Текст книги "Знак "В""

Автор книги: Александр Тулунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5

– Давай, Николай, подходи, побеседуем, – пригласил его Иван Антонович.

– Да, иду, только возьму свои записи. Николай подошел и раскрыл перед Иваном Антоновичем свою тетрадку. – Я сейчас буду вам рассказывать, якобы, сказку, Иван Антонович, а вы внимательно слушайте, пожалуйста, и если заметите какую-нибудь неточность или неправильность в моих суждениях, сразу же меня останавливайте. Только, пожалуйста, не задавайте никаких вопросов, пока я не закончу, чтобы не сбивать с толку.

– Да, хорошо, нет проблем.

– Как вы знаете, – начал Николай, – нам поставлена задача – разработать оружие для борьбы с морскими оборонительными сооружениями, типа морских фортов. Я поначалу начал прицеливаться именно к таким сооружениям, но быстро сообразил, что начать нужно с чего-то маленького, чтобы понять суть. Возьмем в качестве первичной цели, например, валун или бетонный блок размерами до двух метров. Если справимся с такой целью, сможем перейти к более крупным.

– Да, для начала это разумно, – подтвердил Иван Антонович.

– В качестве стреляющего оружия используем наш любимый гранатомет, – продолжил Николай. – Но саму гранату нам придется несколько изменить, так как обычная, противотанковая не годится. Если мне не изменяет память, то когда мы стреляли обычной противотанковой гранатой по стальному листу, то она пробивала отверстие диаметром до 20 миллиметров, – что Иван Антонович подтвердил кивком головы.

– В данном случае, – продолжил Николай, – я хочу, чтобы отверстие было миллиметров на 10 больше. Для этого нам нужно частично изменить геометрию кумулятивного заряда и увеличить его диаметр. С зарядом, пожалуй, все. В состав гранаты мы добавим дополнительный элемент – латунную трубочку, заостренную с одной стороны.

– Трубочку-то зачем?

– Ну, мы же договорились, Иван Антонович!

– Ой, извини, извини, молчу.

– Эту трубочку нужно разместить сразу за кумулятивным зарядом, строго по центральной оси, направив острие в сторону выстрела. В трубочку, перед тем, как устанавливать ее в гранату, нальем водички, миллилитров 40-50, немножко.

– Кипяченой?

– Нет, не обязательно. Любой, можно некипяченой, морской или болотной. Между зарядом и этой трубочкой установим пыж из резинки или войлока. Да, трубочку нужно, разумеется, закрыть, чтобы водичка не выливалась. Вот, пожалуй, все готово, граната готова, можно стрелять по цели. Что скажете, Иван Антонович?

– Я, конечно, пока ничего не понял, но, ничего противоречащего законам природы, или физики, не заметил. Продолжайте, Николай.

– Тогда стреляем. Некоторое увеличение веса и длины гранаты изменит ее траекторию, но мы подкорректируем прицел, и попадем точно в центр валуна. Кумулятивный заряд, безусловно, расплавит гранит, температура плавления которого на 200° ниже температуры плавления стали (1400°), и создаст в камне несквозной канал, заполненный расплавом, глубиной от 70 см до 1 м, и диаметром до 40 мм. Пыж сгорит, выполнив свое предназначение – он защитит нашу трубочку от деформации при взрыве кумулятивного заряда. Так, Иван Антонович?

– Да, так, давайте дальше.

– Первый Закон Ньютона никто не отменял, и наша трубочка продолжит движение по инерции, сквозь расплав, пока не упрется в конец канала. Теплопроводность гранита в 15 раз ниже теплопроводности стали, и расплав какое-то время будет сохранять температуру никак не ниже 1000°. Металл трубочки расплавится, и наша водичка окажется в полости, равной объему трубочки.

– Бедная водичка! – прошептал Иван Антонович, – как вы с ней сурово.

– Да что вы, Иван Антонович, ничего с ней не случится, водичку невозможно уничтожить, она просто изменит свое состояние, мгновенно вскипит, преобразуясь в насыщающие водяные пары. Так, Иван Антонович, я ничего не путаю?

– Да, вроде бы, так. Конечно, будут насыщающие водяные пары, так как объем минимальный, и воде некуда испаряться, да при такой высокой температуре.

