Текст книги "В поиске сна (СИ)"
Автор книги: Александр Матвеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Глава 29
– Ну как ты, сынок?
Возможно, я впервые сейчас назвал Пашу сыном как отец, а не просто как старший дядька. Мария уже давно не обращала внимания на такие условности, она считала их обоих, Пашу и Полуноча, своими детьми и точка. Я же стал это осознавать только сейчас, перед лицом грозящей им опасности. Да и вообще есть мнение, что к мужчинам это понимание в принципе приходит позже, а иногда и не приходит вовсе. Женился я в зрелом возрасте, а через пару лет развелся, не успев обзавестись детьми и это не особо меня печалило. На все вопросы друзей отвечал, что пока не хочу брать такую ответственность. Коллега с Кавказа шутил что: хирург каждый день берущий на себя ответственность за чью то жизнь боится взять еще одну которая будет ему дороже всех остальных. И я был с ним согласен во всем, кроме одного. Не в том, что боюсь, может быть это было и так, я не был уверен эта жизнь будет мне дороже всех остальных. Что буду любить и обожать этого нового человечка в моей жизни.
Отец не участвовал в моем воспитании и с рождением младшего брата ничего не изменилось. Если ему особо не нужен был первый ребенок, то зачем идти за вторым? Все его мировоззрение казалось бы, укладывалось в несколько простых аспектов. Первое – зарабатывать деньги и нести их домой, второе – часть денег оставлять в заначке, третье – выпить водки после работы и смотреть телевизор. Все остальное это забота мамы. Содержать воспитывать детей и думать о нашем будущем, готовить еду, убираться, поддерживать хилые социальные связи в основном с теми, у кого иногда приходилось одалживать денег, ходить на родительские собрания, штопать нам прохудившуюся обувь, что бы не было стыдно перед одноклассниками. И все это не под давлением какой-нибудь суровой религии, просто это было нормально. Иронично, получается мир мамы был куда шире, чем у отца, и от этого ей было только хуже.
В общении со мной и братом отец был холоден и никогда не старался поддержать диалог, скорее всего ему просто было не интересно с нами. О чем взрослому мужчине разговаривать с ребенком? Другое дело, когда он выпьет, то можно было за один вечер услышать столько, сколько он не сказал за год. А когда мы подросли, нам это уже не было нужно. Но и отец к тому времени уже начал сдавать свои позиции в войне с алкоголем. Появилась у него в голове навязчивая идея, что я как старший сын стал его соперником и мечу на его престол главы семейства. Каждая пьянка заканчивалась тем что он звал меня драться а я просто уходил, даже тогда когда уже точно знал что в случае драки выйду победителем. Не хотелось его бить, ведь он потом отыграется на матери. Я-то могу уйти, а ей куда? К родне, которая всю жизнь осуждала ее выбор мужчины и считавшая ее изгоем? Нет, мама была гордой женщиной, насколько это возможно в ее ситуации. Я ее выбора тоже не понимал, но лезть к ней с упреками и советами не стал бы, ни при каких обстоятельствах.
Время шло и в очередной приступ отцовской паранойи, когда я приезжал на каникулы отец снова начал перегибать палку и я зарекся возвращаться. К тому моменту я учился на четвертом курсе в университете имени Ломоносова и уже мог себе это позволить. Младший же брат после школы сразу решил пойти в армию, попал в разведку, а дальше его заметили и каким-то образом он очутился в КГБ и сделал неплохую карьеру.
Иногда я вспоминал то, как отец говорил о деде, своем отце. Что он бил мать, бил его, пил как черт. Рассказывал как они ночевали у соседей когда он буянил. Отец говорил, что поклялся себе что никогда не станет таким как он. А с возрастом, когда начал спиваться поменял свое мнение и так же рьяно доказывал что это его мама была во всем виновата а отец почти святым человеком был. Тогда я понял, что эту битву с самим собой он тоже проиграл и в итоге просто поменял сторону. Не можешь изменить настоящее? Просто придумай другое прошлое и истово верь в него.
Я ведь тоже клялся себе, что не буду похож на отца. И хочется верить что преуспел, хотя бы в том что не завел детей, которых возможно не буду любить и не испортил жизнь какой-нибудь женщине.
