Текст книги "Знак "В""

Автор книги: Александр Тулунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– А сколько времени плыть до этого места? – спросил Николай.

– До этого места идти, если на торпедном катере, час – полтора, в зависимости от погоды. (Адмирал, как и все моряки, никогда не употреблял глагол «плыть», заменяя его глаголом «идти»).

– Хорошее место, подходящее, – согласился Николай, – а остров мы выберем по месту, раз они для человека непригодны.

– Тогда все вопросы решены, – закончил совещание адмирал. – Я желаю вам, и всем нам успеха, товарищи. Если будут вопросы, обращайтесь в любое время, моя квартира здесь, рядом.

Глава 11

Рваные куски тумана летели навстречу так быстро и так низко, что Николаю временами хотелось присесть, хотя они с командиром торпедного катера Г-5, старшим лейтенантом Виталием Никифоровым находились за щитком боевой рубки. Они плыли, нет, не плыли, моряки так не говорят, утверждая, что плавает нечто другое, а шли? Нет, этот термин вообще не подходит, скорее всего, мчались к группе островов, которые адмирал указал в качестве цели для испытаний.

– Хорошо идем, нормально, – сказал командир катера, – 42 узла, это наша крейсерская скорость, а во время торпедной атаки может и до 55.

Николай быстро перевел узлы в обычную, сухопутную скорость, и это оказалось почти 80 и чуть более 100км/час. Да, это утлое, на первый взгляд суденышко, длиной не более 20 метров было грозным и стремительным боевым кораблем.

На головах всех членов экипажа катера, в том числе и Николая, были танковые шлемы, оснащенные ларингофонами, чтобы можно было общаться во время похода. Вчера, когда Николай познакомился с Никифоровым, тот объяснил, что во время похода они вообще не разговаривают, а общаются между собой только жестами, так как два авиационных двигателя ревут так, что разговаривать просто невозможно, и только специально для этого похода раздобыли эти танковые приспособления.

Катер действительно не плыл, а, скорее, летел, и иногда Николаю казалось, что он просто перепрыгивает с волны на волну. Старший лейтенант Никифоров еще вчера объяснил, что это катер глиссирующего типа, и он имеет такую скорость, благодаря особой конструкции, и при достижении определенной скорости, его корпус приподнимается из воды и ее уже не разрезает, как обычные корабли, а просто скользит по поверхности. Но за это приходится платить мощностью двигателей и их шумом.

Да это суденышко было действительным достижением человеческого разума. Но это еще не все – в задней части катера, на специальных поддонах лежали, как два отъевшихся борова, две торпеды. Одна, слева – обычная, стоящая на вооружении, а вторая – тоже почти обычная, но с водичкой и «маленьким секретом». Это оружие, созданное человеческим гением, длиной более семи, и диаметром более полуметра было создано для того, чтобы убивать этот человеческий гений. Ну, или обычных людей – всех, кто попадется под удар.

– Острова на горизонте! – сообщил впередсмотрящий, – прямо по курсу.

– Ну, мы, как всегда, молодцы, – констатировал Никифоров, – ни на румб не ошиблись, вышли точно. Вот смотрите, – он развернул карту, – здесь целая группа островов разного размера, а здесь рифы, их сейчас не видно, так как прилив, но мы туда подходить не будем. Да, товарищ конструктор, – продолжил он, – я и до сих пор не понял, в чем заключается цель испытания новой торпеды. Вы можете мне сказать – каков предполагаемый результат, так как я должен это понимать, проводя торпедную атаку?

– Я не только не могу, я обязан это сделать, – ответил Николай, – а не говорил раньше, чтобы не перегружать вас информацией. Кстати, я – Николай, может быть, перейдем на «ты»?

– Да, с удовольствием, я – Виталий, очень приятно.

