плану Шахт во многом был вынужден уступить свои функции по руководству военной экономикой. Считал четырехлетний план невыполнимой задачей. После того как Гитлер не прислушался к его мнению, Шахт обратился к фюреру с просьбой передать руководство экономикой в руки Геринга и ему позволить уйти в отставку. В августе 1937 г. в Оберзальце вновь потребовал отставки, которой воспротивился Гитлер. Был достигнут компромисс – 5 сентября Шахт ушел в отпуск, а 26 ноября заменен на посту министра экономики В. Функом. По настоянию Гитлера Шахт остался в составе правительства в качестве имперского министра без портфеля и сохранил пост президента Имперского банка. В 1938 г. после аншлюса Австрии руководил конфискацией средств Австрийского национального банка и включением банковской системы Австрии в общегерманскую. 07.01. 1939 г. направил Гитлеру письмо, в котором указывал на то, что курс, проводимый правительством, приведет к краху финансовой системы Германии и гиперинфляции, и потребовал передачи контроля за финансами в руки Имперского министерства финансов и Имперского банка. 20.01. 1939 г. заменен на посту президента Имперского банка Функом, но за ним сохранен пост министра без портфеля. В сентябре 1939 г. резко выступил против планов войны с Польшей и даже пытался оказать давление на командование армией. После начала войны с СССР стал еще более критично относиться к режиму. 30. П. 1942 г. направил Гитлеру резкое письмо с критикой режима, заявив, что Германия проигрывает войну, после этого 22.01. 1942 г. был отправлен в отставку с поста имперского министра. Позиция Шахта привлекла к нему внимание заговорщиков, и, хотя он сам не был членом заговора, его кандидатура рассматривалась на руководящие посты в области экономики и банковского дела в составе будущего правительства Германии. После провала июльского заговора 1944 г. Шахт 21.07. 1944 г. был арестован. Содержался в концлагерях Равенсбрюк, Флоссенбург и Дахау. В мае 1945 г. был захвачен американцами в Пустертале (Австрия). В качестве главного военного преступника был привлечен к суду Международного военного трибунала в Нюрнберге, но был оправдан и 02.09. 1948 г. освобожден. После освобождения работал в банковской сфере, владелец банкирского дома «Schacht GmbH» (Дюссельдорф). Умер в Мюнхене 3 июня 1970 года.

Еще в феврале 1933 года Я. Шахт убеждал поверенного в делах США в Берлине, что фашистский режим «не представляет никакой опасности для американского бизнеса в Германии». Вскоре после своего назначения на пост президента Рейхсбанка, что было воспринято международными монополиями положительно, Шахт в мае 1933 года выехал в США для закрепления и расширения контактов между национал-социалистическими лидерами Германии и правящими кругами Америки. В качестве эмиссара Гитлера и германских промышленников Шахт встретился с президентом Рузвельтом, членами правительства и представителями крупного американского капитала. Шахт заверял своих собеседников, что «нет более демократического правительства в мире, чем правительство Гитлера», что фашистский режим «является лучшей формой демократии», и добивался предоставления Германии новых американских займов[64]. Возвращаясь из Нью-Йорка в Европу, Шахт заявил, что он вполне удовлетворен результатами своего визита.

Шахт способствовал также расширению связей национал-социалистов с крупными промышленными кругами других стран. В июне 1933 года, будучи членом германской делегации на международной экономической конференции в Лондоне, он вместе с идеологом фашистской партии А. Розенбергом принял участие в разработке так называемого Меморандума Гутенберга, при помощи которого гитлеровцы пытались запугать западные державы «опасностью большевизма» и тем самым получить выгодные для себя кредиты[65]. После ряда маневров германское правительство шаг за шагом сокращало уплату платежей по займам, а в 1935 году полностью приостановило выплату долгов.

Большую роль в координации усилий международной банковской олигархии в финансировании национал-социалистического движения в Германии играл кельнский банкир барон Шредер, связанный с нацистской партией. Он поддерживал тесные контакты с отделениями своей банковской фирмы в США и Англии. Все юридические формальности по займам, проходившие через банк Шредера, выполнялись в Америке адвокатской фирмой «Салливэн энд Кромвэл», во главе которой стояли братья Джон Фостер Даллес и Аллен Даллес.