– Ну, а теперь, Иван Антонович, если все правильно, я перехожу к главному. Давление насыщающих водяных паров зависит от температуры в экспоненциальной зависимости. Даже при 150° давление составляет 15 атмосфер, а при дальнейшем увеличении температуры график идет практически вверх, вертикально, то есть, при 1000° давление составит сотни, а, скорее всего, тысячи атмосфер. Вот и все.

– Что все?

– Как что? Тысяч атмосфер в этом бедном камне, то есть, ему – конец, разлетится в прах.

– Да ну вас, Исаев! Что вы тут мелете? Что за ерунда! Вот еще, напасть, да на мою голову! Вы бы сначала надели шляпу и очки, а потом умничали! Ходят тут всякие, несут ерунду и чушь! Откуда вы такой взялись?

– Из комендантского взвода, – тяжело выдохнул Николай.

Иван Антонович замолчал, вглядываясь в нарисованные Николаем наброски, и водил по ним пальцем. Он просто пе-ре-ва-ри-вал услышанное, пере-вари-вал, пере-варивал и… переварил. И пришел в себя. – Извини, Коля, что-то нашло, наговорил… просто было не осознать. Это такое, такое… открытие!

– Да ладно, Иван Антонович, вы бы слышали, чего я сам себе наговорил, слава богу, не вслух.

Какое-то время Иван Антонович сидел, ничего не говоря, и Николай легко догадался, что он просто повторяет про себя то, что только что услышал и осознал. – Пойдем, доложим начальнику, Геннадию Васильевичу, – предложил он. – Ты не будешь возражать, если рассказывать буду я? – и Николай, разумеется, не возражал, так как хотел послушать ход рассуждений со стороны.

Но послушать со стороны ему не удалось, так, как только они вошли в кабинет, туда, постучавшись, заглянула Зоя и сказала, что Исаева на проходной дожидается начальник милиции. Геннадий Васильевич с удивлением посмотрел на Николая, который пояснил, что встретиться предлагал именно он, а в связи с тем, что выход за территорию закрыт, капитан Селезнев пообещал подъехать сам.

И тогда, начальник КБ, сказав, что нехорошо заставлять пожилого человека ожидать, Николая отпустил, который прихватив заготовленный подарок – книгу «Преступление и наказание», отправился на проходную.

Начальник караула, сославшись, что идет проверять посты, любезно предоставил им свой небольшой кабинет, где они смогли побеседовать.

Николай поблагодарил милиционера за прекрасно проведенное им расследование преступления при захвате его, Николая, вражескими агентами, и вручил ему книгу, которую капитан с удовольствием принял. Он сказал, что расследование – его прямая обязанность и ничего выдающегося в нем нет, а решил он встретиться с Николаем, так как у него есть большая, личная просьба, о которой он не хотел говорить по телефону при своих подчиненных.

– У наших девочек секреты не держатся, – продолжил он пояснять, – и я прекрасно знаю, что ты напрямую общаешься и с Наркомом и самим Верховным Главнокомандующим. И поэтому я прошу тебя, чтобы ты ни в коем случае не стал просить их, чтобы меня каким-нибудь образом поощрили. Я и так из-за тебя уже получил серьезное взыскание – строгий выговор, именно за это расследование.

– Да как же так, товарищ капитан? – удивился Николай. – Я же прекрасно знаю, что вы провели расследование, которому позавидовал бы сам Шерлок Холмс.

– Вот за него и получил, когда до моего областного руководства дошло, что со мной напрямую общались из Генерального Штаба Красной Армии. Ты же знаешь, как начальство не любит, когда действуют через его голову. А предлог всегда найдется. Меня наказали за то, что я, не дождавшись оперативной группы из области, приступил к расследованию, не получив на то приказа. Формально – все правильно, а то, что улетучились бы все запахи, их к делу не пришьешь.

Николай это точно знал по тому случаю, когда его комбата Верховцева арестовали по предлогу за то, что он чего-то там не доложил, хотя батальон остановил фашистские войска, рвущиеся к Москве (с помощью отряда капитана Неустроева, конечно).

– Так что ты, Исаев, не принимай, пожалуйста, никаких действий в этом направлении, дай мне спокойно дослужить до пенсии, мне совсем немного осталось.

И Николаю ничего не оставалось делать, как пообещать. То, что Верховцев уже назвал Селезнева Верховному главным действующим лицом блестяще проведенной операции, он упоминать не стал, полагая, что это не его дело. Он просто проводил пожилого капитана до саней-розвальней и, заметив, что тот никак не может сесть, помог ему кое-как взобраться на сани, еще раз отложив этот нонсенс, эту глупость с грузовыми повозками для перевозки людей, в своих мыслях.