– Торпеда, – продолжил Николай, предназначена для разрушения или полного уничтожения морских фортов с каменными стенами толщиной 10 и более метров, есть такие у вероятного противника. Но в качестве мишени при испытаниях будем использовать каменный остров, что для снаряда аналогично. Поэтому нам необходимо выдержать следующие условия: во-первых, торпеда должна иметь минимальный угол падения, то есть встретиться с каменной стеной, в данном случае это будет берег острова, под прямым углом. И, во-вторых, предполагая, что может произойти полное разрушение острова, отойти подальше, чтобы самим не пострадать от его обломков. Что будет на самом деле, я не знаю, выстрелим, тогда и увидим.

– Ох, ничего себе! – удивился Никифоров, – уничтожить торпедой целый остров. Я думаю, что оба условия мы легко выполним, так как берега здешних островов обрываются в воду почти отвесно, и угол будет обеспечен, ну, а отойти подальше никаких проблем не составит.

– Теперь ты все знаешь, и мы, вдвоем сможем легко подобрать подходящую цель, –  сказал Николай,  – давай, обойдем эту группу островов на небольшой скорости, и выберем то, что нам понравится больше всего.

– Хорошо, – ответил Виталий, отдал нужную команду, и катер, снизив скорость, начал движение по кругу, вокруг группы островов.

– Корабль на горизонте! –  сообщил впередсмотрящий, когда катер подошел к крайнему, в правой группе, острову. – Что за корабль, пока не видно, только дым, труба и мачта.

– Вот те раз! – отреагировал командир катера, – здесь не должно быть никаких наших кораблей – ни военных, ни гражданских, ни промысловых, я уточнил это перед самым отходом. Скорее всего, японец, хотя чего ему тут делать?!  Предлагаю спрятаться, на всякий случай, встанем вон там, и они нас не заметят на фоне островов. Не возражаешь, Николай?

Он, разумеется, не возражал, и катер занял предложенную командиром позицию, лег в дрейф и наблюдение за незнакомцем продолжалось.

– Это морской буксир, – доложил через некоторое время впередсмотрящий, – он без флага, то есть, неизвестно чей и движется в сторону наших берегов.

– Да, не понятно, кто такой, и чего ему здесь нужно? – в раздумье произнес командир катера, – ладно, подождем, посмотрим.

– Буксир тянет за собой баржу, – последовали следующие сообщения, – сбавляет ход, лег в дрейф, спускают шлюпку.

Командир катера, у которого был свой бинокль, наблюдения не вел, доверяя сообщениям, а сосредоточенно постукивал пальцами по небольшому столику ходовой рубки. Скорее всего, он размышлял, как понял Николай, пытаясь понять происходящее.

– Шлюпка подошла к барже, – продолжали поступать доклады, – что-то делают у кормы, перешли на другую сторону, теперь не видно, отдали буксирный трос от баржи, его с буксира выбирают, шлюпка возвращается, ее подняли, буксир дал ход, форсирует, удаляется с большой скоростью.

– Что же это такое? – задумчиво промолвил командир катера, – они баржу бросили, а ветер в нашу сторону, ее принесет к нашим берегам, а вдруг там какая-нибудь зараза, чтобы вызвать эпидемию, или еще что-нибудь. Наверное, нужно проверить, как думаешь, Николай? Правда, нам нужно проводить испытания. Эй, маркони, давай связь с базой! –  обратился он к радисту.

– Нет связи, товарищ командир, рация не работает.

– Вот же, черт, все не слава Богу, – пробормотал командир.

А Николай вдруг, неожиданно для себя, вспомнил то, о чем рассказывал его похититель. Конечно, тогда разум его, Николая, был подавлен дурацким препаратом, но в подсознании что-то сохранилось, и теперь образ этой баржи и происходящих действий с этой баржей всплыли с поражающей ясностью. – Виталий я знаю, что это такое, в барже люди, военнопленные китайцы, они наверняка строили морской форт, о каком я говорил,  а теперь их просто уничтожают самым простым способом – топят живьем, чтобы не содержать, и чтобы они не открыли тайны построенного форма.

– Да разве такое возможно? – изумился командир, – и откуда ты это знаешь?

– Знаю из верного источника, от японского агента.

– Ты что, с такими людьми общаешься? – изумился Виталий.