Вскоре после установления нацистского режима Германию посетили представители банковских объединений США Олдрич и Манн для обсуждения вопросов, связанных с финансированием вооружения Германии. Спустя несколько дней в беседе с американским послом в Берлине они заявили, что с Гитлером «можно иметь дело»[66].

Из американских фирм и банков, активно способствовавших захвату национал-социалистами власти в Германии, а затем их военным приготовлениям, многие принадлежали сионистскому капиталу. Особую активность проявляли банкиры Лазар и Ли-мэн, связанные с германскими фирмами деловыми и родственными отношениями. Видный сионистский деятель Н. Голь-дман, длительное время возглавлявший Всемирный еврейский конгресс и Всемирную сионистскую организацию, отмечает в автобиографии, что, когда некоторые еврейские организации США пытались организовать международный экономический бойкот Германии, сионистские фирмы, являясь контрагентами германских компаний, сорвали этот бойкот[67]. Помогали гитлеровцам и видные сионисты из других стран. Значительную помощь в становлении национал-социалистического режима в Германии сыграл, как отмечалось выше, амстердамский банкирский дом «Мендельсон и Кº».

Торговые связи Германии с западными странами не прекратились и после начала Второй мировой войны. Например, по данным ЮССБС (Служба стратегических бомбардировок США), в военном 1943 году завод «Форд» в Кельне поставил вермахту около 60 процентов всех трехтонных гусеничных автомобилей. Примерно 27 процентов гусеничных машин этого типа было выпущено на заводе «Опель» в Бранденбурге. Это означает, что почти 9 из каждых 10 гусеничных машин, без которых вермахт не мог бы вести войну, сходили с конвейеров американских предприятий в Германии. То же самое касается почти 75 процентов всех грузовых машин средней и большой грузоподъемности, произведенных в Германии[68]. Более того, в 1944 году Германия ежемесячно получала через франкистскую Испанию 48 тыс тонн американской нефти и 1100 тонн вольфрама[69]. И это при том, что даже после начала Великой Отечественной войны американские и английские фирмы долго отказывали СССР в поставках промышленного оборудования для тяжелой, химической, горнорудной промышленности, а также в некоторых видах остродефицитного сырья (дюралюминий, вольфрам). Еще в период приближавшегося момента германской агрессии против СССР американские и английские военные власти по указанию своих правительств накладывали аресты на изготовленные фирмами этих стран по советским заказам станки, машины и промышленное оборудование, приготовленные в портах к отправке их в СССР. Госдепартамент США по требованию Департамента военно-морского флота запретил отправку в СССР находившихся уже в порту 25 крупных установок для оборудования судоверфей и оборонных заводов Ленинграда и Николаева. «Мера, – отмечала немецкая газета «Нахрихтен фюр Ауссенхандель», – была направлена на то, чтобы помешать русским в проведении своей морской программы и, прежде всего планов Советского Союза по созданию крупной судовой и береговой артиллерии». Запрет был наложен даже на продажу Советскому Союзу запальных свечей для самолетов, которые должна была поставить фирма «Бендикс корпорейшн». Все это делалось с главной целью – не допустить укрепления оборонной мощи Страны Советов перед надвигавшейся на СССР смертельной опасностью[70].

Поставками в нацистскую Германию нефти занимался американский концерн «Стандард ойл». Его танкеры везли нефть на Канарские острова, а оттуда уже немецкие танкеры доставляли ее в Гамбург. Причем известно о такой, по сути, преступной деятельности концерна было еще в июле 1941 года.

Вот что, в частности, докладывала по этому поводу военная разведка США:

«Примерно 20 % этих поставок предназначаются для фашистской Германии, причем команды шести судов из тех, которые осуществляют перевозки по этому маршруту, набраны преимущественно из нацистов. Нашему агенту удалось выяснить, что немецкие подводные лодки, постоянно курсирующие в районе Канарских островов, подходят туда именно с целью заправки. Этот же агент обратил внимание на следующее: до сих пор ни один из танкеров концерна «Стандард ойл» не был торпедирован ВМС Германии, в то время как суда других американских компаний, действовавших на иных маршрутах, постигла такая участь»[71].