И сейчас глядя на того, кого мог не покривив душой назвать своим сыном, я понял, что любил бы свое дитя всем сердцем. Но я ни о чем не жалел, просто был рад что все таки я не похож на своего отца и остался честен перед собой. Жизнь сложилась так, а не по-другому и в этом теперь виделся определенный смысл. У меня было все, я видел рождение своего ребенка, его боль, его радость и взросление.
И возможно скоро увижу его смерть, благо, что в этом случае я переживу его не надолго. Темная троица говорила о том что мы уже все слишком крепко связаны и если погибнет Пашка, то мы не оставим его в одиночестве. За я мог бы сказать что второй раз умирать не так страшно, во всяком случае, сейчас я думаю так. Страх конечно был, но не за себя, за Пашу, Марию, Сергея и всех остальных. Так наверно чувствуют себя родители, чьих детей забирали на войну. Безысходность.
– Все хорошо, пап, не переживай, – он улыбался, был собран и спокоен, – сейчас ты больше нужен маме.
– Ха! Твоя мама по сильнее нас обоих будет.
– Кое в чем это действительно так.
Мы рассмеялись, но получилось немного натянуто. Мария, конечно держалась и верила в Пашу как никто. После новости о том что наше время практически истекло она проплакала два дня в своей комнате. Она закрылась от нашей ментальной связи но даже через ее блоки пробивалось отчаяние, которое сушит саму душу. Но выйдя оттуда она снова сияла, как будто что-то для себя решив. И этого решения я немного боялся. На самом деле чувствовалось, что каждый из на что-то для себя решил. Все всё знали друг о друге, но не подавали виду и просто наслаждались нашим ментальным единством.
– План хороший, – продолжил он, – вчера я успел заложить еще несколько очень неприятных сюрпризов, это будет очень теплый прием.
– С удовольствием на это посмотрю, ну и поучаствую. Мы тут, знаешь ли, тоже времени не теряли.
Очень хотелось стереть ухмылку с высокомерной физиономии этой суки. Сколько мы натерпелись горя и унижений от него, окунаясь в пучину отчаяния. И все ради этого дня, когда мы либо станем свободными, либо умрем.
После того как Паша научился манипуляциям с материей и энергией, покинуть эту проклятую комнатку больше не было проблемой. И мы даже подумывали уйти без боя, просто сбежать, пусть не отомщенными, но гарантировано живыми. Но темная троица нас переубедила ссылаясь на то что если не убить большого парня то узнав что мы сбежали он сразу поймет насколько мы опасны и в следующий раз с ним будет армия. Это тот след, который надо обязательно замести. Ну что ж, такой вариант нас тоже устраивал, особенно тех кто лично побывал в его лапах.
– За оставшиеся три месяца я изучил очень много боевых контуров несколько модифицировал. Троица утверждает что это немыслимый успех, но наш противник хоть и не имеет выдающихся талантов в манипуляции энергией, опытный воин, побывавший во многих сражениях. На Винмаре такие как он – элита.
Винмар… из того что рассказала темная троица мы поняли что это сообщество людей, бежавшее от инквизиции в средние века, когда их частенько жгли на кострах. И не абы куда а на орбиту Юпитера. Прихватив с собой несколько неприметных гор из Средней Азии, пропажу которых обнаружили лишь спустя девять веков какой-то геолог. Это сделал один человек. В голове не укладывалось, насколько он силен. Казалось бы, умея двигать горы, что ему эта инквизиция? Он мог бы стать правителем всей планеты за считаные дни. Но геноцид ему претил, и он посвятил жизнь поиску и спасению тех в ком видел предрасположенность к умению манипулировать материей и энергией. А их было очень не много. Статистически один к шести ста тысячам и ни одного кто был бы хоть отдаленно так же силен как он. Вот он и решил создать маленький Эдем для гонимых знахарей, ведьм и прочих людей с даром, где-нибудь по дальше от родины, которая их не признает.
Доподлинно неизвестно жив ли он до сих пор, слухи ходят разные. Одни говорят, что он покинул солнечную систему, но против этого выступает тот факт что примерно раз в столетия кто-то с Земли находит путь к Винмару и утверждает что его привел некий голос. Вариант его смерти тоже рассматривают, но особо не верят, для них он живое божество.