– Да, пришлось, не по своей воле, потом как-нибудь расскажу, а у кормы баржи  они не зря копошились – наверняка, открыли какие-то краны, и теперь вода заливает баржу, нужно спасать этих людей. Давай, гони, Виталий!

– Машинное отделение! – скомандовал командир, – полный вперед! Рулевой – курс на баржу! А ты, Николай, держись крепче, как бы тебе не вылететь с непривычки. Сейчас полетим.

И они действительно полетели, да так, что временами, при шлепках волн по днищу, нужно было крепко держаться. – Хорошо идем, 53 узла, – заметил командир.

Как только двигатели перевели в режим холостого хода, и катер продолжил движение по инерции, стали слышны громкие крики, доносящиеся из баржи. Скорее всего, звали на помощь, но в этой разноголосице ничего было не разобрать.

А между тем командир подвел катер к корме баржи и сразу разобрался в ситуации. – Вон, смотри, Николай, – сказал он, – здесь не краны, как ты сказал, а кингстоны самой простейшей конструкции, как задвижки, или вьюшки у печки. И они открыты, и вода, действительно, заливается в баржу. И сейчас мы попытаемся эти штуки закрыть.

И умелый экипаж попытался, и еще раз попытался, и еще, но ничего не получалось. Под действием волн и ветра, баржа и катер раскачивались в разных плоскостях, и с разными амплитудами, и как ни пытался ловкий матрос дотянуться до этой задвижки, у него ничего не получалось.

– Нужна шлюпка или резиновая лодка, а у нас ничего такого нет, – разочарованно сказал командир, – не предусмотрено, и даже не представляю, что делать?! Ведь потонут же, их там много, наверное, не одна сотня, баржа большая.

А Николай, Николай уже знал, что нужно делать – это была его функция, его судьба, его статус Водного Стража. Он, молча, погладил правой рукой знак «В» на своей левой руке, и попросил и свой Орден и Морскую Воду и Морского Царя и этот Знак помочь ему в благородном деле спасения погибающих людей.

– Ты чего это надумал? – изумился командир катера, заметив, как Николай снял шлем, сбросил полушубок, и начал раздеваться – догола.

– Да вот, хочу купнуться, – ответил Николай, – заодно и задвижки эти закрою.

– Ты чего! Вода же холоднющая, океанская, соленая, наверняка ниже нуля, даже рыбам холодно. Мгновенные судороги, если ты не в капковом жилете, а у нас резиновые…

– А я привычный, на крещенье купаюсь, нормально.

– Ну, ты даешь! – отозвался Виталий, – только опускайся постепенно, а то судороги схватят, и вот еще что, – он откуда-то достал моток бечевки и обвязал конец вокруг талии Николая.

– А это еще зачем? Я хорошо плаваю.

– Для поддержки, на всякий случай.

– Ладно, хорошо, – согласился Николай, и, не раздумывая, бросился в воду. И она… она  приняла его. Да, приняла, и ему показалось, что вода ничуть не холоднее той, когда они с мальчишками, в детстве купались в реке, не дожидаясь летних дней, хотя на самом деле, конечно, было не так. Он вынырнул, почувствовав крепкий вкус соли на губах, и саженками, по рабоче-крестьянски, поплыл к задвижкам.

Первую задвижку он закрыл легко, отбросив стопор и повиснув всем телом на задвижке, которая, со щелчком, встала на свое родное место. А вот вторая до конца не дошла на несколько сантиметров, и он попытался поднять ее вверх, чтобы затем, рывком, опустить вниз, но ничего не получилось, так как не было опоры – просто он сам погружался в воду. Вот, если бы он был на шлюпке, то оперся об ее дно…

Но, по крайней мере, основной приток воды был ликвидирован, и нужно было возвращаться на катер. И вот здесь помогла предусмотрительность командира Виталия, который подтягивал его привязанной к талии веревкой, так как Николая сносило в сторону каким-то течением. Когда он подплыл к катеру, то в движении протянул вверх руки, которые схватили двое матросов и помогли ему подняться на палубу.

– На полотенце, вытрись, и разотритесь! – скомандовал командир. – И давай быстрее! – и он был прав, так как вне воды было ужасно холодно.