Здесь, на наш взгляд, уместно упомянуть и об Алане Даллесе, будущем директоре ЦРУ, сыгравшем в 1920—1930-х годах немаловажную роль в приходе к власти в Германии нацистов. В связи с этим приведем небольшой отрывок из исследования Джона Лофтуса и Марка Ааронса «Тайная война против евреев»:

«Нацисты могли бы остаться небольшой политической партией, а Германия – слабым, безоружным государством, нуждающимся в средствах, если бы не мощные инвестиции иностранного капитала. Наши источники, связанные с разведкой, полагают, что по-настоящему главным событием этого периода был альянс между американскими нефтяными компаниями и Саудовской Аравией. Именно это событие стало основополагающим условием для будущей войны и катастрофы, устроенных нацистами.

В исторических трудах даже не упоминается о тайном сотрудничестве Ибн Сауда, Джека Филби и Аллена Даллеса. Именно они были секретным источником нефти, капиталов и международного влияния, действовавшими закулисно и выведшими Гитлера на мировую сцену. Эти люди, снабжавшие топливом нацистскую военную машину в 1930-х годах, были теми же самыми людьми, которые лишили евреев последней надежды на бегство в Палестину. Наши источники утверждают, что эти партнеры по нефтяным сделкам были законченными негодяями, несущими большую долю ответственности за катастрофу, но сумевшие избежать суда истории». Джек Филби – это отец Кима Филби, талантливого советского разведчика. Считается, что он «завербовал» Аллена Даллеса еще в 1920-х годах в качестве «агента влияния» на американскую политику с целью не допустить поддержки официальным Вашингтоном идеи создания еврейского национального очага, а затем привлек к реализации проекта по сбыту саудовской нефти. В те годы Даллес нередко бывал в Европе. Ему довелось встречаться и с Муссолини, и с новоизбранным германским канцлером Адольфом Гитлером. Речь шла не только о геополитике, но и о больших деньгах – его брат Джон Фостер был директором небезызвестного немецкого концерна «И.Г. Фарбен», владевшего пакетами акций в некоторых нефтяных компаниях США, а сам Аллен стоял во главе совета директоров крупного немецкого банка»[72].

Запятнанным в сотрудничестве с нацистами оказался и «президентский» род Бушей, в частности, отец Джорджа ГУ. Буша (старшего) Прескотт и его дед по матери Джордж Герберт (Берт) Уолкер. Оба они, и Берт Уолкер, и Прескотт Буш оказывали мощную финансовую поддержку Адольфу Гитлеру.

Уолкер был президентом корпорации «Юнион Бэнкинг», фирмы, которая торговала с Германией и помогала германским промышленникам в консолидации политической власти Гитлера. А также помогал выйти на североамериканские операции пароходной линии «Гамбург Америка Л айн», служившей прикрытием для нацистского «И.Г. Фарбен». Помимо всего прочего, «Гамбург Америка» занималась тайной переброской в США немецких агентов и доставляла деньги для подкупа американских политиков с целью обеспечения поддержки ими Гитлера. Кроме того, компания, как показало расследование конгресса, проведенное в 1934 году, субсидировала усилия нацистской пропаганды в США.

Отец Джорджа ГУ. Буша Прескотт был членом правления «Юнион Бэнкинг» и старшим партнером в дочерней компании «Юнион Бэнкинг» – инвестиционной фирме «Браун Бразерс Гарриман». Экономическое и финансовое сотрудничество семейства Буша с германским стальным трестом дало возможность последнему производить в 1942 году «половину чугуна Третьего рейха, 35 % взрывчатки, 45 % труб, 38 % гальванизированной стали и 36 % стального листа»[73].

Забегая вперед, отметим, что на завершающем этапе войны, дабы сохранить свои предприятия в Германии, при американских ВВС был создан специальный орган – Служба стратегических бомбардировок США (ЮССБС). В задачу этого органа входило определять и сообщать союзным ВВС, какие цели на территории, находившейся под контролем нацистов, следовало подвергнуть бомбардировке, а какие не бомбить. Идея создания этого органа принадлежала главному советнику президента Рузвельта по вопросам военной экономики Бернарду Баруху. Во главе штаба советников ЮССБС стоял банкир Генри Клей Александер, позднее президент крупнейшего американского банка «Морган гаранта траст компани».