Когда Николай вернулся, Иван Антонович был уже на своем рабочем месте, и он объяснил, что начальник КБ предложение товарища Исаева одобрил. И, таким образом, Николаю нужно срочно готовить чертежи модернизированной гранаты, а сам Геннадий Васильевич уже занялся поисками подходящих валунов или бетонных блоков, которые можно будет использовать в качестве опытных целей. И еще он рассказал Николаю, что пока тот отсутствовал в госпитале, в КБ поступил мощный дизельный подъемный кран, так что теперь с тяжелыми образцами опытных целей проблем не будет.

И закипела напряженная работа. Галя, используя эскизы, сделанные Николаем, и его подсказки, быстро изготовила нужные чертежи, которые, проверив, подписал Иван Антонович. Далее за дело взялись работники опытного производства. А буквально через три дня в адрес конструкторского бюро прибыли две железнодорожные платформы с валунами и бетонными блоками, которые разгрузили мощным краном, выставив их в линию, в стороне от железнодорожных путей.

Все было готово к испытаниям, и Иван Антонович с Николаем отправились на полигон. Николай, конечно же, не забыл прихватить подготовленный начальнику полигона подарок – интересную книгу. Полигонщик подарок с удовольствием принял, но никакого снисхождения к участникам испытаний не проявил. Внимательно осмотрев новые гранаты,  он выяснил предполагаемый результат испытаний и, подумав, поступил так же, как и в прошлый раз, при первом, пробном выстреле противотанковой гранатой, заставив всех участников, включая красноармейцев охраны, надеть каски и спуститься в укрытие.

Сам он закрепил нацеленный на валун гранатомет, привязал шнурок к спусковому крючку и произвел выстрел, спустившись в укрытие.

Ба-бах! Граната покинула трубу гранатомета, выпустила стабилизаторы и, описав красивую дугу, ударилась в валун. Прогремел взрыв, но ничего больше не произошло.

Озадаченные Иван Антонович и Николай, ожидающие чего-то большего, бросились к валуну. Николай, разумеется, добежал первым, и увидел, что в том месте, куда ударила граната, образовалось красно-белое пятно, от которого несло жаром. Это была прекрасная, созданная ими магма и… больше ничего. Николай схватил лежащую рядом хворостинку и попробовал засунуть ее в магму. Послышалось шипение растаявшего на хворостинке снега, поднялся парок, а хворостинка легко погрузилась внутрь валуна.

Когда Николай хворостинку выдернул, то погруженная часть представляла собой красный тлеющий уголь, который тотчас вспыхнул, так как, будучи погруженным, гореть, не мог из-за отсутствия кислорода воздуха. И еще, вслед за хворостинкой из расплава вынырнули несколько пузырьков то ли воздуха, то ли каких-то газов, но расстроенному Исаеву до них не было никакого дела.

Да, они получили прекрасную, рукотворную магму! А что же водичка?

– Прекрасный способ получения угольков, – прокомментировал начальник полигона, но удрученные конструкторы на эту колкость внимания не обратили.

Глава 6

– Да, незадача, – пробормотал Иван Антонович, – вроде, все должно было получиться, ан – нет. Выходит, чего-то мы не учли. Ладно, давай-ка, сходим к слесарям-сборщикам, хотя бы для очистки совести.

– Да чего там ходить, – ответил Исаев, – все ясно, идея не оправдалась, хотя по рассуждениям все было правильно.

– Ты давай, не унывай раньше времени, пойдем к сборщикам, поговорим, а потом будем думать дальше.

Иван Антонович, как и в прошлый раз, дружески поздоровался с Иванычем и Борисычем, расспросил их о житье-бытье, и только потом попросил рассказать в мельчайших подробностях – как они собирали гранату.

Сборщики первым делом поблагодарили Николая за подарок – моршанскую махорку, а потом стали рассказывать, как они собирали гранату. – Сначала мы вставили в корпус кумулятивный заряд, – начал рассказ один из сборщиков, потом пыж, а уже за ним – трубочку острием вперед.  Да, сначала мы завальцевали эту трубочку с обратной стороны, держа ее вертикально, так как написано на чертеже. Так действительно было удобно, потому что в тиски ее не зажмешь, так как можно повредить. Просто один держал ее вертикально, а другой завальцевал, а потом вставили в корпус. Вот и вся сборка.