– Примешь спиртику, грамм 50 для сугреву? – спросил командир Николая, а когда тот отказался, сказав, что ему не холодно, протянул фляжку. – Тогда сполосни лицо пресной водой, от соли, – что Николай и сделал, а затем вытер лицо полой полушубка.

Многоголосый шум из баржи продолжался, и Николай предложил командиру, что теперь, прежде всего, нужно связаться с обитателями баржи, но как это сделать при таком шуме – он даже не представляет.

– А это мы сейчас устроим, – согласился командир. – Старшина! – скомандовал он, –  а ну-ка, врежь из нашей «Душеньки» по-над баржей, и постарайся попасть вон в те доски, которые торчат сверху.

И старшина врезал из «Душеньки», то есть пулемета ДШК так, что из досок полетели щепки, а многоголосый шум тотчас затих.

– «Какая точность стрельбы», – подумал, изумившись, Николай, – «и катер и баржу качает, а он попал точно в цель».

– Что и требовалось доказать, – констатировал командир. – Эй, на барже! – продолжил он, теперь уже в рупор, – отзовитесь кто-нибудь! А затем повторил свой призыв еще раз, и еще, но никто не отзывался.

– Да они же не понимают русского языка! – воскликнул Николай.

– Да, проблемка, – согласился командир, – и что же будем делать? Попробуем по-другому. Эй, Гайнутдинов, – позвал он в ларингофон, – ты своего татарского языка еще не забыл?

– Нет, конечно, товарищ командир. Как можно?! Как же я пойду к невесте свататься, если скажу что-нибудь неправильно?! Ведь выгонят с позором!

– Тогда поднимайся сюда, вылезай из трюма.

– Да я же при машине, не имею права.

– Давай, давай, вылезай! Вот тебе рупор, давай, обратись к обитателям вот этой баржи на своем родном языке, скажи что-нибудь.

– А что сказать-то?

– Да любое, давай, не тяни!

И Гайнутдинов что-то сказал, а потом повторил. Но ответа не последовало.

– А что ты сказал? – спросил командир.

– Я сказал, чтобы выходили, будем кушать бешбармак, любимое татарское кушанье. Никто не откажется.

– Ну, повтори еще раз!

И  Гайнутдинов повторил, но ответа не было. Был слышен лишь шум ветра и двигателей катера, работающих на холостом ходу.

Глава 12

Да, никто не отзывался, и тогда Николай попросил рупор у командира катера: – Дай, попробую на английском языке.

– А ты можешь?

– Да, могу, немного, попробую. И он продолжил: – Hey, on the barge, does anyone speak English? (Эгей, на барже, кто-нибудь говорит на английском языке?)

И тотчас послышался ответ: – Yes, I speak English. (Да, я говорю на английском языке). – Я американец, летчик, капитан американской морской авиации, мой самолет сбили японцы, меня зовут Энди Тумми. А вы русские? Заберите меня, пожалуйста, к себе. Эти китайцы – хорошие парни, но они едят чеснок и еще какую-то гадость, и от них дурно пахнет, я никак не могу привыкнуть. И скажите, как вас зовут?

– Есть контакт, ура! – воскликнул командир катера. – Что он сказал?

– Послушай, Виталий, – ответил Николай, – мне, с непривычки, так трудно, и разговаривать и переводить; давай, я с ним поговорю, а потом тебе все расскажу, но никаких решений я сам принимать не буду.

– Да, хорошо, согласен, действуй!

– Рад вас слышать, мистер Тумми, – продолжил Николай в рупор. – Мы, действительно, русские, но никого не можем взять, потому что мы находимся на торпедном катере, здесь нет места даже для одного дополнительного человека, так что вам придется потерпеть. Скажите, сколько народу в барже, и что это за люди? Да, меня зовут Николай Исаев.

– На мой взгляд, нас здесь больше двух сотен, – послышался ответ, – это в основном китайцы, но есть и корейцы и несколько филиппинцев, которые немного говорят на английском, поэтому я общаюсь с остальными через них. Эти азиаты как-то умудряются общаться между собой, хотя языки у них разные.