Барух сформулировал критерии, которыми ЮССБС надлежало руководствоваться в своей практической деятельности. Согласно этим критериям, строго исключались бомбежки тех промышленных предприятий в нацистской Германии и оккупированных ею районах, которые либо принадлежали американским концернам, либо поставляли продукцию для американской промышленности и американской армии, а также заводов, оборудование и ноу-хау которых представляли интерес для американцев. Разработке плана Б. Баруха предшествовали переговоры, прошедшие в декабре 1944 года между представителями германского концерна «И.Г. Фарбениндустри» и американских трестов Дюпона и Рокфеллера.

Не слишком лицеприятно вели себя в годы войны и некоторые нейтральные страны, в частности, Швейцария. В докладе американского Министерства финансов (1945 года) говорится: «…в ходе войны швейцарский закон о тайне вкладов был направлен только против союзных держав, но не против стран оси». Так обстояло дело не только с вкладами. После того как в 1940 году вермахт захватил Бельгию, говорится в Меморандуме бельгийскому правительству (февраль 1948 года), почти все ограненные бриллианты из 1200 антверпенских ювелирных мастерских были вывезены нацистами в Швейцарию и Испанию для продажи на экспорт – в Соединенные Штаты.

Едва ли когда-нибудь станет известным, сколько миллионов, попавших в руки нацистам, было положено в швейцарские банки и скрыто законом о тайне вкладов. Никаких приходорасходных записей не существует. К примеру, из одной только Голландии во время войны нацисты вывезли 160 млн долларов золотом – ив том числе, по данным правительства, 39 тонн золота, являвшихся личной собственностью голландских граждан. Значительная часть этих 160 миллионов, как сказано в докладе американской миссии в Берне госсекретарю США, была переведена в Швейцарию. По соглашению 1946 года, швейцарское правительство выплатило в виде компенсации всего 58 миллионов, а союзники за это обязались по всей Европе не принимать больше к рассмотрению никаких требований о получении денег[74]. Очевидно, на это у союзников были веские основания. Летом 1996 года, в соответствии с подписанным соглашением между Всемирным еврейским конгрессом (ВЕК) и Швейцарской ассоциацией банкиров (ШАБ) были начаты поиски утерянных вкладов, принадлежавших евреям, пострадавшим от нацистов в годы Второй мировой войны. В ходе расследования была выявлена и «побочная» информация. Так, в частности, представитель ВЕК Израиль Зингер сообщил, что «имеются косвенные свидетельства того, что после войны союзники прибрали к рукам большее количество трофейных активов, чем принято думать»[75]. В первые годы существования ЦРУ эти деньги могли вернуться в Германию и другие страны, например, в Польшу, где их использовали для борьбы против Советского Союза. Есть свидетельства и того, что в 1947 году ЦРУ в Италии, чтобы провалить коммунистов на общенациональных выборах, изъяло 10 миллионов долларов из Фонда экономической стабилизации, частично составленного из конфискованных нацистских активов.

Об этом, в частности, анализируя деятельность американской разведки, пишет в своей книге Уильям Корсон[76].

А как же, спросит читатель, «советско-американская дружба» в годы Второй мировой войны, «союзнический долг», американская помощь Советскому Союзу вооружением, продуктами и т. п.? Все это было. И братание американских и советских солдат, и ленд-лиз, и многое другое. Достаточно сказать, что СССР получил по ленд-лизу 14 тысяч 535 американских самолетов четырнадцати типов, 46 тысяч 287 тонн различных запчастей, 130 тысяч 696 тонн сборно-разборных взлетно-посадочных полос, 34 комплекта авиаремонтных мастерских и многое другое[77]. Добро нельзя забывать.

Однако, не умаляя помощи США Советскому Союзу, все же представляется важным заметить следующее.

Закон о ленд-лизе, в рамках которого осуществлялась помощь СССР, был принят американским конгрессом в марте 1941 года. Официально он назывался «Акт содействия обороне США».