Очень многое нам поведала про Винмар темная троица, очень хотелось его посетить. Хотя есть большой шанс, что нам там не будут рады, тем более что мы собираемся прикончить одного из них. Ублюдка, чей образ совсем не вяжется с тем что нам рассказали о его родине. Где сплошь гуманизм и понимание, равенство и доброта, знания и чудеса недоступные для понимания обычным человеком. Но если мы переживем этот день, то кто знает как сложится наша жизнь?
– Он здесь, – весело произнес Алик, – ну что друзья, пришло наше время! Не дрейфьте, мы ему явно задолжали, а я не люблю ходить в должниках.
– Это уж точно, темная твоя душа, – Юрий хлопнул его по плечу, кажется, они все таки нашли общий язык.
Я оглядел всех остальных и прислушался к ментальному фону, никто не боялся, все были готовы а некоторые так и вовсе предвкушали. В замочную скважину нашей темницы вошел ключ и начал медленное движение против часовой стрелки. При разогнанном восприятии он будет так крутиться еще минут пять не меньше. Замедленное время или же быстрое мышление было одним из основных наших козырей. Паша прошел в центр наших чертогов а по бокам от него стали Алик и Сергей, сегодня они будут выполнять роль боевых ядер и военных советников. Весь остальной экипаж нашего корабля, под название Аббадон, стал по периферии и будет обеспечивать пропускную способность энергетических каналов. И клянусь, я сгорю но не дам ему проиграть. Главным резервным стратегическим ресурсом был Полуночь. С природой его силы мы толком не разобрались, а для обучения он был еще слишком мал, но как выяснилось в экстренных ситуациях он действует по наитию и вполне эффективно. Но все надеялись, что до этого не дойдет. А сейчас он нетерпеливо тереби Алика за рукав пиджака.
– Дядя Алик, а поиграешь потом со мной в нарды?
– Конечно малыш, сейчас только отправлю посылку Господу, – он указал пальцем наверх.
– Какую посылку?
– Да дядю одного, который зажился не по делу.
– Хо-ро-шо, – протянул Полуночь, – но потом сразу приходи, я тебя в этот раз обязательно выиграю.
– Ай не зарекайся родной, – весело сказал Алик и взъерошил волосы на голове Полуноча, – ты пока посиди где-нибудь недалеко.
Пока большой парень дойдет до нас, пройдет еще минут двадцать, у нас есть время спокойно подготовиться. С другой стороны мы готовились к этому больше полутора лет, и двадцать минут роли не сыграют. Сергей повернулся к Алику.
– Не прощаемся.
– Само собой. Вдвоем они разработали основной план действий и несколько вариаций к нему, в зависимости от обстоятельств. Единственное чего там не было это отступления, все или ничего. Атмосфера по ходу дела начала пропитываться возбуждением, все это почувствовали и не скрывали друг от друга. Мы улыбались, мы были готовы. Дверь уже открывалась.
– Вот и головка показалось, – вырвалось у меня. Мария улыбнулась моей шутке.
Глава 30
Пробуждение было поганым. Третье подряд и с каждым разом все хуже. Неприятная тенденция. Желудок выл моля о помощи, казалось, я не ел уже вечность. И действительно, последний раз я что-то ел в ресторане гильдии, получается позавчера, да и то все выблевал. Есть не давали, пить не давали, хотя все равно большую часть времени проведенного в тюрьме я был то ли в отключке, то ли в неадеквате.
А почему так мягко, я лежу на кровати? Мне в камеру принесли кровать? От удивления я раскрыл глаза, в сильнейшей надежде на то что проснусь у себя дома и все случившееся окажется просто дурным сном. Так ведь бывало иногда, когда ночной кошмар заходит слишком далеко, что настолько в нем не хочется находиться и ты с облегчением просыпаешься. Живым, здоровым и на какое-то время очень счастливым, потому что это все было не взаправду.