– А водички? – хором спросили Иван Антонович и Николай.

– Что водички? Вы пить хотите? Сейчас я вам налью, – отозвался один из сборщиков.

– Нет, не пить, зачем пить, пить не хотим. Налили ли вы в трубочку водички?

– Нет, конечно, не наливали. А зачем?

– Как зачем? Без водички не будет нужного эффекта.

– Ну, здравствуйте, пожалуйста, товарищи! – сказал Борисыч. – На чертеже ничего такого не написано, чего вы от нас требуете?

– Дайте, пожалуйста, чертеж, – попросил Иван Антонович, и Николай резко развернул его, а затем хлопнул себя по затылку. – Ну и дела, я же на эскизе ничего не написал, предполагая, что это само собой разумеется, и Галя на чертеже не указала.

– И я подписал чертеж, не обратив внимания, – заключил Иван Антонович, – вот тебе и все объяснение. А без воды – и ни туды, и ни сюды, – всем известно. Сколько у вас, товарищи, готовых гранат? – спросил он.

– Три штуки, и все трубочки в них, конечно, без воды.

– А можно разобрать гранаты и заполнить трубочки водой?

– Кипяченой?

– Не обязательно. Любой.

– Конечно, можно, это не долго. Надеюсь, что латунь не сломается, когда мы трубочку развальцуем, а потом снова завальцуем, сейчас попробуем.

– Ну, хорошо, вы попробуйте, а мы пока перекурим, – сказал Иван Антонович, доставая свои папиросы «Казбек».

*  *  *

Участникам испытаний, как и в прошлый раз, пришлось надеть каски и спуститься в укрытие. Когда граната ударила в валун, зоркому Николаю показалось, что из места удара вылетели какие-то брызги, и больше ничего…

– А камень-то растет! – неожиданно крикнул пожилой красноармеец из состава охраны. – Свят! Свят! – и он перекрестился.

Николаю тоже показалось, что валун как бы надувается. А затем грохнуло так, что у всех заложило уши. Валун, высотой с взрослого мужчину, разлетелся во все стороны, а над головами (благо, все были в укрытии) прошелестела ударная волна. А затем сверху посыпались камни, один из которых сильно ударил перекрестившегося красноармейца по каске так, что его оглушило. – Слава Богу, что вспомнил Всевышнего! – пробормотал красноармеец, – иначе бы убило насмерть. Над опустевшим местом, где ранее лежал валун, поднималась огромная туча пыли.

– Ура, ура! – закричал Николай, а более серьезный Иван Антонович просто поднял большой палец.

– Да, знатно грохнуло! – прокомментировал начальник полигона.

– Сработала, сработала водичка! – не унимался Николай, но кроме Ивана Антоновича его никто не понял, подумав, что он перевозбудился.

– Нужно повторить опыт, – предложил Иван Антонович, чтобы понимать, что это система, а не единичный случай.

Второй выстрел, точно так же разрушил следующий валун, от которого остались только камни, туча пыли, и, конечно, грохот.

– Ну, братцы, – сказал начальник полигона, – еще несколько выстрелов, и у меня не останется целей, и вы мне весь полигон замусорите камнями.

– Да, нужно заканчивать с этим безобразием, – подвел итог Иван Антонович, – пошли докладывать начальству.

Геннадий Васильевич внимательно выслушал Ивана Антоновича, который четко все доложил, без каких-либо междометий и размахивания руками, что Николаю было бы трудно сделать. (Он бы, наверняка, стал показывать, как разлетались осколки, поясняя выражениями типа «ба-бах» и т.д.) Затем начальник поздравил Николая и докладчика с успехом, и отправил Ивана Васильевича сделать фотографии оставшихся валунов и «каменного побоища».

Ивану Антоновичу было поручено готовить предварительный отчет, сам начальник начал звонить в наркомат, а Николай отправился к Гале, чтобы внести нужные коррекции в чертежи. Сделать это им не удалось, так как наступил конец рабочего дня, и нужно было освобождать помещение для сдачи под охрану.