Согласно этому акту глава государства получал полномочия передавать, обменивать, сдавать в аренду, отдавать взаймы или поставлять иным способом военную технику, оружие, боеприпасы, снаряжение, стратегическое сырье, продовольствие, предоставлять различные товары и услуги, а также информацию правительству любой страны, «оборону которой президент посчитает жизненно важной для обороны Соединенных Штатов»[78]. Причем военная техника, оружие и другие предметы, поставленные по ленд-лизу, согласно соглашениям, заключенным правительством США с государствами, получавшими помощь, уничтоженные или потребленные во время войны, не подлежали оплате после ее окончания. Оставшиеся же после войны товары, которые можно было использовать для гражданских нужд, полагалось оплатить полностью или частично на основе представленных Америкой долгосрочных кредитов. Военные же материалы Соединенные Штаты могли потребовать возвратить обратно, хотя, как писал А.А. Громыко, бывший послом СССР в США 1943–1946 годах, американское правительство неоднократно заявляло, что оно не будет пользоваться этим правом. Тем не менее уже вскоре после окончания войны между СССР и США начались переговоры об урегулировании расчетов по ленд-лизу. Первоначально американская администрация оценила свои претензии в 2,6 млрд долларов, но в следующем году снизила сумму до 1,3 млрд долларов. Для сравнения отметим, что Великобритания, получившая в два раза большую помощь, должна была выплатить 472 млн долларов, т. е. около 2 % стоимости военных поставок. В 1946–1947 годах часть «ленд-лизовских» автомобилей после капитального ремонта, была возвращена Советским Союзом бывшим союзникам в северных и дальневосточных портах. К этому времени отношения СССР с западными странами ощутимо «похолодели». В связи с этим, американцы после скрупулезной проверки переданной им техники, демонстративно пустили ее под пресс и вывезли в качестве металлолома.

Следует сказать, что страны, заключавшие соглашения с США, в свою очередь принимали на себя обязательства «содействовать защите Соединенных Штатов и оказывать им помощь материалами, которые имелись у них, предоставлять различные услуги и информацию»[79].

Таким образом, США «компенсировали» свои затраты за счет поставленных материалов: стратегического сырья, драгоценных металлов, оборудования для военных заводов и т. п., а также различных услуг военного характера. В свою очередь, поставки товаров и «компенсации» способствовали расширению производства и получению больших прибылей. В результате к концу войны, национальный доход США в полтора раза превысил довоенный. Общая мощность промышленного производства по сравнению с 1939 годом увеличилась на 40 %[80].

Оказанная Соединенными Штатами помощь европейским странам поставила последних в зависимое положение от США. Но это было еще полбеды. Хуже то, что на фоне совместной борьбы против нацистской Германии, взаимовыручки и дружественных отношений между американскими и советскими солдатами и офицерами шла циничная закулисная война против России и русского народа.

СОЮЗНИКИ ИЛИ ПРЕДАТЕЛИ?

По этому поводу уместно напомнить о широко известном высказывании тогда еще сенатора Гарри Трумэна. В июне 1941 года, когда русские и немцы сошлись в кровавой схватке, он заявил, что нужно помогать русским, если немцы начнут побеждать, и немцам, если начнут побеждать русские. И пусть они убивают друг друга как можно больше, чтобы после войны никто не посмел оспаривать господство США. Вскоре сенатор Трумэн стал американским президентом[81].

Фраза Трумэна нашла прекрасное воплощение в реальности. Примером тому служит открытие Западного (Второго) фронта в Европе.

Еще в декабре 1941 года Черчилль, готовясь к встрече с Рузвельтом, заявил, что если союзники будут действовать энергично и последовательно, то война с Германией может закончиться в конце 1942-го – начале 1943 года. Но этого не произошло – «союзники» решили подождать.

В июне 1942 года в ходе беседы Молотова с Рузвельтом и Черчиллем вновь было заявлено, что Гитлера удастся поставить на колени в 1943 году. Этот вывод вытекал из оценки состояния немецких вооруженных сил после крупнейшего поражения под Москвой. После провала «блицкрига» Германии пришлось переходить к позиционной войне, выиграть которую у нее не было никаких шанцев. У немцев явно не хватало сил для противостояния второму фронту. Но «союзники» продолжали выжидать. Они сознательно затягивали войну, с олимпийским спокойствием наблюдая, как в ожесточенных схватках немцы и русские обескровливают друг друга.