Но открытие глаз не внесло ясности в мое существование. Вернее я с упавшим сердцем понял, что мне все это не приснилось и я так же остаюсь убийцей и насильником. Но почему-то я был не в тюрьме. Небольшая кровать явно не подходила по размерам для взрослого мужчины, да и постельное белье с медвежатами явно предназначено для детей. За окном плотная сеть из голых веток деревьев, к тому же припорошенная снегом, не разобрать что там, да и само стекло какое-то мутное что ли. Сама комната была довольно приличных размеров, квадратов двадцать, а после крохотной камеры она казалось вдвое больше. Стены больше не давили и по-моему от этого даже лучше думалось.
Я приподнялся с кровати, и просыпающийся организм стал напоминать мне и о других не менее важных вещах. Мочевой пузырь так же вопил о помощи, лишь немногим тише, чем пустой желудок. Еды я не видел, а вот за дверкой в углу комнаты вполне мог оказаться туалет. Быстро добежав до нее я с облегчением обнаружил что догадка оказалась верной. Пока справлял нужду, жить постепенно становилось легче, до тех пор, пока запах мочи не достиг ноздрей. Меня бы могло и стошнить от этого, но нечем. Когда у тебя полный мочевой пузырь, а ты давно ничего не пил и у тебя сушняк в придачу, то организм начинает тянуть влагу обратно, из за чего моча становится более концентрированной. То, что произвел мой организм больше смахивало на оружие массового уничтожения. Боже…
Входная дверь была заперта и открывалась только снаружи, ага, я по-прежнему в неволе. Наверно это хорошо, не знаю куда бы я пошел, будь у меня выбор. Эля и Влад? И что я им скажу? Они наверно переживают, от меня же никаких новостей не было, и телефона тоже нет, видимо остался в ИЗБе.
На обратном пути я обнаружил бутылку воду стоявшей у кровати и это были самые сладкие глотки в моей жизни. Как раз в момент получения наивысшего удовольствия в двери щелкнул замок, аж как-то неловко стало. Интересно кто теперь мой тюремщик, кто будет задавать вопросы? Те же что и были или кто-то новый? Как только дверь открылась в комнату ворвался детский плач, столько в нем было горя что он мог бы запросто иссушить душу, а следом быстро зашла женщина в домашнем халате и закрыла дверь. Крик оборвался, ага, звукоизоляция.
– Здравствуй, Сережа.
– Ирина…
Увидеть ее я точно не ожидал, но простенький пазл в голове сложился. Детская кровать, детское постельное белье, да и запах стал узнаваемый. Я в хосписе. Но почему я здесь было все так же не ясно.
– Дел ты конечно натворил, как твое самочувствие? – она смотрела очень и очень пристально, ей важен был ответ.
Трудно описать, что я почувствовал. В первую очередь, наверное стыд, она была явно в курсе моих «подвигов» и вряд ли думает обо мне что-то хорошее. Это было так непривычно, раньше в наших беседах я всегда чувствовал тепло исходящее от нее. Знал что ей приятно мое общество. А сейчас она закрылась, а я стою перед закрытыми воротами урод уродом. От обиды захотелось плакать, но это точно не сделает меня краше.
– Я в своем уме, – прислушавшись к себе, ответил я.
– Отлично, – сухо сказала она, – значит это нам не понадобится.
Из большого кармана халата он вытащила небольшой пистолет и положила его на тумбочку возле окна. Сама же она села на стоявший рядом табурет. В груди холодком засел страх.
– Неужели я и здесь что-то натворил? Она как будто тянула с ответом буравя меня взглядом.
– Нет.
Все же заминка была.
– Я привезла тебя вчера вечером, и ты все это время провалялся без сознания. У меня здесь камеры, я проследила.
Уже не плохо.
– А что за крики были, когда ты входила?
– Беда не приходит одна Сережа, в конце концов здесь хоспис, не забывай.
И в случае чего от моего трупа тоже избавятся, не привыкать. Это не было сказано, но посыл вероятно предполагал. То, что Ирина женщина не простая я знал и так, тут не нужно семи пядей во лбу, вытащить меня из ИЗБы… это сбивало с толку. Вот уж реально «и в горящую избу войдет».
– Как я здесь оказался.
– Лазарь попросил присмотреть за тобой, пока он не разберется что к чему. Ситуация не простая, сам понимаешь.
– Это был не я, вернее я, но…
Я остановился осознав насколько жалко это звучит, стало самому от себя противно, а позориться перед тем кого уважал не хотелось.