*  *  *

Вечером, возбужденный полученным успехом Николай, никак не мог уснуть. Ему опять вспомнился Сайрес Смит, который уверял, что вода является неиссякаемым источником энергии, но как он хотел использовать эту энергию, Николай никак вспомнить не мог. Бросив эту попытку, он стал размышлять – как использовать полученный сегодня результат в больших, уже морских, масштабах. Ему не терпелось похвастаться полученным успехом и лучше всего его, конечно же, понял бы капитан Неустроев, но он даже не пытался вызвать его, хотя капитан неожиданно отозвался.

– Привет, Исаев, чего это ты размечтался? – послышался прямо в разуме Николая голос капитана.

– Ой, товарищ капитан, здравия желаю! Мы тут создали такой снаряд на базе вашего, кумулятивного, с добавлением водички, и получили ошеломительные результаты. И Николай, не в силах удержаться, начал рассказывать о своей конструкции.

– Постой, постой, я все вижу, остановись. Ты, Исаев, опередил свое время и даже наше, у нас нет такого снаряда. Ну, ты голова, парень, и я тебя от души поздравляю. Но я же чувствую, что ты чем-то еще озадачен, и не можешь успокоиться.

– Да, товарищ капитан, я сейчас пытаюсь вспомнить, как инженер Сайрес Смит хотел использовать воду в качестве источника энергии, но никак не могу вспомнить. А я бы хотел заняться этим вопросом.

– Кто, кто? Сайрес Смит, этот негодяй, инженер с острова?

– Да что же он вам такого плохого сделал, товарищ капитан, что вы его так ругаете?

– А вот за это и ругаю! За то, что надумал использовать воду. Я тебе напомню, что все народы мира, начиная с языческих времен, и во всех религиях обожествляли воду и трепетно относились к ней.  У древних славян был бог воды Водяник. Или, по-другому, Ящер, как его называют в былине о Садко. Или вспомни – святая вода, водосвятие.

– Да это же все поповские истины, а я комсомолец, мне это не нужно.

– Сам ты поповский, Исаев. Твой комсомол существует только 20 с лишним лет. Да, это важная и нужная политическая партия, но все партии со временем теряют свое значение, как и империи, которые разваливаются. Возьми хотя бы Римскую Империю, а вода является вечной, она – источник жизни, вместе с воздухом и солнечным светом. А Жюль Верн через твоего любезного Сайреса Смита надумал подвергать воду электролизу, чтобы получать водород и кислород, которые потом использовать в качестве топлива. Да, очень заманчивая картина – не нужно добывать полезные ископаемые, а просто черпать водичку. Но нужно понять, что запасы воды на нашей планете, действительно, большие, но не безграничные. Общий запас воды на планете составляет 1,4 миллиарда кубических километров, а пресной всего 2,5%, включая лед и снег полярных областей. Если воду использовать, то со временем уровень мирового океана начнет уменьшаться, а это приведет к уменьшению осадков, и начнется цепная реакция. Мы, Исаев, точно знаем, что цивилизация на Марсе погибла именно из-за этого. Марсиане начали использовать воду, даже построили специальные каналы, чтобы вода сама поступала к местам назначения, и в результате получили крах. Ты осознаешь это, Исаев?

– Да, товарищ капитан, – подумав, ответил Николай.

– Так вот, – продолжил капитан, – я тебе, как своему другу, сообщаю, что я являюсь членом Ордена Водопоклонников, и, узнав, что ты намерен пойти по такому неверному пути, должен принять меры, а они у нас обычно очень строгие. Я сейчас свяжусь со своими коллегами, мы обсудим эту ситуацию, и я сообщу тебе наше решение. Ожидай!

– «Господи, что же это такое?» – подумал Николай, – «какие еще меры, я же пока ничего не сделал, только подумал, даже про электролиз не помнил».

Ожидать пришлось довольно долго, и Николай начал засыпать.

– Исаев! – неожиданно прогремел в его голове голос капитана. – Я рассказал своим коллегам по Ордену, что знаю тебя, как целеустремленного человека, который общаясь напрямую с руководителями страны, может совершить непоправимую ошибку, то есть, намекнуть каким-то образом о возможности использования воды в качестве топлива, и это может оказаться началом конца. Обычно мы таким людям просто стираем память, но ты мой друг, и я за тебя поручился, и наше решение следующее – с настоящего времени ты являешься членом нашего Ордена Водопоклонников, со статусом Водного Стража. Я тебя поздравляю! Это высокое и очень ответственное положение.

– Ну что же я должен буду делать на этом посту? Если бы Николай говорил голосом, то он, наверняка бы, дрожал.