Однако вскоре под влиянием побед Красной Армии и активизировавшейся освободительной борьбы народов Европы стратегические установки США и Британии существенно изменились. От политики выжидания, действий малыми силами на второстепенных театрах правящие круги западных держав стали склоняться в сторону активизации действий на европейском континенте. Видя, что Красная Армия, громя немецкие войска, успешно продвигается на запад, политические и военные руководители США и Англии начали понимать, что «Россия, – как отметил бывший генеральный директор английского Исполнительного комитета по ведению политической войны Р. Локкарт, – имеет реальную возможность одержать победу в войне без нас и вовсе без нашей помощи». Встревоженные такой перспективой, они начали опасаться, как бы не опоздать со вторжением на европейский континент. В марте 1943 года в Вашингтоне на совещании государственных деятелей США с министром иностранных дел Великобритании А. Иденом специальный помощник президента Г. Гопкинс выразил опасение: «…если только мы не будем действовать быстро и наверняка, может произойти одно из двух: либо Германия станет коммунистической, либо там наступит полная анархия… фактически то же самое может произойти в любом европейском государстве… Дело, конечно, будет обстоять гораздо проще, если в момент краха Германии серьезные силы английских и американских войск будут находиться во Франции или в Германии, но мы должны разработать план на тот случай, если Германия падет до того, как мы окажемся во Франции»[82].

Второй фронт был открыт только в июне 1944 года, меньше чем за год до окончания войны. Американцы высадились в Европе только тогда, когда всем стало ясно: русские побеждают и, если не принять решительных мер, они пройдут всю Европу, до Ла-Манша.

Позже английские и американские политики, а вслед за ними и многие историки Англии и США станут утверждать, что боевые действия англо-американских войск в Африке и Италии в 1942–1943 годах означали создание второго фронта и что утверждения советских/российских историков о затягивании открытия второго фронта союзниками неправомерны.

Действительно, в Африке и Италии англо-американские войска вели относительно крупные военные операции против Германии и Италии. Однако Советский Союз считал вторым фронтом только такие военные действия, которые могли бы отвлечь с советско-германского фронта значительные силы немецкой армии, по крайней мере 30–40 дивизий. Ни в Африке, ни в Италии этого не произошло. Боевые действия в Африке в 1942–1943 годах вели в общей сложности 17 итальянских и немецких дивизий, тогда как на советско-германском фронте находилось более 260 дивизий Германии и ее союзников.

Сам Черчилль, сообщая Сталину об операциях в Северной Африке, писал: «Масштабы этих операций невелики по сравнению с громадными операциями, которыми Вы руководите». В Италии в 1943 году воевало 18 немецких дивизий, в то время как на советско-германском фронте оставалась 221 дивизия Германии и ее союзников. В итоге в Африке и Италии против Англии и США действовало лишь 6–7 % вооруженных сил Германии. Конечно, победы англо-американских войск в Северной Африке и Италии имели большое стратегическое и политическое значение, они наносили серьезные удары по гитлеровской Германии и ее армии. Но, они не могли заменить второй фронт, которого требовал Советский Союз[83].

По существу, природу и ход Второй мировой войны изменила Сталинградская битва. Если в 1941–1942 годах союзники рассуждали, что нужно отвлекать немецкие вооруженные силы с Восточного фронта, нужно оказывать СССР помощь, которая ослабит Германию, то после Сталинграда вопрос об отвлечении сил с советского фронта был снят с повестки дня.

А чуть ранее, в октябре 1942 года, Черчилль на заседании военного кабинета требовал «задержать русских варваров как можно дальше на Востоке, чтобы они не угрожали свободной Европе».

Кстати, в это же время, в июне 1942 года советская разведка зафиксировала и первую попытку нацистских эмиссаров установить сепаратные контакты с представителями западных держав. Переговоры с посольством США в городе Берне (Швейцария) велись уже летом того же года. По сообщению посла «вишистской» Франции в Берне, «крупные английские и американские банки отправили в Швейцарию своих представителей, которые уже имели несколько секретных встреч с представителями германских банков. На этих встречах обсуждались вопросы послевоенного финансирования Германии и экономического устройства Европы»[84].

Секретные попытки западных стран наладить контакты с нацистской Германией предпринимались и в последующие годы.

5 января 1943 года свое посредничество в переговорах с германским руководством предложил в послании президенту США Ф.Д. Рузвельту папа Пий XII. Вскоре Германия назначила представителем при папском престоле Э. Вейцзеккера, занимавшего до этого пост заместителя министра иностранных дел. Во второй половине 1943 года Вейцзеккер и бывший министр иностранных дел Италии Г. Чиано обсуждали вопрос о заключении мира с представителем США кардиналом Ф.Дж. Спеллманом, который поддерживал связь также и с правительством Великобритании. Со Спеллманом в Ватикане встречался и министр иностранных дел И. Риббентроп.