– Хорошо, это понятно, – продолжил выяснять Николай, –  а вы поняли, что вас хотели утопить? Баржу, в которой вы находитесь, бросили в открытом море, и открыли задвижки, через которые в баржу поступает вода. Мы задвижки закрыли, но одну не до конца, ее заклинило.

– Да, мы, конечно, поняли, лично я уже попрощался с жизнью, помолился, вспомнил свою семью и порадовался, что успел заплатить все налоги, и теперь у моей супруги не будет никаких проблем. Да, уровень воды повышается, и вода очень холодная, наверное, ниже 30°, у меня ноги совершенно онемели, и я их не чувствую. (Николай сразу сообразил, что 30 – это по Фаренгейту, то есть ниже нуля, как и говорил Виталий). Да, мистер Исаефф, а какое у вас звание, как мне к вам обращаться?

– Я технический эксперт, мистер Тумми (ну, не рассказывать же ему про какого-то, временно исполняющего обязанности, да и непонятно, как все это сказать по-английски).

– О, технический эксперт, это здорово, значит, вы – богатый человек, но это не имеет значения и выпивка за мной, когда вы нас освободите, а я в этом уверен. У нас в эскадрилье все говорят, что русские – крутые парни. Вы знаете, мне удалось спрятать 10 долларов, которые  японцы не нашли, а остальное  все отобрали, в том числе и мой жетон. У меня всегда есть припрятанные 10 долларов, так, на всякий случай, и теперь они нам пригодятся.

– «Чудак – человек», – подумал богатый человек, Николай, все богатство которого состояло из, имеющейся на нем одежды, зубной щетки, бритвы, будильника и нескольких книг в пустом чемодане, – «ведь чуть богу душу не отдал, а уже думает о выпивке и о том, кто за нее заплатит». Но ему, Николаю, нужно было думать не о выпивке после спасения, а о том как это спасение организовать.

– Мистер Тумми, у вас есть какая-нибудь возможность отчерпать воду через окна, которые находятся в верхней части баржи?

Американец начал что-то объяснять, что никаких ведер здесь нет, и отчерпывать нечем, но Николай его уже не слушал. Потому, что ему на ум, непонятно с какой целью, пришла детская сказка, которую рассказывала ему бабушка. Несмотря на очевидную глупость вспоминать сказку в такой критической ситуации, он эту мысль отгонять не стал, вспомнив, как детская сказка о Золотом Петушке дала ему намек, благодаря которому он остался в живых.

– «Да это же сказка про китайцев, точно в тему, про семерых братьев… один из них мог выпить море, другой через море перешагнуть… что, мне выпить море или поднять баржу и перенести ее на берег?… нет это не то… ну что же?... а, там были рисунки этих братьев… и все они были в больших конических шляпах… вот, в чем дело… а, дело в шляпе!... какая прекрасная народная мудрость!... ведь каждая такая шляпа емкостью никак не менее 5 литров».

– Мистер Тумми! – позвал он в рупор, – китайцы в шляпах?

– Да, китайцы и корейцы, все в шляпах, в таких больших, конических. Вы, что хотите купить у них шляпу? Не советую – они наверняка крепкие, но заношенные.

– Нет, я не собираюсь покупать такую шляпу. У меня есть предложение – обсудите с вашими китайцами и корейцами возможность отливать воду шляпами.

– Да, сейчас попробую, через филиппинцев.

Прошло минут пять, и из окон баржи, с интервалами в несколько секунд, начала выплескиваться вода, будто ее набирали ведрами.

– Мистер Исаефф! – позвал американец. – Эти азиаты – такие толковые парни, они построили пирамиды из собственных тел, чтобы добраться до окон, которые расположены высоко, организовали конвейеры и откачивают воду шляпами. Они работают, как автоматы, ах, какие они молодцы!

– Фу, – облегченно выдохнул Николай и все рассказал удивленному командиру катера.

– Ну, и что же нам теперь делать с этой баржей, товарищ Коля? – спросил он. – Может, торпедировать, и делу конец, да шучу, шучу, – добавил он удивленному Николаю. – А если серьезно, я действительно не знаю, что делать.