– Ничего, абсолютно ничего. Мы уже запрограммировали твой разум, твое эго на то, что ты будешь вести постоянный контроль в данном направлении, ведя наблюдение, слушая разговоры, сообщения по радио, читая газеты и журналы. Ты сам все поймешь, когда почувствуешь или узнаешь что-либо неправильное, и будешь действовать, или сообщать, мне вот и все. Или мы будем обращаться к тебе, когда потребуется экспертное заключение.

– Да какой же из меня эксперт?

– Самый настоящий, просто отличный. Ведь до тебя никто не смог придумать такой снаряд с использованием воды, которую ты не уничтожаешь, а просто переводишь в пар. Не волнуйся, все будет хорошо, а теперь спи.

Утром Николай не ощутил в себе никаких изменений, пока не пошел умываться. На тыльной стороне ладони своей левой руки он обнаружил знак – то ли букву «В», то ли две волны. Он попытался его стереть, обильно намыливая, но ничего не получилось. Знак был не на поверхности, а как бы внутри, и просматривался только под определенным углом, то есть, то – видно, то – не видно. И тотчас вспомнил, что именно такой знак он видел на руке капитана Неустроева, когда тот объяснял ему конструкцию гранатомета, но подумал, что ему просто показалось.

– «Заклеймили, гады, как раба Воды и Волн», – решил он и, оставив свои попытки, пошел на работу, решив, что посмотрит, что будет дальше.

Когда он подошел к Гале, с тем, чтобы продолжить начатую вчера работу, постарался руку спрятать, но неудачно, и Галя, скорее всего, знак заметила, так как улыбка на ее лице мгновенно растаяла, а сама Галя, немного помолчав, выразила свое отношение к увиденному знаку. – Что вам тут нужно, Исаев? – гневно сказала она тихим голосом. – Вы мне еще вчера сказали, что нужно сделать, а теперь отойдите и не мешайте. Тоже мне конструктор, – добавила она более громко, – не смог нормально сделать простейший эскиз. Двоечник!

А затем она перевела разговор на другого собеседника, рабочее место которого было рядом. – Иван Васильевич, вы как-то говорили, что пациенты в госпиталях часто заводят…  гм, шашни с медперсоналом, это действительно так?

– Точно так, Галочка, заводят. У выздоравливающих кровь горит, и они начинают рассказывать молоденьким медсестрам о своих подвигах, а те развесят уши, и готово дело. Вы же знаете, что обещать жениться, и жениться – две большие разницы, как говорят в Одессе. Служивый поправится и выпишется, а молоденькая дурочка остается матерью-одиночкой.

– Вот гады! – прокомментировала Галя. – А могут эти пациенты делать, например, татуировки с именами девушек, чтобы их обольстить.

– Совершенно верно, так частенько поступают. Сделают одну букву, например, «Г», а потом клянутся в любви Гале, Груне, Геле, Глаше, ну, и так далее.

– Откуда вы это все так подробно знаете, Иван Васильевич? – насторожилась Галя, – вы что, бывали в госпитале?

– Бывал, Галочка, да не один раз. Я же был военным инженером, а потом поехал в Испанию, добровольцем, и он запел «Гренаду» неожиданно красивым голосом:

Мы ехали шагом,

Мы мчались в боях

И «Яблочко»-песню

Держали в зубах.

Ах, песенку эту

Доныне хранит

Трава молодая —

Степной малахит.

– Хорошая песня, душевная. Да, так и было, а потом меня комиссовали, и пришлось мне из военного инженера переквалифицироваться в военного конструктора, вот и вся история. А женился я на медсестре из госпиталя, Аленушке, и нисколько об этом не жалею.

– Значит, не все пациенты гады, Иван Васильевич? – решила уточнить Галя.

– Нет, конечно, их минимум.

– Ну, тогда, ладно, – несколько подобрела Галя.

Николай сидел, понурившись, на своем рабочем месте, прекрасно понимая, что этот разговор она завела специально для его ушей. Все его прекрасное настроение от достигнутого успеха улетучилось,  и он с ненавистью посмотрел на свои заметки, которые привели, в конечном счете, к тому, что он, Николай Исаев, стал заклейменным «Водным Стражем», да и Галя от него отвернулась. И он схватил свои записи, и разорвал их на мелкие кусочки, приговаривая: – Эх, ты, капитан, а еще другом назывался…