– Я примерно знаю, что и как произошло.
Ну конечно, если она работает на дядюшку, то информацию получила из первых рук. И это к удивлению немного успокаивало, хотелось верить, что ее холодность не означает презрение а всего лишь профессионализм. Возможно, и оправдываться тогда излишне, такие люди руководствуются принципом – следствие покажет.
– Посиди пока здесь, не обессудь, но ключи от двери останутся у меня, стекла тоже не пытайся разбить они пуленепробиваемые. В общем, ни в чем себе не отказывай а я пока организую тебе обед. Хорошо?
– Я под стражей?
– А тебе есть куда идти? Твоя квартира опечатана, твои друзья… девочка в больнице, диагноз не ясен, врачи говорят, что это нервное истощение, а с ее парнем, Владом, нет связи. А к детям я тебя не могу пустить, ты все еще можешь быть опасен, уж извини.
– Эля в больнице!? Что с ней!?
Ирина одним неуловимым движением взяла пистолет, встала и сделала шаг назад. А я понял, что вскочил с кровати и застыл.
– Спокойно Сережа, не стоит заставлять меня волноваться, я уже старенькая а сердце слабое и нервы ни к черту, окей?
– Прошу прощения.
– Вот и славно. Как я и говорила уже, пока не ясно что с ней произошло, упала в обморок и все, коллеги вызвали скорую. В данный момент ее жизни ничего не угрожает. Влада ищут. Возможно это все взаимосвязано.
– Понял, – сказал я обратно присаживаясь на кровать, – ты работаешь на дядю Лазаря?
– Скажем, я в почетной отставке, но иногда Родина может отдать приказ.
– А наша с тобой дружба она тоже по приказу?
– Нет, дорогой мой, – голос ее стал чуть мягче, как будто вернулась та Ирина, которую он знал, – Лазарь сказал что ты хочешь заняться благотворительностью и предложил сделать это через меня, потому что я точно надежный партнер да и со своими спокойней. Дружить с тобой меня никто не заставлял и не смог бы заставить. Я сблизилась с тобой, потому что ты просто хороший парень. И шутишь смешно.
Она улыбнулась, а мне стало немножко легче.
– Спасибо.
Ирина удалилась, закрыв за собой дверь на ключ. На секунду в открытую дверь прорвался все тот же неугомонный, полный горя детский плач. Еще чуть-чуть и я смогу узнать кто это плачет по голосу, но дверь быстро захлопнулась, отсекая чужие страдания от моих. Наверно это не должно быть сейчас важно для меня, но почему-то душу скребло. «Я угадаю эту мелодию с трёх нот…», «угадывайте!». Это утрата кого-то близкого и я ее понимал. От этого начало немного мутить, но кое-как удалось подавить этот приступ. Надо оставаться в сознании, надо не потерять контроль над собой, иначе, чего доброго, бабушка Ирина вернется и пристрелит меня. Я не знал, как это контролировать, но пока вроде удавалось, но ощущение что буквально пляшу по очень тонкому льду не отпускало.
Через пятнадцать минут дверь снова открылась из нее плавно появился столик на колесах и толкающая его Ирина. На столике стоял поднос с несколькими тарелками, приборами и стаканом в подстаканнике. Мне никогда не приносили еду в комнату и от того почему-то чувствовалась некоторая неловкость. На горничную Ирина конечно не тянула, но даже если бы она была в стереотипном типовом наряде, я вряд ли бы заметил, все мое внимание было приковано к содержимому тарелок. Слишком уж давно я не ел. Выпитой недавно воды хватило, что бы обмануть желудок на пять минут а потом голод снова начал грызть меня изнутри.
– Я прикинула, что ты не ел почти двое суток, так что ешь медленно, не набивай пузо до упора, хорошо? – она с сомнением посмотрела на меня, видимо гадая стоит ли ей за мной проследить, но покачав головой продолжила, – тут самое легкое что можно было найти на нашей кухне. Я, знаешь ли, не сторонник здорового питания, и деткам, если у них нет прямых противопоказаний, тоже стараюсь ни в чем не отказывать.
– Вы мой спаситель, спасибо, – искренне сказал я.