– А мы можем ее как-то отбуксировать к нашему берегу?

– В принципе, могли бы, хотя торпедный катер – это не буксир, но для этого нужен буксирный трос, да у нас на катере его нет, да, и закрепить-то не за что. – Нет, это отпадает.

– А если попытаться баржу не тянуть, а толкать?

– Да, это хорошая идея,  в морском деле буксиры-толкачи широко применяются, но для этого нужен жесткий сцеп, то есть, специальные приспособления на носу буксира и корме баржи. В противном случае баржа будет неуправляемой, тоже не получится.

Николай немного подумал, и снова обратился к американцу: – мистер Тумми, мы сейчас обсуждаем, как отбуксировать баржу к нашим берегам, но пока ничего не придумали. Не примечали ли вы на барже чего-нибудь подходящего, чтобы как-то связать баржу с катером?

– Нет, когда нас сюда загоняли, баржа была пуста, как авгиевы конюшни после чистки. Хотя, постойте, на крыше была лестница или трап, длиной футов 25, а может быть и больше, из крепких бамбуковых бревен и прибитых к ним дощечек, в качестве ступенек. Я не моряк, не знаю можно ли ее приспособить, но другого здесь ничего нет.

Николай выбрался из боевой рубки и приподнялся выше, чтобы заглянуть на крышу баржи. Да, эта мощная лестница там, действительно, лежала. И тогда он достал блокнот и карандаш, и начал рисовать, одновременно объясняя командиру катера:

– Смотри, Виталий, нужно взять эту лестницу, и использовать ее для связи  катера с баржей. Верхний, более узкий конец лестницы, закрепить на корме баржи к двум торчащим швеллерам, а широкий конец – к носу катера, к этим железкам, к которым был привязан катер на стоянке, не знаю, как они называются. Размер почти соответствует, ну, концы лестницы можно развести, оторвав несколько ступенек. И получится жесткое соединение, как ты и хотел. Только пока не придумал, чем закреплять, нужны какие-то крепкие веревки.

– Ну, ты голова, Никола! – воскликнул командир, – молодец, я все понял, так пойдет. Он подозвал матросов, с трудом уместившимся вокруг него, и быстро объяснил, что нужно сделать, используя морские термины. – А теперь, братва, снимайте ремни! – закончил он объяснение, – будем крепить ремнями.

– Штаны же свалятся, – пробурчал кто-то.

– Небось, не свалятся, – ответил командир и отрезал от бечевки по куску – каждому матросу.

Операция по «связке» баржи с катером, в  которой принял участие и Николай, прошла быстро и успешно. Половину успеха обеспечили командир и моторист, которым удавалось удерживать катер на постоянном расстоянии от баржи. И, как только были затянуты последние ремни, связка оказалась жесткой, и устойчивой в горизонтальной плоскости. В вертикальной плоскости катер и баржа раскачивались по-своему, но гибкий бамбук все это компенсировал.

– Моторы! – скомандовал командир. – Полный вперед, курс на базу!

И они двинулись вперед, но теперь не летели, не мчались и даже не шли, а просто тащились. Плоский, слегка скошенный нос баржи воду не разрезал, а гнал ее перед собой, образуя волну, которая расходилась в обе стороны, отнимая энергию у двигателей катера. Воде такое варварское отношение явно не нравилось, и она осуждающе клокотала и шипела, вырываясь из-под транца катера.

– Нам удалось сделать сцепку, и мы движемся на нашу базу, – сообщил Николай американцу, и с баржи донеслись радостные крики.

Движение в таком режиме продолжалось минут 15, и Николай обратил внимание, что двигатели ревут чересчур натружено, и на свой вопрос получил ответ, что они находятся в режиме самого полного хода, что они перегреваются, что слишком быстро расходуется топливо, а скорость все равно минимальная.

– Гайнутдинов, ты что, торопишься свататься? – спросил Николай у моториста.

– Да что вы, товарищ конструктор, невеста же на родине.

– Тогда немедленно перейди на экономичный режим, а то загубишь моторы от перегрева. И запомни, что у двигателей внутреннего сгорания удельный расход топлива при максимальном режиме намного больше, чем при режиме экономичном. А это значит, что…

– Дык, я, товарищ конструктор, как лучше, – перебил его моторист.

– Ты не рассуждай, а исполняй, что тебе сказали, – скомандовал командир.

Николай заметил, что сейчас мысли командира катера витают где-то далеко, далеко, и понял, что он обдумывает – как и что будет докладывать, когда они прибудут на базу. А  ведь там никто не ждет, что они приведут с собой баржу с большим количеством людей, с которыми нужно будет как-то поступить. А еще в большем недоумении окажется сам адмирал, когда узнает такую новость. А это значит, что нужно каким-то образом базу предупредить. И Николай решил выяснить, почему нет радиосвязи.

– А что с рацией? – спросил он радиста, – просто нет связи, или помехи?

– Нет накала, в дырочку видно, что лампы не нагреваются, я проверил предохранитель –  накал в норме, но лампы не нагреваются, какое-то повреждение.

– Покажи, как и чем ты проверяешь этот накал.

– А вот, у меня пробник я им и проверяю, смотрите.

Николай взял в руки, и стал рассматривать пробник. Это был электроизмерительный прибор со стрелкой и шкалой, на которой было два цветных сектора. В начале шкалы – с буквой «Н», и в конце – с буквой «А». – А, понятно, – сказал Николай, – вольтметр для проверки напряжения накала и анода.

– Да не вольтметр, а пробник, пробовать, тут соображать надо, – ответил радист.

– Хорошо, пусть пробник, покажи, как ты им пробуешь.

– Да все очень просто, – и радист подключил провода от пробника к губкам предохранителя «Н». И стрелка прибора отклонилась, и остановилась на секторе «Н».

– Эх, ты, чудо в перьях! – воскликнул Николай, – да у тебя же предохранитель перегорел, на нормальном предохранителе никакого напряжения быть не должно. А на перегоревшем – полное напряжение, так как ток проходит через нити накала радиоламп, а пробник – это вольтметр, высокоомный. Как же ты этого не знаешь?

– Да я, товарищ конструктор, вовсе даже не радист, я мастер связи, а радист из этого экипажа заболел, аппендицит, вот меня и поставили сюда перед самым выходом и показали за пять минут – как и что нажимать, вот и все.

– Понятно, мастер связи! А есть запасные предохранители?

– Да, вот – полная коробка, показали.

И Николай, уже не доверяя этому мастеру связи, сам нашел нужный предохранитель и заменил им неисправной. – Включай! – скомандовал он, – я не знаю, куда нажимать.

Непонятный мастер включил рацию, подождал, начал вызывать базу и получил ответ. – Есть связь, товарищ командир, – доложил он, – подчинили рацию.

– Слава богу! – облегченно выдохнул командир. – Твоя работа, Николай?

– Совместная.

– Хорошо. Радист, передавай на базу: Буксирую баржу с китайскими военнопленными, есть корейцы, филиппинцы, один американец, общей численностью более двухсот. Большой расход топлива, прошу выслать навстречу буксир и катер с запасом бензина. Теперь на базе как-то смогут подготовиться, – сказал он уже Николаю, повеселевшим голосом.

Сцепка продолжала двигаться экономичным ходом, сообщение на базу было передано, и, от нечего делать, Николай попытался узнать у радиста – почему тот назвал себя «мастером связи».

– Я действительно «мастер связи», у меня и диплом есть,  – ответил радист, – только не радио, и не телеграфной, а морской, семафорной.

Николай не знал, что это такое, и его собеседник быстро объяснил, что эта связь, которая осуществляется в пределах прямой видимости движениями рук сигнальщика. Николай попросил его что-нибудь передать и мастер так замахал руками, что у Николая зарябило в глазах. – А что это ты передал? – спросил он.

– А я передал, что «дело было в предохранителе», а Николай поразился скорости, с которой действовал этот парень, и подумал, что он действительно – Мастер.