– Ерунда, – отмахнулась она, – еще раз, ешь аккуратно, не хватало еще, что бы ты с животом слег, скорую я тебе вызывать не стану, должен понимать. И выспись нормально, чует мое сердце что сегодня лучше быть в форме.
– Я спал последние часов пятнадцать наверно.
– Разве это сон был? Это сраная кома, что я только не перепробовала что бы привести тебя в чувство. Ладно, ешь.
И она закрыла дверь, снова щелкнул замок, а в моей комфортабельной камере наступило время завтрака. В меню у нас сегодня судя по всему куриный бульон с кусочками филе, манная каша с маслом и компот. Еда богов! Без хлеба и майонеза было непривычно, но явно полезнее. Я честно старался следовать ее совету и есть не спеша, получалось с трудом, постоянно приходилось себя отдергивать. Вроде позавтракать получилось без последствий. Думать ни о чем не хотелось, желудок молчит и ладно, наверное, так выглядит полное выгорание. Еще неделю назад я успешный предприниматель с хорошей перспективой на жизнь, а потом столько всего случилось… к черту. Как же хочется домой. А кота кто покормит? Несмотря на то, что я очень долго был без сознания сон все равно пришел.
На горизонте виднеется исполинских размеров черный смерч, кажется, я опаздываю, мне надо туда. Кругом падает снег, но я не чувствую холода.
– Конечно не чувствуешь, ведь это не снег а пепел.
– Пепел?
Обернувшись на голос, я увидел девушку, ее звали Вероника, мы когда-то вместе учились в школе. Она очень сильно изменилась, стала выше меня, и телосложение было очень крепким. Вот это бицуха! Да и борода какая! Вот это, мать, тебя помотала жизнь.
– Пепел, пепел. Вон видишь небоскреб чертановский обрушился. До сих пор горит. И вправду, вот он небоскреб в Чертаново, такой, каким я его помню, вернее то что от него осталось, но я его и таким помню. А где смерч?
– Смотри, вот что нашел в развалинах. Там где стояла Вероника, оказывается стоял Влад, и как я его сразу не узнал? Неудобно вышло. А в руках у него были золотые часы, явно очень дорогие, бренд вертелся на языке, но вспомнить не получалось.
– Снял с одного типа, – Влад усмехнулся, – еще теплый был.
Мародерка. Это же незаконно. Тем временем из-за угла вышла группа молодых ребят, наверно старшеклассники. Все увешаны цепями из драгоценных металлов, а в руках разные современные гаджеты, а у одного был видеомагнитофон. Все они были навеселе и радостно обсуждали находки. Блин, может и мне туда заглянуть? Вдруг да что перепадет. Продам и Астре что-нибудь куплю. Влад помахал им рукой, и они двинулись в нашу сторону. Черт, зачем? Лучше я по тихому их обойду, а то стыдно таким на людях заниматься, тем более я в одних трусах. Да и выглядят эти ребята опасными. Да, кажется меня не заметили, я ведь уже в доме и смотрю на них из окна. Надо осмотреться. О! Это же моя квартира, ну то есть квартира родителей, я помню ее из детства. Пожар, кажется, ее не тронул, но тут было явно не убрано, по всюду на полу лежали старые журналы с потемневшей бумагой, как будто по ней очень много ходили. И потолок как будто бы просел а мебель покрылась пылью. Не хорошо, мама и папа скоро вернутся, надо бы успеть прибраться а то поругают меня еще. Вот так, соберу все с пола и спрячу в старенький шкаф, там всегда было много места. Вот уже гораздо лучше стало да? Я смогу их встретить с гордо поднятой головой! А мама и папа меня похвалят и поиграют со мной, ведь так? Кажется я слышу шаги! Это точно они! И кажется, они не одни, это наверняка друзья нашей семьи. Кажется, еще чуть-чуть и я вспомню их. За дверью скрывающей прихожую зажегся свет, он казался особенным, скрывающим что-то очень желанное. Они пришли! Я слышу как ключ с легким шорохом был вставлен в замочную скважину.
Поворот ключа и щелчок замка. Дверь в с легким скрипом начала движение внутрь моей комфортабельной камеры. Я открыл глаза.
